Ален Александер Милн
      Дом на пуховой опушке
      АНТИПРЕДИСЛОВИЕ
      Предисловие нужно для того, чтобы представлять героев книги, но Кристофер Робин и его друзья уже вам знакомы и теперь хотят попрощаться. Выходит, это не предисловие, а что-то ему обратное. Когда мы спросили Пуха, что обратно предисловию, он переспросил: "Что чему?", и этим нисколько нам не помог, хотя мы очень на него надеялись. К счастью, в это время рядом оказалась Сова, которая поспешила сообщить, что обратное предисловию, дорогой мой Пух, называют антипредисловием. А поскольку Сова очень хорошо разбирается в длинных словах, я уверен, что так оно и есть.
      Антипредисловие понадобилось нам потому, что на прошлой неделе, когда Кристофер Робин обратился ко мне со словами: "Что за историю ты собирался рассказать о том, как Пух..." - я быстро перебил его вопросом: "Сколько будет девять раз по сто плюс семь"? Покончив с этой задачкой, мы перешли к следующей - о коровах, которые паслись на лугу. Сначала их было триста, но сколько осталось через полтора часа, если каждую минуту с огороженного луга через единственные ворота уходили по две коровы?.. Мы нашли эти задачи очень интересными и решали их, пока не устали и не улеглись спать, свернувшись калачиком... А Пух, он все сидит на стуле у нашей подушки, думая Великую Думу Ни О Чем. Но вот и у него начинают слипаться глазки. Наконец, он кивает и на цыпочках следует за нами в Лес. Где нас по-прежнему ждут волшебные приключения, еще более удивительные, чем те, о которых я вам уже рассказал. Жаль только, что теперь по утрам, когда мы пробуждаемся, они, как сны, исчезают, прежде чем мы успеваем их поймать. С чего начиналось последнее из них? "Однажды, когда Пух шел по Лесу, у ворот стояли сто и семь коров..." Сами понимаете, на этом дело не закончилось, а мы уже все забыли. Но ничего страшного, есть и другие приключения, которые мы постараемся вспомнить. И, разумеется, Кристофер Робин и все остальные прощаются с вами понарошку, потому что Лес будет всегда... и тот, кто дружен с медведями, сможет его найти.
      А. А. М.
      ПОСВЯЩЕНИЕ
      Настало время оживить
      Героев прежних глав,
      Где всякий может удивить
      И показать свой нрав.
      Из-под пера выходят вновь
      Как будто на парад,
      Чтоб высказать свою любовь
      Тому, кто встрече рад.
      Я книгу новую дарю
      Тебе, о, ангел мой!
      И от души благодарю
      За жизнь, которую делю,
      Бесценная, с тобой!
      Глава 1,
      В КОТОРОЙ ИА СТРОЯТ ДОМ НА ПУХОВОЙ ОПУШКЕ.
      Однажды, когда делать Пуху было совершенно нечего, кроме как думать, (а ведь надо бы что-нибудь и делать), он направился к домику Хрюки, посмотреть, чем тот занят. Пока он топал по белой лесной тропе, снег все шел и шел, и Пух нисколько не сомневался, что Хрюка дома, греет задние копытца перед камином. Но, к своему изумлению, нашел дверь открытой, а внутри не обнаружилось и следа Хрюки.
      - Он тоже гуляет, - пришел к грустному выводу Пух. - В этом-то все и дело. В доме его нет. И мне придется продолжать прогулку одному. Беда да и только!
      Потом он решил, что прежде, чем уходить, надо громко постучать в дверь... так, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться, что Хрюки нет. Ожидая, ответит Хрюка на стук или нет, Пух подпрыгивал, чтобы согреться, и тут в ему в голову неожиданно пришла бубнилка, по его разумению, Хорошая Бубнилка, какую не стыдно пробубнить друзьям.
      Чем дольше снег идет,
      (Трам-пам!)
      Чем больше он метет,
      (Трам-пам!)
      Чем все вокруг белей,
      (Трам-пам!)
      Тем все мне холодней!
      Продрог я и озяб,
      (Прыг-скок!)
      Совсем не чую лап!
      (Прыг-скок!)
      На месте не стою,
      (Прыг-скок!)
      Танцую и пою!
      - Если я и должен что-то сделать, - сказал себе Винни-Пух, - так лучшего дела просто не найти. Сейчас вернусь домой, посмотрю, который час, и, возможно, повяжу на шею шарф, пойду к Иа и спою ему мою новую песенку.
      И он поспешил к себе домой. По пути Пух не мог думать ни о чем другом, кроме как о бубнилке, которой хотел порадовать Иа, поэтому несказанно удивился, когда вдруг увидел Хрюку, рассевшегося в его любимом кресле. Остановился на пороге и начал чесать в затылке, гадая, а в чей же дом он пришел.
      - Привет, Хрюка, - поздоровался Пух. - Я думал, ты гуляешь.
      - Нет, - возразил Хрюка, - это ты гулял, Пух.
      - Похоже на то, - кивнул Пух. - Я знал, что один из нас гуляет.
      Он посмотрел на часы, которые показывали без пяти одиннадцать - с тех самых пор, как остановились несколько недель тому назад.
      - Надо же, почти одиннадцать, - радостно воскликнул Пух. - Самое время чего-нибудь перехватить, - и он полез в буфет. - А потом, Хрюка, мы пойдем с тобой погулять и споем мою песенку Иа.
      - Какую песенку, Пух?
      - Ту самую, что мы собираемся спеть Иа, - объяснил Пух.
      Часы все показывали без пяти одиннадцать, когда полчаса спустя Пух и Хрюка отправились в путь. Ветер стих, и снежинки, которым надоело гоняться друг за другом, медленно планировали вниз, пока не находили место для посадки. Иногда они садились на нос Пуха, иногда - нет, и вскоре на шее маленького Хрюки появился белый шарфик, а еще больше снега скопилось у него за ушами.
      - Пух, - вкрадчиво начал он, потому что не хотел, чтоб Пух подумал, будто бы он сдается, - мне тут в голову пришла одна мысль. Почему бы нам не пойти сейчас домой и не порепетировать твою песенку? А Иа мы сможет спеть ее завтра... или в какой-то другой день, когда встретим его.
      - Это очень хорошая идея, Хрюка, - кивнул Пух. - Мы начнем репетировать прямо сейчас, на ходу. Дома репетировать проку нет, потому что это Особая Песенка Для Прогулок, которую нужно петь под снегом.
      - Ты уверен? - недоверчиво спросил Хрюка.
      - Ты сам поймешь, когда услышишь песенку. Потому что начинается она с таких слов: "Чем дольше снег идет, трам-пам..."
      - Трам что? - переспросил Хрюка.
      - "Пам", - ответил Пух. - Очень хорошо бубнится, знаешь ли. "Чем больше он метет, трам пам, чем все..."
      - Вроде бы ты пел не о снеге.
      - О снеге я пел раньше.
      - До "трам-пам"?
      - До другого "трам-пам", - пояснил Пух, которому Хрюка сумел-таки задурить голову. - Я сейчас спою ее полностью, и тебе все станет ясно.
      Чем дольше
      СНЕГ ИДЕТ-трам-пам,
      Чем больше
      ОН МЕТЕТ-трам-пам,
      Чем все
      ВОКРУГ БЕЛЕЙ-трам-пам,
      Тем мне
      ВСЕ ХОЛОДНЕЙ!
      Продрог я и
      ОЗЯБ-прыг-скок,
      Совсем не чую
      Лап-прыг-скок!
      На месте не
      СТОЮ-прыг-скок!
      Танцую
      И ПОЮ!
      Песенку, как вы сами убедились, он спел от начала до конца, решил, что спел очень даже хорошо, и теперь, соответственно, ждал от Хрюки слов о том, что тот никогда не слышал лучшей Бубнилки для Снежной Погоды. А Хрюка, хорошенько обдумав услышанное, возьми да ляпни: "Пух, речь, по-моему, должна идти не столько о лапах, как об ушах".
      К этому времени они уже почти добрались до Унылого Места, где жил Иа. Снег по-прежнему скапливался за ушами Хрюки, и ему это уже изрядно надоело, но тут они свернули к маленькой сосновой роще и уселись на ворота, которые к ней вели. Снег наконец-то перестал, но было очень холодно и, чтобы согреться, они шесть раз спели песенку Пуха, причем Хрюка пел "трам-пам", а Пух - все остальное, и оба в такт стучали палками о ворота. Немного погодя они согрелись и вновь начали разговаривать.
      - Я все думаю, и думаю я вот о чем. Думаю я об Иа.
      - А чего думать об Иа?
      - Дело в том, что бедному Иа негде жить.
      - Действительно, негде, - согласился Хрюка.
      - У тебя есть дом, Хрюка. И у меня есть дом, и дома у нас очень хорошие. У Кристофера Робина есть дом, и у Кенги тоже, и у Совы, и у Кролика, и даже всем друзьям и родичам Кролика есть, где жить. Только Иа жить совсем негде. Так вот что я придумал: давай построим Иа дом.
      - Прекрасная идея! - оживился Хрюка. - А где мы его построим?
      - Мы построим его прямо здесь, на этой опушке, у этой сосновой рощицы, которая защищает ее от ветра, потому что именно здесь я все это придумал. А опушку мы назовем Пуховой. Решено, на Пуховой опушке мы строим из палок домик для Иа!
      - По ту сторону рощи этих самых палок полно! - радостно воскликнул Хрюка. - Я видел. Их там великое множество. И все сложены!
      - Спасибо тебе, Хрюка. Своей наблюдательностью ты оказал нам Неоценимую Услугу, и поэтому я бы назвал эту опушку Пухохрюковой, если бы Пуховая не звучала лучше. А лучше звучит она потому, что короче и созвучна опушке. Пошли.
      И они слезли с ворот и двинулись на другую сторону сосновой рощи за палками.
      x x x
      Кристофер Робин проводил утро дома, путешествовал в Африку и обратно. Он как раз сошел с корабля и знакомился с обстановкой, когда в дверь постучал не кто иной, как Иа.
      - Привет, Иа, - поздоровался Кристофер Робин, после того, как открыл дверь и вышел за порог. - Как поживаешь?
      - Снег все валит и валит, - мрачно ответствовал Иа.
      - Вижу.
      - И подморозило.
      - Неужели?
      - Да, - кивнул Иа. - Однако, - голос у него стал чуть бодрее, землетрясений у нас в последнее время не наблюдалось.
      - Что случилось, Иа?
      - Ничего, Кристофер Робин. Ничего особенного. Скажи, ты где-нибудь поблизости дома не видел? Полагаю, что нет.
      - Какого дома?
      - Просто дома.
      - И кто там живет?
      - Живу я. По крайней мере, думал, что живу. Но теперь получается, что вроде бы и нет. В конце концов, это же не дело... у каждого есть дом.
      - Но, Иа, я не знал... я всегда думал...
      - Не знаю, о чем думал ты, Кристофер Робин, но со всем этим снегом, ветром и морозом, не говоря уже о сосульках, на моем поле в три часа ночи совсем не так Жарко, как кажется некоторым. И совсем не Тесно, если ты понимаешь, о чем я толкую. И не Душно. Короче, Кристофер Робин, - продолжил Иа громким шепотом, - пусть это останется между нами, и я попрошу тебя никому об этом не говорить, но там Холодно.
      - Бедный Иа!
      - Вот я и сказал себе: "Обитатели Леса будут жалеть, если я замерзну". Мозгов у них нет, ни у кого, только серая вата, которой по ошибке набили им головы, и Думать они не способны, но, если снег будет падать еще недель шесть или около того, до них, пожалуй, все же дойдет: "А ведь Иа не так уж Жарко в три часа ночи". Вот тогда они все поймут. И пожалеют меня.
      - Бедный Иа! - повторил Кристофер Робин. Он уже начал жалеть ослика.
      - Я не про тебя, Кристофер Робин. Ты - другой. А сказать я хотел следующее: я взял и построил себе деревянный домик.
      - Правда? Как интересно!
      - Интересно, между прочим, совсем другое, - как всегда меланхолично продолжил Иа. - Когда я утром ушел, домик стоял, а когда вернулся, его уже не было. Что совсем не удивительно, даже, напротив, естественно, ведь это домик Иа. Но , тем не менее, у меня возникли вопросы.
      Кристофер Робин уже решил, что сейчас не время отвечать на вопросы. Вернулся в дом, надел Непромокаемую шляпу, натянул Непромокаемые сапоги, накинул на плечи Непромокаемый плащ.
      - Пойдем и посмотрим, что там у тебя происходит, - сказал он Иа.
      - Иногда, если кто-то забирает твой дом, от него остается палочка или дощечка, которые не нужны тем, кто забрал дом, поэтому их и оставляют тебе. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я. Вот я и подумал, если мы вместе сходим и...
      - Пошли, - махнул рукой Кристофер Робин, и они поспешили к краю поля, где росла сосновая роща, возле которой больше не стоял домик Иа.
      - Вот, - показал Иа. - И палочки не осталось! Конечно, снега у меня предостаточно, бери - не хочу. Так что жаловаться не на что.
      Но Кристофер Робин не слушал Иа, потому что прислушивался совсем к другим звукам.
      - Слышишь? - спросил он.
      - Что именно? Кто-то смеется?
      - Прислушайся.
      Они оба прислушались... и услышали, как чей-то басовитый голос поет о том, что снег все идет и идет, а другой голос, куда как более тоненький и пронзительный, трампамкает и прыгскокает в промежутках.
      - Это Пух! - обрадовался Кристофер Робин.
      - Возможно, - не стал спорить Иа.
      - И Хрюка! - не менее радостно добавил Кристофер Робин.
      - Возможно, - все так же уныло согласился Иа. - А кто нам нужен, так это Натасканная Ищейка.
      Слова песни внезапно изменились.
      - Вот мы и построили наш ДОМ! - возвестил бас.
      - Трам-пам! - пропел пискляк.
      - Это прекрасный Дом...
      - Трам-пам...
      - Хотел бы я жить в таком ДОМЕ...
      - Трам-пам...
      - Пух! - крикнул Кристофер Робин.
      Певуны разом замолчали.
      - Это Кристофер Робин! - оживился Винни-Пух.
      - Он сейчас как раз на том месте, откуда мы носили палки, - уточнил Хрюка.
      - Пошли! - скомандовал Пух.
      Они слезли с ворот и обежали рощицу, а Пух по пути то и дело радостно ахал и охал, предвкушая встречу с Кристофером Робином.
      - Ой, да здесь Иа! - удивился Пух, когда закончил обниматься с Кристофером Робином и обнял Хрюку, а Хрюка обнял его, и оба подумали о приятном сюрпризе, который они приготовили Иа.
      - Привет, Иа, - поздоровался Пух.
      - И тебе того же, медвежонок Пух, а по четвергам в два раза больше, уныло ответствовал Иа.
      И прежде чем Пух успел спросить: "А почему именно по четвергам?" Кристофер Робин начал рассказывать грустную историю, приключившуюся с Иа. Историю Пропавшего Домика. Пух и Хрюка слушали внимательно, и глаза у них раскрывались все шире и шире.
      - Так где, говоришь, стоял домик? - спросил Пух.
      - Да вот здесь, - ответил Иа.
      - Построенный из палок?
      - Да!
      - Ой! - пискнул Хрюка.
      - Что такое? - повернулся к нему Иа.
      - Я только сказал "Ой!" - нервно ответил Хрюка. И чтобы показать, что пребывает в прекрасном настроении, дважды радостно прыгскокнул.
      - Ты уверен, что это был дом? - спросил Пух у Иа. - Я хочу сказать, ты уверен, что дом стоял именно здесь?
      - Разумеется, уверен, - оскорбился Иа. И тут же добавил, но шепотом. - У некоторых с головой просто беда.
      - А в чем дело, Пух? - полюбопытствовал Кристофер Робин.
      - Ну... - начал Пух. - Дело в том... - продолжил Пух. - Видишь ли... добавил Пух. - Похоже на то... - и тут он понял, что объясняет не очень понятно, а потому самое время обнять Хрюку.
      - Похоже, - поддержал его Хрюка. - Только теплее, - добавил он с глубокомысленным видом.
      - Теплее где?
      - На другой стороне рощи, где стоит домик Иа.
      - Мой домик? - переспросил Иа. - Мой домик стоял здесь.
      - Нет, - твердо возразил Хрюка. - Он с другой стороны рощи.
      - Там теплее, - пояснил Пух.
      - Но я хочу знать...
      - Давайте пойдем и посмотрим, - предложил Хрюка и повел всех вокруг рощи.
      - Не может же тут быть двух домов, - рассуждал Пух. - Дома так близко не строят.
      Они обошли рощицу и увидели стоящий на опушке очень уютный домик Иа.
      - Вот он, - указал Хрюка.
      - Хорош не только снаружи, но и внутри, - подчеркнул Пух.
      Иа вошел в домик... вышел из него.
      - Чудеса, да и только. Это мой дом, и построил я его на том месте, где и говорил, но, должно быть, ветер перенес его сюда. Ветер-то дул в эту сторону, вот он и подхватил мой домик, а потом опустил на землю здесь, целым и невредимым. А это место, надо признать, лучше прежнего.
      - Гораздо лучше, - хором поддакнули Пух и Хрюка.
      - Вот наглядный пример того, что можно сделать, проявив немного смекалки, - продолжал Иа. - Видишь, Пух? Видишь, Хрюка? Сначала, конечно, надо все продумать, потом - потрудиться. Посмотрите на мой домик! Только так и положено строить дома, - гордо заключил Иа.
      Там они его и оставили: Кристофер Робин отправился с друзьями на обед, и по пути они рассказали ему о совершенной ими Ужасной Ошибке. А когда Кристофер Робин отсмеялся, они всю оставшуюся дорогу втроем пели Песенку Для Прогулок В Снежную Погоду, причем Хрюка, который по-прежнему немного стеснялся своего голоса, ограничивался только трампамами и прыгскоками.
      "Знаю, кому-то может показаться, что это просто, - говорил себе Хрюка, но далеко не каждый способен на такое".
      Глава 2,
      В КОТОРОЙ ТИГЕР ПРИХОДИТ В ЛЕС И ЗАВТРАКАЕТ.
      Глубокой ночью Винни-Пух внезапно проснулся и прислушался. Потом вылез из постели, зажег свечу и пересек комнату, чтобы посмотреть, не лезет ли кто в буфет с медом. Никто не лез, Пух вернулся к кровати, задул свечу и вновь забрался под одеяло. И снова услышал шум.
      - Это ты, Хрюка? - спросил он.
      Хрюка не откликнулся.
      - Заходи, Кристофер Робин, - пригласил Пух.
      Кристофер Робин не вошел.
      - Расскажешь мне об этом завтра, Иа, - и Пух сладко зевнул.
      Но шум не затихал.
      - Ворра-ворра-ворра-ворра, - произнес Незнамокто, и Пух понял, что ему уже не уснуть.
      "Что ж это такое? - думал он. - В Лесу много разных шумов, но этот ни на что не похожий. Не рычание, и не мурлыкание, и не лай, это даже не те звуки, которые предшествуют прочтению стихов; видать, ворчит какой-то странный зверь. И ворчит у моей двери. Поэтому я должен встать и попросить его больше так не делать".
      Пух опять вылез из кровати и открыл входную дверь.
      - Привет! - поздоровался он на тот случай, что за дверью кто-то есть.
      - Привет! - ответил ему Незнамокто.
      - Ой! - воскликнул Пух. - Привет!
      - Привет!
      - А, ты, значит, здесь! - воскликнул Пух, - Привет!
      - Привет, - ответил Странный Зверь, гадая, долго ли его будут приветствовать.
      Пух уже собрался сказать "Привет", в четвертый раз, но подумал, что приветов Странный Зверь получил предостаточно, а потому спросил: "Ты кто"?
      - Я, - ответили ему.
      - Ага, - кивнул Пух. - Тогда заходи.
      Незнамокто вошел, и при свете свечи они с Пухом оглядели друг друга.
      - Я - Пух, - представился Винни.
      - Я - Тигер, - представился Тигер.
      - Понятно, - Пух впервые видел такого зверя. - А Кристофер Робин тебя знает?
      - Конечно, знает, - ответил Тигер.
      - Хорошо, - кивнул Пух. - Сейчас ночь, и это самое лучшее время для сна. А утром на завтрак мы будем есть мед. Тигеры любят мед?
      - Они любят все, - радостно сообщил ему Тигер. А новое имя ему очень даже приглянулось.
      - Тогда им понравиться спать на полу, а я ложусь в кровать. Всеми делами займемся утром. Спокойной ночи, - Пух забрался под одеяло и быстро заснул.
      Проснувшись утром, он первым делом увидел Тигера, который сидел перед зеркалом и смотрел на свое отражение.
      - Привет! - поздоровался Пух.
      - Привет! - ответил Тигер. - Я нашел такого же, как я, хотя мне казалось, что я - единственный и неповторимый.
      Пух вылез из постели, начал объяснять, что такое зеркало, и уже подходил к самой интересной части, когда Тигер перебил его.
      - Извини, но кто-то карабкается на твой стол, - и с очередным ворраворраворраворра он прыгнул на край скатерти, ухватил ее, стянул на пол, замотался в нее, перекатился в другой конец комнаты, а потом, после отчаянной борьбы и возни высвободил голову и радостно спросил. - Я победил?
      - Это моя скатерть, - пояснил Пух и начал разворачивать Тигера.
      - А я все гадал, что же это такое.
      - Ее застилают стол, а уж потом ставят на него все остальное.
      - Тогда почему она пыталась укусить меня, когда я отвернулся?
      - Думаю, она не пыталась.
      - Пыталась, - стоял на своем Тигер. - Просто не успела, я для нее слишком быстрый.
      Пух вернул скатерть на прежнее место, поставил на нее большой горшок с медом, пригласил Тигера за стол, сел сам. Тигер, едва усевшись, набил полную пасть медом... и, слегка склонив голову, уставился в потолок, издавая изучающие, оценивающие и размыслительные (так что же это нам дали?) звуки... а потом решительно заявил: "Тигеры не любят мед".
      - Правда? - Пух попытался изобразить Печаль и Сожаление. - Я думал, они любят все.
      - Все, кроме меда, - уточнил Тигер.
      Пух этому очень обрадовался и сказал Тигеру, что позавтракав, сразу отведет его к домику Хрюки, чтобы тот мог попробовать желуди.
      - Спасибо тебе, Пух, - поблагодарил его Тигер. - Желуди - это любимое лакомство тигеров.
      И действительно, после завтрака они сразу отправились к Хрюке, и Пух объяснил Тигеру, что Хрюка - Очень Маленький Зверек, который не любит, чтобы на него напрыгивали, и попросил, чтобы тот поначалу не напрыгивал на Хрюку. А Тигер, который прятался за деревьями и то и дело напрыгивал на тень Пуха, когда та на него не смотрела, сказал, что Тигеры напрыгивают только до завтрака, а съев несколько желудей становятся Тихими и Умиротворенными. Тут они подошли к домику Хрюки и постучали в дверь.
      - Привет, Пух, - поздоровался Хрюка.
      - Привет, Хрюка. Это Тигер.
      - Неужели? - Хрюка попятился за стол. - Вот уж не думал, что Тигеры такие большие.
      - Они любят желуди, - сообщил Хрюке Пух, - потому-то мы и пришли к тебе. Бедный Тигер еще не завтракал.
      Хрюка пододвинул к Тигеру миску с желудями, сказал: "Угощайтесь", - а сам перебрался поближе к Пуху, рядом с которым сразу осмелел: "Так ты - Тигер? Очень интересно!" Последние слова он произнес самым беззаботным тоном, а Тигер ему на это ничего не ответил, потому как набил пасть желудями.
      - Р-р е ю уди, - наконец, выдавил он между громким хрумканьем.
      Когда же Пух и Хрюка вместе спросили: "Чего?" - Тигер ответил: "Зните мя", - и на минуту выскочил за дверь.
      А вернувшись решительно заявил: "Тигеры не любят желуди".
      - Но ты говорил, что любишь все, кроме меда, - удивился Пух.
      - Все, кроме меда и желудей, - уточнил Тигер.
      - Понятно, - протянул Пух, а Хрюка очень обрадовался, услышав, что Тигеры не любят желудей, и спросил: "А как насчет репейника?"
      - Репейник Тигеры любят больше всего, - ответил ему Тигер.
      И втроем они двинулись в путь. Шагали, шагали и шагали, пока не пришли в ту часть Леса, где пасся Иа.
      - Привет, Иа, - поздоровался Пух. - Это Тигер.
      -Ти... кто? - спросил Иа.
      - Вот он, - хором объяснили Пух и Хрюка, а Тигер улыбался самой радостной улыбкой и молчал.
      Иа обошел Тигера по часовой стрелке, потом развернулся и обошел против часовой.
      - Так кто это, вы говорите?
      - Тигер.
      - Ага! - изрек Иа.
      - Он только что появился в Лесу, - добавил Хрюка.
      - Ага! - повторил Иа. Долго думал, а потом задал следующий вопрос. - А когда он собирается уйти?
      Тут Пух рассказал Иа, что Тигер - большой друг Кристофера Робина, и пришел, чтобы остаться в Лесу, а Хрюка объяснил Тигеру, что тому придется привыкать к постоянному унынию Иа. На это Иа заметил, что все как раз наоборот и у него в это утро особенно хорошее настроение. Раскрыл пасть и Тигер напомнить всем присутствующим, что он еще не завтракал.
      - Я поясню, в чем проблема, - продолжил его мысль Пух. - Тигеры всегда едят на завтрак репейник, потому мы и пришли к тебе, Иа.
      - Все ясно, Пух.
      - Нет, нет, Иа, ты только не подумай, что иначе мы бы не захотели тебя видеть...
      - Я все понимаю. Но ваш новый полосатый друг... конечно же, ему надо позавтракать. Как, вы сказали, его зовут?
      - Тигер.
      - Тогда идем сюда, Тигер.
      Иа подвел Тигера к островку самого репейникистого репейника, и махнул копытом.
      - Этот репейник я приберегал к своему дню рождения, но, в конце концов, что такого особенного в дне рождения? Сегодня он есть, а завтра, глядишь, уже и прошел. Угощайся, Тигер.
      Тигер поблагодарил его и в некотором недоумении покосился на Пуха.
      - Это действительно репейник? - прошептал он.
      - Да, - кивнул Пух.
      - И Тигеры любят его больше всего на свете?
      - Совершенно верно.
      - Понятно, - ответил Тигер.
      Набрал полную пасть репейника, храбро сжал челюсти.
      - Ой! - вскрикнул Тигер.
      Сел, поднес лапу к пасти.
      - Что случилось? - спросил Пух.
      - Жжет! - промычал Тигер.
      - Похоже, твоего друга укусила пчела, - прокомментировал случившееся Иа.
      Тут друг Пуха перестал трясти головой, пытаясь вытащить из пасти колючки, и объяснил, что вообще-то Тигеры не очень любят репейник.
      - Тогда к чему было ломать такой хороший куст? - упрекнул его Иа.
      - Но ты же говорил... - начал Пух, - Ты же сам говорил, что Тигеры любят все, кроме меда и желудей.
      - И репейника, -Тигер, вывалив язык, теперь бегал кругами.
      Пух с грустью наблюдал эту картину.
      - Что же нам теперь делать? - спросил он Хрюку.
      Хрюка ответ знал, а потому без запинки выпалил, что им надо идти к Кристоферу Робину.
      - Вы найдете его у Кенги, - подсказал Иа, а потом, наклонившись к Пуху, добавил громким шепотом: "Не мог бы ты попросить своего дружка позаниматься спортом где-нибудь в другом месте? Как раз подошло время обеда, знаешь ли, а мне не нравится есть репейник, по которому только что кто-то бегал. Пустяк, конечно, можно даже сказать, что я привередничаю, но у каждого из нас есть маленькие слабости".
      Пух согласно кивнул и подозвал Тигера.
      - Пойдем к Кенге. Уж она-то наверняка накормит тебя завтраком.
      Тигер завершил очередной круг, подскочил к Пуху и Хрюке.
      - Жжется! - пожаловался он с широкой и добродушной улыбкой. - Пошли! - и умчался.
      Пух и Хрюка медленно зашагали следом. Хрюка молчал, потому что на ум не приходили подходящие слова. И Пух молчал, потому что сочинял стих. А когда решил, что сочинил, тут же произнес его вслух:
      Бедный наш маленький Тигер-Кисуля,
      Есть не желает совсем, капризуля!
      Мед не по вкусу ему и репейник,
      Желудь ему нехорош, привередник!
      Нос воротит он от всякой вкуснятинки,
      Так он не вырастет, наш полосатенький!
      - Он и без того уже большой, - проворчал Хрюка.
      - Должен еще подрасти.
      - По-моему, больше некуда.
      Пух обдумал последнюю фразу и тут же добавил к своему сочинению еще несколько строк:
      В фунтах и шиллингах, граммах, каратах,
      Весит он... кто его знает, усатого.
      Но когда прыгнет - сразу же ясно,
      Как он огромен, силен и прекрасен!
      - Вот теперь это стихотворение, - по голосу чувствовалось, что Пух очень доволен собой. - Тебе нравится, Хрюка?
      - Все, кроме шиллингов. Мне кажется, они здесь неуместны.
      - Им очень хотелось встать следом за фунтами, вот я им и разрешил. Это лучший способ писать стихи - не мешать словам вставать, куда им хочется.
      - Я этого не знал, - признался Хрюка.
      x x x
      Тигер всю дорогу бежал и прыгал перед ними, то и дело оборачиваясь и спрашивая: "Нам сюда?" - пока, наконец, они не увидели дом Кенги. А рядом с домом - Кристофера Робина. Тигер бросился к нему.
      - А, вот и ты, Тигер! - улыбнулся Кристофер Робин. - Я знал, что ты где-то здесь.
      - В Лесу столько интересного! - поделился с Кристофером Робином своими наблюдениями Тигер. - Я нашел одного пуха, одного хрюку, одного иа, а вот завтрака не нашел!
      Подошли Пух и Хрюка, обнялись с Кристофером Робином, объяснили, что произошло.
      - А ты знаешь, что любят тигеры? - спросил Пух.
      - Вроде бы должен знать. Надо только хорошенько подумать, и тогда точно вспомню, - ответил Кристофер Робин. - Но мне казалось, что Тигер сам это знает.
      - Знаю, - согласно кивнул Тигер. - Все на свете, кроме меда, желудей и... как называются те кустики, которые жгутся?
      - Репейник.
      - Да, и репейника.
      - Ну, хорошо, тогда Кенга сможет накормить тебя завтраком.
      Они вошли в дом Кенги, и Ру поздоровался с ними, воскликнув "Привет, Пух! Привет, Хрюка!" по одному разу, а "Привет, Тигер" - дважды, потому что никогда раньше не здоровался с ним, и имя это показалось ему очень забавным. Они объяснили Кенге, за чем пришли, и Кенга указала Тигеру на буфет.
      - Загляни в мой буфет, Тигер, дорогой, и посмотри, что тебе там понравится.
      - А можно мне тоже заглянуть? - спросил Пух, желудок которого уже подавал сигналы, что пора бы немного подзаправиться. В буфете он сразу же углядел маленькую баночку сгущенки, а шестое чувство подсказало ему, что тигеры сгущенку не любят. Вот он и отнес ее в уголок, чтобы пообщаться с лакомством наедине.
      Тигер же то тыкался мордой, то совал лапы в разные посудины, и список всего того, что не любят тигеры, все рос и рос. А когда он понял, что в буфете нет ничего такого, что может ему понравиться, то повернулся к Кенге и спросил: "И что мне теперь делать"?
      Но Кенга, Кристофер Робин и Хрюка сгрудились вокруг Ру, наблюдая, как тот будет пить пивные дрожжи. Ру спрашивал: "А надо"? - на что Кенга отвечала: "Ру, дорогой, но ты же обещал".
      - Что это? - шепотом спросил Тигер у Хрюки.
      - Укрепляющее Лекарство, - ответил Хрюка. - Ру его терпеть не может.
      Тигер подошел ближе, перегнулся через спинку стульчика Ру, высунул длинный-предлинный язык и слизнул лекарство вместе с ложкой. Кенга вскрикнула: "Ой!" - и едва успела ухватить ложку, прежде чем та исчезла в пасти Тигера. Но вытащила ее уже без пивных дрожжей.
      - Тигер, дорогой! - в голосе Кенги слышался упрек.
      - Он выпил мое лекарство, выпил лекарство, выпил лекарство! - радостно вопил Крошка Ру, полагая, что шутка удалась на славу.
      А Тигер долго смотрел в потолок, потом закрыл глаза, начал облизываться на случай, что какая-то капелька зацепилась за усы и, наконец, веселый и довольный, улыбнулся.
      - Теперь я точно знаю, что любят тигеры!
      x x x
      А потом Тигер, естественно, поселился у Кенги и завтракал, обедал и ужинал исключительно пивными дрожжами. А иногда, если Кенга думала, что Тигеру хочется чего-то более существенного, она давала ему ложечку или две овсяной каши, которой завтракал Крошка Ру. После еды, для здоровья.
      - Но я думаю, - как-то в разговоре с Пухом заметил Хрюка, - он и без того очень даже здоровенный.
      Глава 3,