Глава 1

Они сидели в просторной уютной кухне. На столе дымились горячим душистым кофе две чашки и лежал конверт с обратным испанским адресом. За окном лениво сияло золотое вечернее солнце.

Казалось, мир и покой царят и за этим столом, и в этом доме, и на всем белом свете. Однако подобное впечатление мгновенно улетучилось, стоило лишь Маргарет Верн открыть рот.

— Карен, неужели ты всерьез говоришь о поездке в Испанию? Это совершенно невозможно!

Произнося эти слова, она боялась встретиться взглядом с молодой стройной женщиной, сидящей напротив и как две капли воды похожей на нее. Карен — синеглазая, с платиновыми волосами, рассыпанными по плечам, трогательной ямочкой на левой щеке — была сестрой-близняшкой Маргарет.

— Но ведь я должна, Магги...

— Да ни черта ты не должна семейству Мануэля! Рикардо уже семь лет, а испанские родственнички будто только что проснулись. Ах, у нас внук в Дании! Какое счастье!

— Но они действительно все это время не догадывались о его существовании, — робко возразила Карен, потом вздохнула, помешав ложечкой кофе.

— Фантазерка! На мой взгляд, они прекрасно знали, что у тебя родился сын, и ты вполне могла ждать от них хоть какого-нибудь проявления внимания — письма, телефонного звонка... Где они были, когда нужна была помощь?!

— Феликс утверждает, что родители Мануэля пытались связаться с нами, но ни разу не получили ответа на свои письма.

— Ты этому веришь? — Голос Маргарет звенел, полный презрения, темно-синие глаза смотрели на Карен с жалостью.

— Почему бы ни поверить, Магги? — Карен взглянула на сестру такими же темно-синими глазами, правда, наполненными робостью и покорностью. — Мануэль был чрезвычайно гордым, ты сама знаешь, до какой степени гордым. «Никогда не прощу» — эти слова я слышала от него постоянно. Чем-то они здорово досадили ему.

— Но с тобой-то он говорил о родителях, об Испании? Хотя бы намекал, что получает от них Корреспонденцию? — наступала Маргарет. — Не молчи, пожалуйста, отвечай!

— Ничего не говорил, для меня все его родственные дела были полной тайной. — Карен потупилась, отодвинула чашку с нетронутым кофе на середину стола и принялась за разборку отглаженного белья, благоухающего свежестью из плетеной корзины. — Муж не хотел посвящать меня в свои домашние проблемы, а я и не настаивала. Лишь после свадьбы как-то обмолвился, что я — его единственная семья, другой у него нет, а на родителей ему плевать. Открыто осуждать такой взгляд я не решалась, ты же знала ужасный характер Мануэля. Вот и вся правда, сестричка.

Маргарет взглянула на низко склоненную голову сестры. В сущности, брак Карен можно было считать вполне благополучным, хотя и странным. Но сейчас о благополучии говорить не приходилось: шесть недель назад Мануэль погиб в собственном автомобиле, на который упало дерево, сваленное ураганом.

Вспомнив о трагедии, Маргарет спросила дрогнувшим голосом:

— Ну, хоть на похороны они могли явиться? Карен, вдумайся в нелепость ситуации: родители не соизволили приехать на похороны собственного сына! Чудовищно...

— Феликс сообщил в Испанию, что такова воля покойного. Никто из родителей не должен присутствовать на траурной церемонии, — спокойно произнесла Карен. — Это правда. Кроме того, Мануэль оставил Феликсу несколько писем. В случае смерти мужа я должна была отправить их в Испанию.

— Письма? — Маргарет сделала глоток кофе, заинтересованно посмотрела на сестру. Та продолжала с сосредоточенным видом выкладывать на кухонный стол стопки белья. — Письма куда и кому?

— Родителям Мануэля. Он их написал на случай своей болезни или смерти. Ну, кто мог подумать, что беда случится так скоро! Получается, сам себе напророчил, — глубоко вздохнув, проговорила Карен. Лицо ее помрачнело. — Мы с Феликсом решили прочесть письма перед тем, как отправить, и.., я уничтожила их. Феликс связался с родителями по телефону, сумел как-то уговорить, чтобы они не приезжали на похороны.

Руки Карен безвольно застыли на краю бельевой корзины, и — молодая женщина разрыдалась.

— Милая моя! — Маргарет вскочила со стула, обняла сестру за плечи, попыталась успокоить. -Не плачь!

— Они были ужасны, те письма! — сквозь рыдания проговорила Карен. Слезы душили ее. — Воистину ужасны! Горькие, тяжелые, холодные, как могильные камни. У меня просто рука не поднялась отослать их его родным. Да и можешь себе представить, в каком состоянии были родители после известия о смерти сына! Так что, — Карен опустила руку в корзину и вытащила из стопки белья носовой платок, — как видишь, взяла грех на душу и не исполнила волю покойного. Считаешь, поступила не правильно?

Карен подняла на сестру заплаканные глаза. Маргарет покачала головой, поправила на ее виске локон пепельно-светлых шелковистых волос.

— Конечно, ты поступила верно, зачем умножать скорбь? От сердечной боли ничего, кроме такой же боли, не родится.

— Я тоже тогда так подумала, — попыталась улыбнуться Карен. — И Феликс, между прочим, когда узнал, что письма сожжены, полностью со мной согласился. Но все равно, на сердце будто свинец лежит. Мануэль на том свете мне этого не простит никогда!

Маргарет мрачно подумала, что муж ее сестры, обладавший при жизни тяжелым характером, так и остался в их памяти человеком, не умеющим прощать. Впрочем, они уже давно догадывались об этом свойстве его непростой натуры. Но для самой Карен большой беды в этом не было...

Она познакомилась с Мануэлем спустя три месяца после того, как сестры окончили университет. Маргарет тогда получила прекрасную возможность совершенствовать свои знания в математике и менеджменте, и мечтала о скором отъезде из родного Орхуса в Копенгаген. Там ее ждала работа в одном из домов высокой моды.

Орхус! Уютный старый город, овеянный воспоминаниями детства. Ах, как они обожали его! Расположенный на восточном побережье Ютландии, окруженный лесами, радующий глаз чудесными ландшафтами и прозрачными водами озера Брабранн-Се, он тянул свои ухоженные улочки к самой кромке воды пролива Каттегат, славящегося чистыми и красивыми пляжами.

В детстве и отрочестве у сестер вызывало особенную гордость то, что их город любит сама королева, проводившая летние месяцы в орхус-ском замке Марселисборг. Близко от него располагался чудесный зоопарк, куда Карен и Маргарет частенько наведывались поглазеть на животных. А после клянчили у матери, чтобы та провезла их мимо замка: девочкам так хотелось взглянуть на торжественную красочную церемонию смены караула...

К замку примыкали густые буковые леса — они простирались по побережью на многие километры. Когда мать была в настроении, девочки успевали немного погулять в окрестностях королевской резиденции. Ее слова с тех пор еще долго звучали в ушах выросших дочерей: «Запомните, девочки, здесь проходит так называемый маршрут маргариток. Он пересекает всю Данию, и, если одолеть его с начала и до конца, можно увидеть сотни достопримечательностей, узнать историю нашей страны». При этом глаза матери светились, и Маргарет с Карен решили: маршрут маргариток — это дорога любви, света, дорога счастья.

Еще девочкам нравилось то, как часто прохожие, увидев их на прогулке в одинаковых платьях и туфлях, с одинаковыми лентами в волосах, восклицали: «Какие куколки! До чего похожи!» И обращаясь к матери, говорили, что она, мол, с такими детьми должна быть счастлива вдвойне. Знали бы они...

Карен и Маргарет однажды поклялись друг другу, что, став взрослыми, отправятся в путешествие по заветному маршруту, но жизнь диктовала свое.

Через месяц после отъезда Маргарет в Копенгаген Карен обнаружила, что беременна. Что ж, надо было срочно выходить замуж за Мануэля, молчаливого черноволосого поклонника, испанца по происхождению. Магги, почти ничего о нем не зная, не одобряла любовную связь сестры, поскольку скрытность и замкнутость этого человека не вызывала особых симпатий. Однако, узнав о беременности своей подруги, тот не исчез, не заставил себя уговаривать, а, напротив, совершенно не сопротивлялся и был доволен, что скоро станет отцом.

Карен сообщила Магги по телефону о своей стремительной свадьбе. Та примчалась из Копенгагена на бракосочетание, но уже через день уехала обратно. С того времени жизнь сестер пошла в разных направлениях. Миссис Карен Бокерия стала домохозяйкой и по мере сил старалась помогать мужу в его бизнесе. Мануэль обзавелся сетью «ресторанчиков, взяв себе в качестве делового партнера Феликса, тоже испанца.

А Маргарет последовала за собственной звездой и сделала в Копенгагене замечательную карьеру, заделавшись весьма известной модельершей.

В дальнейшем, размышляя о скоропалительном браке сестры, она пришла к единственному выводу: Мануэль хотел, чтобы та забеременела. Он был твердо уверен в одном — оказавшись в положении, Карен обязательно выйдет за него замуж. Но год за годом Маргарет наблюдала, как ее веселая, быстроглазая сестра постепенно превращается в бледное подобие прежней очаровательной хохотушки. Та стала тихой, безразличной женщиной, полностью находящейся под контролем мужа.

Но миссис Бокерия никогда не жаловалась на жизнь и всегда меняла тему разговора, если Маргарет начинала вдруг заводиться и выстраивать разнообразные предположения о том, почему сестренка так изменилась. Даже о маршруте маргариток — дороге счастья — они больше не вспоминали.

Солнце за окном постепенно налилось багряной тяжестью заката, тянущей его вниз, к горизонту. По кухне расползлись мягкие вечерние тени.

— Итак, родители Мануэля Приглашают тебя в гости. — Маргарет вновь удрученно кивнула на письмо. — Ты же, в свою очередь, даже не зная всех мотивов такого решения абсолютно чужих тебе людей, ни на секунду не задумавшись над тем, что это может быть небезопасно, все-таки считаешь, что должна ехать...

Эх, Карен — добрая душа! Она конечно же не откажет лицемерным испанским родственникам. Бедняжка не понимает, что на самом деле ее приезд будет выглядеть так, словно ягненок добровольно прыгнул в пасть к волку. А вдруг эти родственнички заявят права на внука?

— Да, я должна принять приглашение и съездить туда хотя бы ненадолго. Они предлагают мне провести в Испании две недели и очень хотят познакомиться с Рикардо. Но, главное, согласись со мной, малыш в кои веки встретится со своими единственными дедушкой и бабушкой.

Маргарет вздохнула. Карен была права — их родители давно лежали в могиле.

— Ну хорошо, а потом? — спросила она.

— Потом мы вернемся и продолжим привычную жизнь. Я начну помогать Феликсу в ресторанном деле, мы уже говорили с ним об этом. Рикардо будет ходить в школу — у него там полно друзей. В Испании не останусь, и не подумаю, можешь выкинуть эту мысль из головы. И не волнуйся ни о чем, я же вижу — ты сама не своя.

Маргарет не могла понять, что же ее больше всего тревожило. Скорее всего то, что сестра никогда не умела отстаивать свои интересы, не разбиралась, где черное, а где белое. Настоящая женщина должна быть независимой, так сказать, немного себе на уме!

Карен заглянула в глаза Маргарет, уловила в них беспокойство и вдруг рассудительно предложила:

— Послушай, Магги, если ты так обо мне тревожишься, поехали в Испанию вместе — ты, я и Рикардо. Отец Мануэля может полностью оплатить поездку, он так в письме и написал. Да и не такие это большие деньги.

Она вытянула из конверта листок и прочитала: «Вы можете чувствовать себя совершенно свободно, пригласите в Испанию кого-нибудь из друзей».

— Я бы очень хотела, — продолжала Карен, засовывая листок обратно в конверт, — чтобы со мной и Рикардо поехала ты, моя любимая сестричка и мой самый первый друг. Но от тебя в последнее время только и слышишь: «Я занята, я занята». И, насколько мне помнится, тебе предстоит поездка в Париж. Немыслимо, в каком бешеном ритме ты живешь!

— Сейчас ритм не такой уж и бешеный. Я разве не говорила, что показ коллекций в доме мод временно прекращен? — удивленно спросила Маргарет и добавила:

— Так что впереди у меня бездна свободного времени, тем более что я не использовала отпуск за прошлый год. Когда ты думаешь ехать?

— Да в любое время. Главное, чтобы тебе было удобно, дорогая! Как здорово, что ты соглашаешься!

Карен вновь неожиданно расплакалась. И Маргарет, отбросив остатки сомнений, мгновенно приняла решение. Да, она поедет. Сестра в ней по-настоящему нуждается. Работа, бизнес, все что угодно — это вторично. Семейные дела должны быть на первом месте.

Аэропорт в Барселоне походил на все аэропорты мира — там было шумно, медленно двигалась толпы пассажиров, мелькали растерянные лица, радостные улыбки. Несмотря на работающие кондиционеры, чувствовалась жара.

Перелет сестер из Дании в Испанию прошел относительно комфортно. И все же предстоящая встреча с семейством покойного Мануэля казалась Карен миражом. Рикардо в самолете постоянно отвлекал внимание матери и тетки беззаботной болтовней: у него на коленях лежал красочный путеводитель по стране.

— Ух ты, здорово! Там постоянно праздники! — радостно сообщал мальчик. — Праздник по-испански «фиеста». Я тоже хочу петь, танцевать, бегать впереди быков, хочу сжигать большие куклы из папье-маше. Здесь так написано!

В обоих аэропортах — что в Стокгольме, что в Барселоне — Маргарет постоянно находилась в напряжении, опасаясь, как бы не потерялся племянник и не пропал багаж. Карен же, наоборот, была безучастна, взгляд ее синих глаз с усталым безразличием скользил по лицам и предметам.

Поэтому не могло не вызвать удивления то, когда в Барселонском аэропорту Карен стремительно подняла руку и почти пылко воскликнула:

— Магги! Это Федерико, брат Мануэля. Точно! Смотри, он ищет нас!

Маргарет еще чуть раньше сестры обратила внимание на высокого черноволосого мужчину — он выделялся среди встречающих невозмутимостью и сдержанностью — и про себя отметила, что молодой человек чем-то напоминает хищника на охоте.

Она крепко держала малыша за руку, тот подпрыгивал рядом, как заводной чертик, и в конце концов строго сказала:

— Рикардо! Не вырывайся, не серди меня! Здесь можно запросто потеряться!

И тут же встретилась взглядом с тем, которому махала Карен. У него были черные, жесткие, хищно прищуренные глаза. На рассуждения времени не оставалось, встречающий шел к ним, его мощная, ладно скроенная фигура разрезала толпу как нож масло.

— Миссис Бокерия? Карен Бокерия? — Его голос оказался глубоким, внушительным, сильным. Холодное самоуверенное лицо... И до чего внимательно смотрели на сестер темные глаза!

Карен отчего-то вдруг растерялась и смогла лишь кивнуть, как стесняющаяся чужих людей девочка-подросток. Поэтому за нее ответила Маргарет.

— Да, это Карен. А это — Рикардо. И подтолкнула вперед племянника. Тот на секунду перестал прыгать, вывинчивать ладошку из пальцев тети, с любопытством рассматривая чужестранца.

— Здравствуйте, мистер?.. — наконец выдавила Карен.

— Пожалуйста, зовите меня Федерико.

— Привет, Федерико. Большое спасибо, что встретили нас.

— Я делаю это с удовольствием, — холодно ответил тот.

Маргарет прекрасно понимала, почему Карен впала в состояние шока, она сама чувствовала себя не лучше. Мужчина, стоящий перед ними, ничем не напоминал Мануэля. Совершенно ничем. Тот был невысоким, с карими невыразительными глазами. Брат же оказался агрессивно красив. Его рост был около двух метров, одежда лишь подчеркивала хорошо развитую мускулатуру, а глаза казались совершенно магическими: буквально в течение минуты, в зависимости от настроения, они меняли свой цвет от темно-серого до черного.

Правда, в одном братья все же походили друг на друга. Во внешности что одного, что другого не проглядывало даже намека на мягкость и терпимость характера.

Только Маргарет об этом подумала, как Федерико присел перед племянником, рассмотрел рисунок на майке и добродушно пробурчал:

— «Манчестер Юнайтед»?

Рикардо был одет в свою любимую майку, которую тетка подарила ему на прошлый день рождения.

— Я тоже футбольный фанат. Мы с тобой как-нибудь погоняем мячик? Любишь это дело, Рикардо?

— Да! — выпалил с мальчишеской горячностью тот, затем, притушив восторг, поинтересовался:

— Вы — брат моего папы?

Федерико, не двигаясь и не меняя приветливого выражения лица, мягко ответил:

— Да. Я брат папы. Следовательно, твой дядя. Будем друзьями?

Мальчик, не раздумывая ни секунды, кивнул, а новоявленный родственник с улыбкой потрепал его по волосам.

Начало знакомству было положено, и то, как это произошло, порадовало Маргарет. Конечно, этот громадный, мужественный сеньор выглядел немного пугающе, но то, как он легко общался с ребенком, прощало ему многое.

Внезапно Федерико посмотрел прямо на Маргарет. Его глаза заволокло дымкой, они стали непроницаемо-черными. Низким голосом он пророкотал:

— А вы, верно, Маргарет? Я не предполагал, что к нам прибудут два экземпляра Карен.

Это замечание слегка задело миссис Верн. Да, они с Карен близнецы, тот не открыл Америки.

Но каждая из них всегда стремилась быть сама собою, и только нечуткие люди принимали их за единое целое, наивно предполагая, что у сестер на двоих один мозг и один голос. Знал бы сей Джеймс Бонд, как разнятся Маргарет и Карен по темпераменту, поведению, настроениям и вкусам... «Два экземпляра Карен»! Да они похожи как вода и огонь, черное и белое!

— Сеньор Бокерия, мы с Карен всего-навсего близнецы, — возмущенная Маргарет старалась говорить вежливо, на самом деле ее голос таил злую иронию. — Но зачем я вам об этом сообщаю, вы уже самостоятельно догадались об этом факте.

Она холодно улыбнулась. Федерико кивнул и некоторое время разглядывал ее так внимательно, пронизывающе, словно пытался понять, что молодая женщина думает о нем.

— Рад встретить вас, Маргарет, — сказал он равнодушно, затем повернулся к Карен.

— Автомобиль ждет. Если вы готовы, то мои родители рады встретить дорогих гостей в своем доме. Едем?

— Да, конечно, спасибо, — быстро вымолвила миссис Бокерия и взяла сына за руку.

Федерико кивком подозвал носильщика, багаж уложили на тележку, а затем взял Карен под руку.

— Разрешите?

Маргарет никак не могла отвязаться от того, что следила за каждым его шагом, движением. Силой и жуткой самоуверенностью веяло от этого человека. От него исходило ощущение власти. Чувствовалось, что он — настоящий мужчина, которому свойственны напор и воля.

Аэропорт пестрил цветными одеяниями, яркими рубашками, шортами, майками, кепками. Их встречала жизнерадостная солнечная Испания, свободно легко одетые люди. Но Федерико был облачен в строгий черный костюм и белоснежную рубашку — ее ворот красиво подчеркивал сильную шею. От него исходил непонятный дух темной мрачной силы.

Стоило им покинуть здание аэропорта, выйдя под июньское солнце, как на них обрушился яростный зной. Рикардо удивленно воскликнул:

— Ого! Да тут действительно не холодно! Этот возглас заставил Федерико улыбнуться.

— Что, в Дании не хватает тепла? Конечно, так бы он никогда не обратился ни к Маргарет, ни к Карен.

— В июле и августе, дружок, будет куда жарче. Думаю, ты прекрасно проведешь время в бассейне у дедушки с бабушкой. Как маленькая рыбка.

— В бассейне? — Большие глаза Рикардо сияли. — У них собственный бассейн?

Дома в Орхусе мальчик недавно стал ходить в муниципальный бассейн, чтобы научиться плавать, и очень любил воду.

Федерико кивнул.

— Но учти, там очень глубоко, — заметил он тут же, при этом глаза великана явно смеялись. — Так что, Рикардо, ты не должен подходить к воде без взрослых. Это закон для всех детей, посещающих дом моих родителей. Понял?

— Кто эти другие дети? — немедленно спросил маленький гость.

— Родственники и друзья семейства. Не беспокойся, они хорошие. Ты сможешь играть с ними, если захочешь.

Через мгновение гости увидели огромный, блестящий на солнце лимузин, в нем их поджидал шофер. Глаза Рикардо полезли на лоб.

— Это.., твоя машина? — срывающимся от удивления голосом спросил он. Автомобили были его страстью. — Целиком твоя?

— Нет, мое одно колесо, переднее справа. — Федерико засмеялся. — Мой, мой автомобиль. Нравится?

Маргарет и Карен испытали одинаковые чувства, наблюдая, как их любимец Рикардо совершенно не теряется в новой ситуации.

— Она шикарная, — проговорил мальчик, осторожно трогая рукой серебристый металл. — Да еще мой любимый цвет!

Он медленно обошел вокруг.

— Мне тоже нравится. — Федерико ласково посмеивался над племянником.

Сестры незаметно обменялись взглядами, как обычно они это делали, ловя себя на одной и той же мысли. Да, со стороны можно было подумать, что старший и младший представители семейства Бокерия, — давние друзья.

Шофер уложил вещи в багажник, потом Федерико подозвал его и представил гостьям.

— Это Поль. Мой водитель.

Маленький, щуплый человек улыбнулся, при этом сестры заметили, что зубы у него желтые. Наверное, заядлый курильщик, решила про себя Маргарет. И смахивает на гнома.

Федерико продолжил:

— Миссис Бокерия, мой племянник Рикардо. А это мисс Маргарет Верн.

— Миссис Берн, — уточнила Маргарет, вежливо улыбаясь шоферу. Слово «миссис» было маленькой победой, она все-таки сумела показать Федерико, что уже не девочка.

Последовала пауза, через несколько секунд Федерико обратился к ней:

— Простите меня, я не предполагал, что вы замужем.

Конечно, не предполагал. Маргарет взглянула на холеного самца, холодно улыбнулась и исключительно вежливым голосом произнесла:

— Ничего, ничего, Федерико... Я была замужем. Мой муж умер. Я — вдова.

Его черные глаза мгновенно поменяли цвет, стали серыми, почти прозрачными, и затем она услышала:

— Еще раз простите меня. Маргарет отвлеклась на Рикардо, тот вертелся юлой рядом с автомобилем и канючил:

— Когда мы поедем? Ну, когда же? И тем не менее она решила сразу все окончательно прояснить.

— Да, так случилось, к сожалению. Муж скончался три года назад, я уже немного пришла в себя, время лечит любые раны.

Неужели этот человек поведет себя так, как вели себя другие их знакомые, частенько произносящие после смерти Мануэля штампованные фразы: «Какое несчастье, у таких похожих друг на друга женщин похожие трагедии». Или:

«Я не могу поверить, что вы обе потеряли своих мужей».

Слава Богу, он молча кивнул. Поль распахнул дверцы автомобиля.

Впервые Федерико прикоснулся к Маргарет. Сквозь тонкую хлопковую ткань блузки она почувствовала его горячую твердую ладонь. Это прикосновение страшно взволновало ее, — но почему? — она не смогла бы ответить.

Оказавшись внутри роскошного автомобиля, Рикардо принялся ахать и охать. Когда все расселись по местам, Поль вырулил с автостоянки.

— Вы когда-нибудь бывали прежде в Испании? — обратился Федерико к обеим женщинам.

— Никогда. Я вообще домоседка, — быстро ответила Карен. — Однажды, правда, ездила во Францию с группой студентов, когда училась в университете. А вот Маргарет где только не побывала, с ее-то работой, она часто путешествует.

— Правда? — Взгляд темных глаз снова погрузился в изучение лица Маргарет.

— Сестра немного преувеличивает, — спокойно ответила та. — Я модельер, и мне иногда приходится покидать пределы Дании. Была в Милане, Нью-Йорке, но больше всего времени провожу в Копенгагене, сижу за своим рабочим столом, заваленном эскизами.

— Модельер?

Маргарет почувствовала нотку неудовольствия в его глубоком голосе.

— Значит, вы делаете карьеру, вы самолюбивы? Вопрос был бы совершенно нормальным, если бы его задал кто-либо другой. Но сейчас прозвучавший из уст Федерико, он задел Маргарет.

— Да, моя работа очень интересна. Без ложной скромности скажу, что много тружусь и все мои успехи оплачены серьезными усилиями. Хотя, к вашему сведению, за престижными должностями и наградами не гоняюсь. Я просто люблю сам процесс творчества.

Ответ Маргарет прозвучал вызывающе, правда, рамки приличия были все же соблюдены. Почти.

Карен толкнула Маргарет в бок. Федерико сидел спокойно, будто не слышал колкого ответа сестры своей невестки, и, когда в салоне автомобиля установилась тишина, внезапно произнес:

— Не хочу казаться пристрастным, но вы находитесь в лучшей части Испании. Наш район Алелла считается сельскохозяйственным, здесь расположены знаменитые виноградники. Вы пробовали когда-нибудь белые полусладкие вина «Алелла»?

Сестры растерянно кивнули. Конечно, они не пробовали этот сорт вин, но для того, чтобы не показаться серыми мышками, дружно соврали.

Федерико понимающе улыбнулся. Наверное, он все понял, сразу же отметила Маргарет. Мужчина продолжал говорить:

— Тут у нас замечательные склоны гор, прекрасное море, уникальный микроклимат. Увидите и апельсиновые, и оливковые, даже мандариновые рощи. Алелла необыкновенно живописна, это нужно почувствовать. Люди, к сожалению, привыкли к современной суете, к шумным городам, дыму, гари, а здесь — здесь земля цветет и зеленеет. Какие просторы! А золотые пляжи!.. Обидно, что сейчас не весна. Поля были бы покрыты сплошным ковром цветов.

— Вы всю жизнь здесь прожили? — спросила Карен.

Федерико кивнул. Бросив взгляд на Маргарет, сардонически улыбнулся.

— Но, как и ваша сестра, немножко путешествовал. Во владениях моего отца — оливковые, лимонные, апельсиновые сады, но это не значит, что он посвятил себя сельскому хозяйству.

Его основные интересы — судоходство. Сейчас отец постарел и передал долю своего бизнеса в мои руки. Это устраивает нас обоих.

Карен кивнула и больше ничего не сказала, но у Маргарет возникли сто и один вопрос. Каким образом родителям покойного Мануэля удалось так разбогатеть? Отчего Федерико говорит таким высокомерным тоном, словно указывает им с Карен на место, равнозначное коврику под дверью? Был ли Мануэль старшим или младшим сыном и есть ли у покойного зятя и Федерико еще братья и сестры? Что наконец заставило Мануэля покинуть этот рай и начать новую жизнь в Дании?

Вопрос за вопросом возникали в ее голове, но она заставила себя повернуться и смотреть на мелькающие за окном пейзажи. Нет, лучше прикусить язык. Этот великан, этот независимый брюнет Федерико, этот хозяин безумно дорогого автомобиля все же чем-то неуловимо опасен.

Мальчик не вслушивался в разговоры старших, не замечал быстроменяющихся настроений тетки и матери. Рикардо просто весело болтал за десятерых.

— Смотрите, смотрите, стадо коз!.. Ой, у нас в Дании нет таких домов! Дядя Федерико, вон та машина нарушила правило!

Автомобиль долго несся по широкой пыльной дороге, меж рядов кипарисовых деревьев, обвеваемых горячим бризом, и наконец-то подъехал к небольшому селению.

Оно жарилось в полуденном, неумолимом солнце и было сказочно красиво: белые стены и красные крыши домов, цветы во дворах, серые камни дороги и темно-зеленая листва .. Желтые цыплята бродили по обочине и, услышав шум подъезжающего автомобиля, попрятались в высокой траве.

— Ой, Карен, посмотри-ка туда! Маргарет не смогла сдержать себя, закричала, как восхищенная девчонка.

Сестры увидели поэтическую картину. Несколько женщин в развевающихся легких одеждах набирали в кувшины, похожие на амфоры, воду из источника. А из ручья, вытекающего из того же источника, пил маленький бурый ослик.

— Разве не прекрасно? — покраснев отчего-то, спросила миссис Верн. Федерико ухмыльнулся.

— Вода — обыкновенное дело. Хотя все наши селения обустроены водопроводами, женщины все равно предпочитают приходить сюда, чтобы поболтать да еще при этом набрать живой воды для своих семейств. Так делали их матери и бабушки, так издавна повелось у всех испанских женщин. Традиция — великая вещь. Я даже подозреваю, что эти источники в состоянии заменить многие лекарства. Во всяком случае, они способны вылечить любой стресс, — добавил он с гордой интонацией.

Картинки за окнами автомобиля постоянно менялись, одна казалась лучше другой. Вдруг Рикардо воскликнул:

— Смотрите, смотрите, там женщины в высоких сапогах что-то собирают с кустов! Зачем им такие чудные сапоги?

— Не забывай, мой мальчик, ты в Испании, это тебе не Дания. Здесь полно ядовитых змей, сапоги предохраняют сборщиц плодов от укусов, — пояснил Федерико.

Ты сам чем-то похож на змею, мстительно подумала Маргарет. Ее раздражало то, что она постоянно наблюдает за ним, слушает, как он говорит. Сколько же ему лет?

Она в который раз принялась изучать непроницаемое лицо сеньора Бокерия, вглядываясь в его четко очерченные губы, мужественного рисунка скулы, тонкий прямой нос, черные, вразлет, брови... Ему можно было дать и двадцать лет, и сорок. Подобные лица с трудом меняются с годами.

Маргарет невольно вспомнила покойного зятя. Мануэль за пару лет до смерти здорово прибавил в весе и полысел. Федерико же отличался от брата, как мел отличается от сыра. Это бывает в некоторых семействах. Она, если честно, никогда не могла понять, чем притянул к себе ее сестру несчастный Мануэль, почему та решилась на близкие отношения с ним? Сама Маргарет не смогла бы пробыть в роли жены Мануэля и часу..

Федерико перестал отвечать на бесконечные вопросы Рикардо, снова взглянул на Магги. Она вспыхнула, сердце ее чуть не выскочило из груди. Какой высокомерный, холодный, самодовольный взгляд любящего повелевать господина... Видимо, все они, Бокерия, таковы, в сердцах подумала Маргарет.

Молодая женщина передернула плечами, воинственно подняла подбородок, ее платиновые волосы разлетелись по плечам. Нет, не зря она приехала в Испанию! Она не даст этим Бокерия властвовать над любимой сестрой! Ей лучше, чем Карен, известно, как разбираться в подводных семейных течениях. Пускай Бокерия думают, что мать Рикардо — слабая и наивная, они скоро узнают другое, что у Карен, например, есть защита. А именно, — сильная сестра, которой палец в рот не клади. Она, Маргарет Верн, им еще покажет.

Глава 2

Автомобиль продолжал нестись мимо оливковых рощ и симпатичных селений.

Федерико предупредил, что до дома его родителей осталось полчаса езды. Для Магги эти полчаса казались нескончаемыми.