Глава 6

В Бародии нет волшебников

«Тем временем король Евралии вел войну с неиссякаемым упорством».

Так пишет Роджер в своей знаменитой десятой главе, и действительно, у Веселунга хлопот было предостаточно.

После объявления войны вооруженные силы Евралии вступили на территорию Бародии. Как бы ни были накалены страсти, обоим монархам приходилось следовать давним традициям, и, поскольку в прошлой войне последняя битва происходила на территории Евралии, местом первого сражения в нынешней должна была стать Бародия.

Поэтому армия Веселунга вторглась в пределы Бародии: в ее распоряжение были предоставлены удобные пастбищные угодья, и под приветственные возгласы местных жителей евралийцы разбили лагерь.

Прошло несколько недель, но пока еще никто ни с кем не сражался. Однако нельзя сказать, чтобы воюющие стороны бездействовали. В первое же утро король Веселунг облачился в плащ-невидимку и отправился в неприятельский стан на разведку. К несчастью, то же самое и в тот же день решил проделать король Бародии, у которого тоже был плащ-невидимка.

Поэтому примерно на середине пути два короля столкнулись друг с другом, что привело обоих в состояние величайшего изумления. Они решили, что дело не обошлось без колдовства, и разошлись по домам посоветоваться со своими Советниками. Советники ничего особенного не придумали, но предложили их величествам предпринять новую попытку назавтра.

– Только по другой дороге, – решили оба Советника, – чтобы миновать Волшебную Стену.

Поэтому на следующее утро оба короля отправились по другой, южной дороге, и поэтому на половине пути опять произошло ужасающее столкновение. Оба они сели на землю и стали обдумывать происшествие.

– Чудо из чудес! – пробормотал себе под нос Веселунг. – Оказывается, кто-то воздвиг Волшебную Стену между воюющими сторонами.

Но он знал, что делать. Выпрямившись во весь рост и протянув руку к Волшебной Стене, он торжественно, проговорил:

– Вол, вил, во, во. Бо, бил…

В это самое время король Бародии воскликнул:

– Чудо из чудес! Неужели…

Они разом замолчали, потом смущенно кашлянули. Каждый со стыдом вспомнил, что произошло накануне и как он испугался.

– Вы кто? – спросил король Бародии.

Веселунг подумал, что нет никакой необходимости признаваться, кто он такой.

– Я свинопас его величества, – ответил он голосом, которым, по его мнению, надлежало говорить свинопасам.

– Ээ… и я свинопас, – заявил король Бародии, не отличавшийся находчивостью.

Так что им ничего не оставалось, как обсуждать вопросы свиноводства.

Нельзя сказать, чтобы Веселунг был знатоком этого дела. Король Бародии знал еще меньше.

– Ээ… сколько у вас? – спросил последний.

– Семь тысяч, – наобум ответил Веселунг.

– И у меня тоже, – нерешительно пробормотал король Бародии.

– Пар, – пояснил Веселунг.

– У меня одиночки, – сказал король Бародии, решив наконец проявить независимость.

Король Евралии был приятно удивлен тем, что он с легкостью нашел общий язык со специалистом по столь сложному предмету. Король Бародии тоже начал чувствовать себя более уверенно.

– Мне пора. Время… ээ… доить.

– Да и мне тоже, – согласился Веселунг. – Между прочим, – добавил он, – вы своих чем кормите?

Король Бародии был не совсем уверен, чем их кормят – яблочным соусом или чем-то еще. Он подумал и решил, что, пожалуй, все-таки не яблочным соусом.

– Это секрет, – произнес он таинственным шепотом. – Передается из поколения в поколение.

Веселунг понимающе протянул: «А-аа…» Ничего лучше придумать он не смог, но тон у него при этом был очень многозначительный. Потом он попрощался и возвратился к себе в лагерь.

Не стоит и говорить о том, что он пребывал в отменном расположении духа, расписывая свои подвиги за ужином. Между прочим, король Бародии также был весьма доволен собою.

С тех пор прошло немало дней, но война еще только начиналась. Время от времени армия Евралии выстраивалась в боевом порядке перед лагерем и вызывала бародианцев на решительную битву, а иногда, наоборот, армия Бародии строилась на виду у неприятеля в надежде спровоцировать конфликт. В промежутках особые отряды прочесывали всю округу вдоль и поперек в поисках хоть какого-нибудь волшебника, а Советники листали старинные книги, рассчитывая обнаружить подходящее к случаю магическое заклинание, и обменивались оскорбительными посланиями. На исходе месяца никто не мог с уверенностью сказать, на чьей стороне перевес.

Как раз посередине между лагерями воюющих держав возвышался небольшой холм, увенчанный скрюченным деревцем. Вот там-то и сошлись однажды ранним утром два короля и два Советника, чтобы обсудить «кровавое дело» (выражение Роджера). Предметом совещания был поединок между двумя монархами, с незапамятных времен являвшийся неотъемлемой принадлежностью еврало-бародийских военных конфликтов. После того как короли обменялись рукопожатиями, Советники стали обсуждать детали.

– Смею предположить, – начал Советник Бародии, – что ваши величества пожелают сражаться на мечах.

– Конечно, – поспешно согласился король Бародии, настолько поспешно, что Веселунг сразу понял – у него тоже заколдованный меч.

Советник Евралии вставил свое слово:

– Плащи-невидимки не допускаются.

– А у вас разве есть? – спросили друг друга оба короля одновременно.

Веселунг нашелся первым:

– Естественно, у меня есть. Интересно, что второй такой же имеется только у одного из моих подданных. Это, представьте себе, мой свинопас.

– Как забавно, – удивился король Бародии. – И у моего свинопаса тоже…

Веселунг не растерялся:

– Что же тут удивительного? Это предмет первой необходимости в свиноводстве.

– Особенно в дойный период, – подтвердил король Бародии.

Они посмотрели друг на друга с уважением. Мало кто из государей в то время мог похвастаться познаниями в свиноводстве.

Советник Бародии обратился к прецедентам:

– Применение плащей-невидимок было запрещено после знаменитого поединка между дедушками ваших величеств.

– Прадедушками, – не удержался Советник Евралии.

– Нет, дедушками!

– Прадедушками, если я не ошибаюсь.

Страсти быстро накалялись, и Советник Бародии уже был близок к тому, чтобы как следует пхнуть Советника Евралии, но тут вмешался Веселунг.

– Это неважно, – раздраженно произнес он, – просто скажите, что произошло, когда наши… ээ… предки вступили в единоборство.

– Произошло следующее, ваше величество. Когда дедушка вашего величества…

– Прадедушка, – еле слышно прошептал упрямец.

Советник Бародии бросил на оппонента уничтожающий взгляд и продолжал:

– Предки ваших величеств вознамерились положить конец войне и определить победившую сторону по результатам поединка между государями воюющих держав. Обе армии выстроились друг против друга в полном боевом порядке. Перед лицом армий монархи обменялись рукопожатием. Обнажив мечи и завернувшись в плащи-невидимки, они…

– Ну? – нетерпеливо сказал Веселунг.

– Это может произвести неприятное впечатление на ваше величество…

– Неважно, продолжайте.

– Как вам будет угодно, ваше величество. Обнажив мечи и завернувшись в плащи-невидимки, они… разошлись по домам ужинать.

– Ай-яй-яй! – возмутился Веселунг.

– Когда вышеупомянутые войска, весь вечер с нетерпением ожидавшие исхода поединка, в недоумении вернулись в лагерь, они обнаружили их величества…

– Спящими, – быстро вставил Советник Евралии.

– Спящими, – согласился Советник Бародии. – Оправдательные мотивы обоих величеств, состоящие в том, что они внезапно забыли, что должны сражаться, хотя и признанные убедительными их современниками, не считаются таковыми в более поздних исторических исследованиях. (У Роджера и у меня тоже не считаются.)

Обсудив еще несколько более мелких вопросов, участники конференции разошлись, назначив на следующее утро решающий поединок между двумя потомками знаменитых воинов.

Погода стояла отменная. С самого раннего утра. Веселунг был на ногах и отрабатывал приемы на подвешенной подушке. Время от времени он листал толстый том «Искусства владения мечом» и возвращался к подушке. Во время завтрака было заметно, что он волнуется, но держит себя в руках. После завтрака он написал нежное письмо Гиацинте и еще более нежное – графине Бельвейн – и сжег их оба. Много раз он декламировал на разные лады «Бо, бо, бил, бол…», пока оно не стало звучать надлежащим образом. Заклинание могло пригодиться. По дороге к месту сражения он все время вспоминал дедушку. Не то чтобы он его одобрял, но вполне мог понять.

Поединок получился просто великолепным. Сначала Веселунг нанес удар в голову королю Бародии, который тот парировал. Потом король Бародии нанес королю Евралии удар в голову, а король Евралии его парировал. Это произошло четыре или пять раз, а потом Веселунг применил хитрый трюк, которому его обучил капитан личной охраны. На этот раз была его очередь парировать, а он вместо этого взял да ударил противника по голове, и, если бы тот от удивления не отшатнулся и не упал, дело могло бы кончиться чем-нибудь серьезным. Вечер застал их все за тем же занятием: один бьет, другой парирует, а потом наоборот. Каждый удар противостоящие армии приветствовали овацией. Когда наступившая темнота положила конец этому славному сражению, обоим противникам воздали равные почести.

Принимая этим вечером поздравления от своих подданных, король Евралии был сдержан, но горд. Настолько горд, что не удержался и написал письмо дочери:

"Моя дорогая Гиацинта! Ты будешь рада узнать, что твой отец жив и здоров и что никому не суждено попрать честь и славу Евралии. Сегодня я сражался один на один с королем Бародии и, принимая во внимание, что он вопреки правилам чести дрался заколдованным мечом, могу смело сказать, что я не сплоховал. Графине Бельвейн, может быть, будет небезынтересно узнать, что я нанес 4638 ударов и парировал 4637. Для человека моего возраста это неплохо. Помнишь ту волшебную мазь, которую делала моя тетушка? Не осталось ли у нас немного?

На днях я проделал ловкую штуку, прикинувшись свинопасом. Мне пришлось довольно долго беседовать о свиньях с настоящим свинопасом, и он ни о чем не догадался. Графине, наверное, будет интересно об этом узнать. Если бы он заподозрил, кто я такой, могло бы получиться очень неловко.

Надеюсь, ты поживаешь неплохо. Спрашиваешь ли ты совета у графини? Я думаю, она сможет тебе помочь в любых затруднениях. Молодой девушке нужна руководящая рука. Спрашиваешь ли ты у нее совета?

Боюсь, что война затянется. Похоже, в этой стране нет ни одного волшебника, а без них непонятно, как быть дальше. Я часто повторяю заклинание – ты помнишь какое: Бо, бо, бил, бол. Во, во, вил, вол.

Оно, наверное, неплохо отпугивает драконов, но мы пока еще ни на шаг не продвинулись к разгрому неприятеля. Можешь передать графине насчет заклинания – ей будет интересно.

Завтра продолжаю поединок с королем Бародии. Теперь я твердо уверен, что смогу с ним справиться. Парирует он хорошо, а вот прямые удары у него неважные. Я рад, что графиня нашла мой меч. Передай, что он очень пригодился.

Пора уж ложиться спать, потому что надо набраться сил перед поединком. До свидания, дорогая. Остаюсь твой вечно любящий отец…

P.S. Надеюсь, тебе там не очень тяжело. Если будут затруднения, спроси совета у графини Бельвейн, она сумеет помочь. Не забудь насчет мази. Может быть, у графини есть другой рецепт? Эта мазь помогает сохранить твердость духа. Боюсь, что война будет затяжной".

Король запечатал письмо и отправил его с гонцом на следующее утро. Принцесса получила его в критический момент, и об этом вы узнаете в следующей главе.

Глава 7

Принцесса получает письмо и пишет письмо сама

Принцесса вернулась с утренней прогулки в очень дурном настроении. Она отправилась прямо на свое любимое место на башне и послала за Виггз.

– Виггз, – спросила она, – что со мной происходит?

Виггз была озадачена. Она только что вытирала пыль с книг в библиотеке, а когда вы этим занимаетесь, ничего другого не остается, как заглянуть хоть одним глазком то в одну, то в другую книгу, так что, когда работа окончена, голова оказывается забита всякой всячиной и сразу отвечать на вопросы не так-то просто.

– Я хорошенькая? – продолжала Гиацинта.

Этот вопрос был легкий.

– Очень! – с искренним убеждением проговорила Виггз.

– Может быть, я недостаточно добра?

– Недобра?! – Виггз даже задохнулась от негодования.

– Тогда почему – о, Виггз, я знаю, что я говорю глупости, но мне очень неприятно, что все гораздо больше любят графиню, чем меня.

– Я уверена, что это не так, ваше высочество.

– Во всяком случае, ее приветствуют гораздо громче.

Виггз старалась придумать что-нибудь утешительное, но ее голова все еще была набита тем, с чего она вытирала пыль.

– Почему все от нее в таком восторге? – требовала ответа Гиацинта.

– Может быть, потому, что она такая смешная? – сказала, наконец, Виггз.

– Смешная? Она смешная? Мне она смешной не кажется.

– А разве не было смешно, когда она заставила Воггз шагать вокруг дерева?

– Вокруг дерева? Ты что, хочешь сказать, что это все время была Воггз?

– Ну да, конечно. По-моему, графиня это очень смешно придумала.

Принцесса задумчиво посмотрела в сторону леса и кивнула головой.

– Да, так оно и есть. Виггз, я подозреваю, что никакой Армии никогда и не было. А я плачу им жалованье каждую неделю. – И она мрачно добавила: – Бывают моменты, когда я начинаю сомневаться в ее честности.

– Вы хотите сказать, что она плохая? – спросила Виггз с ужасом.

Гиацинта снова утвердительно кивнула.

– Я никогда не бываю хорошей, – решительно заявила Виггз.

– Что ты говоришь, глупышка! Ты лучшая девочка в Евралии.

– Вовсе нет. Я иногда делаю ужасные вещи. Знаете, что я сделала вчера?

– Что-нибудь страшное? – улыбнулась Гиацинта.

– Порвала передник.

– Малышка, это не значит быть плохой. – Принцесса произнесла это отсутствующим тоном: она все еще вспоминала смотр своей Армии.

– А графиня говорит, что значит.

– Графиня?

– Знаете, почему мне хочется стать очень хорошей? – доверительно сказала Виггз, подходя вплотную к принцессе.

– Почему, дорогая?

– Потому что тогда я смогу танцевать, как фея.

– Думаешь, это делается именно так? – удивилась Гиацинта. – В таком случае, уж графиня-то должна была бы танцевать очень неуклюже. – Вдруг она что-то вспомнила. – Дитя мое, ты же собиралась рассказать мне о фее. Еще давно. Расскажи сейчас, это поможет мне забыть всякие неприятные вещи.

Это была очень простая история. Таких немало встречалось в книгах, с которых Виггз вытирала пыль. Но и времена тогда были простые, поэтому даже самая старая история казалась новой и интересной.

Виггз гуляла в лесу одна. Вдруг мимо нее в панике пронесся крольчонок; а за ним по пятам – хорек. Виггз подхватила маленькое пушистое создание на руки и крепко прижала к груди. Хорек остановился и стал прогуливаться поодаль, заложив руки в карманы, но потом вспомнил о важном письме, которое забыл отправить, и удалился. Тут крольчонок исчез, а перед девочкой появилась фея.

– Ты спасла мне жизнь, – сказала фея. – За мной гнался злой волшебник, и, если бы не ты, он убил бы меня.

– Простите, ваша милость, но я думала, что феи не умирают.

– Мы становимся смертными, если принимаем образ человека или животного. Теперь-то он мне не страшен, но пять минут назад… – Фея содрогнулась.

– Я так рада, что теперь вы в безопасности, – чистосердечно обрадовалась Виггз.

– Это благодаря тебе, дитя мое. Я должна тебя наградить. Возьми это кольцо. Если ты целый день будешь хорошей, оно исполнит одно хорошее желание. Если целый день будешь плохой, можно загадать одно плохое желание. Одно хорошее и одно плохое – вот все, на что оно способно. – С этими словами она исчезла, а Виггз осталась одна с колечком в руке.

Разумеется, потом Виггз изо всех сил старалась быть хорошей, но всегда что-нибудь выходило не так. То передник порвется, то она читает книги, с которых надо вытирать пыль, то… Всякий другой на ее месте давно бы уже махнул рукой на хорошее желание и посвятил себя исполнению плохого. Но Виггз была по-настоящему славной девочкой.

– И я ужасно, просто ужасно хочу стать хорошей, – очень серьезно сообщила принцессе Виггз, – чтобы я могла пожелать танцевать, как фея. – Охваченная внезапным сомнением, она спросила: – А это действительно хорошее желание?

– Это прекрасное желание, но я думаю, что ты и так могла бы неплохо танцевать, если бы попробовала.

– Не могла бы. Я всегда танцую вот так.

Она вскочила и сделала несколько танцевальных движений.

Виггз была милой девочкой, но ее танец невольно вызывал в воображении очень пыльную дорогу в гору, на вершине которой вас не ожидало ничего, кроме вчерашнего рисового пудинга. Что-то в этом роде.

– Это нельзя назвать грациозным, не так ли? – спросила Виггз, остановившись передохнуть.

– Да, мне кажется, феи действительно танцуют немного лучше.

– Вот поэтому я и хочу стать хорошей, чтобы загадать свое желание.

– Мне хотелось бы взглянуть на кольцо… Какое удивительное приключение!. Доброе утро, графиня, – сказала она не особенно приветливо. (Интересно, давно ли она уже здесь?)

– Доброе утро, ваше королевское высочество. Я позволила себе войти без объявления. А-а, милое дитя… – графиня одарила Виггз ласковой улыбкой. (Если она случайно что-нибудь и подслушала, то это была всего лишь ребячья болтовня.)

– Что вам угодно? – спросила принцесса, крепко ухватившись за ручки кресла. На этот раз она ни за что, ни за что не уступит этой женщине.

– Обычные текущие дела. Речь идет об известном вам проекте поощрения литературы. Ваше высочество приняло очень мудрое решение о том, что в отсутствие мужчин, совершающих суровый ратный подвиг, мы, женщины, должны всемерно содействовать процветанию изящных искусств, и с этой целью… если помните, мы говорили о состязании и… ээ…

– Ах, да, – сказала Гиацинта нервно, – давайте обсудим это завтра…

– Состязание, – мечтательно говорила графиня, блуждая взглядом по стенам. – Что-то вроде денежного приза, – прибавила она словно в трансе.

– Да, наверное, нужна какая-то премия. («Почему бы и нет, – подумала принцесса, – если литература нуждается в поощрении?»)

– Мешочки с золотом, – шептала графиня самой себе. – Много мешочков с золотом. Большие мешки серебра и маленькие мешочки золота. – Она уже видела, как бросает их в толпу.

– Прекрасно, мы вернемся к этому завтра, – поспешно проговорила принцесса.

– Я уже все приготовила заранее. Вашему высочеству осталось только поставить свою подпись… чтобы не обременять ваше высочество излишними хлопотами. Это так экономит время. – И она с обезоруживающей улыбкой протянула принцессе лист, разрисованный разноцветными чернилами.

Принцесса подписала.

– Благодарю вас, ваше высочество. Теперь я должна удалиться, чтобы лично все организовать. – Блюстительница интересов литературы с достоинством попрощалась с повелительницей и приступила к исполнению своих обязанностей.

Гиацинта в отчаянии взглянула на Виггз:

– Вот опять! Опять то же самое. Я не знаю, в чем дело, но эта женщина всегда командует мной как девчонкой. О, Виггз, я чувствую себя такой одинокой и беспомощной в окружении женщин. Как бы мне хотелось, чтобы здесь был хоть один мужчина.

– Разве все мужчины во всех странах воюют?

– Нет, не во всех. Есть еще Арабия. Ты, может быть, помнишь, – хотя вряд ли – откуда тебе знать – отец как раз собирался пригласить к нам принца Удо из Арабии, но тут началась война. О, как бы мне хотелось, чтобы отец был здесь! – Она опустила голову на руки, но мы никогда не узнаем, уронила бы она несколько царственных слезинок или разревелась по-простому. Потому что вошла придворная дама, и Гиацинта овладела собой.

– Приближается гонец, ваше королевское высочество! Несомненно, из лагеря его королевского величества.

Взвизгнув от восторга и забыв о королевском достоинстве, принцесса бросилась вниз по лестнице, а вслед за ней – верная Виггз.

А что тем временем делала графиня? Она все еще оставалась во дворце. Более того, она находилась в Тронном Зале, и еще более того, она восседала на королевском троне.

Покинув принцессу, она увидела приоткрытую дверь в Тронный Зал и не могла удержаться, чтобы туда не заглянуть. Одна из служанок наводила там порядок и вопросительно взглянула на графиню.

– Можете идти, – сказала графиня с достоинством. – Ее королевское высочество просила меня ждать ее здесь.

Служанка сделала реверанс и вышла. Тогда графиня произнесла удивительную фразу:

– Когда я стану королевой Евралии, мне больше не придется никого просить ничего подписывать.

Ее дальнейшее поведение было еще более удивительным. Прижав палец к губам и тихонько мурлыкая себе под нос, она подошла к двери и оттуда громко объявила: «Ее величество королева Бельвейн Первая!»

Вслед за тем состоялся выход ее величества. Это была настоящая королева – величественная и грациозная, не чета какой-нибудь семнадцатилетней девчонке. Благосклонно кивая направо и налево расступившимся придворным, она подошла к трону и, изысканным движением подобрав шлейф, уселась на него. Появления ее величества ожидали знатные посетители: принц Гансклякс из Трегонга, принц Ульрих, герцог Нульборо.

– Ах, дорогой принц Гансклякс! – воскликнула королева, протянув правую руку. – И вы, милый принц Ульрих! – Приветствие сопровождалось изящным жестом левой руки. – И вы тоже, дорогой герцог! – Ее правая рука, с которой принц Гансклякс к тому времени покончил, протянулась к герцогу, чтобы он тоже мог припасть к ней устами. Но рука замерла на полпути, потому что графиня скорее почувствовала, нежели увидела, принцессу, с изумлением наблюдавшую за ней из дверного проема.

Не оглядываясь, графиня снова вытянула вперед правую руку, затем левую. Потом, словно только что заметив принцессу, она вскочила в милом смущении.

– О, ваше высочество, вы застали меня за гимнастическими упражнениями. – Она слегка улыбнулась. – Гимнастика для рук – укрепляет… ээ… укрепляет… – Голос ее замер, потому что принцесса не спускала с нее холодною взгляда.

– Очаровательно, графиня, – сказала Гиацинта. – Жаль прерывать ваши занятия, но у меня есть для вас важная новость. Вы, должно быть, будете рады узнать, что я пригласила принца Удо из Арабии посетить нашу страну. Я чувствую, что мы нуждаемся в посторонней помощи.

– Принца Удо! – вскричала графиня. – Сюда!

– У вас есть какие-либо возражения? – Теперь Гиацинте было легче проявить твердость, потому что она уже отослала письмо с приглашением. И, что бы ни сказала графиня, изменить это она была не в силах.

– Что вы, ваше высочество, никаких возражений, но все это немного странно. А расходы! Мужчины так много едят. К тому же, – она с очаровательной улыбкой окинула взглядом принцессу и Виггз, – мы так мило проводим время в своем узком кругу. Конечно, если бы он заглянул на денек, скажем, к вечернему чаю…

– Надеюсь, он не откажется погостить у нас несколько месяцев. Поскольку в Бародии совсем нет волшебников, война будет долгой.

– Конечно, – начала Бельвейн, – если такова воля вашего высочества… Однако мне кажется, что его королевское величество…

– Дорогая графиня, – прервала ее Гиацинта, – приглашение уже послано, так что говорить тут не о чем, не так ли? Вы закончили свои упражнения? Да? Тогда, Виггз, будь добра, проводи графиню.

Она повернулась и вышла. Графиня ошеломленно смотрела ей вслед, застыв в трагической позе с прижатым к груди Дневником.

– Это ужасно… Я чувствую, что постарела на несколько лет. – Потом взглянула на Дневник: – Представляю себе, какую сцену мне придется описать.

Мысль о любимом занятии придала ей сил, и она принялась обдумывать случившееся. Как бы помешать этому ужасному юнцу, который собирается наводить тут свои порядки? Очень хочется… И тут она кое-что вспомнила.

– Виггз, – спросила графиня, – я слышала, что ты рассказывала принцессе какую-то интересную историю, о желании…

– О, это мое кольцо, – охотно объяснила девочка.

– Если целый день быть хорошей, оно исполнит хорошее желание. А мое желание – это…

«Желание, – подумала графиня, – ну я желаю, чтобы… Ты говоришь, сначала надо целый день быть хорошей?»

– Да.

Бельвейн снова задумалась: «Интересно, что они имеют в виду, когда говорят „быть хорошей“?»

– Конечно, – продолжала Виггз, – если целый день быть плохой, то можно загадать плохое желание. Но ведь это ужасно, правда? Я бы ни за что не стала желать чего-нибудь плохого.

– Конечно, милое дитя, это просто отвратительно. А можно мне взглянуть на кольцо?