На наших семинарах мы познакомились с сотнями умных и чутких людей, желающих лучше узнать себя. Их живо интересовали психология и окружающий мир. Советские времена были еще свежи у всех в памяти, и люди побаивались говорить о личных нуждах. Кроме того, у них было ощущение собственной неполноценности из-за провала их правительства. И все же можно было почувствовать, что гордость за коммунистические идеи в некоторых из них все еще живет.
В ходе нашего пребывания в Берлине мы принимали участие в семинаре «западных» и «восточных», то есть немцев из бывшей ГДР и из ФРГ. Когда пала берлинская стена, коммунисты и капиталисты оказались лицом к лицу друг с другом и со своими неотработанными проблемами. История возвела не только цементную стену, но и психологический барьер сомнения и боли.
В крупной группе, где впервые встретились представители обеих сторон, один западногерманский мужчина, встав с места, обвинил восточных немцев в том, что, терпя коммунистический режим, они проявляли душевную слабость.
— Почему, — спрашивал он голосом праведника, — вы склоняли голову перед ними?!
— Нет, это вы морально слабы. Идеалы Запада умерли. Деньги, автомобили и большие здания — это не идеалы. Вы стали материалистами, лишенными этики.
Спор обострился, обе стороны продолжали выдвигать обвинения в адрес друг друга, а также рассказывать о неосуществившихся надеждах. Внезапно один мужчина с восточногерманской стороны перешагнул через край. Он открыто заговорил о том, какой мучительной была жизнь под надзором секретной полиции ГДР «Штази». Все слушали его затаив дыхание.
Мы стали работать с этой горячей точкой. Преодолев некоторое колебание и беспокойство, другой восточный немец признался, что первоначальные идеалы коммунизма кажутся ему привлекательнее всего, с чем он еще когда-либо сталкивался. Оказывается, проблема состояла в идеалах! Внезапно не было больше двух разных сторон. Была одна группа, описывавшая гипнотическое воздействие воззрений и идеалов. Западногерманская женщина страстно говорила о том, как она старательно не замечала жестокости некоего духовного гуру, которому люди ради проповедуемых им религиозных убеждений прощали жестокость. Другие присутствующие тоже делились своими переживаниями. Процесс завершился вопросом, который остался без ответа, но объединил нас: почему мы верим в великие идеи и не замечаем силу, которой располагают визионеры и с помощью которой они осуществляют свой диктат. Может быть, любые воззрения, независимо от их подлинной ценности, способны вдохновлять нас, заодно делая нас слепыми и нечувствительными к тем, кто несет эти воззрения?
История наглядно демонстрирует, что мы не в состоянии подавить свою жадность, свое стремление доминировать над землей и править другими людьми. Марксизм и ленинизм отнюдь не избавили человеческий характер от этих склонностей; они лишь подавили их. Коммунизм оказался не более удачлив в искоренении эгоцентризма, чем Запад в подавлении зла. Демократия может быть достигнута лишь в том случае, если она становится глубже, если мы замечаем свои эгоизм, жадность и неутолимое стремление к власти, выносим их на обсуждение и работаем с ними.
Как это ни звучит невероятно, надо уважать эгоизм и выносить его на поверхность, в то же время почитая нашу любовь друг к другу. Дайте великим силам встретиться. Дайте этим двум фантомам вступить во взаимный процесс. Нам нужно собрание, где сошлись бы представители ценностей прошлого и спикеры ценностей будущего, рупоры идеализма и фатализма, лидерства и терроризма, любви и ненасытности.
Давайте свободно обсуждать фанатизм и сообщество, жадность и любовь, сидя с ними в огне. Нам ни к чему, чтобы эгоизм, предрассудки, фатализм и стремление к поживе подавляли культуру. Если мы вынесем их на обсуждение и погрузимся в них, то сможем выйти и за их пределы. Диалектика взаимоотношений между фантомами жадности и любви непременно принесет нам нечто новое и неожиданное. Это новое и есть сообщество.
Революция вызвана экономической необходимостью. Маркс видел, что блага, оказываемые пролетариату властями предержащими, легко вводят его в наркотические опьянение. Обычно эти блага связаны с собственностью.
Будь он жив сегодня, он бы несомненно указал в этой связи на то, как наше правительство вознаграждает тех, кто не раскачивает общую лодку: вам разрешается, например, иметь свое жилье, видеомагнитофон и собственный автомобиль. Эти чаевые пьянят вас, и вы в своем наркотическом забытьи не замечаете вопиющих поступков своего правительства.
Когда наши фундаментальные экономические нужды удовлетворены, когда у нас есть комфорт собственной квартиры и телевизора, мы склонны игнорировать социальные проблемы. Мы забываем о привилегиях и рангах, когда они у нас есть. Если у нас есть достаточно пищи, чтобы мы не оставались голодными, и достаточное количество материальных вещей, которые помогают нам не скучать, мы с меньшей вероятностью беспокоим правительство из-за его империалистической политики.
Маркс утверждал, что люди используют религию как наркотик: «Религия — это опиум для народа». В нашей современной культуре есть немало подтверждений этому его взгляду. Многие психологические и духовные группы избегают политики. Они предпочитают медитировать, работать со своими сновидениями, воссоздавать древние ритуалы и концентрироваться на своих взаимоотношениях с божеством, с бессознательным или со своими возлюбленными. Им не хочется вмешиваться в процессы социальных перемен. Они заинтересованы во внутренней работе, ведущей к интегрированной личности, к гармонии и покою, но не в работе с миром, в которой мы вынуждены проявлять терпимость к конфликту. Они порождают «групповой процесс», запрещающий гнев, спасающий наши леса или исчезающие виды деревьев, в то же время оставаясь совершенно не информированными относительно воздействий токсичных отходов в больших городах и проблем, связанных со СПИДом.
Однако ни Маркс, ни Ленин не предвидели угнетения, происходящего из их непсихологических, антирелигиозных доктрин. Они подчеркивали ценность сообщества, но не знали о поле сновидения, в котором мы живем. Они надеялись на бесклассовую семью, запрещая при этом сообщество людей и духов, в котором нуждается все человечество.
Разумеется, по-своему они были правы: когда людей лишают привилегий, попирают и держат в нищете, страсть к деньгам может вскружить им голову и посеять в них жажду мести. Чем больше напряжение между богатством и бедностью в обществе, тем сильнее гнев и тем глубже отчаяние бедных. Но Маркс и Ленин в то же время и ошибались: связь с богами является силой, которая помогает вам выйти за пределы отчаяния.
Правительства, пытающиеся запретить эту связь, в конечном счете подавляют в индивидууме ощущение смысла существования, которое не зависит от эпохи. Этот смысл по большому счету так же необходим людям, как и пища.
Коммунизм во многом сходен с капитализмом; оба являются западными, европейскими и материалистичными, в том смысле, что их обоих волнует вопрос владения на собственность, только один подход допускает, чтобы ею владела небольшая элита, другой настаивает на том, чтобы собственность принадлежала массам. Оба недооценивают эстетический и интеллектуальный опыт человечества, непосредственно не связанный с экономикой. Оба игнорируют окружающую среду, а также духовные и мистические традиции туземных народов, чья духовность основана на связи между всеми существами.
Патриот индейского племени Оглала-Лакота Рассел Минс противопоставляет марксизму верования и коренные традиции американских индейцев:
Парадокс группового процесса состоит в следующем: чтобы быть полезным, он должен обращаться ко всем социальным и ранговым проблемам одновременно. Он должен заниматься вопросом о тех, у кого есть деньги. В то же время, если сообщество концентрируется только на том, кто прав, а кто не прав, оно умирает. Как сказал Рассел Минс, сообщество обречено и в том случае, если его единственной заботой являются люди. В конечном счете все сводится к духу природы, к таинственному и яростному процессу, который ведет через различные аспекты нас самих и наши роли в сообществе.
У старейшин есть нечто большее, чем только способности руководителей. Эми называет особенные чувства, навыки и подходы, необходимые для того, чтобы служить другим, «метанавыками»*.
До сих пор вы, возможно, считали себя сильным руководителем, хорошим преподавателем, родителем, специалистом по организационному развитию или политиком. Или, быть может, вы были стратегом, планирующим, проводящим расчеты и логически анализирующим способы изменения городов и всего мира. Или военным руководителем, который в первую очередь думает о силе, а не об осознанности. Однако где-то в глубине душе вы, возможно, всегда подозревали, что всего планирования, анализа и структурирования, какие только проводятся в мире, никогда не будет достаточно.
Возможно, вы догадывались, что необходим совершенно иной уровень навыков. Вероятно, вы чувствуете, что у вас есть потенциал для развития таких навыков. Может быть, вы подозреваете, что располагаете силами, применимыми не только в личной жизни, но и на более обширном поприще.
Работая в своих сообществах, чрезвычайно важно найти свой собственный стиль старейшины. Станете ли вы такой разновидностью старейшины, который проявляет мощь? Способны ли также предоставлять явлениям просто быть? Бывает время, когда нужен натиск, но бывает и время, когда необходимо бездействие.
— Лидер следует «Правилам порядка Роберта»; старейшина подчиняется духу.
— Лидеру важно большинство; старейшина защищает каждого.
— Лидер ищет смуту и пытается положить ей конец; старейшина видит в смутьяне потенциального учителя.
— Лидер стремится быть честным; старейшина старается показать истину, присутствующую во всем.
— Демократический лидер выступает за демократию; старейшина тоже это делает, но он выслушивает также диктаторов и призраков.
— Лидеры стараются делать свою работу наилучшим образом; старейшины же пытаются добиться того, чтобы и другие становились старейшинами.
— Лидеры стараются быть мудрыми; у старейшин нет собственного разума — они следуют событиям в природе.
— Лидеру нужно время для размышления; старейшине необходимо лишь мгновение для того, чтобы замечать происходящее.
— Лидер знает; старейшина учится.
— Лидер пытается действовать; старейшина предоставляет явлениям быть.
— Лидеру нужна стратегия; старейшина изучает настоящий момент.
— Лидер следует плану; старейшина же почитает направление таинственной и неизведанной реки.
Учитесь учиться
С маленькой командой, включавшей стажера, я однажды фасилитировал большую групповую встречу по приглашению одного делового предприятия, переживавшего серьезные экономические неприятности. Между нашим мужчиной-стажером и женщиной из этой организации — менеджером среднего звена — завязался конфликт, который поначалу, казалось, не имел ничего общего с проблемами учреждения. Наш стажер упрекнул ее:
— Каждый раз, когда я открываю рот, вы на меня злитесь.
— Это все ваши фантазии, — парировала женщина.
Стажер сделал глубокий вдох и предложил ей выйти в центр и поработать над их конфликтом.
— Как знать, — сказал он, — может быть, это окажется полезным и для остальных.
После некоторого колебания она согласилась. Они вышли вдвоем в центр круга.
— Как консультант по разрешению конфликтов, первым делом я должен слушать. Прошу вас, говорите, — сказал он ей.
Она, похоже, пришла в ярость:
— По моему мнению, в этой организации и без того есть множество конфликтов. Вы и другие в вашей команде, включая Эми и Арни, были наняты для того, чтобы разрешить их. Вы должны занять более твердую позицию и искать методы разрешения проблем, а не ждать, пока люди сами будут их решать!
К этому моменту лицо ее раскраснелось.
— Я ожидаю, что вы наконец займетесь миротворчеством, — добавила она с горячностью.
Он вздрогнул и ответил таким тоном, словно защищался:
— Если бы я решал за вас проблемы, вы и остальные ваши люди так и не научились бы делать это самостоятельно. Кроме того, предложенные вами проблемы никак не могут быть разрешены в одно мгновение.
Он высказал идею о том, что работникам организации лучше поработать со своими напряжениями, вместо того чтобы избегать их.
Женщина была категорически с ним несогласна.
— Вы должны научить нас тому, что знаете сами о разрешении конфликтов, а не следовать какой-то вам одному понятной идее. Как еще мы можем учиться?
Она убедила его, за что он ее поблагодарил. Он тут же стал менее пассивным и более динамичным.
— Ладно, — сказал он. — Поскольку вы стали моим учителем, то первым делом я должен занять четкую позицию. Поэтому я принимаю твердое решение первым делом разрешить разногласие между нами двоими!
Это проявление решительности вызвало у нее улыбку. В то же время она почему-то выглядела грустной.
— Вы улыбаетесь, — заметил он, — но я вижу в ваших глазах выражение, которое затрудняюсь распознать. Что вы сейчас чувствуете?
— Ничего особенного, — ответила она и вдруг расплакалась. Через некоторое время она сказала: — Я тронута тем, что вы выбрали меня для того, чтобы поработать со мной в центре круга. В этой организации меня никто не ценит.
Все присутствующие были шокированы ее словами. Наш стажер запнулся; теперь он не знал, что говорить. Он попытался извиниться за себя и за других, не обращавших достаточно внимания на ее идеи, и сказал, что благодарен ей за то, что она поощряла его на то, чтобы он в большей степени был сам собой. По его словам, это всегда было для него проблематичным. Он решил, что в будущем, вместо того чтобы отсиживаться на задних рядах, он сам будет проявлять активность. Теперь у обоих на глазах стояли слезы.
Какая сцена! Один из высокопоставленных руководителей организации признался, что никогда прежде не видел ничего подобного. Руководитель среднего звена, тоже женщина, сказала:
— Дело именно в этом! Это и есть наша проблема — здесь никто не проявляет никаких чувств. Мы все должны поучиться у нее.
Присутствующие в зале притихли. А через некоторое время они начали высказывать свои самые глубокие переживания, сначала нерешительно, затем все более открыто. Как только скрытые эмоции и чувства были заявлены в открытую, люди самопроизвольно перешли к работе над финансовыми трудностями учреждения. Не прошло и часа, как служащие совместно выработали пути выхода из финансового кризиса. Центральной идеей было относиться к клиентам с большей чуткостью.
Среди метанавыков, которые проявил наш стажер, самый важный состоял в том, что он увидел в этой женщине своего учителя и начал обучаться у разворачивающегося процесса.
Сновидеть наш путь от демократии к глубокой демократии
В качестве старейшины вы должны постоянно осознавать, какие фантомы влияют на процесс, а какие нет. Ваши метанавыки осознавания помогают вам чувствовать какие-то вещи, выявлять власть и переживать чувства, которые едва ли можно вербализировать. Прислушивайтесь не только к жажде мести и угрозам терроризма, но также и к трансцендентным воззрениям и невыразимому томлению. У многих происходят мощные внутренние переживания, но они не знают, как их выразить. Не все можно рассказать; некоторые сообщения могут быть услышаны только в молитве; иные следует петь, танцевать или проявлять в тишине. Старейшина использует бессознательные, сновидческие и трансперсональные состояния на благо общества.
Где бы мы ни собирались вместе, всегда присутствует то, что туземцы называют «процессом сновидения». В этом измененном состоянии сознания наряду со злободневными проблемами можно замечать фантазии, наития и прозрения. Когда они выражаются в словах, танце или песне, атмосфера меняется, и возникают поразительные пути разрешения трудностей.
Чем более вы чувствительны к социальной атмосфере, тем выше вероятность, что вы сможете чувствовать процесс сновидения. В группах, где вы будете выступать фасилитатором, окажутся люди, которых никто не принимал во внимание в процессе принятия решений и в других процессах, потому что они казались слишком незаметными, слишком раздражающими, слишком фантазирующими, потому что остальным казалось, что они говорят на другом языке и живут в другом, собственном мире. Возможно, что на самом деле группа отторгала их, потому что они повстанцы, мистики, экстрасенсы или медиумы; потому что они яростные или не от мира сего. Возможно, они провели какое-то время в тюрьме или лечебнице для «душевнобольных». Вероятно, их унижали, привязывая к врачебному дивану. Вполне может быть, что их третировали родственники.
Вы, как старейшина, можете заметить, что именно эти люди являются потенциальными учителями. Уважая их, вы поможете остальной части группы научиться ценить сны и определять свои следующие шаги, полагаясь на голоса ветра.
Для того чтобы продвинуться от демократии к глубокой демократии, нам необходимо лишь спросить:
Кто замечает что-нибудь интересное?
Что вы чувствуете, находясь здесь?
Кто сновидит нечто, что почти невозможно различить?
Что говорит сейчас дух земли?
Какие еще духи присутствуют здесь?
Как вы себя чувствуете?
Кому комфортно? Кому дискомфортно?
Мы должны быть достаточно свободны, чтобы сновидеть в любые времена, особенно в ходе группового процесса. Глубокая демократия означает, что каждого поощряют замечать и высказывать все, что он чувствует. Это значит, что каждый позволяет этим измененным состояниям сознания происходить. В глубокой демократии точно так же, как мы обращаем наше внимание на явные и скрытые социальные проблемы и на маргинализированных людей, мы должны обращать внимание на состояния сознания, которые мы маргинализировали, потому что они нам незнакомы. Мы должны обратиться к этим состояниям сознания с вопросом о том, что они могут нам сказать. Мировые изменения могут начинаться со сновидений.
Пусть будет
В то время как лидеры разрабатывают стратегии достижения победы, старейшина замечает других людей и становится их учеником. Лидер концентрируется на проблемах; старейшина не только на них, но и на чувствах. Лидер пытается менять людей; старейшина исходит из того, что мы все являемся как раз тем, чем должны быть. Лидер считает, что будущее зависит от того, какая политическая партия возглавит правительство; для старейшины будущее зависит от того, будет ли дано неведомому проявиться. Следовательно, старейшина концентрируется не на вопросе о главенстве или успехе одной полярности над другой, а на взаимодействии между ними.
Когда глубоко сокрытый социальный конфликт выражен, когда каждая сторона занимает свою позицию и разногласия прояснены, старейшина предоставляет процессу быть, даже если это не приводит к разрешению конфликтов. Для людей может оказаться облегчением само признание невозможности подвести итог. Иногда вы, конечно, будете чувствовать, что должны направлять процесс. И все же, если вы учите других следовать неведомому, если вы чувствуете, что жизнь зависит от сил, которые больше, чем вы сами, то и люди в группе, где вы фасилитируете, научатся такой же осознанности и уважению.
На одном семинаре, где я когда-то был фасилитатором, вспыхнул бурный конфликт между двумя женщинами — черной и белой. Черная кричала прямо в лицо белой:
— Вы все время думаете только о себе и не видите, что, концентрируясь на своих неурядицах, вы пренебрегаете моими! Вы — расистка.
— Я не расистка, черт побери, — отвечала белая. — Просто вы слишком на меня давите.
Две женщины стояли лицом к лицу и высказывали все, что у них накопилось. Они кричали во весь голос, двигались друг к другу и снова подавались назад. Их крики продолжались, разрешения конфликта не было видно. Они ни в чем не могли согласиться друг с другом. Я заметил, как они отворачиваются друг от друга. Это были двойные сигналы, поэтому я посоветовал им оставить конфликт между ними неразрешенным и вернуться к нему на следующий день.
— Просто отвернитесь друг от друга, — сказал ей. — В настоящий момент именно в этом состоит процесс.
Поскольку двойные сигналы выдавали их подлинные чувства, они без труда прекратили выяснение отношений, оставив свой спор без разрешения.
На следующее утро белая женщина рассказала, что ей приснился йогин, сидящий возле открытой двери. Она почувствовала себя просветленной и сказала черной:
— Проснувшись, я поняла ваши слова о том, что белые концентрируются только на собственных страданиях и не замечают, что, поступая таким образом, они захлопывают дверь перед остальным миром. Мне жаль, что вчера я не смогла в достаточной степени отстраниться от собственных эмоций, чтобы понять это.
Черная женщина была очень тронута ее словами.
Старейшина наблюдает двойные сигналы, следует природе и предоставляет ей быть. У природы есть собственные методы разрешения проблемы.
Дао и старейшина
В начале этой книги я писал о том, что разрабатывал процессуальную работу на основе прозрений юнгианской психологии и даосизма. Позже из процессуальной работы развилась работа с миром. В «Дао дэ цзине», одной из древнейших книг в мире, обсуждаются многие из числа способностей, необходимых для того, чтобы фасилитировать в группах и уживаться с людьми и природой.
Записанная около 600 века до нашей эры в доконфуцианском Китае, «Дао дэ цзин» была посвящена следованию природе в ежедневной жизни. Ее легендарный автор Лао Цзы рекомендовал следовать текущему моменту, а не заранее составленной программе. Одной из его целей было научиться терять. Это может звучать абсурдно для современных читателей или специалистов по организационному развитию, но в действительности это глубочайшее прозрение в природу работы с охваченными конфликтом группами. Поскольку главы «Дао дэ цзина» не озаглавлены, я сам назвал ее сорок восьмую «Теряющий обретает».
Теряющий обретает
Кто следует наставлениям ученых мужей, что ни день,
обретает.
Кто внимает голосу Дао, что ни день, лишь теряет.
Теряя то, что можно потерять,
ты утрачиваешь необходимость с этим что-либо делать.
Свободный от дел, свободен и от безделья.
Владеющий Миром,
он навсегда освободил себя от необходимости бегать и суетиться.
Тот, кем владеют дела,
Миром не может владеть.
Древняя китайская концепция старейшины или мудреца полностью переворачивает привычные нам западные идеи о лидерстве. В то время как наши руководители собирают информацию для того, чтобы определить, что делать далее, то есть изучают «что ни день», мудрецы замечают, насколько неадекватным может оказаться «экспертное» знание реальности текущего момента. Они осознают, что не в состоянии подталкивать события или людей в большей степени, чем те готовы сдвинуться прямо сейчас. Природа учит их терять и не делать ничего, просто осознавать.
В качестве старейшины, работающего с миром, вы должны ждать и следовать сигналам от окружающей среды и людей, сновидениям, телесным симптомам, ветру, деревьям, указаниям природы. В противном случае вы будете учить других лишь пытаться доминировать, но именно такой подход и является причиной столь многих наших личных и мировых невзгод.
Однако недеяние не обязательно означает полную пассивность. Это значит не подталкивать события, следовать тому, что присутствует, используя энергию того, что происходит. Затем, если события идут не так, как вы ожидали, если природа не поддерживает ваших намерений, попытайтесь получить от нее ответы. Тестируйте ее, проверяйте, не оказались ли вы на краю, и снова пытайтесь. Предпримите пару попыток и, если явления не движутся в нужном вам направлении, просто предоставьте им идти.
Напористый человек должен научиться терять и проигрывать. У природы есть своя власть. Единственное эффективное вмешательство то, которое следует групповому процессу. Древняя мудрость гласит, что лидер в вас опасен. Он надеется реализовать то, что вы запланировали. Это вынуждает вас игнорировать переживания, которые есть у людей в настоящий момент. Научитесь иметь эго лидера, а затем научитесь оставлять его. Помните о смерти — очень мало кто из нас живет вечно. Учитесь у смерти оставлять себя, свои планы, свою стратегию после того, как вы их испробовали. И тогда вы приобретаете, даже теряя, и побеждаете, проигрывая.
Вода
В работе с людьми «Дао дэ цзин» рекомендует нам развить метанавыки, подобные качествам воды, — свободу и добродетель. Это из восьмой главы.
Вода
Высшая добродетель подобна воде.
Вода дарит благо всей тьме существ, но не ради заслуг.
Жить в покое, словно отдалившись от дел, — вот то,
чего избегают люди,
но только так и можно приблизиться к истинному Пути.
В покое Земля обретает величие,
сердца делаются бездонными,
а человеколюбие — истинным,
суждения обретают силу и точность.
В покое обучаешься руководствоваться в жизни главным,
и дела заканчиваются успешно,
а изменения происходят всегда вовремя.
Лишь тот, кто не стремится оказаться впереди всех,
может освободиться от ошибок.
Как вода может быть добродетельной? Она течет повсюду, куда может, без борьбы. Она просто течет, заполняя самые низкие места. А мы с вами, попадая в пугающие, низкие и неведомые места, наоборот, обычно останавливаемся. Добродетель воды заключается в том, чтобы не судить, но продолжать течь, даже там, где другие боятся находиться.
Именно в таких местах и зарождаются перемены и трансформация. Добродетельный старейшина, просто оставаясь тем, кто он есть, говоря сверхъестественные вещи, совершая невероятные поступки, уча присущим воде свободе и состраданию, помогает другим попадать в такие места, где они никогда не бывали прежде. Вообразите, что вы плачете на людях, говорите о личном, смеетесь над собой, медитируете на публике, играете, подобно ребенку, катаетесь по полу, ведете себя одновременно навязчиво и пассивно.
Вы выступаете фасилитатором природы в любом виде коммуникации, которое природа желает породить — не ограничиваясь тем, что «можно» и чего «нельзя» говорить или делать публично. Как человек, вы с уважением относитесь к социальным проблемам и к людям. Как вода, вы делаете или говорите более или менее все, что приходит вам в голову.
Старейшина — это канал, по которому информация из обширного потенциала природы втекает в моменты повседневной жизни. Ваши метанавыки позволяют вам высказываться как на самые низкие и отвратительные темы, так и на самые возвышенные и духовные. Будучи старейшиной, предоставляйте происходить «невозможным» вещам.
Старейшина, работающий с миром, делает коммуникацию возможной, поощряя себя и других к переходу за край, к перетеканию через разделяющие нас преграды. Иногда людям, к чьим взглядам никто не прислушивается, приходится быть напористыми и силой удерживать внимание группы, для того чтобы изложить свою точку зрения. Когда вы видите, как кто-то выдвигает группе ультиматум и угрожает ей, подумайте о том, что чувствует вода, когда на нее оказывают давление или когда ей угрожают. Вода не оскорбляется. Она не становится в позу, восклицая: «Как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?» Вода остается водой, она откликается, она продолжает течь, наплывая на валуны, обрушиваясь на них, а затем подтачивая их. Вода обволакивает своего оппонента или отступает, если он оказывается слишком высоким.
Ветер
Пятая глава древнего текста говорит о метанавыке, который я называю «Космическим дыханием».
Космическое дыхание
Небо и Земля лишены сострадания,
вся тьма вещей для них подобна соломенному
чучелу собаки, что используют при жертвоприношениях,
И мудрый лишен сострадания,
он понимает, что все люди — и родные, и близкие — подобны «соломенной собаке».
Пространство меж Небом и Землей — подобно ли оно
пространству кузнечных мехов или пространству свирели?
Пустое — и потому нельзя его уничтожить.
С готовностью следует всюду — и потому в проявлениях
своих не имеет равных.
Много говорить об этом — толку мало,
так не лучше ль здесь умерить себя!*
Фраза «лишены сострадания» не означает, что небо и земля жестоки. Здесь природа противопоставляется культуре. Эти слова относятся к сновидению — к нашей способности к отстраненности, к контркультурному, неиерархическому поведению**.
Выражение «вся тьма вещей» относится к обычной реальности и культурным формам. Поликультурные старейшины свободы от ограничений культуры. Древние конфуцианские мудрецы почитали хорошие манеры и благопристойность. В отличие от них, даосские старейшины относились к благопристойности как к соломенному чучелу собаки, то есть видели в ней пустую форму. Будучи старейшиной, вы свободны двигаться из собственной глубины. Вы не тратите себя на произнесение бессмысленных слов и следование обычаям, зная, что все это «пустое — и потому нельзя его уничтожить».
