- А ты чего вылезла, мать? - спросил я, по-прежнему ощущая себя панком. - Видишь, тут чуваки базарят. Сгоняй лучше за пивком, а? Ужинать пора, а пива нет...
      - Сдохни, чмошник [60, огрызнулась Метанка. - Без тебя тошнит... - Она нагнула голову и принялась ожесточенно выпутывать из шевелюры какие-то стружки - скосив глаза и поминутно сдувая волосы, щекотавшие лоб.
      - Терпеть не могу эту бабку, - простонала она вскоре. - Я ее точно когда-нибудь околдую. Чтобы полотенцами не махала на живых существ. А что? - я всякие плохие слова знаю, волшебные. Придете однажды на кухню, а там вместо вашей Клюшки - жаба в переднике, или эта... черепашка-ниндзя...
      - Клуха тебя по делам бранит, - спокойно сказал Лито. - Потому как ты несть человек, ано наваждение. Едино слово: лихорадка. Стало бы, болезнь... От тя народу горе одно.
      - Так я ж дневная лихорадка, а не полуночная! - возмутилась ведьма. - От полуденицы еще никто не умирал - ну, давление повысится, учащенное сердцебиение, адреналиновая атака... Кроме бреда и галлюцинаций - абсолютно никаких неприятных переживаний. А потом... - она кокетливо поправила локон у щеки, - люди нас любят, особенно молодые. И медовуху пьют исключительно по собственной воле.
      - Вот я, например, нашу Метаночку очень люблю, - мрачно возник я из своего сена. - Жить не умею без ее пояска, так тяжко мне с ним расставаться - аж зубы ломит.
      - А... а ты меня бери в жены, - вдруг отчетливо сказала Метанка. - И поясок будет твоим - пожизненно. - Сказала и отвернулась.
      Я чуть девственность не потерял от такого наезда. Ничего себе девушки пошли в русских селеньях! На ночь глядя о таких вещах! Знает ведь, что у меня слабое сердце. Честное слово, едва нашелся, что ответить.
      - Ага, главное завоевание - это поясок. Вот здорово! Вещь крайне полезная - на нем и удавиться можно, - радостно согласился я. - Только вот проблема: у тебя ведь уже есть мальчик... Да-да, Рогволод Опорьевский, князь Посвист. Тащи его в ЗАГС - княжной станешь!
      - Не закон лихорадке мужества искати! - сказал Лито, и голос его слегка дрогнул. - Век тебе, Метанка, быти в девках - и не един век! И потомствия от себя не жди! Ты - нежить! Нейма тебя среди живых, внятно? Смирись и не плачь! Ты - обманка, а не живая людина...
      Я быстро посмотрел на Метанку - и со странным спокойствием осознал, что лица у нее нет. Не было зеленого взгляда, спрятанного под волосами, не было влажного мягкого рта - маленькое тело ведьмочки сделалось странно прозрачным. Стало ясно, что это - всего лишь изображение на стене, плоское, как рисунок на плакате.
      Догадываюсь, что обо мне сейчас подумал читающий потомок. Ты совершенно прав, потомок: пить - вредно. От такого количества перебродившего меда не только прозрачные девушки - кровавые мальчики в глазах запрыгают. Чертики разные из унитаза хлынут, веселые монстрики по занавескам... делириум тременс. [61
      - Не-е, надо завершать с алкоголем, - выдохнул я и сморгнул. Правильно сделал: в мозгу щелкнуло, и изображение Метанки снова приобрело прелестную объемность. Лица, впрочем, действительно не было видно: она закрыла его руками. Кончики побелевших пальцев торчали из волос и слегка дрожали.
      - Не плачь, подруга, - произнес я жалостно. - Товарищ Лито шутит. У тебя будут детки, и замуж ты выйдешь за иностранца.
      Ведьма резко убрала ладони от покрасневшего мокрого личика.
      - Это у него потомства не будет! Вот так! - зловеще зашептала она, блестя глазами. - Вот когда я двину коленкой в промежность, он узнает, какая я неживая! Слепышка зеленая! Импотент непарнокопытный...
      - Ша! Опасись, парка, прозывати меня мерином! - жестко прошелестел Лито. - Я с тобою ночи не ночевал, не тебе и судити меня! - С хрустом сломалась рукоятка хлыстика в его руках: эльф обиделся по полной схеме. В мутных глазах его возникла тупая злость. - Закуси свой змеий язык, навья дочка! А инако...
      - Ну-ну! - сказал я ужасно грозно. - Руки прочь от моей любимой девочки! Найди себе подружку и ругайся с ней, а чужое не трожь. - Тут я выдержал паузу и спросил абсолютно невзначай: - А что это ты, браток, из-за "импотента непарнокопытного" так опечалился, а? - Тут я внимательно посмотрел на Лито, перевел взгляд на ведьму и добавил: - По-моему, ничего обидного... Медицинский термин.
      - Иное слово реклось, - буркнул Лито и повернулся в профиль. - Кому любо, когда мерином прокличут... Мерин - эво не человек, ано жеребец холощеный. Такое слово в обиду идет.
      - Да Сварог с тобой, парниша! - изумился я и, проигнорировав очередное коматозное состояние, переживаемое слепым хиппи всякий раз при упоминании этого табуированного имени, продолжил: - У тебя посторонние шумы в черепе. Продуй ушные отверстия и не злись: никто тебя мерином не обижал. Метаночка и слов-то таких не знает, правда?
      Тут я тихонько прикрыл глаза и стал думать о личном, Итак, мы с Лито по-разному слышим Метанку - каждому мерещится что-то свое. Похоже, полуденичка разговаривает с нами не словами, а мыслями - причем эти мысли оформляются в мозгу каждого слушателя на свой собственный лад... Слепой эльф прав: моя подружка - всего лишь наваждение, глюк, цветная голограмма. Однако... я чувствую, что у нее теплая кожа, и что пахнет от нее чем-то кисло-медовым, и золотистые волосы щекотали мои губы, когда она сидела на коленях в столовой... Заводная кукла? Биоробот-телепат? Да хоть китайская летчица - мне-то что?! Главное, чтоб желания исполняла - правильно я мыслю, господа-потомки?
      - ...давно бы тебе гениталии оборвать, - донесся до меня фрагмент очередного высказывания юной ведьмы. - Вот я скажу Мстиславу, он тебя покарает! Слышь, Славка! - обратилась она непосредственно ко мне. - Я тебя прошу, убей ты этого несчастного импотента, а? Ну просто нету моральных сил наблюдать, как он мучается без женской любви... Прихлопни ты его из сострадания!
      Я тяжко покачал головой.
      - Не могу. Во-первых, Лито мне друг и партнер. А во-вторых, я по принципиальным соображениям не умею людей убивать: я - пацифист... Графа Толстого читала?
      - Ясный пень, читала, - с лету соврала Метанка и тут же спросила, кто такой пацифист. Пришлось объяснить.
      - Пацифист - это такой парень... он вовсе не импотент и не трезвенник. Просто у него есть такая модная привычка - он... - тут я слегка замялся, - он...
      - Что, драться не умеет, да? Мышцы у него плохо накачаны? - услужливо подсказала Метанка, радостно улыбаясь.
      - Ну нет... Он очень здорово дерется! Кого хочешь вгонит в гро... то есть, я хотел сказать: отправит в нокаут. Дело не в этом. Просто пацифист он... предпочитает заниматься любовью, а не войной!
      Что ни говори, иногда я отменно формулирую мысли. Я гордо глянул на ведьму и увидел, что она радостно покраснела - в травянистых глазах расцвело беспредельное счастье.
      - Слушай, Славка! - возбужденно и как-то таинственно произнесла она, мягко отведя от лица светлые кудряшки и включив зеленый взгляд на полную мощность. - А давай я тоже буду пацифист!
      Она скользнула к моему сену... Воровато оглянувшись на слепого, нахохлившегося в дальнем углу, мягко опустилась передо мной на колени и тихонько провела ладошкой по подолу своего платья, словно оправляя его. Через секунду я снова ощутил касание прохладных пальчиков и фруктовое дыхание у самой щеки - Метанка склонила голову к моему мощному плечу и сонно улыбнулась.
      - Я сегодня пацифистка... Зачем нам воевать с этим Рогволодом? Вместо войны есть занятия получше... - сладко прошептали мне в ухо, и я понял, что Лито совсем не прав. Она живая - и даже слишком. Не могу сказать, что моя крыша в тот момент совершенно съехала на затылок. [ 62 Не успела - на помощь пришел аскетичный эльф:
      - Не мысли, девка, буди я не чую, что ты там твориши! - мрачно сказал он. - Не трожи Славка - ему синочь потреба воевати, а не парок миловать!
      - Да-да, - поспешно сказал я. - Ужасно занят сегодня, милая. Прости... Первым делом - алыберы, а эмоции - потом. Сама понимаешь: бизнес... А тебе пора к Рогволоду.
      По стене мелькнула тень - колко блеснули зеленые глаза. Метанка вскочила и отбежала к огромному чердачному окну - обеими руками распахнула тяжелые створки - и замерла, обернувшись.
      - Увидимся ночью на ягоднике! - звонко сказала она. - До начала операции прошу не беспокоить. У меня тоже бизнес: к Рогволоду пора! Легкое тело откинулось чуть назад и через мгновение, качнувшись вниз, исчезло в раскрытом окне.
      Мне стало любопытно. Я даже встал на ноги и приблизился к окну. Осторожно высунув голову, оценил Метанкины шансы на выживание. Земля темнела метрах в десяти - что делать, высокий был сарай. Жаль, но ведьма этого не учла.
      Многое случалось в моей жизни, но чтоб симпатичная герлочка из-за меня, да с десятиметровой высоты - такое впервые. Вот что любовь делает с русской женщиной... Благородные они все-таки существа, чувствительные. Даже жалко ее, эту ведьмочку.
      - Хоронить будем, али пусть так лежит? - поинтересовался я у Лито.
      - Дабы схоронить, сперва прибить надоба, - ухмыльнулся Лито. - А она враз уже за Вервятиной дорогой. Шибко летает, стерва. Стрелая, что твой Горлаш.
      Поразительно, но трупика девочки внизу не виднелось - очевидно, стало подводить зрение.
      - И что, это у нее привычка такая - в окна выходить?
      - А что ей буде? Крыльца распахнет - и пошла по ветру. - Слепец отбросил в угол обломки хлыстика и прикрыл глаза. - Поговорки ходят, будя полуденицы в потачек малых обрачаются... Сам не видал, а люди врут...
      - Ага, - согласился я. - Метанки превращаются в птичек, марсиане насилуют девушек, снежный человек выходит на тропу войны, а президент у нас - самый всенародно избранный в Галактике. Это бесспорно.
      Внизу оформились чьи-то шаги, а вскоре и Гнедан, пыхтя, вскарабкался по лестнице. У него был огромный мешок, а в мешке тяжелое. Судя по всему, внутри были утюги и старые примуса - предметы железные и дребезжащие. Рыжий торжественно уселся на мешок верхом и размазал пот по лбу.
      - Вота: будьмо в дело собиратися. Я орудие привлачил, кольчужки да обережки. Разбирай, кому что любо.
      Лито с энтузиазмом бросился к мешку и стал рыться там на пару с Гнеданом, вытаскивая разнообразный металлический трэш. Я медленно приблизился и навис над подчиненными, скрестив руки на груди.
      - А Травень где? Где мой любимый боевик? Я скучаю по его благородной неаполитанской физиономии.
      - Травка поспешно устрался к устью Сольцы - следить за Рогволодом. Како узрит алыбера, пустит к нам Горлаша с берестяным письмом, обстоятельно изложил Гнедан, между делом отнимая у слепого изящно заостренную железку с костистой ручкой.
      - Брось-ка, Лито! Есто мой меч, я его путем знаю! - прикрикнул он, но Лито намертво вцепился в ножны, и между народом завязался конфликт. Рассчитывая прекратить его в зародыше, я воспользовался личным авторитетом и наложил на меч начальственную руку.
      - Верни-ко мне. Славка, - обиженно попросил Гнедан. - Я долгое лезво люблю! Тебе такой не с руки вертеть...
      - Иста речь, мечишко-то буде мой, - перебил его эльф. - Саморучно на рукоять вальяшки накладывал и кожею оплетал...
      - Тэк-с, - лаконично сказал я, пробуя "лезво" большим пальцем. Солидный инструмент. - Вогнав меч в узорчатые ножны, я приложил его к бедру и модно завязал на животе кожаные тесемки. Инструмент приятной тяжестью провис на поясе, и я ощутил себя главным.
      - Вопросы есть? - Я невзначай положил ладонь на рукоять. Вопросов не стало - ребята немедля помирились.
      - Надоба кожи-то кольчужной прикупить, - высказался Гнедан, разглядывая одну из железных рубах. - О! Эта тебе, Мстиславка ! - радостно добавил он, обнаружив на ней ощутимую прореху в области груди.
      - Разумеется, мне! - просиял я.
      - Вестимо, тебе! Ты сам и раздобыл ея, твоего меча работа! - Гнедан продел в разрыв загорелую руку и растопырил пальцы. - Съяли мы ея, родимую, с побитого ушкуйника - помнишь, на смоляной-та ладье? Ну, да ведь ты теперь ничего не помнишь... А сам того ушкуйника по самы рамена на лезво-то насадил. Втроем истягивали меч из трупа...
      Я невольно сглотнул, но тут же скромно улыбнулся. Надеюсь, сегодня не придется никого насаживать "на лезво"... Хватит геройств - пора остепениться. Мне уже не семнадцать лет!
      Парни завершили процесс экипировки и уже смутно напоминали советских хоккеистов... Я тоже, зажмурившись, просунул лысый череп в ворот грубой неандертальской рубахи, заляпанной грязью - очевидно, из соображений камуфляжа. Честно говоря, ткань была такой заскорузлой, что смеясь выдержала бы попадание девятимиллиметровой стрелы - тут и кольчуга не нужна.
      - Эгей, Славко, перенадевай сорочку! - вдруг иронично выкрикнул Гнедан, который уже успел выбрать себе новый меч и теперь сосредоточенно тискал обеими руками рукоятку. - Перенадевай-ко, браче, - сперва потреба кольчугу, а оповерх нея уже сорочку... Смех един - все ты, видать, позабыл!
      - Ты так не шути, коллега! - обиделся я. - Думаешь, я в детстве книжек не читал? Картинки не изучал, да? Всю жизнь народные защитники отечества доспехи на рубахи надевали - такая у нас национальная мода, понял? Как сейчас помню: в чешуе как жар горя, тридцать три богатыря...
      - Так то ж богатыри, - улыбнулся Гнедан. - А мы с тобой попроще будьмо - воры... Намо не к лицу доспех-от выставлять, дабы жаром горел! Цепляй, говорю, рубаху поверху - твое дело скромное, разбойливое!
      Братва, и верно, приоделась именно так: из-под драных рубах светилось местами рыжее металлическое плетение. Монстры рока, да и только. Подавив в себе останки цивилизованного человека, я с замиранием желудка пролез в холодную стальную рубаху. К счастью, железная футболка быстро нагрелась натянув сверху камуфляжную сорочку, я ощутил себя довольно сносно. Фигура приблизилась, наконец, к идеалу мужественности - зафиксировав на поясе меч, я удовлетворенно оценил сегодняшний свой прикид... и внезапно вздрогнул. Пальцы босых ног, растопыренные веером, нахально напоминали о голопузом прошлом - я нахмурился.
      - Э... братки! А подбросьте-ка некую обувь! Сорок второй размер, и посолиднее. Что у нас, рейнджеров, сегодня в моде - сапоги или ботинки?
      Подчиненные разом развернули ко мне воинственные лица. Целую секунду они напряженно молчали, медленно выпяливая глаза - наконец, раскаты варварского хохота потрясли окрестность. Эти славянские свиньи стояли передо мной, колебля выпяченные кольчужные животы, и просто захлебывались. Рожи у обоих приобрели вишневый оттенок, и я решил, что пора класть руку на рукоять меча.
      Стало заметно тише - парни однозначно смолкли. Я выжидательно склонил голову набок и пошевелил пальцами правой ноги. Гнедан покосился на меч, потом на мою ногу, подумал и сказал:
      - Однако... немаем сапог-то. Эко слово - "сапоги"! А деньга насущна ли у тебя, сапог спрашивать? Добрая обутка дороже коня стоит! С гривну, а то две!
      Я напряженно шмыгнул носом и улыбнулся.
      - Шутка, - сказал я. - Ха-ха! (И правда весело: сапоги захотел! Юмор шутить решил!)
      - Га-га! - вежливо хохотнул Гнедан и серьезно сказал: - Сапоги сымешь с Рогволода, коли справим синочь дело.
      Эффект моей шутки насчет сапог несколько смазала очередная выходка слепого эльфа. Он вдруг напрягся, стиснул мое предплечье стальными пальцами и дернулся к распахнутому окну.
      - Чу! Крыла трещат! - заорал он, яростно вращая глазами. - Эво голубь! Вестимо Горлаш, по шуму знаком!
      Я даже прислушиваться не стал. Поверив Лито на слово, нахлобучил на голову желтый помятый шлем и придал лицу выражение тупой решимости. Гнедан был уже возле окна - ухватившись за косяк, рывком высунулся наружу, вглядываясь...
      - И вот, усталый и гордый, в трепете серых крыл, в голубых молниях электронных волн, попискивая как беспроволочный телеграф и распространяя вокруг колючий аромат свежих новостей - под крышу сарая ворвался Горлаш! Он был молод и незаменим. Мы ловили его втроем, но скоростной птах радостно увиливал от тяжелых кольчужных рукавиц, продолжая победно попискивать и тащить за собой на нитке скрученный в трубочку клочок бересты - маленький и долгожданный.
      "ПРИБЫВ НА МЕСТО, ВИЖУ БОЙ" - вот и все, что было написано на этом лоскутке. Четыре слова - Гнедан зачитал их трубным голосом, и я почувствовал, что моему сердцу тесно в объятьях дырявой кольчуги. Мощно взмахнув руками. Лито с нечеловеческим скрежетом выдернул из стены свой страшный топор - и ногами вперед прыгнул в отверстие люка - только воздух простонал и затрещала лестница. Я рванулся за ним - но Гнедан, охватив руками стог сена кубометра в три, уже потащил всю эту ломко-травянистую гору к окну и - низвергнул разом. Я понял идею! - сдавив в объятьях огромный лохматый ворох, вылетел из окна по пояс и, согнувшись, метнул свою охапку вниз. "Ну, сигай!" - заорал Гнедан, и, совершенно не подумав, я сиганул вослед туче крутящихся травинок и навстречу облаку пыли, встающему от земли, - свист, удар ветра и скрежет! Вынырнув из стога и раздавливая зубами все, что набилось в рот, я поспешно отпрыгнул в сторону, освобождая Гнедану место для приземления. Лошади оказались уже оседланными, и мне оставалось только очутиться на рыжей спине хрипящего Харли... Страшно ругаясь. Лито нащупал наконец ускользавшее стремя - и вслед за его мышастой кобылой мой рыжий монстр привычно перемахнул через остатки изгороди.
      Глава четвертая.
      Из мрази в князи
      Evadere ad auras - hiс opus, hoc la
      bor est!
      Vergilius [63
      Я всю жизнь считал, что командиры скачут впереди. Оказывается, это не так: подчиненные обогнали меня, предоставив редкую возможность следить за грязными крупами своих лошадей, мелькавших впереди на лесной дороге. Темнота наваливалась всерьез - еще минута, и придется включать подфарники. Я дергался на спине расходившегося Харли и думал о том, как мы сейчас смотримся. Наверное, незабываемо: три копытных монстра в жесткой боевой упряжи, а в седлах - какие-то бомжи в заплесневелых рубахах. Лито, сотрясавшийся на звероподобной кобыле чуть впереди, повергал в ужас одним своим видом - тяжкий дощатый щит, закрепленный на корме лошади, а также первобытный топор, притянутый сзади к седлу, намекали, что их владелец парень неслабый и просто так, без повода, никого не обидит. Гнедан, скакавший в голове процессии, и вовсе не проглядывал сквозь деревья - зато динозавровый грохот копыт его лошади распугал, наверное, все живое в радиусе трех километров.
      Как уже было замечено, я нахожу некую прелесть в скачках. Харли дергал головой очень забавно - очевидно, уздечка ему мешала, как, впрочем, и непривычно тяжелое седло. Терпи, браток, - обломаем опорьевского аристократика, я тебе корыто белоярого пшена поставлю пополам с коньяком... До устья Сольцы было заметно дальше, чем до погоревшей резиденции князя Всеволода - я уже устал считать ветки, норовившие ласково хлестнуть меня по ошалелым глазам; сосенки сменялись елочками, а гонка все не кончалась.
      Икнув от неожиданности, я рванул уздечку, задирая меринову голову на себя, - Лито тормознул кобылу в трех метрах впереди - выбросив вверх толстую железную руку в обрывках рубахи, обернул ко мне зеленое от эмоций лицо:
      - Чую шумление обоку! Тамо, подесней поляны: оружный перестук и воински зовы.
      Я с трудом различил его слова - мой Харли, обиженный резким торможением, привстал на задние лапы и прохрипел нецензурное. Бросив веревку, я горячо обнял его за мускулистую шею - и остался-таки в седле. Чья-то рука ухватила Харли за обслюнявленную железную скобку, закушенную в пасти, - Гнедан, уже пеш, другой ладонью прихлопнул меринов храп и рычащим шепотом посоветовал не шуметь.
      - В четвертьпоприща отсель - река. Тамо и лодка наша укрыта, услышал я его радостный шепот. - Коли бьются еще, мыслю: не поздно мы прибыли. Успеется дело!
      - Ну, замполит, веди людей к реке. - Тяжело дыша, я наложил руководящую ладонь на жесткое Гнеданово плечо. Мимо провизжал осколок, но никто не пригнулся. В моем взгляде блеснула спокойная уверенность, так хорошо знакомая рядовым бойцам батальона. - Каждому выдай по сто грамм.
      Всех беспартийных - срочно в партию. Закрепись на берегу и держись до первой звезды. Давай - одна нога вперед, другая назад!
      Гнедан понимающе кивнул поцарапанным шлемом и бросился с дороги в кустарник. Я поспешил за ним, предоставив Лито шанс самостоятельно привязать лошадей. Бежать было сложнее, чем скакать - кольчуга нежно обнимала бедра, мешая ритмично двигать ногами, а каска стала настойчиво съезжать на глаза. Невольным движением руки я разорвал тесемку за ухом и позволил шлему свалиться - ветер драматично засвистел в волосах, и жить стало легче.
      Внезапно босые подошвы зачавкали по мокрому, и трава податливо заходила под ногами - а прямо по курсу проявилась в сумерках затуманенная низина. Это была река. Выцарапав из-под поваленного дерева узкую прогнившую лодчонку, Гнедан гордо протянул мне весла.
      - Вопрос не ко мне, - мягко сказал я, отводя руку с веслами. Сегодня по графику работает Лито.
      Эльф немедля возник из зарослей и, послушно приняв весла, сиганул в лодку. Плавсредство играючи накренилось, но решило пока не разваливаться, а подождать, пока мы выберемся на середину реки. Напрасно надеялось: Лито повел лодку вдоль самого берега - под связками мокрых корней, свешивавшихся с берега в воду.
      - И - р-раз! И - два-с! - сказал я, наслаждаясь поступательным движением и, одновременно, как бы помогая Лито грести. - И - левой! И правой! И - три! И - четыре!
      - Потьше, Славко, не шуми, - обернулся Гнедан, сидевший на носу и напряженно наблюдавший местность. Он, натурально, нервничал - я заметил, как дрожат его пальцы, осязавшие рукоять меча.
      - И - пять... И - шесть... И - семь... - шепотом считал я, подмигивая слепому. Тот не заметил, но улыбнулся. Он тоже сбросил с головы железный капюшон и теперь поминутно оставлял весла, чтобы отвести волосы от лица. Я вдруг удивился, как это слепец разбирает дорогу - но вспомнил, что профессиональный эльф, да еще разбойник, должен знать свою реку наизусть.
      И тут я заметил дым. Тоненький черный столбик поднимался слева по борту на фоне темно-фиолетового неба. Не скрою: приятно было увидеть его раньше глазастого Гнедана.
      - О! - сказал я и поежился. - Если, скажем, дым вертикально стоит, это к морозам. Скоро, скоро Новый год.
      Гнедан, ясный пень, тут же засек эту деталь - и крепче охватил пальцами несчастную рукоять.
      - Ага! - звонко зашептал он. - И верно, дымина стоит! Напротив лошей коряги бьются. Ты, Литка, сворачивай туда по старице, и выйдем сплыву на кусты! Оттель и подивимся на дело... Ох зело ж дымит - взогневали, видать, лодью!
      Плавсредство нырнуло в гниловатую протоку, и мне пришлось буквально лечь на дно, чтобы не задевать головой многочисленные бревна, перевесившиеся к воде... Вокруг темнело не по дням, а по часам - близилась роскошная украинская ночь.
      - Исто гарью тянет, - пробормотал Лито, переводя дух и опуская весла. - Смоляное древо гонится: ладья занялась, а то и две.
      - Эх, хорошо горит! - позавидовал я, различив сквозь дым и туман острые очертания ладьи, наполненной до краев желтым пламенем, игравшим сквозь неплотно сшитые доски. В зареве виднелись черные точки в воде чьи-то головы и спины.
      Вырулив из старого русла на большую воду, мы бросили весла - и "сплыву", то есть, по-русски, по течению врезались в заросли, торчавшие прямо из воды метрах в полуста от берега. Гнедан раздвигал их руками, а Лито отталкивался - лодка не спеша внедрялась в кусты без особого треска, постепенно... Отсветы полыхавшей баржи едва долетали до нас - отсюда до центра событий было метров четыреста, не меньше.
      Тут я наконец отметил присутствие поблизости еще одной ладьи - слегка тронутая пламенем по корме, она камуфляжно темнела во мраке. А между тем именно на ней происходило главное шоу - уткнувшись в борт баржи носами, на воде мелко вибрировали крошечные лодочки, штук семь или восемь. Время от времени рядом с лодочками забавно плюхалось в воду что-то тяжелое - должно быть, трупики убитых. Народ на барже развлекался вовсю - в огненных бликах то и дело прослеживались тонкие желтые полоски натруженных мечей.
      - Плескун кличет народ на подступ, - тихо сказал Лито, выправив из-под прически чуткое ухо. - Знаком чую его глас... Указывает холопам на гареву ладью - треба, мол, на берег утаскивать терет... Денег, гласит, ищите - остаток нехай пламенеет...
      - А Рогволод чего говорит? - полюбопытствовал я, недоумевая про себя, кто есть Плескун и почему его имя должно быть знакомым.
      - Рогволода не чую, - сказал Лито, подумав. Глухо брякнув железками, он поднялся на ноги и жестом приказал Гнедану оставить в покое трещавшие под руками ветки:
      - И понову внятна Плескунова речь... оставити, мол, живыми вождей алыберских... Эко слово! речь незнаема тече... алыберска! Тужно алыберам доводится: опаслива речь, поспешна. А Рогволода... нет, не чуемо Рогволода. Молчит.
      - Или убит, - предложил Гнедан.
      - Или в кустах, Метанку за талию держит, - завершил я логическую цепочку. Любопытно было все-таки созерцать эту разборку: Рогволодовы "разбитчики" работали качественно, слаженно. От горящей баржи уже потянулся к берегу караван плотиков, нагруженных добычей. Несколько мужиков с берега махали плотикам факелами - один из мужиков принимал свертки, юрко грузил их на телегу - и вдруг замер: всплеснул руками, будто не веря своему счастью, напрягся - и прилег лицом на травку. Очевидно, стрелой задели. Такие дела.
      Глаза примирились с присутствием темноты и адекватнее фиксировали события: вот уже виден ряд остроконечных касок поверх борта ладьи нерусские мужики с оранжевыми от пламени лицами приникли к неуклюжим арбалетам... Наши явно теснили алыберов: арбалетчики сбились на носу в кучку, и только некий энтузиаст с огромным палашом в руке бегал за их спинами, золотисто блестя доспехами.
      - Туго дело купецко, - резюмировал Гнедан, отвернувшись от зрелища и глубже нахлобучивая шлем на уши. - Пир теперь Рогволоду - победа...
      - Ну что ж: время и нам пошакалить на чужом застолье, - сказал я, тихо удивляясь фигурности собственной речи. - Пора трогать, ребятки, к ягоднику - Рогволод с Метанкой ждать не будут. Любовь не терпит и не ждет, как сказал поэт.
      Подчиненные дружно полезли из лодки в воду, намокая штанами по самые завязки от меча. Неуверенно нащупывая босыми подошвами илистое дно, наш батальон десантировался на берег. Лагерь Рогволода буянил кострами и пьяными криками чуть в стороне - постоянно имея в виду спину Гнедана, вышагивавшего впереди с обнаженным мечом в руке, мы с Лито приближались к ягоднику.
      Заядлые звуки затухавшей битвы и разгоравшегося пиршества постепенно слились с шумовым фоном, и в протяжной тишине наши шаги стали ужасно отчетливы. Вскоре и расщепленный дуб замаячил на границе зрительного восприятия - травка здесь, на опушке, была мягкая и сонная, а от земли конкретно пахло эфирными маслами. Как по команде - словно почувствовав романтичность декораций - огромная лунища вырулила из-за облака, и все окрестные вампиры заступили на боевое дежурство. Не будь я в кольчуге, еще подумал бы, стоит ли прогулка выручки - но жесткий меч принципиально качался на бедре, и я решил, что полянка очень симпатичная и ничуть не страшная. Земляники, должно быть, полно...
      Я еще думал о землянике, а Гнедан уже замер как отмороженный. И это понятно: он наступил на труп. Труп лежал на травке лицом вниз - и, наверное, кошмарно улыбался. Я ободрительно похлопал Гнедана по плечу и, стиснув зубы, чтоб не стучали, вопросительно заглянул ему в лицо.
      В желтых Гнедановых глазах, моргавших в прорезях стальной личины, мелькнули сильные эмоции.
      - Ты знал его? - трагично спросил я. Очевидно, Гнедан только что потерял родственника или друга - я соболезно потупился...
      - Да, - рыжий слегка кивнул. - Это княжич Рогволод. Лито бросился к телу и перевернул его лицом к лунному свету. Княжич был рослым смазливым мальчиком лет восемнадцати - в новеньких модных доспехах, надетых поверх жемчужно блестевшей кольчуги, он казался накачанным до невозможности. Метр девяносто, подумал я, оценив рост покойного - и еще раз вздохнул, соболезнуя. Тяжко опустившись на колени, я помолчал немного - и негнущимися от горя пальцами отстегнул с пряса княжича плотно набитый кошелек. Пятна лунного света опустились на лицо убитого, и реально показалось, что он улыбается мне - крупными белыми зубами из-под тонкой верхней губы, поросшей щеточкой темных усов.
      - Я сейчас просто забеременею от удивления. Нет, они все-таки появились - кто бы мог подумать! - послышался вдруг детский голос откуда-то сверху. - Не прошло и полгода! Я тут мерзну со страшной силой, а они, видите ли, княжича разглядывают.
      Метрах в трех от земли на дубовой ветке сидела, болтая в воздухе ровными ножками, одна моя знакомая ведьма. Она и правда казалась замерзшей: маленькое тело, облитое холодной луной, влажно блестело - от росы. Я приблизился и ухватил железными пальцами скользкую босую пятку.
      - Низвергайся, - сказал я почти влюбленно.
      - И не подумаю! - Ведьмочка злилась. - Вы не заметили, что опоздали на добрых десять минут? А знаете, каким опасностям подвергается честная девушка наедине с пьяным княжичем? Фу, какие у него усики колючие! Проходит минута, другая - клиент звереет, начинает переходить грани - а никого нет! - Она пожала плечами и выдернула пятку. - Пришлось мне самой его отключить.
      - Ты - настоящая профессионалка! - сказал я, удивляясь жуткой силе ведьминых чар.
      - Ха! Исто ведь загубила княжича, навья дочка! - радостно подхватил Лито. Он слегка поддел княжича топорищем - и все услышали, как мертвяк слабо простонал.
      - Мяукает, - ужаснулся я и зачем-то отступил на шаг.
      - Ясное кино, мяукает! - огрызнулась девчонка. - Твое счастье, что не рычит! Крепкая у парня психика - долго не отключался. Измучилась с ним - на месяц вперед наколдовалась. Меду хочу!