Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Охота на "Шейха"

ModernLib.Net / Военная проза / Миронов Вячеслав / Охота на "Шейха" - Чтение (стр. 2)
Автор: Миронов Вячеслав
Жанр: Военная проза

 

 


— Не нам, значит — никому!

И дал очередь из автомата по этим бочкам! Подключились и все остальные. В течение нескольких минут в подземелье стояла оглушительная стрельба. Вино текло на пол, заливая все вокруг. Ничего не было видно от пороховых газов. Как рассказывал дед, букет винного аромата и сожженного пороха — ни с чем не сравнимый запах. При этом он закрывал глаза и втягивал ноздрями воздух, вновь переживая те события.

Когда злость солдатская была излита, начали черпать вино. Кто набирал прямо из-под ног, кто по колено в вине пробирался к определенной бочке и подставлял под бьющую струю емкость. Набирали во все, что было под рукой: фляги, кастрюли, бидоны, банки, каски и даже сапоги.

Потом начался гудеж. Пили все и вся. На следующий день подошли свежие силы, которые должны были, пройдя город, двинутся дальше — гнать немца на запад. Но столкнулись с проблемой. Пьяные солдаты лежали по всему городу, прямо на улицах, мешая движению войск, — их просто оттаскивали на обочины. Ну а, узнав, где тот заветный погребок, также запасались спиртным и под веселым хмельком, с песнями, двигались через город.

И никого не отдали под трибунал, не расстреляли, хотя распознать участников погрома можно было издалека. Когда они плавали в вине, то все обмундирование окрасилось в красный цвет от вина и никак не отстирывалось. В насмешку их долго потом называли «красноармейцы», делая упор на «красно».


Эх, меня бы сейчас в этот подвал, да полкаски вина испить! Я зябко поежился. Холодно в Чечне. Тоже мне юг! Курил почти непрерывно, щедро угощая сигаретами бойцов. Не жалко. По дороге в Чечен-Аул несколько раз делали привал, чтобы оправиться: на холоде почки работают как насосы. Майор ко мне больше не подходил, оно и понятно, работы у него — выше головы. Надо не проморгать возможную засаду. Поэтому он и кричит, матерится сорванным голосом. Но слушают его бойцы. Беспрекословно выполняют команды. Не шутит народ.

Чем дальше двигались на юг, тем больше попадалось сожженной, развороченной техники. В одном месте была видна свежая воронка от разрыва, не больше суточной давности. Рядом валялась полуобгоревшая «буханка» санитарного УАЗа. Его еще называли «таблеткой». На не обгоревшем боку виден красный крест в отверстиях от пуль. Вокруг машины раскиданы, втоптаны в грязь окровавленные бинты, сломанные костыли и порванные носилки.

Это зрелище не прибавило энтузиазма, но заставило энергичнее крутить головами, внимательнее всматриваясь в окружающую местность. Постепенно адреналин разогнал кровь и холод отступил. Во рту пересохло, захотелось пить.

Нам повезло, и мы добрались до Чечен-Аула без приключений.

Я попрощался с майором и пошел искать месторасположение группы ФСБ. Отдел располагался на окраине села. Это не очень хорошо, так нас тут и перерезать можно. Вырыты окопы, высятся мешки с землей. Сквозь узкую щель смотрит пулемет, ствол следит за мной. Не очень приятно, но данность на войне. Хочешь выжить — не доверяй чужакам.

У нас солдат срочной службы не было, значит, попросили охранять военных. А это говорит о том, что с ними полный контакт и понимание. Это приятно — легко будет работать. И значит, мы стоим у вояк на котловом довольствии — отпадает проблема в приготовлении пищи. Вдвойне приятно. Сдал продовольственный аттестат в часть, и все — кушай горячую пищу. Что зимой не маловажно. Вокруг относительный порядок, значит, начальник требовательный. И это хорошо.

Документы у меня проверил сержант-срочник. Его страховал второй солдат. Стоял грамотно, позади меня и немного левее. Я вспомнил Остапа: «В чем дело, товарищ? Я вас спрашиваю! В чем дело?»

— Проходите. Вас ждут. — Сержант отдал мне документы, но провожать не пошел.

Группа базировалась в бывшем помещении МТС. Все окна, что выходили на улицу, были закрыты мешками с песком. В качестве украшений на стенах были развешаны плакаты, на которых в разрезе были нарисованы всевозможные двигатели. Будет чем заняться от скуки! Я осмотрелся.

— М-да, это не Рио-де-Жанейро! Это гораздо хуже! — произнес я и пошел представляться новому начальнику — подполковнику Мячикову.

— Ступников, наконец-то! — Он поднялся из-за стола и протянул руку: — Юрий Петрович. Заждался я совсем. Ты дома чем занимался? — спросил он с надеждой в голосе.

— Связь обслуживал.

— Я же просил опытных сотрудников, в первую очередь — из отдела по борьбе с терроризмом! — расстроено махнул рукой Петрович.

— Опытный я, вторая командировка. Первая полгода, вторая — на четыре месяца.

— А, садись. За отсутствием гербовой пишем на простой! Чай будешь?

— Я замерз, можно и покрепче, — осторожно намекнул я.

— Значит, водку с чаем!

Мячиков поставил чайник на печку-буржуйку и полез в стол за водкой и закуской.

Я тем временем осмотрел кабинет шефа. Стол, несколько разнокалиберных стульев с покосившимися ножками, плюс пара табуретов. Рядом — топчан, заправленный армейским одеялом. Буржуйка в углу. Над столом электрическая лампочка, дававшая желтый тусклый свет. Стол завален бумагами и картами. По бланкам я узнал сводки радиоперехвата. Тут же лежали какие-то списки, одна из папок была открыта, там была вшита ксерокопия протокола допроса. Это мне понравилось. Значит, мужик сам работает, пашет, сопоставляет, анализирует, ищет крупицы новой информации в уже известных фактах.

Мячиков накрыл на приставном столе: сало, початая бутылка водки, банка тушенки, хлеб, репчатый лук.

— Заседание продолжается! — я провозгласил, разливая.

— Продолжается. — Мячиков подсел к столу.

— Сколько всего народу в группе? — поинтересовался я.

— Ты четвертым будешь. Сейчас чай поспеет, я всех и позову. Познакомишься. — Он достал кружки.

— Мне обещали, что сейчас со всей Чечни опытных оперов соберут и кинут сюда — на усиление. — Я резал хлеб.

— Ага, держи карман шире.

— Заграница нам поможет!

Я был мрачен. Провели как мальчишку. Будем работать в условиях тотального дефицита сотрудников, времени и информации.

Минут через пять пришел третий сотрудник. Причем я его прекрасно знал.


Серега Каргатов. Капитан. Он «загремел» в Чечню буквально перед Новым Годом, я — сразу после. Он — на шесть месяцев, я — на четыре. Серега прекрасно рисовал. Сам он себя художником не считал, хотя окончил Суриковское училище в Красноярске. Это у него первое образование. Второе — Красноярский педагогический институт, факультет иностранных языков. Прекрасно знал английский и немецкий, и постоянно совершенствовал их, шлифовал. Работал Серега по иностранным спецслужбам. И очень даже хорошо. В институте он получил вдобавок прекрасную подготовку по психологии. Плюс оперативную спецподготовку. Много читал. Очень много. И вот этот умница попал в Чечню.

Каждый оперативник знал, что мимо Чечни он никак не пройдет, но все как-то отгоняли от себя эти мысли. Кто-то раньше, кто-то позже, но лучше позже.

Есть у нас в Управлении и сотрудники, которые стали «псами войны». Работают вахтовым методом. Шесть месяцев на войне, шесть дома. И дома думают только о войне. А на войне о доме. Разрываются между своими желаниями. И никакая психологическая реабилитация не спасает. Это уже диагноз, образ жизни, медицина здесь бессильна. Псы войны. С другой стороны — оно и хорошо, постоянно прикрывают, едут за тех, кто работает дома, выполняют план по отправке в Чечню. А сейчас стали набирать для постоянной службы сотрудников в Чечню, и я знаю, что они подали рапорта. Скоро появятся здесь. Надеюсь, что теперь меньше оперативных работников станут направлять в командировки в эту бандитскую республику.

Серега Каргатов остановился в дверях, не веря своим глазам.

— Саша, ты?! — неподдельное изумление отражалось на его лице.

— Я, Серега, я!

Обнялись. Черт побери, а приятно встретить на войне знакомое лицо. Приятно!

— Ну, как ты, Саня, что нового дома? — Серега буквально поедал меня глазами.

— Дома все хорошо. Только вот узнали, что не справляешься ты тут. Вызвали в кадры и говорят, мол, езжай, товарищ Ступников в Чечню, без тебя, мол, Каргатов всю работу завалил, прямо труба. Вот и поехал. Но я только для оказания помощи. Буду тебя учить, а не работать за тебя. Поэтому только на четыре месяца, а там уже сам работай.

— Как сюда попал? — Сергей понял и оценил шутку.

— Попал-то я сначала в Толстой-Юрт. Думал, что всю командировку там отсижусь. Не получилось — начальник, — я кивнул в сторону Мячикова, — сюда вызвал. Вот и приехал.

— Дома, что нового? — Серега по-прежнему поедал меня глазами.

— Ничего. Все по-старому. Управление стоит на месте. Начальники на своих местах, подвижек нет ни по вертикали, ни по горизонтали. Все тихо и спокойно. Обычная рабочая ситуация. Сам-то ты здесь как?

— Нормально.

— Хорошо работает, — подтвердил Мячиков.

— Тогда зачем вызывал, Петрович? Два красноярца в одном отделе — это уже диаспора. Почти мафия. Не боишься, что подсидим?

— Я вам покажу диаспору, мне работа нужна! — он шутливо погрозил нам кулаком. — А кресло — нате — забирайте! А, вот и знакомьтесь — еще коллега. Разин Александр Владимирович.


Мы обернулись. В дверях стоял совсем юный офицер. М-да, тогда понятно, отчего Мячиков требовал к себе опытных. Серега, конечно, не совсем юный, но специфики местной до конца, может, не просек. Он интеллигент, а тут нужны люди погрубее. Не то, чтобы я принижаю его способности, но сейчас не до глубинных оперативных разработок.

А этот пришедший Разин — вообще «зеленый». Наверное, только ВУЗ закончил, а его сюда «законопатили». Отдел кадров выполнил план по отправке оперов в Чечню.

— Тебе сколько лет, Александр Владимирович? — не выдержал я.

— Много, уже двадцать три, — ничуть не смущаясь, ответил он.

А выглядит моложе. Ну да ладно, не убивать же его за столь юный возраст. Будем работать. Возраст — это тот недостаток, который очень быстро проходит.

— Вот и вся группа! — произнес наш начальник, разливая водку по разнокалиберным кружкам.

— Сила! Не то, что в Толстом-Юрте! Разве «Нимфа» кисть кладет?.. — не удержался я.

— Ну, все, шутки в сторону! Представляю своего заместителя — начал официальную речь наш начальник.

Представил меня, потом Каргатова, Разина.

Я стоял и с улыбкой в тридцать два зуба смотрел на нашу группу. Будем работать! А другого пути нет.

После традиционных тостов, вплоть до четвертого о работе не говорили. Ну, что же, пора и поговорить.

— Что известно об Атагах? — спросил я, обращаясь ко всем.

— О каких? Новых или Старых? — уточнил Каргатов.

— Обо всех. И в отдельности. «Чистить» которые будем?

— Пока Старые, — ответил шеф — Значит так. Находятся они примерно в пяти километрах от нас. От Чечен-Аула. По дороге множество расщелин, оврагов, глубоких кюветов и прочей дряни, которая способствует установке мин, фугасов, устройству засад. Инженерная разведка снимает это добро довольно часто. Иногда или не успевает, или это делают у них уже за спиной. Пытались сами установить минные поля. Так духи часто снимают эти мины и используют против нас. Взрывают не только военные машины, но и представителей местной администрации.

— Что, чечен чечена не любит? Перерастание контртеррористической операции в гражданскую войну? — я удивился. — Обычно, здесь было по принципу «ворон ворону глаз не выклюет».

— Да нет, в Старых Атагах обосновались «вовчики» — ваххабиты, — пояснил Разин.

— Местные или пришлые?

— Арабы.

— Обычно в чеченскую банду вливалось трое-четверо «вовчиков», и «мыли» там мозги, довольно умело. И местные «чехи» становились «вовчиками», так сказать, «местного разлива». «Вся контрабанда делается в Одессе, на Малой Арнаутской!» — не выдержал я опять.

— Здесь видишь какая ситуация, — начал Сергей.

Нет, он не подражаем! Что значит у человека интеллигентская «косточка»! Манера излагать свои мысли — мягкая, доступная, внимательно выслушивает собеседника, кстати, ни разу не слышал, как ругается Серега! И вместе с тем не размазня, не «жует сопли». Приятно наблюдать за его манерой разговора. Умница! И чувствуется, что к нему здесь прислушиваются. Внимательно, а не показушно выслушивают. Знай наших!

— Старые Атаги по территориальному признаку расположены в Грозненском районе, а Новые — в Шалинском.

— Это как-то влияет на духов? Они уже стали делить сферы влияния по территориям? — не выдержал и съязвил я.

— Да нет. Администрация Новых Атагов внешне к нам лояльна. Там бандитов полно, но они там либо сидят на отдыхе, либо не дергаются и гадят в своем районе. Там только местные отморозки. А в Старых — арабы. Им кроме их ваххабисткого учения никто не указ. Вот они и воюют с нами — неверными, и отступниками, по их мнению, — местными духами.

— М-да, нормальному человеку это не разуметь. — Я почесал лоб. — Что еще известно?

— В банде около сорока человек. Вооружены стрелковым оружием, возможен миномет, ну, там мины, гранатометы и много автомобилей, очень мобильны. У них есть свои люди в Чечен Ауле.

— Тоже арабы?

— Нет, местные «вовчики». Снабжают их информацией о наших передвижениях и планах.

— Менты «духовские»?

— Скорее всего. — Шеф пожал плечами. — Мы к Атагам только стали подбираться. Здесь еще до конца не закончили. В «фильтре» полно народа. Там работы непочатый край, а тут еще и Атаги. Хотя, на мой взгляд, там «пустышка». С точки зрения закона — преступный элемент, а вот с точки зрения получения информации — «пусто-пусто», как в домино. Москва, а за ней и Ханкала, требуют «адресной» зачистки. С наименьшим раздражением местного населения уничтожать бандитов. Сам знаешь…

— Знаю. Только бы эти бандиты сидели в одном доме и не бегали по деревне… — Я махнул рукой. — Ладно, задачи поставлены, цели определены… Лед тронулся, господа присяжные заседатели!

— Вот и бери Каргатова — будешь отрабатывать Старые Атаги, Разин займется «фильтром», и то же самое — работать с прицелом по Атагам. Всем понятно? Во время моего отсутствия командует новый заместитель.

— Пардон, а если не секрет, что стало со старым заместителем? А то меня терзают смутные подозрения, — вкрадчиво поинтересовался я.

— Ничего. Его просто не было. Ты — первый, и самый главный среди заместителей, — ответил шеф.

— Где мне расположиться?

— Рядом свободный кабинет. Мы готовились к твоему приезду. Стол, стулья найдем, ну и кровать. Не найдем — возьмем у военных.

— Автомат дашь, начальник?

— Автомата нет, надо поговорить с военными, сам с особистами переговори — хорошие мужики, может, что и получится.

— Идем. Я покажу, что к чему, — потянул меня на выход Каргатов.


Серега завел меня в соседний кабинет, таблички не было. Но по размерам он был меньше, чем у начальника. Стол канцелярский, стул. Топчан, накрытый одеялом. И больше ничего. Понятно.

Я открыл стол и обнаружил там несколько листков бумаги, пару толстенных «амбарных» книг — чистых. Жаль, могли и оставить план зимнего наступления! Фломастеры нашел. Попробовал, пишут! Тут же на своей двери написал "Заготконтора «Рога и копыта». Фломастеры передал Сергею. Он рисует.

— Ты в своем стиле, — заметил Серега.

— Постоянство вкуса — постоянство характера. А давай напишем: «Киса и Ося были тут!» Ну, давай, показывай, что к чему здесь. Пойдем знакомиться с местными достопримечательностями.

— Пешком пойдем или поедем?

— У нас тут есть машины? — удивился я.

— Есть. «Шестерка», два УАЗика, один — «буханка» и нормальный, и ГАЗ-66.

— Откуда такое сокровище?

— Шеф насобирал. Что-то на Ханкале урвал, когда централизованные поставки были, что-то военные подарили, что-то само прибилось.

— У военных взял? — я был удивлен — Это же надо. Уважаю. Молодец! Что-то у военных взять?

— Ну, пошли, покажу тебе Чечен-Аул, потом к особистам сходим, к военным и ментам местным. Хотя к ментам ходить не стоит. Клятвенные обещания помочь, братание, прижимание рук к сердцу. И толку ноль.

— Здесь что, уже постоянный райотдел?

— Был временный, а сейчас — постоянный, — пожал плечами Каргатов.

— А ты где расположился? — спросил я.

— Рядом. — Сергей повел меня к себе.

Через коридор, ближе к выходу располагался кабинет Каргатова. Чуть меньше моего, но почти весь был уставлен книгами. Именно уставлен, а не завален. Заметив мой недоумевающий взгляд, он пояснил:

— В школьной библиотеке забрал. Бойцы печки ими растапливали, я их не осуждаю, надо солдату обогреться. Но книги жалко. Сберег, потом ребятишкам местным пригодится. Чем больше они будут читать книг, тем меньше дурных мыслей им в голову полезет. Да и сам читаю. Знаешь, некоторые книги из школьной программы перечитываю, и постоянно очень много нового открываю. Перечитал «Войну и мир», представь — совершенно другое восприятие. Наткнулся у Толстого на «Песню про сражение на реке Черной 4 августа 1855 года». И понимаешь, Саша, как будто вчера написано. Очень актуально звучит. Рекомендую.

— Много ты себе оставил, Серега! — я с уважением посмотрел на стопу книг, которую Каргатов отложил себе для чтения. — А когда успеваешь?

— Сплю мало. По два-три часа. Читаю, а когда глаза устают — свет здесь тусклый, наброски делаю. — Он показал на стол, там лежали бумаги, покрытые набросками пейзажей, как местных — с горами, так и наших, сибирских.

Узнал очертания часовни Красноярской (для непосвященных — на десятирублевой купюре изображена), церквей, Управления. И тут же лежали наброски портретов. Здесь и Мячиков был, и Разин. Были эскизы портретов сотрудников Красноярского Управления.

— Это Рыбников Валера взял с меня обещание, что когда вернусь, то должен обязательно нарисовать портреты всех сотрудников Отдела. Вот и тренируюсь. Представляю, как удобнее человека нарисовать, чтобы подчеркнуть не только его внешность, но и отразить его духовную сущность.

— М-да, обещания надо выполнять. Ну, и как получается? — поинтересовался я.

— Не знаю, пока ищу, думаю. А ты как считаешь?

— Я не художник, но, на мой взгляд, очень похоже. — Я взял набросок портрета Сереги Брнова — начальника Отдела Каргатова. — Знаешь, одно лицо.

— Я рад, что тебе понравилось.

— Меня нарисуешь?

— Обязательно!

— А это что? — я поднял книгу, в ней было много закладок. — Коран? Тебе это зачем? — я был удивлен, открыл на одной из закладок, почитал. Ничего не понял, закрыл книгу. — Почем опиум для народа?

— Чтобы понять противника надо знать, чем он вооружен. — Сергей взял у меня книгу и положил на стол.

— Ну и что, понял? — мне было любопытно.

По возвращении из первой командировки в Чечню сам хотел прочитать Коран, чтобы понять чеченцев, но все руки не доходили, а тут Серега читает его. Уважаю. Серьезно подходит к проблеме.

— Нет, Саша, если честно, то не понял, — признался Каргатов. — Очень много постулатов, что проповедуют и христианство, и конфуцианство. Но то, что творят мусульманские фанатики по всему миру, не вписывается ни в какие ворота.

— Не ломай голову, Серега, — я похлопал его по плечу, — всякая религиозная книга, будь то Тора, Библия или Коран — не руководство к действию, а лишь религиозно-философский трактат, который подобно маяку указывает путь, по которому следует идти. Не более того. Каждый читает ее по-своему. И трактует на свой лад. Посмотри, сколько течений в христианстве. И все лишь потому, что кто-то что-то там свое усмотрел. То же самое и в Коране. Не бери в голову.

— Да, Александр, ты прав, религиозная книга — это не воинский Устав.

— Кстати об армии. Поедем к особистам?

— Поехали!


Мы по периметру объехали Чечен-Аул. Деревня как деревня. В центре и на южной окраине дома побогаче. Все в этом мире относительно.

Так, например, в Сибири эти дома были бы приняты за хоромины. Не у всякого богатого бизнесмена в Красноярском крае есть трех-четырехэтажный особняк, а тут — сплошь и рядом.

Но, с другой стороны, по московским меркам — это лачуги.

В школе располагался штаб сводного полка внутренних войск. Окопы, бетонные ограждения, мешки с песком, напротив прохода в школьный двор — БТР. На крыше школы — пулеметные гнезда.

В глаза бросается надпись: «Моджахед, целясь в меня, вспомни, что я могу и сдачи дать». Я обратил на нее внимание Каргатова. Он тоже усмехнулся.

— Знаешь, Саша древние говорили: «Если ты думаешь, что ты всматриваешься в пропасть, знай, что это может, пропасть всматривается в тебя!» Кажется так.

— У военных более доходчиво. Приехали. Сейчас документы будут смотреть.

— Работа у них такая.

На улице холод и грязь, а солдаты не кутаются в полушубки, службу несут внимательно, на каждый шорох, движение реагируют. При этом страхуют друг друга. Вот когда мы подъехали, то один подошел, и не просто заслонил стекло со стороны водителя, а встал ближе к капоту, второй тут же взял нас на прицел, ствол на БТРе чуть-чуть шевельнулся и уставился на нас.

— Вы к кому? — спросил боец, автомат «случайно» смотрит на нас.

— К командованию и контрразведке, — ответил Серега, он за рулем.

— Документы! — потребовал боец.

Мы показали. Можно было орать и доказывать, что ФСБ у нас везде дорога и почет, но стоит ли? Как сказал один известный генерал в запасе: «Будь у тебя два чемодана законов, а у меня автомат, так кто будет правым?»

Подождем. Солдат отошел в сторону и, крутанув ручку телефона, сообщил в черную трубку о нашем визите. Потом махнул рукой — проезжайте.

Мы минуты три петляли по бетонному лабиринту, пока не уперлись в грязные колеса БТР, который целил в нас. Тот нехотя дернулся и отъехал назад, пропуская. Такие вот ворота. Потом он встал на свое место.

Серега прекрасно ориентировался, куда надо ехать, и поэтому уверенно вел автомобиль. За школой стоят машины связи. Мы остановились. Из битого кирпича, обломков камней выложены дорожки. Грамотно, очень грамотно, можно ходить и не портить обувь. Видно, военные освоились здесь надолго и всерьез. Основательные ребята.

Серега постучал в дверь кунга ГАЗ-66.

— Дома есть кто?

— А кого черти носят? — послышался веселый голос оттуда — Заходи. Ручку резче дергай!

Мы вошли. Обычный, стандартный кунг ГАЗ-66. У входа — печка-буржуйка, из емкости, подвешенной под потолком, по капле капает соляра, дозатором служит система от использованной капельницы. Возле печи развешенные бушлаты сохнут. Электрическая лампочка, в ее тусклом свете видны два топчана, застеленные солдатскими одеялами, на них лежат бронежилеты, пара автоматов с пристегнутыми спаренными рожками. Два поясных ремня, на каждом по подсумку с запасными магазинами.

Два офицера. В тапочках на босу ногу, пристроившись на ящике из-под оружия, что-то пишут. Завидев нас, бумаги перевернули. Привычка.

Познакомились. Оба майоры. Один — с Дальнего Востока, второй из Подмосковья. Молодцов Вадим и Гаушкин Володя. Нормальные мужики, обоим далеко за тридцать лет. Предложили немного выпить.

Выпили, из закуски достали и поставили на стол тушенку и мед. Мед Дальневосточный, ароматнейший. С чаем — первое дело, да и местную невкусную водку закусывать тоже здорово.

Они только что вернулись с «фильтра».

— Есть что интересное? — поинтересовался я.

— Принципиального ничего. Пару духовских адресов узнали здесь, в Чечен— Ауле. Отдадим разведке, пусть проверят. Там посмотрим. Но, кажется, что ерунда.

— А по Атагам зацепки есть? Давай, делись, и мы с вами поделимся тоже! Одна же контора! — я раззадоривал мужиков.

— Понимаешь, Саня, какая-то хрень получается. — Вадим Молодцов выпустил струю дыма в потолок. — Все знают, что там арабы сидят. А они, уроды, не хотят особо общаться с местными духами, считают их нечто вроде плебеев. Мол, неидейные они. Мало акций возмездия проводят, не убивают отступников, не так Аллаху молятся. Их многие «чехи» сами опасаются. А многие почитают вроде как за святых.

— За кого? — я чуть не поперхнулся.

— За святых, — похлопал меня по спине Володя.

— Значит, надо из живых святых сделать мертвых мучеников. С ними как-то спокойней. — Сережа прикурил сигарету. — Живых боятся надо. А мертвых — чтить.

— Поэтому и молчат? — я справился с удивлением.

— И поэтому тоже. В Старых Атагах всю обстановку под контролем именно это арабское войско и держит. Узнали, что Хачукаев с ними контакт нашел. И не просто нашел, а слились они воедино. Симбиоз, мать его за ногу! В экстазе террористическом слились.

— Фамилия что-то больно знакома. Кажется — Хизир? Этот кадр?

— Этот, — кивнул головой Вадим.

— Это кто? — поинтересовался Серега.

— Этот орел руководил обороной Грозного в далеком 1999 году. Потом, когда наши вошли в город, бежал. Ушел к Гелаеву, был у него что-то типа заместителя. Они с ним старые товарищи. Вместе держали оборону в Комсомольском. Потом Кадыров пришел к власти, стал агитировать всех в свое воинство. Мол, тем, кто перейдет ко мне — райские кущи, сохранение звания, и никто не подвергнется преследованию.

— И что? Что предпринял Хачукаев?

— По слухам, выезжал на сопредельную территорию, вел переговоры с командованием и Кадыровым о сдаче своей банды. Но, видимо, о цене не договорились. Об этом пронюхал Масхадов и объявил Хизира предателем Отчизны, лишил его воинского звания «бригадный генерал», отобрал банду. Хизир со своими верными телохранителями скрылся за границей. А сейчас вернулся. Видимо деньжата закончились. Своей банды нет, а покомандовать хочется. Вот и пошел к арабам…

— Одним словом — пришел. Сам или опосредованно — какая разница! — встрял Сергей.

— Да, Сережа. Зверюга матерый. Прозвище и позывной у него — «Шейх».

— От скромности он не умрет. — Сережа усмехнулся и пустил струю дыма в потолок. — Бригадный генерал. Звучит. Они сами себе звания присваивают? Тут этих «генералов» — через одного. Самый младший — минимум полковник.

— Да уж, генералов здесь как собак нерезаных. Полковников еще больше. Только при Шамиле Басаеве есть один лейтенант, которого он для интимных нужд использует. Но здесь другой случай. Я бы сказал даже особый. Этот Шейх еще при Дудаеве, когда амнистию объявили, вместе с Гелаевым сколотил из амнистированных уголовников полк — так они его называли. На самом деле — банда широчайшего профиля. Помнишь фальшивые авизо — Шейх с Гелаевым к этому руку приложили. Плюс поставка в Россию наркотиков. А обратно в Чечню — угнанные машины, рабы, заложники. Также банда эта выполняла функции эскадрона смерти. Русских и не только русских вырезали. С неугодными расправлялись. Двигали своих людей в правительство, в Парламент. Тейпы с гор спускали, власть им давали. Шариатские суды создавали.

— Энергичные граждане, — Сережа усмехнулся. — Кроме того, из этих же мест и знаменитый танцор Махмуд Эсамбаев, и тот же Гелаев.

— Вот это интересно, значит, Шейх не просто так объявился, он мало того, что с арабами дружбу водит, он и на сторонников Гелаева опирается. М-да, намечается что-то крупное. — Гаушкин задумчиво курил.

— М-да — дерьмо! — подвел я итог. — Чую, будет жарко! Надо опередить!

— Ну, и что нового-то? Они же подозревают, что после Чечен-Аула мы примемся за Атаги. Как Новые, так и Старые. Последовательность здесь не имеет принципиального значения.

— Источники сообщают, что арабы и их друзья стремятся показать свою силу.

— Это как? — не понял я.

— Готовят что-то крупное и массу мелких неприятностей, — пояснил Гаушкин.

— Конкретики как всегда нет?

— Нет, — вздохнул Вадим Молодцов. — Где взять надежные источники? Так, одни предположения, все туманно и призрачно. Источников толковых нет. Чеченам доверия нет…

— Сам знаешь, что получается, если работал с этим контингентом, — подхватил Гаушкин. — Если они тебе и «слили» правдивую информацию, то тут же сообщат духам, где и во сколько их будет ждать засада или зачистка. И хоть ты ему миллион убитых енотов дай, все равно «сдаст».

— Миллион чего-чего? — переспросил Каргатов.

— Убитых енотов. В магазинах на ценниках видел цену в «у.е.»? В условных единицах. То есть, в долларах, — объяснил Молодцов.

— А-а-а-а! — протянул Сергей. — А я-то думаю, что за «еноты», тем более дохлые, пардон, убитые.

— По информации арабы серьезные ребята? — поинтересовался я. — Не студенты обдолбанные?

— Да нет. — Серега поморщился от досады. — Если бы мальчишки были, то и бог-то с ними. Нет. «Братья-мусульмане» их подбирали. И этот, как его! — Каргатов щелкнул от досады пальцами, что не может вспомнить.

— Ну, кто? Усама что ли? — Гаушкин подсказал.

— Нет. Этот дядя бородатый в Лондоне сидит официально! — Серега снова щелкнул пальцами от досады.

— Абу? — подсказал я.

— Он! Абу Хамза аль-Масри. Имам лондонской Мечети. Уф, вспомнил! — Сергей был рад, что ему удалось вспомнить трудное арабское имя.

— А это что за пряник? — полюбопытствовал Володя Гаушкин.

— Этот пряник сидит в славном городе Лондоне, вербовал, вербует и будет вербовать наемников для войны с нами и прочими неверными, — пояснил я. — Еще со времен «нашего» Афгана, потом в Чечню начал отправлять пачками фанатиков. Сейчас опять в Афган духов шлет, с американцами воевать. Большую часть идиотов на себя амеры оттянули. И за это им наше чекистское спасибо.

— Денежку этот Хамза со всего белого света собирает. И, как ты говоришь, этих самых «убитый енотов» у него побольше, чем мы все в кино видели. — Сергей был мрачен.

— И готовит этот дядечка психопатов высокого качества, — подвел итог Вадим.

Тут с улицы послышались какой-то грохот и громкие голоса.

— Пойдем посмотрим, что за шум, — предложил Молодцов.

Мы вышли на улицу и увидели забавную картину.

Боец ростом около метра шестидесяти и такой же ширины в плечах заталкивал в кузов колесо от ЗИЛ-131, потом забирался туда сам. Поднимал колесо над головой его и со всего маху швырял о землю. Потом спрыгивал, брал это огромное колесо, которое было почти вровень с его плечами, и вновь забрасывал в кузов.

Не знаю, сколько весит это колесо, знаю, что много, и одному человеку его сложно поднять. Но чтобы поднять его над головой, с размаху долбануть о землю, и так раз за разом?! Это уж слишком.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20