Алан Милн
      Перед потопом
      Перевод Виктор Вебер
      Нам говорят, что Ламех родил сына в 182 года, а потом прожил еще 595 лет. Поэтому мы не удивляемся, читая: "...Всех же дней Ламеха было семьсот семьдесят семь лет, и он умер". Этого следовало ожидать. Но очередная фраза дает нам пищу для размышлений: "Ною было пятьсот лет, и родил Ной Сима, Хама и Иафета"[1]. Едва ли речь идет о двух независимых событиях. Скорее всего, тогдашний летописец не стал бы специально сообщать нам, что в какойто момент Ною исполнилось 500 лет. Об этом мы смогли бы догадаться и сами, памятуя, что ему стукнуло 595, когда умер его отец. Если же, что более чем вероятно, указанные события связаны между собой, по всему выходит, что в возрасте 500 лет у Ноя родилась тройня. Видать, люди тогда были не чета нынешним.
      Современному историку, однако, трудно представить себе как пятисотлетнего мужчину, находящегося в расцвете сил, так и пожилого джентльмена, годков этак под восемьсот сорок. Пожалуй, он подумает, что изменилась не природа человека, а система отсчета, и найдет целесообразным разделить возраст патриархов на десять, в надежде получить более правдоподобную картину. Таким образом, по его предположению, Ной вошел в Ковчег, когда ему было шестьдесят лет, а сыновьям Ноевым, соответственно, двадцать восемь, двадцать четыре и двадцать. И так как в известной истории о женщинах сказано совсем ничего, хотелось бы уделить им побольше внимания, предварительно напомнив читателю, что жену Ноя звали Ханна, жену Сима Керин, Хама - Айша, а Иафета - Мерибол. Теперь можно и начинать наш рассказ.
      * * *
      Но ночам Ной часто видел сны, а за утренней трапезой пересказывал их содержание. Прямые предсказания грядущих бедствий перемежались весьма неопределенными пророчествами, правильное толкование которых становилось возможным лишь после свершения события. Если, к примеру, саранча уничтожала посевы, Ной самодовольно напоминал семье, что месяц тому назад во сне вычерпывал ситом бездонный колодец. Одновременно признавая и свои ошибки: поначалу он истолковал видение как знак того, что из второго сына ничего путного не выйдет. Ной не любил Хама. Хам позволял себе спорить с отцом.
      Однажды Ной увидел особенно яркий сон. Воды Тигра и Евфрата слились и ринулись на него, а он и Хам оказались на бревне посреди разбушевавшейся стихии. "Почему тебе не приснилось это наводнение? - спросил Хам. - Тогда мы могли бы построить лодку и спасти мою мать, и моих братьев, и жен моих братьев, - а помолчав, добавил. - И Айшу". Затем Хам вдруг превратился в крокодила, и крокодил возопил: "А как же моя жена?" И тут же закричали всякие и разные животные: "А как же наши жены?" Но он уже не держался за бревно, а сидел на верхней ветви кипариса и отпиливал ее, намереваясь строить лодку. И тут, в своему ужасу, обнаружил, что пилит сук, на котором сидит. Падая, громко закричал, и жена, проснувшись. Спросила: "Что такое?" Слава Богу, случилось это лишь во сне. Ной так и сказал: "Это сон, дорогая. Утром я все тебе расскажу". А потом, размышляя, лежал три часа и в конце концов даже забыл, что это был сон. Снова заснул, когда уже нарождалась заря, уже без тени сомнения в том, что с ним говорил Яхве.
      - Сим, мальчик мой, - за завтраком обратился Ной к старшему сыну. - Чем ты собираешься заняться этим утром?
      Сима он любил больше остальных. Сильный и послушный, тот не отличался умом, зато Бог наградил его золотыми руками. И Ной знал наверняка, что старший сын в точности исполнит любое его указание. Не то, что Хам, бесстыдный и вечно всем недовольный. Хам ничего не принимал на веру. Ставил под сомнение то, что являлось законом для других, в частности, не считал, что отец - олицетворение мудрости и его следовало почитать, даже если ваши мнения гдето и расходились. Иафет только что женился на Мерибол, а Мерибол только что вышла замуж за Иафета. Они сидели вместе, думали вместе, гуляли вместе. И уже шесть месяцев ни один из них не говорил "я" - только "мы". На какоето время они полностью выбыли из общественной жизни.
      Прежде чем Сим успел собраться с мыслями и ответить, Ной продолжил:
      - Я хочу, чтобы ты отложил все дела и помог мне строить лодку. Хам, ты, несомненно, желаешь узнать, почему лодку, если вода у нас разве что в колодце? Хам, мальчик мой?
      - Мой дорогой отец, - брови Хама удивленно поднялись, - мне бы и в голову не пришло спрашивать, зачем строить лодку. Наоборот, я всегда думал, что нашей ферме недостает именно лодки. Каждому из нас нужна своя лодка. Всего семь лодок, - пояснил он, взглянув на ИафетаиМерибол. - Как знать, а вдруг красивая лодка для чегото да сгодится?
      - Ты совершенно прав, Хам. Лодка нам может очень даже понадобится.
      Ханна поспешила вмешаться, чувствуя, что дело идет к ссоре.
      - Ной, ты же собирался рассказать нам свой сон. Тебе приснились лодки? Раньше они никогда тебе не снились.
      - Раньше не было повода, Ханна. Но на пороге ужаснейшей катастрофы в истории человечества, когда великий потоп вотвот захлестнет всю Землю и уничтожит род людской, меня милостиво предупредили и дали дельный совет.
      Ближние Ноя восприняли эти слова довольно спокойно. Падение овцы в колодец - вот самое худшее, чего они могли ожидать от сна главы семьи. Из чистого любопытства Хам поинтересовался, откуда возьмется вода.
      - Отовсюду, сын мой, - сурово ответил Ной. - С небес.
      - Ага. Значит, пойдет дождь?
      - Дождь будет лить сорок дней и сорок ночей, пока под водой не скроются даже склоны Арарата.
      - А мы будем сидеть в нашей лодке?
      - Не только мы, но и по две особи каждого вида животных, мужская и женская.
      Иафет-и-Мерибол улыбнулись друг другу.
      - А в чем, собственно, дело? - спросил Хам.
      - Насколько я понимаю, грехи этого мира вывели Яхве из себя, и он намерен уничтожить все живое, за исключением нашей семьи и... э... тех животных, о которых я упомянул. Яхве испытывает к нам, вернее, ко мне, особое расположение.
      - Что же будет потом? Или мы навечно останемся в лодке?
      - Когда вода спадет, мы начнем все заново и возродим цивилизацию.
      - Мы ввосьмером и все животные?
      - Да.
      - Может, ты чегото недопонял? - спросила Ноя Ханна. - Или ты считаешь, что я тоже должна рожать детей?
      Ной нахмурился.
      - Женщина, как ты смеешь указывать Богу в делах Его?
      - Помилуй Господи, я только сказала, что ты мог неправильно истолковать этот сон.
      ИафетиМерибол о чемто пошептались и Мерибол спросила:
      - Папа Ной, мы хотим узнать, собираетесь ли вы брать с собой двух скорпионов?
      - Разумеется, дитя мое. Яхве не допускает никаких исключений.
      - Мы думаем, - продолжил Иафет, - что скорпионов лучше оставить. Нам кажется несправедливым спасение двух скорпионов, если матери и отцу Мерибол суждено утонуть. Разве мы не можем обойтись без них? Сказать, что не удалось их поймать, или мы поймали двух самцов, или чтото подобное?
      - Чем отличается самец скорпиона от самки? - спросил Хам. - Ктонибудь знает?
      - Я думал, - холодно заметил Ной, - что все объяснил тебе перед брачной ночью.
      - Неужели? - удивился Хам. - Но мне кажется, речь тогда шла не о скорпионах, - он посмотрел на жену и добавил. - В тот момент в этом не было необходимости.
      Айша ответила полным ненависти взглядом и опустила глаза.
      - Наверное, самец больше самки, - предположила Ханна. - Или меньше?
      - Он может быть моложе, мама, - ответил Сим.
      - Вероятно, - Ханна улыбнулась, - Яхве не станет возражать, если мы начнем строить новый мир без скорпионов.
      - Ему это очень не понравится, - насупился Ной.
      - Ладно, пусть скорпионы остаются, - подытожил Хам. - Только бы не забыть о них.
      - Пусть также останутся мама и папа, - и милой улыбкой добавила Мерибол.
      - Разве ты не рада, что породнилась с нашей семьей? - спросил Иафет, целуя жену в нос. Мерибол быстро оглядела комнату и укусила его за ухо.
      - Все это мелочи по сравнению со строительством лодки, - важно изрек глава семейства. - Чтобы вместить всех животных, потребуется большая лодка. Как мне сообщили, четыреста пятьдесят футов в длину, семьдесят пять в ширину и сорок пять в высоту.
      Сим ахнул.
      - Батюшки, - выдохнула Ханна.
      - И как ты назовешь эту большую лодку? - ехидно спросил Хам.
      Ной сделал вид, что не расслышал вопроса.
      Хотя патриархи следили за тем, чтобы женщина знала свое место в доме, как и предписывалось законом Божьим, трудно поверить, чтобы ее влияние на семейные проблемы намного отличалось от кого, каким она пользуется теперь, в век славной эмансипации. Ханна, надо отметить, часто путала Ноя с Яхве, смотрела на них, как на детей, и считала своим долгом оберегать от житейских неурядиц.
      - Дорогой, прежде чем приступать к вырубке леса, задержись на минутку, - обратилась она к мужу после завтрака.
      - В чем дело, Ханна? Ну, ладно. Сим, подожди меня у колодезных ворот.
      - Да. Отец, - Сим вскинул на плечо топор и вышел из дома.
      - Так что, дорогая? - спросил Ной.
      - Я насчет лодки...
      - Думаю, мы должны назвать ее Ковчег. Да, теперь я вспоминаю, что именно так называл ее Яхве. Ковчег.
      - Ты действительно в это веришь? Дорогой, иногда твои сны... Взять хотя бы пророчество о том, что в Хама ударит молния.
      - Если ты вспомнишь, любовь моя, - назидательно ответил Ной, - вскоре после этого у Айши случился выкидыш, вызвавший горе и потрясение, сравнимые с ударом молнии в Хама. Именно это и предрекал Яхве, просто я не до конца разобрался в значении его слов.
      После стольких лет совместной жизни Ханна не могла надивиться простодушию Ноя. С жалостью смотрела она на мужа. Да ни одному человеку старше пяти лет просто не могла прийти в голову мысль о том, что у Айши был.... Неужели он не замечает, что происходит между Хамом и его женой?
      - Значит, ты веришь в потоп?
      - Больше, чем во что бы то ни было.
      - Тогда нам нужно как следует подготовиться к жизни в Ковчеге. Как долго нам придется в нем пробыть?
      - Дождь будет лить сорок дней. А потом должна спасть вода. Я не знаю, сколько на это уйдет времени. Возможно, не меньше года.
      - Нам нужен запас пищи и питья для восьми человек и всего этого зверья. Ты знаешь, какие существуют животные и что они едят?
      - Нет, - в замешательстве ответил Ной. - Я... - Тут он широко улыбнулся. - Я поручу это Хаму. Каждый должен внести свою лепту.
      - Они же не принесут с собой еды.
      - Я... э... нет. Не думай, дорогая, - торопливо добавил он, - что я не ощущаю той огромной ответственности, которую возложило на тебя указание Яхве.
      - Рада слышать, что ты это понимаешь. Поэтому я надеюсь, что ты не скажешь: "Ничего другого я от Ханны и не ожидал", - если к концу девятого месяца чтонибудь случится с редкими животными, о повадках которых мы мало что знаем.
      - Дорогая моя, я тебя ни в чем не упрекну.
      - Ты видишь много странных снов, Ной. Возможно, это один из них. Хорошо, дорогой, бери топор и иди. Сим, наверное, уже заждался тебя.
      После ухода Ноя Ханна заглянула к Керин.
      - Кажется, это надолго, - вздохнула она.
      * * *
      Вскоре даже соседи поняли, что дело принимает серьезный оборот.
      - Похоже, ты чтото строишь? - спросил както раз Натаниэль, весьма наблюдательный мужчина.
      - Да, - ответил Ной, вытирая пот, застилавший глаза.
      - Скоро ты сведешь со своей земли весь лес.
      - А что делать? - вздохнул Ной.
      - И зачем тебе это нужно?
      Натаниэль стал тридцать вторым, задавшим этом вопрос.
      - Зачем? - Ною уже надоело отвечать. - Да просто так.
      - Если я быстро моргну, а потом посмотрю в сторону, мне начинает казаться, что ты строишь дом. Я прав?
      - Да.
      - Большой дом, не так ли? Ты ожидаешь прибавления семейства?
      - Да.
      - Это хорошо. Я только радуюсь, когда вижу, что молодые люди... - он хотел сказать "наслаждаются жизнь", но в последний момент, вспомнив о набожности Ноя, нашел другие слова, - ...выполняют свой долг перед обществом.
      - Да, - кивнул Ной.
      Натаниэль почувствовал, что задает слишком много вопросов, и перешел к делу.
      - Как я уже сказал, тебе может не хватить строительного материала. Я мог бы уступить кипарисовую рощу площадью в пару акров, если тебя это интересует.
      - Северный лес? - оживился Ной.
      - Да. Возможно, роща даже больше двух акров.
      - Что ты за нее хочешь?
      - У тебя хорошие овцы, - осторожно ответил Натаниэль.
      - Тут есть о чем поговорить, - кивнул Ной. А отчего не поговорить, если он знал, что все овцы, кроме двух обречены. Да и самого Натаниэля ждала та же участь, поэтому он мог сначала получить лес, а передачу овец отложить на более поздний срок, после потопа.
      - Приходи ко мне вечером, - предложил Натаниэль, - и мы все обсудим.
      Ной снисходительно кивнул. Да и можно ли вести себя иначе, если сам Господь назвал тебя единственным в мире человеком, достойным спасения.
      * * *
      - Как идут дела? - спросил Хам старшего брата за обедом несколько недель спустя.
      - Все нормально, - ответил Сим.
      - Если бы ты трудился так же усердно, как твой старший брат... заговорил Ной. - Старший брат, - пояснил он, взглянув на ИафетаиМерибол, попрежнему составляющих единое целое, - тогда бы и у тебя все шло нормально. Ты отвечаешь за животных, Хам, но пока, как я вижу, не ударил пальцем о палец.
      - Наоборот, - Хам почесал локоть. - Я поймал блоху. Правда, не знаю, самца или самку. Но начало положено.
      - Бездельник пробурчал Ной.
      - Этого еще не хватало, - вмешалась Ханна. - Мне вполне хватает зверей и птиц, я не собираюсь заготавливать пищу еще и для блох.
      - Как раз об этом я и хотел спросить тебя, отец. Напрасно ты считаешь, что я сидел, сложа руки. Я думал. И поверь мне, тут есть о чем подумать, хотя никто не придает этому особого значения.
      Очевидно, "никто" Хама включало в себя и Яхве, поэтому Ханна испугалась. Его реакция всегда была непредсказуемой. Он так легко обижался. И она поспешила указать, что вот ей тоже пришлось много думать: не такто легко запасти провизию на целый год.
      - Именно это я и имел в виду, мама. Отец настаивает, чтобы мы взяли каждой твари по паре. Ни больше, ни меньше.
      - Настаивает Яхве, - поправил сына Ной.
      - Пусть так. Но некоторые животные едят других. Если мы хотим целый год кормить львов, нам понадобятся отнюдь не две газели. Иначе у нас не останется ни львов, ни газелей. Львы, я подсчитал, съедают по газели в день. Поэтому, взглянув на наше путешествие с позиции льва, мы должны взять с собой семьсот тридцать две газели.
      - Яхве говорил только о двух, - упорствовал Ной.
      - Поступайте, как хотите, - пожал плечами Хам. - Мнето какая разница.
      Ной погладил бороду.
      - Еще одна проблема, - прошептал Иафет на ухо Мерибол и оба захихикали.
      - Решение очевидно, - улыбнулся глава семьи. - Можно найти выход из любого положения, надо только подумать. Мы забьем этих газелей. Яхве не возражал против того, чтобы мы взяли с собой их туши, - он торжествующе оглядел сидящих за столом. В комнате повисла тяжелая тишина.
      - Я всего лишь женщина, - сухо отчеканила Ханна, - и мое единственное желание - повиноваться Богу и мужу. Но, если мне предложат на выбор, спокойно утонуть и ли целый год жить в ящике с тушами семисот сорока газелей...
      - Да утонуть бы нам всем и покончить с этим! - с жаром выкрикнула Айша. Слезы брызнули из ее глаз, она выбежала изза стола. Айша! У Хама вдруг защемило сердце. Если она тоже несчастна... Он уже поднялся, чтобы последовать за ней. Но какой в этом толк? Что он услышит от нее, кроме: "Оставь меня в покое!" Хам снова сел, но на душе у него стало легче. Айша!
      - Всю жизнь я соблюдал закон Божий, - с горечью молвил Ной. - Я повиновался Его заповедям. И если теперь мои близкие ни в грош не ставят указания Яхве, тогда мне действительно лучше утонуть.
      - Да, дорогой, - Ханна успокаивающе погладила его по руке, - но мы не утонем. Потому что ты построишь нам прекрасную лодку.
      - Ковчег.
      - Конечно, дорогой, Ковчег. Эту лодку, которая растет ни по дням, а по часам.
      - Трудно найти глупца, который рискнет поспорить в мудрости с нашим Создателем, - медленно заговорил Хам, тщательно подбирая слова. - Но, если Он дает нам приказ, который не в силах выполнить ни один человек, не сойдем ли мы с указанной Им тропы, убеждая себя, что слова Его невозможно полностью услышать, до конца осознать, правильно истолковать?
      Ной молча поглаживал бороду.
      - Можно нам, отец? - спросил Иафет, поднимая руку.
      - Да, сын мой. Пусть выскажется каждый.
      - Мы все обговорили между собой и вот что мы думаем. Нам не удастся заполнить Ковчег разными животными с густой шерстью и взять с собой только двух блох. А еще есть и мухи! Представь себе Хама, гоняющегося по всему Ковчегу за мухами и осматривающего каждую пойманную, чтобы отобрать одного мальчика-муху и одну девочкумуху... - Мерибол хихикнула. - А потом ему придется убить всех остальных. Или птицы. Двух мы пустим в дверь, но что делать с теми сотнями, которые сядут на крышу? Кошки! Сколько котят мы возьмем с собой? И как сможет Хам собрать всех живых тварей? Возможно, в сотне миль отсюда живут редкие пчелы. Как ему поступить с ними?
      - Мне все равно придется идти туда за вторым орлом, - ввернул Хам.
      Ной молчал. Да и что он мог возразить? Он поднял голову и увидел, что Сим просит слова.
      - Да, мой мальчик.
      - Я вот думаю... если мы не будем брать с собой всю эту живность, размеры Ковчега уменьшатся и мы обойдемся имеющимся у нас лесом.
      Ной кивнул.
      - Керин? Мы тебя слушаем.
      - Мы бы хотели еще коечто выяснить, - вмешался Иафет.
      - Говори.
      - Вот что нас интересует. Что мы сделаем, если вода покроет землю и мимо, держась за бочку, проплывут отец и мать Мерибол? Помашем им рукой?
      - Керин! Ты хотела нам чтото сказать.
      Светлые волосы Керин двумя косами спускались ей на плечи. Холодная безупречность ее лица резко контрастировала с волнительнопугающей красотой черноволосой и страстной Айши. Керин всегда держала себя в руках, зная, что у нее есть и чего она хочет.
      - Что бы мы ни говорили, - ответила она, - но каждому из нас придется подчиниться велению сердца, разума, совести. Если Яхве намерен уничтожить весь мир, не в наших силах ни помочь Ему, ни помешать. Но, если Он предоставляет нам, и только нам, возможность спастись, тогда все наши устремления должны быть направлены на выживание. Устремления не только тела, но и души. В чемто мы можем и ошибаться, но что бы мы ни сделали или не сумели сделать, планы Яхве относительно нашего мира останутся неизменными.
      "Все они против меня, - подумал Ной. - Все!"
      - Дорогой, если ты позволишь мне...
      - Говори, Ханна.
      - Не лучше ли подождать, пока ты увидишь еще один сон, который многое нам прояснит?
      - Я не могу видеть сны по заказу, Ханна. Я не могу вызывать Яхве, чтобы Он поговорил со мной.
      - Нет, дорогой, но я заметила, что такое часто случается, если ты поешь ливанского меду. Керин, милая, тебя не затруднит найти горшочек на верхней полке чулана? Прошу тебя, достань из него немного меда, положи на блюдечко и принеси сюда.
      В конце концов Ною удалось выбраться и из этого тупика. Он согласился пойти на компромисс. В этом его поддержала божественная власть. Образно говоря, он изложил возникшие трудности Яхве, когда, удалившись на покой, детально обсуждал сложившуюся ситуацию с Ханной, пока та не заснула. К утру решение окончательно созрело. Его совесть была чиста. Он сделал все, что мог.
      - Вот что я думаю насчет животных, - изрек Ной за завтраком.
      - И насчет матери и отца Мерибол, - проворковал Иафет.
      - Теперь я получил четкое указание (Ханна взглянула через стол на Керин и кивнула). Мудрость Господа нашего труднопостижима, и разум простого смертного не способен сразу осознать ее. А подменяя своими несовершенными мыслями не понятую до конца святую мудрость, человек легко впадает в прискорбные ошибки.
      Он помолчал, словно желая услышать мнение сидящих за столом, но никто не произнес ни слова, не зная, чего от них ждут: почтительного согласия или вежливого неодобрения.
      - Ну почему вы сразу не поняли, что, говоря о живых тварях, я имел в виду домашних животных? Если Яхве желает уничтожить злое и грешное человечество, он тем более хочет избавиться от всех хищников, бегающих и ползающих. Хам, тебе следовало сразу догадаться об этом. А упоминание цифры "два". Ну почему вы увязали ее с числом животных? Речь, естественно, шла лишь о том. что мы должны взять с собой и женские, и мужские особи. Иафет, мальчик мой, я удивлен, что ты сам не пришел к такому выводу. Ханна, дорогая, ты представляешь себе, как можно прожить целый год без коров и овец, которые дадут нам мясо и молоко? Исходя из этого, сама мысль о том, что мы возьмем с собой только двух овец... - Ной выдержал паузу и добродушно хмыкнул, - ... кажется весьма нелепой.
      - Разумеется, теперь, когда ты столь логично изложил свои доводы, мне все понятно, - ответила Ханна. - У мужчин, - продолжила она, посмотрев на Керин, - с логикой дело обстоит гораздо лучше, чем у нас, женщин. Мерибол, дорогая, когда я вижу, как ты гложешь ухо Иафета, у меня возникает ощущение, что я плохо веду хозяйство. Оставь его про запас, на случай, что потоп продлится дольше, чем мы ожидаем.
      - Божий глас возвести мне, - гордо объявил Ной, - что мы, возможно, вновь окажемся на сухой земле через восемь недель после окончания дождей. Восемь недель, Ханна. Тем не менее, - добавил он, - едой мы должны запастись на целый год, на всякий случай.
      - Разумеется, дорогой, - кивнула Ханна. - Как ты поймешь позже, Керин, когда вы с Симом заживете отдельной семьей, одного божественного намека достаточно для того, чтобы облегчить себе жизнь.
      - Теперь поговорим о людях, - Ной откашлялся. - В том числе и об отце и матери Мерибол. То ли благодаря моим молитвам, то ли в своем безграничном милосердии Яхве сменил гнев на милость. Нам дозволено предупредить о Потопе наших друзей и соседей, дать им шанс на спасение.
      - Как Он добр, - пробурчал Хам.
      - О, благодарю вас, папа Ной, - воскликнула Мерибол и тут же, после того, как Иафет подтолкнул ее в бок, поправилась. - Спасибо вам обоим.
      - Дорогой, ты хотел сказать, дать им шанс спастись в нашей лодке...
      - Ковчеге.
      - ...в нашем Ковчеге или каждый из них должен строить собственную лодку?
      - Ну... - Ной замолчал, не зная, что ответить.
      - Ты понимаешь, в чем разница, дорогой? - озабоченно спросила Ханна.
      - Я думаю, Ханна, пока не стоит искать ответ на этот вопрос. Главное сейчас - предупредить их о потопе.
      - Но все и так знают, зачем мы строим Ковчег, - заметил Хам. - Не так ли, Сим?
      - Они приходят и спрашивают, я отвечаю, а потом они смеются надо мной.
      - Разве этого недостаточно, отец?
      - В общемто, да, мой мальчик, но я считаю, что коекого следует предупредить особо.
      - Например, Натаниэля?
      - Честно говоря, я имел в виду не Натаниэля, но отца и мать Мерибол.
      - Я согласна, - поддержала мужа Ханна. - Сегодня же зайду у твоей матери, Мерибол, и все ей объясню.
      Ханна так и сделала и сколь радостна была их встреча! Когда восторги поутихли, Ханна перешла к делу.
      - Прекрасная стоит погода, но, разумеется, не помешал бы небольшой дождь.
      - Насколько я понимаю, - не без ехидной нотки ответила мать Мерибол, он скоро начнется.
      - О, так ты слышала наши новости, - рассмеялась Ханна. - Сорок дней и сорок ночей. Представляешь?
      - Это... официальная информация? - спросила мать Мерибол, посмотрев в потолок.
      - Боюсь, что да. Как, впрочем, и все, что говорит Ной. Надеюсь, ты понимаешь, как с ним трудно.
      - Шоубол был таким же, но я выбила из него всю дурь.
      - Ты умная женщина, Тирза, - вздохнула Ханна. - Мне следовало поступить так же. Но теперь, к сожалению, уже поздно.
      - Ты в это не веришь, не так ли? - голосу Тирзы, однако, недоставало уверенности.
      - В потоп? - Ханна рассмеялась. - Дорогая, о чем тут говорить. Сплошной дождь.
      - Я сказала Шоуболу: "Кто слышал о дожде, который льет сорок дней?"
      - Действительно, кто? Но это еще не все. Дождь вызовет потоп, вода покроет даже вершину Арарата, и все живое утонет! Просто умора! И чего только не придумает этот Ной.
      - О, так вот почему вы строите этот огромный ящик? Знаешь, как назвал его Шоубол? "Ноев ковчег". Меткое название. Он спросил меня: "Ты слышала о Ноевом ковчеге?" Так я не сразу поняла, о чем речь.
      - Дорогая моя, - Ханна помрачнела, - для тебя и Шоубола это шутка, для меня - нет. Я должна запасти провизию для этого ящика на целый год.
      - Мне помнится, ты упомянула сорок дней...
      - Да, но потом вода должна сойти, а на этой уйдет чуть ли не год.
      - Ханна! Это безумие!
      - Естественно, но что я могу поделать?
      - Когда я впервые узнала о Ковчеге, то сказала Шоуболу: "Наша дочь попала в сумасшедшую семью".
      - К сожалению, ей не повезло, бедняжке. У нее такой хороший характер. Но, Тирза, каково нам будет в этом ящике, со всякой живностью, для которой хватит места? И нам придется просидеть в нем целый год!
      - Ужасно, - Тирза содрогнулась. - Но, если дождь не пойдет, вы, разумеется...
      - О, мы все равно полезем в ящик. Ной настроен очень решительно. Будем сидеть в ящике и ждать дождя. Потом будем ждать, пока он закончится. Потом еще целый год. А потом... О, Тирза, я так завидую тебе и Шоуболу, благоразумному Шоуболу, которого не осеняют такие странные идеи.
      - Я думаю о Мерибол. Ей придется нелегко.
      - Да, да. К счастью, она не видит дальше носа Иафета и счастлива. А вот мы, со всеми этими вонючими тварями... Ну ладно, дорогая, зачем обременять тебя нашими маленькими заботами. Я так рада, что повидалась с тобой.
      Она встала, прижалась щекой к щеке Тирзы, двинулась к двери, но остановилась на полдороге, вспомнив о цели своего визита.
      - Какая же я глупая! - Ханна рассмеялась. - Я совсем забыла о том, что просил передать мой муж. Мне даже стыдно повторять его слова. Ты еще подумаешь, что я смеюсь над тобой.
      - Ну что ты, Ханна, такое мне и в голову не придет.
      - Заранее прости меня, дорогая, - Ханна помолчала, прежде чем продолжить. - Тирза, пусть это покажется тебе странным, но Ной приглашает вас, если вы того пожелаете, присоединиться к нам и просидеть в ящике весь год. Боюсь только, что о провизии вам придется позаботиться самим. Мужчины никогда об этом не думают, но тыто меня понимаешь? А мы с радостью возьмем вас с собой, - она шумно выдохнула и закончила. - Уф! Я все сказала.
      - О, дорогая, - воскликнула Тирза. - Передай Ною нашу глубокую благодарность, гл... знаешь ли, у Шоубола столько дел на следующей неделе, да и мне врачи рекомендовали как можно больше бывать на свежем воздухе. Не волнуйся, ничего серьезного, но...
      - Разумеется, Тирза. Не думай об этом. Но муж настаивал на том, чтобы я спросила тебя, и я не могла его ослушаться. До свидания, дорогая, передай Шоуболу мои наилучшие пожелания. До свидания.
      * * *
      - Мерибол, милая, у меня плохие новости, - сказала за ужином Ханна. Твои мать и отец не верят в потоп. Так опрометчиво с их стороны, - она поймала взгляд Керин и добавила. - Я сделала все, что могла.
      - Я в этом не сомневаюсь, - улыбнулась Керин.
      Слова "мать" и "отец" донеслись до Мерибол издалека. Она разглаживала брови Иафета.
      * * *
      Строительство близилось к завершению. Соседи насмотрелись на Ковчег, вдоволь насмеялись и потеряли интерес к гигантскому сооружению.
      Както Керин вынесла из дома кувшин с молоком.
      - Ты устал, - сказала она Симу, - и, наверное, хочешь пить. Посиди со мной. Нам надо поговорить.
      Сим положил топор и распрямился.
      - Я не устал, - но взял у нее кувшин и сел рядом.
      - Сколько ты еще будешь строить?
      - Осталось закончить крышу, - Сим отпил молока. - Вкусно. Думаю, за тричетыре дня управлюсь.
      - А потом?
      - О чем ты?
      - Потом мы войдем в Ковчег и останемся там? Все вместе?
      Сим кивнул.
      - Мы и так живем вместе.
      - Разве я этого не знаю? Но пока нам удается хоть изредка побыть вдвоем. А теперь целый год...
      - О, пустяки. Сначала, возможно, будет тесновато, но мы привыкнем.
      - Целый год, - вздохнула Керин. - Мне кажется, я не... - она замолчала, неожиданно воскликнула. - Сим!
      - Да?
      - Я хочу, чтобы ты мне коечто пообещал.
      - Все, что ты скажешь.
      - Когда закончится потоп, ты уйдешь со мной?
      - Куда?
      - Куда глаза глядят, только подальше и чтоб мы были вдвоем.
      Сим удивленно воззарился на жену.
      - А в чем дело, Керин? Разве тебе плохо с нами?
      - Я думаю, муж и жена должны жить отдельно.
      - Да, дорогая, но с детьми. Как папа и мама.
      - Нет, нет и нет! - с жаром выкрикнула Керин. - Без детей, если они уже выросли.
      - Таков закон, - попытался возразить Сим.
      - Неужели? Тогда почему Мерибол не живет с отцом и матерью? А ты хотел бы жить с моими родителями, будь они живы?
      - С дочерьми дело обстоит иначе.
      - С дочерьми дело обстоит иначе, - согласно повторила Керин. - Значит, дети не обязаны вечно жить с родителями. Святой закон этого не требует.
      Сим почесал затылок, глотнул молока.
      - А разве плохо жить вместе? Я чтото не понимаю. Тебя все любят. Кто мешает тебе быть счастливой? Я знаю, что мама любит тебя.
      - И мне нравится твоя мать. Я восхищаюсь ей, и она часто забавляет меня.
      - Забавляет? - удивился Сим. У него в голове понятия мать и забава както не складывались.
      - И все, естественно, уважают твоего отца. Такой милый старичок. Иногда он тоже забавляет меня, - улыбнувшись, видно вспомнив о чемто, добавила Керин.
      Опять это слово!
      - Керин! - вскричал Сим. - О чем ты говоришь?
      - Да, они оба мне нравятся. Мне хорошо в вашей семье. Но, видишь ли, я не люблю никого, кроме тебя.
      Сим изо всех сил пытался понять, что она хотела этим сказать, но никак не находил правильного ответа. И смог лишь промямлить: "Я думал, мы все счастливы, живя под одной крышей", - но голосу его недоставало уверенности.
      - Все! - фыркнула Керин. - Хам и Айша не разговаривают друг с другом. Иафет и Мерибол счастливы лишь потому, что ведут себя так, словно вокруг никого нет. То есть считают, что они уже ушли.
      - Ты же не хочешь, чтобы мы вели себя, как Иафет и Мерибол?
      - А ты бы этого не хотел? - мягко спросила Керин.
      В изумлении Сим повернулся к жене, заглянул в глубину ее синих глаз и утонул в них. Протянул к Керин руки, сжал в объятьях так, что у нее перехватило дыхание, поцеловал.
      - Хорошо, я обещаю. А теперь мне надо доделывать крышу.
      Керин, напевая, пошла к дому с пустым кувшином в руке.
      * * *
      - Согласно гласу Божьему, - объявил Ной в тот же вечер, - Ковчег подплывет к вершине Арарата. Произойдет это не раньше семнадцатого дня седьмого месяца. Затем вода начнет постепенно убывать.
      - А что мы будем делать? - спросил Иафет.
      - Мы будем постепенно вылезать, дорогой, - хихикнула Мерибол.
      - И окажемся на вершине Арарата, - добавил Хам. - Мама, ты сможешь спуститься с горы, высотой семнадцать тысяч футов?
      - Даже не знаю, дорогой. В последнее время мне както не приходилось лазать по скалам. Но думаю, у меня получится лучше, чем у коров.
      Ной дернул себя за бороду.
      - Возможно, я не все понял насчет Арарата, - с неохотой признал он.
      - Будем надеяться, дорогой, - улыбнулась мужу Ханна.
      * * *
      Хам вошел в комнату Айши. Та обернулась и холодно спросила: "Что тебе нужно?"
      - Я не задержу тебя. И не сердись, во всяком случае до того, как я начну.
      - Начнешь что?
      - Говорить то, что хочу сказать.
      - О, значит мы опять разговариваем друг с другом? - спросила Айша. Как приятно. Впервые за столько месяцев.
      - Возможно, больше нам говорить не придется. Или я выбрал неудачный момент? Ты, я вижу, собираешь вещи, - Хам прошел к туалетному столику, сел перед ним, взял деревянный гребень. - Я сам вырезал его для тебя. Ты помнишь? Получилось неплохо.
      Айша вырвала гребень из его руки.
      - Пожалуйста, не мути воду. И не пора ли тебе начать собираться? Вечером мы должны войти в Ковчег.
      - Выто войдете. А я - нет.
      Она резко повернулась к Хаму.
      - Что ты хочешь этим сказать? - Айша положила гребень на туалетный столик.
      Хам встал.
      - Присядь и расчеши волосы. Если не захочешь меня выслушать, все равно не потеряешь время даром, - он протянул гребень Айше, та села. - Раньше мне нравилось наблюдать, как ты расчесываешь волосы, смотреть на твое серьезное, отрешенное лицо, следить за плавными движениями рук. Но теперь все изменилось. Ты одна, я один и... О чем ты спрашивала меня? О, насчет того, собрал ли я вещи. Спешить с этим нет нужды. Видишь ли, я не собираюсь в Ковчег.
      - Ты что, не веришь в Потоп? Конечно, не веришь.
      - Иногда верю, иногда - нет. Но я не верю в то, что имею право на спасение. Я не могу не спросить себя: "Почему Хам?" Я понимаю, почему Яхве выбрал отца и мать, Сима и Керин. Они хорошие люди. Я не уверен насчет Иафета и Мерибол. Они счастливы, и мен кажется, что трудно найти лучшее время для смерти. С другой стороны, они - милые дети и никому не причинили вреда. Все ясно мне и с Айшей. Разве можно уничтожать истинную красоту? Но когда я думаю о Хаме, меня гложут сомнения. И мне кажется, что нелепо выделять четырех мужчин и четырех женщин из всего человечества, доказывать, что они лучше всех остальных. На Земле есть плохие люди, смею сказать, я один из них, но только не дети, только не младенцы. Я не могу поверить в такого Бога.
      - Значит, ты хочешь рискнуть?
      - Да... Айша, я хочу, чтобы ты пошла со мной.
      - Сейчас?
      - Да.
      - Почему?
      Хам говорил медленно, словно рассуждал вслух.
      - Я никогда не решился бы попросить тебя. Но когда ты воскликнула: "Да утонуть бы нам всем и покончить с этим!" - я понял, что ты так же несчастна, как и я, и значит, у нас есть шанс начать все сначала. Мы используем этот шанс, если уйдем вместе. Другими словами, - продолжил он более уверенно, - я не хочу целый год жить с тобой в этом чертовом Ковчеге и наблюдать за Иафетом и Мерибол, зная, что люблю тебя в сто раз больше, чем он - свою жену, но не имея мужества первым шагнуть тебе навстречу.
      Рука Айши с деревянным гребнем застыла в воздухе. В наступившей тишине она вновь начала расчесывать волосы, затем попросила: "Встань так, чтобы я могла тебя видеть".
      Хам подошел к ней, встал сзади и чуть сбоку. Они смотрели на свои отражения в зеркале.
      - Так ты стоял и раньше, когда тебе нравилось наблюдать, как я расчесываю волосы?
      - Да.
      - Мне кажется, ты никогда не говорил мне об этом.
      - Я думал, ты знала.
      - И напрасно. Не надо гадать, что я знаю, а чего - нет.
      - Теперь ты знаешь.
      - Да. И всетаки я считаю, что мы вместе должны войти в Ковчег. На всякий случай. Ты не возражаешь?
      - Теперь нет.
      - Возможно, - Айша улыбнулась, - Иафет и Мерибол смогут подсказать нам, как стать счастливыми.
      - Мы обойдемся без них. У меня очень хорошая память.
      - У меня тоже. О, у меня тоже.
      - Айша!
      - Когда все закончится, я обещаю тебе, что мы уйдем вдвоем, далекодалеко, и у нас будет настоящая семья.
      - Спасибо тебе, любимая моя.
      - Мужество возвращается к тебя?
      - Да, - кивнул хам.
      Она повернулась к мужу.
      - Докажи мне.
      * * *
      Под безоблачным небом они вошли в Ковчег, накормили животных и собрались в жилой комнате.
      - Давайте обратимся к Господу нашему и попросим его благословить наше начинание, - сказал Ной. - Давайте помолимся, чтобы мудрость Его сияла для нас вечным маяком, а наша вера в Него стала крепким щитом, о который разобьются все опасности, подстерегающие нас на пути.
      Молодые и старые, умудренные и легкомысленные, верующие и неверующие, они упали на колени, ощущая беспомощность перед грядущим, не ведая, что ждет их впереди. Ной молился, и их сердца, казалось, бились в такт его словам, но постепенно все нарастающий монотонный звук заглушил его голос... И они поняли, что слышат, как по крыше Ковчега барабанят первые капли дождя.
      1 Первая книга Моисеева. Бытие. 5:31, 5:32