— Ну ты — то хоть глупости не говори, — отмахнулась Мила и подцепила вилкой оливку из Сашиного бокала с мартини.

Кравчук отлично знал, что никакая она не одержимая, и в Павла вовсе не влюблена. Просто слишком много времени она положила на то, чтобы иметь доступ к деньгам его отца. Милина карьера с треском провалилась, и надеяться оставалось только на Павлика и его семью. Мила с таким трудом выжила Жанну из его жизни, что не хотела отступать от него, даже когда он распускал сопли и страдал по исчезнувшей подруге. Она была уверена, что рано или поздно он забудет свою восточную принцессу, и обратит внимание на неё. Но всё оказалось не так — то просто, иногда Милу охватывало отчаяние и казалось, что Павел никогда не станет прежним и уж тем более не женится на ней. Она умудрилась его соблазнить, но он словно ничего не заметил. Часто в моменты секса он называл Милу Жанной, и той приходилось терпеть, сцепив зубы. То, что сначала было увлекательной игрой, превратилось в утомительную тягомотину, которой не было видно ни конца ни края. Мила уже давно жалела, что затеяла всю эту историю. Но отступать было некуда. Тем более теперь, когда её папочка из продюсера перешёл в депутаты, и забросил Милину карьеру, которая, впрочем, и так скатывалась вниз. Надеяться ей было не на кого, поэтому, преодолевая отвращение, она снова и снова утешала Павлика, спала с ним, изо дня в день говоря одни и те же слова. И наконец дождалась! Павел, кажется, решил вернуться к обычной жизни. И сделал ей предложение в самом романтичном городе на свете — Париже. Наконец-то он оценил её по достоинству, и понял, на что она пошла ради него, какие лишения и унижения терпела. Теперь он уже не отступит, и Мила получит новый статус в роскошном доме Резников. Она смело будет пользоваться деньгами свёкра, и, может быть, даже захочет записать новый диск. Или устроить сольник в концертном зале «Россия». Впрочем, до этого ещё далеко. Но зато со свадьбой решили не тянуть, и на том спасибо.

— Теперь надо думать, какое платье сшить, — озабоченно говорила Мила. — Где справлять, кого позвать… Столько всего предстоит сделать!

— Ну, это приятные хлопоты, — заметил Кравчук, попивая любимое мартини. — А, кстати, мамочка, по тусовке слух разнёсся: есть одна дама, которая делает украшения на заказ.

— Ну и что? — не поняла Мила. — Таких дам — целый воз, дизайнеры ювелирных украшений называются. То есть дизайнерихи. Потому что ведь есть ещё и мужчины, вот они — дизайнеры!

Она улыбнулась. Настроение у неё было отменным.

— Ты не дослушала, — разозлился представитель нетрадиционной сексуальной ориентации. — Она не просто делает эскизы украшений, а подбирает камень для конкретного клиента. По человеку определяет, какой камень ему будет наиболее полезен. Ну, например, ты хочешь выздороветь — она тебе скажет, какой камень подойдёт именно тебе. Хочешь обезопасить себя отчего-то, она и это подскажет. Я понятно изъясняюсь?

— Типа экстрасенши, что ли? — недоверчиво протянула Мила.

— Типа того, но не совсем. Говорят, она неудачно упала, и потеряла память. После этого у неё, как бы лучше выразиться, открылся третий глаз, что ли, и теперь она может сопоставлять человека и камень. Сразу говорит, из чего надо делать украшение. А потом ещё и рисует эскиз, чтобы воздействие от камня было более полным. Фу, мамочка, я устал рассказывать. Захочешь — спросишь у неё. У нас уже вся тусовка собралась к этой даме. Только она сейчас никого не принимает, то ли рожает, то ли собирается, то ли уже родила…

— И что?

Мила выпорхнула из-за стола, и стала кружиться перед зеркалом.

— Это что, подарок жениха?

Саша скептически кивнул на шубу из розовой шиншиллы, которую Мила небрежно бросила на кресло, когда входила в квартиру. Видно было, что ей не терпелось рассказать об этом, но она ждала, когда же спросит дядя.

— Нет, это подарок будущей свекрови, — пропела она и, достав из сумки помаду, подкрасила губы.

— Жвачку возьми, а то от тебя водкой несёт, — сморщился Кравчук. — Где бы мне взять такую свекровь? Слышишь, мамочка, куда ты сейчас? Торопишься?

— Знаешь, столько дел сейчас перед свадьбой, — Мила послушно запихнула в рот подушечку «Орбит». — Ещё к портнихе надо, я договорилась о встрече, пусть мерку снимет с меня. Ну, и в ювелирный салон забегу, чтобы выбрать колечко. Для свадьбы — то папашка Резник разорится! — она поцеловала дядю в щёку. — Ну, пока. Спасибо за угощение!

— На свадьбу-то пригласишь? — уточнил он.

— Ну конечно, — воскликнула племянница и скрылась за дверью.

Но от Кравчука не скрылась секундная пауза, которую выдержала Мила перед тем, как пообещать, что пригласит его на свадьбу. Теперь, когда она станет светской дамой, ей надо заботиться о своём обществе. И, наверное, гомосексуалисты для её общества не подходят…

Кравчук вернулся за стол, и покрутил в руках недопитую Милой стопку с водкой. Ему стало противно. Он вздохнул и вылил в рот содержимое стопки, хотя терпеть не мог водку.

— У тебя девочка, — улыбалась акушерка в лицо Ирине. — Здоровенькая, хоть и восьмимесячная!

— Что? — слабо пробормотала она. — Кто?

Лицо акушерки расплывалось и превращалось в огромное пятно, а затем вновь возвращалось на своё место.

Ира закрыла глаза, затем вновь открыла и поморгала. Боль была невыносимой, но она терпела, стиснув зубы.

— Ты такая умничка, — снова начала та же акушерка, — даже не вскрикнула ни разу, только стонала, и то тихо. Зачем терпела молча?

— Я привыкла, — вырвалось у Иры, и она удивилась. Привыкла? Когда она успела привыкнуть к боли? Ей же всего двадцать три, разве она могла успеть терпеть такую боль? И мало того, ещё и привыкнуть к ней! И тут же её озарило: у неё теперь есть дочь! Дочь!

— Покажите, — потребовала она, — покажите…

Женщина в белом халате поднесла к ней пищащее создание. Ира во все глаза уставилась на малышку. Надо же, какая она… странная. Такая бело — красная, как поросёнок, и морщинистая, как старушка…

— Красавица, верно? — гордо поинтересовалась акушерка.

Ира быстро кивнула, хотя на самом деле вовсе так не думала. По её лицу потекли слёзы, и она изумлённо потрогала щёки. Да, слёзы были настоящими, и крупными, и стекали вниз, с лица на шею.

— Я же никогда не плачу, — удивилась Ира. — Никогда…

Откуда у неё взялась такая уверенность, было непонятно. Но она точно знала, что никогда раньше не плакала.

— Э, мамочка, по такому случаю не грех заплакать, — сказала пожилая медсестра, у которой на руках лежала уже запеленатая девочка.

— Вы куда? — испугалась Ирина. — Куда вы понесли её? Отдайте немедленно!

Медсестра засмеялась и вышла за дверь.

— Не переживай, — успокоила Иру акушерка. — Все дети лежат в боксах, а к мамочкам их приносят, чтобы они покормили деток…

— Зачем вы сюсюкаете со мной? — рассердилась роженица. — Говорите прямо, куда унесли моего ребёнка!

Акушерка тихо засмеялась.

— Правила такие, ничего тут не попишешь… Отдыхай пока, поспи. Сейчас я увезу тебя в палату. И лучше подумай, как назовёшь дочку-то!

Ира мгновенно переключилась на последнее её предложение. И верно, она ведь ещё не придумала имени для малышки! Мальчика она назвала бы Павлом, а дочь… Полина, пришло ей на ум. Полина — красивое имя, и не часто встречающееся, не такое, как Маша, Лена или Наташа.

— Полина, — пробормотала Ира, пробуя имя на вкус. — Полечка, Полюшка…

И тут же она поняла, что это имя тоже напоминает имя того парня, у которого её отбил муж, Павла. Хотя в этом случае следовало бы назвать девочку Павлиной. Но это слишком вычурно, надо же — Павлина, прямо натуральный павлин приходит в голову. А Полина — самое то, нежное, мелодичное имя… И, опять же, созвучное имени Павел…

Да при чём тут какой-то Павел, пришло в голову Ирине, и она закрыла глаза. Сказывалось напряжение последних часов. Оказалось, что рожать — совсем не легче, чем совершать марш — бросок с полной выкладкой.

— При чём тут марш — бросок? — сонно пробормотала Ирина, удивляясь собственным мыслям.

Шахид удивлённо осматривал дом. Надо же, какой красивый! Такой правильный, классический, добротный, с колоннами… Из-за высокого забора было плохо видно, поэтому ему пришлось отъехать подальше, взобраться на взгорок и наблюдать оттуда.

Шахид торчал здесь уже час, а из дома никто не выходил и не входил туда. Может быть, там никого нет? Придётся рискнуть, потому что время не ждёт. Он ехал до этого городка больше четырёх часов от Москвы. А потом ещё полчаса искал этот дом. Ночью возвращаться совсем не хочется, а ведь зимой темнее так рано! Хорошо, что он выехал в семь утра!

Он оглянулся, и спустился с холма. Подошёл к воротам и протянул руку к звонку. А потом отдёрнул. А что, если там, за воротами, незнакомые люди? Что он им скажет? Что его погибший брат хранил в банковской ячейке копию договора о купле — продаже дома? Нет, так не пойдёт, таким путём он ничего не узнает!

Он открыл ворота и осторожно вошёл во двор. Да, дом ухожен, дорожки во дворе расчищены от снега, здесь явно живут люди! Теперь надо убедиться, что нет собаки! А то как выбежит из-за угла какой-нибудь боксёр — шмаксёр…

Но было тихо. Шахид пристально вглядывался в окна, но и там не заметил никого. Похоже, в доме пусто. Наверное, люди на работе, сейчас самое время…

Он более уверенно направился по утрамбованной тропинке к крыльцу. Достал ключ, заранее приготовленный, и вставил его в замочную скважину. Ключ послушно вошёл в пазы и Шахид повернул его два раза. Замок щёлкнул. Дверь открылась. Пусть свободен!

Шахид постоял у открытой двери, выжидая: если хозяин дома, то он уже услышал, что кто-то пытается проникнуть в дом. Или та же собака может находиться в доме. Но внутри было тихо, и пахло так хорошо, по-домашнему, свежим хлебом, кофе, какими-то духами…

Наверное, хозяева позавтракали и отправились на работу. Осмелев, он вошёл в прихожую и остановился. Да, здесь явно живут небедные люди. Стены были затянуты драпировками, в глубине коридора стоял загадочно мерцающий аквариум, дорогой паркет был начищен. Шахиду пришлось разуться. Он сделал это не из боязни испачкать пол, а чтобы хозяева, которые рано или поздно вернутся, не догадались, что у них был незваный гость.

Шахид прошёлся по комнатам, и поразился вкусу хозяина. Хотя, может быть, дом обставлял специально нанятый дизайнер!

Так, ладно. Комнаты осмотрены. Что дальше? Где искать ответ на загадку, которую задал ему погибший брат?

Немного подумав, Шахид решил полазить по шкафам и попытаться понять, во-первых, кто здесь живёт. А во-вторых, найти хоть одну фотографию. Может, хотя бы это поможет ему разобраться в этом странном деле?

Он вернулся в хозяйскую спальню, в которой обычно и лежат такие трогательные вещи, как фотоальбомы, и столкнулся почти лоб в лоб с молодым мужчиной.

От неожиданности Шахид вздрогнул и сначала решил сделать вид, будто случайно здесь оказался. Мол, дверь была открыта, и вот адрес, друзья пригласили…

Он уже полез в карман, чтобы достать листок с адресом дома, как вдруг узнал парня.

— Не может быть, — пробормотал он. — Это ты?! Листок с адресом выпал из его дрожащих рук.

Мила лениво ковыряла вилкой салат «Цезарь». Обычно она ела его с удовольствием, но секрет этого блюда соблюдают далеко не все повара. И на данный момент салат был абсолютно непригоден в пищу, по крайней мере, Мила так считала.

После согласования с семьёй Павлика даты свадьбы, она вернулась к прежним привычкам. Ещё бы: скоро она будет миссис Резник, разве этого недостаточно для того, чтобы ей подавали тот салат «Цезарь», к которому она привыкла?! Тот настоящий, заправленный соусом, а не простым майонезом?!

Напротив неё сидела заклятая подружка, Светочка. Когда-то она крепко подсела на героин, с которого еле слезла. После долгого лечения Света перешла на более лёгкие виды наркотиков: кокаин и экстази.

Выражение «пойду припудрю нос», прочно вошедшее в обиход светских дам после просмотра иностранных сериалов, в интерпретации Светы было буквальным.

Но сейчас она уже попудрила свой длинный носик, и теперь с интересом шныряла глазами по залу. Ресторанчик был так себе, непонятно, почему он пользовался такой популярностью в богемных кругах. Кормёжка была дрянной, цены — запредельными, обстановка не то чтобы убогая, но далека от роскоши. И, тем не менее, звёзды кино и шоу — бизнеса, известные модели и телеведущие считали своим непременным долгом захаживать сюда хотя бы раз в неделю. Здесь можно было встретить всех, начиная от Диброва с его очередной подружкой, заканчивая Акуниным.

Именно поэтому Мила сейчас и сидела за столиком, задумчиво глядя на попранный «Цезарь», из которого во все стороны торчали листья салата.

— О, смотри, — Света дёрнула её за рукав нового шерстяного костюма.

Мила решила, что, раз она теперь уже не певица, а светская дама, то должна одеваться не экстравагантно, а элегантно. Дорогая простота — вот так теперь будет выглядеть её одежда.

С некоторых пор она пользовалась кредитной картой Павлика, как будущего мужа, и поэтому спокойно покупала любую нравившуюся ей вещь. Правда, к выбору одежды Мила стала подходить основательно. Как говорится, положение обязывает. Положение миссис Резник…

Она улыбнулась сама себе и посмотрела в ту сторону, в которую кивала подруга. Улыбка медленно сползла с её лица.

За угловой столик присаживался крупный детина в смокинге, который сидел на нём, как галстук на шимпанзе.

— В смокинге в обеденное время? — ахнула поражённая Светочка.

Она строго чтила светский устав, по которому смокинг числился исключительно вечерней формой одежды, за исключением разве что торжеств типа свадьбы.

Детина посмотрел на их столик, и Мила быстро отвела глаза. Кажется, она даже покраснела. Это был тот самый мерзавец, изнасиловавший её чуть меньше года назад. Тогда он был охранником Анны Щедриной, худосочной певички, у которой ни слуха, ни голоса, но которая, тем не менее, постоянно выдаёт на-гора очередной хит. Правда, как раз с тех пор, как случился этот случай с Милой и секьюрити, Анна исчезла с экранов телевизоров. Поговаривали, что она решила заняться бизнесом, а то и сунуть нос в политику. У нас очень модно сначала стать публичной персоной, а затем уже делать себе политическую или экономическую карьеру. Взять того же Евдокимова — он собирается баллотироваться в губернаторы Алтайского края. И, похоже, его и впрямь выберут. И будет он, как в собственном юмористическом монологе, « на одном конце деревни никого не трогать, а его отец — на другом». Впрочем, эта порочная практика распространена по всему миру. Взять того же Рейгана, который до своего президентства был второсортным актёришкой. Или более свежий пример — Шварценеггер…

Щедрина, видно, решила, что и она не хуже них, и планирует новую кампанию. Мысли Милы вновь вернулись в настоящее.

В принципе, неизвестно, можно ли тот случай назвать изнасилованием в полной мере, Мила была пьяна, во-первых, а во-вторых, особо не сопротивлялась. И этот урод трахнул её прямо в салоне её же машины.

После этого Мила лелеяла планы мести, однако что-то не сложилось. Сначала она была занята тем, чтобы исключить Жанну из жизни Павла, затем возилась с ним самим, а теперь вот у неё свадьба на носу. Месть не состоялась, но, может быть, когда-нибудь у неё будет время, чтобы…

— Это вам от того джентльмена, — словно из-под земли выросший официант поставил на стол девушкам бутылку дорогущего французского шампанского и вазу с фруктами.

Охранник мерзко усмехался прямо в лицо Миле. Ей захотелось взять бутылку и ударить его по голове, как это сделал Сергей Безруков в фильме «Бригада», когда он пробил голову этому продажному менту Каверину в исполнении Андрея Панина.

Но Мила взяла себя в руки и вместо этого улыбнулась своему разовому любовнику. Она же теперь приличная дама, к чему ей сплетни?!

— Ты знаешь, он ведь просто чудом остался жив, его чуть — чуть не убили, — зашептала Света, тонкими пальцами отрывая виноградинки от грозди, свешивающейся с фруктовницы.

— Кому надо его убивать? — усомнилась Мила. — Не хочешь же ты сказать, что покушались на Щедрину! Она же не Уитни Хьюстон в фильме «Телохранитель»!

— А при чём тут Щедрина? — вытаращилась Светочка. — Он уже давно ушёл к Борзаковскому.

Мила помимо воли округлила глаза. Борзаковский являлся видным политическим деятелем, на которого постоянно «наезжало» наше неудавшееся государство, которому в свою очередь то ли ничего не обломилось от денежек Борзаковского, то ли обломилось, но слишком мало. И тот факт, что на него было совершено покушение, Милу ничуть не удивил. В нашей стране не любят богатых. Ходорковского посадили, например. Тоже не поделился с государством. Зато Абрамович направо и налево сорит миллионами долларов, скупая на корню всё, что попадётся ему под руку: и футбольные клубы, и швейцарские горнолыжные курорты, недвижимость по всему миру. Особенная тяга у него к Англии, которую он делит на лакомые кусочки и скупает так быстро, словно узник концлагеря, дорвавшийся до еды. Скоро там будет править не Елизавета вкупе с принцем Чарльзем, а наш российский божок!

Идея-то в чём состоит: Абрамович, этакий хитрец, отстёгивает государству определённую долю, и вследствие этого, наоборот, не разоряется, а богатеет. Правда, все природные сокровища Чукотки, губернатором которой он был, от его обогащения, наоборот, становятся всё скуднее.

Миле, если честно, было наплевать и на него, и на само государство. Главное — чтобы Резника не пустили под молотки, что вполне впишется в общую картинку России. Потому что теперь именно от благосостояния Резника зависит и её благосостояние.

Мила осушила бокал шампанского и скривилась. Она терпеть не могла эту газировку, всякий раз стараясь найти в ней прелесть, и не могла этого сделать. Гадкая шипучка отзывалась болью в желудке, неуместной отрыжкой, и головокружением, вне зависимости от того, где была произведена — в Абрау — Дюрсо или знаменитом частном винограднике во Франции.

Её глаза снова скользнули по лицу охранника, который ел фирменное блюдо ресторана, размеренно двигая челюстями.

Мила прислушалась к Светкиным словам:

— И, представляешь, незадолго до этого ему друзья подарили амулет в виде кентавра. Пуля попала в этот амулет, то есть в кентавра. То есть в камень, который был в нижней части этого кентавра. И спасла его! Представляешь, если бы не этот амулет, то пуля попала бы ему прямо в сердце!

Мила попыталась вспомнить, кто же совсем недавно тоже говорил ей об амулетах, и не смогла.

— Ну и что такого? — пожала она плечами в ответ на восторги Светки. — Простое совпадение.

— А вот и нет, — торжествующе заявила подружка и подцепила вилкой ломтик языка, намазанного хреном.

Мила развеселилась, прикинув, что к этому блюду вполне применимо словосочетание « хреновый язык». Забавно…

— Этот амулет делала женщина, которая как — бы колдунья, — продолжала подруга.

И Мила тут же вспомнила, что на днях об этой же тётке ей рассказывал дядя. Только он выражался более осторожно, и даже не рискнул назвать её ясновидящей.

В общем-то, слухи всегда обрастают невероятными подробностями. Но интересно, интересно, а с чего эта дама стала так популярна, особенно если учесть, что она живёт не в Москве, а у нас и своих магов — колдунов — шарлатанов — ювелиров вполне достаточно?!

— Представляешь, — взахлёб рассказывала Света, невольно повышая голос, — они той женщине привезли, ну, то есть его друзья, его фотографию, и рассказали, кем он работает. Ну, она и сказала, что ему подойдёт этот, как его… александрит, вот!

— Его, наверное, просто Сашей зовут, — пробормотала Мила, удивлённая тем, что все окружающие рассказывают ей о магических свойствах камня, которыми пользуется какая-то дама.

— А, ты хочешь сказать, что она всем Сашам предлагает александрит? — лукаво улыбнулась Светочка. — Нет, его зовут не Саша. Не помню, как, но точно не Александром. И вот, прикинь, этот парень прикрыл собой Борзаковского, когда какой-то придурок стрелял в него. И пуля — прямо в кентавра!

— И что? — невольно заинтересовалась Мила.

— Ничего, — пожала плечами Света. — Камень раскололся, понятное дело. Зато на охраннике — ни царапины!

— Украшение жаль, — пробормотала Мила, и незаметно для себя съела ложку салата, который намеревалась вывалить на голову повара.

— Ты что? — Света покрутила пальцем у виска. — Он бы погиб мгновенно! А так — какой — то камень, подумаешь! Он себе ещё сотню таких закажет!

Мила восхитилась. Надо же, какая реклама у той провинциалки! Наверное, деньги лопатой гребёт! И всё из-за какой — то случайности. Ведь амулет не висел же у него на сердце, это просто невозможно! Прикрывая своим крупным туловищем Борзаковского, охранник просто наклонился влево, и амулет прикрыл сердце. Он и вправду счастливчик!

Мила поймала его жадный взгляд, бесстыдно шарящий по ней, и почувствовала приятное возбуждение. От этого детины веяло животной страстью, неутолённостью чувств. Тем самым, чего ей так не хватало в жизни. Секс с Павликом был, скорее, односторонний: Мила трудилась сама, часто ни получая удовольствия, ни доставляя его и партнёру. Павел лежал с открытыми глазами и безвольно глядел в потолок.

Надо же, тётёшкаясь с будущим мужем, Мила совсем забыла о себе, о своих потребностях.

Она попрощалась со Светкой и, накинув шубу из шиншиллы на одно плечо, прошла мимо охранника, замершего с вилкой, не донесённой ко рту. Мила окинула его призывным взглядом и, покачивая бёдрами, вышла из ресторана. Не торопясь щёлкнула брелоком, и направилась к своей машине. Павел отдал ей свой новенький серебристый «порш» с затемнёнными стёклами, который и смотрелся эффектнее, и технически была оснащен гораздо лучше старушки «ауди», на которой Мила ездила уже много лет.

Она уселась на заднее сидение и приготовилась ждать. Не успела она аккуратно убрать шубу на переднее сидение, как дверца открылась, и в салон протиснулось крупное тело охранника. Не говоря ни слова, он сразу же задрал шерстяную юбку и стащил с девушки колготки.

Всё повторялось с точностью до мелочей, как в тот раз. За исключением разве что того, что сегодня Мила была трезва. Ах да, ещё машина была другая… Отдаваясь страсти, Мила ещё успела цинично подумать, что спортивный «порш» не слишком — то подходит для здоровяка охранника…

Шахид не мог поверить собственным глазам. Если бы он не привык к столице и жизни в ней, не оброс русскими традициями и привычками, то непременно бы начал молиться.

Перед ним стоял Мальчик собственной персоной и усмехался, глядя прямо на него.

— А ты кого ожидал здесь увидеть? — вопросил он. — Пушкина, что ли?

— При чём тут Пушкин, — пробормотал сбитый с толку Шахид.

— Ну, присаживайся, — хозяйским жестом предложил Мальчик. — Ты мой гость, а Коран велит принимать гостя хорошо. Покормить его, напоить, спать уложить…

— В печь засунуть, — некстати вспомнил русские сказки Шахид.

Его жена читала детям, когда они были маленьким, сказки про Бабу — ягу, которая сначала кормила — поила, отправляла в баньку своего гостя, а потом съедала его. Не хотела, видимо, давиться грязным гостем.

Мальчик засмеялся. Но его глаза жёстко смотрели на незваного гостя.

Шахид прямо кожей почувствовал опасность, которая исходила от мальчишки. У него мурашки побежали по коже, хотя он был одет в тёплую дублёнку, специально подготовился, взял её заранее, хотя обычно ездил в машине, и не брал с собой верхней одежды.

И как это раньше он не ставил щенка ни во что? Как это раньше он даже не замечал Мальчика, считая его сопляком. Прав был Малик, остерегаясь этого недоноска. Сто раз прав! Шахид посмеивался над братом, считая, что у того не все дома, раз он осторожно относится к этому сопливому мальчишке. Но получилось, что Малик прав, а он, Шахид — не прав. Значит, он и вправду убил его брата?

— Не Мальчик ты, шакал ты, — вырвалось у него. — Ты Малика убил?

— Я, — согласился Мальчик и широко осклабился. — Твой брат скотиной был, всю жизнь мне испортил. Отца моего убил. Я отомстил.

— Э, — махнул рукой Шахид, — ты не знаешь, не можешь судить. А взял на себя такую ответственность. Аллах должен был решить, как быть с Маликом.

— Да хватит мне зубы заговаривать, — разозлился Мальчик. — Ты в аллаха не веришь, зачем так говоришь! Я всё знаю, всё помню. Все молились, а ты — нет…

— Аллах в душе каждого из нас, — скромно и смиренно произнёс Шахид, хотя внутри у него всё кипело от злости.

Мальчик уселся в кресло напротив Шахида и усмехнулся.

— Если аллах такой мудрый, почему он разрешил твоему брату убить моего отца и оставить меня сиротой? — добавил он через секунду.

Шахид собирался назидательно произнести, что, значит, так было надо. Но не стал. Он и сам не верил в то, что бог покарает убийцу. Карать мог только человек. Но по воле аллаха. Значит, Малик убил отца мальчишки? Шахид предполагал что — то подобное, иначе зачем бы Малику так остерегаться Мальчика? Растить его, обучать, но держать на расстоянии?

— Слушай, Мальчик…

— Я не Мальчик, — хищно покачал головой хозяин. — Меня зовут Асланбек. Асланбек Цагароев. Запомнил? Давай, повтори!

— Асланбек Цагароев, — послушно повторил Шахид, сообразив, что в документах на дом было именно это имя, и тут же опомнился. — Мне не важно, как тебя зовут. Важно — что ты здесь делаешь. Хотел уйти из Семьи — почему не попрощался?

— Слушай, хватит глупости говорить, — отмахнулся Мальчик, то есть Асланбек. — Ты зачем здесь? Искал меня?

Шахиду пришлось рассказать, что после смерти Жанны наследником Малика стал он сам. И он нашёл в документах Малика копию договора на этот дом. Вот и решил проверить…

— Значит, он узнал, что я купил этот дом, — усмехнулся Мальчик. — Подстраховался, шакал… Думал, что всё знает про меня! Оказалось, нет. И что теперь?

Шахид сделал вид, будто не понимает, о чём речь. Хотя на самом деле ему было ясно, что Мальчик не отпустит его живым. Это опасно. Шахид вернётся в Семью и расскажет всем, что Мальчик и правда убил Малика. И спокойная жизнь Асланбека кончится. Ему тогда не жить! Или придётся бежать отсюда, бросать дом, обосновываться на новом месте. Зачем столько сложностей, если можно всего лишь избавиться от неугодного гостя?

Над жизнью Шахида нависла прямая угроза. Он это почувствовал остро. Мальчик был крайне опасен. В любую секунду он мог броситься на Шахида, и одним движением забрать у него жизнь. Мальчик — настоящее орудие для убийства. Он отлично стреляет, великолепно владеет ножом, даже стрелу из лука может пустить точно в цель. Да что там, наверняка у него отработан удар, при котором человек мгновенно теряет сознание, ведь Мальчик — профессиональный боксёр. У него острый взгляд и звериное чутьё.

После его удара с человеком можно делать всё, что угодно. Надо было действовать.

Шахид очень медленно, как можно более незаметно, постарался подвинуть правую руку к пистолету, спрятанному за поясом. И поблагодарил аллаха за то, что тот надоумил его взять с собой пистолет. Шахид редко стрелял, но передёрнуть затвор умел. Он, конечно, не попадёт с десяти шагов в глаз белке, но с такого расстояния в Мальчика — запросто.

Только бы тот не успел выстрелить первым. Хотя, кажется, мальчишка не собирается стрелять, тем более что и пистолета в его руке нет.

Значит, надо сделать вид, что расслабился, и заговорить ему зубы.

— Ну и где обещанная еда — питьё? — шуткой сказал Шахид.

— Обойдёшься, — отрезал Мальчик. — Что делать с тобой будем?

— А что ты предлагаешь? — вкрадчиво спросил Шахид, стараясь, чтобы Мальчик не заметил его страха, продолжая продвигать руку по направлению к рукоятке пистолета, спрятанного под дублёнкой.

Ирина задумчиво рассматривала потолок. Она ещё не совсем оправилась после родов, и постоянно спала. Её тревожило, что Саша не появлялся уже второй день. Хотя, когда узнал, что у него родилась дочь, обрадовался. Ирину волновало, как он отнесётся к тому, что она родила дочь, хотя все мужчины обычно предпочитают сыновей.

— Ты ничего не понимаешь, — сказал Саша, погладив её по щеке.

Его пустили в палату после того, как он надел бахилы и белый халат, и обрызгался какой-то санитарной дезинфицирующей жидкостью.

— Дочь — это хорошо, потому что ей не надо служить в армии и воевать. А сын у нас ещё будет, верно?

Ира радостно кивнула. Конечно, она родит ему ещё ребёнка, и даже двух, если он захочет.

Когда Саша ушёл, она вспомнила, что так и не рассказала ему про тот странный разговор с родителями. Впрочем, ещё будет время.

Но ни вчера, ни сегодня муж почему-то не появился. Может быть, он всё-таки не хотел дочку, и говорил, что рад, только чтобы утешить её? А теперь переживает? Может быть, она его разочаровала?

Ира не находила себе места, а потом постаралась успокоиться. И в самом деле, чего это она так волнуется, как какая-то бессловесная восточная женщина? Она вполне эмансипированная особа, не захочет муж растить Полину — девочка вырастет и без него! Ирина и сама сможет обеспечить себя и ребёнка.

И вообще, с таким богатым прошлым, как у неё, когда она была хакером и отлично владела боевыми искусствами, ей нечего бояться.

Ира улыбнулась и вдруг осознала, что в ней борются две разные личности: та, которая образовалась сейчас, до амнезии, и та, о которой рассказывал муж. Одна — мягкая, женственная, ориентированная на семью, а вторая — деловая, жёсткая дама, которой всё равно, вырастет её дочь с отцом или без.

Роженица закрыла глаза и откинулась на подушку. Интересно, какая она на самом деле? Нечто среднее между этими двумя типами женщин? Или совсем другая? Или всё же одна из них?

Когда муж не пришёл и на следующий день, а его мобильный телефон не отвечал на вызов, Ира не на шутку перепугалась. С Сашей могло что — то случиться!

Оставив ребёнка в роддоме, ближе к вечеру она отпросилась у врача, и поспешила домой. С мужем случилось что — то нехорошее, она это чувствовала. На сердце словно лежал тяжёлый камень, сдвинуть который ей было не под силу.

Шахид торопился. Ему хотелось, во-первых, оказаться в Москве до того, как стемнеет, чтобы не плутать по этим провинциальным дорогам, а во-вторых, ему надо было быстрее убираться отсюда. Мало ли свидетелей найдётся, может, кто видел, как он заходил в дом?!