- Ну вот, - тихо сказал Белун. - Слава Провидению, старик успел...
      - Какой старик? Чья эта падуба? - Я тихо дернул бригадира за подол истрепанной рясы.
      - О, это великая падуба царя Леванида, - отозвался Белун.
      - А, знаю его, знаю! Дедушка Георгич! Мы с ним кахетинское вместе допивали! А почему упала?
      - Царь Леванид только что искупил свои застарелые грехи, - ответил неожиданно светлый голос Белуна. - Вот и падуба рухнула.
      - Ух ты! - поразился я. - Везет Леваниду. А как искупил-то?
      - Зиждитель принял бой. Он вел свои камнеметы на северо-восток, навстречу Чуриле. Неведомые враги уготовили алыберам засаду. Разномастные завороженные латники, волшебники-кудесники, умеющие запускать огненные шары... Старый царь обнажил свой меч и вышел в последний свой натиск. Его взяли в плен израненным. Враги предложили Зиждителю жизнь - если он поклонится их кумиру, языческой ведьме Кибале. Царь Леванид предпочел мученическую смерть.
      - Поэтому упала Леванидова падуба? - помолчав, спросил я.
      - Да. М-да... Одним старцем стало меньше.
      - Слышь, папаша, мне как-то... не по себе. Живот мутит. Кажется, температура. Я, пожалуй, буду просыпаться, ладно?
      - Как хочешь, паря.
      - Извини, папаш. Мы еще поговорим потом. Я обязательно вернусь. А сейчас пора просыпаться. Мне страшно, хочу проснуться.
      - Валяй.
      С четверга на пятницу
      Скоро, поспешно, почти торопливо, перепрыгивая корни, камни и мелкие ручейки, я шагал, почти бежал в свой командный пункт. Крошечная землянка, вырытая в глиноземе и прикрытая десятью слоями разномастной магической защиты. Вот наша база.
      Ах как удобно без железных лат! Полчаса назад я затянулся, зашнуровался в новенький облегченный доспех из искусно выделанной свиной кожи с редкими стальными пластинками - Стенька прислал из Татрани специально для сегодняшнего дела. Тройная кожаная броня - судя по клеймам, ледянская работа. Наконец-то руки в локтях можно разогнуть полностью, до конца (сочленения греческого доспеха этого не позволяют). И между лопатками больше не ломит от тяжести чешуйчатого базиликанского панциря...
      Восхитительная вольность в теле - каждый шаг, как разбег для прыжка...
      А еще я снял эту тяжкую цепь. Нет, не по собственной воле, разумеется. Просто... после странного и неприятного бегства Данилы возник вопрос: кто будет исполнять ключевую роль так называемой няньки? Надо ведь кому-то сидеть в землянке и отслеживать по мониторам боевые действия наших активных агентов... Кто вместо Данилы способен взять на себя руководство нашей операцией? Я согласился после некоторого колебания. Не Руте же это поручить, в самом деле!
      Однако едва вошел в землянку, как вдруг: искры, грохот, едкий дым! Моя цепь едва не зашипела от злости: столько языческой магии вокруг! Склянки с образцами крови для мониторинга здоровья оперантов! Волшебные блюдца удаленного наблюдения с наливными яблочками, вымоченными в слюне алконоста! Спящий медиум Язвень, опоенный наркотическим зельем! Как известно, златая цепь болезненно реагирует на подобные явления... Поэтому она стала "выключать" колдовские предметы один за другим! Содержимое пробирок вспенилось, магические блюдца потемнели и начали потрескивать, а одно и вовсе перегорело - чудом не взорвалось! Я поспешно выскочил из землянки...
      Перепуганный Стенька тут же вызвал меня на связь через виду Феклушу (кажется, ее настоящее имя Сауза?) и поспешно объяснил: золотую цепь надо снимать. На время, конечно же. Стенька выдвинул два аргумента. Во-первых, присутствие столь редкого и знаменитого греческого артефакта будет немедленно выявлено всеми вражескими наблюдателями. Моя цепь, как пояснил любезный Степан-Траян, представляет собой мощнейший источник очищающей силы, которая выжигает вообще любое колдовство (пусть не на километры в округе, как императорские Стати, а всего-то в радиусе нескольких шагов - но этого тоже немало). Учитывая, что наша землянка оборудована всего в десяти верстах от оперативного квадрата "Трещатов холм", существует приблизительно 95-процентная вероятность того, что Куруяд заметит подозрительно светлое пятнышко на своей ментальной карте местности И насторожится...
      Во-вторых, физическое присутствие золотой цепи в землянке с колбами и блюдцами создает мощнейшие помехи для ментальной связи и наблюдения за физическим состоянием наших агентов. Мониторинг по цвету крови - очень сложный метод, предполагающий одновременное протекание хитрых магических процессов. Артефакт перехожего калики глушит все эти тончайшие флюиды практически мгновенно.
      Так мне пришлось снять цепь - впервые с начала игры. Некоторое время я раздумывал, кому бы отдать ее на сохранение - ведь это самая большая драгоценность в невеликой пока сокровищнице князя Геурона. Цепь не раз предупреждала об опасности, она была со мной в самые тяжелые мгновения испытаний и душевных кризисов. Кроме всего прочего, эти золотые звенья элементарный символ моей легитимности. Неопровержимое и веское доказательство того, что именно я - Алексиос Геурон, племянник последнего базилевса. Пожалуй, еще вчера я бы, не раздумывая, доверил реликвию десятнику Неро... Но сегодня я выбрал... девушку Руту.
      Милая барышня чуть не умерла от счастья. Кажется, поначалу рыженькая княжна просто остолбенела, временно утратив дар речи Выждав момент, я без свидетелей передал ей костяную, хитрой нережской работы шкатулку, замкнутую на три ключа, и попросил беречь. Рута вспыхнула, мгновенно уронила на резную крышечку пару светлых счастливых слезинок и пролепетала в шутку: "Что это, премиленький князь? Мой ли здесь свадебный подарок?" "Именно так, любезная княжна", - пошутил и я в ответ.
      Пожалуй, забавная барышня в доспехе - идеальный хранитель реликвии Из всех потенциальных оперантов, умеющих эффективно сражаться с дивами и железными воронами, только Руту не допустили к участию в операции. На этом категорически настоял Каширин, и даже после его таинственного бегства я не склонен нарушать железный завет наследника Зверки, озвученный неоднократно, твердо и с особенным мерцанием в желтых глазах. Итак, княжна Рутения Властовская будет находиться довольно далеко от места действия - в комфортабельном Бисеровском бункере у Холмистой Плешины. Вот пусть сидит там, кушает яблочки и хранит мою шкатулку. Чудесно замыслено: во-первых, девушка вызовет меньше подозрений. В случае, если вдруг нападут враги, ей будет легче исчезнуть - мало кто догадается, что премудрый князь Геурон доверил свою цепь глупенькой рыжеволосой резвушке. Во-вторых, Рута действительно не слишком умна - и потому уж точно не злоупотребит моим доверием, не додумается вскрыть шкатулку. Наконец, в-третьих. Рута - не просто изящная юная леди, но - довольно искусный воин. Кажется, она блестяще владеет кинжалами, метко разит из арбалета, быстро бегает, ловко прыгает и сражается в ближнем бою, прекрасно управляется с лошадью...
      Конечно, я изрядно посомневался, прежде чем расстаться со златой цепью. Все-таки она - могущественный оберег, индивидуальное средство защиты от вражеской ворожбы, а кроме того - чуткий индикатор агрессии извне... Когда цепь на груди, мне как-то... теплее, что ли. Однако, с другой стороны, последнее время она уж очень отяжелела, будто налилась дополнительным весом! Даже странно: теперь нужно много усилий, чтобы не сутулиться под грузом драгоценных звеньев. Когда я снял ее - ах какая волшебная легкость... Будто прояснилась голова! И хочется скорее за дело, чтобы началась наконец наша операция по захвату Куруяда. Мое детище, мой первый тактический эксперимент... Как-то все сложится?
      Скоро, скоро начнется! Уже вечереет! Я бежал по тропинке к землянке, наспех вырытой в склоне лесного овражка - верстах в десяти на юго-запад от оперативного квадрата... Всего-то в десяти верстах отсюда тяжко висят, вцепившись в ветки на верхушках сосен, неподвижные злобные дивы... Такие же мерзкие твари дремлют под гипнозом в огромных пнях, дожидаясь своего часа, чтобы пробудиться, как мина замедленного действия... Томятся в запечатанных ящиках волшебные осы и цикады. Холодно-льдистое, в мелких росинках конденсата, таится в траве волшебное Горносталево кольцо. Зреет, втуне вызревает большая Куруядова диверсия... Но - ничего. Мы тоже подготовились к празднику Купалы И наши полозы уже зарылись в землю и терпят, выжидают сигнала. И птицебой с акустиком затаились в своих гнездах. И ярые рубцы-берсерки, наевшись мухоморной каши, дергаются как псы на цепях и воют, просятся в бой... И великий связист, специалист по тенетам по имени Язвень, глухо бредит, завернувшись в одеяла, - настраивается на волны других оперантов, прислушивается к голосам, позванивающим в голове...
      - О! Бубёнть! Амператор Леха ихней персоной!
      Бисер. Это Бисер. Радостный и казуально пьяный, с красными глазами, выскочил из малинова куста на тропинку - наперерез! Растопырил руки:
      - Дай любовно заломать т-тебя в объятиях, разлюбезное дитя! Дай облобызать твою лысую плешь! - загудел безумный Мстиславушка. И тут же сообщил гордо: - А я уже-е... Уже успел! Набубенился, т-то есть - в аут налимонился. И пречудно себя ощущаю!
      Как некстати. Надо спешить к пробиркам и блюдечкам, а тут... Улыбаясь, я попытался с ходу обогнуть Бисера - не мешай, приятель. Ведь ты отказался лично принимать участие в операции... Буркнул, что, мол, уже сделал свое дело - Метанку волшебным волосом обмотал, превратил в приманку для Куруяда... "Больше", дескать, "перцем о палец не ударю" (я прошу прощения, это цитата). Надо же, как он нынче развеселился, а еще недавно сидел наш Мстиславушка мрачнее снежной тучи...
      - Пыри-чудно ас-чус-чаю! - настойчиво запыхтел Бисер, пытаясь обнять меня ладонями за уши. - Дай причмокну в лобешник.
      - Извини, Слава, я спешу, - пробормотал я, пытаясь обогнуть Бисера, как напрочь распахнутый комод. - Надо начинать операцию...
      - Какая?! Какая еще упыряция?! - недовольно взревел Бисер, с неожиданной ловкостью изгибаясь и ухватывая сзади за оружный ремень. Детям в-вашу оперяцию-триперяцию, советским детям под хвост! Все ж отменилось!
      - Ничего не отменялось. С чего ты взял. Отпусти ремень, сделай одолжение.
      - Я т-тебе говорю, отменилось! Чик-чирик, похерилась ваша секретная упыряция. - Он сделал неприличный жест пальцами, ушами и носом. - А иначе п-почему я напузы-рился, как ты думаешь? А нап-пузырился я на р-радостях, во-от.
      - Отпусти, Мстислав. Задерживаешь...
      - Шоу мает пис оф! [Шоу не должно продолжаться! - Перевод с англ. С.Тешилова] - заревел, настаивая, пьяный Бисер и принялся дергать за ремень. - Слышь, амператор, слышь меня?! Данька в-ведь убег?! Убег. А на ф-фига ж нам теперь операция, если Данька убег?! Мы чичаз Метанку хоп, и что? И хто на ней женицца будет, если Данька убег?
      Я повернулся резко. Бисер даже пояс выпустил из пальцев - от неожиданности.
      - Данька вернется, - четко сказал я. - Я тебе обещаю.
      - Ни-ни, так не ч-честно! - вдруг захныкал Бисер. - Убежал так убежал! Все, тема зак-крыта! Я уже за это выпил! Я уже похерился, а операция нахерачи... В смысле, наоборот: операция похерилась, а я... Н-ну, в общем, ты понял. И нич-чего, дружище, переделать уже нельзя. Низя-а...
      - Поверь мне, Слава. План операции остается без изменений. - Я слегка похлопал рыдающего Бисера по предплечью. - Мы ловим Куруяда на живца. Компрометируем его в глазах народа как похитителя. Это главное.
      - Ни-низя-а!.. Так не ч-честно...
      - Слушай дальше. Мы выручаем Метанку и ждем возвращения Данилы. А Данила вернется. Поверь мне, Бисер. Он не выдержит, ведь эта операция наше детище... Каширин не выдержит. Он перебесится и вернется к рассвету. Не позже.
      Бисер обиженно вытаращил глаза, распахнул было рот.
      - А?..
      - Извини, мне должно спешить, - сухо перебил я и оставил пьяного приятеля остекленевать на тропинке в одиночестве.
      * * *
      Ну вот. Склонившись под низкую притолоку, вошел в землянку. Ух, жарко и светло как днем! - добрая сотня лучинок пылает, потрескивая, в длинных кованых штативах. Ага, меня уж поджидают. У дверей - охрана (пара верных катафрактов и два "боевых жаба" из бисеровского окружения - жуткие, в цепях и бирюльках, с пятнами идиотского камуфляжа на физиономиях). Справа, в углу, в мягкой кудели из дюжины шерстяных одеял грезит бледный спящий Язвень - наш связист. Рядом, поджав ножки и дергая бровью во сне, молодой и перспективный ученик по имени Мяу (отважный финский подросток попросился на роль младшего тенетника и вскоре заслужил допуск). У противоположной стены, на лавке, как запасные хоккеисты (с такими же безумными глазами и тоже в мокрых рубахах) - отработавшие операнты-предварилыцики. Славкин дружинник по имени Гай - добродушный мужик лет пятидесяти, рядом с ним - скуластый бородач Усмех, волжский ярыга. И тот, и другой - звероловы. Час назад вернулись из зоны "альфа", разместив тайники и ловушки. Из соседнего угла ага, знакомый пылающий взгляд! - десятник Неро вскочил, кланяется:
      - Приветствую, высокий князь...
      Рядом с ним - девушка в дикой одежде, ватный парик сбился на плечо, рыхлая накладная грудь отстегнута и валяется у ног, на полу.
      - Буэнос ночес, о великий коррехидор Лисей! Счастлива вновь видеть ваше изумительное лицо... - Вила Феклуша томно изогнулась в змеиной талии и замерла в дивном прогибе, похлопывая черным бархатом ресниц. Забавное создание. Раньше она почему-то боялась меня, дикарка: едва заметит недовольно морщит носик и убегает, как от зачумленного. А теперь - надо же, какие искренние звездочки в глазах. Гм. Подозрительное потепление отношений
      - Удачного вечера, коррехидор! - улыбается вишневыми блестящими губами. - Задайте перцу этому Куруяду!
      И зададим, подумал я без улыбки. Сухо кивнув, шагнул к высокому табурету посреди подземной каморки, залитой трепетным золотом сотни веселых трескучих лучинок. Три ножки зарыты в землю по колено. Если присесть на круглое жесткое седалище, уткнешься носом в стену, сплошь увешанную круглыми экранчиками - волшебными зерцалами (высокотехнологичные подарки Степана Тешилова). Вот оно, мое рабочее место. Капитанский мостик.
      Присел. Посидел молча, подождал, пока успокоится прыгающее сердце. Потянул жесткий шнурок, притужил стоячий жесткий ворот ледянского доспеха. Огляделся. Десять волшебных тарелок, под каждой из них - пробирка с кровью агента: совсем мало, всего с наперсток. В скляночки к образцам крови подмешано особое магическое зелье. Теперь по цвету крови можно судить о моральном духе агента, об уровне физических повреждений... Данька успел рассказать мне: если раствор в пробирке желтеет - значит, наш боевик перепуган и вот-вот сбежит с поля брани. Зеленый оттенок может означать одно из двух: либо герой отравлен, либо разъярен, как берсерк. Синева in vitro тревожно сигнализирует о том, что оперант находится под воздействием чуждого маги-поля. Наконец, если кровь постепенно набирает тона вишневого и коричневого - стало быть, агент получает все новые ранения...
      Я хрустнул пальцами: из десяти пробирок пока ни одной черной. Пока.
      Проведем перекличку.
      - Язвень! - Стараясь говорить хладнокровно, я обернулся к спящему связисту. - Начинаем проверку связи. Нянька кличет... ну, скажем... старшего горыныча. Как дела, господа огнеметчики?
      - _Как дела огнеметчики,_ - без выражения повторил Язвень мертвым голосом сонного человека. И через миг выдал столь же монотонно: - _У нас спокойно томимся в укрытии ждем указки._
      Я догадался, что это ответ. Отличная связь - мгновенное соединение без помех... Быстро вскинул взгляд на темные блюдечка двух горынычей - первое и второе слева. На гнутых экранчиках мутно зеленели кусты, а в кустах... ага, вижу: невнятные горы темного металла - нелепые шлемы, похожие на чайники, длинные хоботы, пузатые огнеупорные панцири... Все в порядке: горынычи на исходной позиции. Следующая пара зеркал - птицебои.
      - Нянька кличет старшего птицебоя. Доложите обстановку.
      Язвень помедлил пару секунд, пару раз причмокнул во сне... Потом вяло бормотнул:
      - _Небо пока чистое высокий князь._
      Я вздрогнул: с волшебного экранца кудрявый греческий юноша по имени Кирилл Мегалос приветливо махал мне мускулистой ручкой в перчатке без пальцев. Как и положено птицебою, он сидел в просторной пивной бочке, закрепленной на верхушке высокого древа... Ага, вот теперь можно отчетливо видеть, как хладно поблескивают стволы счетверенного гвоздемета. Мне докладывали, что Мегалос оказался чрезвычайно талантливым учеником. Очень быстро сообразил, как пользоваться смертоносной машинкой, обнаруженной нами в одном из контейнеров с подарками Степана Тешилова... Кирюша считался одним из самых метких лучников в десятке Неро. Доверяя ему роль старшего птицебоя, я не сомневался ни секунды.
      - _Неприятельских воздушных целей не видно о мой высокий князь,_ снова промямлил Язвень, передавая очередную реплику Кирюши.
      - Безобразие! - фыркнула за спиной Феклуша. - Великий Траян запретил упоминать настоящие имена оперантов в режиме волшебной связи! Это рискованно! Нас могут слышать другие волхвы!
      - Нянька приказывает старшему птицебою следить за языком, - произнес я, склоняясь с табурета в сторону спящего Язвеня. - Связь только по позывным! Как поняли?
      - _Не понял тебя высокий князь прошу повторить,_ - бесцветно выдал Язвень.
      - Вот олух! - Я поморщился; Феклуша и "боевые жабы" презрительно расхохотались. - Не сметь называть няньку князем!
      - _Понял вас хорошо нянька прошу простить исправлюсь,_ - выдал в ответ Язвень и, кряхтя, перевернулся на другой бок. Жестким коленом задел спящего Мяу под зад; Мяу вздрогнул, поморщился и, не просыпаясь, выпалил:
      - _Челенгур-веленгур зачем ты меня закопал? Я верну тебе десять наложниц!_
      - Что сие значит? - озадаченно поинтересовался я. Феклуша растерянно пожала смуглыми плечиками:
      - Это он, видимо, чужие разговоры подслушивает. На смежных частотах. Довольно редкая способность - оказывается, у вашего мальчика хороший пси-потенциал...
      Она привстала с лавки и, осторожно протянув длинную босую ногу, вторично толкнула Мяу под зад. Мальчонка снова дернулся всем телом очевидно, переключился на другую волну:
      - _Милая Ягуся приходи лапуся от любви трясуся..._ - негромко, на одной ноте, затараторил юный медиум. - _Прилетай ко мне зазноба поспевает в печке сдоба..._
      - Колдуны флиртуют, - вздохнула Текила. Очередной удар стройной ножкой оказался более точным. И эффект превзошел все ожидания:
      - _Гугней гугней гугней как меня слышишь ответствуй!_ - внезапно сказал Мяу, четко и ясно.
      - Ой, - громко сказала Феклуша и вытаращила прекрасные глаза.
      - Тихо! - прикрикнул я; все разом смолкли, в ужасе глядя на юного тенетника. А тот, помолчав несколько секунд, сухо кашлянул и произнес:
      - _Глупец замолчи прекрати называть мое имя ибо услышать нас возможет некий чужак зови меня "щукой" как велено._
      Еще мгновение - и ответ:
      - _Трус ты гугней я всегда говорил это._
      Я не выдержал - улыбнулся:
      - Это же... ха-ха. Если я правильно понял, это куруядовы ассистенты переругиваются в эфире. Неужели наш милый Мяу... нащупал их волну?
      - Редкая удача! - восторженно прошептала Феклуша, вся подбираясь на лавке, как пантера перед прыжком - О чудесный подарок судьбы! Я немедленно сообщу хозяину... Теперь мы сможем перехватывать все переговоры противника! Никто, слышите - никто не должен прикасаться к этому мальчику!
      Она вскочила с лавки - тряхнула смоляными волосами:
      - Он присосался к сновидениям вражеского связного! Замолчите все! И не двигайтесь! Не вздумайте случайно разбудить юного камарадо
      - _Щука кличет упрямого стерха,_ - снова заговорил Мяу. - _Щука кличет стерха отвечай мне стерх._
      Сказав сие, финский паренек почесался во сне, шумно вздохнул... Наконец, выдал ответ "стерха":
      - _Что тебе трусливый гугней оставь меня еще много времени до начала наших забав._
      Я удовлетворенно кивнул: "щука" - это младший жрец Гугней, ответственный за северную группу магов-учеников. В задачи его подопечных входит, насколько я помню, уничтожение повозок, на которых с севера приедет Метанка с телохранителями. А собеседник Гугнея - командир южной группы "комсомольцев", младший жрец Азвяк. Он же - "стерх".
      - _Ты упорствуешь стерх глупо упорствуешь называя меня по имени посему я вынужден донести наезднику о твоем самоволии ты упорный осел!_
      Бедный Мяу ухитрился выпалить эту фразу на одном дыхании - и с видимым наслаждением замолк. Потом снова почесался и слабо улыбнулся во сне. Видимо, в эфире наступила временное затишье - опоенный спящий мальчик мог немного отдохнуть.
      - Любопытный диалог, - сказал я. - Интересно, кто такой "наездник"...
      - Я думаю, это Куруяд! - быстро сказал Неро. - Или первый помощник его - Браздогон, - откликнулась Феклуша. - Скоро узнаем... Скорее всего через несколько минут у них будет новый сеанс связи.
      Отлично. А мы пока продолжим перекличку - я снова повернул лицо к волшебным блюдцам на стене:
      - Кто у нас следующий? Почему эти два блюдца совершенно черные?
      - Это полозы, о грандиозный коррехидор, - услужливо подсказала вила Фекла. - Они лежат в земле... Поэтому пока нет изображения.
      Ясно. Взгляд мой скользнул правее - следующая пара магических тарелочек слабо лучится голубовато-зеленым светом: какие-то светлые пятна видны сквозь колеблющееся кружево водорослей. Прицепившись к зомбированной русалке, длинные обнаженные тела вяло побалтывают ногами в глубине - это Стыря и Шнапс, наши водяные. Дальше по порядку - я удивился - сразу четыре экранчика с совершенно одинаковым изображением. Что-то желто-коричневое, с резкими трепещущими тенями... Постойте. Ведь это интерьер моей землянки! А черный человек с белым лицом - это же я сам...
      - Вот блюдечко - мое блюдечко, о колоссальный коррехидор! - Феклуша коснулась пальчиком одного из одинаковых экранов. - А здесь, в колбе, - моя кровь... видишь, какой благородный цвет... Это цвет революционной страсти, цвет ненависти к подлому Чуриле!
      Понятно, кивнул я. Четыре монитора отслеживают Феклушу, Неро, Травеня и Усмеха. А следующая тарелка - снова древесные ветки и что-то темное, похоже на огромное птичье гнездо... Так и есть: укрытие нашего слепого акустика, одного из Славкиных приятелей. Наконец, последние два экранчика отображали местоположение так называемых "рубцов" - самых страшных оперантов в нашей бригаде. Вот они, полуголые и озверевшие, бьются и скачут, опутанные до срока заговоренными цепями, и десять Данькиных разбойников едва сдерживают доморощенных берсерков, опоенных мухоморами и уже рвущихся в бой - не важно с кем, главное, насмерть... Глядя на потные блестящие тела атлетов-наркоманов, на эти вздувшиеся жилы, на хлопья пены в бороде старшего рубца Жупелки, бригадира Славкиных "боевых жаб", я поморщился. Все-таки есть что-то отталкивающее в Стенькиных магических технологиях. Что-то чужое, неправильное...
      Внезапно заговорил Язвень:
      - _Слухач кличет свою няньку слышу весла сверху по речице._
      Ну вот, незаметно вздрогнул я, Феклуша за спиной порывисто вздохнула, нервный Неро поджал ноги под лавку, кашлянул дважды и хрипло спросил:
      - Начинается, высокий князь?
      Кажется, начинается. Через пять минут напряженного ожидания на голубых экранах Стыри и Шнапс возникли черные мутные тени - как тучи по небу, по верху воды двигались темные днища двух ладей. Ага, а если посмотреть на тарелки птицебоев, уже можно видеть светло-серые, мягко раздутые паруса. Ну вот, прибыла первая группа телохранителей Метанки. Если не изменяет память, это десяток Погорельца и десяток Оботура. Сейчас господа дружинники будут готовить местность - прочесывать оба берега перед началом торжественного мероприятия с участием высокородной девицы Метанки Катомовны.
      Переводя взгляд с одного монитора на другой, я с любопытством следил за четкими, отработанными действиями Катоминых людей. Черная ладья с желтым стожарским солнышком на парусе пристала к северному берегу - на зеленый шелк под трепетные ивы сошла дюжина крепких молодых людей в железных рубахах и одинаковых шлемах. Неторопливо разошлись в цепь и двинулись вверх по склону холма, изредка перекликаясь, пиная сапогами пеньки, тыкая копьями кочки: так, на всякий случай проверить.
      Вторая ладья - серовато-зеленая, со светлым, почти белым парусом без рисунков - клюнула острым носом кусты у южного берега. По дощатому мостику один за другим соскочили десять дружинников в темноватых, не слишком новеньких доспехах.
      - Узнаю добрых молодцев! - добродушно прогудел Гай. - Знакомые рожи. Это, детки мои, знаменитый десяток Погорельца. Вы еще в штаны писали, а они уже родную землю от ворогов боронили!
      Десяток Погорельца, хмыкнул я. Едва ли не самые старые воины в Катомином гарнизоне: каждому не меньше пятидесяти. Опытные, но не слишком расторопные; вот и привлекают их теперь в основном для ленивых и мирных трудов - для охраны и конвоирования... И сегодня дружинники Погорельца явно не рассчитывали на то, что придется участвовать в настоящих боевых действиях. Честно говоря, кольчужные бородачи работали лениво. Наскоро прочесали сосновый лес (кое-кто даже поглядывал вверх, на верхушки деревьев, но дивов никто не заметил).
      Минут через десять старички повернули обратно к ладье. Тоже мне профессионалы! Могли бы хоть пару псов-ищеек прихватить с собой: собакам несложно учуять экзотический и страшный запах дивов, бродивших здесь совсем недавно, а заодно и ящики с насекомыми в земле... Хотя... мне помнится, Куруядовы "комсомольцы" разбрасывали какую-то темную пыль по траве - может быть, это и были зелья, отбивающие собачье чутье? Мы ведь додумались намазать наших полозов волшебной мазью с запахом стылой земли - думаю, противник тоже горазд на подобные хитрости.
      Вслед за охранниками с первой ладьи на северный берег спустились рабочие - забегали полуголые парнишки, выгружая на траву доски, какие-то тюки, похожие на свернутые шатры, веревки и бочки, корзины с едой, даже вязанки свежих цветов... Назревает трогательный пикник, сказал бы Бисер. Когда дружинники обоих десятков вернулись к своим ладьям, на ожившем берегу уже выросли дощатые помосты, щедро украшенные цветами и лентами, задымились первые робкие костерки... К солнцу поднялись сморщенные рожицы идольцев, наспех вкопанных у воды и увешанных побрякушками, точно новогодние елки.
      - Не заметили... - прошептал Неро, не отрывая взгляд от экранчиков, на которых уже видно, как дружинники забираются обратно на корабли. - Они вообще ничего не заметили, высокий князь! Я видел, как один из них ходил и стучал по пням... Там, в пнях, спят чудовища... но славяне не смогли их обнаружить! Как это возможно?! Опытные, искусные воины...
      Я промолчал. За меня ответила Феклуша:
      - Не забывайте, мой драгоценный напарник, что Катомины дружинники вовсе не ожидают подвоха. Никто из славян не нападает на девичьи праздники... Это страшное преступление. Охранникам и в голову не придет, что кто-то коварный может затаиться в колодах...
      - Посмотрите! Рабочие это... кажись, закончили свое дело! - быстро сказал Гай, протягивая корявый палец в сторону экранов. - Ладьи будут это... Уплывать, кажись.
      Действительно, дружинники и мастеровые один за другим вскарабкались на борт. Пузатая ладья с солнышком на парусе отчалила и тихо пошла вниз по течению, на восток. Кормчий второй ладьи, принявшей бородачей Погорельца, почему-то медлил. Дружинники расселись по веслам, снежный парус поймал ветерок - бечева натянулась струной и где-то там, под водой, тяжелый якорь-жернов поволокло по дну... Чего они ждут?
      Вскоре я понял, в чем дело. Возникло какое-то движение... и вот снизу, из-под палубы, наверх, к солнечному свету, выползло грязное ржавое чудовище... Я даже мотнул головой: что это такое? Очень похоже на... глубоководный скафандр! Странный, небывалый рыцарь в некрасивом шишковатом шлеме, в черных литых доспехах с рыжей накипью, едва передвигая грохочущие стальные подошвы, вышагнул из темного трюма на палубу... Огромный страшный меч не помещается в ножнах на поясе - золотая рукоять блистает повыше левого плеча. Гибкие железные усы, как антенны, торчат из загривка, из предплечий - зачем? Что это такое?
      - Ах... это кречет, - едва слышно выдохнула восхищенная Феклуша.
      Ага. Я медленно понимающе кивнул. Она хотела сказать - не кречет, а дружинник дядьки Кречета. Один из десяти знаменитых суперменов элитного властовского спецподразделения. Я слышал, что эти дружинники обучены и вооружены так хорошо, что некоторые наблюдатели склонны считать их почти богатырями. Вот, стало быть, кому Катома доверил охрану своей дочки... Угу. Что ж, посмотрим, как хитроумный Куруяд сладит с этими парнями.
      Парней было только трое. Видимо, посадник Дубовая Шапка посчитал, что этого вполне хватит для охраны рядового мероприятия. Действительно, тройка кречетов могла произвести отрезвляющее впечатление на любого потенциального террориста. Черно-зеленые, двухметровые и грузные, они выстроились в ряд вдоль борта - как жуткие дредноуты в линию перед натиском на вражескую эскадру. Каждый доспех - произведение искусства, индивидуальная концепция магической защиты, ни одной одинаковой детали! Особенно поразил меня крайний слева - вот этот, с ужасающей секирой за спиной (широкое лезвие золотистым зеркалом блистает в лучах умирающего заката).
      Разом шагнув через борт, скафандры огромными темными гирями обвалились в речную воду. Ладью ощутимо качнуло волной - бледно-зеленая рыхлая пена поплыла по течению, кречеты скрылись в глубине. Кораблик, облегченно воспрянув, быстро обернулся и пошел прочь, туго и напористо всползая вверх по течению. Не на восток, как первая ладья, а в противоположном направлении - я припомнил, что по плану Катомы ладьи со вспомогательными десятками охраны должны Стоять на грузах вне прямой видимости от Трещатова холма, но в некотором отдалении, чуть выше и чуть ниже по течению.
      Прошла минута, другая - ладья ушла за лесистый мысок, а кречетов все не видать... Исчезли где-то на речном дне. М-да... Это вам не дешевые "камышовые коты" старухи-Мокоши, вынужденные часами дышать через тростиночку. Здесь технология посложнее - не обошлось, очевидно, без ратного волшебства. Ведь не баллоны там у них с жидким воздухом, в самом деле?