В окно комнаты стучали капли дождя. Гидеон распечатал пачку писчей бумаги, которую купил в лавке по соседству, и взялся за перо. «Дорогая Дафна, – написал он. – Вот я и на Диком Западе…»
      Он скомкал листок и начал заново: «Дорогая Дафна, ни за что не угадаешь, где я».
      Сочтя и это недостаточным, он взял чистый лист бумаги, написал: «Дорогая Дафна, я могу не успеть вернуться к свадьбе».
      Даже после соответствующих шутливых строчек письмо было слишком коротким. Гидеону показалось, что необходимо сказать что-то еще.
      Со вздохом он поставил подпись на своем послании и отложил его в сторону, чтобы чернила высохли. Он не любил Дафну Робертс и был уверен в том, что и она не любит его; причины, по которым он обручился с ней, были более практического свойства. Став компаньоном отца Дафны, главного держателя акций компании «Сентрал пасифик», он мог бы создать финансовую империю.
      До того дня, когда он вошел в простую, построенную из грубоотесанного камня церковь и увидел Уиллоу Галлахер, планы Гидеона жениться на власти и положении в обществе ничуть его не смущали. Теперь же они тяжелым грузом легли на его сердце и разум. Он не мог не думать о том, что эта ведьма с карими глазами была его женой, если не морально, то по закону. И он мог бы спать с ней по праву.
      Эти мысли вызвали в нем нежелательную реакцию. Гидеон встал со стула, потянулся и выругался. С его стороны было несправедливо использовать Уиллоу Галлахер как приманку для Стивена, тем более что он, вероятно, уже навсегда погубил ее репутацию. Соблазнить ее ради такой сделки было бы просто недостойно.
      И все же Гидеон желал ее так, как никогда не желал Дафны или любой другой женщины, которые были у него прежде. Уиллоу была красива: чувственное тело, золотистые волосы, так и зовущие пробежать по ним пальцами.
      Гидеон остановил себя. Мир полон красивых женщин; незачем позволять этим бредовым мечтам об Уиллоу разрушать его планы.
      Он аккуратно сложил письмо, которое написал Дафне, вложил его в конверт и написал адрес в Нью-Йорк. А потом, убедив себя, что Дафна Робертс была именно той женщиной, которая ему нужна, он взял куртку и вышел из комнаты.
 
      На следующее утро Уиллоу поднялась пораньше и с радостью увидела, что гроза кончилась. Она быстро надела брюки и рубашку. Расчесав волосы и заплетя их в длинную косу, она поспешила в коридор, а оттуда по черной лестнице на кухню.
      Мария, как обычно, была уже там. Она готовила завтрак и с недовольным видом осмотрела одежду Уиллоу.
      – Миссис Галлахер и судья полагают, что сегодня вы, миссис Уиллоу, останетесь дома, – сказала она.
      Уиллоу взяла булочку с корицей и ободряюще улыбнулась. – Скажи им, что не видела меня, – предложила она, надевая легкую куртку, которую можно снять потом, когда станет теплее.
      – Madre de Dios, но это значит солгать!
      – Si, – передразнила ее Уиллоу, направляясь к задней двери.
      – А как же сеньор Пикеринг и его матушка? Что мы им скажем? – сердито крикнула Мария.
      Уиллоу пожала плечами, открыла дверь и вышла на улицу, доедая булочку по дороге к конюшне в дальнем конце двора. Рано или поздно ей все равно придется увидеться с Норвиллом, но только не сегодня. Сегодня она поедет к Стивену и расскажет ему о том, как Ланцелот спас ее от ужасного брака. Двое младших двоюродных братьев Марии, Хуан и Паблито, уже работали. Хуан доил корову, а Паблито, старший из братьев, кормил лошадей.
      Уиллоу поздоровалась с обоими, стараясь не обращать внимания на их любопытные взгляды. Был ли во всем городе хоть один человек, который не слышал об этой ужасной свадьбе вчера?
      – Поедете на Банджо, сеньорита? – спросил Паблито, оперевшись о ручку вил.
      – Да, – сказала Уиллоу, снимая свою уздечку с крючка на стене конюшни.
      Паблито широко улыбнулся, показывая потрясающе белые зубы.
      – Вы не выходите замуж за сеньора Носа Пикеринга? – спросил он, бросая вилы, чтобы вывести из стойла Банджо – мерина Уиллоу.
      Уиллоу засмеялась, услышав, какое имя дал Норвиллу Стивен.
      – Нет.
      Паблито посторонился, когда Уиллоу набросила на спину коню попону и положила сверху седло.
      – Вы расскажете сеньору Стивену, что случилось? Уиллоу затянула ремень подпруги на животе Банджо, дернула за стремя и вскочила в седло.
      – Да, – ответила она.
      – Он рассердится.
      К горлу Уиллоу подкатил комок, и она кивнула. Стивен рассердится, но вовсе не потому, что она не смогла завершить дело со свадьбой. А прежде всего потому, что она вообще решилась выйти за Норвилла.
      Уиллоу тихонько ударила Банджо каблуками. То, каким образом она оказалась женой Гидеона Маршалла, тоже едва ли понравится брату.
      – Будьте осторожны, сеньорита, – предупредил ее Паблито, когда она выехала. – Помните, чтобы за вами не было слежки.
      Уиллоу снова кивнула и поехала, но мысли ее были не о предостережении Паблито. Ее занимал Гидеон Маршалл – ее муж.
      Пока она ехала к подножию холмов за городком Вирджиния-Сити, образ Гидеона снова возник у нее в памяти. Она многое знала о нем, частью из того, что рассказывала о сыне Ивейдн, частью догадываясь, разглядывая портрет и проведя с ним немного времени в Нью-Йорке.
      Волосы Гидеона, темно-золотистые сейчас, зимой станут цвета поджаристых тостов. Летом он был чисто выбрит, а когда похолодает, он может отрастить бороду и усы…
      Вспыхнув от своих мыслей, Уиллоу представила себе, каково было бы спать с ним, как женщина спит с мужчиной. Нежное у него прикосновение или грубое? И почувствовала бы она боль, когда он войдет в нее?
      Мария говорила, что первый раз будет больно, а потом приятно, если мужчина нежный и заботливый. Во время этого разговора Уиллоу была близка к тому, чтобы выйти за Норвилла, и мысль об интимных деталях супружества ее вовсе не радовала.
      Вздыхая, Уиллоу ехала дальше. День был ясный, полный яркого июньского сияния. Сколько времени займет развод с Гидеоном или другая процедура, пока брак будет каким-то образом аннулирован? Когда настанет этот день, она снова будет уязвима для домогательств Норвилла.
      Прошел целый час, прежде чем Уиллоу поняла, что за ней кто-то скачет. Норвилл.
      Делая вид, что она не знает о преследовании, Уиллоу не оглядывалась. Конечно же, Норвилл давно выследил ее. Вот каким образом он узнал сигналы, которыми обменивались они со Стивеном! Но какое-то чувство подсказало ей, что скачущий за ней был другим человеком.
      Свернув с дороги, которой она должна была бы ехать, Уиллоу послала Банджо в галоп. Она выросла среди этих холмов и с раннего возраста знала, как затеряться среди них. Она легко могла бы запутать след и посмотреть, кто едет сзади.
      Ее прошиб холодный пот, когда она заметила, что всадник следует за ней по пятам. Боже правый! Что, если это Венсел Тадд? Стивен был всего в нескольких милях от этого места. Что, если Тадд нашел его?
      Все еще надеясь ускользнуть от своего преследователя, Уиллоу избрала уклончивую тактику. Она направилась прямо к хижине, спрятанной в густом березняке в нескольких сотнях ярдов.
      Всадник ехал следом.
      Она завела Банджо внутрь хижины, и они спрятались там в темноте. «Господи, пожалуйста, – молилась Уиллоу, – только бы Стивен ничего не почувствовал. Не дай ему прийти сюда».
      Снаружи заржала лошадь, и Банджо приятельски заржал в ответ. Уиллоу громко выругалась, и за дверью хижины раздался взрыв мужского хохота. Через минуту в дверях появился Гидеон Маршалл.
      – Что ты о себе возомнил? – резко спросила Уиллоу и браво пошла на него, ведя за собой Банджо и надеясь, что он посторонится и даст ей дорогу.
      Он так и сделал, но его губы скривились в противной ухмылке.
      – В конце концов я твой муж.
      Уиллоу уронила поводья в высокую траву и села на землю, сорвав со злостью львиный зев и вертя его в пальцах. Всю жизнь она мечтала выйти замуж за Гидеона Маршалла. А теперь она чувствовала неловкость от необходимости мучить его.
      – Проблему просто разрешить, нужно аннулировать брак, – огрызнулась она. – К тому же, мистер Маршалл, наш брак не был до конца действительным!
      Гидеон положил руки на бедра, отпустив своего гнедого жеребца бродить рядом с Банджо.
      – Эту небольшую оплошность довольно легко устранить, миссис Маршалл.
      Уиллоу вспыхнула и отвернулась. Надо же было так влипнуть!
      – Если ты только дотронешься до меня, братья убьют тебя, – сказала она как-то неуверенно и после долгой паузы.
      Гидеон поднял бровь и сел на корточки в нескольких шагах от нее. Он тоже сорвал львиный зев и вертел его в пальцах.
      – Твои братья? Я думал, у тебя только один.
      – У меня их трое: Кой и Рейли – сводные братья.
      – И они тоже в компании Стивена?
      Уиллоу почувствовала себя неловко.
      – Вы охотник за преступниками, мистер Маршалл?
      – Нет, – ответил он так просто и мягко, что Уиллоу поверила ему.
      – Зачем ты ехал за мной?
      Он беззаботно пожал плечом. Было очень тепло, хотя едва ли сейчас было больше семи часов. Гидеон уже сбросил куртку, которую надевал утром, и закатал рукава рубашки. На его мускулистых руках блестели тонкие коричневые волоски.
      – Я хотел поговорить с тобой, чтобы нас не слышали моя мать, судья и твой отвергнутый любовник.
      Уиллоу снова покраснела и уронила ярко-оранжевый цветок в траву.
      – Любовник?! – завопила она.
      Гидеон засмеялся и сложил ладони, прося пощады, все еще держа в пальцах цветок.
      – Я не хотел оскорбить тебя, Уиллоу. И я вовсе не имел в виду, что вы с Нобертом были близки.
      – Норвилл, его зовут Норвилл.
      Гидеон откинулся назад, а потом уселся на землю.
      – Норвилл, – повторил он, скорчив гримасу, потом скользнул карими глазами по лицу Уиллоу. – Что, черт возьми, ты в нем нашла? – спросил он.
      Слишком велик был соблазн рассказать ему всю правду, но Уиллоу устояла. Она пыталась отыскать хоть одну добродетель, которую можно было бы приписать Норвиллу Пикерингу, но ничего не смогла придумать.
      – Мне почти двадцать лет, – сказала она, потому что это было единственное более-менее правдоподобное объяснение.
      Гидеон усмехнулся:
      – Такая старая?
      – Я не хочу остаться старой девой! – крикнула Уиллоу, хватаясь за траву.
      Взгляд его был прямой, пронзительный.
      – Это просто невозможно, чтобы ты осталась старой девой. В конце концов, ты моя жена.
      – Это едва ли можно назвать браком! Гидеон улыбнулся:
      – Наверное, нет. Ты собиралась встретиться сегодня с братом, Уиллоу?
      – Нет!
      Он знал, что это ложь, и в то же время не похоже, что он собирается уходить, будь он проклят. А это значит, что все планы Уиллоу на сегодня полностью разрушены, потому что она, конечно же, не рискнет провести этого человека или кого-нибудь еще к Стивену.
      – Просто поехала покататься по случаю воскресенья?
      – Да!
      Гидеон снова ухмыльнулся, и ей показалось, что он сидит уже чуть ближе, хотя Уиллоу и не заметила чтобы он двигался.
      – В этих холмах небезопасно ездить в одиночку, миссис Маршалл, – сказал он ласково. – Тут могут быть индейцы, рудокопы, медведи гризли…
      – Перестань называть меня миссис Маршалл!
      Он засмеялся и одним легким движением придвинулся так близко, что она почувствовала тепло его дыхания на лице.
      – Разве так разговаривают с мужем после двух лет брака, дорогая?
      Уиллоу сидела как зачарованная, но теперь эти чары исчезли. Она сжала руки в кулаки и нацелилась ими в самодовольное красивое лицо Гидеона.
      Он легко отразил атаку, схватив ее запястья и прижимая ее к земле, пока она не повалилась навзничь в зеленую траву, удивленно глядя на него. Самое странное было то, что она не почувствовала страха.
      Медленно и нежно Гидеон положил ее руки на мягкую ароматную траву, но не отпустил запястья. Он прошептал ее имя, и она почувствовала его тяжесть на себе, хотя ощущения раздавленности, которого она ожидала, не было. Губы его приблизились, пробуя вкус ее губ.
      Все тело Уиллоу затрепетало от потока желаний, нахлынувших на нее от одного этого прикосновения, и она застонала, когда поцелуй Гидеона стал глубже и требовательней. Его язык толкал ее губы, чтобы они раскрылись, а потом свободно и неистово начал исследовать ее рот, и она почувствовала, как он встретился с ее языком.
      Когда поцелуй кончился, она посмотрела на Гидеона, зажмурившись от солнца, которое словно корона обрамляло его голову.
      – Я могу забеременеть от этого? – спросила она требовательно.
      Гидеон громко рассмеялся и повалился рядом с ней на спину, глядя в глянцевое синее небо.
      – Нет, колдунья. Это происходит совсем не так. Уиллоу почувствовала страшную неловкость.
      – Я знаю, как зачинают детей, мистер Маршалл! – огрызнулась она. – Я просто думала, что есть еще какой-нибудь способ, вот и все.
      Гидеон продолжал смеяться.
      – Есть только один-единственный способ делать детей, – уверил он ее.
      Уиллоу поднялась, но только через несколько секунд смогла снова взглянуть на его красивое смеющееся лицо.
      – Полагаю, ты считаешь меня слишком неискушенной для женщины девятнадцати лет.
      Он улыбнулся.
      – По правде говоря, мои мысли были менее благородны, – сказал он, и когда потянулся к Уиллоу и обнял, ей показалось вполне естественным позволить ему прижаться еще крепче.
      Она уронила голову ему на плечо, благоговейно ожидая, что он снова поцелует ее.
      Словно прочитав ее мысли, он приблизился, и его рот был уже всего в нескольких дюймах от ее.
      – Уиллоу, – сказал он одурманенным голосом, и его губы снова требовали ее губ.
      Его рука, покоившаяся у нее на талии, медленно скользнула к ее груди, большим пальцем он надавливал на спрятанный под рубашкой сосок, который становился болезненно чутким. Она услышала эхо его стона во рту и поняла, что он хочет ее, когда своими бедрами он коснулся ее бедра.
      Целуя ее, Гидеон расстегнул одну пуговицу ее рубашки, потом вторую, и Уиллоу почувствовала ласковую прохладу утреннего воздуха, когда он снимал с нее рубашку и одной рукой обнимал голую грудь.
      Уиллоу застонала и выгнула спину, словно желая сполна получить ускользающее удовольствие, и теплый, влажный рот Гидеона оставил ее рот, двигаясь вниз по мягкому подбородку, трепещущей шее и дальше, по груди. Когда он добрался до вершины, она уже напряглась, и он схватил ее губами, мягко и небольно покусывая ее зубами.
      Уиллоу тихо вздыхала от радости и муки. Гидеон оттягивал миг полного удовлетворения, пощипывая э сладкое место, кругами водя по нему языком, покусывая его зубами. И вот наконец он стал сосать ее, и вместо успокоения в неискушенном теле Уиллоу неистовое томление выросло до невероятных размеров.
      Не обращая внимания на ее мольбу, Гидеон оголил и другую грудь, проделал тот же сладостный ритуал, и Уиллоу чувствовала ту же сладкую муку. Получив полное удовлетворение здесь, он встал перед ней на колени. Она почувствовала его теплые пальцы даже сквозь ткань, когда он расстегивал пуговицы у нее на брюках и стащил их с нее. Под брюками ничего не было. И вот она лежала совершенно голая, ожидая его.
      – Я не могу взять тебя, Уиллоу, – сказал он голосом, который был обращен не только к ней, но и к самому себе. – Было бы нехорошо…
      Но даже когда он говорил, рука его гладила спутанные завитки между ног, отыскивая секрет, скрытый под ними.
      Желание Уиллоу было так велико, что доставляло ей физическую муку.
      – Ты мой муж, – напомнила она ему.
      Большим пальцем он провел по шелковому холмику, дотронувшись до сердцевины ее желания, сделав его влажным.
      – С точки зрения закона, – возразил он рассеянно. Ноги Уиллоу раздвинулись сами собой.
      – Возьми меня, – прошептала она. – Пожалуйста, Гидеон, возьми меня, я хочу знать, каково это…
      – Не могу, – простонал он, но даже говоря это, он двигал пальцем, отчего острые лезвия желания скользили по всему ее телу.
      Гордость Уиллоу пропала, сожженная жаром желания.
      – Пожалуйста, – бессильно умоляла она.
      Гидеон отодвинулся от нее, и на минуту ей показалось, что он оставит ее трепещущей в этот миг, когда уже нет возврата. Она готова была закричать от такой несправедливости, когда он схватил ее колени обеими руками, широко раздвинув их.
      Он наклонил голову, и она почувствовала его дыхание рядом с секретным местом, а языком он водил по завесе сверху бутона. Уиллоу тяжело дышала, когда он водил языком, подталкивая спрятанный бутон, который стал твердым и влажным.
      Гидеон не торопился, он словно смаковал ее, доводя до неведомых ей высот безумного желания, каких она никогда прежде не испытывала. Он подложил руки под ягодицы Уиллоу, прижимая ее к себе, словно она была чашей, полной сладкого нектара.
      Она закричала от дикого облегчения, а он все продолжал пить ее. Уиллоу снова затрепетала, ее бедра медленно поднимались и падали, следуя ритму, который задавал он. Коленями она бесстыдно обнимала его плечи, прижимая все сильнее, а руками ворошила его волосы. Когда она начала судорожно извиваться, умоляя его продолжать, Гидеон нежно поцеловал ее бутон и огонь, пылавший под ним.
      Она порывисто дышала, когда он нежно опустил ее на спину на землю. На ней по-прежнему была рубашка, хотя она сползла, когда Гидеон добрался до ее груди, а брюки лежали в нескольких шагах в стороне. У нее не было ни сил, ни желания поднять их, и она не стыдилась своей наготы.
      Он улыбнулся, прочитав в ее глазах все тот же вопрос.
      – Нет, колдунья, от этого ты тоже не забеременеешь.
      Уиллоу уже пришла в себя и заметила желание самого Гидеона, неистово выступившее под тугой тканью брюк.
      – А как же… а как же ты?
      Он провел рукой по изгибу ее бедра, грозя заново начать это безумие.
      – Со мной все будет в порядке, – ободрил он ее, но в голосе чувствовалась пустота, и Уиллоу поняла, что испугалась, что он найдет облегчение где-то с другой женщиной. Хотя у нее не было права обсуждать такие вещи, ее огорчала сама возможность.
      – Ты собираешься жениться, – сказала она, чтобы скрыть чувства, пришедшие на смену сонливому блаженству, которое она испытывала всего несколько секунд назад.
      Гидеон улыбнулся, протянув руку за ее отброшенными в сторону брюками, и расправил их, как это делают мужчины.
      – Да, но пока я свободен.
      Уиллоу молча приказала себе не плакать и села, как-то неловко натягивая брюки.
      – Она симпатичная?
      – Думаю, да.
      – А как ее зовут?
      – Дафна.
      – Дурацкое имя, – заметила она обиженно, выпятив нижнюю губу.
      Гидеон пожал плечами.
      – А что бы она сказала, если бы узнала, чем мы тут только что занимались?
      Он неудобно уселся на траве.
      – А что бы сказал Норвилл Пикеринг? – парировал он.
      – Вероятно, он вызвал бы тебя на дуэль или сделал бы еще какую-нибудь глупость в этом роде. А теперь отвечай на мой вопрос.
      Карие глаза забегали, превратившись в узкие щелочки.
      – Как, черт возьми, я могу ответить на этот вопрос? Откуда мне знать, что сказала бы Дафна?
      – Ну, ты должен хотя бы догадываться!
      – Хорошо! Она очень расстроится! Теперь ты довольна?
      – Нет! – закричала Уиллоу, покачнувшись на коленях, когда застегивала рубашку. – Нет, я не довольна! Меня только что скомпрометировал человек, являющийся моим мужем и собирающийся быть чьим-то еще мужем, и я должна быть просто счастлива!
      Гидеон побагровел:
      – Черт возьми, ты вовсе не скомпрометирована, и я могу доказать это!
      Несмотря на то что она готова была расплакаться, Уиллоу сдержала невольный смешок.
      – Поделом, мистер Маршалл. Это будет вам уроком, как тайком следить за мной, словно шпион какой-то…
      Вдруг он оказался рядом с ней на коленях, его лицо всего в нескольких дюймах от лица Уиллоу.
      – Шпион?! – зарычал он. – А ты, маленькая…
      – А потом… а потом ты позволяешь себе вольности со мной!
      – Я позволил вольности с тобой?! – заорал Гидеон. – Да ты просто набросилась на меня! Ведь это ты просила меня заняться любовью!
      С довольной улыбкой она потянулась к нему, чтобы приласкать, наслаждаясь его злостью и почти незаметным движением бедер.
      – Думаю, кое-кто сказал бы, что мы закрепили наш брак, – сказала она.
      Гидеон больно схватил ее за запястья, заставив прекратить мучить его. Краска сбежала с его лица, когда он пристально посмотрел на нее.
      – Что ты сказала?
      – Мы ведь были очень близки, разве не так?
      – Да, но…
      – Я хочу сказать, что никогда ни с кем этим не занималась.
      – Уиллоу!
      – Думаю, теперь тебе придется разводиться со мной, вместо того чтобы просто аннулировать брак. Дорогие Норвилл, мисс Дафна – они просто обалдеют, когда узнают об этом.
      У Гидеона резко выступили скулы, а нос его почти касался носа Уиллоу.
      – Ты что, заявишь, будто я и вправду занимался с тобой любовью?
      – Конечно же нет – это было бы неправдой. Но думаю, отец заметит разницу между этим и тем, чем мы занимались.
      Гидеон еще больше побледнел и отодвинулся от нее. Над ними шептались с ветром листья деревьев, бросая на землю танцующие тени.
      – Ты расскажешь ему? – спросил он, помедлив.
      – Я сделаю все что угодно, только бы не выходить за Норвилла Пикеринга, – честно ответила Уиллоу.
      – Ну, тогда просто скажи ему «нет», только и всего!
      – Я так не могу.
      – Почему же?
      Уиллоу отвернулась, Гидеон взял ее за подбородок и снова повернул к себе. В глазах у нее показались слезы и покатились по щекам.
      – Потому что он знает, как найти Стивена, – сказала она.
      Гидеон взял ее лицо в ладони, вытирая слезы большими пальцами.
      – Пикеринг тебя шантажировал? Уиллоу кивнула.
      Гидеон вздохнул:
      – Что он хочет за то, чтобы не рассказывать о том, что знает? Его цена была женитьба на тебе, а ты отказалась?
      – Думаю, мне удастся обмануть его. На лице Гидеона читалось недоверие.
      – Как? – спросил он.
      Уиллоу пожала плечами:
      – Заставлю поверить, что все еще хочу его, хотя и замужем за тобой.
      – Это нелепо!
      – Я скажу ему, что ты до меня не дотрагивался, как до жены, и…
      – А он захочет узнать, почему ты не просишь отца устроить аннулирование брака!
      – Если придется… Если будет нужно, я позволю ему поцеловать себя…
      Вдруг руки Гидеона схватили Уиллоу за плечи.
      – Нет! – выкрикнул он. Уиллоу почувствовала триумф.
      – Нет?
      – Нет! Ты, черт возьми, моя жена и не станешь…
      – Не стану что? – хотелось ей знать.
      Гидеон с раздражением вскочил на ноги, отвернувшись и скрестив руки на груди.
      – Не станешь вешаться на шею любому мужчине только для того, чтобы спасти брата.
      – А ты, конечно же, не пойдешь к другим женщинам, – сказала Уиллоу, вставая. – Потому что это так же плохо, да?
      – Ты забываешь, что я помолвлен с Дафной Робертс! – бросил Гидеон.
      – Это ты забываешь, Гидеон. К тому же ты не слишком верен ей, не так ли?
      Он запрокинул голову и выпрямился, словно бросая вызов самим небесам. Его молчание было красноречивым ответом.

      Дав Трискаден уселась на софе, потягивая бренди. Бывают такие моменты, когда лучше заговорить первой, и моменты, когда лучше помолчать. Сейчас был как раз второй.
      Девлин перед зеркалом завязывал галстук. Каждому в Вирджинии-Сити было известно, что у него есть любовница, и эта любовница – Дав Трискаден, но он не мог идти домой в таком виде, будто только что вылез из ее постели, хотя именно это он сейчас и сделал.
      Он обернулся, оценивающим взглядом пробежал по чувственному телу Дав. На его красивом лице было написано беспокойство, и Дав жалела о том, что ее искусство любви так и не смогло прогнать его.
      – Улыбнись, – грубовато попросил Девлин. Так было всегда, когда он собирался возвращаться к Ивейдн.
      Повинуясь просьбе, Дав изобразила на лице улыбку, потому что любила судью Девлина Галлахера так, как никогда не любила его ни одна женщина, даже Частити.
      Девлин был человеком восприимчивым и многое мог прочесть в зеленых глазах Дав.
      – Ты же знаешь, я бы жил с тобой всю жизнь, если бы только мог, – сказал он нежно. – Я люблю тебя, Дав.
      На этот раз Дав улыбнулась по-настоящему, не прилагая никаких усилий.
      – Разве не будет большого скандала, если ты уйдешь от Ивейдн, все ей оставив.
      Девлин вздохнул:
      – Конечно же, будет. Между Стивеном и Уиллоу уже начались ссоры.
      – Как думаешь, Стивен уже слышал о свадьбе? Он ухмыльнулся и покачал головой. В его волосах цвета пшеницы появилась седина, и у Дав сжалось сердце.
      – Нет, разумеется, нет. Если бы он узнал, то что-нибудь натворил бы опять.
      Дав отвернулась, когда Девлин потянулся за пиджаком и стал надевать его.
      – Что будет теперь, Девлин? Думаешь, Уиллоу все равно выйдет за Норвилла Пикеринга?
      – Господи, – вздохнул судья, – надеюсь, что нет.
      – Именно поэтому ты и не пытался аннулировать ее брак с Гидеоном Маршаллом?
      Дав не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что Девлин очень расстроен.
      – Не уверен, что это возможно, – пробормотал он. – Они говорят, что не закрепили свой союз, но между ними есть что-то вроде Заговора. И если они еще не были вместе, то скоро будут.
      – Ты хотел бы, чтобы Гидеон Маршалл стал твоим зятем, Девлин?
      – Думаю, мое мнение не имеет большого значения. Не могу сказать, чтобы мне не нравился этот парень, но…
      – Но? – подсказала Дав. Девлин порывисто вздохнул:
      – Он приехал сюда, чтобы выследить Стивена – по просьбе «Сентрал пасифик». У Дав екнуло сердце.
      – Полагаешь, он может найти Стивена? Сделает то, что не удалось Венселу Тадду?
      – Я абсолютно уверен и одновременно надеюсь, что нет.
      Девлин подошел к Дав, наклонился и поцеловал ее в голову, а затем направился домой.
 
      Утро прошло совсем не так, как планировал Гидеон. Вместо того чтобы разыскивать Стивена Галлахера, он провалялся на земле с Уиллоу.
      Прыгнув на коня, взятого из конюшни судьи, он поскакал прочь, ни разу не оглянувшись.
      Всю дорогу до городка его не покидали мысли о выборе Уиллоу. Он действительно не был верен Дафне, но до сих пор это не казалось ему столь важным. У каждого мужчины была, по крайней мере, одна любовница, разве не так?
      Гидеон с трудом глотал. Его самолюбие было уязвлено, в паху болело, мысли путались. Верность была чем-то, чего искушенная Дафна никогда не требовала от него.
      Но с Уиллоу все было совсем иначе, и Гидеону предстояло сделать горький выбор. Он, мог удовлетворять свои желания с другими женщинами и позволить «жене» делать все, что ей заблагорассудится, или же он мог быть верным – женщине, с которой он не смог по-настоящему переспать!
      – Дерьмо! – крикнул он в голубое летнее небо.
 
      Уиллоу неподвижно сидела на земле, обняв руками колени, в глазах стояли слезы. Боже милостивый, не жизнь, а черт знает что такое!
      Слезинка покатилась по щеке, и она со злостью смахнула ее.
      Длинная тень пробежала над ней.
      – Уиллоу!
      Уиллоу вскинула голову и посмотрела на брата с тревогой и облегчением одновременно.
      – Стивен! Что ты здесь делаешь?
      Стивен опустился на корточки рядом. Ветер развевал его светлые волосы, в голубых глазах светились любовь и озорство. Он выглядел так, как, должно быть, выглядел в молодости сам Девлин: сильный, красивый и горделивый.
      – Я пришел повидать сестру, – ответил он. Уиллоу вспыхнула, вспомнив, чем они с Гидеоном занимались. Возможно, Стивен все видел.
      – Ты очень рисковал! Что, если бы я была не одна?
      – Ты и была не одна, – сказал он, разглядывая ее помятую одежду и незастегнутую рубашку, – если я, конечно же, не ошибся.
      Уиллоу снова покраснела и посмотрела в сторону.
      – Ты должен быть осторожнее, – пробормотала она. – Возможно, ты и убедил себя в этом, но ты вовсе не заговоренный.