Ловушка рассчитана на дива, но ворон тоже недурная добыча. Не успел увернуться, врезался на полной скорости - силки натянулись, загудели... Щелк! Отстегнулись крючья, и невод захлопнулся, превращаясь в полупрозрачный сверкающий мешок. Ворон еще жив, он бьется и хочет взлететь - тщетно. Колючие занозистые ячейки плотно охватывают вздыбленные перья. Ржавый клюв пробился и торчит наружу; желтая ненависть в тупом немигающем глазу. Механизм, не птица.
      Чудесно, господа. Всего-то один гвоздевран остался! Даже не стал атаковать Феклушу - испугался моей сетки. Резко взмыл вверх, в черный ночной зенит.
      Что за звук? Рычание сбоку! - едва успеваю отскочить. Див лезет прямо на меня! Неужели... да! Час пробил: вот она, первая серьезная рукопашная схватка в моей жизни. Надо вести себя честно, как учил Леванид. Выхватываю меч... и понимаю, что шансов нет. Длина моего клинка - сантиметров сорок, а у дива полутораметровая дубина.
      Вот он замахивается. Я машинально выставляю клинок навстречу правильно, грамотно, по науке. Дубина рушится на меня, как экскаваторный ковш: страшный удар вырывает меч из руки. Пальцы заливает жаром, запястье немеет. Что я могу? Отбежать на несколько шагов...
      На помощь приходит Неро.
      - Вассилика! Мегалодеспот Геурон! - выкрикивает по-гречески, как боевой клич, и бросается в ноги к диву. Конечно, не в ноги - просто мне так кажется, ибо ужасная тварь велика настолько, что Неро едва достает шлемом до мохнатой груди. Бедный верный Неро. Я вижу, как страшная лапа опускается - стремительно!
      Десятник Неро падает, как подломленное сухое деревце. Искупил вину несчастный Доримедонт...
      Ну вот, господа, доигрались. Следующий - я.
      Ноги будто приросли к земле. Впрочем, страшное чудовище тоже почему-то не рвется в атаку. Вяло слизывая пену с клыков, дикий гигант медленно, тяжко садится на задние лапы. Только теперь я замечаю, что из рассеченного горла хлещет горячая чернота. Взгляд тупой и задумчивый. Все, красные глаза закатились.
      - Проклятие! Браздогон! Уничтожь его наконец! - рычит Куруяд и ползает, как черный крокодил в траве... Горящая трава гудит вокруг... чернеют исковерканные трупы... праздничное купание в кровавой плазме.
      - Это же грек! - неистовствует Куруяд в бессильной злобе. - Враном! Настигни его враном!
      Браздогон не слышит, он с трудом отбивается сразу от двух противников - Шнапс и Феклуша наскакивают по очереди, с опаской: неприятно кусаются зеленые молнии... Гугней мертв, а где же Азвяк? Он где-то поблизости, может выскочить из темноты в любой миг, а я - безоружен! Мой меч валяется где-то в черной траве. С неожиданным хладнокровием задумываюсь: минутку. Должны быть закладки с оружием. Помнится, наши звероловы колдовали с пеньками...
      Вот два пенька, в десяти шагах! Подбежал к первому, надавил ногой ничего. Легонько поддел следующий - ага, сработало! Из гниловатого пня медленно, с легким механическим жужжанием выдвигается рукоять недлинного, но добротного меча. Тут же сбоку отъезжает подвижный сегмент коры, и под ноги мне услужливо высыпаются мешочки с зельем. Просто прекрасная закладка! Это сон-трава. Очень вовремя.
      - Травень! Ко мне, сюда! - кричу безоружному полозу в рубахе, который по-прежнему валяется в траве неподалеку от ужаленного Гугнея. Ну же, быстрее. Протягиваю подбежавшему операнту меч:
      - Почему без оружия?! Держите! Сражайтесь! - говорю сухо, почти бесстрастно; достает даже силы нахмурить брови. - Видите ворона?! Встречайте его!
      - Повинуюсь, княже! - Голубые глаза радостно вспыхнули. Схватил оружие, неприветливо сощурился навстречу подлетающему гвоздеврану...
      Жалко парня, неплохой был воин, думаю я, отшагивая вбок. В сущности, ведь я подставляю молодчика под удар... Вместо себя. Но он боевик, это его призвание... А я князь. Князей надо беречь.
      Ворон атакует быстро, решительно, напористо. Подлетая, вдруг складывает крылья - только клюв торчит вперед: скорость птицы резко возрастает... Черный снаряд!
      Удар! - я отворачиваюсь. Не знаю, что произошло. Сдавленно кашляя, Травень падает на колени, потом тыкается головой в траву. Ворона я не вижу, вижу только широкую спину Травеня - в траве. На спине - вишневое пятно, расплывающееся по рубахе.
      Первый раз за всю игру мне стало страшно.
      Травень убит!
      Я безоружен!
      Невдалеке - сухая изумрудная молния бьет Феклушу прямо в голову, вила отлетает с истошным визгом... в темноте ярко вспыхивают загоревшиеся волосы. В ту же секунду вила Шнапс выныривает за спиной у Азвяка, коротким ударом - есть! - снимает черную голову! Но... почему-то припадает на одно колено: в гладком голубовато-белом бедре торчит черный стилет. Когда он успел ударить?!
      "Неужели... мы с Шнапс остались вдвоем?" - вздрагивает подлая мыслишка. В ту же секунду слышу визгливый выкрик Браздогона:
      - О повелитель! Почему не колдуешь?!
      - Глупец! - рычит Куруяд, ползет и волочит за собой Метанку. - Я под заклятием! Руки сцеплены, не могу ворожить! Пособи мне, быстрее!
      Браздогон торопливо подскакивает, склоняется с белым от ужаса лицом:
      - Что я могу, повелитель?!
      - Бери сапог, быстро! Здесь, в сумке...
      - Неужели повелитель! Я не дерзну взять сапог самого Чури...
      - Ну же, глупец! Надевай! Ты должен убить их! Иначе нам конец... Всем!
      Прыгая на черной кривой ноге, Браздогон натягивает на другую ногу нечто ярко-сиреневое, искрящееся алыми искорками... Нет, не успеваю разглядеть - через миг черная тень взмывает в воздух! Не верю глазам... Браздогон... летит! Скользит в трех саженях над травой... Это сон?
      Шнапс пытается подпрыгнуть, но колдун недосягаем. Вила скалится и рычит, с задранной кверху головой перебегает вслед за плывущим по воздуху чародеем...
      - Стрелами! Стрелами ее, кошку! - визжит из травы Куруяд. Прекрасный небольшой арбалет с ложем красного дерева... откуда он взялся в руках Браздогона? Сверху, с высоты, Браздогон тщательно прицеливается... быстро спускает тетиву. Шнапс кратко вскрикивает, хватается за пронзенное плечо! Короткая стрелка пробила кольчугу... Больно, очень больно - вила крутится на месте, как ужаленная собака... Все, можно добивать.
      Но Браздогон уже выбрал новую цель. Как быстро и ловко он подлетает! Как быстро и метко бьет из арбалета! Я не понимаю, когда только успевает перезарядить?.. Обожженная Феклуша, собрав, видимо, последние силы в кулак, выпрыгивает из травы, как черная злая пантера, тянется руками, коготками зацепить хоть каблук волшебного сапога! Браздогон красиво взмывает чуть выше, мягко оборачивается и...
      Феклуша, захлебываясь, хватается красными пальцами за стрелу, с хрустом пробившую горло.
      А Браздогон не ждет, он входит во вкус небывалого сафари... Сверху, с высоты метров пять, пикирует, как коршун, на меня! Подлетая, взмахивает левой рукой - и вот гадкое нечто... летит мне под ноги, кувыркаясь и пуская по воздуху тоненький дымный хвост... Белый мешочек с сон-травой. Падает, разрывается пахучим дымным облачком. Ах... какое приятное тепло разливается в ногах... Передохнуть, поспать хоть минуту... Браздогон наводит арбалет... я еще помню, что нужно бежать, но ноги окаменели, в голове мягкий звон... Пусть стреляет. Какой сладкий покой...
      Отчего ты медлишь, Браздогон! - лениво удивляюсь я про себя. Вдруг замечаю, что из груди Браздогона уже довольно давно - несколько бесконечных секунд - торчит длинная стрела с пестрым оперением. Даже насквозь пробила, а я как-то не заметил... Забавно, медленно улыбаюсь я. Оперение славянское, десятый век... Наконечник четырехгранный, с усиками, черниговский или киевский...
      Мертвый Браздогон, выронив изящный арбалет, опрокидывается навзничь, головой к земле. Но волшебный сапог продолжает висеть в воздухе, как прибитый... Вот смешная картина: пронзенный Браздогон висит в воздухе вниз головой, как гигантская летучая мышь. Черные рукава болтаются в метре над травой.
      Лениво смотрю - кажется, там две фигуры. За рекой, на противоположном берегу... Наши? Не наши? Впрочем, какая разница... Мягкий блаженный покой. Опускаюсь в траву и чувствую, что засыпаю - прямо здесь и сейчас...
      * * *
      - Милый-премилый князь! Как ты мог побежать в битву без меня, ну как ты мог?!
      Я что-то жую, ужасно кислое! Что за глупые шутки! Скулы сводит, глаза сами собой распахиваются... Рута! Княжна Рутения Властовская протягивает пирожок с бодряникой:
      - Ну еще кусочек, умоляю-преумоляю! Послушно откусываю. Прихожу в себя секунд через десять:
      - Откуда ты... откуда вы узнали, княжна?! Я же приказал... в битву не лезть!
      - Но мы ведь вовремя прибежали, правда? Мне сказал любезненький Лито! Литочка услышал твой голос, он слышит издалека! - чирикает рыжая княжна; в глазах моих еще туман, вижу только длинный лук в крошечных ручках, да огненные пряди, выбившиеся из-под маленького шлема на плечи, да голубые пятна радостных глаз, да розовый трепещущий ротик.
      - Когда битва началась, я так волновалась... - Длинные ресницы задрожали. - Не могла на месте усидеть, ну ничуточки не могла! Если меня не пускают сражаться - ну и пусть, ну и ладно. Я забралась на деревце к Литочке. Он слушал-слушал и все мне рассказывал. А потом вдруг говорит: они побежали драться! И князь Лисей побежал драться! Тогда мы слезли с деревца и тоже побежали... Ты ведь не сердишься? Я ведь вовремя стрельнула злого-презлого дяденьку, правда?
      Сложно спорить, поморщился я, косясь на труп Браздогона, повисший в воздухе над землей - только рукава чуть колышутся. А где же... где Куруяд? Ах вот он: затих в траве, злобно блестит глазами, влажные волосы рассыпались и закрывают лицо, белое как мел и сморщенное от злости. Метанка по-прежнему без чувств. Повезло барышне: все ужасы битвы пропустила.
      - Ну ладно. - Я слегка прихлопнул ладонями кожаным бедрам. - Битва закончилась, теперь зовите народ! Скликайте девок. Нам нужны люди, чтобы засвидетельствовали злодеяния Куруяда и его пособников.
      Сзади - быстрые мягкие шаги. Я оборачиваюсь... и замираю в радостном удивлении: вила Шнапс подходит ко мне со стрелой в плече, со стилетом в пробитом бедре... Неужели это возможно?! Она жива! Даже улыбка мерцает на губах - правда, немного странная улыбка. Похожа на болезненную гримаску значит, вила все-таки чувствует боль? Тогда... почему не хромает? Фантастическая выдержка у этих Стенькиных девиц. Разгуливают как ни в чем не бывало - с отравленными кинжалами в бедрах... Настоящие биороботы.
      Слепой акустик Лито, заслышав легкие шаги, оживился:
      - Псанька, ты это?! Вот и ладно. Давай-ка скликай разбежавшихся девок. Скажи им, что опасность миновала. Пусть приходят подивиться на похитителей боярской дочки...
      Глядя в упор на слепца, Шнапс медленно приобнажила верхние зубки:
      - На каком основании вы мне приказываете, грубый мужлан? - Голос ее прозвучал с необычным, едва уловимым искажением тона. - Вы... знаете кто? Вы - пошлый сексист!
      - Что? Что вы сказали, Шнапс? - в ужасе выдохнул я...
      - Ваш сотрудник - сексуальный расист! - прозвенела Шнапс неродным голосом. - Неужели он думает, что наличие отвратительного отростка в промежности дает ему право командовать человеком противоположной гендерности?
      - Молчи, баба, - хладнокровно предложил Лито. - Возможно, кому-то из наших витязей нужна помощь. Живо собирай девок, пусть ищут раненых...
      - Не терплю, когда командуют! - прошипела Шнапс и вдруг... Странный звук. Я вздрогнул и похолодел: маленькая отравленная стрела. Звенит и трепещет в груди Лито... Слепец удивленно раскрыл рот, протянул пальцы к груди, потрогал оперение...
      - Я научу вас уважать права женщин! - проскрипела Шнапс, грозя стиснутым кулачком. Лито горько вздохнул... и упал навзничь.
      - Зачем она, п-премиленький князь? - Лицо Руты вмиг стало белым, как у снегурочки... Я обернулся к Стенькиной виле, гордо замершей в красивой позе: подбоченясь, подняла трофейный арбалет к окровавленному плечу.
      - Шнапс! Что вы де...
      - Отличный выстрел, подруга! Браво! Браво и - бис! - раздается голос из-за спины. Это Феклуша, я узнал ее... Оборачиваюсь и обмираю: стройная девушка идет спокойно, легко и красиво, будто по парижскому подиуму... Жива и цветуща, как прежде, а из горла торчит стрела, и вся грудь залита кровью по пояс...
      Голова моя кружится - сначала медленно, потом быстрее...
      - Это... это враги, - шепчут белые губы Руты. Княжна инстинктивно поднимает длинный лук; колючие слезы в глазах. - Я знала, я чувствовала.
      - Вот глупость! - жестко хохочет Феклуша. - Разве мы враги князю Лисею?
      - О нет, сестра Текила, мы не враги, - улыбается Шнапс, покачивая арбалетом. - Я весьма верно служу князю Лисею. Я даже читаю его тайные мысли. И считаю своим долгом ограждать вещего князя от случайных попутчиц. От безумно влюбленных идиоток с сомнительной репутацией!
      - Прекратить! - ору я, не слыша голоса своего; в голове разбухает ужас, как пыльная вата глухая. - Что вы себе позволяете?! Что вы делаете, Шнапс?!
      - Я устраняю капканы с вашей дороги, высокий князь, - серьезно и как-то наставительно ответила Шнапс и быстро обернулась к Руте, направляя на княжну трофейный арбалет Браздогона. - Вы очень глупы, рыжая княжна. Вы позорите своих сестер. Вы нарушили приказ и пришли сюда... Отчего вы все время путаетесь под ногами? Вы надоели. Теперь - прощайте.
      Рута не успела даже вскрикнуть. -------------------------------------------------------------------------
      Послесловие.
      Фэн-фанк, или профанация фэнтези
      как новый жанр окололитературной халтуры
      (критическая реплика для высоколобых читателей)
      Полтора года посвященные с нетерпением поджидали продолжения сенсационной саги, обмениваясь сладкими слухами: вот, дескать, в очередном томе у князя Алексиоса будет ночь нежной близости с княжной Рутой, Данила красиво овладеет повзрослевшей Бустей, а Бисер пошло, обыденно трахнет Метанку. Ура, дождались: романтические длинноволосые девы, прыщавые ботаны, подслеповатые хакеры, юные почвенники бросились в книжные магазины и теперь шуршат, разбираясь, кто же кем же все же овладел.
      Ну-ну. И что мы таки получили? Автор не обманул читательских ожиданий. Как и два предыдущих тома, свежеиспеченный клон мироновского сериала представляет собой прекрасно замученный (от слова "мутить") и недурно пахнущий коктейль - состряпанный между тем из... самых дешевых ингредиентов.
      Внюхаемся, вчитаемся. Меж двух твердых корок книжицы - рыхлая мякоть литературного комикса. Ни сюжета, ни единой интриги: сплошные скетчи, рожицы и веселые картинки, раскрашенные от руки детскими фломастерами неаккуратно, но ярко. Нравится девочкам, нравится мальчикам. Между тем давайте оторвем прикипевший к странице взгляд. Возведем его к потолку и задумаемся: о чем эта книга?
      Да ни о чем, быстро ответит читатель. Читаю, потому что нравится мне. И плевать, куда выведет речка, главное - что плыть по ней приятно, тепло, и водичка благозвучно булькает, и цветочки по берегам благоухают. И не догадывается разомлевший читатель-пловец, куда течет и во что впадает тепловатая изгибистая Волга авторского повествования.
      Все правильно: таков мироновский метод письма. Книга висит в воздухе сама по себе, подобно зачумленной маленькой планете в безвоздушном пространстве. Эту планету "Древнерусской Игры", этот зеленоватый лесистый глобус ничто не поддерживает - осевая нить единой авторской идеи оборвана, тренога жесткой сюжетности отброшена, и зажимы классических фэнтезийных коллизий презрительно отвергнуты литератором-демиургом. А почему, спросите вы? Да потому что - лень. Вот и весь "секрет" стиля фэн-фанк. Автору л-е-н-ь закреплять свою вымышленную реальность в рамках нормальной литературы. Лень проверять исторические факты, лень покрывать холст блестящим лаком...
      Именно это я называю халтурой. Именно поэтому у Миронова девушка из десятого века неожиданно оказывается облаченной в _сарафан_ (до шестнадцатого века так назывался м-у-ж-с-к-о-й костюм, но автор не удосужился заглянуть в учебники). Именно поэтому невесть откуда берется в позапрошлом тысячелетии масштабный сионистский заговор, вызревающий (как мило!) в глухих рязанских лесах. Наконец, именно поэтому кисть автора не выписывает детали славянского быта, скользит по ним пугливо, бегло и поверхностно: не дай бог умный читатель заметит-таки-же-ж-блин банку из-под кока-колы, закатившуюся под резной сундук в княжеской гриднице!
      Кто-то неглупый упрекнет меня: критик не понял главную идею книги. Дескать, наш автор сознательно смешивает в одной салатнице сладкую мякоть различных эпох. Да к тому же "глядит" на мир Древней Руси глазами современного московского студента (а потому не замечает деталей конской упряжи, огульно называя все это хозяйство "хренью для управления лошадью"). Я отвечу просто: не надо халтурить. Не надо прикрывать непрофессионализм туманными ссылками на "небывалость" описываемой реальности. Дескать, и не Русь это вовсе, а - "метаисторическая Россия, мир преданий и легенд". Мой мир - на кого хочу, на того и сарафаны вешаю!
      Ловкая маскировка, не правда ли? И читатепь удовлетворенно сглатывает: "А, понятно". Читатель сглатывает, не вдумываясь, почему ему так нравится это окололитературное пойло. И справедливо возражает мне, занудному критику: если это - халтура, то... почему так вкусно читается?
      Объясняю. Последим за отточенными движениями писателя-бармена, колдующего за своей стойкой. Секрет очарования его коктейля прост: "Всем сестрам по серьгам". "Древнерусская Игра" устроена абсолютно так же, как любая знойная поп-группа типа "Спайс Герлз" или "Спэйс Гейз". Поп-группа под названием "Древнерусская Игра" тоже как бы состоит из четырех красивых девочек разной масти: одна рыженькая, другая блондинка, третья брюнетка, а четвертая - и вовсе мулатка. Ягодки на любой вкус. Любому зрителю понравится - если не все, то хоть одна из звездочек. Куда как ловко придумал господин Миронов: философоидные эрудиты читают Дневник Алексиоса, отвязные балбесы хихикают над бреднями Бисера, крутые пареньки из охранных фирм и нац-патр движений с удовольствием сожрут байки про Данилу Каширина. Всем угодил, всех накормил. Спасибо.
      Вот так и получается, что для Миронова главное - яркий, попсовый имидж героя. И уж если удалось раскрутить брюнета Старцева, блондина Каширина и пардон - ментального мулата Бисерова, то нет проблем! Отныне не важно, о чем эта книга: герои всегда будут блистать и очаровывать сглатывающего читателя. И не нужно никакого "авторского мира" с тщательно прописанными избушками, заборчиками и резьбой на ставенках; не нужно карты местного Средиземья, не нужно длинных аппендиксов с генеалогией и периодизацией, не надобно даже элементарной логики и связности событий! Герои вынесут книгу на своих плечах. Они сделают это.
      Однако... у подобного метода "фэнтезийной профанации" есть одно странное и неминучее следствие: герои берут власть в свои руки. Воля автора нивелируется, его императивы слабеют. Герои разбухают, упиваясь соками читательской любви, они любуются собой, они любят себя, они вырастают выше звезд, которые (как теперь выясняется) автор слишком низко прибил на своем рукотворном небе. И вот... в какой-то момент герои начинают... диктовать автору свою волю.
      Например: бедный автор по плану собирался заставить Мстислава Бисерова броситься с голыми руками на саблезубого енота. Видите ли, так нужно для сюжета. Но вдруг выясняется, что Мстиславу Бисерову... неохота бросаться на енота, возиться с ним и вышибать сабли. Он, Мстислав Бисеров, видите ли, гораздо б охотнее бы сейчас пивка бы выпил бы. И вот начинает герой капризничать: дескать, убийство енота ему "на характер" не ложится. И автор сникает. Перечитывает ранее написанные тома и грустно убеждается: действительно, не ложится. А смошенничать нельзя: читатель-то бдит! Читатель уже выучил наизусть этот проклятый бисеровский характер! И тоже прекрасно понимает: на то и Мстислав, чтобы вместо утомительной возни с енотами в ближайшем пивном баре прохлаждаться.
      Вот так и вянет воля халтурящего автора. Так и тащится господин Миронов на поводу у своих героев. Точнее говоря, не тащится, а прется, несется, громыхает - как перепуганный Аполлон на квадриге распоясавшихся, отвязных и поддатых славянских жеребцов.
      А читателю нравится, как несется эта квадрига. Читатель любит быструю езду. Что ж... так ему, читателю, и надо.
      _Лев Галевич,
      критик и культуролог,
      обозреватель журнала "Столичная Фишка",
      поволжский немец._
      Постскриптум М.Бисерова
      По многочисленным просьбам поклонниц сообщаю адрес моей персональной странички, открытой в секретном портале Великой Волшебной Вязи в Интернете: www.nikogda.ru