Сидоров очнулся от воспоминаний. Та мысль, что плавала на краю сознания, не даваясь в руки, неожиданно стала понятной. Благодаря Валиному сообщению! Внутреннее устройство дачи Артура Семеновича было почти точной копией Валиного дома! Только у неё всё было в тёмных старинных тонах. А у Думкина в современных бело-розовых. У Вали кожаная мебель была черного цвета, У Думкина - розового. Но главное - камин. У Вали он был из темных грубых камней, у Семеныча - из розового мрамора. Но общая структура обоих жилищ была одинаковой! Ремонтировал Валин дом и строил дачу Артуру Семеновичу один и тот же человек! И откуда Валя могла знать про миллионную страховку? Андрюхе следует взглянуть на эту девушку под другим углом зрения! Интересно, есть ли у Валюши в камине какой-нибудь тайник? И почему это она его в гости больше не приглашает?
      Глава пятая.
      Мы с тобой одной крови. Чук и Гек.
      Зимой этот приморский заполярный посёлок засыпало снегом до самых крыш. Там, конечно, было несколько современных пятиэтажных зданий. Но в основном деревенские дома. И с наступлением полярной ночи наступала полярная тоска. Никого не интересовали разноцветные сполохи северного сияния на черном небе. После работы местные мужики стремились поскорее добиться таких же вспышек в собственных головах. Поэтому коктейль "Северное сияние" был самым популярным в единственном поселковом баре. Спирт с шампанским - фифти-фифти. Сначала они подрабатывали там барменами. Потом заработали денег, и приобрели бар в собственность. И всё свободное время делили между ним и спортзалом. Приехавший на работу по распределению из Питера учитель физкультуры имел черный пояс по каратэ. Он был не очень молод, отслужил в армии, потом закончил институт. И вел в школьном спортзале платную секцию. В обнищавшем поселке мало у кого были деньги на занятия спортом. На водку, и то не всегда хватало. Поэтому Жорка с Егоркой часто только вдвоём занимались в огромном нетопленом школьном зале. Учитель, Валерий Николаевич, гонял их, не жалея. Всё отопление этого спортзала было за счет их жаркого дыхания. Ежедневно, по три-четыре-пять часов длились тренировки. С пяти утра. Потом они уползали на уроки, а Валерий Николаевич запускал в прогретый зал первоклашек. С пяти вечера начиналась у ребят трудовая вахта в баре. Они не считали себя новичками в каратэ. Ещё год назад Жорка купил видик. Тогда Егорка впервые увидел какой-то старый документальный фильм. Там китайцы разбивали в клочья, наклеенные на бетонную стену газеты. И гнули ударами об лоб металлические балки. Эти картины стали для Егорки путеводной звездой. После школы он убегал в лес. И там прыгал в одиночестве среди сосен. Колотя по ним голыми руками, ногами и головой. Разбивая кулаки и ступни до крови. А Жорка в детстве учился в художественной школе. И был очень впечатлительным мальчиком. Посмотрев вечером фильм с Чаком Норрисом или Джеки Чаном в главной роли, он мог потом до утра бесшумно прыгать по своей маленькой комнатке. Копируя удары великих мастеров. Главное заключалось в том, чтобы не разбудить уснувшего пьяным сном отца. Иначе скандал. Поэтому техника у него значительно отличалась от Егоркиной. Шумной и костоломной. Жоркины движения напоминали балет. В последнем классе школы физкультуру у них стал вести Валерий Николаевич. Если уж пошли сравнения с американскими киногероями, то Валерий Николаевич был копией молодого Чарльза Бронсона. Такое же невозмутимое смуглое лицо. Чуть раскосые глаза. Усы скобочкой. Высокий. Жилистый. Он предложил заняться каратэ за деньги. Ребята уже подрабатывали в баре. Свободные деньги были. Через месяц тренировок Валерий Николаевич засобирался на соревнования в Питер. И пригласил ребятам съездить с ним. Посмотреть на настоящих мастеров. Сам Валерий Николаевич выступил отлично. Его многие знали, восхищались, хлопали по плечу.
      - Жаль, учеников у тебя нет! - Сказал один из организаторов соревнований. - А то молодежи не хватает для выступлений. Многие не смогли приехать. Дорого.
      - А вот мои бойцы! Пусть выступят! - Жорка с Егоркой не ожидали, что так дело обернется. Но учитель уже протягивал Егорке своё кимоно.
      - По корпусу можешь бить в полный контакт, в голову и болевые точки удары только обозначай. Поклониться не забудь. - Егорка вежливо поклонился своему гораздо более мощному сопернику. И через секунду провел убийственный удар правой в сердце. Тому не помог и правильно поставленный блок. Еле врачи откачали. Перелом ребер и грудины. Чуть сердце не остановилось! Судьи долго совещались, дисквалифицировать новичка, или нет. Но в результате присудили победу. Других участников в его группе не было, и Егор пересел на трибуну победителем.
      Жорка с благоговением надел кимоно сэнсэя. И показал такой класс! Четыре его соперника успевали видеть только мелькание Жоркиных ног. Он махал ими, как бабочка крыльями. Удары были не сильными, но красивыми. Киношными. В своей группе он тоже занял первое место. Но между собой ребята драться отказались. Чем поставили судей в неловкое положение. Рассудил их тот самый мужик, что спрашивал у Валерия Николаевича про учеников. Он, по-видимому, был на этих соревнованиях главным. И свободно распоряжался огромными деньгами. Обоим ребятам присудили первые места. И выдали по две тысячи долларов!
      - Привезешь их в Питер через три года, сказал шеф, (а это был он), вручая Валерию Николаевичу толстый конверт с долларами. Гоняй, как сидоровых коз. И стрелять научи.
      - Жорка с Егоркой были на седьмом небе от счастья! Они решили сложить деньги, и выкупить бар. И заниматься каратэ день и ночь.
      Весной они с Валерием Николаевичем снарядили около сотни беличьих патронов. С половинным зарядом пороха, и одной-двумя мелкими дробинками. А потом в лесу бегали друг за другом с охотничьими ружьями. И стреляли друг в друга по-настоящему. Только мотоциклетные шлемы с пластиковыми забралами защищали лицо и голову. А из мягких частей тела пришлось несколько раз выковыривать у ребят дробины. Николаича они "сделать" не смогли ни разу. Он безжалостно полосовал их ранения широким охотничьим ножом. При этом что-то бормотал про отсутствие реакции. В больницу они не обращались.
      В подготовку подрастающих бандитов так же входила стрельба из ТТ по бутылкам и метание ножей.
      Друзья выкупили бар и заново оформили его по своему вкусу. Под рыбацкую таверну. Стены украшали сети и корабельная атрибутика. Они бросили клич среди алкашей, что меняют подобные вещи на водку. И те поволокли в бар настоящие сокровища. От старинной корабельной рынды до обломков каких-то древних кораблей, штурвалов, якорей и прочего антиквариата. Не зря Жорка получал художественное образование. Его картины на стенах бара пользовались не меньшей популярностью, чем коктейль "Северное сияние"!
      А когда талантливых каратистов пригласили для показательных выступлений в Финляндию, юморист Жорка придумал целое шоу. Выступление происходило на стадионе. Когда зрители к концу довольно однообразных соревнований заскучали, на арену вышел Егор. Поклонился публике. И тут Жорка выволок целый ящик "Столичной" водки. И встал с ним метрах в десяти от выступающего. Зрители заволновались. В Финляндии водка - роскошь! Жорка, как в цирке, подбрасывал Егорке полные бутылки водки. А тот разбивал их руками, ногами и головой! Под бурные овации ранее примороженных финских зрителей. Не известно, что их больше восхищало? Искусство Егорки, или варварское обращение с ценным пищевым продуктом? В заключение Жора налил Егорке полный тонкостенный стакан водки. Тот выпил её под общий вздох стадиона единым махом. И захрустел, кроша стакан выступающими вперед, как у кролика, зубами! Аплодисменты не смолкали долго....
      Нужно ли говорить, что накануне вечером, мудрый сэнсэй заменил в бутылках водку на воду?
      Глава шестая.
      Мамочка.
      Ближе к ночи Серега Петров слишком быстро и близко подъехал к крыльцу придорожного кафе, и умная машина сама выключила двигатель. И встала, как вкопанная. Вынул ключ зажигания из замка, и руль уплыл под панель, освобождая выход. Выходить, правда, пришлось самому. Заведение называлось "Харчевня". На крыше её вместо флюгерного петушка указывал направление ветра симпатичный толстый поросёнок. Рядом притормозил Жоркин джип. Ребята вышли, разминаясь и потягиваясь. Всем хотелось перекусить. Небольшой зал на пять столиков поражал домашним уютом. На каждом столе помимо традиционных кетчупа и горчицы, в больших тарелках горой лежал лук, чеснок, зелень. За столиком в углу, у печки, дремал какой-то плюгавый мужичонка в дорогом спортивном костюме. Разбуженный входившими ребятами, он протер опухшие глазки, и крикнул тоненьким голосом:
      - Мамочка! Соточку под пельменчики! - Утомившись от этого физического упражнения, мужичок снова задремал. Из кухни в зал вышла огромная румяная толстуха лет сорока пяти, в джинсах и ковбойской рубахе. За штанину держалась ее уменьшенная копия - толстенькая девочка лет четырех, в таких же джинсах и рубашке. Увидев ребят, женщина уточнила:
      - Я только кормлю. Выпивки у нас нет.
      - А мы не пьём. Чем кормите, мамочка? - Ухмыльнулся Жора.
      - Борщ, пельмени, отбивные с жареной картошкой, салат. - Толстуха откликалась на странное прозвище.
      - Всего по шесть порций! - Мамочка оценивающе посмотрела на крупных посетителей.
      - Давайте вы пока борщику поедите. Может, потом остальное не захотите.
      - Да мы голодные, как волки!
      - Сначала борщик! - Повторила хозяйка, и ушла на кухню. Девочка осталась в зале, с интересом наблюдая за приезжими. Потом, видно, вспомнив про свои обязанности, она убежала на кухню. Вскоре малышка тащила большую тарелку крупно нарезанного серого хлеба. За ней появилась мамочка, неся первую порцию "борщика", издающего волшебный аромат. Тарелка, которую она держала двумя руками, напоминала, скорее, средних размеров таз! В ней дымился густой украинский борщ. Огромные куски мяса занимали половину объёма. Сверху всё это великолепие венчалось полукилограммовой горой сметаны.
      - Может, хлопчики, одну порцию на двоих? - Но парни опрометчиво решили, что справятся. Жорка первый принялся за еду. Скоро вся компания расстегнула куртки. Стало жарко. Серега расстегнул втихаря даже ремень. Взгляды бойцов осоловели. Они всё чаще откидывались на спинки стульев, вытирая с лица обильный пот. Ни о какой больше еде думать не хотелось. Какие там пельмени, какие отбивные?
      - А что, мамочка? Пельменей тоже так много?
      - А у меня все тарелки одинаковые!
      - Тогда мы уже наелись! - Но добрая женщина уже паковала им в дорогу отбивные с хлебом. Каждая отбивная еле укладывалась на половинку разрезанного вдоль батона.
      - Дорога дальняя, поесть ещё захотите. - Когда ребята узнали цены, они изумились! Маленькая порция в обычном кафе стоила в три раза дороже!
      - Мамочка! Вы же прогорите! Чего так дёшево? - Воскликнул Серега.
      - Мы хорошо живем! Продукты все свои! Вон, муж помогает. - Она кивнула на спящего мужичонку. Встает в четыре, вот и утомился к вечеру. Работы много! В день одного борща ведер сорок продаем! - В кафе зашел какой-то мужчина в шикарном костюме - тройке. Услышав последнюю фразу, он включился в разговор.
      - Да если бы не мамочка, в нашем маленьком поселке вообще работы не было бы. Сначала она своё кафе открыла. Дальнобойщиков кормить. Они скоро стали порядочные крюки делать, лишь бы у мамочки отобедать. Потом из Питера человек рядом гостиницу сделал. Его партнер заправку построил. Я магазин открыл. И все заведения процветают! Но если, не дай бог, мамочка вздумает закрыться, и мы все прогорим! Мы на нее молимся! - Мужчина с искренним восхищением посмотрел на хозяйку. Она уже ставила перед ним тазик с пельменями.
      - Никто на мамочкины смешные цены не смотрит! - Продолжал тот. - Платят, сколько сердце подскажет. До самого моря больше такого кафе вы не найдете. И еды на всю дорогу хватит! - Хозяйка с двумя объёмными пакетами присела передохнуть за Серегин стол. Видно, из уважения к его милицейской форме. Девочка сидела на маленьком стульчике у стойки.
      - Может, медку ещё на дорожку возьмете? Очень в дороге с чаем хорошо медок покушать! - Обратилась она к Петрову. - Отдуваясь от "борщика", тот согласно кивнул. - Ну, вот и молодцы! Желудок в дороге плохо работает. Нужно желудку своему медком помочь! Тогда здоровыми доедете. Хорошо, что ты это понимаешь. А то был тут утром здоровяк один лысый. Молодой! Со шрамом на голове. Зря он от мёда отказался. Больной ведь совсем. Я ему без денег и мёд, и прополис предлагала. Не взял, глупый! Только орал, как глухой:
      - Мёд - это пчелиная блевотина! Прополис - пчелиные какашки! - Смешно передразнила мамочка утреннего посетителя.
      - Вот если бы у тебя мамаша, была сырая телячья печень! Да свежая, парная! - У меня как раз была такая. Муж утром теля зарезал. Так этот лысый отрезал себе шмат печени в два пальца толщиной. Положил его на хлеб, посолил, и слопал! - Мамочка от отвращения передернула плечами, а маленькая девочка закатила глазки от ужаса. - Когда у него, как у вампира, при этом кровавые пузыри в углах рта лопаться стали, у меня все посетители сбежали! - Улыбнулась хозяйка.
      - Это Егорка! Такое только он может отчебучить! - Обеспокоился Жора.
      - Нужно быстрее двигать! А то Егор приедет первым, и дров там наломает! Ребята стали собираться, благодарить мамочку. Она, кроме отбивных и банки мёда, ещё всучила им пакет с капустным салатом. Как будто детей своих в дорогу провожала. Серега, ничуть не жалея, отдал ей за ужин сто долларов, полученных от Лёни.
      Глава седьмая.
      Омон, бэйби, омон!
      До парома они добрались ровно через сутки. Жора велел ребятам найти в посёлке за Волгой казаха Толика. И пока отдыхать. А сам, со страшно деловым видом, укатил на своем джипе в направлении Астрахани. Его напарник, со странной фамилией, или кличкой, Ебанько, пересел в "Тойоту". Это был спокойный квадратный человек с невыразительным лицом, лет двадцати восьми. Серега понял из разговора своих пассажиров, что Ебанько раньше служил в армии.
      Ночь, казалось, заколдовала этот земной уголок. Ярко светила полная луна, освещая дневным светом и старый причал, и стадо перевернутых вверх дном лодок, отдыхающее на отлогом ближайшем пляже. Над подернутой рябью рекой висел полупрозрачный занавес тумана. Толстые камыши с жестяным стуком бились друг об друга. На том берегу затарахтел дизелем буксирчик, откликнулся простуженным гудком на нетерпеливый сигнал лимузина. Вдалеке раздавались длинные автоматные очереди...
      Толик оказался классическим казахом. То есть, похож был на китайца. Говорил он по-русски без акцента. Но, поскольку это был всё-таки не его родной язык, Толик использовал для связки слов определенный артикль "мля".
      - Хорошо, мля, что вы ночью прикатили! У нас, мля, в каждом посёлке на реке отряд омоновцев стоит. Днём, мля, всех новых проверяют. Нет ли, мля, оружия! Как, мля, ещё до нереста осетра прибыли, так, мля, до сих пор с браконьерством борются. В одиннадцать вечера, мля, - комендантский час. Если, мля, моторка, какая позже на реке затарахтит, они, мля, все на берег высыпают. И, мля, пальбу открывают! На поражение, мля! Скоро вообще, мля, жрать нечего будет! Мы же тут, мля, в основном с реки кормимся!
      Однако, Толик, мля, явно прибеднялся. Или он успевал набраконьерить днем. До комендантского часа. Поздний ужин, который быстро собрала на стол его молчаливая жена, поражал рыбными деликатесами. На первое была горячая уха из осетра, с крупными оранжевыми пятнами плавающего в ней жира. Ещё осётр копченый и соленый, в виде огромных балыков. На отдельном блюде лежала большой горой очищенная вяленая вобла, зачем-то отваренная хозяйкой. Черная зернистая икра стояла на столе в трехлитровой банке. Паюсная - на газете. Напоминая кусок черной смолы или буханку черного хлеба. Ее нарезали, как сыр - для бутербродов.
      Перекусив, Серега предложил ребятам временно спрятать оружие. Утром явятся омоновцы. И могут возникнуть проблемы. Нужно сначала с ментами познакомиться. Но тут слово взял молчавший до сих пор Ебанько:
      - Нужно сразу себя поставить! - Кратко сообщил он. И все засобирались. Петрову ничего другого не оставалось, как присоединиться. Толик объяснил, где ОМОН расположился на постой. Ебанько, которого Серега раньше посчитал молчаливым флегматиком, мгновенно преобразился. Глаза его загорелись зеленым огнем. Он, казалось, с трудом сдерживает внутреннюю дрожь. Первым, танцующей походкой, бандит подошел к большому дому, где расположились милиционеры. Во дворе, перед входом, стояли скрепленные по четыре, очевидно, взятые в каком-то актовом зале, стулья. Штук двадцать. На каждом дереве небольшого чахлого сада, висело по самодельной боксерской груше, сделанной из Камазовской камеры, плотно набитой песком. Петров ткнул одну грушу кулаком, и чуть не вскрикнул от боли - она оказалась каменной твердости! На крайнем к двери стуле расположился спящий блаженным пьяным сном караульный. Его автомат лежал на коленях. Ебанько, походя, небрежно, ударил мента стволом пистолета за ухом. Сон караульного стал глубже. Ебанько снова сунул пистолет сзади за ремень. Прикрыл курткой.
      В просторной комнате омоновцы устроились, как в казарме. Здесь стояло десять кроватей, у каждой - тумбочка. В центре - внушительный обеденный стол, заставленный вскрытыми банками с тушенкой, тарелками с черной икрой, хлебом, балыками, бутылками с водкой. Рядовой состав в расслабленных пьяных позах лежал на кроватях. Но автоматы у всех были под рукой. За столом сидел абсолютно трезвый красавец-капитан. При полном параде. Форма на нем, в отличие от подчиненных, была отглаженная, чистая. Он ел, аккуратно намазывая ножом икру на бутерброд с маслом. И жевал, стараясь не запачкать щегольских усиков, по-женски оттопыривая губы.
      Завидев разношерстную команду гостей, капитан важно вопросил:
      - Кто такие? - Его бойцы привстали, запередергивали затворами автоматов.
      - Мы хотели бы рыбки и икорки достать! - С лживой угодливостью произнес Ебанько.
      - Платите полштуки баксов, и хоть ловите, хоть покупайте. Мы мешать не будем! А можем и сами икру вам продать. И справку выдать, что она конфискованная была. В магазине куплена. А без нашей "крыши" у вас ничего не выйдет! Через паром не вывезете. - Обманчиво покорный вид гостей раззадорил капитана. У него ещё промелькнула мысль, что раз часовой их впустил, значит, они ему заплатили. Серега пока остался в коридоре, не заходил.
      - А не согласны, так мои ребята сейчас могут грохнуть вас без суда и следствия. А потом выбросим в реку, и скажем, если спросят, что вы браконьерили после комендантского часа. Но никто не спросит! Мы здесь единственная реальная власть! - Несколько милиционеров поднялись, и подошли к гостям, угрожающе поводя автоматами. Как бы иллюстрируя речь командира. Ебанько согласно кивнул, и полез в задний карман за бумажником.
      Но вместо бумажника в его руках почему-то появился ТТ. И его владелец из угодливо-покорного превратился в нагло-истеричного. Он резко ударил капитана стволом пистолета в зубы, кроша их, и нарушая строгую линию его усиков рваной раной! Капитан в ужасе застыл со стволом во рту. В голове у него почему-то вертелась фраза:
      - Пасть порвали!
      - Ты мент, или ты барыга? Я что-то не понял? Ты икрой торгуешь или тут крышевать вздумал? Неужели здесь нормальные люди не появились ни разу? Чтобы тебя, козла, жизни научить! - Ебанько сознательно нагнетал истерическую атмосферу. Его голос звенел и срывался на визг.
      - Я таких, как ты мочил, мочу, и буду мочить! Ненавижу! Суки! Пидоры! Замочу, и мне ничего не будет! У меня справка из дурки есть! Псих я! Продолжал бушевать Ебанько. - И было непонятно, то ли он гениально играет, то ли это его истинное лицо. Капитан глазами пытался дать понять подчиненным, чтобы его быстрее спасали. Но все застыли. Только один из милиционеров, который при появлении гостей так и не встал с кровати, и был почти закрыт от всех двумя тумбочками так, что видны были только его ноги ниже колена, стал почти незаметно двигаться. Серега Петров уже давно достал Сашкин наган, и напряженно следил из тёмного коридора за ситуацией. Коллеги-бандиты оружия напротив, не доставали, и ничего не предпринимали. Капитан заметил краем глаза своего бойца, наводящего незаметно автомат на Ебанько, и стал мысленно молиться.
      В звенящей тишине прозвучал выстрел. Капитан чуть дернул головой, глаза его закатились. Но Ебанько не дал ему упасть, держа на стволе, как рыбу на остроге'. Под командиром, пачкая коричневым чистую новую форму, расплывалась зловонная лужа. Пытавшийся помочь капитану и выстрелить в Ебанько боец жалобно выл, держась обеими руками за аккуратно простреленное Серегой колено. Лёня молча достал из небольшой сумки на поясе маленькую видеокамеру, и с бесстрастностью фронтового корреспондента снимал представшую картину.
      - Жалко, камера запахов не передает! - Сказал он, закончив съёмку. - Ну, теперь вы поняли, кто здесь реальная власть? Между прочим, копия фильма продается за пять тысяч бакинских! А оригинал мы поместим в банк, на хранение. Если что с нами случиться, друзья по НТВ покажут! Кстати, для номинации "Главный засранец года" - совсем не дорого!
      Ебанько, наконец, стряхнул со ствола своего пистолета, даже не снятого с предохранителя, капитана. И тот кулём повалился на пол. Он был без сознания. Бандит брезгливо вытер оружие об чьё-то полотенце. Милиционеры были деморализованы, они разошлись по своим койкам, отложив бесполезное оружие. Гости вышли во двор. Часовой продолжал спать.
      - А ты ничего, док! Не зассал. И стреляешь клёво. Годится! - Обычным голосом сказал Ебанько.
      - А ведь про справку психиатра ты не соврал! Как врач говорю! - Прошептал ему на ухо Серега. - Ебанько только радостно заржал.
      Глава восьмая.
      В постели с Булановой.
      - Сейчас бы того Толиного рыбного супчику похлебать! - Мечтательно произнёс Лёня, подходя к двери их временного жилища. После таких стрессов меня всегда на жор пробивает.
      - Он хочет супу, а мы ему - залупу! - Радостно и громко захохотал сидевший в комнате Егор. Его морда прямо-таки излучала добродушие. Повязки на голове не было. Послеоперационный шов был намазан клеолом, и густо присыпан ксероформом. От этого лигатуры на ране торчали на лысой голове в разные стороны, как желтые антенны у инопланетянина. Так обычно делают ветеринары. Интересно, кто Егорку долечивал, когда он из больницы сбежал?
      - Пацаны, как я без вас соскучился! - Орал он. - Что так долго ехали? Я мощно ехал, машина у меня мощная! Я тут уже с утра развлекаюсь! Кстати, не поверите! В Питере я перед отъездом так развлекся! Саму Татьяну Буланову трахнул! Певицу! Ну, ту, что плачет всё время! Ох, она у меня рыдала в койке! Век не забуду! Аппарат-то у меня мощный! - Ребята смотрели на Егорку с жалостью, сочувствуя его травме. Но не спорили с ним. Только улыбались.
      - Чё, не верите? Сейчас фотки покажу! - И Егорка вытащил из внутреннего кармана куртки толстый конверт с фотографиями. На них действительно был изображен Егорка, в постели, в обнимку с обнаженной Булановой. Причем в самых разнообразных эротических позах! Парни стали выхватывать друг у друга фотографии, восхищенно цокать языком, обсуждая сцены.
      - Ну, ты конь! Не монтаж? Когда успел? Где девку снял? Кто фотографировал? - Загалдели все разом.
      - Это я её менеджера попросил снять нас. А то бы вы не поверили. А так всё просто! Мне этот менеджер сам позвонил по мобильнику, и предложил. За две штуки баксов. Приходи, говорит, после концерта за кулисы. Я договорюсь. Любит она это всё. И койку, и деньги! Ну, я даже на концерт успел! На сцене она такая недотрога! Прям, Красная Шапочка! А я по-простому, после концерта к заднему входу подъехал. Мощно так подъехал! С цветами! Они с менеджером ко мне в джипак прыгнули, и мы - в гостиницу сразу. К чему эти кабаки? Деньги я и так немалые отдал! Ну, Танюха в постели - точно Красная Шапочка из сказки. Даже песни мне на ушко пела! Не говоря об остальном. Всю ночь откувыркались, и я сразу в Астрахань рванул. Думал, вы здесь уже. А сегодня вас еле нашёл. Егорка бережно собрал фотографии, сложил в конверт, и спрятал во внутренний карман.
      На улице скрипнули тормоза. Через минуту зашёл Жорка. Лицо у него было блаженно-масляным.
      - Пацаны! Вы чего не спите? Пацаны! Вы не поверите! Я только что Татьяну Буланову трахнул! - Все изобразили немую сцену из "Ревизора" Н.В. Гоголя. Только Лёня ехидно спросил:
      - Это которая певица?
      - Ага! Плачет ещё все время!
      - За две штуки баксов? - Уточнил Лёньчик.
      - Нет, за три! - Жорка ничего не понимал.
      - И фотки есть? - Не унимался Лёня. Жорка полез в карман за фотографиями.
      - Пацаны! Не может быть! - Взревел ошеломлённый Егор. - У моей Таньки еще два дня концерты в Питере должны быть! Я афиши видел! По всему городу расклеены.
      Серёга Петров поразился предприимчивости московских дельцов от эстрады. Мало того, что они запустили по всему бывшему союзу бригады двойников известных эстрадных звезд, поющих под "фанеру". Так эти двойники ещё и проституцией занимаются. Петров похлопал по плечу огорченного Егора и грустно спросил:
      - Пацаны! А Борю Моисеева никто не имел в виду в последнее время? Ну, хоть по дешевке, хоть за штуку баксов?!
      Глава девятая.
      Юлия Серафимовна.
      Утром Серёга Петров взял у Жорки джип, и поехал в райцентр. Там располагалась ЦРБ. Центральная районная больница, где в травматологическом отделении лежала мама Светы. Казахский вариант больницы был вообще омерзителен!
      Толстый докторишка, увидав из окна ординаторской крутой джип, на котором приехал Петров, сразу вознамерился обогатиться. Но Серега молча сунул ему под нос ментовские корочки и велел показать снимки. Конечно, концы отломков костей в аппарате Илизарова даже не соприкосались! Сергей слышал про такие операции. Ему о них рассказывали знакомые дагестанцы.
      - Больной заплатил только за наложение аппарата, а не за репозицию! Весело говорили они.
      - В процессе лечения каждый поворот гайки должен приносить врачу как минимум десять долларов! - У здешнего доктора была та же школа. Слава Богу, времени прошло не так много!
      Они прошли с толстяком в конец коридора, где лежала пациентка. Светина мама оказалась симпатичной рыженькой сорокалетней женщиной. Причём, не крашеной, а натурально рыжей. Серега специально полностью осмотрел пациентку, и когда опускал её трусики для пальпации живота, углядел на лобке рыжие волосики. Точно, как у дочки! Он попросил гаечные ключи, и быстро отрепонировал отломки, проверяя их положение пальцами. Доктор смотрел на него во все глаза.
      - Теперь - на рентген! - В рентгеновском кабинете Петров довёл положение отломков до идеала.
      - Давайте я Вас из этого борделя домой отвезу. Понаблюдаю несколько дней. Научу с аппаратом управляться, ходить. - Потенциальная тёща согласилась. Серега ей явно нравился.
      - Выпишите больную сегодняшним числом! - Приказал Серега.
      - И больничный ей продлите на два месяца вперед!
      - Неположено! - Вякнул толстяк.
      - А вот я тебя, врач-вредитель, в тюрягу упеку! - Входя в роль, зарычал Петров.
      - Хорошо, хорошо! - Засуетился доктор. - Видно, было, за что его в тюрьму сажать. А он этого очень не хотел!
      - А скажите, товарищ милиционер, что, у Вас уже учат, как переломы лечить?
      - Естественно! У нас всему учат. Причём, сначала у нас учат, как переломы делать! - Грозно заявил Серега. Он легко подхватил женщину на руки и понёс к машине.
      Юлия Серафимовна жила в небольшом чистеньком домике. Серега, чередуя похвалы и угрозы, быстро научил её ходить только с палочкой, без костылей, наступая на больную ногу. Так перелом срастался быстрее. Хотя сначала бывает больно. Потом усадил женщину в кресло, под больную ногу поставил стул с подушкой, создавая возвышенное положение. И пошел к буфету, в надежде разыскать коньяк. Им обоим он сейчас пришелся бы кстати!
      За стеклом буфета он обнаружил странную фотографию в дешевой рамочке. Молодые Артур Семенович Думкин в неизменной своей бороде, и Иван Петрович Павлов радостно улыбались в объектив, с двух сторон обнимая Юлию Серафимовну.
      - Они к нам в стройотряд приехали. Молодые, веселые! Оба в меня влюбились! И я их всей душой полюбила! И Артушу, и Ванечку.
      - И не только, видно, душой! - Криво усмехнулся Сергей.
      - Ты прав! - Не обиделась Юлия Серафимовна. - Так что я так до сих пор и не знаю, кто из них Светкин отец!
      Глава десятая.
      Ясновидящая.
      - Да! Приятно, конечно быть героем дня! - Размышлял Андрей Сидоров. Его всё еще продолжали поздравлять коллеги. Ведь это он догадался вскрыть камин. И нашел завещание Артура Семеновича Думкина!
      - Теперь все считают его страшно умным и проницательным. И это справедливо! Даже следственной бригаде не удалось этого сделать! И все ждут от Андрюхи быстрого раскрытия этого убийства. Но если вдуматься, он к раскрытию не приблизился ни на шаг! После обнаружения документов всё еще больше запуталось! И следствие топчется на месте. А шеф болеет. И Петров куда-то пропал. Помогать, жидяра, не хочет!
      - Помощи ждать неоткуда! И Валюша скрывается! Но не вызывать же её повесткой. - В тот вечер на "Скорой" им так и не удалось поговорить. Валю срочно отправили на вызов с двумя докторами. Сидору места в машине не нашлось. А вскоре станция "Скорой помощи" опустела. Начался шквал вызовов, и всю ночь почти все бригады были в разгоне. А утром Валюша куда-то запропастилась. Сидор задумался, чередуя приятные и грустные мысли, но телефонный звонок вернул его к действительности. Невероятно, но звонила Валя.
      - Андрюшенька! Извини меня. Я перед тобой виновата. Мы так с тобой и не поговорили. Ты, наверное, меня преступницей считаешь! А я тебе помочь хочу!
      - Давай встретимся! - С трудом выговорил Андрюха непослушными губами.
      - Приезжай срочно ко мне! Я тебя с одним человеком познакомлю. Необычным. Возможно, она тебе поможет. Адрес помнишь?
      - Уже еду! - Сидоров положил трубку. Потом открыл сейф, достал пистолет, и сунул в боковой карман куртки.