- Ну, может, не ограничился лейтенант Сергеев одним внушением. Может, и штраф взял, а квитанции не взял. Это уже вопрос двадцать пятый.
      Глущенко взглянул ни часы. На выполнение задания у него оставалось ещё 5-6 часов, данных требовательным Петруничевым. А он уже готов к докладу. Оставался ещё один последний штрих, - ответ на запрос, посланный им в колонию, откуда был освобожден досрочно Кадыминский.
      Вася неспеша, душевно, сделал себе яичницу из 4 яиц, покрошил в неё мелко нарезанный сыр, помидоры, колбасу, перемешал на скворчащей сковородке, снял её и на её место поставил "турку" с залитым крутым кипятком мелко помолотым кофе "арабик", дождался, когда густая душистая пенка поднимется и снял "турку", - теперь можно было сладостно позавтракать. Это был второй завтрак, рано утром он ел для здоровья, овсяную кашу на воде с изюмом и курагой. А вот второй завтрак - для души, для кайфа, что называется, "гурмэ". Хотя настоящий французский "гурмэ" эту мешанину и есть бы, наверное, не стал. А Васе нравилось
      Прихлебывая кофе, он позвонил в кинотеатр "Победа", спросил, есть ли билеты на 21, и убедившись, что они вот-вот кончатся, заказал два билета, за что пришлось пообещать кассирше встретиться с ней в субботу в парке культуры и отдыха имени Клары Цеткин. Что а, за все нужно платить. С экспедитором автобазы нужно идти в кино, с кассиршей - в парк, на "американскую горку", а он, между прочим, обещал воскресенье Потапову поехать к его невесте в село Яблонево кажется.
      Тут и пришел факс из колонии. Кадыминский в результате перенесенных волнений стал полным импотентом. Что и требовалось доказать.
      Версия 4. "Круги вокруг "Кристалла".
      Ревунков и Коржев переглянулись.
      - Ну, зная биографию товарища Агишева, учитывая отзывы руководства завода и коллег, мы не сомневались, - заметил Коржев.
      - Однако, согласитесь, ситуация нештатная. С одной стороны, и мы уверены, и наука подтверждает, что товарищ Агишев говорит правду. И мы не сомневаемся, что Вы, товарищ Агишев, хотите нам сказать всю правду, но...
      - Вы имеете в виду, что кто-то мне запрещает говорить эту правду?
      - Если бы это было просто, полиграф показал бы Вашу зависимость
      - Так в чем дело? Я не понимаю, - огорченно опустил плечи Агишев. Вроде бы очистился, и опять.
      - Установку молчать Вам могли дать не напрямую, а, как бы это сказать...
      - Незаметно, вне Вашей воли...
      - Не пойму, как это возможно...
      - Это возможно с помощью гипноза, воздействия специальными препаратами.
      - Я пил только чай, взятый из дома. Не курил. Никто посторонний на вахту не заходил...
      - Знаете что, - словно только сейчас придумал это, а не оговаривал данный вариант заранее с Коржевым, заметил Ревунков. - А что если мы, коли уж Вы все равно к нам приехали, попробуем ещё одно средство воздействия на подсознание и таким образом уточним, было постороннее воздействие на Вас в ту роковую ночь, или это смешные фантазии.
      - У меня возражений нет, - покорно ответил Агишев.
      - Ну, и у остальных товарищей, надеюсь, не будет возражений, Ревунков оглядел присутствующих. Прошу всех, кто имеет отношение к расследуемому делу, пройти в соседний кабинет. Остальные свободны. Благодарю за участие.
      ...В соседнем кабинете уже была сдвинута мебель так, чтобы испытуемый и Врач-гипнотизер могли занять центр комнаты. Остальные тесно уселись на стульях, расставленных вдоль стен.
      - Позвольте представить вам нашу гостью-кандидата медицинских наук, доцента Смоленского мединститута Дарью Алексеевну Мишину. Вам слово.
      - Здравствуйте, товарищи. Эксперимент, который мы сейчас проведем, уже имеет достаточно аналогов и у нас в стране, и за рубежом. Одна из особенностей гипноза состоит в том, что он облегчает припоминание событий, следы которых сохраняются в памяти, но не могут быть воспроизведены потому, что были заблокированы эмоциональным шоком, возникающим у очевидцев и потерпевших от тяжких преступлений. Гипноз снимает эту блокаду.
      - А нет опасности, что лицо, производящее эти действия, вольно или невольно само внушит испытуемому либо вину-невиновность, либо заставит его припомнить то, чего и не было? - задумчиво спросил Петруничев.
      - Такая опасность есть. Имеется возможность и для, я бы сказала, материализации собственных фантазий допрашиваемого лица. Для того, чтобы минимизировать возможность ошибки и искажений, вся процедура использования гипноза в, как вы говорите, оперативно-следственных действиях должна быть строго регламентирована.
      - Что Вы имеете в виду?
      - Прежде всего, - показания под гипнозом снимаются в отдельном помещении, число лиц, присутствующих при такой процедуре, должно быть минимально. Это гипнотизер, имеющий медицинский диплом и являющийся экспертом данной региональной правоохранительной структуры, штатный сотрудник милиции, ФСБ, прокуратуры, проводящий допрос. В данном случае это майор Петруничев, прошедший специальную подготовку по технике расследования преступлений с применением гипноза, художник, который по ходу допроса будет делать необходимые зарисовки.
      Вся процедура будет записываться на аудио и видеокассеты, - добавил Петруничев, выходя на середину кабинета.
      - А это для чего нужно?
      - В том случае, если потребуется продемонстрировать их в суде, они покажут, что были соблюдены все процедурные требования.
      Женщина врач на основе отработанной в медицине методики ввела Агишева в транс, после чего кивнула Петруничеву и он начал задавать вопросы:
      - Готовы ли Вы рассказать все искренно и объективно, иначе говоря, высока ли Ваша мотивированность на припоминание?
      - Я готов все вспомнить.
      - Вы узнаете на фотографии комнату, в которой дежурят сотрудники службы безопасности завода "Кристалл"?
      - Да, узнаю.
      - Укажите, где сидели Вы в ту ночь? В этом кресле?
      - Да.
      - Оно находится так, что Вы сидите спиной к окну, лицом к монитору. Вы могли видеть то, что происходило за Вашей спиной?
      - Вроде бы и нет, но фактически - да, поскольку камеры снаружи здания дают "картинку" мне на монитор.
      - Значит, если бы была предпринята какая-либо акция через окно, попытка проникнуть в помещение через форточку, Вы бы увидели?
      - Да, конечно, но это невозможно, на окнах решетки. Они не были потревожены в ту ночь.
      - Повторите Ваши действия перед тем, как Вы, по Вашим словам, толи потеряли сознание, то ли просто с той минуты забыли, что происходило вокруг Вас. Нет, не нужно вставать, рассказывайте.
      - Я сидел перед монитором. Вдруг я почувствовал легкое головокружение
      - Чувствовали ли Вы какой-то странный запах в эту минуту.
      - Я бы сказал, - да, хотя идентифицировать; этот запах ни с чем не смог бы.
      - Если это был специальный препарат, в виде газа, распыленного в комнате порошка, как он мог бы попасть в помещение? Ваше мнение?
      - Через форточку за моей спиной.
      - Сосредоточьтесь. Вы почувствовали легкое головокружение, легкое подташнивание, в носу защипало. Теперь Вы чувствуете легкое дуновение. Ваши руки вяло упали с клавишей компьютера, не задев пульта тревоги. За спиной Вы слышите тихий скрежет. Открывается дверь. В комнате появляется... Кто или что появилось в эту минуту в комнате для секьюрити?
      - Гидра.
      - Еще раз?
      - Гидра.
      - Опишите её.
      - Это что-то черное, большое. У неё три женских головы. Три лица. Лица белые, без выражения.
      - Что делает, гидра?
      - Подплывает ко мне.
      - Что Вы чувствуете при её приближении?
      - Укол в предплечье.
      - Что происходит после этого?
      - Я встаю.
      - Зачем?
      - Гидра просит меня показать ей музей.
      - Но это запрещено в ночное время.
      - Про гидру в инструкции ничего не сказано.
      - Ваши действия?
      - Я медленно встаю со стула, отключаю всю сигнализацию, в том числе лазерные датчики, о чем должен бы поставить в известность директора завода.
      - И Вы это сделали?
      - Нет.
      - Почему?
      - Гидра попросила меня не делать этого. И я не сделал.
      - Дальше? Ваши - действия?
      - Мы прошли по коридору первого этажа.
      - Где находилась в это время гидра, - впереди, рядом с Вами, позади?
      - Позади меня.
      - Вы видели её три лика?
      - Нет. Я видел их только один раз, мельком, когда она подплыла ко мне в комнате для секьюрити.
      - Почему Вы на неё больше не смотрели?
      - Она просила меня этого больше не делать.
      - Дальше?
      - Мы вошли в помещение музея. Подошли к кубу кругового обзора, где на специальных подставках находились два крупных брильянта, обработанные на заводе "Кристалл", у них есть даже имена, но сейчас я их не помню.
      - Что Вы помните сейчас?
      - Я прикладываю правую руку к экрану индивидуальной идентификации и снимаю последнюю систему защиты. Открываю прозрачную дверцу.
      - Гидра за Вашей спиной?
      - Да. Она протягивает две из шести своих рук и берет брильянты.
      - В это время в помещение зала входит из своего кабинета директор музея?
      - Да.
      - Почему Вы не предупредили гидру о том, что директор сегодня задержался на работе?
      - Она не спрашивала.
      - Директор подошел к Вам?
      - Да. Он что-то кричал. Что, я не слышал. Гидра протянула две руки к нему и воткнула свои пальцы в его тело. И ещё две руки протянулись к директору. И тоже воткнули пальцы в тело директора. И сделали это много раз. После чего гидра приказала мне закрыть дверцу, восстановить наложением ладони на табло последнюю систему защиты; мы спустились в помещение охраны. Гидра приказала восстановить все системы зашиты, закрыть за ней дверь. Она ушла. Я закрыл дверь. И остался один.
      - Что она Вам сказала перед уходом еще?
      - Сказала: "Все, что было, забудь".
      - А может быть они говорили между собой?
      - Да. Одна голова сказала второй - может быть дать рахинпол? Но та ответила, хватит того, что есть, этому лоху до конца жизни.
      - Как головы обращались друг к другу?
      - По именам.
      - Как звали головы?
      - Одна - Маришка, одна - Ришка, Главную голову звали Галя.
      - Почему Вы решили, - что одна из голов - главная?
      - Она была в центре, и две другие головы к ней склонялись и спрашивали, что им делать. И выполняли её приказы.
      - Пальцы втыкали в директора музея все шесть рук?
      - Нет, только три правых.
      - Имели ли головы какой-то специфический запах?
      - Кажется, да. Так пахнут медсестры в больнице, в госпитале.
      - Что было после того, как гидра: улетела, испарилась, ушла?
      - Я проснулся. Увидел на дисплее, что в зале музея рядом со стендом кругового обзора лежит тело директора музея. Я его легко узнал по пышной серебристой шевелюре.
      - И что Вы сделали?
      - Я нажал кнопку тревоги. Вскоре в дверь позвонили. Это был экипаж патрульно-постовой машины. А потом прибыли офицеры из милиции и зам. директора завода. И началось следствие. Но ни на один вопрос дознавателя я не смог ответить, к сожалению. Потому что ничего не помнил.
      - А сейчас Вы все хорошо помните.
      - Да.
      - Последний вопрос: могло быть, что гидра с тремя головами, - это просто три женщины в черном?
      - Да. Это были три женщины в черном.
      - Вы могли бы их узнать - по лицам, по голосу?
      - Нет... Извините, но - нет...
      Версия 5. "Двойное убийство". 12 августа 1998г.
      Обыск в квартире основного подозреваемого по делу об убийстве двух девушек в Рудном дал неожиданные результаты.
      После допроса Агишева и на детекторе лжи, и с применением гипноза, Петруничев пришел к убеждению, что эти два дела - об убийстве двух девушек и об ограблении музея завода "Кристалл" и убийстве его директора совершены разными преступниками. Смоленским делом занимались коллеги из областного уголовного розыска и, если возникнут какие - то параллели и ассоциации, его известят, в этом плане Ревунков человек обязательный. Стало быть, как говорила героиня нашумевшего романа, "об этом я буду думать завтра". А сегодня - вот она - квартира Авдеева.
      Последнее время Петруничеву спалось плохо. Снились: всякие кошмары: изнасилованные и убитые маньяком женщины, интерьер квартиры Дормидонтовой, бутылки с изображением Довганя. У Довганя на этикетках бутылок, похищенных из магазина - №36 орса химкомбината, было лицо человека, словно что-то знающего, остальным пока неизвестное. Он улыбался и подмигивал Петруничеву, как бы говоря:
      - Ну, что, "крутой опер", в тупик со своими расследованиями зашел? Ведь не похож Авдеев на убийцу и сексуального маньяка, не похож. А другого подозреваемого у вас нет. Ничего, опера ноги кормят, вот и бегай, нечего думать, не твоя это профессия.
      - Вот уж нет, извиняйте, - обижался во сне Петруничев, - думать нужно на любой работе, а уж на оперативной - тем более.
      Петруничев вставал, пил воду из-под крана, хотя днем старался этого не делать, все-таки водопроводная вода была в городе не очень - система построенная ещё при Столыпине, давала сбои и требовала ремонта. Но ночью, весь погруженный в свои заботы и мысли, он забывал про отсутствие нужного количества и качества фильтров в водозаборе и пил воду, не думая о последствиях. И действительно. Желудок не болел. А вот душа болела.
      И ещё одна странность возникла в организме майора Петруничева; если раньше его более всего волновало, встретятся ли они сегодня с Людмилой Конюховой, удастся ли провести вдвоем вечер, когда наконец она даст согласие на свадьбу, то теперь, уже четыре дня его волновали не ямочка на левой щеке любимой, не её нос с горбинкой, не её выразительная верхняя губа и фантастически обаятельные округлые колени, а совсем иное. Его волновали вещдоки. Вешдоки были как бы против Авдеева. И вещдоков хватало. Можно было ещё Деркачу провести следственный эксперимент, ещё серию допросов, можно было бы даже, как в Смоленске, использовать детектор лжи или гипноз. Но интуиция подсказывала ему, - если с Агишевым он сразу был убежден, что тот умышленно не мог содействовать убийцам и грабителям, то здесь иное - ему казалось, что сам Авдеев - не виновен, но есть в его глазах какое-то лукавство, позволявшее предположить, что знает он больше, чем говорит. А значит тут можно признательные показания получить без всякого гипноза. Слава Богу, в розыске Петруничев не первый день. Есть наработки.
      Если пустить дело на самотек, то при имеющихся вещдоках и выдавленных признательных показаниях можно спокойно передавать дело в суд.
      И светил Авдееву "вышак", который заменят на пожизненное. Два убийства - с особой жестокостью, с изнасилованием, с ограблением...
      Тут ведь какая арифметика: засудить - невинного просто, оправдать казненного сложно. А вот к жизни его уже не вернешь. Конечно, Авдеев-гниль, слякоть, ничтожество. Но лучше все же разобраться до суда, - виновен, или так карты легли...
      Он дрянь... Но убийца ли?
      Да, все говорит, что убийца... Но уж больно громко говорит...
      ... Гвоздев встретил Петруничева у подъезда, - он подъехал к дому Авдеева, а Петруничев, несмотря на сенсационное известие, пошел пешком. Хотел разобраться. - Он тут, в этом доме, снимает комнату и кухню. Частный, так сказать, сектор. Вот его участковый, фамилия Лебедь, Иван Семенович.
      - Здравия желаю, товарищ майор.
      - Так у меня ещё капитанские звездочки.
      - А город все знает.
      - Значит, частный сектор?
      - Ненаказуемо, - вставил Гвоздев.
      - Я не о том, тут такое дело. - Лейтенант участковый помялся, умными глазами заглянул снизу вверх в прищур глаз Петруничева. - Дом частный, как хозяин хотел, так и построил. Здесь рабочая, а ранее мещанская слобода была. У города до всего руки не доходят, "хрущебы" в Москве уж вон, начали сносить, а эти - дореволюционные халупки, все стоят, считай, в десяти минутах ходьбы от центра города.
      Короче, - лейтенант, смиренно попросил Петруничев.
      Вот я и говорю, в отдельную комнату с кухней можно пройти через этот подъезд, и далее - по коридору, мимо комнат других постояльцев. А можно и с переулка - там отдельный вход, - прямо в комнату Авдеева. Так говорят, ещё до революции было построено, когда постояльцев не было и весь дом семья купца Прянишникова занимала, говорят, для сына гуляки сделал отдельный вход, а, кое-кто полагает, что и для себя...
      - Интересно, - вяло согласился Петруничев. Но тоже ничего не доказывает. Нынешнего хозяина опросили?
      - А как же. Утверждает, что отдельный вход им использовался и ранее. И когда стал сдавать помещение, пригодился.
      - Все у нас мимо денег. Что на Авдеева, давай, Лукич, прикинем.
      - Знакомство с Дормидонтовой, это раз, - загнул палец Гвоздев.
      - Второе - кража спиртного из магазина и два убийства совершены фактически в одном районе города, - загнул палец Петруничев.
      - Пустые бутылки из-под "Довганевки" обнаружены в квартире Дормидонтовой, - загнул прокуренный палец Гвоздев.
      - Пальчики сняли, сверили?
      Сняли с бутылок, в квартире убитой, заборы в обоих случаях обработали. Сейчас Людмила Викторовна снимает с Авдеева.
      - Ну, веди в квартиру.
      В квартире Авдеева все предметы и вещи были в строгом порядке, словно жил здесь аккуратный, законопослушный, даже педантичный человек. О психической болезни или подготовке к преступлениям ничто не говорило.
      - Людмила Викторовна, как полагаете, надо запросить медиков? У нас в горполиклинике, в областной "психушке"?
      - Я уже звонила. Не был на учете. Райтерапевт отзывается как о тихом, но склонном к злоупотреблению спиртными напитками человеке. В обычных житейских ситуациях легко идет на компромисс. Но если видит или предполагает агрессию против себя, активно обороняется.
      - Венерические болезни? Урологическая патология? Зацепки есть?
      - Все относительно в норме, без патологии. Правда, у уролога, он не наблюдался.
      Значит так, Гвоздев, - будете с Деркачем по этой версии работать, на медицинскую сторону вопроса особое внимание обратите.
      Вскоре подошел Деркач, закончивший осмотр квартиры Дормидонтовой. Заметив, что Петруничев не использует свое положение старшего по должности и званию и как бы дает возможность ему полностью реализоваться в следствии, Деркач, прибыв в квартиру, вызвал понятых и начал детальный осмотр квартиры Авдеева.
      - Петруничев сидел, листал свой толстый блокнот, что-то записывал и в пол-уха слушал, что Деркач диктовал окончательно оголодавшему и уже потерявшему надежду даже на сухой бутерброд Ванечке Семенову:
      - На влажном полотенце обнаружены следы, похожие на замытую кровь.
      - Не так быстро, я записываю, - сострил Ванечка, имитируя голос Демьяненко в роле Шурика в фильме "Кавказская пленница".
      - Плащ-болонья в области правой лопатки сильно испачкан мелом, глубоко проникшим в ткань, - словно не заметив ерничанья голодного подчиненного продолжал Деркач.
      - А мелом была измазана стена ограды на месте первого убийства, помните, товарищ лейтенант? - подобострастно спросил Ванечка Семенов своего наставника, надеясь, что после этой "канцелярщины "его наконец-то отпустят перекусить.
      - Помню, - лаконично ответил Деркач, не отвлекаясь на нравоучения и строгие замечания.
      - В кармане плаща, - продолжал он диктовать, держа в руке старый, потерявший первоначальный цвет, но лет двадцать пять назад бывший коричневым плащ - "болонью", - найден сухой лист растения, напоминающий лист акации.
      - А помните, товарищ лейтенант, возле забора на месте второго убийства стояла акация, так там и листья, и цветочки, - начал было опять. встревать в сухую канву протокола Ванечка Семенов. Деркач было хотел окоротить стажера, но глянув на Петруничева и поймав его ироничную снисходительную улыбку тоже иронично улыбнулся, снисходительно взглянул на младшего товарища и ограничился лаконичным:
      - Помню, пиши дальше: На рубашке обнаружены следы, напоминающие кровь.
      Деркач, как кот ученый, чуть наклонил тело влево, сделал несколько кругов по комнате, взял стул, встал на него, аккуратно подстелив газетку "Рудненские вести", заглянул на шкаф, взял там несколько пачек сигарет "Марлборо", торжествующе посмотрел на делавшего вид, что его тут ничего не интересует Петруничева, положил пачки сигарет на стол перед Петруничевым, после чего, сделав поучающий знак Семенову означающий "Понял, стажер, как надо работать на месте происшествия и на квартире подозреваемого?", начал свое привычное круговое движение по комнате.
      Он давно заметил, что Петруничев, кумир следователей и оперов, никогда не осматривал квартиры подозреваемых, места происшествия, как учили в школе милиции и на юрфаке университета, - последовательно.
      А всегда вот так, - покрутится, покрутится, вырвет из контекста деталь, зафиксирует, опять покрутится, опять ухватит деталь... И только потом, обнаружив что-то, - подталкиваемый к этому интуицией, которой он гордился и в масштабах которой, как он считал, с ним бы не мог равняться никто их следователей и оперов уголовного розыска, как в Рудном, так и в Смоленске, даже Скибко сам отработавший в УГРО и на следствии на заре своей карьеры лучшие годы, - так вот, только обнаружив несколько, как он говорил, "крупняков", деталей, работавших на его версию, он начинал, в соответствии с инструкцией, планомерный осмотр места происшествия или обыск квартиры.
      Убедившись, что Петруничев погружен в свои записи и на его губах не играет ироничная усмешка, Деркач сделал ещё два-три круга по комнате, при этом соседи Авдеева-старичок в тельняшке и бабуля, наглухо закутанная от сквозняков цветастым платком, каждый раз испуганно подгибали ноги, он высмотрел что-то возле печки.
      Завернув к печке, Деркач прервал свое круговое движение, нагнулся и поднял с пола два окурка от сигарет.
      - А? - он торжествующе обвел глазами присутствующих Обратите внимание - тот же характерный прикус, что и у сигарет, найденных на месте преступления.
      Он резко рванул на себя чугунную витую дверцу печки, не глядя засунул в черное чрево правую руку, пошарил там и торжествующе вытянул запачканную золой ладонь, - на ней лежали ещё три окурка с таким же характерным прикусом, когда один передний зуб человека стоит чуть косо по отношению к другим.
      - Петруничев на секунду поднял голову от блокнота, равнодушно оглядел находку младшего товарища, и снова углубился в свои - расчеты.
      - Кто сейчас с Авдеевым работает, товарищ майор? - спросил Деркач.
      - Потапов.
      - Может, позвонить ему и спросить навскидку, нет ли у Авдеева среди передних зубов одного кривенького или чуть обломленного.
      - Нет необходимости, - лаконично ответил Петруничев.
      - Почему?
      - Потому что я уже на 100% уверен, такой зуб у Авдеева есть.
      - Откуда Вы знаете?
      - А мы сейчас соседей спросим. Как, уважаемые, есть у Авдеева среди передних зубов щербинка, выбоинка, сломанный зуб?
      - Есть, - в унисон ответили ветераны труда.
      - А может все же позвонить? Вы ж сами говорили, товарищ майор, что интуиция вещь полезная, но она ничто без эрудиции. А эрудиция возникав на месте знания. А знание...
      - Убедил, звони, - не выдержал и рассмеялся Петруничев.
      - Как и следовало ожидать, кривой зуб у Авдеева обнаружился.
      - Чуть не укусил, сволочь, ругался в трубке мобильника голос Потапова
      - Как раз указательный палец, которым мне ещё писать и писать.
      - Если бы ещё найти здесь спички, - мечтательно проговорил, не отрываясь от протокола Ванечка Семенов.
      - Какие ещё спички? - раздраженно переспросил Деркач, не желавший делить победу с молодым стажером.
      - А помните, товарищ лейтенант, при осмотре мест совершения обоих убийств, ну, или точнее, мест, где тела убитых были найдены, - Семенов покосился на Петруничева, - верное ли излагает, - мы обнаружили сгоревшие спички, и по одной целой, как бы случайно уроненной?
      - Почему "вроде как"? - насторожился Деркач.
      Да интересная вещь получается: спички сгоревшие, и каждый раз - по одной целенькой.
      - Ничего странного и интересного, - раздраженно бросил Деркач: убийца каждый раз волновался, поджидая жертву, или пытался дрожащими после изнасилования и убийства руками прикурить...
      Петруничев и Семенов переглянулись, и Петруничев заговорщически подмигнул стажеру, что с педагогической точки зрения делать было никак нельзя. Но, похоже, Ванечку Семенова не так легко испортить, признавая его сообразительность.
      - Вот: кто ищет, тот всегда найдет, - торжествующе воскликнул Деркач, подняв над головой три спички - две обгорелые, а одна с воспламеняющейся массой красного цвета, извлеченные им из золы в круглой печке. - Ну, что ж...Подведем итоги, - предложил Петруничев в своем кабинете в ГУВД. - Кроме Гвоздева, Деркача, Семенова, Потапова и Милюкова присутствовала и Людмила Викторовна, успевшая навести марафет и пахнущая, несмотря на свою неароматную профессию, какими-то волшебными сказочными духами, от чего у всех присутствующих приятно щипало в носу.
      Присутствующие переглянулись и почему-то дружно уставились на Конюхову.
      - Какие будут мнения по важности собранных улик?
      - Полагаю, - важно заметил Деркач, - что улики настолько надежно и достоверно приводят нас к личности преступника, что дальнейшая работа по окончательному изобличению уже не составит для нас серьезного труда. Ну и, конечно, - тут он сделал реверанс операм, - спасибо уголовному розыску, что во время задержал подозреваемого. Теперь для следствия - дело техники его изобличить.
      - А что криминалистика?
      - А криминалистика даст окончательные ответы завтра, - как всегда обворожительно улыбнулась Конюхова - и по спичкам, и по окурочкам, и по "пальчикам" в квартире Авдеева. Мы не боги...
      - Остальные криминалисты - не боги, но Вы среди них - богиня, нахально пошутив Ванечка Семенов, но никто его на этот раз не поддержал.
      - А если серьезно, - нахмурил густые брови Петруничев, - то, конечно, уголовный розыск свое дело сделал - подозреваемый задержан...
      Значит, "дело" об изнасиловании и убийстве закончено? - спросил Потапов.
      - Нет, друзья мои, "дело" только начинается. Потому что задержан один из подозреваемых. А вот преступник ли он, - это нам нужно ещё доказать.
      Версия 2. "Насильники на дорогах". Лейтенант Потапов.
      Версии -, сформулированные в самом начале оперативно - следственных действий, отваливались, рассасывались, отпадали одна за другой. При этом оперативно - следственной группе под руководством теперь уке майора Петруничева удалось выйти на след десятка преступников, совершивших другие преступления - убийства, изнасилования, грабежи...
      Но все следы вели в сторону от двух преступлений, потрясших город Рудный, всю Смоленскую область, а благодаря средствам массовой информации, и всю Россию.
      Перед лейтенантом Виктором Егоровичем Потаповым стояла задача - снять последнюю из версий майора Петруничева, - связанную с бандой насильников, действовавшей на шоссе Смоленск - Москва. По крупицам, собрав довольно обширный материал по фактам изнасилований и попыток изнасилования на шоссе в отношении молодых девушек, предпринятых, похоже, одной и той же бандой Потапов подивился покорности девушек. По слухам, таких преступлений было более десятка. Причем изнасилования сопровождались избиениями, совершались в извращенной форме, группой от 3 до 5 человек, а жалобы в милицию написали всего три. И ни одна не сумела описать хотя бы одного подонка. Или не решилась?
      Приходилось опираться на "немых свидетелей" - вещдоки. А их не было. Девицы, как по команде, тщательно вымылись, прежде чем идти в милицию и для освидетельствования в больницу и поликлинику. Так что ни заборов спермы, крови, ни отпечатков пальцев на одежде, обуви, на сумочках, пряжках, ничего не было.
      Схема нападения на свои жертвы была одна. Предлагали подвезти, через пару километров в машину подсаживался "друг", потом ещё трое. Свернув с шоссе на лежневку, останавливали машину, раздевали девушку. Драгоценности снимали. Был даже случай, когда отрезали палец, поскольку обручальное кольцо не снималось. Изгаженные вещи возвращали. Но жертвы, вернувшись домой, их уничтожали, чтоб ничто не напоминало об ужасной трагедии в лесу.
      С убийством Багучевой и Дормидонтовой эту серию изнасилований сближало то, что во всех случаях - в городе и в лесу - жертвы были жестоко изнасилованы, на внутренних сторонах бедер, на животе, спине, ягодицах следы уколов колюще - режущим предметом, неглубокие, но весьма болезненные.
      Все уколы нанесены веером.
      Троих насильников жертвы вообще ни разу не видели в лицо, - они садились на заднее сиденье легковой машины или в кузов грузовой, после остановки машины набрасывались на жертву сзади, после чего девушки уже ничего не помнили. Но и внешность водителя и первого "друга" девушки описать не могли. Или боялись.
      Отличие от трагедии с Дормидонтовой и Багучевой было прежде всего в том, что эти двое были убиты.
      По свидетельству Конюховой, стопроцентно гарантировать, что жертвы были изнасилованы и убиты там, где их обнаружили, она не могла. Модно было предположить и то, и другое. Более того, Людмила Викторовна высказала совсем уж странную мысль: могла быть инсценировка. Причем инсценировать могли как убийство на месте обнаружения трупов, так и, якобы, убийство в другом месте с последующей перевозкой жертв на заброшенные стройки.
      Так что Петруничев поручил лейтенанту Потапову довести эту "шоссейную" версию до конца.
      Сложностей с проверкой этой версии было предостаточно. Часть указана выше. Была и такая: жертвы не могли указать место, где было совершено насилие. От свидетелей, людей к которым девушки обращались за помощью на шоссе, тоже сведений почти нет. С таким трудом Потапов отыскал четверых, но ни один не смог указать место, где взял в кабину грузовика или в легковушку окровавленную и истерзанную жертву, чтобы подвезти до города...
      И тогда Потапов решился, а Петруничев, скрепя сердце, дал добро на проведение опасного эксперимента.
      Потапов долго не мог решиться на этот разговор.