«Д.О.М.»

Рабочий день закончился намного раньше, чем обычно, но попасть домой Игорю предстояло еще не скоро. Это стало ясно, когда директор рынка, проходивший мимо его контейнера, вскользь произнес:

– Запирай свое хозяйство, сдавай выручку и подходи к выходу. Я буду ждать тебя в машине.

– Что-то случилось?

– Танки в городе, – отходя от него, ответил Вадим.

Игорь знал, что на языке железнодорожников «танками» назывались крупнотоннажные цистерны, скорее всего, речь шла именно о них. Оказавшись в машине Дементьева, он понял, что предположение было верным.

– Из Осетии пришли два «танка» с водкой! Нужно принять их в производство, – сказал Вадим.

Минут через двадцать машина достигла окраин и вынырнула за город. На третьем или четвертом километре Вадим остановился.

– Выходим, – скомандовал он, открывая дверцу.

Пройдя несколько сот метров, Вадим с Игорем остановились возле небольшого ангара, огражденного довольно высоким забором из металлической сетки. От взгляда Игоря не укрылось, что к этому месту шла вполне приличная гравийная дорога. К ангару можно было совершенно спокойно подъехать на машине. Вадим счел нужным объяснить:

– Я прихожу сюда пешком, чтобы никто из рабочих не увидел мою тачку и не запомнил номер. К тому же предпочитаю проходить не через основные ворота, а через запасной выход. Из всех людей, что здесь работают, нам нужно знать только Кирилла – начальника производства и моего давнишнего приятеля. Знакомство с его подчиненными может плохо кончиться.

Как только они очутились возле металлической двери позади ангара, навстречу им вышел высокий мужчина лет тридцати пяти в промасленной одежде. Ничто не выдавало в нем большого начальника. Вадим пошел к нему с протянутой рукой.

– Привет, – буркнул мужчина. – Только давай без рукопожатий, а то я весь в масле.

– Ты начал разливать моторные масла, Кирилл?

– Какие, к черту, масла! Компрессор пытаюсь починить. Не дает положенную мощность, паразит!

– А что, кроме тебя некому? – улыбнулся Дементьев. – Неужели твои работники не способны его отремонтировать?

– У моих работничков мысль работает только в одном направлении: как бы чего спереть или половчее подзаправиться из дозатора!.. А это кто с тобой?

– Игорь, мой заместитель, – ответил Вадим. – Я тебе о нем рассказывал. Теперь именно он будет заниматься водочными вопросами. У меня, как ты знаешь, строительство на носу.

– Знаю, знаю.

– Раз так, показывай хозяйство.

Спустя минуту все трое уже находились внутри ангара, в маленьком, тускло освещенном кабинете с одним крохотным оконцем. В нем стояли три старых стула и обшарпанный стол.

– А вот и мое хозяйство, – произнес Кирилл, кивнув на окошко.

Заглянув в него, Игорь увидел любопытную картину. Половину ангара занимали две цистерны, видимо, те самые «танки», которые следовало принять в производство. Остальное пространство было заполнено какими-то странными аппаратами, похожими на доильные, с той лишь разницей, что они крепились на одной длинной горизонтальной балке, имели более внушительные размеры и располагались сосками вниз, а не вверх. То, что все эти чудеса техники пребывали в рабочем положении, догадаться было нетрудно: под ними серпантином вилась череда бутылок, которые после контакта с сосками наполнялись волшебным эликсиром – «главной движущей силой торговли», проще говоря, водкой.

В небольшой сумке Дементьева запиликал телефон.

– Алло, слушаю!.. – сказал в трубку Вадим. – Привет, Тимур… Что?.. Нет, я занят! С чего такая срочность?.. А по телефону нельзя?.. Ну ладно, сейчас приеду.

Разговор длился не более двадцати секунд, но их вполне хватило, чтобы от бодрого настроения Вадима не осталось и следа.

– Мне нужно вернуться на рынок, а ты побудь здесь, – сказал он Игорю.

Вадим подошел к двери и остановился в нерешительности.

– Впрочем, лучше поехали со мной! Съездили мы не напрасно: с Кириллом ты познакомился и все необходимое увидел. А посвятить тебя в финансовую кухню нашего водочного производства можно где угодно.

– Совершенно верно, – поддержал Кирилл, заметно нервничая, поскольку принял перемену в Вадиме на свой счет. – Может, встретимся вечером у меня дома? Я баньку истоплю, девчонок приглашу…

– Нет, лучше останься здесь, – распорядился Вадим. – Подготовь свой фургон и будь наготове. Не исключено, что придется срываться!

Сказав это, Вадим открыл дверь и вышел из ангара. Игорь успел заметить, каким испуганным было лицо Кирилла, оставшегося выполнять производственную задачу. Вероятно, тот уже имел представление, что такое «срываться».

Оказавшись в машине, Игорь с Вадимом долгое время ехали молча. Только когда автомобиль въехал в город, Вадим проговорил:

– Открой бардачок. Там лежит мобильник. Со своим замом я должен иметь возможность связаться в любую минуту… Завтра, максимум послезавтра все бумаги по реконструкции рынка будут подписаны, и я начну заниматься подготовкой к строительству. Так что вечером всему персоналу рынка будет объявлено, что ты мой заместитель. Только давай договоримся сразу, чтобы я, набрав твой номер, никогда не слышал: «Абонент выключен или находится за пределами системы». Телефон должен быть всегда при тебе и всегда в режиме ожидания звонка. К тому же «за пределами системы» с этим телефоном оказаться просто невозможно: у него роуминг по всему миру. Имей это в виду.

– Ясно…

– А теперь поговорим немного о том, что ты видел в ангаре, – произнес Вадим, хотя мысли его явно витали где-то далеко. – Главная движущая сила торговли не просто водка, а левая водка. Не берусь определить, какой процент «левака» крутится в обороте по сравнению с фирменной продукцией. Знаю одно: среди моих знакомых, торгующих спиртным, нет ни одного, у кого «левак» водки не составлял бы, как минимум, половину оборота.

– Не может быть, – изумился Игорь.

– Может, Игорь, еще как может! – усмехнулся Вадим. – Говоря про левую водку, я вовсе не подразумевал кустарей-одиночек, которые смешивают спирт с водой в гаражах и подвалах… Я имел в виду вполне легальные и солидные предприятия, изготавливающие сотни тысяч декалитров зелья из дешевого спирта и не выплачивающих ни копейки налогов и акцизов со своей продукции. Таких предприятий тысячи. Большинство расположено на Кавказе, особенно в Осетии. Единственная проблема для этих водочных скважин – сбыт. Одним из вариантов сбыта стал разлив водки на местах с маскировкой под местную продукцию… Выглядит это примерно так: в столице или в другом городе подбираются люди, с помощью которых организуется нечто вроде разливных производств, куда крупными партиями доставляются либо спирт, либо уже готовая водка. Я лично предпочитаю второй вариант. Со спиртом больше мороки: нужна хорошая вода, фильтры и прочее… Эта водка разливается по бутылкам, на которые клеится этикетка любого из местных производителей. Слава богу, этикетки сейчас можно заказать практически в любой типографии. С хозяином типографии, которая делает этикетки для нашего цеха, я сведу тебя завтра.

– Так значит, большинство всех этих «Посольских», «Русских», «Пшеничных» и «Столичных», что продавались в моем контейнере, имело осетинскую начинку? – поинтересовался Игорь.

– В твоем контейнере вообще не было местной водки. Как, впрочем, и в остальных.

– Но ведь, кроме этикеток, нужны еще пробки, колпачки и акцизные марки! – вспомнил Игорь, слегка опешивший от всего услышанного.

Пробки и колпачки сейчас тоже не проблема, – ответил Вадим. – Их мы берем в артели, принадлежащей Всероссийскому обществу слепых. С директором этого предприятия ты познакомишься на следующей неделе, он сейчас в командировке. Но самое главное в нашем деле – акцизные марки. Их нам поставляет некто Абломкин. Прозвище это или фамилия, я сам толком не знаю и тебе не советую выяснять. Знаю я лишь одно: этот человек нашему делу дороже золота, без него всему бизнесу кранты. С ним я хотел познакомить тебя уже сегодня вечером, но сейчас не знаю, получится ли…

Только теперь Игорь вспомнил, что случилось нечто неприятное, из-за чего, собственно, они и возвращаются на Средной рынок.

– Так что же все-таки стряслось? – спросил Игорь. – Или мне пока знать не положено?

– Я и сам не пойму! – пожал плечами Вадим. – Позвонил Тимур, просил срочно приехать на рынок. По телефону причину объяснять отказался. После такого анонса можно ждать чего угодно!

– Думаешь, это как-то связано с «танками»? – спросил Игорь, вспоминая недавний наказ Кириллу быть готовым «срываться».

– Может быть. У нас уже был серьезный прокол три месяца назад: арестовали цистерну с водкой. Тогда мы угодили под внеплановый рейд налоговой полиции, о котором мои информаторы ничего не знали. Налоговые полицейские оказались не из глупого десятка. Они не стали разыскивать фирму-получатель, указанную в сопроводительных документах, прекрасно понимая, что она липовая, а проследили за самой цистерной и выяснили пункт назначения. К счастью, начальник сортировочной станции позвонил мне на мобильный на сорок минут раньше, чем прибыла цистерна. Кирилл за это время успел свернуться и перевезти оборудование с комплектующими в другое место. В то самое, где работает сейчас. Теперь понимаешь, какое значение имеет быстрая связь?

– Понимаю. А что стало с той цистерной?

– Наверное, налоговики выпили, – холодно произнес Вадим. – Ты, кстати, умеешь водить машину?

– Да, – ответил Игорь. – Еще в армии права получил.

– Видишь вон ту развалину? – Вырулив на парковку возле Средного рынка, Вадим указал пальцем куда-то в сторону. – Забирай ее в служебное пользование. Машинка не новая, но на первое время сойдет.

Единственным транспортным средством, находившимся там, куда ткнул Вадим, был «Форд-Мондео» цвета «дипломат» с тонированными стеклами и красивыми алюминиевыми дисками. Из сообщений рыночного информбюро Игорь знал, что этот железный конь был отобран тимуровцами у какого-то коммерсанта за большие долги.

– И этого красавца ты называешь развалиной? – изумился Игорь, когда понял, о чем именно идет речь.

– Этому красавцу уже семь лет, – объяснил Вадим. – К тому же говорили, будто у него какие-то проблемы с помпой. В общем, ты посмотри машину хорошенько. В сервисный центр отгони, сделай диагностику. Если аппарат сильно убитый, предоставим другой – мобильность ведь нужна не только в связи.

– А я-то думал, что мне придется сидеть в кабинете, считать прибыль и отращивать начальственный животик…

– И не мечтай. Теперь твоя жизнь станет похожа на круговорот, в котором будет время только на сон и еду. Иными словами, начнешь вертеться как белка в колесе. Именно так я работаю сам, и именно такой работы буду требовать от своего заместителя. Так что можешь отказаться, пока не поздно.

– Еще чего! – ответил Игорь, не отрывая взгляда от темно-синего красавца.

– Это так, лицевая сторона медали, – проследив взгляд товарища, сказал Вадим. – А на обратной стороне адская работа, большая ответственность и огромный риск. Ты увидел и узнал очень многое, но придется увидеть и узнать еще больше…

Вадим вышел из машины и быстрым шагом направился к административному корпусу. Игорь едва поспевал за ним. Проходя мимо торговых рядов, он ощущал на себе странные взгляды. Было такое впечатление, что все уже знают о перемене в его статусе.

– "Рынок – это такой клубок слухов, сплетен и домыслов"…

Они вошли в административный корпус, поднялись на второй этаж и оказались в приемной. Там уже находился мрачный словно туча Тимур Хабибов. Не прозвучало еще ни слова, как Игорь сообразил, что его присутствие излишне, и выскочил за дверь. Но разговор было слышно и в коридоре.

– Я же просил тебя не трогать ее! – закричал Вадим. – Я же предупреждал, чем это может кончиться! Почему ты меня не послушал?

– Но я тут ни при чем! Это просто совпадение! – отвечал ему голос Тимура.

– Какое, на фиг, совпадение! Что ты мне, блин, горбатого лепишь! Почему тогда милиция шляется по рынку и задает всякие гнилые вопросы? Просто так, что ли, ради любопытства!

– Не знаю, – тоном записного двоечника отвечал Хабибов.

– А вот я знаю, – продолжал кипеть Вадим. – И ментура, похоже, тоже знает! Что теперь прикажешь делать? Все, к едрене фене, сворачивать? Все, о чем я так мечтал? Все, ради чего горбатился с утра до ночи?

Дальнейшее Игорь не стал слушать. Рассудив, что подслушивать нехорошо, он отошел подальше. Игорь успел понять, что предметом жаркой дискуссии были вовсе не водочные дела и что есть вопросы, о которых заместителю директора знать пока не положено.

Просидев в приемной больше получаса, он наконец увидел, как дверь кабинета открылась и оттуда, красный как рак, вышел предводитель тимуровцев.

– Игорь, зайди, пожалуйста! – позвал Вадим из насквозь прокуренного кабинета.

Войдя, Игорь сразу же обратил внимание на тлеющие в пепельнице окурки. Хабибов не курил, значит, директор за полчаса успел высмолить две сигары. Сейчас он раскуривал третью.

– Пощади свои легкие, – посоветовал Игорь, присаживаясь на стул. – Да и мои тоже.

– Верно… – Вадим запустил так и не раскуренной сигарой в угол, где стояла корзина для мусора.

Игорь молчал, ожидая, что скажет шеф. Он точно знал, что услышит сейчас нечто важное или, по крайней мере, любопытное – желание выговориться было написано на лице Вадима. Но он и предположить не мог, что рассказ Вадима коснется темы, которой тот прежде старательно избегал: его прошлого.

– Я приехал в этот город десять лет назад, имея в кармане сто три рубля пятьдесят копеек, – начал Вадим. – Еще при мне был полиэтиленовый пакет, в котором лежали документы для поступления в политехнический институт, обратный билет на электричку, четыре бутерброда с плавленым сыром и две сигареты, которые я стрельнул у своих попутчиков. До этого я ни разу в городе не бывал, и он меня просто поразил. Нет, конечно же, я предполагал, что городская жизнь куда лучше поселковой, но к такому разительному контрасту был совершенно не готов. Я бродил по улицам, словно лунатик, глазел на роскошные витрины, на машины и на людей. Все вокруг казалось мне каким-то особенным и важным. И как-то не очень верилось, что я, поступив в институт, тоже стану частью этого мира.

И не напрасно я сомневался: на какое-то время мне пришлось распроститься не только с мечтой, но и со свободой. А случилось это вот как. В институте я познакомился с одной местной девчонкой. Звали ее Дина. Уж не знаю, чем я ей приглянулся, но она пригласила меня к себе в гости. Я снова был поражен. Ведь девчонки меня не особенно примечали, а Динара была просто красавица. До вечера мы гуляли; я покупал ей мороженое и сладости, истратив все до копейки.

Когда мы оказались у нее дома, меня опять ожидало настоящее потрясение. Квартира, в которой она жила, напоминала дворец: множество комнат, высоченные потолки с красивыми хрустальными люстрами, кожаные диваны, резная мебель, позолоченные подсвечники… Раньше я такое видел только в кино про загнивающих буржуев и даже подумать не мог, что и в нашей стране кто-то уже вовсю так же «загнивает».

В доме Динары, кроме копошившихся на кухне родителей и домработницы, были несколько ее сверстников: три девчонки и пятеро парней. Я заметил, что они от меня не в восторге. Да и я, если честно, чувствовал себя словно репейник среди шикарных лилий. Одет я был довольно бедно, да и внешностью не блистал. И зачем она только пригласила меня?! Может, это был своего рода вызов, не знаю… И ее родители тоже не знали.

Случайно я услышал их разговор с дочерью.

– Диночка, – говорил папаша. – Зачем ты привела к нам эту деревенщину? Мы смирились с твоей причудой, позволили поступать вместо университета в дурацкий политех, но не испытывай наше терпение дальше. Тебе что, не хватает друзей твоего круга?

– Мне до смерти надоели все эти снобы, – отвечала Динара. – С ними, кроме как о крутых тачках, бабках и вечеринках, поговорить не о чем!

– А о чем можно поговорить с твоим новым знакомым? – ехидно вклинилась в разговор мама. – О том, как крутить хвосты коровам или сколько солярки надо трактору, чтобы вспахать колхозные поля? Он ведь наверняка из животноводов или трактористов. Ты видела, какая у него грязь под ногтями?

Сам понимаешь, после такого радушного приема мне оставалось только уйти. Я так и собрался было сделать, но возле дверей, как назло, стояли трое парней. Один из них, самый здоровый, остановил меня и с поганой такой улыбкой сказал: «Стоять! Ты кто такой и откуда взялся?» В школе, как ты помнишь, я был не крутого десятка. Но в тот момент просто впал в бешенство. Не помню, что ответил этому типу. Помню только, что после ответа получил удар под дых, что минут пять не мог разогнуться. Тем временем этот козел и его дружки уже успели свалить в зал и усесться вместе с остальными за стол.

Не знаю, что на меня нашло. Я схватил тяжеленный подсвечник, ворвался в комнату, опрокинул стул, на котором сидел этот жлоб, и принялся что есть силы лупить его этим подсвечником по морде. Никто даже не пытался мне помешать, все сидели и смотрели как завороженные. А я все бил его и бил. Остановился только, когда его рожа превратилась в сплошное кровавое месиво.

Что было потом, догадаться не трудно: милиция, КПЗ и следственный изолятор. Пока шло следствие, мне исполнилось восемнадцать, так что судили меня уже как взрослого. Я думал, что волю увижу лет через пять-шесть, не раньше. Мои сокамерники в СИЗО, учитывая статью «тяжкие телесные» и «мажорное» происхождение жертвы, сватали мне минимум восьмерик «строгача». Но я, как ни странно, отделался четырьмя годами «общака»*. Повезло с судьей. Он оказался неплохим мужиком и во всем разобрался очень основательно.

Мои родители никому не рассказывали, что со мной приключилось. Да никто особо и не проявлял любопытства по поводу того, где я и что со мной. В поселке я был слишком незаметной фигурой, чтобы мною кто-то интересовался. Чтобы не сделаться предметом всеобщего сочувствия или насмешек, я не стал, освободившись, возвращаться домой. Сам не знаю почему, но сразу же направился по единственному знакомому городскому адресу. Как ни странно, приняли меня в доме Дины довольно тепло. Ее родители, видимо, ощущали за собой какую-то вину, поэтому помогли мне с жильем и работой.

Поселили меня в квартиру тремя этажами ниже, к супругам-алкоголикам, которые им сильно задолжали. Несмотря на такое «веселое» соседство, я был доволен судьбой. Получить сразу же после освобождения собственный угол и вполне приличную работу – подобный подарок сваливается не на каждого зэка. Работал я, как нетрудно догадаться, на Средном рынке. Сначала грузчиком, потом продавцом. Внимательно наблюдая за тем, как ведут дела местные коммерсанты, я понял, что ничего сложного в так называемой коммерции нет. Самая обычная спекуляция – и все. А для открытия собственного дела нужны всего лишь три вещи: первоначальный капитал, ходовой товар и желание «крутиться». Желания у меня было – хоть отбавляй. Чем именно торговать, я тоже имел представление – обувью. Не было только самого главного – денег.

Тогда я обратился к отцу Динары. Он внимательно меня выслушал и, почти не раздумывая, дал три тысячи долларов под пять процентов в месяц. Как я потом узнал, он сделал это потехи ради и был на сто процентов уверен, что я быстро прогорю или просто сбегу. Ему нисколько не было жалко этих денег. Отец Дины и по нынешним меркам очень богат, а тогда был едва ли не самым богатым человеком в городе.

Каково же было его удивление, когда свои деньги с процентами он получил обратно уже через три месяца. А мои дела тем временем шли в гору. Это не удивительно: ведь вкалывал я так, что папе Карло и не снилось. В моем контейнере был самый богатый на рынке ассортимент мужской и женской обуви, который обновлялся и пополнялся практически ежедневно. Через год у меня в аренде было уже два контейнера. Постепенно я начал примериваться к тому, чтобы заняться торговлей продуктами и спиртным. Подтолкнула меня к этому встреча с Тимуром Хабибовым. Мы с ним сидели в одном лагере, в одном отряде. Срок он тянул за бакланку*, но, в отличие от меня, с судьей ему не повезло, так что сели мы почти одновременно, а вышел Тимур намного позже.

Когда мы встретились, он был без работы и жил за счет старшего брата, который гонял водку из Владикавказа в Москву. Узнав цену, по которой тот ее сдает, я понял: вот она, золотая жила. Впрочем, была одна заминка: у меня не хватало денег. Тогда я опять отправился к отцу Дины. Как ни странно, на этот раз он мне отказал. Мне тогда было невдомек почему. Ведь просил я не так уж много – пять штук баксов и в отличие от прошлого раза с меня в случае неудачи уже можно было что-то взять. Я и не предполагал, что этот отказ был своего рода проверкой; от того, как я выкручусь, зависело мое будущее. Я, конечно же, выкрутился, предложив эту водку с небольшой наценкой и частичной предоплатой сразу нескольким коммерсантам под гарантию своего товара. Впрочем, в тот самый день, когда я совершил такую удачную сделку, на рынке произошло неприятное событие: убили директора, застрелили прямо перед самым входом. Всех арендаторов ожидала чехарда с договорами об аренде, с платой за палатки и контейнеры. Так всегда происходит после смены директора, а их на моей памяти было уже три. Предыдущие, правда, уходили не так, как последний. Они просто увольнялись. Человека, который их увольнял, никто не знал. Это была, пожалуй, единственная тайна, относительно которой у рыночного информбюро не было даже предположений. Не знал об этом и я, пока не встретил в подъезде однажды вечером отца Динары, и он буквально с ходу спросил меня: «Хочешь стать директором Средного? Твоя зарплата будет две тысячи долларов в месяц плюс пять процентов от собираемой арендной платы».

Я быстренько включил калькулятор в голове и посчитал. Арендная плата за один контейнер в сутки составляет двадцать два доллара, аренда торговой палатки – восемнадцать. И тех и других на тот момент было примерно поровну, значит, средняя сумма получалась двадцать баксов. Всего торговых мест – около четырехсот. Следовательно, при полной загрузке арендной платы в день набегало восемь тысяч, значит, в месяц – двести сорок тысяч долларов. Нетрудно подсчитать, что пять процентов от этой суммы составляют двенадцать штук. Плюс еще две тысячи в качестве зарплаты. Итого – четырнадцать тысяч долларов. Такая сумасшедшая цифра тогда чуть не свела меня с ума. Впрочем, я тут же вспомнил труп предыдущего директора на асфальте и спросил:

– Что мне нужно будет делать, чтобы не оказаться на месте моего предшественника?

– Нужно просто работать, – ответил отец Дины. – Работать добросовестно и без обмана. Вот и все!

– А свои собственные контейнеры я смогу иметь?