Действующие лица и исполнители:

Катома Дубовая Шапка, посадник в г. Властове;

Метанка, дочь его;

Мстислав Лыкович, шут его;

Гнедан, первый зам. шута, генеральный продюсер студии «Лубочное Видео»;

Лито, личный секретарь шута, президент Ассоциации Боянов Руси;

Сокольник, зам. шута по компромату, начальник Группы Оперативной Папарацции и Очевидения;

Травень, зам. шута по производству, директор Властовского идолостроительного завода;

Ластя, супермодель, секс-символ Древней Руси.

Язвень, независимый пророк, гадатель на кисельной гуще;

Скоморохи, горбуны, паяцы, трикстеры, труффальдины, коломбины, артемоны, TV-anchors, talk-show hosts, entertainers, columnists, кукловоды, затейники, папаратчики, карабасы, пиноккио, барабасы, шуты, уродцы и прочие представители СМИ.

Народ племени сребрянских соловян.

Деннис Родман, шаровая молния.

Приятный июньский вечер. С полей несет дымком пожарищ. Над страной встает призрак близкого чужеземного ига. На свежем березовом листике жучатся два жучка: Полина и Артемон.

ПОЛИНА (задумчиво): – Милый Тема, вы были вчера на шоу? Ну, на этом – про сверхзвукового мужика-то?

АРТЕМОН: – Угу.

ПОЛИНА: – А правда ли говорят, что главный герой снимался в ослепительных желтых лаптях?

АРТЕМОН: – Угу. Угу. Угу.

ПОЛИНА: – Ах… Все-таки красиво живут люди!

(Просторный кабинет в бункере, освещенный уверенным светом множества факелов. У главного входа – дюжие молодцы в темных кольчугах. В стенах видны боковые ходы, из них то и дело выпрыгивают деловито спешащие служащие с серьезными размалеванными лицами – как правило, в скоморошеских одеяниях. В дальнем углу мощные напольные гусли-самогуды ревут Третий концерт гудочника Аликиты. Перекрывая музыку, шумят посетители, в особенности шумит молодая особа в ярко-розовом парчовом сарафане и золотом платочке – Ластя. В центре кабинета возвышается письменный стол, размерами, формой и цветом похожий на рояль. Над столом возвышаются кипы берестяных грамот, лубков, глиняных черепков и пергаментных каталогов. Между столешницей и потолком повис густой сигарный дым. Зрителям видны новенькие подошвы желтых лаптей, вальяжно закинутых на стол. Лапти принадлежат дворовому властовскому шуту Мстиславке).

Мстислав (орет в пока неведомый зрителю древний аппаратус сотовой связи): – Что, блин, такое, пельмени вареные?! Не слышу! Алло, барышня! Алло, йодистый папай! Повторите!

Ластя (плаксиво и громко): – Я не нанималась изображать царевну-лягушку! Это неприлично! Что скажет зритель?!

Мстислав (по-прежнему в аппаратус): – Что значит нет жертв?! Это ж дракон, дери его! Вы понимаете: дракон, а не йошкин крот из богадельни! Должны быть жертвы! Проверьте, пошлите еще корреспондента!

Ластя: – Сидите сами голышом на мокром листе! На болоте! Четырнадцать дублей – и ни капли горячего сбитня!

Служащий-скоморох: – Посыльный голубь из Шамахани! (Мечет на стол депешу, профессионально гримасничает и исчезает.)

Мстислав (не отвлекаясь): – Вегетарианец? А, дери его! Напишите: два трупа, личности выясняются. Все, абзац! (Вешает трубку.)

Ластя: – Мы договаривались о красных чеботах и сорочинском платочке! А что я получила? Шведскую педальную самопрялку? Где чеботы, я спрашиваю?! (Срывается на визг.) Гады! Сквернавцы! Я требую служебного роста!

(Мстислав молча выдвигает ящик письменного стола, вынимает ручную дубину-самопалицу и стреляет, засаживая разрывную головню в противоположную стену кабинета. Раздается оглушительный грохот, рев пламени и треск дорогой мебели; посетители, в том числе Ластя, визжат и разбегаются. Мстислав отбрасывает дымящееся орудие на ковер, радостно потирая руки, поворачивается лицом к зрительному залу).

Мстислав: – Фу, йохан пень, полегчало. Сумасшедший бункер, точно-точно. О! Даже музон приутих, дери его. Клево. Тем круче: воспользовавшись передышкой, расскажу вам, любезные потомки, что со мной приключилось. Начну с того момента, как ваш любимый герой команданте Бисер оторвал задницу от мокрой травки на озерном берегу и вновь погрузил натруженную ногу внутрь волшебного аэролаптя. Слушайте.

…Ну вот, значит, расстались мы с Феклой, дери ее (о! кстати, неплохая идея). Я пошел на взлет, а боевая подружка снизу помахала ручкой. Тогда я еще не знал, что ловкая Фекла тоже умеет летать, причем без сапога… Гордо стартовав почти вертикально к зениту, я долго боролся с летучим мокасином, пытаясь скорректировать курс параллельно земной поверхности. К счастью для всех людей доброй воли, все-таки удалось сладить с гадской обувью – как раз в тот момент, когда мы готовились выйти из плотных слоев атмосферы в околопланетное пространство. Ура! Сапог послушно взял курс на запад, к Холмистой Плешине. Там якобы находился ориентир, выставленный для меня таинственным доном Эстебаном Техилой, дери его. Йес! Так и есть. На склоне холма вызывающе торчал растроенный (не в смысле грустный, а в смысле разделенный на три отростка) кактус с огромными шипами. Я заметил, что кактус был настоящий (не пластмассовый). Несмотря на шипы, его уже изрядно подрали какие-то местные козлы. Видимо, зайцы.

Изрядно шуганув зайцев, я приземлился (чудом разминулся с кактусом). Пятнадцать мин ушло на отодвигание камня: терпеливо произносились пароли, прижимались, опять-таки, пальцы с отпечатками, прикладывались, йедкий перец, глаза с радужками – наконец, вспылив, я просто отшвырнул валун в сторону. Bay! Круто! Бисер – великий богатырский швырятель валунов! Вспорол острым ключом дубовую дверцу и вторгся внутрь.

В бункере было почти светло. Небольшие факелы, запаленные неведомой, но заботливой рукой, весело трещали по стенам. Горячее масло капало на пол. Бесполезно. Пожара, увы, не будет: пол является каменным. Стены тоже каменные, заметил я с сожалением (.нельзя втыкать кнопки, играть в дартс, рисовать на обоях). Короче, дерьмо бункер. По крайней мере предбанник.

В следующих залах подземелья дышалось ничуть не лучше. Имелись голые деревянные столы – рядами. И хоть бы живая душа встретилась (уж не говорю об элементарном гостеприимстве, хотя бы пятьдесят капель – ага, щас! Да никогда!). Фу, дурные воспоминания: похоже на пустые классные комнаты. Не в смысле классные, а в смысле где школьники ботанеют. Ужасы. Тени жестокого детства. Страшнее, чем заброшенные котельные и шотландские замки.

И только в самой последней (девятой) комнатушке мне по-настоящему понравилось. Уже с порога заметил золотистые тарелки на широком столе. В глаза запестрили художественные картинки со стен. В углу призывно глыбился рояль. В нишах мраморно позировали статуи. Надо думать, я сразу кинулся к… Э нет, не угадали. Картины – не главное. К столу я кинулся, к столу! С утра на жидком топливе без закуски!

Облом. Тарелки были ненормальные, колоть их. Совершенно тонкие и плоские, засунутые в легкие прямоугольные коробочки из горного хрусталя, по форме своей подозрительно напоминавшие футляры от лазерных дисков. Впрочем, и сами блюдца сильно помахивали на компакт-диски. Они даже подражательски пускали по граням радужные полоски и сполохи. Разочарованно я приблизил к грустным глазам берестяную записку, приклеенную к одному из дисков:

И ниже, чуть более коряво:

Понятное дело, я кинулся к правому шкафу – выхватил оттуда наливное яблочко золотистого оттенку. Тотчас сожрал его (я ж говорю, с утра на жидком без закуски!). Под второе яблочко хорошо пошли остатки топлива из бутыли. Третье яблочко изгрыз, разглядывая картины и статуи. Картинки – полный слив (ни одной голой телки). Рояль в углу – ни фига не рояль, а стол. Типа письменный. А вот статуи – вау! Изваяния оказались… моими собственными. Клево. Вот я стою, белокаменный, поджав ногу в волшебном сапоге. Вот гордо задираю нос и грожу неведомому противнику жилистым кулачищем. А вот целая скульптурная группа: разбрасываю хлеб нищим и золото голодным. Хе. Хе. Самая крутая вещь – в углу. Называется так: «Рожденный из пены мальчик Бисер (с веслом, а также серпом и массивным оралом) на радость гражданам Кале рвет пасть писающему льву». Молодец скульптор. Искусство – это клево.

Догрызая шестое яблочко из правого шкафа, я вернулся к столу с золотистыми тарелочками. С удовольствием раскокал об угол хрустальный футлярец и, зевая, извлек блюдечко. Кинул на красную мохнатую скатерть. Сверху метнул яблочный огрызок.

Гы. Огрызок завертелся по блюду, и на днище проступило хреновейшее монохромное изображение. Плоская тарелочка превратилась практически в круглый типа экранчик, по которому поплыли вялые обкусанные облака плюс изжеванные буквы:

«Rуковобство для начинаi-oщих Мерлинов. Нет для продажи.

Если вы купили эту запись или взяли ее на прокат, вышлите посыльных пчел в наш улей по адресу: 1-800-NO-COPIES.»

Я раздраженно поморщился и, поймав рукой огрызок, вертанул его по окружности блюдца, перемотав запись на несколько минут вперед. На донце поспешно заметались облака, помигали ненужные надписи; наконец появился бородатый старикан, который ускоренно прыгал вокруг невнятной географической карты и мельтешил руками, пытаясь нечто поведать. Примерно так атлетический Чак Норрис из рекламного проморолика елозит по потному тренажеру, пытаясь разъяснить, какие мышцы больше устают и потом особенно болят. Я остановил ускоренную перемотку.

– «Главная <чхи!> задача любого Мерлина – научить свой народ мечтать <кхе!> в правильной цветовой гамме. <Чпок.> У народа должны быть управляемые грезы <чпок-чпок>», – гундосил старичок, дрожа указкой. – «Манипулировать народными заблуждениями, суевериями и стереотипами чересчеловеку типа „мерлин“ помогают люди особого склада. <Хрум-хрум. > Смешные уродцы с яркой внешностью. Люди-куклы. <Шуршш…> На Руси это будут скоморохи, кощуны, козляры и лубочные нъюсмейкеры…»

Я прислушался. Старик гнал на зрителя на редкость равномерную пургу. К сожалению, восприятию мешало то, что дедок частенько кашлял, сморкался, икал, издавал прочие звуки (которые, впрочем, можно списать на дурное качество воспроизведения). Из-за этих помех я не дерзну приводить лекцию старичка в подробном транскрипте. Расскажу кратко.

Круто, господа!

Вот, собственно, главное. Теперь детали. Я, Мстислав Бисеров – велик. Я клевый. Я прыгаю выше головы, теку под лежачий камень и падаю далеко от яблони. Запускаю летать павлинов, пришиваю кобылам хвосты, не уплачиваю налогов. Я избавлю мир от подгребающего Чурилы. Делается просто: самолично начинаю Великую Народную ПРОПАГАНДИСТСКУЮ ВОЙНУ против парня на букву «Ч». Злобный Ч-парень должен войти в народные байки, песни и частухи как гнида номер 1 сезона. Он обязан получить все суперпризы за подлость и смехоподобность. Все лубки Евразии будут кричать о его тупости. Все клоуны Руси отпародируют несчастного «Ч» по самую гортань. Моя задача: запустить механизм мифотворчества. Внедрить в народ первые скабрезности и анекдоты. Дальше – снежный ком.

Сей метод, кстати, был с успехом забацан умными парнями в Англии. Тамошний Мерлин действовал как бард, фокусник, шоумен и бальзам-прополаскиватель в одном флаконе. Именно Мерлин сконструировал красивую сказку о рыцарской тусне Круглого Стола. Факты свидетельствуют, что стол был на самом деле сплошь завален засаленными газетами, недогрызенной таранкой и пустыми бутылками из-под пива «Харп». Однако благодаря высокооплачиваемому фантазеру Мерлину весь остальной мир всерьез думал, будто за нелепым столом заседают гордые непьющие рыцари. За гордость рыцарей уважали, за непьющесть – побаивались. Никто не знал, что титулованные парни гораздо чаще встречались и выясняли отношения не ЗА, а ПОД Круглым Столом (говорят, он был круглым потому, что некоторые рыцари отпилили все углы, боясь никогда не выйти замуж).

Так ловко разрулил Мерлин в свой Англии. У меня похожая задача. Параллельно с затаптыванием «человека Че» в грязь необходимо отмыть от естественной накипи собственных, «наших» героев. Кого именно? Ага, здесь к нам подкрался главный сюрприз. Рекламировать надо… смелого рыцаря Данилу (Каширина!) и не менее смелого князя Алекса (Старцева, то бишь Геурона!). Во как клево! Своих парней! Гм. Они, правда, законченные алкаши, тормоза и отморозки. Но я их люблю. И с удовольствием прикажу своим скоморохам сложить десяток хвалебных гимнов про «Алеху Ясно Солнышко» и «Даньку Большой Бицепс».

Видимо, дон Эстебан и прочие таинственные создатели плана «Мерлин» учли, что мне, «славянскому Мерлину», будет куда приятнее раскручивать своих старых друзей Данилку да Алешку, нежели какого-нибудь депутата Пугина из Коломны. Верный расчет. Кроме того, парни сами по себе – достойнейшие. Кто спорит? Ты не споришь, ушастый? Смотри у меня. Шучу, не обижайся. Давай лови ушами звуки. Слушай вглубь.

Запись на лазерном блюдце советовала занять вакантную силовую позицию локального Мерлина следующим хитрейшим образом. Как известно, столицей родного Залесья является чудовищно великий город-герой Властов. Князя там нет (изгнанный Всеволод умер у меня на руках, кажись, позавчера), а вместо князя сидит крутой усатый мужик Катома. По прозвищу Дубовая Ушанка. Говорят, что по национальности он – кубанский казак. Кубани, правда, на Руси еще не существует (на ее месте тусуются недодепортированные пока печенежцы), однако – парадокс! – кубанские казаки уже есть. Возможно, они были всегда. И уйдут последними.

Так вот, этот казак Катома безумно крут, прижимист и хитер. Держит город в своих больших шипастых плоскогубцах. И все-то у Катомы есть: коттеджи теремкового типа, длинные черные телеги с мигалками, своя дружина и проч. Однако есть на сердце посадника горе: злые неведомые абреки похитили его дочь. Абсолютно ненаглядную. Как пошла с няньками во садочек (пяти лет от роду) – так и не возвращалась пока. Вот… Ну, вы догадываетесь, сколько денег толстый казачина готов заплатить, и все прочее. Но – удивительно – похитители пока ни разу не позвонили и цены своей Катоме не назвали. Прошло почти пятнадцать лет – увы! молчит черный телефон в кабинете посадника… Не звонят абреки. Недавно померла супруга Катомы, и остался Катома совсем один среди сундуков с холодным золотом.

А вот теперь главная фенька. Знаете, как зовут спертую Катомину дочку? Хе. А я знаю. Догадываетесь почему? Потому что я – умный. О’кей, ловите крупицу знания: оказывается, Катомина дочка – это моя давняя знакомая. Ну, помните – такая белобрысая, с огромными торчащими… глазами. В смысле, не торчащими, а вытаращенными. Короче, о Метанке речь.

Вот вам фокус. Я думал – она просто классная деваха, а она – посадникова дочка! И сама не догадывается. Не помнит. Видимо, злые киднепперы держали бедную девочку в темном шкафу, кормили глюкогенами и прививали ей ложную память. Злодеи убедили Метаночку, будто она – волшебная герла с крыльями, т. е. лихая девица-полуденица… Теперь настало время сыграть роль очень доброго волшебника-избавителя и – вернуть девочку родителям.

Разумеется, я потребую с папаши Катомы бонус за услугу. И стаканом красного старик не отделается, уж поверьте. По плану дона Эстебана, нужно заставить посадника нанять меня на важную придворную должность. Предположительно кардинальскую. Впрочем, ставка шута тоже устроит (я великий, но не гордый).

Старикан, мелькавший на донышке блюдца, настоятельно советовал поскорее вызвать Метанку посредством чародейского пояска. Помните розовую опоясть с кистями, которая так удачно возвратилась в мою собственность после гибели лошедевы Стозваны? Всего один узелок – и Метанка вмиг прилетит ко мне: чистенькая, розовенькая и припудренная.

Да! Еще важный момент: я должен составить список оборудования, необходимого для моей успешной деятельности в роли местного мерлина. Хе-хе! Дон Стефан обещал предоставить все, что моей душеньке угодно – от ксерокса до батальонного миномета.