Винни-Пух и Все-Все-Все

Пятачок был в этом не вполне уверен.

– Или лучше кусочек сота, – сказал Пух. – Особенно разбрасываться сотами не приходится. Только вот тогда может вырасти не целый улей, а кусочек, да ещё вдруг неправильный кусочек – тот, где пчёлы только жужжат, а мёду не делают. Вот обидно!

Пятачок согласился, что это будет довольно обидно.

– Между прочим, Пух, сажать очень трудно, если ты не знаешь как, – сказал он, – это надо уметь. – И он положил жёлудь в приготовленную ямку, засыпал его землёй и попрыгал на этом месте.

– Я-то умею сажать, – сказал Винни-Пух потому что Кристофер Робин дал мне семена коготков и винтиков, нет – гво

– Я думал, они называются ноготки, – неуверенно сказал Пятачок, не переставая прыгать, – а гво

– Нет, – сказал Пух, – мои цветы называются коготки и винтики!

Попрыгав хорошенько. Пятачок вытер лапки о живот и сказал: «Что мы теперь будем делать?», а Пух сказал: «Пойдём навестим Кенгу, Ру и Тигру», и Пятачок сказал: «Д-д-давай п-п-пойдём», – потому что он всё ещё немножко побаивался Тигру. Тигра был ужасно прыгучий, и у него была такая манера здороваться, что у вас потом всегда были полны уши песку, даже после того, как Кенга скажет: «Тигра, деточка, осторожно!» – и поможет вам встать.

Они отправились в путь.

А в этот самый день у Кенги было ужасно хозяйственное настроение. Она решила везде навести порядок и пересчитать всё бельё и выяснить, сколько осталось у неё кусков мыла, и сколько у Тигры осталось чистых салфеток, и сколько у Ру осталось чистых передников, так что она выставила их обоих из дому, снабдив Ру пакетом бутербродов с салатом, а Тигру пакетом бутербродов с рыбьим жиром, чтобы они могли славно провести время в Лесу.

По дороге Тигра рассказывал Ру (которого это очень интересовало) обо всём, что умеют делать Тигры.

– А летать они умеют? – спросил Ру.

– Тигры-то? – сказал Тигра. – Летать? Тоже спросил! Они знаешь как летают!

– О! – сказал Ру. – А они могут летать не хуже Совы?

– Ещё бы! – сказал Тигра. – Только они не хотят.

– А почему они не хотят?

– Ну, им это почему-то не нравится.

Ру никак не мог этого понять, потому что ему-то ужасно хотелось полетать, но Тигра объяснил ему, что надо самому быть Тигрой, чтобы это понять.

– А прыгать? – спросил Ру. – Могут Тигры прыгать, как Кенги?

– Спрашиваешь! – сказал Тигра. – Ещё как! Когда хотят, конечно.

– Ой, как я люблю прыгать! – сказал Ру. – Давай посмотрим, кто дальше прыгнет – ты или я?

– Конечно, я, – сказал Тигра, – только мы сейчас не будем задерживаться, а то ещё опоздаем.

– Куда опоздаем?

– Туда, куда нам надо прийти вовремя. – сказал Тигра, ускоряя шаги. Вскоре они добрались до Шести Сосен.

– А я умею плавать, – сообщил Ру, – я один раз упал в Реку и плавал. – А Тигры умеют плавать?

– Конечно, умеют. Тигры всё умеют.

– А по деревьям они умеют лазить лучше, чем Пух? – спросил Ру, остановившись перед самой высокой из Шести Сосен и задрав голову.

– По деревьям они лазят лучше всех на свете, – сказал Тигра, – гораздо лучше всяких Пухов!

– А на это дерево они могут влезть?

– Они всегда лазят как раз по таким деревьям, – сказал Тигра. – Целый день лазят: то вверх, то вниз.

– Ой, Тигра, правда?

– А вот сейчас увидишь, – сказал Тигра решительно, – садись ко мне на закорки и увидишь.

Он внезапно почувствовал, что лазание по деревьям – это единственный талант тигров, в котором он действительно уверен.

– Ой, Тигра! Ой, Тигра! Ой, Тигра! – пищал Крошка Ру в восторге. Он забрался Тигре на спину, и они полезли.

До первого сучка Тигра радостно повторял (про себя): «А мы лезем!»

Добравшись до следующего сучка, он с гордостью сказал (про себя): «Ну что, я зря говорил, что Тигры умеют лазить по деревьям?» Забравшись ещё повыше он сказал (про себя): «Конечно, это не так легко, что говорить!…»

А ещё повыше он сказал:

– Ведь слезать тоже придётся. Задом.

А ещё – ещё повыше:

– И это будет трудновато…

– Если не упасть…

– А зато тогда это, кажется, будет совсем…

– Л е г к о!

И как только он сказал «легко», ветка, на которой он стоял, внезапно сломалась, и он, чувствуя, что падает, едва-едва успел вцепиться в верхнюю ветку. Затем он медленно, медленно поднял голову, зацепился подбородком за эту ветку… Затем подтянул одну заднюю лапу… Потом другую… И, наконец он уселся на эту ветку, тяжело дыша и от души жалея, что он вместо всего этого не попробовал заняться плаванием.

Ру слез с Тигры и уселся рядышком.

– Ой, Тигра, – радостно сказал он, – мы уже на самой верхушке?

– Нет, – сказал Тигра.

– А мы полезем на верхушку?

– Н-е-т, – проворчал Тигра.

– У-у! – сказал Ру довольно грустно, но тут же радостно продолжал: – А здорово это у тебя получилось, когда ты стал понарошку падать, а потом взял и не упал. Давай ещё разок?

– Н-е-т!! – прорычал Тигра.

Ру немного помолчал, а потом спросил:

– А можно, мы съедим бутерброды, Тигра?

– Давай. А где они? – спросил Тигра.

– Они там внизу, под деревом.

Тигра сказал:

– Я думаю, мы лучше их побережём немного.

Так они и сделали.

Тем временем Винни-Пух и Пятачок продолжали свою прогулку. Пух в стихах сообщал Пятачку, что «неважно, чем он занят, так как он толстеть не станет, а ведь он толстеть не станет»; а Пятачок размышлял о том, скоро ли вырастет посаженный им жёлудь.

– Пух, гляди, – неожиданно пискнул Пятачок, – там на Сосне кто-то сидит.

– Верно, – сказал Пух, с интересом вглядываясь вдаль. – Там какой-то зверь.

Пятачок схватил Пуха за лапу, очевидно, чтобы Пух не очень пугался.

– Это какой-нибудь Хищный Зверь? – спросил он, стараясь смотреть в другую сторону.

Пух кивнул.

– Это Ягуляр, – сказал он.

– А что Ягуляры делают? – спросил Пятачок, в глубине души надеясь, что сейчас они этого делать не будут.

– Они прячутся на ветвях деревьев и оттуда бросаются на вас, когда вы стоите под деревом, – сказал Пух. – Кристофер Робин мне всё-всё про них рассказывал.

– Тогда мы лучше не будем подходить к этому дереву, Пух, а то он ещё бросится оттуда и ушибётся.

– Они не ушибаются, – сказал Пух, – они здорово умеют бросаться.

Однако Пятачка это почему-то не утешило. Он всё-таки чувствовал, что не стоит подходить к дереву, с которого, того гляди, кто-то бросится, хотя бы и очень умело, и он уже собирался побежать домой по какому-то очень срочному делу, когда Ягуляр подал голос.

– Помогите, помогите! – закричал он.

– Ягуляры – они всегда так, – сказал Пух, довольный, что может блеснуть своими познаниями. – Они кричат: «Помогите, помогите», а когда вы посмотрите вверх – бросаются на вас.

– Я смотрю вниз, вниз! – закричал Пятачок очень громко, чтобы Ягуляр по ошибке не сделал того, чего не надо.

В ответ донёсся чей-то восторженный писк с той самой ветки, где сидел Ягуляр:

– Пух и Пятачок! Пух и Пятачок!

И Пятачок неожиданно почувствовал, что сегодня прекрасный день, гораздо лучше, чем ему только что казалось. Такой солнечный, тёплый денёк!

– Пух! – крикнул он. – По-моему, это Тигра и Ру.

– По-моему, тоже, – сказал Пух. – А я думал, это Ягуляр и… и ещё один Ягуляр.

– Эй, Ру, – крикнул Пятачок, – что вы там делаете?

– Мы не можем слезть! Мы не можем слезть! – кричал Ру. – Здорово, правда? Пух, вот здорово! Мы с Тигрой живём на дереве, как Сова! И мы теперь всегда тут будем жить! А я вижу дом Пятачка! Пятачок! Я отсюда твой дом вижу! Высоко мы забрались, правда? Сова и то ниже нас живёт!

– Как ты туда попал, Ру? – спросил Пятачок.

– Меня Тигра привёз! А Тигры вниз лазить не могут, потому что у них хвосты очень путаются между ног. Они только вверх умеют! А когда мы полезли, Тигра про это забыл, а сейчас он уже вспомнил, и мы тут теперь всегда-всегда будем жить. А может, ещё выше залезем! Что ты сказал, Тигра? А-а! Тигра говорит, что, если мы заберёмся выше, нам не так хорошо будет видно дом Пятачка, так что мы уж тут останемся.

– Пятачок, – торжественно сказал Пух, выслушав всё это, – что мы можем предпринять?

И он принялся за бутерброды Тигры.

– Они попались? – тревожно спросил Пятачок.

Винни-Пух кивнул.

– А ты не можешь влезть к ним?

– Я могу, Пятачок. Я могу снять оттуда Крошку Ру, но Тигру я снять не могу, мне его не дотащить. Надо что-нибудь придумать.

И в раздумье он начал жевать бутерброды Крошки Ру…

Не знаю, может быть, Пух и успел бы что-нибудь придумать, доев последний бутерброд, но едва он за него принялся, как в кустах послышался треск и оттуда появились Иа и Кристофер Робин.

– Нисколько не удивлюсь, если завтра выпадет град, – говорил Иа. – Того и жди. Бураны, вьюги и тому подобное. Сегодня, конечно, хорошая погода, но это ещё ничего не значит; это ещё не сулит хороших перспек… или как там это называется? Словом, ничего такого не сулит… Это просто небольшая порция погоды. И всё тут.

– А вот и Пух, – сказал Кристофер Робин. Ему, очевидно, было безразлично, что порция хорошей погоды не очень большая, лишь бы она была хорошая. – Здравствуй, Пух!

– Это Кристофер Робин, – сказал Пятачок. – Вот он-то знает, что делать! Они помчались ему навстречу.

– Ой, Кристофер Робин… – начал Пух.

– А также Иа, – сказал Иа.

– Тигра и Крошка Ру залезли прямо на Шесть Сосен и не могут слезть и…

– А я как раз говорил, – перебил Пятачок, – что если только Кристофер Робин…

– А также Иа-Иа, – сказал Иа, снова намекая, чтс с ним позабыли поздороваться.

– Если бы только вы оба были здесь, то мы бы могли что-нибудь придумать! – сказали Пух и Пятачок.

Кристофер Робин взглянул вверх, увидел Тигру и Крошку Ру и попытался что-нибудь придумать.

– Я думаю, – сказал глубокомысленно Пятачок, – что если бы Иа встал под деревом, а Пух встал к нему на спину, а я встал на плечи Пуха…

– И если бы спина Иа-Иа неожиданно треснула, то мы бы все здорово посмеялись. Ха-ха-ха! Как забавно! – сказал Иа. – Очень приятное развлечение, но боюсь, не особенно полезное.

– Ну, – сказал Пятачок жалобно, – я толъко думал…

– Ты думаешь, твоя спина сломалась бы Иа? – спросил ужасно удивлённый Пух.

– Заранее тут ничего сказать нельзя, милый Винни. И это, конечно, как раз самое интересное!

Пух сказал: «Ох», и все снова принялись думать.

– Ура, я придумал! – вдруг закричал Кристофер Робин.

– Слушай внимательно, маленький Пятачок, – сказал Иа, – и ты скоро будешь знать, что мы намерены предпринять.

– Я сниму рубашку, и мы все возьмём её за края, и тогда Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, всё равно как в гамак, они только покачаются и нисколько не ушибутся.

– Как снять Тигру с дерева, – сказал Иа-Иа, – и никому не повредить! Придерживайся этих правил, уважаемый Пятачок, и всё будет в порядке!

Но уважаемый Пятачок ничего не слышал – так он волновался при мысли, что снова увидит голубые помочи Кристофера Робина. Он уже их видел однажды, когда был гораздо моложе, и пришёл тогда в такое возбуждение, что его уложили спать на полчаса раньше обычного.

И с тех пор он всегда мечтал проверить, действительно ли они такие голубые и такие помочные, как ему показалось.

Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и ожидания Пятачка оправдались в полной мере, Пятачок на радостях простил Иа обиду, ласково улыбнулся ему и даже взялся за тот же край рубашки.

А Иа шепнул ему:

– Конечно, и теперь нельзя ручаться, что не произойдёт несчастного случая. Несчастные случаи – очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно.

Когда Крошка Ру понял, что ему нужно сделать, он пришёл в безумный восторг и запищал:

– Тигра, Тигра, мы сейчас будем прыгать! Ты погляди, как я прыгаю! Я сейчас просто полечу, вот увидишь. А Тигры так могут? Кристофер Робин! Я пошёл! – крикнул он, прыгнул – и угодил в самый центр спасательной рубашки.

Летел он так быстро, что его снова подбросило почти на такую же высоту и он ещё долго продолжал подлетать вверх, приговаривая: «О, о!»

Наконец он остановился и сказал: «Ой, как здорово!» – и его опустили на землю.

– Давай, Тигра! – крикнул он. – Это очень просто!

Но Тигра изо всей силы держался за ветку и говорил про себя: «Конечно, прыгающим животным, вроде Кенги, это хорошо, но для плавающих животных, вроде Тигров, это совершенно другое дело».

И он почему-то вдруг представил себе, как он плывёт на спинке вниз по течению или весело ныряет в прохладной влаге реки, и почувствовал, что это и есть настоящая жизнь для Тигры.

– Давай, давай! – крикнул Кристофер Робин. – Не бойся.

– Сейчас, минуточку, – нервно сказал Тигра, – мне что-то в глаз попало! И он медленно, медленно пополз по ветке.

– Давай, давай, это очень просто! – пропищал Крошка Ру.

И вдруг Тигра почувствовал, как это просто.

– Ой! – крикнул он, видя, как дерево проносится мимо него.

– Берегитесь! – крикнул Кристофер Робин спасателям.

Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле образовалась куча мала. Кристофер Робин, Пух и Пятачок поднялись первыми, потом они подняли Тигру, а в самом низу был, конечно, Иа-Иа.

– Ой, Иа! – крикнул Кристофер Робин, – Тебе не больно? – Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с него пыль и помог ему встать на ноги.

Иа-Иа долгое время ничего не говорил.

Потом он спросил:

– Тигра здесь?

Тигра был здесь и снова в прекрасном настроении.

– Да, – сказал Кристофер Робин, – Тигра здесь.

– Что ж, тогда поблагодарите его от моего имени – сказал Иа.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,

в которой Винни-Пух изобретает новую игру и в неё включается Иа-Иа

К тому времени, когда речка добралась до края Леса, она очень выросла – выросла в настоящую Реку. И, сделавшись взрослой, она перестала прыгать, скакать и вертеться, как вначале, в детстве, а двигалась плавно и медленно. Ведь теперь она знала, куда идёт, и говорила себе: «Спешить незачем. Когда-нибудь все там будем». Зато все впадавшие в неё маленькие ручейки носились по Лесу взад и вперёд без устали, мелькали то тут, то там – ведь им надо было так много, так много увидеть и узнать!

Широкая тропа – пожалуй, её можно было даже назвать дорогой – вела из Внешнего Мира в Лес, но, перед тем как попасть в Лес, ей надо было перебраться через эту Реку. И там, где Река и Дорога встречались, был деревянный мостик, почти такой же ширины, как сама дорога, с деревянными перилами по обеим сторонам. Кристофер Робин, пожалуй, мог положить подбородок на верхнюю перекладину перил, если бы захотел: но гораздо интереснее было встать на нижнюю перекладину, наклониться пониже и смотреть на Реку, медленно скользившую куда-то. Винни-Пух, если бы захотел, пожалуй, мог положить свой подбородок на н и ж н ю ю перекладину, но куда интереснее было лечь на животик, просунуть голову под перекладину и смотреть, как внизу медленно скользит Река. Для Пятачка же и Крошки Ру это был единственный способ полюбоваться Рекой, потому что они были такие маленькие, что никак не доставали даже до нижней перекладины. Они ложились под перекладину и смотрели на Реку…

А Река текла и текла, медленно и плавно – ведь спешить ей было некуда.

Однажды по пути к мостику Винни-Пух старался сочинить какой-нибудь стишок про шишки, потому что кругом валялось множество шишек, а у Винни было поэтическое настроение. Он взял одну шишку посмотрел на неё и сказал про себя: «Это очень хорошая шишка, и, конечно, она должна с чем-нибудь рифмоваться». Сперва он ничего не мог придумать, а потом ему вдруг пришло в голову вот что:

Ах, растут на ёлке шишки

Не для плюшевого Мишки!

– Хотя это неправильно, – сказал он, – потому что шишки мне могут пригодиться, а потом мы с ними хорошо рифмуемся! «Мишки – шишки»!

Тут ему пришёл в голову новый стишок:

Не странно ли, что Волки

Не могут жить на ёлке?

– Хотя «Волки – ёлки» тоже хорошо рифмуются, – пояснил Пух и продолжал:

Живут на ёлках белки —

Хоть ёлки и не е

Тем временем Винни как раз подошёл к мосту. И так как он не смотрел себе под ноги, он споткнулся, шишка выскользнула из его лап и упала в воду.

– Обидно! – сказал Пух, глядя, как шишка медленно проплывает в сторону моста. Он хотел сходить за новой шишкой, которую тоже можно было срифмовать, но потом подумал, что лучше он просто поглядит на Реку, потому что денёк такой славный; Винни-Пух лёг на пузо и стал смотреть на Реку, а она медленно, плавно скользила вдаль…

И вдруг из-под моста появилась его шишка, тоже медленно, плавно скользившая вдаль.

– Как интересно! – сказал Пух. – Я уронил её с той стороны, а она выплыла с этой! Интересно, все шишки так делают?

Он пошёл и набрал ещё шишек.

Да. Они все так делали.

Тогда он бросил две шишки сразу и стал ждать, какая из них выплывет первой. И одна из них выплыла первой, но, так как они были одинакового размера, Пух не знал, была ли это та, которую он задумал, или другая. Тогда в следующий раз он бросил одну большую, а другую маленькую, и большая выплыла первой, как он и думал, а маленькая выплыла последней, как он тоже думал, так что он выиграл два раза!…

И к тому времени, когда Винни пошёл домой пить чай, он уже выиграл тридцать шесть раз и проиграл двадцать восемь. Иными словами, он выиграл… Ну, отнимите сами двадцать восемь от тридцати шести, и вы узнаете, сколько раз он выиграл. Или – сколько раз он проиграл, если это вам интереснее.

Так появилась на свет игра, которую потом назвали игрой в «Пушишки», в честь Винни-Пуха, который её изобрёл и научил играть в неё своих друзей. Только потом они стали играть палочками вместо шишек, потому что палочки легче различать, а игру назвали просто «Игрой в Пустяки», и в этом названии от Пуха осталось только «Пу», а от шишек вообще ничего не осталось.

И вот однажды Пух, и Пятачок, и Кролик, и Крошка Ру играли в Пустяки; они бросали палочки по команде Кролика, а потом стремглав мчались на другую сторону моста, и все глядели вниз, ожидая, чья палочка выплывет первой. Ждать приходилось подолгу, потому что Река была в этот день очень ленива и, казалось, вообще не думала о том, чтобы двигаться к цели.

– А вот моя! – крикнул Крошка Ру. – Нет, не моя, это чья-то другая. Это не твоя, Пятачок? Я думал, это моя, а это не моя. Вот она! Нет, не она! Это не твоя, Пух?

– Нет, – отвечал Винни-Пух.

– Наверно, моя палка пропала, – сказал Ру. – Кролик, моя палка – пропалка! Пятачок, а твоя палка – пропалка?

– Они всегда заставляют ждать дольше, чем вы думаете, – сказал Кролик.

– А сколько, ты думаешь, они заставят ждать? – спросил Ру.

– Вон твоя, Пятачок, – вдруг сказал Винни-Пух.

– Моя такая сероватая, – сказал Пятачок, сам не решаясь высунуться дальше из боязни свалиться в Реку.

– Да, да, её я и вижу, она плывёт в мою сторону.

Кролик высунулся дальше всех, высматривая свою палочку; Крошка Ру прыгал, как заводной, пища: «Палка, палка, поскорей! Палка, палка, поскорей!» – и Пятачок тоже ужасно взволновался, потому что ведь показалась только его палочка, а это означало, что он выигрывает.

– Выплывает! Вот она, – сказал Пух.

– А ты уверен, что это моя? – взволнованно запищал Пятачок.

– Да, потому что она большая и серая. Вот она плывёт. Очень большая, серая… Ой, нет, это не она. Это Иа-Иа!

И из-под моста выплыл Иа-Иа.

– Иа! – закричали все разом.

Да, спокойно и величественно, задрав в небо все четыре ноги, по реке плыл Иа-Иа.

– Это Иа! – запищал Крошка Ру вне себя от волнения.

– Неужели? – отозвался Иа. Он попал в небольшой водоворот и трижды плавно повернулся вокруг своей оси. – А я-то думал: «Кто это?»

– Я не знал, что ты тоже играешь, – сказал Крошка Ру.

– Я не играю, – ответил Иа.

– А что же ты там делаешь? – спросил Кролик.

– Можешь отгадывать до трёх раз, Кролик. Рою землю? Неправильно. Прыгаю по веткам молодого дуба? Нет, неправильно. Жду, чтобы мне кто-нибудь помог выбраться из реки? Теперь правильно! Дайте Кролику время подумать, и он всегда всё отгадает.

– Ой, Иа, – сказал Пух растерянно. – А что ж мы… я хочу сказать, как же мы… ты думаешь, если мы…

– Да, – сказал Иа. – Конечно! Один из этих вариантов будет абсолютно правилен. Спасибо тебе, Пух.

– Ой, он плывёт всё кругом и кругом, – сказал Крошка Ру, совершенно захваченный этим зрелищем.

– Почему бы и нет? – холодно отвечал Иа.

– Я тоже умею плавать, – гордо сказал Крошка Ру.

– Но не кругом, – сказал Иа. – Кругом гораздо труднее. Я сегодня вообще не собирался плавать, – продолжал он, медленно вращаясь, – но уж если пришлось, то, мне кажется, лёгкое вращательное движение справа налево… Или, может быть, вернее сказать, – добавил он, попав в следующий водоворот, – слева направо… При всех обстоятельствах это моё личное дело.

Наступило молчание. Все задумались.

– Я, кажется, вроде как придумал, – сказал наконец Винни-Пух. – Но я не уверен, что это будет хорошо.

– Я тоже, – сказал Иа.

– Выкладывай, Пух, – сказал Кролик. – Говори.

– Ну, если мы все будем бросать камни и всякие вещи в реку, с одного боку Иа подымутся волны, и эти волны прибьют Иа к берегу.

– Это очень хорошая Идея, – сказал Кролик.

И Винни-Пух снова повеселел.

– Очень, – сказал Иа. – Когда я захочу, чтобы меня прибили, Винни-Пух, я вам сообщу.

– А вдруг мы случайно попадём в него? – тревожно спросил Пятачок.

– Или вдруг мы случайно не попадём в него! – сказал Иа. – Обдумай все эти возможности, Пятачок, прежде чем вы начнёте развлекаться.

Но Винни-Пух уже притащил самый большой камень, какой только мог поднять, и склонился над водой, держа его в лапках.

– Я его не брошу, я его просто уроню, Иа, – объяснил он. – И тут уж я не промахнусь, то есть я хочу сказать, что я не попаду в тебя. Ты не можешь на минутку перестать вертеться, а то меня это сбивает?

– Нет, – сказал Иа. – Мне нравится вертеться.

Кролик почувствовал, что пора ему взять на себя командование.

– Ну, Пух, – сказал он, – когда я скажу «Пора!» ты можешь пускать камень. Иа-Иа, когда я крикну «Пора!», Пух пустит свой камень.

– Большое спасибо, Кролик, но я полагаю, что я это узнаю и без тебя.

– Пух, ты готов? Пятачок, отодвинься немного от Пуха, ты ему мешаешь. Ру, чуть-чуть назад. Вы готовы?

– Нет, – сказал Иа.

– Пора! – крикнул Кролик.

Пух отпустил камень. Раздался громкий всплеск, и Иа-Иа исчез…

Момент был волнующий, особенно для наблюдателей на мосту. Они глядели во все глаза… И даже вид, палочки Пятачка, которая выплыла чуть-чуть впереди Кроличьей палочки, не так развеселил их, как вы могли бы ожидать. А потом – как раз в тот самый момент, когда Пух уже начал думать, что, наверно, он выбрал неправильный камень или неправильную реку, или неправильный день для своей Идеи, – что-то серое появилось на прибрежной отмели…

Постепенно оно становилось всё больше и больше… и наконец стало ясно, что это Иа-Иа, который выходил из воды.

С дружным воплем все кинулись с моста; они тащили, и тянули, и подталкивали Иа, и вскоре он встал на твёрдую почву.

– Ой, Иа, до чего же ты мокрый! – сказал Пятачок, пощупав его.

Иа отряхнулся и попросил кого-нибудь объяснить Пятачку, что происходит, когда вы находитесь в воде довольно долгое время.

– Молодец, Пух! – великодушно сказал Кролик. – Да, нам с тобой пришла в голову неплохая Идея!

– Какая Идея? – спросил Иа.

– Прибить тебя вот так к берегу.

– Прибить меня? – сказал Иа удивлённо. – Прибить меня? Вы что думаете – меня прибили? Да? Я просто нырнул! Пух запустил в меня огромным камнем, и, чтобы избежать тяжёлого удар в грудь, я нырнул и подплыл к берегу.

– Это неправда, – шепнул Пятачок Пуху, чтобы его утешить.

– По-моему, тоже, – нерешительно сказал Пух.

– Иа – он всегда так, – сказал Пятачок. – Я лично считаю, что ты очень хорошо придумал!

Пух немного утешился. Ведь если вы Медведь с опилками в голове и думаете о делах, вы иногда с огорчением обнаруживаете, что мысль, которая казалась вам очень дельной, пока она была у вас в голове, оказывается совсем не такой, когда она выходит наружу и на неё смотрят другие. Но, как бы то ни было, Иа был в Реке, а теперь его там не было, так что ничего плохого Пух не сделал.

– Как же ты упал туда, Иа? – спросил Кролик, вытирая его носовым платком Пятачка.

– Я не упал, – отвечал Иа.

– А как же…

– На меня НАСКОЧИЛИ, – сказал Иа.

– Ой, – запищал взволнованный Ру, – тебя кто-нибудь толкнул?

– Кто-то НАСКОЧИЛ на меня. Я стоял на берегу реки и размышлял, размышлял – я надеюсь, кто-нибудь из вас понимает это слово, – как вдруг я ощутил СИЛЬНЫЙ НАСКОК.

– Ой, Иа! – ахнуло всё общество.

– А ты уверен, что ты не поскользнулся? – рассудительно спросил Кролик.

– Конечно, я поскользнулся. Если вы стоите на скользком берегу реки и кто-то внезапно НАСКОЧИТ на вас сзади, вы поскользнётесь. А что вы ещё можете предложить?

– Но кто это сделал? – спросил Ру.

Иа не ответил.

– Наверно, это был Тигра, – с тревогой сказал Пятачок.

– Слушай, Иа, – спросил Пух, – он шутил или он нарочно? Я хочу сказать…

– Я сам об этом всё время спрашиваю, медвежонок Пух. Даже на самом дне реки я не переставал спрашивать себя: «Что это – дружеская шутка или обдуманное нападение?» И когда я всплыл на поверхность, я ответил себе: «Мокрое дело». Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– А где был Тигра? – спросил Кролик.

Прежде чем Иа успел ответить, раздался громкий треск, и из камышей появился Тигра собственной персоной.

– Всем привет! – весело сказал Тигра.

– Здравствуй, Тигра! – сказал Крошка Ру. Кролик вдруг ужасно надулся.

– Тигра, – сказал он торжественно, – будь любезен, объясни нам, что сейчас произошло?

– Когда сейчас? – ответил Тигра, слегка смутившись.

– Когда ты наскочил на Иа и столкнул его в реку.

– Я на него не наскакивал.

– Ты на меня наскочил, – мрачно сказал Иа.

– Нет, не наскакивал. У меня просто был кашель и я стоял случайно сзади Иа, и я сказал: «ГРРРРР-ОПП-ПШШ-ШШЦ!»

– Ты что, Пятачок? – спросил Кролик, помогая Пятачку встать и отряхнуть пыль. – Всё в порядке?

– Это я от неожиданности, – сказал Пятачок дрожащим голосом.

– Вот это я и называю НАСКАКИВАТЬ, – сказал Иа, – налетать на людей неожиданно. Очень неприятная привычка. У меня нет возражений против пребывания Тигры в Лесу, – продолжал он, – потому что это большой Лес и в нём сколько угодно места для того, чтобы прыгать и скакать. Но я не понимаю, зачем он должен приходить в мой маленький уголок Леса и НАСКАКИВАТЬ на меня. Главное, что в моём уголке нет ничего особенно достопримечательного. Конечно, для тех, кто любит холод, сырость и колючки, в нём есть известная прелесть, но во всех остальных отношениях это самый обычный уголок, и если кому-нибудь пришла охота наска…

– Я не наскакивал, я кашлял, – сказал Тигра упрямо.

– На дне реки в этом трудно разобраться, – заметил Иа.

– Так вот, – сказал Кролик, – всё, что я мог сказать по этому поводу… Ах, вот идёт Кристофер Робин, так что пусть он это скажет.

Кристофер Робин шёл по лесной дорожке в таком солнечном и безоблачном настроении, как будто бы, например, дважды девятнадцать – это пустяки, и думал о том, что, если он в такой день встанет на нижнюю перекладину перил моста и наклонится над рекой, он вдруг узнает всё-всё на свете и тогда он расскажет всё это Пуху, который пока ещё знает не всё на свете. Но когда он подошёл к мосту и увидел всех своих друзей, он понял, что сегодня совсем не такой день, а совершенно другой – день, когда нужно что-то сделать.

– История такова, Кристофер Робин, – начал Кролик. – Тигра…

– Ничего подобного, – сказал Тигра.

– Как бы то ни было, я оказался там, – сказал Иа.

– Но он же, наверно, не хотел этого, – сказал Пух.

– Он просто такой прыгучий, – сказал Пятачок, – от природы.

– А ну попробуй наскочи на меня, Тигра. – с жаром заявил Крошка Ру. – Иа, Тигра сейчас попробует наскочить на меня. Пятачок, ты как думаешь, кто…

– Ну, ну, – сказал Кролик, – я думаю, мы откажемся от мысли говорить всем сразу. Вопрос в том, что думает об этом Кристофер Робин.

– Я просто кашлянул, – сказал Тигра.

– Он наскочил, – сказал Иа.

– Ну, может быть, я немножко кашкочил сказал Тигра.

– Тихо, – сказал Кролик, подняв лапку. – Что думает обо всём этом Кристофер Робин? Вот в чём вопрос.

– Ну, – сказал Кристофер Робин, не очень понимая, о чём идёт речь. – Я думаю…

– Ну-ну? – сказали все.

– Я думаю, что мы все сейчас пойдём играть в Пустяки.

Так они и сделали. И представьте себе, что Иа который никогда раньше не играл в эту игру, выигрывал чаще всех!