– Да пошел ты!
      На них оглянулась какая-то пожилая женщина. Он продолжил чуть тише:
      – А я ведь на тебя тогда бабла много потратил, а теперь, гляжу, ты в фаворе. Нет, все-таки удачно моя шмара приволокла меня в театр, и
      – ба! – вот неожиданная встреча! – Он хохотнул. – Знаешь, у меня еще осталась пленка с той вечеринки у Кота на Разъезжей, помнишь? Все хочу послать ее в Интернет, да руки не доходят.
      Действительно была такая вечеринка. Это был, кажется, чей-то мальчишник. Она там была единственная женщина, и еще было пять мужиков, которые делали с ней все, что только хотели и снимали это на видео. Все были выпившие, агрессивные, обкуренные так, что она и вякнуть не посмела, а когда вышла оттуда под утро, то даже перекрестилась, что ушла живая и не искалеченная. До каких-то жестоких забав они, слава богу, не дошли, но трое, включая Клима и чьего-то будущего жениха, одновременно ее поимели и все это дело засняли, а с другими двоими был одновременный сеанс орального секса, потом кто-то еще, кажется, повторял. Обспермили и обгадили всю с головы до ног. Насилу тогда отмылась…
      – Что ты на меня так смотришь, Жанка? Ты что, думаешь, я мужа твоего боюсь? Сейчас ему скажу, кто ты! Вон, у тебя кольца-то какие с камушками, а моя мочалка ходит вообще без всего. Слушай, Жанка, подари-ка вот это колечко, не жмотись. Ну, быстро давай!
      И она, как под гипнозом, сняла с пальца кольцо и отдала Климу. Тот ухмыльнулся и ушел, еще и оглянулся, напоследок потряся высунутым языком и причмокнув.
      Наконец, вернулся муж Виталик. И тут Жанна впервые вдруг почувствовала, что любит своего мужа. И ее это чувство поразило в самое сердце.
      Клим позвонил на следующий день ей на мобильник:
      – Привет, сучка!
      – Кто тебе дал мой номер? – спросила Жанна в ярости и теперь уже по-настоящему испугавшись.
      – Элементарно, Ватсон! Я записал номер вашей машины, а дальше дело техники – у знакомого на "компе" есть все базы данных: сразу владелец, адрес, кто еще зарегистрирован и номер мобилы по базе данных сотового оператора. В России все продается. Даже знаю адрес электронной почты твоего мужа, точнее не его личный, а на фирме.
      Если хочешь, могу заслать ему пару фоток и даже небольшой видеоролик. Народ искренне порадуется за своего начальника.
      Начальников ведь все ненавидят. Наверняка, там на него еще имеются желающие телки, у которых ты его отбила. Кстати, такая запись очень пригодится ему на суде при разводе. Так что никуда ты от меня теперь не денешься, сучара! Большой брат следит за тобой. Все думают, что все шито крыто. А я, например, свою "симку" купил на чужой паспорт.
      Тот человек вообще меня не знает. Поэтому меня, если что, хрен найдешь! Так что Жанка, давай, подмывайся, вспоминай свои лучшие годы и дуй ко мне. Хе-хе!
      И тут Жанна вдруг пожалела именно про этот свой плоский и дешевый трюк с девственностью: потерю девственности вполне можно было объяснить стечением жизненных обстоятельств, тяжелой юностью, принуждением, но эту игру в невинную девушку нельзя было объяснить ничем, кроме как явной корыстью. Тут, несомненно, была явная четкая спланированная акция, рассчитанная на замужество, что-то вроде ложной беременности, которой шантажируют молодого неопытного человека.
      Жанна не могла никак понять, чего это Клим к ней привязался.
      Что-то между ними было, какая-то трудно определимая словами связь.
      Но уж точно не любовь, по крайней мере, с ее стороны. Она чувствовала, что Клим относился к ней неравнодушно, но он прекрасно знал и того криминального авторитета, с которым она жила, и не смел тогда к ней даже приблизиться, а не то что разговаривать с ней или лапать, а если бы попробовал тогда нечто подобное, как сейчас, вытворить – завтра же и закопали бы, но теперь ей пожаловаться было некому. И ведь денег-то особо у нее не было, чтобы заплатить ему за молчание. И в то же время она хорошо знала, что в данной ситуации это проблему вовсе не решит, а только притушит ее: он будет доить ее очень долго. Подобный шантаж обычно никогда не прекращается. И хуже всего, что она вдруг поняла, что ему нужны не деньги, а она сама, ее тело. Тут были какие-то личные счеты.
      – Хули тебе от меня надо, козел? – все-таки не выдержала она.
      – Тебя, сучка, тебя! Ты же знаешь, что я к тебе всегда был неравнодушен, даже, можно сказать, любил. Приезжай ко мне, и я тебе колечко твое, может быть, отдам назад. Не стал я его своей швабре дарить. Да пошла она! Когда приедешь? Мне не терпится тебя приласкать! Засадить тебе по самые помидоры! Имей в виду: деньги мне твои не нужны. Хочу, чтобы ты у меня отсосала. Чего ты упрямишься, будешь иногда со мной иногда встречаться, а я за это ничего никому не скажу. Давай, раз в неделю. Тебя, я думаю, не убудет! Куда тебе деваться-то, Жанка?
      Действительно, деваться ей было некуда. Но она прекрасно понимала, что там снова могут быть другие мужики, как и тогда, и опять видеокамера. Ее передернуло:
      – Только давай без порносъемки и групповухи – я уже вышла из того возраста! И только с резинкой. И в рот брать не буду!
      – Это даже не обсуждается: встанешь на колени, возьмешь в рот и будешь сосать. Я кончу тебе в рот, и ты это все проглотишь.
      Проглотишь, я сказал, иначе я тебе зубы выбью! Ням-ням! Ха-ха! – омерзительно сблеготнул Клим. От этого отвратительного смеха по телу у Жанны пробежали мурашки.
      На следующий день она приехала к нему на Разъезжую.
      Он был уже в возбуждении и предвкушении, в халате на голое тело. В распахе халата было видно болтавшийся член. Убогая квартирка провоняла табачным дымом, дешевыми одеколонами и еще какой-то тошнотворной дрянью, от запаха которой Жанне тут же ослепительно ярко вспомнилось все ее гадкое прошлое.
      Клим посмотрел на нее с ухмылкой:
      – А чего это ты в парике? Маскируешься? Ну, и чему новенькому научилась за это время? – Он прямо через плащ помял ей груди. Ее передернуло, но она не отстранилась. Играть так играть!
      – А что это ты так губы-то намазала, как в прежние времена. А в театре-то выглядела как благородная богатая дама! Подойти было страшно! Я даже не сразу узнал! Ладно, забирай свое колечко! Я пошутил, киска…
      – Что будем пить? – деловито спросила Жанна, сбрасывая плащ.
      – Водочку, конечно! – Клим тут же разлил по объемным рюмкам из запотевшей бутылки "На березовых бруньках".
      Она только чуть притронулась губами, поморщилась:
      – Какая мерзость! Пей ее сам! – Полезла в пакет: – Я для себя принесла хорошее красное вино. Буду его пить. И только чуть-чуть – я же за рулем. Штопор у тебя есть? Открой!
      Наступал решающий момент. Когда Клим вышел на кухню за штопором,
      Жанна влила из флакончика в свою невыпитую рюмку водки жидкий клофелин. Рюмка осталась стоять на столе. Когда Клим пришел со штопором, открыл бутылку, налил ей и она подняла бокал вина, он стал, было, снова наливать себе водки, но тут увидел ее недопитую, почти нетронутую рюмку со следами губной помады, мерзко ухмыльнулся, поднял и залпом ее выпил. Она тоже сделала один глоток вина, потом, глядя прямо ему в глаза, стала медленно расстегивать платье. У Клима загорелись глаза, от развязал пояс на халате, но буквально через несколько минут он повалился боком на диван и захрапел.
      Теперь ей предстояло сделать самое страшное. Она натянула нитяные перчатки, взяла на кухне длинный и острый нож для стейков, потом, вернувшись в комнату, нащупала межреберье слева от грудины и, навалившись на рукоятку, боком воткнула нож между ребрами в сердце.
      Конвульсии передернули все тело Клима, ноги его забились, но это быстро кончилось, хотя было очень страшно, и она с трудом удержалась, чтобы не колоть его снова и снова. В последующие несколько минут она тщательно стерла со стола все вероятные отпечатки, бутылку вина и бокалы положила в пакет, чтобы забрать с собой. В это самое время раздалась разнузданная мелодия из лежащего на столике мобильного телефона Клима, и от неожиданности Жанна вздрогнула. Мелодия играла очень долго. Никак не останавливалась.
      Она выключила мобильник и положила его себе в карман. Уничтожение мобильника, понятно, ничего не решало, поскольку все соединения могли быть установлены через компьютер провайдера, однако, он говорил, что номер зарегистрирован не на него. Все равно нужно было придумать достоверную версию, почему он ей звонил и зачем. Это было преодолимо, хотя тут она представила себе вопросы следователя: "Вам знаком некий гражданин Климов? И откуда вы его знаете, когда видели в последний раз и при каких обстоятельствах? Нам известно, что вы проходили свидетелем по делу убийства…" Прошлое и тут неумолимо перло изо всех дыр, как дрожжевое тесто из кастрюли. Потом она зашла в другую комнату и осмотрела письменный стол. Никаких видимых записей она там не нашла, но на всякий случай вынула у него из кармана куртки записную книжку и забрала ее. Взяла также все деньги.
      Еще раз посмотрела, нет ли где ежедневника с записями планов на день. Ежедневника не было. Видимо, Клим не относился к людям, подобным ее мужу, которые ведут ежедневники, буквально по часам расписывая весь свой день. Также не нашла она никаких видеокассет с записями. В доме вообще не было никаких кассет и даже видеомагнитофона не было – только DVD-проигрыватель. Компьютера тоже не было. Потом она надела темные очки, поправила парик, надвинула на лицо шляпку и с минуту постояла в прихожей, прислушиваясь, есть ли кто-нибудь на лестнице. Потом быстро вышла на площадку; никого не встретив, простучала каблучками по ступенькам вниз, выскочила на улицу и сразу же свернула внутрь проходного двора, там вышла уже спокойно на другую улицу – в поток людей, затем по мосту Ломоносова перешла через Фонтанку. Там Жанна выбросила в воду мобильник, уже спокойно прошла по улице Зодчего Росси и на площади Островского села в свою машину. Переоделась в машине, отъехала, потом остановилась, вошла в какой-то двор и выкинула там в мусорный бак пакет с одеждой, помадой, и отдельно – в другой бак – туфли и парик – все то, в чем кто-нибудь мог ее видеть на Разъезжей. Затем она поехала на север города. Там, оставив машину на стоянке, зашла в супермакет "О"кей", что у метро "Озерки", и забрала из камеры хранения свою сумку, в которой лежал ее собственный мобильный телефон. Он был включен на бесшумный вибровызов. Только она взяла в руки сумку, как тут же там и зазудело. Трясущимися руками она стала рыться в сумочке, наконец, откопала, посмотрела на вызов: "Виталик".
      – Але?
      – Приветик, дорогая, ты где?
      – Я? В "О"кее"!
      Тут же она подумала: зачем он звонит? Может быть что-то не так?
      – А ты почему телефон не берешь?
      – Не знаю, я звонка не слышала. Тут такой безумный шум.
      – Когда приедешь домой?
      – Через час-полтора.
      – Пока.
      И он отключился. Зачем звонил?
      Она пошла в кафе и заказала кофе. Подумала, все ли было сделано правильно. И тут похолодела: все-таки было слишком много слабых мест: при желании не сложно было вычислить ее телефон; а может быть, он кому-нибудь говорил о встрече. Все зависело от желания следователей. Вообще, наверное, стоило его задушить подушкой. Смерть тогда могла показаться естественной, но куда денешь клофелин?
      Одна давняя ошибка юности, сделанная в один неудачный день, тащила за собой целый ком проблем, который, как снежная лавина, засасывал ее и не уменьшался, а только разрастался. Вдруг муж уже знает, чего это звонил? Убивать мужа никак в ее планы не входило. Муж ей нравился сам по себе. Выходили же и раньше бывшие проститутки замуж и жили счастливо. У них в своем роде тоже был важный и полезный для семейной жизни опыт. Не нести же это проклятое клеймо через всю жизнь. Это же несправедливо!
      Потом некоторое время она еще походила по супермаркету, на кассе увидела и купила тест на беременность. Там они всегда лежали рядом с презервативами. Почему купила? Что-то такое она вдруг в себе почувствовала. Потом она поехала на прием к терапевту. Этот терапевт и был Борисков. Они довольно мило побеседовали. На прощание Борисков сказал ей: "Вы уж так не переживайте, все у вас будет хорошо!"
      Кстати, Борисков ничего в Жанне проституточного не разглядел, разве что, если бы кто предупредил, то заметил бы в ней некоторая излишняя яркость. А вот Жизляй наверняка бы определил бы сразу. Он утверждал, что хоть дешевую проститутку, что хоть даже очень дорогую видно сразу. То ли форма какая-то у них принята, то ли профессия накладывает отпечаток на манеру одеваться и поведение. Это находит отражение на лице, в манерах и походке. Так же художники любят отращивать длинные волосы, носить береты и в больших количествах пить водку. Борисков же в проституции не разбирался вовсе, но у него был один знакомый дерматовенеролог Питюнин Валера, который писал целую кандидатскую диссертацию по связи проституции с распространением заболеваний, передающихся половым путем. Питюниным были получены довольно любопытные факты. Борискову было неизвестно, как он собирал эти данные, сам, что ли ходил по вокзалам и улицам, но материал получился интересный и впервые Борисков увидел такое живое внимание к докладу, где эти результаты были представлены. Для усиления интереса Питюнин вставил туда и любопытные фотографии. Он установил, что наиболее активными являются вокзальные проститутки, и именно там, на вокзалах, кстати, в основном и обитают путаны подросткового возраста. Он считал, что главная причина запрета легализации проституции была даже не моральная, а скорее материальная. Делая проституцию легальной, государство как бы автоматически ставит ее под свою крышу, то есть она выходит из-под бандитской и сутенерской, и тут же сразу криминалитет теряет один из основных своих доходов.
      Социальных вопросов, типа кто и как попадает в проститутки,
      Питюнин в своей диссертации не касался. Некоторые считают, что проституция – далеко не всегда следствие нужды, нередко это состояние души и любимая работа. Например, многие девушки хотят зарабатывать на жизнь, работая моделями – то есть демонстрировать на себе одежду и косметику, хотя ведь нередко это означает, что приходится продавать и свое тело. К тому же тут присутствуют элементы так называемой "красивой жизни": мишура, типа ресторанов, ночных клубов, огней и грохочущей музыки, табачного, алкогольного, а нередко, и наркотического угара. Запах дорогих духов, искаженные оргазмом лица мужчин, брызги семени на подбородке. Борискову как-то такая женщина на приеме попалась, явно помешанная на сексе, может быть, даже не и проститутка, а просто гулящая, отдающаяся за ресторан, коктейль или просто из мимолетной симпатии. С первого взгляда она казалось красивой, однако лицо ее было бледным даже сквозь нанесенный искусственный загар и отдавало нездоровой желтизной. Глаза были густо накрашены, а ногти покрыты черным лаком, что придавало им неряшливый вид. Что-то в ней было не так. Она даже и на приеме кокетничала. Специально разделась абсолютно догола.
      Борисков с любопытством смотрел на нее. Интересно, что бы она посчитала за счастье? Одеть на голое тело норковую шубу, облиться французскими духами, нюхнуть кокаину, оттрахаться во все дырки, отсосать у десяти мускулистых мужиков, заглотить литр спермы и умереть от оргазма?
      Сотни мужчин сливали в нее свое семя. Даже если, предположим, в большинстве случаев они использовали презервативы, утечки при таком потоке вполне были возможны. Борисков все как-то хотел спросить у гинекологов, возможно ли оплодотворение сразу двух яйцеклеток семенем от двух разных отцов, то есть зачатие близняшек от разных папаш. Это было бы прикольно. Всезнайка Жильцов на данный вопрос внятно ничего ответить не смог, потому что прочитал руководство только по внутренним болезням, а не по акушерству и гинекологии. Но утверждался, что будто бы вычитал где-то в прессе, что какая-то информация в женщине действительно задерживается, и что в детях от второго мужа якобы вполне могут проявиться черты первого ее мужчины.
      Как-то там все это логично объяснялось. Мол, именно поэтому этот треклятый вопрос девственности и верности в прошлом блюли очень свято. Борискову это утверждение показалось сомнительным, он так и сказал:
      – Чушь!
      – А я этому верю! – тут же влез Жизляй, который рядом строчил свои бумажки. – Не может быть, чтобы такое огромное количество активной биологической информации пропадало зря. Так просто не бывает. ДНК куда-нибудь обязательно встраиваются. Создатель всегда все делает с запасом на множество функций. Поэтому муж и жена, которые долго живут вместе, часто становятся похожими друг на друга, как брат с сестрой или как собаки одной породы. Наверняка есть какие-то сцепленные вещи, завязанные на гормоны, и уверен, что имеется непосредственное влияние на мозг. Наверняка семя, поступая в организм, оказывает еще и гормональные влияния и действует на центральную нервную систему женщины.
      Впрочем, даже знай Борисков про старые Жаннины дела, вряд ли он стал ее как-либо осуждать, ведь в наше время попасть в проститутки можно и вполне случайно. Скажем, обычная скучающая старшеклассница, ничем не интересующаяся кроме развлечений: тусовка, обжимание, сходить в клуб или кафе. Как-то болтались по городу с опытной подружкой, денег не было. Та и предложила: "Пойдем, сходим к одному богатому мужику – сделаем ему миньет или чего он скажет, а он нам даст денег!" Сходили, хорошо там поели, покувыркались с ним втроем, получили денег. Через несколько дней посетили его еще раз, потом сходили к друзьям этого мужика, потом позволили снять себя на улице, потом неизвестно откуда, как чертик, появился сутенер-организатор: однажды крепкие пацаны прихватили их на обочине, вероятно, кто-то из здешних "организованных" блядей стукнул. Их, как и полагается, немножко помяли для испугу, естественно трахнули. И на этом их небольшой индивидуальный бизнес закончился. Стали работать уже в команде, а оттуда соскочить было теперь очень сложно. Одна девчонка вообще уехала из города – чуть ли не за границу. Но и это было проблематично, поскольку, например, американские чиновники блядскую печать на лице мгновенно определяли и в Америку таких не пускали.
      Другая девчонка хотела выйти замуж, но по глупости трепанулась подругам, те – сболтнули сутенеру. В конечно итоге жениху и его родителям, а также сослуживцам и друзьям жениха прислали откровенные фотографии и в обычном письме, и по "электронке" и к тому же еще указали адрес сайта в Интернете с очень ярким названием "Брызги спермы". Кстати, качество фотографий было очень высокое: она там была раздета до пояса, вокруг нее стояли какие-то пузатые мужики, выставив свои торчащие приборы, которые она обслуживала одновременно, как стахановка-многостаночница, а под конец открытым ртом ловила эти самые мерзкие брызги. И все на указанном сайте было в том же духе. Про жениха ничего неизвестно, а у родителей был просто эмоциональный шок. Матери, будущей свекрови, говорят, даже вызывали неотложку – гипертонический криз! – и тут не поймешь, впрочем, то ли с горя, то ли с радости – втайне та была очень довольна: ей сразу не понравилась будущая невестка. Все-таки увидела она у нее своим опытным женским взглядом пресловутую "блядскую печать", но с сыном спорить даже и не пыталась, а тут вот ведь как удачно получилось, хотя и с неприятным осадком и с большими убытками. Ведь было уже куплено платье (целых 16000!), внесена предоплата за ресторан и заказан белый лимузин. Кстати, в программу свадебного торжества даже входило выпустить на стрелке Васильевского острова двух белых голубей – как символы чистоты невесты. Фата, естественно, была тоже как бы символ невинности. Собирались сразу в тот же день и в церкви венчаться. Тут, кстати, возникал естественный вопрос: а может ли проститутка венчаться в церкви в принципе? Этот вопрос несколько позднее обсуждался среди взволнованных и потрясенных знакомых и родственников, причем, даже с привлечением цитат из библии, включая и саму знаменитую: "Кто из вас без греха – пусть первым бросит в нее камень!" И на удивление именно в этом плане большинство девчонку жалело: кто бы она ни была, всем нужно дать шанс. Да и вообще с виду очень милая была девочка. "А вы сами-то почему не дадите ей такой шанс?" – спрашивала пораженная такой активной защитой мамаша жениха. – Вот сами и жените на ней своих сыновей!" Сошлись, однако, на том, что проституция – это все-таки где-то, наверное, состояние души. Это, может быть, Сонечка
      Мармеладова от нужды на панель и пошла, а эти… Ведь слабо верится, что из нее получится когда-нибудь верная жена. Волк всегда в лес смотрит. И наверняка она чем только не болела! А говорить, что не было другого выбора… Убийца тоже может сказать, что другого выбора у него не было, как только убить: уж очень хотел есть и поэтому ограбил и убил пару человечек.
      Кстати в диссертации Питюнина упоминались довольно страшные факты, что, по некоторым данным, 97% изнасилований официально вообще не регистрируются в правоохранительных органах, и что 39% опрошенных проституток в самый первый раз были изнасилованы, и что 68% и за время работы подвергались насилию. Что в среднем проститутки имеют по пять-девять клиентов в неделю (до сорока). Представлены были следующие типы проституток: по вызову, вокзальные, уличные и домашние. Оказалось, что за один день больше всего обслуживают вокзальные – до пяти человек в смену в среднем при семи рабочих днях в месяц.
 
      А за Жанной Малаховой на приеме были еще двое: молодая женщина с высыпаниями на лице предположительно с аллергией на пищевые продукты, а за ней человек с упорным кашлем неизвестной природы.
      Домой Борисков добрался уже в начале девятого. Спать лег голодным.
      В ту ночь никаких перебоев Борисков уже не ощущал: то ли витамины начали действовать, то ли просто не ел на ночь перед обследованием желудка, то ли в этом присутствовал некий психологический момент.

Глава 8. День седьмой. Вторник.