Лито недовольно шмыгнул. Нудным голосом зачитал, водя пальцам по царапинам в бересте:
      - От нашего информбюро. Только что ребята сочинили. "Продолжается массированное дезертирство скелетов-воителей из лагеря Маринки Потравницы в лагерь Траяна Держателя. Сегодня свою прежнюю хозяйку покинули еще девять остяков из батальона "Желтая челюсть". Десять из них сразу заявили о своем желании перейти под знамена Держателя. После полудня все одиннадцать отважных перебежчиков приняты с радостью на Траяновой тропе. Уже завтра дюжина новых бойцов получит вдоволь хлеба, зрелищ - и новые доспехи. "Мне гораздо больше нравится у Траяна, - заявил один из воителей, 230-летний Херст Шкруст Клац. - Маринка была слишком теплокровная; нам, остякам, это не по душе".
      - Сойдет, - кивнул я. - Пускайте в народ. А что там по твоей епархии? Как наши ведьмушечки-хохотушечки поживают?
      - Все чудно, атаман. Вот послушай: "Сегодня рано утром младшая баба-яга Гноэсса Патриция Флюсе угнала секретную реактивную ступу в лагерь Траяна. Гноэсса Флюсе - одна из лучших асих ВВС Муравии, пилот с 50-летним стажем, на ее счету более сотни боевых вылетов. Теперь она будет работать вместе с вилами Держателя. Гноэсса Патриция отказалась отвечать на вопросы журналистов, однако, по многочисленным свидетельствам, летчица чувствует себя хорошо, очень довольна приемом у нового хозяина"...
      - Слушай, Лито! - перебил я. - Ты умеешь сбивать мух плевками?
      Лито задумался.
      - Только в полете, босс. Я вычисляю их по звуку. Бью на шум двигателей. А что?
      - Ничего-ничего, - зевнул я. - Продолжай.
      Продолжить не удалось. Ворвался дежурный "боевой жаб" - совсем молодой, но уже одноглазый паренек с сизым носом и блестящим топором за поясом.
      - Хозяин! Тревога! Вот так всегда.
      - Уйди, одноглазый... - промычал я. - Не хочу ничего знать! Какие тревоги в тихий час?..
      - Хозяин! Разбойники! Напали на твой загородный лагерь!
      - Ну и хрен с ним. Лито, закрой за дурачком дверь.
      Лито вытолкал глупого "жаба" в коридор, и снова стало тихо. Впрочем, мое литое, хромированное спокойствие дало трещину. Разбойники напали на лагерь? Какой лагерь имеется в виду? Надеюсь, не любимый бункер "У кактуса"? Тот самый, где я так люблю проводить рабочие совещания с секретаршами, горничными и переводчицами?
      - Лито, ты слышал? - взревел я, вылетая из кресла (треск половиц, пыль взметнулась). - Там же целых десять бочек "Опорьевского"! В подвальчике, помнишь?!
      - Надо ехать, атаман, - серьезно сказал Лито.
      - Телегу к подъезду! - рыкнул я. Ну, тля! Щас этим разбойникам не повезет. Они узнают, как обижать скромного беззащитного скомороха!
      Через минуту мы уже летели по проспекту на спортивной телеге с мигалками.
      - Я выцарапаю им уши, - хрипел Лито.
      - Я оторву им глаза, - шипел Язвень.
      - Я отгрызу им задницу! - визжала Ластя, дергаясь на заднем сиденье. Девочка тоже любила "Опорьевское".
      Народ в ужасе разбегался, издали заслышав рев нашей сирены (сегодня в роли сирены выступал Гнедан). Я улыбался, задыхаясь от встречного ветра: терема, домики, заборчики свистели мимо с безбашенной скоростью; в стороны разлетались лихо посшибанные собаки, куры и старушки - щедро наскипидаренные лошади летели впереди собственного визга. Следом едва поспевала охрана на паре "квадратных" - черных повозок, запряженных четверками вороных чудовищ.
      Изрядно пошумев, кавалькада вынеслась из престижного района Студеной горы, пропахала огненный след по мостовым,, помпезного Овручича, шуганула пешеходов в ремесленном Кариче, выломала пару шлагбаумов в зазаборенной, фортифицированной Напреди - и наконец, вылетев на простор пригородных полей, устремилась к Холмистой Плешине.
      Ух ты! Вот они, гады, появились на горизонте - гнусное множество каких-то оборванных разбойников! Ряхи славянские, недобрые... Тусуются вокруг моего бункера, бегают с копьями, оцепили вершину холма, срубили любимый кактус! Вот гады. Чует мое чуткое сердце, быть большой драке...
      Передняя телега нашего кортежа круто вылетела на склон холма, с визгом затормозила - "боевые жабы" с гиканьем посыпались в траву, выхватывая заблестевшие железяки. Вражеские негодяи тоже засуетились - заметались из угла в угол, собираясь в боевые порядки, вытягивая стрелы из колчанов. Человек пятьдесят, не меньше. А сколько у меня охранников? Десять? Отлично, значит мы их замочим!
      Я решительно спрыгнул с телеги и, вальяжно почесывая задницу сквозь полосатые штаны, с хозяйским видом двинулся вперед, навстречу опасности.
      - Эй, козлы!!! Вы че, в натуре, казни хотите? А ну, Гнедан, подай-ка мою любимую дубину...
      - Патрон, не ходите туда, - с идиотской улыбкой сказал подбежавший Гнедан. - Их много, они нам попы оторвут.
      - Да? - растерялся я. - А что же делать? Там, в бункере, - десять бочек "Опорьевского"...
      - А! Ну тогда ладно! - понимающе кивнул Гнед, протягивая дубину.
      Я вздохнул и скомандовал своим:
      - Мужики! Наше пиво в опасности! Гранаты к бою!
      "Боевые жабы" радостно заревели, расхватывая бутыли с зажигательной смесью. Перед боем я всегда разрешаю своим отважным берсеркам хлебнуть из заранее заготовленных бутылей "Перпендикулярного" лосьона. Чтоб ловчее разить врага - не в смысле перегаром, а в смысле чтоб насмерть.
      Bay! Я не поверил своим заплывшим глазам: среди гадских захватчиков отчетливо нарисовалась знакомая наглая харя! Мерзкий тип! Тот самый козлище, который у меня сапоги пытался перехватить в Дымном Урочище! Помните белобрысого гада с исцарапанной спиной? Вот он, сволочь, - стоит в красной рубахе, глядит на меня злобными глазками и ловчей перехватывает в пальцах рукоять топора!
      - Эй ты! - гаркнул я, дурея от ратного пыла. - А ну иди сюда, на честный бой! Щас мы с тобой, как Пересвет с Ослябей, сразимся.
      Ну, думаю, нынче раззудится мое богатырское плечо. Давненько мы, Бисеровы, не крушили чужих позвоночников!
      И вдруг... появился Старцев и все испортил. Растолкав передний ряд вражеских громил, он вышел вперед в модном импортном доспехе, поднял забрало и говорит:
      - Здравствуй, Славик. Не надо убивать Стырьку, он свой. Это мы к тебе в гости приехали... Я только руками развел
      - Ну, - говорю, - вы даете. И все пошли в бункер брататься.
      * * *
      - Дико рад видеть вас, парни, в моем комфортабельном бункере, - сказал я, с трудом приподнимаясь над праздничным столом и прилагая все силы к тому, чтобы не расплескать из дрожащего кубка. - Первым делом предлагаю принять. За встречку, А потом будет дискотека по полной программе: сначала, как говорится, хали-гали, потом жуки-пуки, а в итоге - полные люли-пилюли. И холодное пиво в постель. Ура?
      - Ура! - хором сказали все.
      Мы выпили, и Данька Каширин спросил:
      - Ну, как у тебя дела?
      - Ой, - отвечаю, - не спрашивай. Веду информационную войну на два фронта. Вот, кстати, могу развлечь вас новым рекламным роликом. Наш общий друг доктор Язвень только что подготовил свежий компромат.
      Свет в подземном зале потух, и на стене засветился экран демонстрационного блюдца.
      - Поразительно, - прозвучал в темноте голос Лехи Старцева. - Этот Бисер даже в былинной Руси себе киношку обустроил...
      Между тем на экране возникло изображение рыкающего тушканчика в вензелях с надписью "Лубочное Видео представляет". Под напряженную музыку величаво расцвела багровая надпись:
      ВЗГЛЯД ПОД ПАРАНДЖУ
      _Документальный фильм
      об истинном облике Плены Кибалы_
      _(Примечание: только для взрослых!
      Фильм содержит детальное изображение
      отвратительных предметов и явлений.)_
      И началось. Поначалу зрители недоуменно пожимали плечами и сдержанно хихикали - особенно когда на экране возникла фигура женщины в черно-золотистой парандже с садовой лейкой в руках. Приблизительно пять минут женщина расхаживала среди цветочных клумбочек, рассеянно поливая цветики водицей Но вот зазвучал за кадром вкрадчивый голос Язвеня: _"Эти чудовищные кадры сняты скрытой камерой. Очевидец проник в личную резиденцию Плены Кибалы, чтобы посмотреть, как живет величайшая злая волшебница современности. Каково же было его удивление, омерзение и ужас, когда он своими глазами увидел Плену Кибалу... в цветнике! Нет, не в бестиарии, не в камере пыток, как можно и должно было предположить! Увы! Только на публике наша почтенная богиня ласкает аспидов и тарантулов. Но стоит ей остаться одной - и она окружает себя страшными разноцветными созданиями, источающими дурманящую вонь... Кто бы мог подумать такое?! Повелительница темных сил тайком разводит омерзительную флору - словно теплокровная деревенская самка! Эти кадры заставляют о многом задуматься. Что еще Плена Кибала скрывает от посторонних глаз?"_
      Блестяще, думал я, жадно пожирая глазами изображение на экране. Смена кадра - и вот: женщина в парандже, воровато оглянувшись по сторонам, присаживается за обеденный стол, сплошь заставленный клевым дизайнерским хавчиком. Крупным планом - шокирующий план: серебряная вилка вонзается в сочный помидорчик. Помидорчик кроваво брызгает, хлюпает... Шлеп! - на экране мигом возникает черный прямоугольничек цензуры, голос Язвеня поспешно сообщает: _"Мы не можем показать вам полностью этот кошмар. Нам бы не хотелось, чтобы у кого-то из зрителей не выдержало сердце Между тем приходится с горечью констатировать: наша повелительница Плена Кибала тайная вегетарианка. У себя дома она запирается одна в комнате и... оскверняет себя растительной пищей. Она жадно поглощает чудовищные блюда из овощей, неядовитых грибов и даже фруктов!"_
      Да. Это был самый фантастический компромат в истории черного пи-ар. Время от времени я с удовлетворением поглядывал на Старцева, сидевшего рядом. Короткие сюжеты сменяли друг друга, и челюсть Старцева отвисала все ниже: глядите! Кибала спасает птенчика, выпавшего из гнезда! Перевязывает ему крылышко! Гладит бездомную собачонку! Сногсшибательный, мозгодробительный успех! Фильм уже закончился, слуги внесли факелы - а зрители сидели молча еще с минуту, глядя в погасший экран.
      - Браво! - выдохнул наконец Леха Старцев. - Такого наваристого нонсенса я еще не видел.
      - Ты молодец, Бисер, - кивнул Каширин. - Будь я скелетом или упырем, крепко бы призадумался.
      - Одного я не пойму, - нахмурился Леха. - Почему вы показали Плену Кибалу в образе Маринки Потравницы?
      - В смысле? - не понял я. Старцев почесал переносицу:
      - Ну вот вы говорите, что это Плена Кибала. А выглядит она у вас как Маринка Потравница. Точь-в-точь. По былинам, именно Маринка носила глухую узорчатую паранджу, изукрашенную каменьями-самоцветами. Вы даже покрой угадали: множество пуговок, длинные рукава, капюшон...
      - Видимо, это совпадение, - зевнул Каширин.
      - Язвень! - Я обернулся к талантливому режиссеру, гордо восседавшему в дальнем конце стола. - Ты с чего взял, что у Кибалы паранджонка с капюшончиком?
      - Гм... - Язвень поднялся с места, изящно поклонился. - Видите ли, господа... Некоторое время назад я имел несчастье сотрудничать с господином Куруядом. Однажды довелось сопровождать Куруяда на праздник девок-полуночиц в окрестностях Здитова, что в Червоной Руси. Там я имел возможность мельком повидать великую Плену. Я запомнил одежду - и нынче постарался воспроизвести ее в точности...
      Дзинь! Симпатичная рослая девица из Данькиной ватаги вдруг уронила серебряный ножичек... Резко вскочила и, вильнув аккуратной попкой под жемчужной кольчугой, пулей вылетела из комнаты.
      - Ой. - Я удивленно воззрился ей вслед. - Девушка, вы чего? Чай, живот прихватило? Замучила диарея? У меня есть иммодиум!
      - Не удивляйся, - шепнул Старцев. - Это вила Шнапс, Стенькина комиссарша. Очевидно, побежала срочно звонить своему боссу по телефону.
      Жаль, подумал я. Глазоньки такие голубенькие. Личико правильное, чистый фарфор. Только я хотел познакомиться поближе...
      - Еще познакомишься, - тонко улыбнулся Старцев, будто прочитав мои мысли.
      - Гм, - сказал я.
      - Ты, наверное, недоумеваешь, как я прочитал твои мысли? - Улыбка Старцева сделалась еще тоньше, вот-вот порвется. - Не удивляйся. Все эти нехитрые мысли на лбу написаны.
      Я возмущенно фыркнул. Схватил со стула Гнеданову шляпу и надвинул на лоб. Я их тут кормлю, киношками развлекаю, а они мне гадости говорят! Хотелось ответить Старцеву что-нибудь едкое, хлесткое, задиристое. Я напрягся, поднатужился, раскрыл рот, и...
      - Господа! Хватит жрать! Аида спортом заниматься! И мы пошли играть в боулинг.
      Подземный боулинг - моя гордость. Не удивлюсь, если это вообще первый кегельбан в мировой истории.
      - Что это? - в ужасе спросил Старцев, указывая длинным дрожащим пальцем на веселенький желтенький череп песиголовца, подкатившийся к ногам.
      - Это шар на восемь, - не моргнув, разъяснил я. - У песиголовцев головы маленькие, легкие. Если хочешь выбрать потяжелее, могу рекомендовать вот такой, белый. Двенадцатый калибр.
      - Череп настоящего угадая! - простонал Леха. - Да это же... уникальная находка!
      - Угу, - хмыкнул Каширин, перехватывая тяжелую черепушку. - Очень уникальная. В окрестностях Медовы, я думаю, добрая сотня таких находок в земле валяется...
      Широко размахнувшись, Даня запузырил страшный оскаленный шарик в самую середину пустых бутылок, расставленных в конце длинной ковровой дорожки. Бац! Дзинь-передзинь! Осколки красиво разлетелись в стороны. Неплохой удар, ревниво подумал я. Впрочем, нет! Две крайние бутылки остались стоять, как влитые.
      - Сплит! - радостно заметил я. - А ну, подайте-ка мне тот черненький шарик...
      Язвень с поклоном передал потемневший череп дива с огромной красной цифрой "14", начертанной прямо на неандертальском лобешнике. Щас я покажу вам класс, улыбнулся я, вкладывая три пальца в глазницы и носовую дырку черепа.
      Разбежался и, грациозно присев на согнутой ножке (как учили!), с легкой подкруткой запустил шарик по соседней дорожке. Бутылки дружно взорвались серебристо-зеленым облаком стеклянных брызг.
      - Страйк! - гордо выдохнул я, потирая руки. - Ну че, будем на деньги играть?!
      - Есть серьезный разговор, Слава, - вдруг сказал занудный Старцев. Нужна твоя помощь.
      - Не хотите на деньги играть - как хотите! - быстро согласился я. - Я согласен на щелбаны.
      - Подожди, Славик. - Старцев мягко отклонил мою руку с вежливо предложенным шариком. - Ты должен спасти жизнь одного человека.
      - Вы че, в натуре, издеваетесь? - испуганно прошептал я. - Сколько можно, братцы? Мне уже надоело вас спасать - по три раза в день без обеденного перерыва! Все, не хочу ничего слышать. Играем в боулинг!
      Данила глянул как-то странно, сграбастал в лапы дивий черепок, подбросил пару раз в воздух - не очень высоко, - ловко подхватил цепкими пальцами. Улыбнулся:
      - Правильно говоришь, Бисер. Долой Старцева с его бредовыми идеями!
      Мягко развернувшись, Каширин взмахнул рукой - бросил почти без разбега. Мертвая голова азиатского воителя, мелькая черными глазницами, отправилась по дорожке - бах! Недурно. Только одна бутылка устояла.
      - Вы позволите принять участие в игре? - мелодично пропел женский голос за спиной, я круто обернулся, мигом разбухая в улыбке: милочка явилась! Та самая, которая из-за стола убежала, Стенькина комиссарша. Ах сюси-пуси, губки-бантики, глазки-пуговки! А ручки-то длинные, мускулистые... Вмажет - мало не покажется.
      - Прошу! - Я скользнул навстречу, протягивая череп песиголовца изящно и бережно, как корзинку с незабудками. - Меня зовут Мстислав Лыкович. Можно просто - Славончичучичек. А вас?
      - Псаня... - ясно улыбнулась вервольфочка. - Можно мне бросить шар? Как это делается?
      - О, я вас мгновенно обучу! - оживился я, пристраиваясь сзади и ловко приобнимая милашку за тугую талию. - Вот эта ручка эдак, а ножка вбок. Спину отклячиваете назад...
      - Ах вот как? Но это не совсем спина...
      - О, так даже лучше! Не he he... точно-точно!
      - Будь крайне осторожен, Бисер, - подмигнул Данька. - Потом жениться придется.
      Прильнув к длинноногой комиссарше, я помог ей принять правильную позу и грамотно уронить шарик на дорожку. Бух... Череп вяло покатился - бум! Для первого раза очень неплохо: одна бутылка рухнула сразу, вторая угрожающе закачалась... однако устояла. Тля. Могла бы и упасть разок.
      - Ах какая забавная игра! - металлически улыбнулась девица. - Мне нравится ваше обучение. Обещайте, что выполните майне кляйне просьбу.
      И положила холодные пальчики на мою потную богатырскую шею.
      - Для вас, милашка - все что угодно! - сладко прохрипел я, дурея от сладкого хруста кожаных доспехов, стискивавших монументальную грудь комиссарши. - Чем могу служить?
      - Выслушайте князя Геурона. У него важное дело.
      - Вы сговорились! - пискнул я. - Так нечестно!
      - Хватит паясничать, Слава, - строго заметил Старцев. - Твой старый знакомый мосье Куруяд хочет украсть дочку посадника.
      - Метанку?! - ошизел я. - Вы шутите, барин.
      - Ничуть - Старцев колко блеснул умными глазенками. - Куруяд получил от Чурилы приказ. Похитить девушку во время девичьего праздника.
      - Ты гонишь пургу, Леха! - Я отчаянно замотал головой. - Чурила не киднепит девочек! Это мы на него клевещем тут, по каналам СМИ. А на самом деле мы их сами киднепаем. Для пользы общего дела...
      - На этот раз речь идет о реальном плане захвата посадниковой дочки, насупился Старцев. - Ты с ней знаком?
      - Нет, что ты!!! Как можно?!!
      - Это легко проверить...
      - Ах Метанка! Вспомнил... У одного визажиста маникюр делаем... Может быть, на дискотеках пару раз виделись... Ну, целовались раз восемь. Короче - кепочное знакомство.
      - Куруяд хочет ее похитить. Мы знаем его план в деталях. Есть смелая идея. Мы оцепляем место похищения, расставляем своих людей и следим за развитием событий. Нужно... позволить Куруяду напасть на телохранителей и схватить девушку!
      - Что? Метанку? В объятия! - Ноги мои едва не подкосились, вмиг ослабевшая длань выронила заготовленный шарик. - Ой! Упал...
      - Да, Слава. В объятия! - Старцев надвинулся тощей грудью, кидая молнии из глаз. - Как только чародей схватит девушку, наши люди выскочат из засады! Мы возьмем его с поличным!
      - Ты... знаешь, что?! Ты даже забудь об этом! - в ужасе отмахнулся я. - На вот, скушай колбаску. И молчи, только молчи!
      - С поличным, Слава! На месте преступления! Весь народ увидит это! Чурила будет скомпрометирован - навсегда!
      - Нет! Ты лучше колбаску... Колбаску! Даже слышать не хочу!
      - Что ты мне суешь? Убери свою колбасу! Слушай сюда!
      - Кушай, Леша, кушай! Не разговаривай во время еды!
      - Ты должен помочь нам! - Старцев выхватил у меня заветную сосиску, с размаху засарделил ее в стену. - Данила знает особый заговор. Слушай меня! Этот заговор позволяет "приклеить" Куруяда к девушке, как только он ее схватит! Как муху на липучку, понимаешь! Все увидят его с невинной жертвой на руках!
      Я взревел, крутанулся - яростно, не глядя, засадил черным черепом в бутыли Драть-перемать! Они все с ума посходили, уроды!
      - Страйк! - бесстрастно прозвенел голос Псани. - У вас верная рука, Славончичучичек. Вы должны помочь нам.
      Замер я. В ужасе опустил голову и руки, глядя в пол промолвил... точнее, промямлил:
      - Опасная затея. Мы подвергаем девочку смертельному риску...
      - Ты что... влюбился в нее? - усмехнулся Старцев.
      - Я? Нет.
      - Если нет, какая тебе разница? К тому же, Куруяд не собирается ее убивать. Только похитить...
      - Мы наводили справки, - снова заговорила Псаня, я поежился от прохладного голоса - Эта девушка - не живой человек. Бывшая ведьма, автономный мираж, созданный Пленой Кибалой и возомнивший себя личностью.
      - Она - живой человек! Мне и правда без разницы, но она - живая. Куруяд может ее... повредить. Она живая, серьезно. Я знаю.
      Алексиос строго склонил премудрую голову:
      - Давай взвесим приоритеты. Чужая девка - и наша общая победа. Кто не рискует - тот не пьет шампанское на Чурилиных поминках!
      - Метанке ничто не угрожает, - как зацикленная, повторила комиссарша. - Кроме того, данная операция проводится на благо самой Метанки. В роли спасителя девушки от рук Куруяда выступит господин Зверко.
      И она указала на Даньку прозрачными злыми глазами.
      - Даня! - опешил я. - Ты... будешь спасать Метанку?
      Каширин отвернулся. Сделал вид, что выбирает череп для очередного броска.
      - Так нужно для дела, Слава! - Старцев цепко взял меня за кушак. - Это единственный способ сделать Даньку повелителем Властова. Он спасет посадничью дочку от похитителей.
      - Спасет от похитителей... - пробормотал я в ужасе. - Знакомый сценарий... Неужели Метанке придется вытерпеть это в третий раз?
      - Господин наследник Зверко освободит девушку и возьмет ее в жены, хладнокровно подытожила Псаня. - Он сможет войти во Властов раньше Чурилы. И тогда вы, уважаемый Славончичучичек, будучи душеприказчиком покойного князя Всеволода Властовского, сможете с чистым сердцем объявить народу, что господин Зверко - истинный наследник престола.
      Тут я присел прямо на пол.
      Наверное, видок у меня в тот момент был зашибательский. Даже Старцев испугался:
      - Ты что, Слава? Что с тобой? Сердце? Слабым движением руки я отстранил Леху вбок и неподвижно воззрился на Каширина.
      - Даня... Ты че... ты хочешь жениться на этой ведьме?
      - Да, хочу! - Каширин поднял твердый злобный взгляд - сначала на Старцева, потом на меня. - Она мне очень понравилась! Вот Алеше нравится Рута. А мне - Метанка...
      Стиснув зубы, я улыбнулся:
      - Опаньки, Даня... Ты с ней... знаком?
      - Было дело. На дороге подобрал.
      - Ах... на дороге?
      - Да, в лесу. Ночью.
      Челюсти свело мучительной улыбкой:
      - И как она? Сл... сладенькая?
      - Ничего особенного, - не отводя бледно-желтых глаз, произнес господин Зверко. - Грудастая, но глупая. Если бы не приворотные браслеты - вообще не стал бы ее трогать.
      - У-у... - сказал я, прикрыв глаза. - У-у-у, как мило.
      - Данила женится на Метанке для нашей победы, - негромко произнес Старцев. - Каждый приносит свою жертву... Тут я зевнул. Долго так, протяжно, до боли в глазах.
      - Да нет проблем, ребята. Будь по-вашему. Славик сделает, что вам надо
      Гнедан подскочил, помог подняться на ноги. Поймал мой взгляд... Побледнел, привычным жестом сунул руку за пазуху - потянулся за бутылью с лосьоном.
      - Не сейчас, Гнедушка, - тихо сказал я. И чуть громче: - Братцы, я пойду погуляю. Пописаю. На природе. Через полчаса договорим.
      Вот ведь сюр. Она спала с Данькой!
      Оттолкнув подскочившую зачем-то Псаню, я вышел из комнаты.
      * * *
      Ах так. Ну ладно.
      Я прошел сквозь гулкий, совершенно безлюдный бильярдный зал, полутемный солярий и салон для игры в домино; свернул налево, спустился по замершему эскалатору и очутился в той части бункера, где расположены комнаты прислуги. Я знал, куда несут меня деревянные ноги. Красавица Феклуша. Она сейчас одна в своей уютной комнатке... Скорее всего спит. Послеобеденная сиеста...
      Я был прав. Феклуша дремала, томно разметав долговязое голое тело по постели из темно-розового шелка. В ажурном кованом штативе у изголовья оранжево тлели четыре лучинки. В их медовом мареве кожа спящей служанки казалась мягкой и светящейся, как топленое масло. Острые конические груди торчали в потолок. Сильные загорелые ноги жутко неприлично раскинуты в стороны... Даже ночью Феклуша не снимала своих кожаных сандалий на высоких каблуках.
      Я поглядел на нее... сглотнул соленую слюну. Поморщился и, неловко ступая на цыпочках, подкрался к изголовью.
      Красивая девчушка Дымящиеся черные кудри рассыпались по подушке живут своей жизнью, шуршат и движутся, как змеи, медленно соскальзывая по шелковой наволочке, виток за витком... Под ресницами глубокая сиреневая тень. Кожа гладкая, как... как лепестки цветущего кактуса, с болью в голове припомнил я. Жарко в комнате - девочка совсем согрелась, капельки пота блестят в глубоких ключицах, под мышками и в паху. Лежит и тает, как светлый шоколад. Я негромко шмыгнул носом. Вот что мне сейчас нужно. Протянул руку...
      ...к пурпурно-лиловой косметичке, стоявшей на столике у штатива с лучиной. Запустил пальцы внутрь... ай! Порезался обо что-то... плевать. А это что такое? Какие-то монеты... Ага, нашел.
      Вынул небольшую пудреницу. Не оборачиваясь на голую девицу, крадучись, вышел в коридор. Прикрыл дверцу, присел на пыльную тумбочку под косым земляным потолком. Раскрыл пудреницу. Набрал первичный пароль связи. Через минуту - персональный логин.
      Шорох эфирной ночи. Лицо Стеньки. Перепуганные глаза, поспешная улыбка:
      - Бисер, ты? Что стряслось, дружище?
      - Мне нужен твой совет, Стень.
      - Да-да, конечно... Я всегда готов помочь, и особенно...
      - Метанку знаешь? - перебил я.
      - Полуденицу? - взволнованный взгляд замигал. - Знаю... Тебе нужна информация?
      - Да. Тут такое дело... Важно мне знать: она нормальная девочка или... ну ты понимаешь? Нормальная девушка или совсем законченная ведьма?
      Заметался перепуганный Стенька на маленьком экране - бедный, маленький, взъерошенный: роется в каких-то пергаментах, трогает цветные кнопочки... Стенька умный, он все знает. Вот сейчас он ответит. И я сразу пойму очень многое.
      - Сейчас-сейчас, Слав... Я наведу справки...
      Если ведьма, значит, вполне могла с Данькой трахаться.
      А что ей, бабе-яге? Не все ли равно с кем? Лишь бы медом накормили.
      Но... не верю я почему-то. Она не развратная! На словах - это одно. А на деле вообще, может быть, девочка. С Рогволодом было? Не было. Со мной было? Было? Не было. Как ни крути, одни разговоры, что ведьма. Нет, не верю.
      - Слав, ты слушаешь? Я нашел... Я поднял спокойные глаза.
      - Тут такие дела, Слав. Никакая она не дочь Катомы.
      - А кто?
      - Мужайся, Бисер. Самая натуральная нежить. Плены Кибалы двенадцатая дочь.
      Двенадцатая дочь
      - Кто там? Кто? - злая бровастая харя выглянула из дверного окошка.
      - Конь в манто! - рявкнул я, обдавая охранника перегаром. Открывайте, идиоты! Региональный мерлин пришел, трепещите.
      Позеленелые створки трехметровых ворот посадникова двора дрогнули и попятилась, образуя едва заметную щель... "Прочь с дороги!" - атакующе взвыл я; малютка-Гнедан угрожающе засвистел - мы ломанулись напролом сквозь прогнувшийся, задрожавший строй боярских холопов. Мигом влетели по ступеням на высоченное крыльцо, яростно и рьяно, как два паровоза, прогремели по бревенчатым мостам, вломились в парадные сени... Вдруг - квадратные комоды отделились от стены: братья-близнецы в кольчугах! Охранники! Этот кудрявый, а тот в шапке. Один с глупым лицом, другой, наоборот, лысый. Левый с топором, а правый - с секирой...
      Как прыгнут наперерез, гады:
      - Стоять! Не ведено пущать! Сдать оружие!
      - Ты че - разбух, смерд?! - изнемогая от злобы, простонал я. Оскалил зубы, как Н.Михалков в известном фильме. - Ты меня не узнал, может быть?! А так?! (Стремительно побагровев, я быстро вставил пальцы рук в собственные ноздри, выкатил глаза и раздул щеки, одновременно оттопыривая мизинцами уши.) А так?!
      - П... П-п! - опешил левый охранник; правый в испуге выкатил глазные яблоки: - Мстислав Лыкович?!
      - Вот именно! С тобой, негодяй, разговаривает само Их Вельможное Сверкательство сэр Мстислав Благословенный, герцог фон Бисерофф! Мне нужна срочная тайная аудиенция у посадника Катомы! В смысле - покалякать надо со стариком.
      - Ой. Ну так бы сразу сказали, - пискнул лысый шкаф. - Прошу входить, ваше сверкательство...
      И двери - дубовые, резные, тяжкие двери боярского терема - отворились, впуская меня... впуская меня... гхм. В темную душную приемную - длинную, как вагон метро, и столь же забитую народом. Я поморщился: купчишки сидят, разложив на коленях рушнички с харчиком, тихонько жалуются друг другу на рэкет и зверства налоговой полиции. Потеет в высоких шапках мелкая аристократия, кашляют в бороды ветераны былых походов, клюют носами разряженные богатые вдовы, дожидаясь приема у посадника...
      - Р-р-разрешите! - Я врезался в толпу: неловко толкнул купца, наступил на корзинку, уронил запищавшего ребенка, пихнул, дернул, дыхнул - и ловко-ловко так пошел по ногам, разгребая народ локтями. - Пардоне. Пардоне. Прошу пропустить. Мне надо. У меня назначено...
      - У всех назначено! - негодующе вякнул некий уважаемый дедушка. - В череду садись! Молодой ишшо без очереди лазить!
      - Спокойно, папаша! - огрызнулся я. - У нас с коллегой острые боли. У обоих. К тому же я - депутат финской войны. В смысле, ветеран. Второй группы.
      - Ну и что теперь?! - взвилась какая-то бабенка. - Он, видите ли, воевал! А я - беременная!
      - Беременная? Мы тут ни при чем! - быстро сказал я и почему-то покраснел. - Гнедан, ты ее помнишь? И я не помню. Не надо инсинуаций, гражданка. Не надо.
      - А ну осади! - зычно кликнул кто-то из угла. - Почто без череды норовишь?! Отчего не желаешь с нами присесть-подождать?! Отвечай!
      - Я тебе... кхм! потом отвечу, - скрипнул я, продавливая толпу. - Ты у меня присядешь надолго...
      - Ох, чур меня! - вдруг захлебнулся ближайший старичок - Лыкович... Сам пришел!
      Вытаращил глазенки - и едва не грохнулся оземь. Толпа вздрогнула, откатилась в ужасе - люди прижались к стенам.
      - Тот самый! Великий чародей Лыкович! Который Кибалу на бой вызвал!
      Тыц-тыц-тыц, ура! Приподняв волевой подбородок, я энергично профигачил по живому коридору, образовавшемуся в толпе. Клево, когда ты ветеран финской войны. Все тебя уважают! И только шепот, как волны, расходится за спиной:
      - Ух ты! Ярый, злой, налетчивый...
      - А талантище какой...
      - А очи зыркают!
      - Не-ет, на скомороха не похож... Кудесник, чистый кудесник...
      - Волхв! Небось, самому Траяну сродственник!
      - А вон гляди, под рубахой... Видишь, крылья спрятаны?
      Под аккомпанемент восторженных реплик и впрямь летелось как на крыльях - мы с Гнеданом, задрав носы и благосклонно улыбаясь, пробежали по комнате и - шмыг! Скрылись за очередной дубовой дверью.