«Настоящие» поля в общепринятой реальности — например, электромагнетизм, тяготение, температура и давление воздуха — влияют на тело измеримым образом. Однако эти совершенно реальные силы всегда сопровождаются не принадлежащими к общепринятой реальности и не поддающимися измерению личными полями, чувствами, сновидениями и фантазиями. Самое неуловимое поле — это сила безмолвия. Вы чувствуете ее, но не можете легко выразить словами ее намерение, пока оно не развернется в сновидении или не проявится приближенно в виде события в реальности.
      В предыдущей главе мы рассматривали генетику и ее возможное отношение к нашим телесным и психологическим переживаниям. Мы во многом представляем собой порождения своих родителей, предков и теней умерших. В этой главе мы будем экспериментировать с «обратным действием»: то есть, с тем, как осознание воздействует на интенциональные поля, генетику и симптомы. То, что вы чувствуете, затрагивает не только ваши текущие телесные состояния, но также вашу унаследованную «экспрессию генов», вашу теперешнюю жизнь, и жизнь, которую вы непреднамеренно передаете другим. Иными словами, ваши чувства влияют на будущее, точно так же, как все предшествующие поколения влияют на вас сейчас. То, что мы называем мутациями и генетическими катастрофами может быть точками соприкосновения между генами и сновидениями.
 

Более подробно о мутациях

      Будущее человеческой расы отчасти определяется мутациями, смешением генов и совершенно случайными изменениями. Мы уже знаем, что мутации представляют собой изменения в генетическом материале клетки, передаваемые ее потомству. Мутации могут происходить от нарушений в воспроизведении генетического материала, либо от действия внешних факторов, вроде радиации и определенных токсинов (или сочетания токсинов).
      Согласно биологической теории, если происходит мутация, то природа отбирает для выживания наиболее приспособленных. Например, мутации, вызываемые радиацией и химическими ядами связаны с различными заболеваниями и ускоряют старение. Природа, в конечном счете, отвергает мутации, которые, образно говоря, представляют собой «дурные семена».
      На приведенном ниже рисунки в упрощенном виде показаны стадии эволюции, содержащие мутацию. Представьте себе, что сочетание темных и светлых стеклянных шариков (о) соответствует генетическому коду.
      Допустим, что на стадии I наследственность родителя № 1 передается кодом оооо — все светлые шарики; коду родителя № 2 соответствуют все темные шарики.
      На стадии II воспроизведение передает инструкции следующему поколению, и новое потомство представляет собой сочетание шариков своих родителей (по половине от каждого). В этом случае код является сочетанием темных и светлых и темных шариков — например, два светлых и два темных, как показано на рисунке. Между III и V стадиями, во время репликации на IV стадии происходит авария, порождающая мутацию. Один из шариков в потомстве «разбивается» или изменяется каким-то другим образом.
      На стадии V исходный код имеет нарушенную генетическую экспрессию, отмеченную значком Х:(ооХо). Разбитый шарик может быть связан с порождением признака, являющегося благоприятным или неблагоприятным с точки зрения выживания в общепринятой реальности.
      На стадии V естественный отбор определяет, будет ли ген-мутант передаваться следующим поколениям.
      (Надпись над рисунком в рамке: Стадии эволюции, включающие в себя мутацию. Надписи на рисунке: I. Вы; II. Ваше потомство; III. Следующее потомство; IV. Авария; V…? Будущее..?; Мутация)
      Вследствие действия токсинов, радиации или неизвестных факторов, на стадии IV произошла авария с химическими, молекулярными, атомными или квантово-механическими последствиями. Это означает, что исходная последовательность генов заметно нарушена и приводит к появлению потомства, будущее которого — согласно современной биологической теории — определяется естественным отбором.
 

 
      Чтобы понять, как психология непосредственно, либо через казалось бы случайные мутации может влиять на нашу генетику, рассмотрим аналогии в структуре фантазий и экспрессии генов.
      Психологические паттерны, которые выглядят унаследованными или, по крайней мере, «передавшимися» можно найти в детских сновидениях. Эти паттерны представляют собой повествования или «изложения», связанные друг с другом общей последовательностью, как бусы на нитке. Так или иначе, истории и сновидения образуют цепочки базовых образов, отражающих общечеловеческую феноменологию, которые Юнг называл «архетипами» или «архаическими образами»; их можно найти в мифах и сказках народов всего мира. Согласно Юнгу, архетипы являются наследуемыми характеристиками — так сказать, «семенами» образов или групп образов. Эти «изложения» (Юнг использовал немецкое слово erzaehlung(перечисление), которое происходит от слова «число») можно рассматривать как психологическую параллель или аналог экспрессии генов, которая также представляет собой упорядоченный «отчет» о цепочках (хромосомах) исчислимых унаследованных единиц генов.
 

Более подробно о детских сновидениях и психологических «генах»

      Почти столетие назад Юнг указал, что типичные коллективные образы, наподобие «великой матери», «божественного ребенка», «правителя», и т. п., обнаруживаются у людей по всему миру. Он назвал эти образы «архетипами», имея в виду их сходство с такими биологическими шаблонами, как инстинкты. Когда последовательность этих образов присутствует в народном устном творчестве, ее называют легендой или сказкой. Когда такая последовательность проявляется у человека, ее называют сновидением.
      Когда в ту или иную историю верят много людей, она превращается в легенду. Со временем, легенды утрачивают свой личный и местный характер и развиваются в коллективные мифы. Юнг полагал, что мифологические образы, присутствующие в сновидениях, представляют собой, так сказать, наследуемые феноменологические программы, происходящие из опыта наших предков. Работа Юнга основывалась на его собственных исследованиях и на идеях Фрейда, который придерживался более биологической ориентации и рассуждал, в основном, с точки зрения личных «влечений», наподобие сексуального влечения или «инстинкта смерти».
      Когда в 1960 гг. я изучал психологию в Институте Юнга в Цюрихе, одна из моих преподавателей дала мне копию чрезвычайно интересной (хотя, насколько мне известно, пока не опубликованной) работы Юнга — не отредактированной рукописи под названием “ Kindertraeume”, или «Сновидения детства». Основываясь на сновидениях, описанных в этой рукописи, Юнг указывает, что повторяющиеся детские сны предсказывают будущий род занятий отдельных сновидцев.
      Мои исследования обобщают это открытие. Я обнаружил, что такие детские сны предсказывают не только будущий род занятий сновидцев, но и их будущие телесные переживания. Например, детский сон женщины о льве, скребущемся в оконный ставень, символизирует не только «львинообразную» силу, с которой она встретилась ребенком, и которую она узнает и будет развивать позднее в своей жизни, но также «скребущееся» или зудящее чувство, проявившееся в пожизненном хроническом заболевании кожи. Лев скребся в оконный ставень так же, как взрослый человек расчесывал то, что оказалось хроническим раздражением кожи.
      Этот лев представляет собой «унаследованный» инстинктивный паттерн, психологический шаблон, связанный также с домом детства сновидца. Во всяком случае, символы в детских сновидениях (вроде льва или ставня) можно было бы рассматривать как «единицы», образующие цепь, последовательность, или «отчет». Сущности, или, как сказал бы Юнг, «архетипы», скрывающиеся за группами таких единиц (вроде льва, скребущегося в ставень) можно было бы считать психологическими «генами» И гены, и архетипы проявляются в сновидениях и поведении как группы символов и поведенческих шаблонов.
      (Надписи на рисунке, слева направо: «Ген» истории; «Отчет» или изложение)
      Такие детские сновидения, как этот сон о льве, представляют собой выражение личных мифов в стране грез — долговременные паттерны, происходящие от «психогенетических кодов». Более того, подобно генам, части этих паттернов чувствительны к повседневному уму, или могут трансформироваться в зависимости от воображения сновидца.
 
      На основании многих сотен или тысяч рассказов о детских сновидениях, которые я слышал и от детей, и от взрослых (утверждавших, что они помнят свои детские сны), мне представляется, что такие изложения снов представляют собой собрание элементов, предсказывающих наша физическое и психологическое поведение. Это свойство делает их примерно аналогичными предсказаниям относительно наших тел, которые можно делать, зная нашу биологическую наследственность.
      Допуская наличие этой связи между нашими генами и сновидениями, мы можем предполагать, что ранние детские сны выражают фундаментальные паттерны, которые Юнг называл «архетипами», а я буду называть «генами сновидения». В биологической реальности экспрессия наших генов проявляется в виде единиц наследственности; в психологической реальности наши долговременные паттерны проявляются в форме символов в детских сновидениях.
 

 
      Одна из главных задач психологии состоит в изменении взаимоотношения людей с их психологической наследственностью, с их «генами сновидения». Независимо от того, принадлежат ли они к школе Юнга, Фрейда, Адлера, к традиции гештальт-терапии или процессуально-ориентированной работы со сновидениями, психотерапевты взаимодействуют с персонажами сновидений и детскими воспоминаниями, используя их, следуя им, анализируя их или борясь с ним для создания согласованности между повседневным умом и человеческой душой в целом. Улучшение взаимосвязи с этими ранними фигурами изменяет ваш опыт жизни.
      С процессуально-ориентированной точки зрения, именно здесь, когда дело касается преобразования генов — как биологического, так и психологического — заканчиваются параллели между психологией и медицинской биологией. В то время, как биология и медицина рассуждают с точки зрения благоприятных или неблагоприятных событий в общепринятой реальности, наподобие «здоровы» или «нездоровых сочетаний генов», процессуально-ориентированная психология говорит о событиях общепринятой реальности и процессах страны грез, включая потенциальные смысл и цель проблем и событий.
      Иными словами, с точки зрения общепринятой реальности, определенное построени генов и сновидений может оцениваться как благоприятная или неблагоприятная мутация. Но в стране грез «болезнь» или «нарушение» могут рассматриваться как события, полные чрезвычайно глубокого смысла и нередко указывающие на переживания, которые обогащают жизнь.
      Мне на ум приходит пример женщины с радиационным отравлением. Ее состояние было диагностировано как тяжелое с прогнозом летального исхода в течение нескольких месяцев. Однако ей приснилось, что она «освободилась из ужасной тюрьмы». Сон говорил ей, что она не «больна», а освобождается. После работы над этим сновидением, она решила освободиться от некоторых жизненных обстоятельств. Спустя двадцать пять лет после даты своей предполагаемой смерти, она рассказывала мне, что у нее все еще много телесных проблем, но она чувствует себя совершенно свободной. Было ли это везением?
      Такого рода свидетельства создают у меня впечатление, что физическое будущее сновидцев, активно взаимодействующих с аспектами телесного опыта, принадлежащими стране грез, больше не является предсказуемым. Соприкосновение с глубочайшей частью вас, вашей пилот-волной, создает у вас в сновидении чувство несомненности пути (например, свободы). В общепринятой реальности все всегда будет менее определенным, хотя бы по причине природы квантовых волн: до наблюдения они существуют в сновидении везде и всегда в пространстве и времени, а после проявляются где-либо в общепринятой реальности вероятностнымобразом.
      Задача психологии и радужной медицины состоит в том, чтобы следовать глубочайшему пути индивидуума: исследовать, со-творить, обновлять или перестраивать конфигурации сновидений и субатомных телесных состояний, устанавливать с ними связь или адаптироваться к ним. Биологическая медицина, работающая лишь на уровне общепринятой реальности, нацелена на изменение «неблагоприятных» или «нарушенных» генетических сочетаний, как будто они представляют собой мутации, а не события, полные смысла.
      Тем не менее, еще предстоит ответить на следующий вопрос. Если определенные медицинские процедуры способны исправлять некоторые генетические нарушения, то может ли это делать и психология? Если да, то как установление связи с контекстом реальных событий, принадлежащим к стране грез, могло бы взаимодействовать с телесным опытом и такими отвергаемыми мутациями?
      (Надписи на рисунке, сверху вниз, слева направо: Нарушенный генный локус; Авария; Ферменты, токсины, радиация и/или ультрафиолетовые лучи нарушают часть гена; Исправленный ген; Ремонт; Может ли психология также исправлять эти генетические нарушения?)
      Чтобы ответить на этот вопрос, давайте исследуем подобные возможности с точки зрения вашего собственного опыта. В качестве введения к этому исследованию, я обсуждаю различные подходы к работе со сновидениями и телесными ситуациями, а затем применяю эти подходы к работе с вашей психогенетической ситуацией.
 

 
      Позвольте мне рассказать о моем собственном детском сне и посмотреть, как он связан с моей физической наследственностью. Самый первый сон, который я могу вспомнить, был у меня в четырехлетнем возрасте. Во сне я был маленьким мальчиком, начищающим до блеска отцовскую машину. Когда я уже заканчивал работу, появился большой рычащий медведь. «ГРРРРРР!». Он так напугал меня, что я укрылся в машине. Но этот медведь тоже упорно лез в машину и продолжал меня преследовать; спасая свою жизнь, я бегал вокруг этой машины расширяющимися кругами, пока не проснулся.
      Основными элементами или генами сновидения, присутствовавшими в этом сне, были: (1) машина моего отца и (2) преследующий меня медведь.
      (Подписи под рисунками, слева направо: Медведь; Отцовская машина).
      И медведь, и машина моего отца связаны с моими чувствами по отношению к семье. Мой отец был трудолюбивым, добросердечным, предсказуемым и мирным человеком. Его философией, по существу, было: «Не делай в жизни многого, просто наслаждайся моментом, работай, плати по счетам и не волнуйся. Полируй машину».
      Но медведь был совсем другим. Энергия медведя у меня ассоциируется с активной, непредсказуемой натурой моей матери. Ребенком, я хотел больше походить на отца, но меня всегда «преследовала» энергия моей матери. Казалось, она никогда не знала, что ей делать со своей энергией (и я никогда не знаю, что мне делать с моей!). В моем сне медведь, казалось, был не согласен со мной; медведь сердился, что я полировал машину — то есть, отождествлялся только со своим отцом. Даже будучи ребенком, я знал — медведь недоволен тем, что я маргинализировал его казавшуюся «дикой» энергию.
      В некотором смысле, наведение блеска на машину составляет часть отцовского «гена» во мне, а преследующий меня медведь — часть материнского «гена». Хотя мои родители, в основном, уживались друг с другом, однако внутри меня их энергии конфликтовали, и этот детский сон показывает, каким образом мои гены сновиденияпротиворечат друг другу.
      Детские сны, как правило, показывают сочетание «генов» от обоих родителей и, зачастую, какой-либо конфликт. Отдавая предпочтение одному из этих генов (вроде автомобиля), мы маргинализируем другой (вроде медведя). Маргинализация происходит спонтанно и бессознательно. Отождествляясь лишь с некоторыми из своих частей, мы создаем индивидуальность, которая действительно основывается на маргинализации других частей. Эти маргинализированные части почти всегда проявляются в виде симптомов или пугающих персонажей сновидения, требующих внимания. Отождествляясь со своим отцом, который маргинализировал свою собственную «дикость», я подвергался преследованию «медведеобразных» энергий и воздействий. Одним из моих ранних симптомов были «дикие» колебания кровяного давления, которые позднее значительно уменьшились. (Среди моих родственников со стороны отца, у мужчин, как правило, были проблемы с кровяным давлением).