Берубой удовлетворенно жмурится, вертит в пальцах заморские тисочки. Наконец собрался с мыслями. Задрал нос, приподнял брови и будто нехотя, негромким будничным голосом произнес:
      - Ну ладно, поехали. Силою Траяна Держателя я, Вук Полызмай Берубой, начинаю дознание. Стоит двор, на дворе кон, на кону начало. Кожан, помоги мне. Ступай и вздерни Плескуна над землей.
      Глухонемой еще секунду глядит на семаргла, разгадывая в полумраке движения тонких Берубоевых губ. Переводит быстрый взгляд на наследника Зверку. Тот слегка кивает: подчиняйся. Коренастый варвар послушно шагает к пленнику. Протягивает жесткую длань, ухватывая лежащего старика за шиворот, и - хоп! Клубок отсыревших тряпок взмывает в воздух...
      Сквозняк! Замигали лучины, потом резкий холодный звук... Это брякнула цепь по камням. Мигнула тень, с потолка посыпалась серая пыль - через миг все увидели лицо Плескуна.
      Точнее, верхнюю половину этого удивительного лица. Рот и нос туго сдавлены под грубой повязкой из небеленой холстины - зато хорошо видно высокий желтый лоб, изощренно изрезанный морщинами. Седые брови, красиво изогнутые над узкими монголоидными глазами. Сухо треснула скамья: князь Лисей всплеснул руками, указывая на колдуна:
      - Будь я проклят... Голубые глаза!
      Да. Теперь, в желтом свете лучины, глаза азиатского волшебника Плескуна неожиданно ярко просияли лучистой васильковой синевой.
      - Тише! - рявкнул Берубой. - Говорю только я!
      Злобный! Длинный нос страшно сморщился! Из-под верхней губы ощерились белые клыки... Сущий собака, подумал Зверко и снова перевел взгляд на связанного карлика. Вздернутый в сильной руке глухонемого охранника, вражеский жрец болтался в воздухе - кривые ножки в полуметре от земли, а пыльная бородища провисла ниже, пушистый кончик пляшет по камням.
      - О враже презренный, батраче сварожий, кости-пакости тебе выверну, очи заговорю-заболтаю... - быстро-быстро забормотал Берубой. - Ты, лжец, залесские народы мутил-корежил! Ты Рогволда-княжича зачаровал, мозги ему высосал! Не ты ли, ворожбина, на князя Лисея разрыв-стрелу наманивал?! Знаю про тебя! Ведаю!
      И вдруг - как вскочит с лавки! Не Берубой, а злобная тень - искры, брызги, зубы щелкают! Прыгнул ближе, растерзать хочет колдуна - но словно боится, пляшет вокруг, горбится весь, взъерошенный да оскаленный - и дрожит, и заливается, как лайка на медведя!
      Видно, как округлились глаза глухонемого Кожана. Замигали тени по стенам, и князь Лисей со своей скамьи изумленно глядит на Берубоя, а тот весь ходуном ходит, увивается! Брызжет слюной! Зубами скрипнет, на колено припадет, крикнет страшно - и сразу отскакивает:
      - Не ты ли, гад... Х-хха! Не ты ли с подельником своим Куруядом-негодяем против славянства ворожил? Стожаричей из Санды выманил, деревню для Чурилы оголил! Тамошних баб под ярмо поставил, гнида свар-р-рожья, ага? Знаю, ведаю!!!
      Синие глаза Плескуна. Никакого выражения... А Берубой мечется, дыбом волоса, мокрые клыки блестят:
      - Чаротворец злобный! Все про тебя ведаю! Не скроешь or меня, не утаишь своих мракодеяний, вр-р-ражина!
      Тут все увидели, что Плескун... плачет. Сверкнула, пробежала искорка утонула-спряталась под повязкой на рту. И вдруг - Берубой замер, припадая к земле:
      - Давай, Кожан! Самое время! Срывай тряпку!
      Глухонемой отбрасывает лучину, судорожно рвет узел на затылке колдуна... Тряпица трещит - и вот, медленно и трудно, рыдающий колдун разлепляет посиневшие, затекшие губы, спрятанные в мокрой бороде:
      - _Да... повелитель... я сделал это... Для тебя._
      И одному из зрителей, сидящих на лавке, вмиг становится нехорошо от прямого взгляда раскосых синих глаз под седыми бровями! Что это?! Что за наваждение?! Почему он смотрит с такой сладкой тоской?
      - Врешь! - дико захрипел Берубой, выскакивая вперед; черная спина его вмиг загородила наследника Зверку от волшебного взгляда. И сразу стих омерзительный звон в ушах похолодевшего наследника...
      - Сознавайся, чревоточец! Не ты ли устроил пожар в Глыбозере и подкинул грецкий шлем на пепелище? Дабы глыбозерский князь Старомир на вышградских греков ратью вышел? И крепость перед Кумбалом оголил? Отвечай!
      - _Не тебе отвечаю, но хозяину моему._ - Черно-синий взгляд колдуна заметался, рыская и не находя в полумраке обожаемые черты. - _Повергаясь ниц, свидетельствую: правда все, правда. Сотворил я поджог по твоему, повелитель, самовластному поручению..._
      - Что дуришь, Плескун? Какое еще поручение? Не мути, говори толком! Признавай, мечтал ты вывести грецкую дружину из Жиробрега, дабы открыть его для угадаев кумбаловых? Подличал ли с кровью петушиной? Умышлял ли ты, злокур окаянный, завести греков в чащобы лесные по кровавому следу? Умышлял?
      - _Умышлял и делал. Ради тебя, господин!_
      Почему он опять смотрит на наследника? Почему плачет, будто от радости и гордости за содеянное?
      - Ладно, я все понял, - вдруг негромко сказал Берубой совершенно спокойным голосом, медленно оправляя со лба повлажневшие волосы. - Ты не хочешь говорить. Добро, предлагаю тебе... честный бой. Слушай меня, Плескун. Вызываю тебя, гада, на умный поединок. Коли победишь - буду рабом. Уйду навеки от Траяна - к тебе, в черную неволю сварожью... А проиграешь пеняй на себя: я твои гнилые мозги себе заберу! Батьке моему, Траяну Великому, отнесу и к ногам его повергну!
      Зверко вздрогнул: уловил что-то в воздухе... Но не понял, ибо тут же...
      - Берубой! - высоким голосом крикнул князь Лисей.
      Опомнитесь!
      Семаргл дернул головой, с рычанием обернулся:
      - Прекратить! Не мешать!!!
      Но не тут-то было... Ух как стремительно приливает кровь к бледному лицу князя Вышградского... Р-раз! - сухой кулачок с размаху врезается в столешницу. Блестя глазами, племянник базилевсов взмывает с места:
      - Остановить допрос! Немедля!
      Берубой с досадой мотает головой: узкая рука семаргла слету бьет пленного чародея в лицо, сдавливая нижнюю часть старческого лица, затыкая страшный рот. Слишком сильно. Темная струйка по седой бороде.
      - Одумайтесь, Берубой! - негромко, но жестко говорит князь Лисей. - Вы начинаете какие-то опасные игры...
      Семаргл волком глядит через плечо. Вытянута вперед единственная рука, упирается и давит в лицо карлика, будто пробоину в днище затыкает... Рассерженный профессионал. Кажется, что желтые волосы шевелятся над сморщенным лбом воздушной собаки. Но князь Алеша смотрит твердо. Князь Алеша наставляет на Огненного Вука длинный негнущийся палец:
      - Вы пообещали колдуну стать его рабом. Что сие значит, любезный?
      - То и значит, - скрипнув клыками, отвечает семаргл. - Если проиграю, он... пожрет мою волю. Заберет в службу к хозяину своему, Сварогу.
      - Заманчивая перспектива! - Князь Лисей медленно складывает руки на груди. - А если... Плескун прикажет освободить его? А потом - убить нас всех, безоружных? Вы подчинитесь такому приказу?
      - Непременно пришлось бы Да только - не бывать тому. Я одержу верх... Об одном прошу - не замешивайся, князь! Потерпи... помолчи маленько.
      С легким звоном опадает каменная пыль на колени стенографиста Неро, на бледные розоватые берестяные свитки. Рука Кожана дрожит, и тело волшебника мелко потряхивается в полуметре над каменным полом. Берубой выжидательно и злобно смотрит через плечо.
      - Не мешай ему, князь Алеша, - говорит наследник Зверко. - Нам нечего бояться. Он профессионал. Он порвет гномика в клочья, вот увидишь.
      - Вестимо, в клочья! - осклабился Берубой, подшагивая к вздернутому сопернику. Насмешливо мотнул длинноволосой головой. И вот, глянув чуть свысока, семаргл сделал первый выпад:
      - Ведь ты, гнилая борода, даже не ведаешь, кому служишь. Не чаешь небось, что хозяин твой Чурилушка - славянин...
      Странным холодком просквозило по ногам секундантов - это изогнутое лезвие кривды скользнуло по воздуху. Не останавливаясь, Берубой снова ринулся в атаку:
      - Чурила твой - отнюдь не ханского рода. Недоблюдок он, полукровка... По матери - божич сорочинский, а по батюшке... знаешь кто? Ну отвечай, покажи свою мудрость великую!
      Молчит Плескун, сухо блестят его синие очи. Ушел в глухую оборону, щитом глуходумия прикрыл усталую психику.
      - А по батюшке-то Чурила - наследник Властовский!
      Отменно заточенная кривда с ревом скребанула слух. Легкая холодная оторопь пробежала по крупному телу наследника Зверки. Как красиво он врет, этот семаргл Берубой! Как рискованно...
      И горбун содрогнулся, потемнел лицом. Видать, краешком незримого лезвия задело по старым мозгам. А Берубой все теснит, наседает; быстро мелькают слова, посвистывает клинок изощренной неправды:
      - Незаконнорожденный сын князя Всеволода Властовского - вот кто твой Чурила!
      - _Не лги, полыменный прихвостень Траяна! Мой повелитель - сын великого Плена Сварожича, звездного хана! Слова твои - тлен, уловки твои тщета!_
      - Не лги себе, старче! Чурила - не Плена сын, но Пленника. Помнишь ли, кого прозвали Пленником бессмертные обитатели Вырия? Не князя ли покойного Всеволода, которого соблазнила - в отместку за его благочестие - страшная богиня Плена Кибала?! Мать Чурилы - Плена, отец - Пленник, а сам щенок Плененкович!
      ...Не слова, а искры; разгоралась схватка. Зверко смотрел во все глаза и слушал, слушал... Иногда казалось ему, что не слова скользят и скрещиваются в темноте над головами соперников - а страшные незримые лезвия. Вот, низко урча, грозно взревел, рассекая воздух, голос опытного воина Плескуна - широкий, темный, с кривой извилиной, с тихим шорохом голубоватого плазменного свечения... Легче, тонче, звонче звучит, резко посвистывая, каленая сталь в голосе Берубоя.
      - Ты бредишь, старик! - хохочет Огненный Вук, приседая в смелом выпаде. - Настоящее имя Чурилы - Кирилла Всеволодович... Ха-ха! Такова есть великая тайна, которую проник мой владыка, Великий Траян! Сокровенная тайна Сварога, ибо боится Сварог великим страхом. Сегодня Чурила ему служит верно, а завтра - кто знает? Славянская кровь завсегда свое слово сказать может... Кто знает...
      - _Я знаю,_ - внезапно произнес карлик, и глаза его вспыхнули синим электричеством прохладной иронии. - _Правду говоришь, огненный пес. Мой повелитель - славянин._
      Нет, это совсем не похоже на белый флаг! Скорее - добела раскаленное лезвие волшебного кинжала, коварно выхваченного из рукава.
      - _Тайны твои не страшны, семаргл. Я знаю их заранее!_
      - А коли Чурила по отечеству славянин - зачем ты служишь ему?! Разве не глуп твой хозяин Сварог, что силу свою на кон поставил за ублюдка-полукровку? Разве не смутится Чурила духом, когда прознает затаенную правду про Всеволода-князя, обольщенного Пленой Кибалой? Разве не возмутится против деда своего Сварога? И не восхочет ли вернуть престол покойного отца своего, Всеволода?
      - _Захочет и вернет!_ - жестко парирует старый жрец. Голый клинок звучит угрожающе, многообещающе. Видать, есть у старика несколько заветных ударов в запасе...
      - Тогда зачем ты служишь Чуриле? - напористо бьет семаргл, широкими взмахами рубит. - Ты, великий враг славянства и потомок унгуннских жрецов? Ради чего покорствуешь славянину Чуриле?
      Вдруг - словно волна пробежала по поникшему тельцу! Колдун рванулся и резко выгнулся в спине, гремя цепью и гордо поднимая взгляд, как пудовый двуручный клинок.
      - _Я отвечу! О повелитель, позволь молвить правду!_
      Сомнений не было. Пленный чародей в упор смотрел на Зверку - с мольбой и слепым обожанием. Именно его он почему-то называл своим повелителем!
      - _Этот глупец вопрошает, мой повелитель, почему я служу тебе. Почему обожаю тебя, несмотря на то что ты - славянин по крови. Служу и раболепствую, ибо обожаю тебя, как змея обожает свой яд. Боготворю тебя, как стрела боготворит острие свое, проницающее чуждую плоть. Ибо служу тебя я, как горный дух служит погибели своей - день и нощь, на земле и воздухе..._
      - Что ты бредишь, уродливый старик? - Берубой чуть не задохнулся, лоб его заблестел от холодной испарины. Кажется, он не был готов к столь неожиданному натиску. А голос Плескуна все тверже, и взгляд не мигает, и слова уверенно звенят, как короткие ловкие лезвия:
      - _О повелитель! О великий Чурила! Я сделал все, как было велено. Я учинил великую битву, которая войдет в легенды Залесья. Все славянские народы восславят тебя, повелитель, как своего защитника. Я зарезал Кумбала, чтобы тот не проболтался о нашей хитрости. Теперь я снова хочу служить твоей воле. Приказывай, властитель! Верный раб Плескун выполнит все._
      - Какой властитель? - мечется Берубой. - При чем здесь наследник Зверко? Ты сошел с ума! - О да, он нервничает! Все видят, как вздулись жилы на высокомерном челе палача. Выпала из дрожащих пальцев металлическая искорка - заморские тисочки для ногтей; со звоном покатились по камням. Что-то неладное творится с огненным семарглом. Он пропускает удар за ударом.
      - _Замолчи, недостойный выблядок Траяна! Немотствуй, пошлый холоп, когда я беседую с великим повелителем Чурилой!_ - И снова наследник Зверко холодеет под синим взглядом гордых и преданных старческих глаз.
      - Т-ты большой шутник, гномик...
      Вот и все, что Зверко сумел из себя выдавить. Даже в полумраке заметно, как побелело лицо наследника, будто сахарной пудрой присыпало плоские скулы и глыбистый лоб.
      И снова полетели звонкие гвозди:
      - _О повелитель! Я буду служить тебе верно, как прежде. Я понимаю, что уже выполнил главное задание... Теперь нужно убить меня, и тогда эти славянские скоты никогда не догадаются! Они не узнают, что ты - никакой не кузнец Данька из Морама, а самый настоящий Чурила..._
      Именно в эту секунду наследник Зверко ощутил, как жаркими тисками сдавило голову, как зазвенело в ушах. Он понял: это атака. Плескун уже почти вывел из строя растерянного Берубоя и теперь нацелился на нового противника.
      - _Знаю, повелитель: ты должен совершить показательный суд надо мною. Ибо все знают, что я - жрец Чурилы, а ты назвал себя главным охотником на Чурилу... О, это чудесный план: послать на Русь тупое чучело в летучих сапогах! Напугать славян безликим истуканом - и самому возглавить борьбу против этого пугала! Я рыдаю от радости, благоговея перед глубинами твоего замысла, о повелитель..._
      - Неожиданная трактовка событий, - едва слышно выдохнул князь Лисей.
      Наследник вздрогнул, как от кинжального укола в ребра:
      - Врет, гад. Врет! Берубой предупреждал!
      - Врет... Но очень складно.
      - _...Пусть, пусть они страшатся тупого болвана, разряженного двойника, окруженного шумной толпой почитателей... А настоящий Чурила уже здесь, во главе славянских толп, ему поклоняются как народному герою!.. Восхитительная хитрость! Но разве не я помог тебе замыслить ее! И теперь умоляю: не убивай меня. Возложи на меня новое бремя, награди новым заданием - вдали от этих мест, в Шамахане или Стекольне, в пустыне или на островах... А если тебе нужна моя казнь... давай устроим наваждение, давай сожжем вместо меня оживленное чучело! Я обещаю сделать прекрасное чучело из соломы, и патоки, и бычьей крови... Оно будет двигаться и даже кричать, когда вы начнете сжигать его на потеху славянским свиньям! А я буду уже далеко отсюда, буду служить тебе, как прежде, о великий Чурила, внук Сварога!_
      - Да как ты смеешь, гнида горбатая?! - Наследник вдруг не выдержал и захрипел, угрожающе поднимаясь с лавки, заикаясь от ярости. - К-какой я тебе Ч-чурила?
      - _Как?! Ты отрекаешься от меня, хозяин?! Ты предаешь меня ?! Нет, не делай этого! Ты мудр! Ты вселился сначала в Даньку из Морама, чтобы..._
      - Врешь, урод...
      - _...чтобы заполучить таблицу жестяну с узорами. Потом ты убил Даньку и вселился в новое тело - в коганина, в Данэиля из Саркеля! Данька перестал быть! Ты стал Данэилем, чтобы проникнуть в стан коганых и получить назад твой волшебный перстень, похищенный наемником Свищом..._
      - Он знает! - Зверко всплеснул ручищами, будто хотел схватиться за голову, зажимая обожженные кривдою уши. Обернул беспомощное белое лицо к Вещему Лисею. - Он все знает!
      А князь Лисей будто примерз к лавке. Только слышит, как проникают в мозг холодные скользкие звуки:
      - _Ты убил и самого Данэиля из Саркеля. Тогда тебе понадобилось новое тело. Ты вселился в Михаилу Потыка, чтобы получить стати - и получил их! Потом ты убил Михаилу Потыка..._
      - Прикончу гада, прикончу... - стонет сквозь зубы наследник, но не может двинуться с места. Со странным спокойствием он вдруг осознает, что Плескун уже давно... стоит на полу. Нет-нет! Едва ли он увеличился в росте. Просто рука охранника Кожана почему-то ослабела и опустилась...
      - _И, погубив Потыка, ты переселился в новое тело - в тело наследника Зверки. Чтобы получить ключи от города Пластова и вокнязиться в Залесье! Для этого тобою был задуман великолепный ход конем, изящный розыгрыш: ты пожертвовал рыцарским туменом хана Кумбала, чтобы снискать всенародную любовь! Ты позволил славянам и грекам растерзать твоих витязей-угадаев, но теперь ты велик! Теперь ты правишь умами славян! Твой покорный раб Стыря верховодит влажской сарынью, а хитрый жрец твой Йесиль, притворяющийся вещим базиликанином, рукоправит вышградскими греками... Ты - главный герой Медовы, наследник Залесья и первый борец против Чурилы... Против безвольной Чурки, против Чучела, чье лицо потому и закрыто волосами, что никакого лица нет в помине! Теперь ты устроишь показательный бой с чучелом - и, разумеется, одержишь победу!_
      - Я понял, я понял идею, - прошептал князь Лисей, прикрывая дрожащие веки - Он хочет сказать, что... Чурила - это не имя. Это... призвание! Любой из нас может стать Чурилой. И начать работать на Сварога, пусть даже не осознавая этого. Поэтому Чурила непобедим...
      - Гниль, вранье поганое! - рявкнул наследник, сжимая кулачищи. - Башка трещит... Хватит его слушать, хватит! Иначе я сам поверю в этот бред! Эй, Берубой! Ты что, сдох там, в углу?! Давай сражайся! Докажи, что это ложь!
      - Иначе нам всем конец, - тихо добавил князь Лисей, тиская пальцами переносицу.
      Но молчит Берубой, зато снова:
      - _О великий повелитель! Я умоляю тебя..._
      - Довольно! - взревел Зверко; скамья с треском перекосилась, кольчужное тело наследника с грохотом обрушилось на каменный пол, тяжким задом на камни. - Прекратите допрос! Берубой, закрой ему пасть!..
      - _Умоляю тебя, повелитель... Давай прямо сейчас уничтожим Огненного Полызмая, нашего древнего врага!_ - вновь властно зазвенел голос Плескуна, удивительно молодой и сильный. - _Помнишь, как мы мечтали о его гибели? А сейчас он слаб и почти раздавлен..._
      - Не торопись, старый ведьмак, - донесся слабый голос семаргла из темного угла. Измученный Берубой, будто изрубленный невидимым клинком, выполз оттуда буквально на коленях, руки его тряслись, на губах пузырилась темная пена. - Ты лжешь... Вот смотри... Если он убил кузнеца Даньку... где же таблица с узорами? Ее нет у наследника, и ты это знаешь... Ее нет!
      - _Он отдал ее блуднице Метанке как плату за летнюю ночь... Мой повелитель - благородный любовник, и потому..._
      - Ложь! - глухо завыл наследник Зверко, бессильно, медленно перекатываясь спиной по камням, сжимая больную голову согнутыми кольчужными локтями. - Я не платил ей! Ничего не было! Метанка... я не спал... Не спал!
      - Все-таки врешь, Плескун, - глотая кровавую слюну, Берубой выставил навстречу синему взгляду мокрый стиснутый кулачок. - Кольцо Свища... в все не волшебное кольцо! Ты врешь, будто это перстень Змеиного Жала... Тот самый, который заключает в себе знаменитую плеточку-змиевочку... Этот страшный перстень был якобы похищен у Чурилы отважным горским наемником Свищом... Позапрошлой зимой, в битве при Ош-Бабеле... Но сейчас на руке наследника - самый обычный боевой перстень для понукания железным вороном! Посмотри сам... Маленький черный перстень! Это не плеточка-змиевочка! По легенде, Змеиное Жало - живой перстень, у которого есть гадючьи зубы... На этом перстне ничего нет. Ты солгал, Плескун... Одна ложь рушит твердыню правды... Вся твоя речь - гнилой песок у меня под ногами!
      Кажется, голос Берубоя крепнет? Левой рукой поверженный палач вцепился в лавку и, медленно раскачиваясь, с трудом шевеля губами и роняя на пол липкие желтоватые от крови сгустки, выкрикивает слог за слогом, будто ворочая тяжелый меч в усталых руках:
      - Ты... лжешь! Ты сказал, что наследник Зверко... убил Потыка. Это кривда, Плескун. Михаилу Потыка убили всадники вашего Кумбала... Поймали его! На дороге в Калин... Сломали меч его! И бросили истерзанное тело во Влагу... Ты знаешь это... Ты должен признаться, что солгал! А потом... потом тебе придется признать, что наш наследник Зверко - истинный наследник Властовский... Ибо в волосах его - родовая тесьма, кусок княжьей опоясти! Вот истинная правда, Плескун! Смирись с нею!
      - _Ты надоел мне, огненный щенок,_ - медленно и властно произносит Плескун, глаза его стремительно чернеют. - _Я наношу последний удар. Итак, ты дерзнул утверждать, что на руке моего повелителя самый обычный перстень гвоздеврана?_
      И вот - волшебный синий взгляд снова вцепился в наследника:
      - _О повелитель! Докажи им силу свою! Я знаю, что на твоей руке грозный перстень Змеиного Жала, поражающий волю смертных человеков! Поработи неверных! Прояви блеск своего могущества, о Чурила, внук Сварожич! Прошу тебя... сотвори заклинание власти! Пусть все увидят, все убедятся!_
      - Ха-ха. - Дрожащий Берубой даже нашел в себе силы болезненно расхохотаться. - Ты самоубийца, Плескун. Конец твоей кривде... Клянусь, что это - самое обычное воронье кольцо! Заклинание не подействует!
      Заранее торжествуя, семаргл обернул к наследнику посеревшее лицо с черными пятнами вкруг мигающих горячих глаз:
      - Прошу тебя, наследник... Время посрамить лжеца. Он далеко зашел, ибо даже я почти поверил его словам! Давай, произнеси это заклятие. И пусть оно лопнет, как рыбий пузырь...
      Зверко привалился спиной к стене, мотнул сморщенным лицом:
      - Какое? Какое заклинание?
      - _Скажи заклинание, о повелитель! Подними длань, назови поднебесное имя твое - и заклянись памятью великого Пращура, подземного Ящура..._
      - Вы с ума посходили? - простонал князь Лисей. - А если... сработает?!
      - Что значит "сработает"?! - в откровенном ужасе взревел наследник Зверко. - Вы что... белены объелись?! Вы реально думаете, что я - Чурила?! Что это кольцо и есть Чурилина плеточка-змиевочка?! Да я... назло всему скажу это гребаное заклинание!
      - Это опасно... нельзя! - Князь Лисей инстинктивно вцепился пальцами в гроздья золотой цепи на груди.
      - Нет, я скажу! - набычился наследник, выставляя вперед огромный кулак с черным шишковатым перстнем. - Скажу, чтобы вы поняли наконец, что все это - бред, и кольцо самое обычное, для управления гвоздевраном! И с Метанкой я не знаком! И Потыка не убивал...
      - Скажи, скажи заклинание, наследник! Ткни Плескуна носом в его собственную ложь!
      - _Клянись именем Ящура! Выпусти плеточку-змиевочку на волю! Покажи свою силу, повелитель!_
      И прежде чем Вещий Лисей мог помешать, наследник поднял кулак над головой и распахнул рот, чтобы наполнить его жирной гадостью неслыханных слов, черной слюной проклятых созвучий, древних и отвратительных.
      Эти звуки были сами по себе столь чудовищны, они так сильно потрясли князя Лисея Вещего, что на некоторое время у князя потемнело в голове, и слух его затворился, и зрение угасло. Поэтому когда из черной бородавки перстня на подрагивающей Зверкиной руке с легким хрустом выдвинулись два тонких змеиных зуба, похожих на дрожащие белые иголочки, полупрозрачные и наполненные ядом, князь Лисей будто и не испугался сразу, в первое мгновение. Он по-прежнему сидел на лавке, и в ушах его рокотали мерзкие отзвуки Зверкиной клятвы, и думалось ему, что ничего удивительного нет в том, что обычный перстень вдруг треснул посередине, и смрадно раскрылся, и выпустил наружу злобное скользкое жало. Ведь если могут быть на свете столь страшные слова, следовательно, и страшные перстни в этом случае, определенно, должны существовать в природе - и почему бы тогда одному из этих перстней не оказаться на жесткой, оплетенной вздувшимися жилами руке Данилы Каширина?
      Ничего сверхъестественного не произошло. Не было алых молний и электрических искр. Не было голубоватых сполохов смертоносной суры, и огненные змейки злобной энергии отнюдь не мелькали в пыльном воздухе пещеры. Но все почему-то сразу поняли: да. Это и есть Змеиное Жало.
      А значит, Плескун сказал правду...
      - _Кланяйтесь, дрожащие твари!_ - взревел его чудовищный голос, яростно и жарко, как ревнивая медная труба восточного глашатая. _Кланяйтесь и повинуйтесь, ибо великий Чурила среди нас, и Жало ищет себе пиршества!_
      Все смотрели на Зверку, который, онемев, тупо глядел на собственную руку - согнутая в локте, с изогнутыми шипами, отросшими, кажется, прямо из кулака, она и впрямь похожа на толстого черного питона, блестящего в кольчужной чешуе.
      В тот же миг - крупный темный клубок разорванных тряпок с неприятным хрустом и шелестом покатился к стене, будто отброшенный горячим ветром. Это было тело поверженного семаргла.
      - _Ты проиграл, огненный хищник! Теперь ты будешь служить Сварогу!_
      - Никогд-да, - донеслось из темного угла, будто щелканье зубов. Берубой еще жив... Из вороха скомканных доспехов вылезло наружу что-то беловатое, уродливое, похожее на культяпку - однако с металлическими шипами и с толстым черным дулом на конце. - Я верен моему Держателю. Я буду... насмерть.
      - _Подчинись мне, гордый семаргл! У тебя нет больше собственной правды. Нет больше хозяина, кроме Сварога. Твой прежний Держатель - мертв._
      Наследник Зверко не слушал странных слов, он смотрел на свою руку как зачарованный. А торжествующий голос колдуна все звучал, добивая:
      - _Сегодня утром Траяна Держателя задушили в собственной спальне. Бьюсь об заклад, что с недавних пор ты утратил связь со своим хозяином Должно быть, голоса служанок отвечают, что Держатель занят либо отдыхает. Не так ли, семаргл ? Ведь это правда!_
      Скрюченная ручка семаргла, ощеренная жарким жерлом полызмейки слабо качнулась:
      - Это.... слишком голая кривда, Плескун... Никто... не мог... проникнуть в пещеру Траяна. Она... запечатана.
      - _Добрый лекарь Болен Дойчин изготовил сладкую заразу. Зараза вошла в пещеру с цветочной пылью. Прекрасные служанки собирали цветы и заболели радостным безумием. Это они погубили своего хозяина - великого Тешилу, последнего из Держателей Татрани._
      - Ты послушай, послушай! - Князь Лисей вскочил, дергая одеревеневшего наследника за железный рукав. - Он говорит, что... Стеньку убили!
      Зверко услышал. Содрогнулся, сожмурился... Щелк! Блестящие иглы гадючьих зубов с неприятным звуком втянулись внутрь черного перстня кольцо всосало их с влажным животным хлюпаньем. Наследник тряхнул головой, сорвал с пальца черный каменный нарост.
      - Стеньку убили? Кто?!
      - _Браво, повелитель! Как хорошо тебе удается искреннее изумление! Ты - одареннейший из лицедеев Востока! Мы в восторге! Не правда ли, друг Йесиль?_
      - Йесиль... - промямлил князь Лисей, холодея под пронзительным взглядом колдуна.
      - _Согласись, друг мой Йесиль, что даже прославленный греческий актер Колокир должен пасть ниц перед талантом нашего повелителя, восхитительного Чурилы!_
      - Заткнись, сука... Сейчас я тебя вырублю, агитатор херов! - негромко произнес Зверко. Блеснул желтым глазом, и тронулся вперед. Ну, кажется, все. Даже Плескун не в силах остановить его.
      Но князь Лисей вдруг схватил наследника за колючее плечо:
      - Нет, пусть говорит! Кто такой Йесиль? Я чувствую... это очень важно!
      - Враги, кругом враги! - вдруг заплакала куча тряпок, роняя полызмейку. Берубой рыдал как раненая собака. - Плескун, Чурила, даже Хамелеон... Они все здесь, рядом! Хозяин, помоги мне! Здесь враги! Всех растерзать... Но я бессилен, бессилен! Запрет на атаку... Служанки, подлые вилы... они поставили мне... запрет на атаку!
      - _Ты догадался поздно, жалкий волчонок. Тот, кого принимали за греческого княжича Алексиоса Геурона, - всего лишь мираж! Обманка, лживый зрак, созданный моим одаренным учеником Йесилем Здомахом по прозвищу Хамелеон... Прекрасная работа, Йесиль! Ты - сущий грек в этом нелепом доспехе! А что за царственный взгляд! Отлично сработано..._
      Странная улыбка мелькнула по лицу Вещего Лисея. Или показалось?
      Внезапно заговорил тот, кто все время молчал:
      - Высокий князь Геурон!!! Почему он... почему этот варварский чародей так смотрит на тебя? Что он говорит?
      Ага. Странно звучит греческая речь в этом кошмарном подвале. Это прозвенел наконец голос обезумевшего десятника Неро. Все это время десятник сидел неподвижно, будто превратившись в глыбу промороженного железа: костяной рез в остановившейся руке... берестяные свитки рассыпались с колен, падают на каменный пол... И вдруг десятник задрожал - факел в его руке заплясал, разбрызгивая капли горящей смолы.
      - Молчите, Неро... Молчите, любезный... - зашипел Вещий Лисей, процеживая сквозь зубы маслянистые греческие слова. - Не хватало еще, чтобы...
      Князь не договорил. Плескун... Голос Плескуна зазвучал по-гречески!
      - _Ты помнишь, десятник Неро, как настоящий Алексиос Геурон пропал во время мохлютского ночного разбоя ? А через три дня вернулся другим человеком? Знай же: мы подменили вашего князя. Настоящий Геурон по-прежнему в плену у мохлютое, в непроходимых болотах Колодной Тмуголяди - лежит в землянке, опоенный сладким грибным соком..._
      - Князь! Он знает наш язык! - закричал десятник Неро, вскакивая с места. - Откуда этот варвар знает мое имя?!
      - Спокойно, - криво улыбается Вещий Лисей и только головой качает. Спокойно, любезный десятник Неро... Все будет хорошо... Вы только послушайте, какая прелесть! Какая чудесная ложь!
      - Не верю! - вдруг закричала рваная тень в углу; завертелась и вздыбилась, как гневное завихрение пыли. - Хозяин! Ответь мне! Я знаю, ты жив!