Зло сплюнув кровь, я подобрался и пополз. Мое продвижение было бы намного легче, ползи я по дороге, а так мне приходилось продираться сквозь высокую траву. К этому еще добавлялась летящая крошка от срезанных кончиков. Она лезла везде, в глаза, нос, рот, из-за чего я чуть ли не при каждом вдохе отхаркивался и сплевывал. Не преодолев и половины пути, я, полностью измученный, повалился на землю и мгновенно провалился в глубокий сон.

На мое счастье, сон оказался не настолько глубокий, насколько мог бы быть вообще, учитывая мое состояние. Поле едва меня не сожрало. Видимо, оно посчитало, что я достаточно неподвижен, чтобы быть мертвым, а может, просто оно поглощало все, что продолжительное время находилось на его территории, не подавая признаков жизни. Ладно, не в этом суть, просто я проснулся от ноющей боли в руках. Открыв глаза, я сначала даже не понял, что не так. Потом, наконец, сообразил. Я чувствовал свои руки под головой (я лежал в такой позе, что руки должны были быть там), но при этом моя голова покоилась на земле. Приподняв голову, я посмотрел на свою правую руку, которая почти по самое плечо ушла под землю. От увиденного я не впал в ступор, мной не овладели страх и паника, наоборот, я настолько был ошарашен, что лишь удивленно смотрел на происходящее. Впрочем, удивление быстро сменилось гневом, когда я почувствовал, что кто-то начал тянуть меня за руки, снизу, разумеется. Боль при этом слегка усилилась. Решив подтянуть ноги к животу и с помощью них встать, я натолкнулся на новую проблему. Мои ноги тоже были под землей, как и большая часть тела. Вот тут я уже слегка запаниковал, все мои попытки освободиться ни к чему не приводили, я с каждой минутой погружался в землю все больше и больше. Страх, как известно или парализует человека, или способствует чудовищному выбросу адреналина в кровь. На мое счастье произошло второе, из-за чего силы многократно возросли. Отчаянным рывком я слегка смог освободить свою правую руку, а после еще нескольких рывков она оказалась полностью на свободе… вот только от ее вида мне стало жутко. Там где рука была прикрыта рукавом, она практически не пострадала (зато от рукава почти ничего не осталось), но кисть представляло собой кошмарное зрелище. Кожи не было совсем, кое-где не хватало мяса и отчетливо виднелись кости, но боли я практически не чувствовал. Видимо, в кровь попали местные анальгетики или анестезирующие вещества, чему я был несказанно рад, иначе бы я точно свихнулся. Для одного дня (или все же не одного?) это было бы слишком.

Следующие полчаса я потратил на то, чтобы полностью освободиться и перевязать руки остатками рубахи. На мое счастье, штаны и обувь не пострадали. Поэтому отделался я достаточно легко, могло быть хуже (всегда может быть хуже). Когда закончил перевязку рук, небо уже начало светлеть, предвещая скорый восход солнца. Спать, естественно, я больше не собирался, поэтому сделал единственное, что было возможно, – продолжил свой путь. Ползти стало намного тяжелее, сильно поврежденные руки давали о себе знать вспышками адской боли, когда я опирался то на одну из них, то на другую. Но, стиснув зубы, я терпел, больше все равно ничего не оставалось (конечно, напрашивался еще один выход, но желания помирать у меня не было). Как назло, в этом месте поле оказалось гораздо шире, чем у нашей стоянки, поэтому, когда я уже из последних сил кое-как выполз с него, солнце стояло высоко. Мой совершенно безумный взгляд наткнулся на небольшие кусты эльдоса (классифицированного мной на уроке как Э-1). Это был "резиновый куст". На нем взвод солдат мог месяц валяться, но спустя пару дней куст вернулся бы к своему первоначальному виду. А еще он отличался очень мягкими листьями и ветками. Даже не потрудившись встать на ноги, я дополз до этого куста и, вломившись в него, просто расслабился, повалившись на мягкие листья и ветки этого кустарника. Даже слишком мягкие, но развить эту мысль я уже не успел. Сознание просто плюнуло на все и отключилось.

Мой разум был настолько измучен, что сил не хватило даже на сон. Мне показалось, что не успел я закрыть глаза, как уже проснулся, но, тем не менее, отдохнул хорошо. Слегка поерзал и поплотнее прижал к себе какую-то теплую фигню, в ответ «фигня» прижала меня к себе. Легкий ветерок щекотал мне нос, такое же ощущение бывает, когда кто-то дует тебе прямо в лицо. Но даже эта ассоциация не возымела никаких ответов от здравого смысла. Что-то попало мне в нос, не удержавшись, я сдавленно чихнул.

– Будь здоров.

– Спасибо.

Еще можно чуток поспать, и все… м-м-м… Будь здоров?! Э-э-э…

Распахнув глаза, я уставился точно в такой же обалдевший взгляд, вот только глаза были ярко-красными. При этом положение наше было еще то. Едва не соприкасаясь носами, мы лежали с ним в обнимку, крепко прижавшись друг к другу.

– Ты кто такой? – враз спросили мы друг друга.

– Хисп.

– Канд.

Мысли, видимо, буксовали у обоих. Мы даже не предприняли ни единой попытки разжать объятья.

– А что ты тут делаешь? – опять враз спросили мы.

– Сплю! – прозвучал синхронный ответ.

– Это мой куст! – грозно произнес я.

– Ничего подобного! – возмутился субъект. – Я первый его занял.

– А мне по фигу! Это все равно мой куст.

– Не пройдет. Куст мой.

– И вообще, отпусти меня! – рявкнул я, при этом сам даже не сделал попытки разжать свои объятья.

– Ты первый!

– Тогда одновременно, – нашел я выход. – На счет три. Раз, два, три!

Разжав объятья, мы раскатились в разные стороны и, взвившись на ноги, встали в боевые стойки, вот только у моего противника был при себе кинжал, а у меня нет.

– Так ты кто такой? – не спуская с него настороженного взгляда, повторил я.

– Канд, – повторил он свой ответ, потом немного подумав добавил: – Путешественник.

– Какое совпадение! Я тоже. – Ясное дело, ни один другому не поверил. – И куда же ты направляешься, путешественничек?

– Никуда. Просто странствую по свету. А ты?

Немного подумав, я сказал правду:

– В Хогарт.

– В Хогарт? Так ты человек? – удивленно воскликнул он.

– Полный абзац! Кем же я еще могу быть-то, а? Разве не видно?

После моих слов он окинул меня таким пристальным взглядом, что я, не удержавшись, последовал его примеру. Вроде, ничего необычного не было.

– Ну, скажем, человек из тебя довольно призрачный, – скептически произнес он.

– Это почему еще? – в который уже раз возмутился я. – Очень даже нормальный. Руки, ноги, голова и говорить умею.

– У меня тоже руки, ноги, голова, и говорить я умею, – раздраженно отозвался Канд. – Но, тем не менее, я ведь не человек.

– Нет?! – совершенно искренне удивился я.

– Ты что, совсем идиот? Глаза не видишь? – вдобавок к своим словам он указательным пальцем показал себе на глаз.

– Глаза как глаза… красные только… м-м-м… Уж не хочешь ли сказать, что ты – вампир?

– О, еще не все потеряно! – радостно отозвался Канд.

– Мне позволительно тормозить. У меня последние деньки были такими впечатляющими, что тебе и не снилось.

Канд сразу как-то приуныл.

– У меня тоже были еще те деньки.

– Слушай, а у тебя пожрать ничего нету, а? – спросил я, осененный внезапно пришедшей идеей. Желудок тут же радостно заурчал, напоминая, что он уже очень давно пустует и не мешало бы его чем-нибудь заполнить, желательно мясом.

– Смотрю на тебя и думаю, что мне-то обед сегодня обеспечен, – вампир улыбнулся, выставляя напоказ свои неестественно длинные клыки.

– Так вы правда пьете кровь?! – выпрямившись, восторженно спросил я.

– Да. И сейчас я выпью всю твою, – облизнув губы, он двинулся на меня.

– А я тогда тоже стану вампиром?

Остановившись, он посмотрел на меня, как… В общем, как на меня смотрят большинство людей.

– Парень, у тебя с головой-то все нормально? Я говорю, что сейчас выпью все твою кровь!

– Все пять литров? – удивленно спросил я.

– Чего?!

– Выпьешь все пять литров? Ведь именно столько крови в моем организме? Хочешь сказать, в тебя столько влезет?

– Ты псих?

Устало потерев глаза, ответил:

– Я Хисп.

– Хисп, псих – какая разница?

– Положение букв разное, а что?

– Да ничего, – буркнул он, после чего отошел в сторону и, подхватив с земли небольшую сумку (ранее не примеченную мной), кинул ее мне. Я поймал, чисто автоматически. – Только все не ешь, оставь на потом.

Кивая головой в знак согласия, как китайский мандаринчик, я поспешил развязать шнурок, стягивающий горловину сумки. В нос тут же ударили явственные запахи пищи, в которых, к своему удивлению, унюхал даже чеснок. Впрочем, кинув взгляд на вампира, вновь завалившегося на куст и блаженно прикрывшего глаза под первыми лучами восходящего солнца, я выкинул из головы все посторонние мысли и сосредоточился на еде. К моему глубочайшему сожалению, ее было не слишком много. Парочка больших ломтей копченого мяса, несколько луковиц, немного чеснока, бутыль воды, булка черного хлеба и несколько пирожков с печенью. Мне стало совсем хорошо после того, как я изничтожил значительную часть этих запасов (придется их в ближайшее время и в срочном порядке пополнять). В теле появилось долгожданная энергия. Спустя минут десять почувствовал, как зверски зачесались раны под намотанными на них тряпками. Выждав еще минут десять, я осторожно освободил свои кисти. Они были абсолютно нормальными, единственное, что указывало на вчерашний ужас, была розовая кожа. На фоне сильно загорелых рук она очень бросалась в глаза, но это – дело времени. Пара дней под палящим солнцем, и новую кожу будет не отличить от прежней. То же самое было и с плечом. Отойдя немного в сторону, я вырыл (прямо руками – благо земля мягкая) не слишком глубокую яму и, положив в нее окровавленные остатки рубашки, закопал и, хорошенько утрамбовав, закидал листвой, чтобы скрыть все проделанные мной манипуляции.

– Надо было глубже закопать, – раздался позади меня голос Канда. – Запах крови очень силен.

– Сам знаю. Я в тряпки замотал клегл, он спустя час перебьет весь запах.

– Чего замотал? – вампир даже приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть меня.

Я молча указал на неприметный синий цветок, растущий почти у самых моих ног.

– Если этот цветок намочить, он начинает выделять резкий запах.

– Так ты не воин? – изогнув бровь, спросил Канд.

– Я? Говорю же: путешественник, такой, как и ты.

– Ну, если как я…

– Именно – как ты!

– Тогда путешественник из тебя никакой, – довольный, закончил вампир.

– Точно так же, как и из тебя, – не менее довольно отозвался я.

Я потуже завязал шнурок на горловине сумки с едой и вернул ее Канду, естественно, поблагодарив.

– Слушай, а в какую сторону ты собираешься путешествовать?

Вампир неопределенно пожал плечами и махнул в нужном мне направлении, по крайней мере именно в ту сторону меня тянуло, причем тянуло до дрожи в коленях. Если же говорить совсем уж буквально, то мне хотелось бежать не останавливаясь.

– Куда-нибудь туда, – меланхолично добавил он.

– Мне тоже надо как раз "куда-нибудь туда".

– А ты не боишься, что я выпью все твою кровь, пока ты спишь?

– Так вы правда пьете кровь? – опять изобразив на лице восторг, вопросил я.

– Пойдем вместе, – сухо ответил Канд. Поднявшись, он принялся отряхиваться и поправлять на себе одежду. Я же мог было лишь наблюдать за этим процессом. Из всех своих вещей мне удалось сохранить только штаны и сапоги из змеиной кожи. Наконец, вампир остался доволен своим внешним видом.

– Пошли, что ли?

Кивнув, я развернулся и направился прямо в лес.

– Эй! Ты куда? – удивленно спросил Канд. – Пошли вдоль поля, рядом с ним идти легче.

– Легче не всегда правильно. И я совершенно не хочу оставаться вблизи этой хрени. – Я с омерзением ткнул пальцем в сторону поля.

– Боишься?! – довольно загоготал вампир.

– Нет. Просто оно меня вчера чуть не сожрало.

Оставив вампира подбирать свою челюсть, я тихо растворился в лесу. Но Канд скоро меня нагнал, при этом он передвигался практически так же тихо, как и я. В редких случаях Канд ступал неосторожно, и тогда под ногами у него с хрустом ломались сухие веточки. Так мы и двигались: я – впереди, а вампир держался на пару шагов сзади, давая возможность выбирать путь мне самому. Я, вообще-то, двигался слишком быстро, чтобы за мной мог поспеть нетренированный человек, но, судя во всему, или Канд был тренированным, или вампиры сами по себе обладали большей выносливостью и силой. А может, и то, и другое. Путь же я выбрал самый кратчайший. Мне не нужно было ориентироваться по солнцу или сторонам света, я просто шел к эльфийке. Держи я свой путь в другом направлении, мне бы, конечно, пришлось применять разные способы, придуманные людьми, дабы находить нужную дорогу, но я шел за Солиной, и мне это было совершенно ни к чему. Я просто знал, где она. Не могу объяснить как, почему, из-за чего – я просто знал и поэтому шел напрямик.

Спустя несколько часов непрерывного движения лесом по какой-то причине стало намного светлее, чем было до этого. Меня это крайне заинтересовало. Остановившись, я поднял голову вверх, стараясь найти этому объяснение. Деревья были все те же (какая-то местная разновидность лиственных вперемешку с более экзотическими, вроде огромных папоротников или чего-то типа пальм), росли с той же плотностью, но все равно стало намного светлее.

– Чего остановился? – спросил Канд, это были первые произнесенные слова за многие часы нашего путешествия.

– В лесу стало светлее, – глядя по сторонам, ответил я.

Вампир поднял голову вверх, пару секунд внимательно всматривался, а потом очень громко и по местным меркам весьма нецензурно выругался.

– Что такое? – заинтересованно спросил я.

– Деревья листья прячут, – хмуро ответил он, потом посмотрев под ноги добавил. – Травы под землю уходят.

Я внимательно пригляделся к деревьям, а затем и к растениям у нас под ногами – вампир оказался прав, как только я сам не заметил?

– И зверья нигде нет! – осенило меня, а я все думал, из-за чего лес какой-то уж слишком тихий.

– Действительно. Ты знаешь, что это значит?

Кивнув головой, я ответил:

– Сезон дождей. И, судя по всему, очень скоро.

Канд, невесело усмехнувшись, произнес:

– Да, максимум через пару дней. Надо будет на первые три дня найти где-нибудь убежище, в первые дни дождь самый сильный, потом же можно будет и дальше продолжить путь, а можно и переждать сезон на одном месте.

– Я так не думаю, – покачал я головой. – У нас нет запасов еды, чтобы просидеть на одном месте полмесяца, а в худшем случае – целый месяц. Да и не хочу, и не могу терять столько времени.

– Ты прав, – потерев лоб рукой, согласился Канд.

– Ладно, пошли дальше, а лучше побежали. Ты как, выносливый?

Вампир лишь хищно улыбнулся, но отвечать не стал. Да и зачем? И так все было ясно. Мы уже полдня были в пути и при этим ни разу не останавливались даже на минутку. По его же виду можно было подумать, что он вообще целый день провалялся в кровати и занимался любимым моим занятием – ничегонеделаньем. В общем, вернув вампиру его улыбку, только в своем исполнении, я отвернулся от него и побежал, с каждой секундой наращивая скорость. Естественно, Канд от меня не отставал, но тихо передвигаться он уже не мог. Впрочем, и я особой бесшумностью не отличался да и не слишком старался. Зачем? Вампир все равно не мог бежать тихо, а если он не мог, то и мне бежать тихо не было никакого смысла. Поэтому я бесшумность заменил скоростью, хотя это было довольно опасно, мало ли кто обитал в этом лесу! Мне это нравилось даже больше. Сразу вспомнилось детство, когда мы с друзьями собирались в лесу и играли с утра и чуть ли не до самой ночи. Тогда мы тоже носились по лесу, как угорелые, вот только тогда мы играли, а сейчас бег был целеустремленный. В одном направлении. Спринтерская скорость продержалась часа два, после чего начала снижаться. Не столько от усталости, сколько из-за чувства голода. Еды у вампира осталось не слишком много, а раз так, то надо было позаботиться о сытном ужине заранее. Так думал не только я, но и "сытный ужин" в виде нархвара (зверь чуть меньше медведя, но очень на оного похож, правда, двигается быстрее и напугать его нельзя. По крайней мере, такие случаи мне неизвестны). Причем эта тварь колоритная так ловко замаскировалась, что я не заметил его до самой последней секунды. Просто увидел когтистую лапу, устремившуюся к моей шее, и едва успел прыгнуть в сторону (хотя все равно оцарапало). Перекувырнувшись пару раз по траве, я спрятался за дерево. В лесу стояла просто неестественная тишина. Ни единого звука не было слышно ни от моего спутника, ни от моего будущего ужина (мне искренне хотелось так думать). К счастью, нархвар был не слишком большим, если это, конечно, вообще, был нархвар, а то мало ли чего мне могло показаться.

Осторожно выглянув из-за дерева, я, как и предполагал, никого не увидел, но это совсем не означало, что меня тоже не видели. Такой расклад меня не устраивал. Посмотрев вверх, я уже с определенной сноровкой подпрыгнул и ухватился за ветку, а еще спустя секунд десять был уже на верхушке следующего дерева. Приблизительно зная, где должен находиться мой ужин, я начал быстро перебираться с дерево на дерево. Ужина я не нашел, но вот на своего спутника наткнулся. Я перебрался на очередное дерево и начал подниматься по нему, когда мой взгляд зацепился за странный темный силуэт выше меня. Быть моим ужином этот силуэт не мог, поэтому, присмотревшись внимательнее, я опознал в нем Канда. Он выбрал аналогичный способ обнаружения пропавшей еды – макушки деревьев. Получая от всего происходящего неописуемое удовольствие (и даже забыв на некоторое время о ходящем внизу ужине), я совершенно бесшумно влез по дереву на соседнюю ветку, оказавшись за спиной у вампира. Пока соображал, что бы такое сделать, вампир втянул носом воздух, резко развернулся и уставился на меня выпученными глазами. Он хотел что-то сказать, но тут краем глаза я уловил какое-то движение в стороне от нас, понял, что это, и, приложив палец к губам, показал вниз. Именно сейчас на пару метров ниже нас с соседнего дерева на наше перебирался «ужин». Причем двигался он совершенно бесшумно. Был под полторы сотни килограммов, а по деревьям лазал куда сноровистее меня. Канд достал кинжал, я показал знаками, что мне тоже нужно оружие. Вампир без всяких протестов откуда-то из недр своего одеяния (кстати, я забыл сказать, что на нем были черный плащ с капюшоном, просторная рубаха, штаны из грубого материала и привычные сапоги из змеиной кожи) достал нож. «Ужин» тем временем слез с дерева и затаился среди выпирающих из-под земли корней. Мы же, в свою очередь, перебрались на самую нижнюю ветку дерева, оказавшись всего на полтора метра выше нашей будущей жратвы.

Тут у нас появилось некоторое затруднение: что делать дальше? Этот зверь (все-таки это нархвар) был очень выносливым и убить его с одного удара крайне затруднительно, а в том положении, в котором он находился сейчас, вообще невозможно. На наше счастье, по лесу гулял легкий ветерок, из-за чего наш «ужин» не мог нас почувствовать. Именно по этой причине мы уже достаточно продолжительное время сидели над ним и пока ни о чем не волновались, но если ветер решит изменить свое направление, надо будет действовать незамедлительно. В принципе, у меня появилась одна идейка. С вампиром мы повернулись синхронно, он ко мне, я к нему. Сразу все поняли, каждого осенило идеей. После парочки знаков друг другу стало ясно, что она у нас одинаковая. Тем лучше: не надо объяснять что и как, учитывая, что вслух говорить нельзя. Речь в лесу заметна больше, чем хруст ломаемых веток: она не вписывается в звуки леса (имеется в виду только человеческая речь, эльфийская еще как вписывается).

Я на пальцах начал отсчитывать до трех. Один… два… три! Спрыгнули мы одновременно. Вот только получилось все по-идиотски обидно. Весь план полетел к черту. Вампир умудрился плащом зацепиться за ветку, из-за чего она сломалась, и Канд грохнулся вниз головой, едва не свернув себе шею. Естественно, у нашего «ужина» чувство самосохранения было развито очень хорошо, он даже не предпринял попытки узнать, что там над ним затрещало, и тут же стремительно рванул куда глаза глядят. Да, задумывалось все достаточно просто: вампир прыгает на нархвара, всаживая кинжал ему в спину, а когда зверюга выгнется дугой, я полосну ему по горлу своим ножом (разумеется, спрыгнув прямо перед его мордой). Получилось же нечто непотребное. Вампир едва не свернул себе шею (интересно, случись такое, жив бы он остался?), я же, в свою очередь, всей тушкой умудрился жахнуться на рванувшего вперед нархвара, с жутким хрустом сломав последнему шейные позвонки. Причем я поначалу даже не понял, что же вообще произошло. Несмотря на всю свою верткость, гибкость и массу иных разнообразный умений, я умудрился отбить себе едва ли не все, что можно и нельзя. Матерились мы с вампиром одинаково громко и разнообразно. Он на каком-то гортанном языке, а я – на великом и могучем русском.

– Корявый идиот! – это были мои первые слова в череде многих, предназначенных исключительно для вампира.

После того, как мы убедились в неподвижности нашего ужина, я, повернувшись к Канду, высказал ему очень-очень многое.

– Да я что? Я ведь не специально, – виновато произнес он, когда я выдохся (в прямом смысле этого слова, я как раз начал делать вдох, чтобы обрушить на него новый поток ругательств).

– Не специально он, – передразнил я его, а потом уже более миролюбиво, но все еще раздраженно добавил: – Такой план сорвался!

– Да ладно, нархвара все равно завалили, – в доказательства своих слов он пнул валяющуюся тушу.

– Нам просто повезло, а ведь могло повезти и ему, – пнул я мертвого нархвара.

– Ему? – Очередной пинок по туше. – Да ни в жисть!

– Это почему это? Смотри, какой здоровенный! – В который уже раз отвесил я пинок поверженному.

– Ну, не очень! – с задумчивым видом потолкал его ногой вампир.

– Да хватит тебе его пинать!

– Хватит, так хватит. Предлагаю сделать привал. Ты собираешь дрова, а я разделываю тушу. – Пнув нархвара напоследок, он пошел за своим валяющимся невдалеке мешком, а я в диаметрально противоположную сторону – за дровами.

– В мире существуют два мнения: одно мое, другое неправильное, – авторитетно заявил вампир, насаживая очередной кусок мяса на специально приготовленный прутик особого, огнеупорного, дерева.

Дело было двумя часами позже. Пока я собирал дрова, вампир ловко и быстро освежевал тушу убитого нархвара. Причем настолько быстро и ловко, что, казалось, он занимался этим каждый день на протяжении всей своей жизни. Я искренне порадовался, что тушу разделал Канд, а не я. До сих пор не могу к этому привыкнуть. Мне человека убить – как чаю попить, разницы нет совершенно (ни то, ни другое не люблю, но все равно иногда приходится это делать), а вот со зверьем дело обстояло абсолютно по-другому. Убить-то я их, конечно, тоже мог и достаточно легко (хотя человека все же легче), но вот дальнейшие процедуры выполнял с трудом (вроде разделывания туши). Знал, как надо, делал, могу, в случае чего, снова сделать, но внутри всего просто корежило от этого. Было до ужаса противно. Зато Канд таких проблем не испытывал. Напевая веселый мотивчик и периодически с явным удовольствием слизывая кровь со своих рук, он, как я уже говорил, ловко и быстро делал все необходимое. Я же за это время натаскал столько дров, что с лихвой бы хватило дня на три вперед.

Сейчас же у нас завязался спор по поводу приготовления мяса на костре. Я пытался убедить вампира, что шашлыки и просто мясо на костре – две совершенно разные вещи, но этот упрямый гад не хотел верить. Заявлял, что если мясо поливать хорошим вином во время готовки, получится одно и тоже.

– Предлагаю спор! – в конце концов, произнес я.

– Согласен, – мгновенно отозвался вампир. – Если ты окажешься прав, то я, скажем, отдам тебе вот это.

Он достал откуда-то из-под рубахи достаточно большую коробочку, отделанную черным бархатом и по размеру не умещающуюся на двух ладонях (где он только ее прятал?). Бережно открыв, он показал мне содержимое. Увиденное даже на меня произвело впечатление, хотя к украшениям я более чем равнодушен, мне на них просто глубоко плевать. Но это странное колье, бесспорно золотое, с вкраплениями небольших бриллиантов и еще каких-то неизвестных мне камней, не оставило безразличным. Двойное, состоящее из двух витков, оно даже в тени деревьев переливалось ослепительным блеском. Второй виток отделялся от первого, и ровно посередине его находился странный цветок, сделанный, казалось, из цельного бриллианта. Спустя мгновение я четко представил себе, как будет смотреться это украшение на Солине, и воображение нарисовало настолько восхитительную картину, что я невольно потянулся к этому произведению искусства. Канд резко захлопнул коробочку, при этом больно прищемив мне пальцы и возвращая к реальности.

– Согласен, – произнес я, тряся пострадавшей рукой. – Если я проиграю, то с меня двести золотых монет, идет?

– Двести? – Вампир явно что-то прикидывал в уме. – Давай двести пятьдесят?

– Ладно, – ответил я, после чего мы торжественно пожали друг другу руки.

– Но перед тем как проверять, кто из нас прав, ты мне покажешь деньги, иначе пари будет недействительно.

– Справедливо, – вдобавок к своим словам я кивнул головой. – Главное, чтобы мои друзья мою сумку не потеряли.

Вампир вопросительно поднял бровь:

– Друзья?

– Да. Я ведь не один путешествую. Случилась маленькая неприятность, и я от них отстал, теперь пытаюсь нагнать. Ты как, не против ночного бега?

Канд лишь презрительно фыркнул.

– Конечно, нет. Ночь – мое любимое время суток, солнце слишком ярко светит.

Кстати, я пока не рассказал, что меня в вампире удивило. Во-первых, он не боялся солнца. Во-вторых, был розовощекий, без малейших следов бледности, кою приписывают всем вампирам. В-третьих, жрал чеснок (вопреки опять же распространенному мнению, что чеснок губителен для них). В-четвертых, под солнцем очень даже отбрасывал тень (правда, еще не знаю, отражается ли в зеркале, но, думаю, да). Пожалуй, единственное, что соответствовало моему представлению о вампирах, это его аристократичность. Он был высок, его можно было бы назвать худым, но что-то не давало, скорее всего, то, что в отношении телосложения он был идеален. Правильные черты лица, черные как смоль волосы, немного вьющиеся и достающие до плеч. Красные глаза и неестественно длинные клыки добавляли ему определенного шарма. Он был попросту идеален во всем.

– Я тоже люблю ночь, – подумав, сказал я.

– У меня есть еще один вопрос, – произнес вампир, аккуратно переворачивая прутик с мясом.

– И что же это за вопрос?

– Как ты знаешь, я представитель расы вампиров.

– Как официально! – фыркнул я.

– А твои спутники, я так понимаю, люди? – продолжил он, не обратив внимания на мои слова.

– Есть маленько, – согласил я.

– Ну так… – вновь начал вампир, но тут же был остановлен мной.

– Я сказал: маленько! Там еще штук двадцать эльфов, причем одна из них эльфийка, и химера.

– Что такое химера? – спросил обалдевший Канд.

– Если коротко, то – человек-зверь, а если все объяснять подробно, то это долго и мне просто неохота. Если уж так интересно, потом сам у него спросишь, кто он есть такое и как он этим стал.

Некоторое время мы сидели молча. Вампир, судя по собравшимся складкам на лбу, о чем-то усиленно думал, настолько усиленно, что мне пришлось самому заняться мясом, иначе бы остались без еды. Спустя какое-то время Канд произнес:

– И как это понимать?

– М-м?

– Как люди и эльфы, да еще если рядом с ними эльфийка, могут уживаться вместе?

– Очень просто! – сняв мясо с костра, я принялся с удовольствием его поглощать.

– А как они ко мне отнесутся? – разглядывая свой кусок мяса, спросил Канд.

– Нормально. После эльфийки их уже ничем не удивить. Ты лучше скажи мне, откуда у тебя колье?

– Во-первых, это ожерелье…

– Разве?

– Ну… вроде, да.

– По мне, так это смесь колье и ожерелья.

– Похоже, – не мог не согласиться вампир. – Сам точно не знаю, что это такое. Мне оно просто понравилось, вот я его и того, позаимствовал.

– Хозяин, естественно, о заимствовании не знал?

– В том-то и проблема, – откусив немного от своей порции, он прожевал и, сглотнув, хмуро закончил: – Хозяин знает о заимствовании.

– И ты из-за этого путешествуешь? – усмехнувшись, спросил я и тоже отхватил очередной кусман мясца, едва не прикусив себе палец.

– Да. Теперь ты ответь на вопрос: откуда у тебя двести пятьдесят золотых? Или ты мне соврал?

– Да нет, не соврал. Правда, там, может быть, чуть поменьше двухсот пятидесяти, а может, и побольше. Что-то стряс с виконта, что-то нашел, но основную часть позаимствовал у мертвого ростовщика.

Услышав хмыканье вампира, объяснил более подробно.

– Ты не думай, ростовщика не я грохнул. Просто в его доме на меня пытались устроить засаду люди разобидевшегося графа и заодно прирезали хозяина, чтобы потом все свалить на меня. Я же о засаде прознал, перебил людей виконта и подумал, что лишние деньги мне не помешают, тем более, они стали бесхозные. Не пропадать же добру? Вот я и взял их… А ты у нас, стало быть, вор?

– Я?! – удивился Канд. – Нет!!!

Услышав на этот раз мое хмыканье, вампир тоже разъяснил:

– Тот, у кого я взял ожерелье, редкостный гад, он отобрал у меня все, абсолютно все! Да и еще подстроил так, чтобы меня изгнали. Кстати, с помощью ожерелья он все и подстроил, он мне его попросту подкинул и указал пальцем. Я же решил: раз меня все равно обвинили в том, чего не совершал, можно, чтоб не так обидно было, перед изгнанием совершить то, в чем меня, собственно, и обвиняли. Вот я и позаимствовал это украшение.