Все остальное бремя инвестиций берет на себя сам реальный сектор, ресурсы которого (амортизация за минусом "проедаемой" части) покрывают не более трети потребностей простого воспроизводства.
      В условиях такой базовой структуры воспроизводства экономический рост принципиально невозможен, как бы его ни заклинали реформаторы.
      2. Ограничение экспортной рентабельности. Уже в 1995-96 гг. чистые доходы от экспорта упали более чем в 30 раз, с 10 % ВВП до 0,3% ВВП.
      Приближение внутренних издержек экспортно-ориентированных отраслей (прежде всего нефтяной и металлургической) к мировым ценам исчерпало сложившийся в 1992-1994 годах механизм зарабатывания сверхдоходов на экспортных операциях, часть которых шла (через взимание экспортных тарифов) на финансирование значительной доли госрасходов.
      Одновременно с падением экспортных доходов происходил ускоренный (по сравнению с общим ростом цен) рост внутренних цен и тарифов на продукцию монополий, что резко снизило рентабельность народного хозяйства и привело в 1995-97 гг. к масштабному платежному и налоговому кризису.
      Таким образом, произошла утрата исходного стратегического резерва реформ - "ножниц цен" между мировыми и внутренними ценами (издержками) на нефть и газ (40% экспорта), продукцию металлургии (20% экспорта), химической промышленности (10% экспорта).
      Утрата экспортных сверхдоходов сделала невозможной уже в 1995-97 гг. двухсекторную воспроизводственную модель, когда основная часть бюджетной нагрузки и внебюджетного перераспределения национального дохода в пользу населения (через механизм перекрестного субсидирования) осуществлялась за счет торговли сырьем. Эта модель сложилась в начале 70-х годов и позволила отложить на 20 лет процесс саморазрушения советской системы.
      Приближение внутренних цен к мировым, при отрицательной рентабельности переработки сырья внутри страны в мировых ценах, сделало ТЭК крайне уязвимым к изменениям мировой конъюнктуры.
      Ориентированные на внутренний рынок предприятия получают энергоресурсы по "остаточному принципу" (их платежеспособность значительно ниже зарубежных покупателей). В эту же категорию неприоритетных покупателей попадают и бюджетополучатели всех уровней, поскольку они также не могут обеспечить своевременную и полную оплату ресурсов. Введение лимитов потребления, в условиях действия нынешней бюджетной системы, не решит проблемы, т.к. эти лимиты не будут профинансированы.
      Феномен "двухсекторного предложения" сырьевой продукции объясняет тот факт (неэластичность экспорта по цене), что при резком падении рентабельности экспортных операций (по некоторым видам - до отрицательной величины) физический объем экспорта снижается незначительно, тогда как внутреннее потребление быстро падает.
      3. Ограничение внутреннего предложения - дисбаланс между потреблением населения и производством потребительских товаров и услуг.
      Потребление населения упало в 1991-1997 г.г. всего на 1/3, ВВП - более чем в половину, а выпуск потребительских товаров и услуг - в 3 и более раз.
      Разрыв между спросом и предложением заполнялся импортом (до 2/3 ресурсов товарооборота). В условиях девальвации рубля (как показано в части 1 доклада), потребительский импорт падет одной из первых жертв.
      Из этой структуры следует, что развитие потребительского сектора не может в ближайшее время стать "локомотивом" экономики и что бюджет через социальные расходы оплачивает "импортную ренту", которая содержится в цене западных потребительских товаров (сюда входят и технологическая рента за сложные бытовые товары, земельная рента за сельхозпродукты и др.).
      Импортная рента является платой страны за технологическое отставание и может быть уменьшена в модели "открытого общества" лишь развитием в России потребительских производств с мировым уровнем качества и рентабельности (ими становятся филиалы западных концернов).
      2.3.2. Варианты валютной политики
      Между выбором политического режима и ходом процессов саморазрушения режима "либеральной стабилизации" существуют, кроме отмеченных выше прямых связей, сильные обратные зависимости: характер политического режима в значительной мере определяется глубиной девальвации рубля и разрушения финансовых рынков. Есть ли объективные "уровни поддержки" глубины девальвации рубля? Такие уровни поддержки заложены в нынешней системе относительных цен с учетом реального уровня платежей по этим (заявленным) ценам.
      Согласно докладу (декабрь 1997 г.) Межведомственной балансовой комиссии под рук. П.Карпова "О причинах низкой собираемости налогов (неплатежей фискальной системе), общих причинах кризиса платежей и возможности восстановления платежеспособности предприятий", исходя из сложившихся сроков расчетов (по газу - свыше 40 мес., по электроэнергии - 10 мес.) "можно утверждать, что цена газа на внутреннем рынке должна быть снижена в десять раз, а на электроэнергию - в три с лишним раза".
      В нынешнем режиме "финансовой стабилизации" цена на первичные ресурсы, конечно, сама по себе так резко снизиться не может. Более того, именно эта структура цен и эта структура неплатежей представляют собой ценовой каркас либерально-революционного эксперимента: "Мы (либералы) дали предприятиям мировые цены, кто не выплывет, тот должен утонуть".
      Девальвация рубля представляет собой некоторый естественный (саморазвивающийся) процесс "сбрасывания" экономикой непомерного груза импортированных мировых цен.
      В среднесрочном плане именно эти уровни девальвации рубля - в 3 раза или в 10 раз - представляют собой уровни "естественной поддержки" или валютные детерминанты соответствующих воспроизводственных и политических режимов.
      Рассмотрим, как этот процесс будет происходить при разных политических режимах и как он будет определять их развитие.
      1. Сценарий "либеральной диктатуры"
      Либерально-авторитарный политический режим постарается не допустить слишком радикального падения курса рубля, поскольку такое падение способно подрубить его воспроизводственные корни.
      Если в результате экстренных мер (помощь МВФ, сокращение бюджетных расходов, ужесточение налоговых процедур и др.) удастся удержаться на уровне девальвации рубля примерно 2-3 раза, это обеспечит ключевую роль РАО "ЕЭС" в стабилизации ситуации: именно данная компания станет решающим "полем битвы" за бесперебойное функционирование систем жизнеобеспечения регионов, контроль над ключевыми экспортными секторами, сбор налогов и т.п.
      Ужесточение платежной дисциплины по отношению к крупным потребителям электроэнергии будет оправдано тем, что в результате девальвации соответственно вырастет эффективность экспорта энергоемкой продукции, а государство сможет более полно расплачиваться за бюджетных потребителей по реально сниженным относительным ценам.
      Если на данном уровне поддержки закрепиться не удастся и рубль "обвалится" в интервале 5-10 раз, то "главная битва" режима за свое выживание перенесется в "Газпром", который будет включен в "ядро" режима (с вероятной заменой слишком самостоятельного и патерналистского руководства).
      Смысл установления жесткого контроля за "Газпромом" со стороны лидеров "либеральной диктатуры" будет состоять не только в приватизации "трубы", но и в том, чтобы не допустить усиления самого "Газпрома" за счет конвертации долгов в собственность, а также за счет союза с машиностроением.
      Резко возросшая экспортная эффективность вывоза газа и нефти будет способствовать наращиванию экспорта этих первичных энергоносителей с нынешних 1/3 их производства до 1/2, пусть даже за счет снижения цены и перехода на "голодный паек" внутри страны.
      Наконец, при падении рубля более чем в 10 раз (такая гипотетическая ситуация возможна при крайне бездарных действиях денежных властей), сценарий "либеральной диктатуры" вряд ли сможет удержаться.
      При любой глубине девальвации, режим "либеральной диктатуры" постарается побыстрее избавиться от "проблем с рублем" путем завершения долларизации внутреннего платежного оборота, либо жесткой привязки рубля к доллару.
      2. Сценарий "патерналистской демократии"
      При реализации данного политического сценария противодействие девальвации рубля не будет столь активным, поэтому следует ожидать ее глубину где-то в указанном интервале - 3-10 раз.
      В данном сценарии РАО "ЕЭС" и "Газпром" станут основой государственного "ядра" НМЭ и их адаптивный потенциал окажется решающим для устойчивости того "антилиберального консенсуса", который сложится в элите и обществе.
      Гораздо более активная, чем в сценарии ? 1, кредитно-денежная эмиссия, направленная на поддержку отраслей, ориентированных на внутренний спрос, приведет к достаточно быстрой эрозии воспроизводственных механизмов периода "либеральной стабилизации", формированию более высоких инфляционных ожиданий, повышенной нагрузке на государство со стороны групп давления.
      Государство сможет частично компенсировать ужесточение бюджетных ограничений для домашних хозяйств и предприятий за счет роста инфляционной составляющей в налоговой базе, постепенного восстановления монополий внешней торговли и валютных операций.
      Растущая в этих условиях патерналистская роль государства по отношению к экономике будет способствовать дальнейшей девальвации рубля и раскручиванию спирали гиперинфляции. Это серьезная опасность для данного политического режима, способствующая его сползанию к номенклатурному (тоталитарному) варианту. Противовесом данной угрозе будет сохранившийся либеральный сектор (банки, частные компании, СМИ), которые будут "политизироваться" (отстаивать свои интересы в форме политической оппозиции).
      Основной проблемой в валютной области для данного сценария является дедолларизация экономики, которая потребует многолетних усилий по укреплению реальной экономики (реального, а не искусственного курса рубля).
      3. Сценарий "номенклатурной реставрации"
      В этом "вырожденном" сценарии рассматривать валютные проблемы смысла нет, поскольку он основан на возврате к принципиально неденежной натуральной экономике, в которой любые денежные средства (доллары или рубли) не определяют ни уровня активности, ни уровня потребления (вспомним бедного О.Бендера, который не смог пристроить денежные знаки).
      Валютная политика (а именно - уровень стабилизации курса рубля) является исходной при переходе к НМЭ, от которой зависят и денежно-кредитная и налогово-бюджетная политика победившего режима.
      2.3.3. Варианты денежно-кредитной политики
      Рестрикционная денежная политика 1992-97 гг., несколько ослабленная в 1997 г. в период притока внешних инвестиций на рынки ГКО и акций, будет усилена при реализации сценария ? 1.
      Это уже происходит: весь первый квартал 1998 г. рублевая денежная масса М2 оставалась неизменной (365 млрд. руб. на конец марта с.г.), что означает сохранение уровня монетизации ВВП в 15%. Реальная монетизация ВВП (с учетом долларовых запасов физических и юридических лиц) как минимум в два раза выше.
      Дисбаланс денежного и товарного предложения (невозможность "выкупа" потребителями произведенного продукта) будет усилен после девальвации рубля в секторе неконвертируемых, рублевых товаров и услуг, однако в целом - за счет резкого роста курса доллара по отношению к рублю - ВВП впервые с начала реформ сможет быть выкуплен (монетизация приблизится к 100% или даже превысит 100% при девальвации рубля более чем в 5 раз).
      Таким образом, девальвация логически завершит денежную политику периода "либеральной стабилизации", действительно впервые с конца 80-х годов сбалансировав денежное предложение и выпуск продукции.
      Другой вопрос, что контроль за долларовой денежной массой Центробанк не осуществляет. Но это также логичный итог: последний орган госуправления, имевший в период либеральной модернизации реальные рычаги управления, передаст их МВФ и Минфину США.
      Реализаторы сценария ? 2, напротив, будут стремиться увеличить рублевую составляющую денежной массы: кредитная эмиссия, обеспеченная промышленными и интеллектуальными активами, которые оставались крайне недооцененными в условиях режима 1992-97 гг., с одной стороны, и установление валютной монополии, с другой, позволят в среднесрочном плане уменьшить долларовую составляющую внутренней денежной массы.
      Наконец, сценарий ? 3 предусматривает безудержную необеспеченную денежную эмиссию: превращение рубля в условную учетную единицу со множеством товарных и валютных курсов, градуированных по уровням номенклатуры. Этот путь хорошо знаком нам по развитию ситуации в конце 20-х гг. и начале 90-х гг.
      2.3.4. Варианты налогово-бюджетной политики
      1. Сценарий "либеральной диктатуры"
      Общая нагрузка расходов расширенного правительства на экономику (консолидированный бюджет плюс внебюджетные фонды) составит в сценарии ? 1 около 20-25% ВВП, при сборе доходов на уровне до 20% ВВП.
      Повышение доходной базы и уменьшение бюджетного дефицита достигается за счет усиления налогообложения доходов и имущества физических лиц, отмены льгот привилегированных структур (кроме структур "ядра").
      Такой уровень расходов и доходов государства считается в либеральной модели "естественным", соответствующим уровню производимого Россией ВВП (это уровень соответствует уровням латиноамериканских и ряда азиатских стран). (Либеральный вариант бюджетной модернизации, основанный на низких налоговых ставках и низкой (от 15% до 30%) доле госрасходов в ВВП, характерен для ряда азиатских и латиноамериканских стран (у нижней границы находятся Гонконг, Таиланд, Южная Корея, Аргентина; у верхней - Малайзия, Тайвань, Чили, Бразилия, Мексика). Такая низкая нагрузка государства на экономику не спасла их, однако, от периодических "встрясок").
      Обслуживание внешнего долга остается самой защищенной статьей бюджета (а в условиях бюджетного кризиса - единственной защищенной), доля расходов на обслуживание внешнего долга быстро возрастает с нынешних 2,5% ВВП до 5-7% ВВП.
      Дефицит консолидированного бюджета ограничивается уровнем 6-7% ВВП, для достижения чего полностью снимаются субсидии народному хозяйству (в т.ч. субсидии на жилищно-коммунальные и транспортные расходы - 5-7% ВВП).
      В условиях продолжающегося спада производства, падения собираемости налогов, при реализации данного сценария придется отказаться от приоритета социальных расходов и субсидирования части регионов.
      Чтобы выйти на эти бюджетные параметры, требуется переломить долгосрочную тенденцию постсоциалистической трансформации - повышение доли социальных расходов в ВВП (с 10-15% ВВП при социализме до 20-25% ВВП к концу 90-х гг.), поскольку в либеральных странах эта доля составляет всего около 10% ВВП.
      Возможен ли слом основной бюджетной тенденции последнего десятилетия? Эта тенденция совсем не означала роста реальных доходов населения, она фиксировала лишь формирование компенсационного механизма в условиях "открытия экономики" (в мировых ценах она почти вся нерентабельна) - своего рода "пособия по скрытой безработице" для большинства населения страны на уровне 50-70 долл./мес. на человека, что позволяло в 1994-97 гг. миллионам людей физически выжить.
      Хотя уже в 1995-97 гг. этот механизм стал давать сбои - государство перестало выполнять роль хотя бы частичной демпфирующей структуры для вытесненных из производительной деятельности людей (задолженность по пенсиям и зарплатам бюджетникам, а также по госзаказам росла, несмотря на титанические усилия по "затыканию дыр") - пока он продолжает стабилизировать режим.
      Отказ от этого механизма означает для режима "либеральной диктатуры" отказ от большой части населения страны. (Степень открытости рынков капитала Европы и Японии по ряду параметров до сих пор ниже, чем степень либерализации российского рынка капитала. Ни одна из развитых стран (за исключением оффшорных зон и городов-государств типа Гонконга и Сингапура со сверхнизкими налогами) не позволяла себе открыть финансовые рынки до приближения конкурентоспособности своей продукции к мировому уровню и до либерализации товарных рынков. Этот процесс занимал 20-30 лет и сопровождался экспорто-ориентированной стратегией государства и корпораций, а также притоком прямых иностранных инвестиций).
      Сценарий ? 1 возможен только при массированной кредитной поддержке извне как бюджета (кредиты МВФ, Всемирного банка, размещение новых траншей евробондов и др.), так и экспортно-ориентированного сектора (прежде всего ТЭК), который в данном варианте остается основным источником платежеспособности страны и поддержки внутреннего рынка (через дальнейшее повышение доли импорта в потреблении).
      До сих пор либеральным реформаторам не удавалось распространить жесткие бюджетные ограничения на микроэкономический уровень: как платежеспособность (рассчитанная как доля оплаченных контрактов в общей сумме трансакций), так и ликвидность (доля средств на расчетных счетах в оборотных активах) снизилась в 1993-97 гг. не менее чем в 3-5 раз. Более того, либеральной элите не удается сохранять ликвидность даже своей экономической базы банковской системы (доля их ликвидных активов сократилась за 4 года в 5 раз).
      Таким образом, устойчивость сценария "либеральной диктатуры" ограничена платежеспособностью и ликвидностью народного хозяйства и бюджета, которые сегодня уже составляют менее половины допустимых значений. Вместе с тем, этот сценарий обладает качеством самоусиления: попав в "долговую яму" и не имея возможности обслуживать текущий долг за счет внутренних источников, страна вынуждена вновь и вновь просить о реструктуризации долга, что неминуемо означает стратегическую зависимость от условий кредиторов. (Но есть и факторы, затрудняющие или блокирующие ускоренный переход к сценарию долговой экспансии (экономическая основа "либеральной диктатуры"):
      - внешние факторы: западные кредиторы не готовы принять на себя полную бюджетную ответственность за огромную, неуправляемую, непонятную страну (понятнее - расширение НАТО), латиноамериканский вариант (замыкание внутреннего рынка и финансов страны на внешний рынок) для России мало реален, т.к. он предполагает гораздо более интенсивные инвестиции, чем Запад готов (при самых благоприятных условиях) нам предоставить;
      - внутренние факторы: падение бюджетной эффективности внешних заимствований, связанное с постдевальвационной фиксацией обменного курса).
      Два оставшихся, из доступных нам, внешних финансовых источника покрытия дефицита бюджета - выход на рынок гособлигаций (выпуск евробондов и т.п.) и допуск нерезидентов на внутренний рынок (ГКО, ОФЗ и др.) - в краткосрочном плане не представляют опасности чрезмерной долговой экспансии, т.к. емкость этого рынка прямо зависит от оздоровления государственных и частных финансов.
      Опасность с точки зрения критического превышения госдолгом уровня ВВП (сейчас госдолг - около 50% ВВП) представляет значительная (в 3 и более раз) девальвация рубля и последующая чрезвычайная помощь МВФ.
      Внутренние источники наращивания госдолга лежат в плоскости действий по переструктурированию всех видов задолженности государства на более длительный срок и более низкие проценты, либо через механизм скрытого кредитования Правительства со стороны ЦБ РФ (покупка ГКО).
      В краткосрочной перспективе долговой сценарий, временно расширяя существующие воспроизводственные и кредитные ограничения бюджета, означает окончательный слом сложившейся в 1930-1980 гг. структуры воспроизводства. Фактически это будет означать построение экономики "с чистого листа" и новую индустриализацию, проводимую на западные деньги в нужных мировым ТНК объемах и формах. В среднесрочной перспективе этот сценарий вернет страну к значительно более жестким ограничениям - кредитным (вплоть до признания неплатежеспособности страны) и воспроизводственным (вплоть до банкротства большей части народного хозяйства и отключения от национальных систем жизнеобеспечения целых регионов).
      Либерально-монополистический сценарий имеет шанс на среднесрочную стабильную реализацию, с точки зрения бюджета, только при благоприятных внешнеэкономических условиях (завоевание Россией более значительной доли мирового рынка газа и нефти, повышение мировых цен на них), что представляется (в нынешних условиях мировой хозяйственной конъюнктуры) маловероятным.
      2. Сценарий "патерналистской демократии"
      Целевые (среднесрочные) бюджетные параметры сценария: доля госрасходов - не менее 35% ВВП при доходной базе не ниже 30% ВВП.
      В долгосрочной перспективе данный сценарий (его можно назвать "европейским путем" модернизации, в отличие от "азиатского" или "латиноамериканского пути" с низкой долей бюджета в ВВП) означает повышение доли госрасходов до уровня европейских стран. Конечные параметры европейской бюджетной модели: около 50% госрасходов в ВВП (за исключением традиционно либеральной Великобритании, где эта доля - 35% ВВП), умеренный бюджетный дефицит (не более 4-5%).
      Возможен ли прямой переход к европейской модели "социального рыночного хозяйства" или неизбежно промежуточное "либеральное чистилище" (по образцу того, что показал недавно А.Невзоров на деньги продюсера Б.Березовского)?
      Опыт послевоенной Западной Германии, а также современных стран центральной и восточной Европы показывает, что европейский путь модернизации предполагает сохранение высокой доли госрасходов в ВВП в переходный период (в ФРГ она поднялась в 50-90-е годы с 30% до 50%, в постсоциалистических странах сегодня составляет: в Польше - 50%, в Чехии - 45%, в Венгрии - 60%).
      Иначе любая страна не сможет сохранить определенный набор качеств "европейскости" (культуры), которые обеспечивают ей место в "Большой Европе".
      Исходной проблемой этого сценария является не реформа бюджетных расходов, а реформа доходной базы бюджета и реформа бюджетных процедур, исключающая "приватизацию" бюджета.
      Эти две реформы в содержательном плане гораздо сложнее, чем "героическое" сокращение расходов, осуществляемое сегодня как "единственный выход" из бюджетного кризиса, продолжающегося несколько лет.
      3. Сценарий "номенклатурной реставрации"
      Не предусматривает целостной бюджетной политики, поскольку государственные финансы (и прежде всего - валютные поступления) при таком развитии события изымаются в закрытый распределитель правящего клана.
      2.3.5. Варианты промышленной, региональной, внешнеторговой политики
      Как показано выше (п.2.3.1.) уже глубина девальвации рубля во многом задает варианты промышленной, региональной и внешнеэкономической политики: спектр возможных альтернатив которых - от завершения долларизации внутреннего платежного оборота и полного "вымывания" старой промышленности (в сценарии ? 1 при "умеренной" девальвации рубля) до восстановления "двухсекторной" модели воспроизводства (сырье - критический импорт) и административного сохранения внутреннего рынка при сильной девальвации рубля в режиме сценария ? 2.
      Общие контуры неизбежных мобилизационных мероприятий в области промышленной, региональной и внешнеторговой политики очерчены в части 1 доклада. Выбор политического режима перехода к НМЭ (одного из трех возможных общих сценариев) будет влиять не на содержание, а на форму этих мобилизационных мероприятий, а также определять самый существенный для корпораций и регионов вопрос - кто и за чей счет будет проводить мобилизацию.
      Анализ вариантов адаптации отдельных отраслей и регионов требует более специального анализа и моделирования, что было бы желательно сделать, с учетом многомерности задачи, многообразия отраслевых и региональных особенностей, на базе использования экономико-математической модели (например, с использованием модели ИНП РАН - группы А.Белоусова).
      2.4. ПАРАМЕТРЫ И СРОКИ КРИЗИСА НМЭ И ВЫЗРЕВАНИЕ УСЛОВИЙ НОВОГО ЦИКЛА ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ РОССИИ
      После детального ("технического") анализа стратегий адаптации государственных и корпоративных структур к условиям переходного периода, вернемся к "фундаментальному анализу" будущего - синтезируем политические и экономические составляющие и ограничения НМЭ, представив наиболее вероятную картину становления НМЭ в постсоветском социальном пространстве и времени. Ограничим наш горизонт: пространственный - границами современной России, временной - пятилетним периодом.
      При любом варианте переходного периода, его суть состоит в демонтаже существующего базисного воспроизводственного контура, который не смог обеспечить сохранение целостности экономики и страны, "физическое" выживание государства (вне зависимости от его политической формы) и населения.
      Нынешний воспроизводственный контур - обмен сырья (экспортной ренты в пользу приватизировавшей управление и частично собственность постсоветской элиты) на ширпотреб (импортной ренты в пользу западных компаний) - потерял свою работоспособность еще в 1995 г., когда в результате либерализации (открытия) экономики внутренние цены приблизились к мировым и был "съеден" исходный стратегический резерв реформ.
      Последующие два года страна жила в режиме "дожития", резко увеличивая свой краткосрочный внутренний долг. Этот режим исчерпал себя в 1998 г.
      Все это уже было не раз в истории России, многократно доказывающей тупиковость пути конъюнктурного приспособления к политическим и экономическим реалиям (например, ценам) быстро меняющегося мира, в котором Россия (просто по своим размерам) никогда не имела "гарантированного" места. И выходом из такой ситуации "выпадания из мировой конъюнктуры" всегда было формирование нового воспроизводственного контура, основанного не на обмене текущих потоков ресурсов на текущий поток товаров, а на прямом двухстороннем трансферте между Россией и остальным миром по схеме "запасы ресурсов - технологии для внутреннего производства".
      Этот воспроизводственный контур всегда предполагал превращение страны в единую корпорацию, которая "встраивалась" в мирохозяйственную систему после очередной безуспешной попытки построить собственную самодостаточную воспроизводственную систему (неважно какую: либеральную или военную). Назовем данный воспроизводственный контур "кооперационным".
      Так это было в конце 19-го - начале 20-го века, когда после краха аграрно-военной модели (особенно очевидного после Крымской войны) франко-германский капитал составил основу развития таких кооперационных отраслей как машиностроение, железнодорожный и судоходный транспорт, банковское и страховое дело, текстильное производство и др.
      После крайней по своим средствам и последствиям попытки "военизации" экономики в 1914-1920 гг. была реализована, несмотря на политическое "закрытие" страны, кооперационная схема привлечения западного (в основном англосаксонского) капитала - сначала в форме концессий (20-е годы), а затем - путем обмена первичных запасов (золота, зерна, пушнины и др.) на индустриальные технологии.
      Как только страна (как корпорация) переставала в должной мере контролировать свои, конкурентные на мировом рынке, запасы (ослабевал воспроизводственный контур кооперационно-мобилизационного развития, формируемый размерами и историей страны), образовывались компенсационные механизмы (контуры), основанные не на фундаментальных интересах кооперации "Россия - остальной мир", а на текущей финансовой или сырьевой конъюнктуре.
      Так, после полного исчерпания ресурсов старой кооперации 30-50-х годов (конкретно: после разрушения аграрного сектора в России и перехода развитых стран на другие виды стратегических ресурсов) в 70-е годы был сформирован конъюнктурный воспроизводственный контур "сырье - продовольствие", который просуществовал до середины 90-х годов, несколько расширившись на импортной стороне (до полной номенклатуры западного ширпотреба) за счет приватизации экспорта и разрушения внутреннего производства.
      Исчерпание конъюнктурных преимуществ 70-х годов (скачок мировых цен на нефть и открытие нефтяных месторождений Западной Сибири) заставил в 80-е годы начать формирование кооперационного контура "газ - трубы", который по сути означал прямой обмен запасов (многолетние гарантии поставок) на западные инвестиции и технологии.
      Успешность использования нового "кооперационного контура" всегда определялась тем, насколько его экономическая, организационная и политическая формы соответствовали содержанию - характеру тех стратегических ресурсов (запасов), которые предлагались мировому хозяйству в качестве нашего вклада в кооперацию. Рассмотрим с этой точки зрения устойчивость НМЭ при полной реализации одного из трех сценариев, которые проанализированы выше.
      1. Сценарий "либеральной диктатуры"
      Корпоративизация страны в данном сценарии базируется не на возрождении государства, а на его полной приватизации путем завершения формирования частного "ядра", которое контролирует все ключевые экономические и политические области от имени и по поручению западного "комитета кредиторов".
      Какой кооперационный контур будет поддерживать эта корпорация?
      Будет произведена мобилизация тех внутренних ресурсов (запасов), которые окажутся доступными для данного режима, это прежде всего: финансовые, сырьевые и территориальные ресурсы. В финансовой сфере кооперация с мировым сообществом возможна лишь на долговой основе: как в форме прямых государственных и корпоративных заимствований у мировых "денежных властей" (МВФ, МБ) и потребителей ресурсов, так и через завершение долларизации внутреннего платежного оборота (в размере М2 - около 60 млрд. долл.).
      Сырьевые ресурсы могут быть кооперированы через передачу ТНК контрольных пакетов нефтяных, металлургических, химических и иных компаний, а также через залог месторождений (непосредственно или в режиме СРП). Вкладом западных партнеров станут технологии менеджмента и прямые инвестиции в добычу и транспортировку ресурсов. Эта кооперация будет выгодна западным партнерам лишь настолько, насколько они смогут контролировать поставки на свои собственные рынки.
      Больше всего это относится к российской газодобыче, которая обеспечивает 41% западноевропейского рынка.
      Поскольку наиболее активным проводником сценария ? 1 на Западе является "глобальный лидер" (США), то такой маневр (заход на Европу через Россию) может казаться американским лидерам весьма заманчивым, обеспечив США стратегическое преимущество в начинающейся битве доллара и евро.