На нем множество книг и газет, телефон, стаканчик с карандашами и ручками. Возле стола - стул, на сиденье которого - куча грампластинок, а на спинке - карта мира. На полу - большой глобус. Книги всюду - на полках книжного шкафа, на полу, на оттоманке. На террасе также кипы газет и журналов. На стуле перед горкой - репродукция Пикассо. Слева и справа от входной двери на стене - маленькие акварели. Справа на специальной подставке - громадный энциклопедический словарь. На журнальном столике - книги с закладками, еще один стаканчик с красными карандашами, а также поднос с остатками завтрака. Перед камином - радиола-автомат, рядом с которой на полу валяется множество пластинок.
      Раннее утро. Билли в очках сидит на диване, читает газету, страницы которой испещрены пометками красного карандаша. Отложив газету, снимает очки, кладет их на столик, встает и направляется к радиоле. Перебирает пластинки, читает этикетки, почти касаясь их носом. Выбрав пластинку, ставит ее на радиолу. Звучит тихая музыка (Анданте из Концерта ре-минор для скрипки с оркестром Соч. 47 Я. Сибелиуса). Билли возвращается к дивану, надевает очки и снова прнимается за газету. Красным крандашом делает новые пометки.
      Звонок в дверь. Через служебную дверь входит Эдди, посмотрев на Билли, сочувственно качает головой, идет открывать. Входит Пол. Услыхав его голос, Билли снимает очки, отшвыривает газету.
      П о л. Привет, Эдди.
      Э д д и. Привет. (Выходит через служебную дверь.)
      П о л (Билли). Привет прилежным и усидчивым.
      Б и л л и. Привет, привет.
      П о л (подходя к ней). Ну, как наши дела?
      Б и л л и. Дерьмо.
      П о л (грозным тоном учителя). Как?!
      Б и л л и (с приторной вежливостью). Прекрасно, благодарю вас. (Пол смеется.) Не желаете ли чашечку чая?
      П о л. Нет, спасибо. (Прислушавшись, о музыке.) Чудесно.
      Б и л л и. Си-бе-ли-ус. Ян. Оп - сорок семь. Сорок седьмой опус.
      Некоторое время оба слушают музыку.
      Угадай, кто у меня сейчас был к чаю?... Или на чай? В общем, во время чая.
      П о л. Кто?
      Б и л л и. Миссис Хэджес.
      П о л. О! Ну и как?
      Б и л л и. Оказывается, она такая же серая, как и я. Даже еще хуже. Только строит из себя, что все на свете знает. Пришла. Сидим, молчим, говорить-то не о чем. А потом она вдруг хапает своими граблями вон ту книжку и квакает...
      П о л (грозно). Как?!
      Б и л л и. Берет в свои руки вот ту книгу и говорит: "Ах, это прелестная вещь, я давно собираюсь ее перечитать".
      П о л. А что за книга?
      Б и л л и (как само собой разумеющееся). "Давид Копперфильд" Диккенса. Чарлза.
      П о л. Ясно. Ну и что?
      Б и л л и. А то, что она ее вовсе и не читала.
      П о л. Почему ты так решила?
      Б и л л и. Да по ее разговору поняла.
      П о л. Ну, допустим, не читала. Почему это тебя так потрясло?
      Б и л л и. Меня не это потрясло!
      П о л. А что?
      Б и л л и. А зачем врать? Это что, преступление, если ты чего-то не читал?
      П о л. Все мы иногда не дураки приврать.
      Б и л л и. И ты тоже?
      П о л. Случается.
      Б и л л и. А вот я - никогда.
      Через служебную дверь входит официант, забирает поднос с остатками завтрака, собирается уходить.
      П о л (вполголоса, Билли). Благодарю вас.
      Б и л л и. Не за что.
      П о л (показывая глазами на официанта, тихо). Да не мне...
      Б и л л и (официанту, вслед). Эй, подожди-ка.
      Официант останавливается.
      Благодарю вас.
      Поклонившись, официант выходит. Билли берет со стола конверт, показывает Полу.
      Сегодня получила. От отца.
      П о л (глянув на конверт). Из Нью-Йорка?
      Б и л л и. До сих пор придти в себя не могу.
      П о л. Что он тебе такого написал?
      Б и л л и. Да то, что он вообще мне написал! Первое письмо за несколько лет. Мы же с ним разругались. Он дико против был, что я с Гарри уехала.
      П о л. А чем он занимается?
      Б и л л и. Отец-то? В Газовой компании работает. Раньше проверял какие-то счетчики, а теперь пишет, это ему уже не под силу, они его теперь лифтером сделали. (Замолкает, вспоминая что-то, улыбается.) Вообще-то старик у меня смешной. Каждый день брал с собой на работу поджаренный хлеб и банку тушенки и сам себе завтрак готовил. Он говорил, каждый обязан есть горячий завтрак. (Помолчав.) И как он только с нами справлялся - ума не приложу. Нас ведь у него четверо было. Три моих брата и я. Мать-то рано умерла, я ее совсем не помню. Так что он все один - и готовил нам, и купал, и одевал... Я помню, все мечтала: вот наступит день, и я с ним за все расплачусь. Ну и расплатилась - обхохочешься. Помню, прихожу домой уже под утро и даю ему сто долларов. Так знаешь, что он с ними сделал? Пошел в сортир, бросил в унитаз и воду спустил. Думала, убьет. А он даже не стукнул. Он меня вообще за всю жизнь пальцем не тронул.
      П о л. А с чего же он тебе вдруг написал?
      Б и л л и. Мое письмо получил. Я ему первая написала... Пишет, что каждый день обо мне вспоминает. Бог ты мой, а я-то о нем вообще не думала. Ну, может, раз в год. Да не только о нем - я вообще ни о ком и ни о чем не думала.
      П о л. Может, тебе надо с ним повидаться?
      Б и л л и. Я-то повидалась бы, да он не хочет. Пишет, чтоб я ему пока только письма писала. И чтоб каждый день ела горячий завтрак. А вот видеть он меня не желает - до тех пор пока я веду жизнь этой... ну как ее... Гетеры! Я в словаре посмотрела... А вообще он нам всегда так говорил: "Не делай в жизни ничего такого, о чем нельзя было бы написать на первой странице "Нью-Йорк Таймс". (Помолчав.) Послушай-ка, я тебе всю свою жизнь рассказала. Практически всю.
      П о л. Мне было интересно.
      Б и л л и. Может, ты мне тоже про свою жизнь расскажешь?
      П о л. О, это будет история довольно длинная. И довольно лживая... Скажи лучше чем ты сегодня занималась.
      Б и л л и (гордясь собой). Сперва была в кино. Потом пошла в Национальную Галерею. Все как ты велел.
      П о л. Ну и как, понравилось?
      Б и л л и. О, чудесно. Так тихо, уютно. И, главное, так хорошо пахнет!.. Неужели ты не замечал?
      П о л (с улыбкой). И долго ты там пробыла?
      Б и л л и. Часа два. Я потом еще пойду. Только я хочу, чтобы в следующий раз ты со мной пошел. Будешь мне там все объяснять.
      П о л. С удовольствием.
      Музыка Сибелиуса смолкает. После короткой паузы звучит
      "Весенняя кукушка" Делиба.
      Б и л л и. А знаешь, где я еще была? В книжном магазине. Ходила, выбирала книги, которые, думала, будет интересно почитать. Все как ты сказал.
      П о л. Умница.
      Б и л л и. Набрала такую кучу - поднять не могла. А потом думаю: черт, мне этого и за год не осилить. А сколько в магазине всего книг, так моя кучка - капля в море! Да мне за всю жизнь и одной миллионной всего этого не прочесть - даже если у меня глаза лопнут! А ведь это только один магазин! Я там даже разревелась.
      П о л. Всех книг никому на свете не прочесть.
      Б и л л и. Ты думаешь?
      П о л. И думать нечего.
      Б и л л и. А то я уж хотела попробовать.
      П о л. Значит, времени чтобы прочесть мою статью у тебя, конечно, не хватило. (Листает газету со своей статьей.)
      Б и л л и. Ты что! Конечно, хватило! Я ее даже целых два раза прочитала!
      П о л. Ну, и что скажешь?
      Б и л л и. Что я скажу? (Торжественно.) То, что лучше твоей статьи я в жизни ничего не читала. Я не поняла ни единого слова.
      П о л (глядя в газету). Что, многое было непонятно?
      Б и л л и. Почему - многое? Все!
      П о л. Ну, что конкретно? Покажи!
      Билли надевает очки, Пол смеется.
      Б и л л и. Что тебе смешно? Я же практически слепая!
      П о л. Ты практически прелесть.
      Б и л л и. Ну, уж прости, если я в них так глупо выгляжу.
      П о л. Совсем не глупо, ты в них даже еще красивее.
      Б и л л и. А ты прямо как эти, которые очки рекламируют.
      П о л. Ну, так что же тебе непонятно?
      Б и л л и. Да все! (Читает по газете.) "Даже поверхностное рассмотрение современного общества в свете греческой философии с ее дени... фицией..."
      П о л. Дефиницей!
      Б и л л и. "...дефиницией целого как совокупности заключенных в нем частностей неизбежно приводит к необходимости выявления личностного начала в социальном и социального в личностном".
      П о л. Что же здесь непонятного?
      Б и л л и. Ну, честно, я каждое слово в словаре смотрела.
      П о л. Ну, хорошо. Много веков назад в Греции один философ сказал: мир не может быть лучше, чем люди, которые его населяют.
      Б и л л и (обдумав сказанное, великодушно). Ну что ж, неглупо.
      П о л. Неглупо. Вот я и пишу: сравните сегодняшнее состояние всего нашего общества и мораль отдельных людей этого общества. Полное соостветствие - один к одному.
      Б и л л и. Ну, и дальше чего?
      П о л. Дальше - ничего.
      Б и л л и (указывая на статью). Так тут про это?
      П о л. Разумеется!
      Б и л л и. Что же ты так прямо и не сказал?
      П о л (глядя в газету). Сложновато, да? А мне казалось...
      Б и л л и. А помнишь, ты давал мне читать книжку про Наполеона?
      П о л. Помню.
      Б и л л и. Похоже, я ее тоже не очень поняла.
      П о л. Ну уж там-то вообще понимать нечего.
      Б и л л и. Тебе нечего, а мне есть чего. Помнишь, когда он там стоит возле могилы Наполеона?
      П о л. Ну, помню. И что ты не поняла?
      Б и л л и. Ну, вот он стоит и думает про жизнь Наполеона, а под конец вдруг почему-то говорит, что сам бы предпочел жизнь простого крестьянина.
      П о л (цитируя по памяти). "И я сказал себе: я предпочел бы судьбу простого французского крестьянина. Я предпочел бы носить деревянные башмаки. Я предпочел бы жить в заросшей плющом лачуге и радоваться, видя как гроздья винограда наливаются соком под ласковыми лучами осеннего солнца. (Продолжает, расхаживая по комнате.) Я предпочел бы жену - простую крестьянку, которая вязала бы у огня долгими зимними вечерами, а я сажал бы на колени наших детей, и они обвивали бы мою шею своими ручонками... Да, я скорее согласился бы прожить самую неприметную жизнь и обратиться в прах, не выходя из безвестности, чем явиться на свет тем величайшим воплощением насилия и смерти, которое именовалось Наполеон Великий..."
      Б и л л и (с благоговением). Как ты можешь все это помнить?
      В этот момент музыка Делиба внезапно сменяется резкими звуками какого-то фокстрота. Оба вздрагивают. Билли подбегает к радиоле, выключает ее. Извиняющимся тоном
      Этот фокстрот у меня только так, для разрядки.
      П о л (со смешком). Ну ты так-то уж себя не мучай.
      Б и л л и. Но я ж хочу, чтоб мне нравилось то, что должно нравиться!
      П о л. Да нравиться может что угодно. Главное, чтобы человек старался расти.
      Б и л л и. Ну и что, по-твоему, я расту?
      П о л. Еще как!
      Б и л л и. Приятно слышать. (Садится за письменный стол.) Так, значит, он бы предпочел жизнь не Наполеона, а простого крестьянина. Ну, а кто бы не предпочел?
      П о л. Кто? Ну, например, Гарри Брок.
      Б и л л и. Почему ты так думаешь?
      П о л. А ты его спроси.
      Б и л л и. Да он, небось, про жизнь Наполеона вообще ничего не знает.
      П о л. Это полбеды. Беда в том, что он ничего не знает про жизнь простого крестьянина.
      Б и л л и. А ты его сильно ненавидишь, да?
      П о л. Кого, Гарри?
      Б и л л и. Гарри.
      П о л. Да нет.
      Б и л л и. Но все-таки он тебе не очень нравится.
      П о л. Не очень.
      Б и л л и. Из-за того что я с ним?
      П о л. Есть и другие причины.
      Б и л л и. Какие?
      П о л. Подумай. Он опасный человек.
      Б и л л и. Не такой уж он плохой. Бывают хуже.
      П о л. Он хоть раз что-нибудь для кого-нибудь сделал кроме самого себя?
      Б и л л и. Для меня.
      П о л. Что?
      Б и л л и. Две шубы. Норковые.
      П о л. Ну, это товарообмен. Ты ведь за шубы ему тоже кое-что давала.
      Б и л л и (помолчав, очень спокойно). А вот гадости говорить не стоит. Ты ведь у нас такой благородный и воспитанный.
      П о л. Он хоть раз в жизни думал о ком-нибудь кроме себя?
      Б и л л и. А кто о нем думает?
      П о л (возбужденно). Многие! Тысячи людей думают о других людях! И вся мировая история - это история борьбы бескорыстия против эгоизма!
      Б и л л и. А вот слух у меня хороший.
      П о л. Все зло в этом проклятом мире - от эгоизма. Эгоизм способен стать организованной силой, он может даже стать политикой государства! Ты следишь за моей мыслью?
      Б и л л и (наблюдая за ним). А я тебе сильно нравлюсь, да?
      П о л. Да.
      Б и л л и. Вот почему тебе Гарри поперек горла.
      П о л. Не в этом дело. Мне противны и его жизненные цели и средства, которыми он их добивается. Лично он в этом даже и не виноват - ничего другого он просто не знает.
      Б и л л и (снимая очки). Ты мне тоже нравишься.
      П о л (поворачиваясь к ней лицом). Я рад. Правда.
      Б и л л и. Знаешь, почему я вообще на эти занятия согласилась?
      П о л. Почему?
      Б и л л и. Из-за тебя. До тебя у меня таких проблем не было.
      П о л. Каких проблем?
      Б и л л и. Когда я тебя первый раз увидала, то подумала, ну, уж тут все пойдет как по маслу. Но когда в последний момент ты вдруг тормознул, я поняла: ясно, путь к сердцу этого мужчины лежит через его мозги.
      П о л. Нет... Ты ошибаешься.
      Б и л л и. Да теперь это уже не играет значения... не имеет значения. Я к тебе все равно хорошо отношусь. А насчет остального поезд уже ушел.
      П о л. Ты так решила?
      Б и л л и. Знаешь, между мужиком и бабой бывает момент, когда это или происходит, или нет. А момент прошел - и уже все.
      П о л. Может быть, наоборот, может быть, этого момента еще не было?
      Б и л л и. Был. Только ты его прохлопал.
      П о л. Почему ты так уверена?
      Б и л л и. Потому что знаю. Потому что у меня со многими было. И со многими не было, понятно?
      П о л. Понятно.
      Б и л л и. А вообще - никогда б не подумала, что из-за какого-то мужика способна пойти на этот кошмар!
      П о л. Почему же кошмар?
      Б и л л и. А потому что у меня в голове уже полная каша! Читаю, читаю, смотрю, слушаю, опять читаю... И, главное, я теперь все время о чем-то думаю! Ужас! Вчера вечером легла - а в башке мысли так и кишат! Заснуть не могла! Наверное, минут десять!.. Вообще, так сильно стараться поумнеть - это наверное, очень вредно.
      П о л. Чушь, Билли. Умными ведь не рождаются. На этом свете нет существа глупей, чем новорожденный младенец.
      Б и л л и (с подозрением). Что ты имеешь против детей?
      П о л. Я? Что можно иметь против мозга, которому три недели от роду? Вот когда этому мозгу уже тридцать лет, а он все такой же пустой, тогда я думаю, нормален ли его обладатель.
      Б и л л и (оскорбленно). С чего ты взял, что мне тридцать лет?
      П о л. Да я не имел в виду тебя.
      Б и л л и. А кого же?
      П о л. Да никого конкретно.
      Б и л л и. Нарочно хотел меня расстроить!
      П о л. Ну, извини, ради бога.
      Б и л л и. Тридцать!.. Значит, ты считаешь, я на тридцать лет выгляжу!
      П о л. Конечно, нет!
      Б и л л и. А чего ж сказал - тридцать?
      П о л. Просто для примера... (Пауза.) А сколько тебе?
      Б и л л и. Двадцать девять!
      Смотрят друг на друга, улыбаются. Он целует ее в щеку.
      П о л. По-моему, мы можем продолжить.
      Билли с готовностью подставляет для поцелуя другую щеку.
      Я имею в виду, продолжить занятия.
      Б и л л и (разочарованно). А-а.
      П о л. А может, ты собираешься бросить?
      Б и л л и. Да почему тебя-то это так сильно волнует?
      П о л. Для меня дело в принципе. Я считаю, каждый человек обязан много знать. Во всяком случае, сколько он способен. Потому что когда мир заполняют сплошные невежды, жить в нем становится опасно.
      Б и л л и. Да если бы кто узнал, чем я тут занимаюсь, он бы со смеху помер.
      П о л. Я же не помираю.
      Б и л л и. А я помираю! Самой на себя смотреть смешно! (Всхлипнув.) Ну, кто я такая, вообще? Куда я лезу?
      П о л. Билли, ты что!
      Б и л л и (сквозь слезы). Все эти книги!.. Что я, нанялась?
      П о л (садится рядом с ней на диван). Билли, мы уже сто раз говорили. Книги - только средство, а не цель. Вспомни. "Цель человечества - познать человека". Чьи это слова?
      Б и л л и. Откуда я знаю!
      П о л. Это сказал Поп.
      Б и л л и. Какой еще поп? Я сто лет на проповеди не была.
      П о л. Нет, Билли. Был такой английский поэт - Александр Поп.
      Б и л л и. "Цель человечества..." Как?
      П о л. "... познать человека". А с книгами не перебарщивай.
      Б и л л и (вытирая нос). Не перебарщивай... Да я за эту неделю целых двух человеков познала. Сперва всего Шекспира, потом Томаса Пэйна... А потом я еще про Гарри все время думаю. Ведь он столько сил тратит, чтоб добиться, чего хочет. А чего хочет, сам толком не знает.
      П о л. Наверное, того же, что у него уже есть, только больше.
      Б и л л и. Денег?
      П о л. Больше денег, а значит больше власти, а значит, больше денег.
      Б и л л и. Да ладно. Вовсе он не такой плохой, как ты думаешь.
      П о л. Да вообще, он не человек, а чистое золото. Даже все мысли - о золотом тельце.
      Звук отпираемой входной двери. Появляется Брок.
      Б р о к. Привет.
      П о л. Добрый день, Гарри. А мы тут как раз о вас говорили.
      Б р о к (снимает шляпу и пальто, бросает на стул возле двери). Обо мне? Думаешь, я тебе за это деньги плачу? (Просматривает почту, лежащую на стуле слева от двери. Берет в руки большой конверт.) Про меня она достаточно знает. Даже больше, чем надо. Диври здесь?
      Б и л л и. Нет.
      Б р о к. Черт бы его побрал. Он давно должен быть здесь. (Садится, снимает туфли.)
      П о л (Билли). Ну, хорошо... Значит, ты прочитала Шекспира. И что скажешь?
      Б и л л и. Ничего. Неплохо пишет.
      П о л. Да пожалуй, Шекспир неплохо пишет. Ну, а как тебе Томас Пэйн? Ты его биографию, кстати, прочла?
      П о л. Тоже.
      Б и л л и. Проверим. Где он родился?
      П о л. В Лондоне. Или нет, вру - в Англии.
      Б р о к. Что ты мелешь? Что значит, в Лондоне или в Англии? Это же одно и то же!
      Б и л л и. Разве?
      Б р о к. Лондон - он же внутри Англии! Это же город! А Англия - страна!
      Б и л л и. Ну, спутала. Подумаешь.
      Б р о к (Полу). Черт, ну у тебя и нервы. Как ты ее выдерживаешь?
      П о л. Вы напрасно так переживаете.
      Б р о к. Нет, ну как можно быть такой тупой!
      П о л. В конце концов, всего сразу не узнаешь.
      Б и л л и. Понял? Ты-то сам знаешь, кто такой Том Пэйн?
      Б р о к. Кто-кто?
      Б и л л и. Плохо слышишь? Том Пэйн!
      Б р о к. Какого дьявола я должен его знать?
      Б и л л и. А я вот - знаю!
      Б р о к. Ну и что! Если мне понадобилась его узнать, я его тоже узнаю. А пока мне до него дела нет. (Полу.) Все, давай сам с ней продолжай, меня не впутывай.
      П о л (Билли). Какая из книг Пэйна тебе больше всего понравилась?
      Б и л л и. Да я книг-то его еще не читала. Я только биографию... Но у меня тут список есть. (Тянется за блокнотом.)
      Б р о к (внезапно, Билли). А ты знаешь, кто такой Вышибала Робинс?
      Б и л л и. Среди моих знакомых вышибалы не водятся!
      Б р о к. Вот и видно, какая ты шибко образованная.
      П о л. Если не ошибаюсь, это защитник из "Нью-Йорк Рэйнджерс"
      Б р о к (Полу). О! Я смотрю, ты у нас гений.
      П о л. Это вряд ли.
      Б р о к. Я таких гениев по дюжине за доллар покупаю.
      П о л. Не сомневаюсь. (Билли.) Ты сказала, у тебя список.
      Б и л л и. Вот. (Подает ему блокнот.)
      Брок что-то усиленно соображает.
      П о л (глядя в блокнот). Для начала прочти "Век разума". А потом...
      Б р о к. А кто такой Вилли Хоппер?
      П о л. Чемпион Америки по бильярду. Только ударение на втором слоге: Хоппер.
      Б р о к. Я так и сказал. А потом, я не тебя спрашиваю. Я ее спросил!
      П о л. Извините.
      Б и л л и (надменно глянув на Брока). Так, значит, сначала "Век разума"?
      П о л. Да, а потом попробуй осилить "Права человека".
      Б и л л и (записывая). "Права человека".
      Б р о к (внезапно, Билли). А что такое антрацит?
      Б и л л и (с досадой). Да погоди ты.
      Б р о к. Ты мне не погодикай! Думает, что уже все на свете знает. Что такое антрацит? (Полу.) А ты молчи!
      Б и л л и (снисходительно). Лекарство от головы.
      Б р о к. Сама ты лекарство от головы!
      Б и л л и. А что?
      Б р о к. Антрацит - это уголь! Притом самый лучший!
      Б и л л и. Ну и на кой мне надо знать твой уголь?
      Б р о к. А на кой мне знать твоего Сэма Пэйна?
      Б и л л и. Сравнил! И во-первых, не Сэм Пэйн, а Том Пэйн. А во-вторых, он же практически основал нашу страну! Надо знать!
      Б р о к. Погоди! Так он что, умер?!
      Б и л л и. Конечно, умер!
      Б р о к (возмущенно, Полу). Какого дьявола ты забиваешь ей голову всякими покойниками? Мне надо, чтоб она умела вести себя с живыми людьми!
      П о л. Гарри, процесс познания нельзя загнать в рамки. Тут одна вещь тянет за собой другую. Главное - пробудить любознательность, воображение, свободу мышления. Надо понять, что...
      Б р о к. Ты меня не учи. Ты лучше ее учи.
      П о л. Не волнуйтесь, это бесплатно.
      Б р о к. Мне ты ничего интересного рассказать не можешь.
      П о л (со значением). Вы полагаете? А я думаю, мы оба могли бы рассказать друг другу много интересного.
      Б р о к. Ты на что это намекаешь?
      Б и л л и. Так, ни на что. Для поддержания разговора.
      Б р о к (усевшись на стул возле письменного стола). А кто тебя просит поддерживать? Вообще, чем дальше я за тобой наблюдаю, тем ты мне меньше нравишься. Для заштатного писаки ты больно уж бойкий. Ты смотри, поосторожней.
      П о л. Я думаю, осторожность и вам не помешает.
      Б р о к. Учти, в случае чего я тебе башку сверну, ты понял?
      П о л. Как не понять.
      Б р о к. А понял, так сиди и делай свое дело. Давайте, продолжайте.
      П о л. Я думаю, на сегодня мы закончили.
      Б р о к. Это почему? Я хочу поглядеть как это у вас происходит.
      П о л (встает, направляется к двери). Другой раз, с вашего позволения. Надо передохнуть. Вы даже не представляете, какая это изнурительная работа.
      Билли хмыкает.
      Б р о к. Плачу две сотни в неделю и даже узнать не могу - за что!
      П о л. Гарри, если хотите, я могу начать заниматься и с вами. По специальной программе - для отстающих миллионеров. (Выходит.)
      Некоторое время Брок не может решить - оскорбили его или нет. Вспомив про конверт, который так и держит в руке, вскрывает его. Билли с книжкой устраивается на диване.
      Б р о к. Нет, это же надо! Лондон или Англия! (Просматривает бумаги из конверта.)
      Б и л л и. Гарри!
      Б р о к (не отрываясь от бумаг). Ну?
      Б и л л и. Ты мне можешь объяснить, зачем мы здесь сидим уже два месяца? Какие у нас тут дела?
      Б р о к. Что значит - "у нас"?
      Б и л л и. Ну, я же все-таки твой компаньон.
      Б р о к. Компаньон - только без права голоса.
      Б и л л и. Ну и что?
      Б р о к. А то, что сиди и молчи.
      Б и л л и. Но хоть знать-то я имею право.
      Б р о к. Ты одно право имеешь - не лезть ко мне в кишки. Сунь нос в свою книжонку и сиди.
      Б и л л и. Учти, если тут у вас что-то незаконное, я - против.
      Б р о к. "За" или "против" - это я тебе скажу.
      Б и л л и. Вообще-то, я догадываюсь, что ты тут затеял.
      Б р о к. Ну чего ты ко мне прицепилась? У тебя, кажется, все есть, чего ты хочешь. Может, еще чего-то захотела? Так скажи!
      Б и л л и. Захотела.
      Б р о к (не отрываясь от бумаг). Чего?
      Б и л л и. Я бы предпочла судьбу простой крестьянки.
      Б р о к (повернувшись к ней, орет). Хорошо, куплю! Только помолчи!
      Через служебную дверь входит горничная с книгой в руке. Подойдя к книжному шкафу, ставит ее на полку. Билли подзывает ее жестом, горничная садится на диван рядом с ней. Обе о чем-то шепчутся.
      Б р о к (раздраженно встает). Так, все! Закрыли хлопушки! (Горничной.) Нет дел - выкатывайся.
      Г о р н и ч н а я. Прошу прощения, сэр. (Кивнув на прощанье Билли, выходит.)
      Б р о к. Нечего тут со всякими! Тоже, нашла подружку!
      Б и л л и. Если ты человек, то со всеми людьми надо по-человечески!
      Б р о к. Чего?
      Б и л л и. Так Пол говорит!
      Б р о к. Мне плевать, что там Пол говорит! А я тебе говорю, чтоб этого больше не было!
      Б и л л и. Ты знаешь, кто ты есть?
      Б р о к. Кто?
      Б и л л и. Ты... (Подбегает к энциклопедическому словарю, яростно листает.)
      Звонок в дверь. Входит Эдди, идет открывать.
      (Найдя то, что искала, торжествующе.) Ты есть адепт эгоцентризма!
      Б р о к. Да? То-то у меня давно руки чешутся...
      Эдди открывает. Входят Диври и Хэджес. Эдди, захватив со стула пальто и шляпу Брока, выходит через служебную дверь.
      Д и в р и. Добрый вечер.
      Б р о к. Где вы шляетесь? Знаете, сколько я вас жду?
      Д и в р и. Извини, так получилось.
      Б р о к. У тебя вечно так получается!
      Х э д ж е с. Это я виноват. (Билли.) Добрый вечер.
      Б и л л и. Добрый вечер. (Идет навстречу и произносит явно как ее учили.) Как поживаете? Садитесь, прошу вас.
      Х э д ж е с (садится). Благодарю.
      Д и в р и. Как жизнь, Билли?
      Б и л л и. Весьма ординарно. (Довольная собой, садится.)
      Эдди, подобрав туфли Брока, поднимается в его комнату.
      Б р о к (нетерпеливо). Ну, как дела?
      Х э д ж е с (переглянувшись с Диври, осторожно). Такая история, Гарри... Боюсь, понадобится еще немного времени...
      Д и в р и. И еще немного денег.
      Б р о к (зло). Это еще почему?
      Д и в р и. У Норвала возникли проблемы с прохождением поправки. Надо еще кое-кого подтолкнуть.
      Б р о к. Да? А если потом у него опять возникнут проблемы? Мне что, опять платить и опять ждать?
      Х э д ж е с. Но какой же выход, Гарри?
      Б р о к. Это ты мне должен сказать, какой выход!
      Х э д ж е с. Я вам все объясню...
      Б р о к (тыча пальцем чуть не в лицо Хэджесу). Знаешь, ты мне перестал нравиться. Ты меня, похоже, за идиота держишь!
      Д и в р и (примиряюще). Ты неправ, Гарри. Норвал и так делает все, что может.
      Б р о к. Значит, мало может!
      Д и в р и. Ты думаешь, это так просто? В сенате голосует сто человек! У самого Норвала только один голос!
      Б р о к. Один - и тот поганый. Черт подери! Мы ведь уже обо всем договорились! Вы же кричали, что все в порядке!
      Х э д ж е с (оправдываясь). Ситуация внезапно изменилась.
      Б р о к. Значит надо изменить ее обратно! За это я тебе и плачу!
      Д и в р и. Но пойми, Гарри...
      Б р о к. Заткнись. (Хэджесу.) В общем, так. Или ты начнешь шевелить своей задницей, или я тебе обещаю: ахнуть не успеешь - вылетишь обратно в свой вонючий городишко! И сгниешь там вонючим клерком!
      Д и в р и. Гарри!
      Б р о к. Надоело повторять: у меня нет времени! У меня нет времени! Времени нет у меня!
      Х э д ж е с. Я все понимаю...
      Б р о к. А понял, так работай, а не ковыряй пальцем в заднице! (Начинает подниматься по лестнице.) Учти: если ты этот проклятый воз с места не сдвинешь, я другого найду. Все! (Входит в свою комнату, хлопнув дверью.)
      Х э д ж е с (помолчав). Характер.
      Д и в р и. Не принимайте близко к сердцу. Он вечно на всех орет. (Наливает себе из бутылки). Со мной кто-нибудь выпьет? Норвал?
      Х э д ж е с. Нет, спасибо.
      Б и л л и. Он не должен был с вами так разговаривать. Вы ведь как-никак сенатор.
      Хэджес мычит что-то невнятное.
      Никто не имеет права так говорить с сенатором. Сенатор - это слава богу, не коровья лепешка.
      Х э д ж е с. Благодарю вас.
      Б и л л и (сурово). Я так скажу: когда он хамит вам, он хамит целому миллиону человек.
      Х э д ж е с. Миллион человек? Это вы о ком?
      Б и л л и. Да о тех, кто голосовал за вас на выборах.
      Х э д ж е с. О, их было гораздо меньше.
      Б и л л и. Сколько?
      Х э д ж е с. Семьсот шесть тысяч четыреста тридцать четыре.
      Б и л л и. А тогда этого мало, чтоб вам так хамили.
      Х э д ж е с. А вы случайно не одна из тех, кто конституировал мои полномочия?
      Б и л л и (подумав, идет за словарем). Этого я еще не слыхала.
      Д и в р и. Сенатор спрашивает, может, ты одна из тех, кто голосовал за него?
      Б и л л и. Я? Да что я, чокнутая? В смысле, вообще голосовать. (Хэджесу.) Нет, все-таки мне странно - почему вы от него все стерпели. Кто он такой? А вы же сенатор!
      Х э д ж е с. Да, и в этом качестве я обязан проявлять сдержанность. Политика на практике... Это не всегда просто понять...
      Б и л л и. Да уж. Насчет этого вашего закона, я и вовсе ничего не поняла.
      Х э д ж е с. Насчет закона?
      Б и л л и. Ну да! Какой закон нужен, какой не нужен. Разве этим у вас Гарри командует?
      Х э д ж е с. Разумеется, нет.
      Б и л л и. А чего ж он орет? За него-то никто не голосовал.
      Х э д ж е с (поднимаясь). К большому сожалению, мне пора. У нас еще будет время обсудить все это более подробно.
      Б и л л и (очень серьезно). Обсудим.
      Х э д ж е с. Всего наилучшего.
      Б и л л и. До свидания.
      Хэджес в сопровождении Диври направляется к двери. Билли подходит к словарю, листает. Диври подает шляпу сенатору.
      Х э д ж е с. Славная девочка.
      Д и в р и. Не то слово.
      Х э д ж е с. До встречи. (Уходит.)
      Д и в р и (вынимая из своего портфеля бумаги). Тут тебе небольшая работенка.
      Билли надевает очки. Диври, разложив бумаги на письменном столе, наливает себе виски. Билли берет документ, внимательно читает. Диври смотрит на нее с удивлением.