При звуке шагов в коридоре секретарша полковника подняла голову от пишущей машинки. У самой двери шаги затихли. Черные, как агат, глаза словно впились в нее, а потом взгляд ушел в сторону. Высокий незнакомый человек, худощавый, в форме космического командора, уверенно вошел в приемную, сел на стул в углу и сцепил руки на коленях. Секретарша выгнула дугой свои выщипанные в ниточку брови. Такое не случалось уже полгода – посетитель не пытался осчастливить своим вниманием девушку за барьером.
      – Вам было назначено, сэр? – спросила она, профессионально улыбаясь.
      Мужчина сдержано кивнул и ничего не прибавил. Его глаза на мгновение сверкнули в сторону секретарши, а потом вернулись к изучению стены. Девушка попыталась определить, что именно с ним происходит: или он очень зол, или испытывает сильную боль.
      Черные глаза горели холодным огнем. Девушка сверилась со списком посетителей. Улыбка исчезла, сменившись презрительной гримасой. Она плотно сжала губы.
      – Вы космический командор Эли Роки? – спросила она ледяным тоном.
      Снова сухой кивок. Девушка несколько секунд пристально смотрела на него, а потом спросила:
      – Полковник Берт примет вас через несколько минут, – и ее пишущая машинка застучала снова – отрывисто и зло.
      Человек сидел тихо, неподвижно. Полковник один раз прошел через приемную и коротко кивнул ему. Из коридора вошли два майора и проследовали прямо в кабинет полковника. На человека в углу они не взглянули. Наконец заскрипел интерком:
      – Впусти Роки, Дела. Захвати блокнот и приходи вместе с ним.
      Дела посмотрела на Роки, но тот уже вскочил и быстро зашагал к двери. Совершенно очевидно, он был родом с какой-то не слишком галантной планеты – он открыл дверь и вошел первым, даже не взглянув на девушку. Секретарше пришлось ловить створку, пока та не захлопнулась.
      Круглолицый, уже в летах полковник Берт сидел, ожидая, за своим столом. Фланги занимали оба майора. По осанке и движению Роки, когда он отдал честь, можно было сразу узнать профессионального солдата, с рождения готовившегося к военной службе.
      – Садись, Роки.
      Долговязый командор присел – весь внимания, глаза направлены полковнику в лоб, на лице – никакого выражения. Берт зашелестел какими-то листками, а потом тихо заговорил:
      – Прежде, чем мы начнем, я хочу, командор, чтобы вы кое-что приняли к сведению.
      – Да, сэр.
      – Это не следствие, не суд, и не военный трибунал. Против вас не выдвигается обвинение. Ясно? Это вам понятно?
      – Да, сэр.
      Глаза полковника бледные и спокойные смотрели на Роки. Каким-то образом они не выдавали презрения.
      – Наше дознание проводиться для архива и для общественного мнения. Само происшествие уже разбиралось, как вы знаете. Но люди есть люди и мы должны им кое-что предъявить.
      – Я понимаю, сэр.
      – Тогда приступим. Дела, веди запись, пожалуйста. – Полковник заглянул в лежащий перед ним листок. – Командор Роки, будьте добры, расскажите нам сами, что произошло во время патрульного полета 61 на четвертый день шестого месяца 87 года?
      Последовала короткая пауза. Девушка смотрела в затылок Роки, словно сгорая от желания угостить его ударом резака. Когда Роки начал говорить, тщательно подбирая слова, его худощавое лицо напоминало маску. Голос был спокоен и чист, как звон колокола.
      – Это был патруль наугад. Мы снялись с Джод-7 в тринадцать часов Универсального Времени Патруля, перешли на сверхсветовую тягу и пробились до десятитысячного уровня «це». В континуум мы вернулись на внешнем радиусе патруля при тридцати шести градусах тэта и двухстах градусах пси. Мой навигатор бросил игральную кость, чтобы определить наш курс. Нам предстояло проследовать к точке на этой же координатной оболочке в тридцати тэта и ста пятидесяти пси. Мы начали…
      Полковник перебил его:
      – В этот момент вы уже знали, что ваш курс пересечет курс санитарного корабля?
      Девушка снова оторвала глаза от блокнота. Роки опять не дрогнул:
      – Я знал это, сэр. Мы следовали по наугад выбранному курсу, пока детекторы искривления континуума не предупредили нас о близости другого корабля. Когда мы вышли на дистанцию, я приказал инженеру лечь на параллельный курс и включить автоматы, чтобы нас держали на этом курсе. Когда это было сделано, я послал неизвестному кораблю стандартный вызов.
      – Вы видели его опознавательные знаки?
      – Да, сэр. В декодированном ответе говорилось: «Санитарный лайнер Сол-G-6, порт отправления Сол-3, порт назначения Додж-6, груз – медикаменты и сырье для реанимационных хирург-банков. Просьба скопления А-4-G».
      Берт кивнул, рассматривая Роки с любопытством врача, изучающего необычный случай.
      – Вы знали о катастрофе на Додж-6. Двадцать тысяч потерпевших. Они ждали в криосупензионных камерах, когда прибудут эти медикаменты и ткани.
      – Да, сэр. Мне очень жаль, что они погибли.
      – Продолжайте.
      – Я снова велел навигатору бросить кость, чтобы определить – подвергать корабль обычному боевому осмотру или нет. У него вышло двенадцать, это значит «да». Я снова вызвал этот корабль, приказал подготовить наружные шлюзы и открыть люки. Он не ответил, и вообще ни как не прореагировал на вызов.
      – Одну минуту. Вы объяснили причину осмотра? Сол-3 находиться на окраине галактики, она не входит ни в одно из скоплений. Примитивная или, может быть регрессивная планета. Она могла не понять ваших правил.
      – Я принял во внимание такое предположение, сэр, – продолжал Роки с бесстрастным лицом, – и потому объяснил им ситуацию, даже процитировал параграф из устава Патруля. Они не подтвердили приказ. Я подумал, что они могли потерять с нами связь, и повторил сообщение с помощью сигнального огня. Я знал, что они его получили, потому что сигнальщик подтвердил прием. Очевидно, он передал его начальству. Наверно, они приказали не реагировать на последующие наши сигналы, потому что, когда мы снова попытались вступить в контакт, он не отвечал. Тогда я попробовал подойти вплотную и взять их в магнитные захваты.
      – Они сопротивлялись?
      – Да, сэр. Они пытались вырваться, перейдя на более высокую составляющую «це». Наш деформатор уже находился на шеститысячной «це». Масса компонент нашего скопления на этом уровне представляет собой лишь коллапсирующую газовую тучу. Естественно, при наших автоматических указателях курса они потащили за собой нас, потом попробовали удрать в другую сторону. Мы спустились до уровня четверти «це», большая часть Галактики была еще в состоянии красных карликов. Я думаю, что они к тому времени осознали, что таким образом им от нас не уйти, вернулись на разумную оболочку и продолжали идти своим курсом.
      – И что сделали вы?
      – Мы послали им предупреждение по всем возможным каналам связи, прочитали им стандартную формулу.
      – Они приняли предупреждение?
      – Только один раз они подтвердили прием. Они сказали: это – санитарный корабль. У нас приказ не останавливаться. По прибытии мы подадим на вас рапорт вышестоящему начальству. – Роки с сомнением посмотрел на полковника. – Сэр, могу ли я сделать личное замечание?
      – Можете, – полковник кивнул, проявляя терпимость.
      – Они потратили больше времени на прятки в уровнях компонента «це», чем ушло бы на остановку и проверку корабля. Я расцениваю их поведение как крайне подозрительное.
      – Вам не пришло на ум, что это можно объяснить какой-то особенностью культуры Сол-3.
      На лбу Роки пролегла морщина от сдвинутых бровей.
      – Нет, сэр. – Почему же?
      – Этого не требует устав, сэр. И, кроме того, мои собственные соображения… культурные особенности моей планеты…
      Стрела вернулась к выпустившему ее. Полковник был знаком с военной культурой родного мира Роки – Кофа-4. Звание получали вместе с рождением от родителей. На своей планете Роки был знатным человеком, офицером в военном колледже. Он привык полагаться на свое мнение, принимать быстрые решения и ожидать четкого и немедленного их исполнения. Полковник нахмурился, глядя на крышку стола.
      – Тогда скажем так: вы знали мнение команды в этом деле?
      – Да, сэр. Они считали, что мы должны прекратить погоню и позволить грузовику продолжить полет. Я был вынужден отправить двоих в камеру заключения за неподчинение команде и попытку бунта. – Он замолчал и посмотрел на одного из майоров. – Все возможные извинения, сэр.
      Майор вспыхнул. По званию он не уступал Роки, но в полете участвовал как наблюдатель и, несмотря на высокий чин, должен был подчиниться власти командора, пока корабль находится в пространстве. Его тоже запихали в кутузку. Теперь он прожигал командора-кофинца взглядом, не говоря не слова.
      – Итак, командор, когда они отказались остановиться, что вы сделали.
      – Я отошел на безопасную дистанцию и дал предупредительный залп прямо по их курсу. Вспышка произошла прямо перед кораблем, они не могли ее не видеть. Они проигнорировали предупреждение и опять попытались убежать.
      – Продолжайте.
      Роки едва приподнял плечи в намеке на недоуменное пожатие.
      – В соответствии с тридцатой статьей Устава я расщепил их на атомы.
      Девушка издала приглушенный звук.
      – И больше десяти тысяч человек погибли на Додж-6 только потому, что вы…
      –  Хватит, Дела!– резко оборвал ее полковник Берт.
      Повисла долгая пауза. Роки спокойно ждал дальнейших вопросов. Он, казалось, не заметил восклицания девушки. Снова заговорил полковник, в его голосе чувствовалось натянутое спокойствие.
      – Вы осмотрели остатки уничтоженного корабля?
      – Да, сэр.
      – Что вы нашли?
      – Остатки замерзшей кости, кровяную плазму, различные органы тел и ткани в замороженной форме, подготовленные к использованию в операциях по пересадке, словом, полный набор материалов для хирург-банка, как и предполагалось. Мы взяли образцы, но сохранить, то, что осталось, у нас не было возможности.
      Полковник постучал пальцем по столу.
      – Вы сказали «предполагалось». Значит, вы отдавали себе полный отчет о природе груза и не подозревали наличие на борту контрабанды какого-либо рода.
      Роки помолчал и добавил:
      – Я подозревал контрабанду, сэр, – сказал он спокойно.
      Берт удивленно поднял брови.
      – Раньше вы этого не говорили.
      – Меня никто не спрашивал.
      – И все же, почему вы этого не сказали?
      – Я не имел доказательств.
      – Ага, понятно, – пробормотал полковник.
      – И снова культурное своеобразие Кофа-4.
      – Отлично, но, исследовав остатки, вы не нашли доказательства контрабанды? – отвращение на лице полковника говорило присутствующим, что он знает ответ, но хочет иметь его в записи беседы.
      Роки долго молчал.
      – Я не нашел улик, полковник.
      – Почему вы заколебались?
      – Потому что я до сих пор подозреваю нарушение закона. Хотя, к сожалению, доказательств у меня нет.
      На этот раз полковник не сдержал чувства и с отвращением фыркнул. Довольно долго он ворошил бумаги на столе, а потом взглянул на майора, принимавшего участие в полете патруля:
      – Вы подтвердите показания Роки, майор? Верны ли они по существу – насколько вам известно?
      Растерявшийся майор метнул на Роки взгляд, полный ненависти:
      – Я хочу, чтобы это было занесено в протокол: по моему мнению, командир совершил позорный и неразумный поступок. В результате задержки жизненно необходимых материалов…
      – Я не требую моральной оценки поступка, – коротко оборвал его полковник.
      – Я вас прошу подтвердить то, что нам сказал Роки. Все ли происходило так, как он описал?
      Майор с трудом глотнул:
      – Да, сэр.
      Полковник кивнул:
      – Отлично. Теперь я задам еще вопрос, джентльмены: имело ли место нарушение Устава? Действовал ли командор Роки в соответствии с требованиями Космического Свода, или нет? Отвечайте коротко – да или нет. Майор Тули, пожалуйста.
      – Прямого нарушения не было, но…
      – Без «но»! Майор Го-ан?
      – Э… Нарушений не было, сэр.
      – И я прихожу к тому же выводу. – Полковник обращался непосредственно к блокноту Делы. – Конечно, результаты происходящего имели катастрофический характер, это так. И действия Роки были, к сожалению, неудачны. Шестидесятизвездное скопление никогда не одобрит ничего подобного. Законы, своды, уставы и правила создаются для людей, а не люди создаются для них. Роки соблюдал букву закона, но, кажется, забыл его дух. И все же, обвинить его ни в чем нельзя. Комиссия, производившая это дознание, рекомендовала отстранить командора Роки от полетов – временно и без прочих последствий и подвергнуть его тщательному физическому и психологическому обследованию, прежде чем дать разрешение вернуться к обязанностям. На этом мы закончим, джентльмены. Дела, ты можешь идти.
 
      Бросив еще один яростный взгляд на командора, девушка гордо покинула комнату. Берт откинулся на спинку кресла. Оба майора отдали честь и сочли себя свободными. Полковник не спускал глаз с застывшего неподвижным Роки. Когда они остались одни, он сказал:
      – Может, вы что-то хотите сказать мне неофициально, вне протокола?
      Роки кивнул:
      – Я ведь могу подать прошение об отставке через вас, сэр?
      Берт холодно улыбнулся:
      – Я предполагал, что вы так и сделаете, Роки. – Он выдвинул ящик стола и достал лист бумаги. – И позволил себе подготовить документ. Он ждет только вашей подписи. Поймите меня верно, я не вынуждаю вас подать в отставку. Но готовы принять ее, если вы пожелаете уйти. Если вам не нравиться стандартный бланк, можете написать своими словами.
      Агатово-черные глаза командора быстро пробежали бумагу, и его рука стремительно черкнула имя внизу листа.
      – Документ вступает в силу немедленно, сэр, не так ли?
      – В данном случае мы можем это допустить.
      – Благодарю, сэр.
      – Не сочтите за услугу, – полковник заверил подпись командора. Роки был неуязвим: – Я могу идти?
      Берт поднял глаза, с любопытством отметив, как, перейдя в статус гражданских лиц, Роки немедленно опустил обращение «сэр» и в его глаза перестали быть непроницаемыми, в них читались гнев, отчаяние и боль.
      – Интересный вы народ, кофинцы, – пробормотал полковник.
      – Я не собираюсь обсуждать это с вами полковник. Я ухожу. – Роки поднялся с места.
      – Подождите, Роки, – полковник угрожающе нахмурился, скрывая этим то, что чувствовал на самом деле.
      – Я жду.
      – Вплоть до этого происшествия вы мне нравились, Роки. Собственно, я и сказал генералу, что вы у меня были самым многообещающим молодым офицером.
      – Очень мило, – монотонно ответил Роки.
      – И через несколько лет вы могли бы сидеть за этим столом, и, я думаю, вы на это надеялись.
      Короткий кивок и быстрый взгляд на погоны Берта.
      – Вы избрали себе путь в жизни и теперь остались ни с чем. Я понимаю, что это для вас значит.
      Напрягшиеся мускулы скул кофинца объяснили полковнику, что тот не нуждается в симпатии, но Берт продолжал:
      – Поскольку это старейшая и наиболее устоявшаяся и освоенная планета в Скоплении, вы теперь остались без работы и места, где можете ее получить.
      – Это совсем не ваше дело, полковник, – быстро сказал Роки.
      – В соответствии с этикой нашей культуры это мое дело, – проревел полковник. – Конечно вы, кофинцы, думаете иначе. Но мы здесь не такие уж хладнокровные. Теперь слушайте: я готов немного помочь вам, хотя вы, с вашим тупым упрямством, лучше откажитесь. Видит бог, вы и этого не заслужили.
      – Продолжайте.
      – Я готов дать указание Патрульному кораблю доставить вас на любую планету Галактики. Назовите ее, и мы вас туда отправим. – Он подождал. – Ладно, можете отказаться. Тогда ступайте отсюда.
      Худощавое лицо Роки на мгновение дернулось, а потом он кивнул.
      – Я согласен. Доставьте меня на Сол-3.
 
      Дыхание полковника, наконец, снова успокоилось. Он покраснел и принялся жевать нижнюю губу.
      – Я сказал «Галактики»? Гм… Я имел в виду… вы ведь понимаете, что мы не можем послать военный корабль за пределы Скопления.
      Роки невозмутимо ждал, его черные глаза изучали полковника.
      – Зачем вам нужно именно туда?
      – У меня есть личные причины.
      – Связанные с тем санитарным грузовиком?
      – Дознание завершено, полковник.
      Берт ударил по столу:
      – Но это безумие! На Сол никто не летал уже тысячу лет! Зачем?! Деградированное, нечистоплотное место. Я никогда бы не подумал, что они ответят на просьбу Джод-6 о помощи!
      – Почему бы и нет? Они предоставили ее не бесплатно.
      – Естественно. Но я сомневался, что на Сол-3 до сих пор есть корабли, а особенно сверхсветовики. Единственная заслуга Сол перед Галактикой – это расселение человеческой расы – если вы только верите в эту легенду. Они давно уже вышли из контактов с другими системами. Я просто не понимаю.
      – Значит, вы берете свое предложение назад, полковник? – Глаза Роки откровенно дразнили Берта.
      Берт вздохнул.
      – Нет… ведь я уже сказал. Но патрульный корабль я послать не могу. Я заплачу за ваш проезд на частном судне. Мы найдем какую-нибудь причину… исследования, например.
      Глаза Роки едко сверкнули:
      – Почему бы не послать дипломатическую миссию – принести извинения Сол за уничтожение их корабля.
      – Что, с вами на борту?!
      – Совершенно верно. Они меня не узнают.
      Берт только смерил Роки удивленным взглядом, словно перед ним было фантастическое существо.
      – Вы это сделаете? – настойчиво повторил Роки.
      – Я это обдумаю. Я позабочусь, чтобы вы туда добрались, если вы так настаиваете. А теперь ступайте. Я сыт вашим обществом по горло, Роки.
      Кофинец не оскорбился. Он повернулся на каблуках и покинул кабинет. Стоящая возле ящика картотеки девушка-секретарь подняла голову, когда он вышел в приемную. Она метнулась вперед и перекрыла дверной проем своим маленьким напружинившимся телом. Ее лицо превратилось в белую маску отвращения, и слова вылетали сквозь почти не разжимающиеся губы:
      – Вы, наверное, рады: погубили десять тысяч человек и вышли сухим из воды? – прошипела она.
      Роки внимательно присмотрелся к ее лицу и узнал характерные признаки уроженки Джот-6: слегка увеличенная радужная оболочка желто-карих глаз, тонкий нос с тонкими подвижными ноздрями, заостренный подбородок. Очевидно, кто-то из ее родственников погиб в катастрофе, и теперь она считает его лично в этом виноватым. Он уничтожил корабль, который нес спасение пострадавшим.
      – Вы радуетесь, да? – повторила она, голос ее стал громче и выше, кулаки угрожающе сжались.
      – Будьте добры, отойдите в сторону, мисс.
      Стремительный взмах руки и острые ногти оцарапали его щеку. Лицо обожгла боль. Он не шевельнулся. Две яркие полосы потянулись от глаза к углу рта… Капля крови повисла на кончике подбородка и упала на туфлю девушки.
      – На моей планете, – сказал спокойно Роки, – когда женщина желает вести себя подобно животному, мы ей помогаем – сечем ее розгами в голом виде посреди площади. Я вижу, что личное достоинство здесь не в такой цене. У вас ведь не считается преступным вести себя как дикая кошка?
      Она яростно выдохнула и снова вцепилась ему в лицо. Когда он опять не пошевелился и только холодно посмотрел на нее, секретарша убежала.
 
      Эли Роки, рожденный к славе Кофа, предназначавший себя службе Шестидесятизвездному скоплению, обнаружил вдруг, что он превратился в своего рода изгоя. Шагая по коридору из приемной Берта, он, казалось, двигался в сгущающемся тумане одиночества. Теперь у него не было дома. Ведь он отрекся от наследственных прав на Кофе, чтобы получить звание в Патруле. Теперь он и его лишился, а вместе со званием – и надежды на карьеру.
      Он знал, с того момента когда нажал на спуск бластера, что, если он не найдет доказательств контрабанды на борту санитарного грузовика, его карьере придет конец. И до сих пор он был внутренне уверен, что не совершил ошибки. Если бы на борту грузовика не медикаменты и ткани, он пострадал бы за то, что не уничтожил корабль. И, если им нечего было прятать, почему они не позволили произвести досмотр? Ответ на вопрос находился где-то на планетах Сол. У него остался лишь один путь. «Меч Оправдания» – так назывался этот путь.
      Он сидел в своей квартире и ждал, когда полковник исполнит обещание. На следующий день Берт позвонил ему.
      – Я нашел для вас далетянский корабль, Роки. Частное судно. Пилот готов доставить вас за пределы Скопления. У него какая-то научная цель – собрать данные по Сол и ее системе. На предложение послать дипломатическую делегацию наложено вето – сначала мы должны попробовать связаться с соларианами по сверхсветовому радио.
      – Когда я вылетаю?
      – Приходите в космопорт сегодня вечером. Желаю удачи, парень. Мне жаль, что все так получилось, и я надеюсь…
      – Ага, спасибо.
      – Тогда…
      – Тогда?
      Полковник вздохнул и дал отбой. Экс-командор Роки собрал свои мундиры и отправился в ломбард.
      – В заклад или продавать? – спросил его лысый продавец за прилавком. Потом он нагнулся вперед, рассматривая лицо Роки, перевел взгляд на фотографию на первой странице газеты.
      – Ага, – проворчал он. – Это вы. Значит, продаете. – С легкой пренебрежительной улыбкой он извлек из кармана две банкноты и припечатал их к прилавку с видом: хотите – берите, не хотите не надо. Одежда стоила по меньшей мере в два раза больше. Роки, подумав секунду, взял деньги. Сумма как раз равнялась той, что была указана на ярлыке блестящего тупоносого «малтина» с автоматическим механизмом, который красовался в витрине.
      – И триста единиц боеприпасов, – тихо добавил он, опуская оружие в карман.
      Торговец фыркнул:
      – Парень, в твоем положении тебе понадобится только один выстрел.
      Роки поблагодарил его за совет и забрал боеприпасы. Он прибыл в космопорт раньше своего пилота и отправился смотреть небольшой далетянский грузовик, который доставит его на самый край Галактики.