К моменту, когда Шарлотту призвали к Халифу, она уже столько раз в уме проигрывала эту сцену, что даже испытала некоторое облегчение. Обычные процедуры омовения и натирания она перенесла с несвойственной ей стойкостью.
      Алев и Пакизаa помогли ей одеться в белоснежные одежды,- как решила Шарлотта, белый цвет символизировал ягненка, приготовленного к закланию. На этот раз ей не стали укладывать волосы в косы, а оставили их распушенными. Наконец Рашид подал знак, и Алев торжественно расцеловала ее в обе щеки. В отличие от других женщин, она была без паранджи.
      Распрямив грудь и гордо подняв голову, Шарлотта последовала за Рашидом, своим трагическим достоинством напоминая Марию Шотландскую, когда та направлялась на эшафот.
      С учащенным сердцебиением она следовала за евнухом по лабиринтам дворцового коридора. Подвергнется ли она публичному избиению? Или ее бросят в тюрьму, ужасную зловонную камеру с крысами? Или отвезут обратно в пустыню - что может быть страшнее смерти от жажды?
      Халиф, как всегда, роскошно одетый, приветствовал ее коротким холодным кивком. Вопреки все усиливающимся страхам, она неожиданно почувствовала приступ гнева и чуть не высказала в лицо султану все, что думает по поводу него, его происхождения и его тирании. Однако предупреждающий взгляд Рашида удержал ее от этого.
      Султан жестом показал евнуху на дверь, и Рашид не замедлил покинуть апартаменты. Шарлотта еле удержалась, чтобы не броситься за ним, умоляя о защите. Вместо этого, отважно взглянув в суровые, глубокие глаза Халифа, она сказала:
      - Ладно, давайте побыстрее кончайте! Я уже устала ждать этого чертова суда!
      Халиф улыбнулся, но Шарлотта решила не обманывать себя этим проявлением доброжелательности.
      - Возможно,- сказал султан, что этот день запомнится как день Страшного суда не тебе, но кому-то другому, как ни печально все это...
      Она окинула взглядом роскошные покои, но их уединение никем не нарушалось.
      - Я не понимаю.
      Султан сухо усмехнулся.
      - Боюсь, моя дорогая, ты скрываешь от себя правду о себе и вообще - о многих вещах...
      Он дернул золотой шнурок, торчащий из стены как пародия на звонок.
      - Ради тебя самой и ради всех остальных, о которых ты задумываешься довольно редко, надо сказать, я бы посоветовал сомкнуть твои прекраснейшие уста и не следовать обычной манере говорить все, что придет в голову.
      Шарлотта густо покраснела. Она знала, что он кого-то позвал, дернув за звонок, но кого? Слугу с орудиями пыток или палача, который отрубит ее молодую и прекрасную голову? Плотно прикрыв глаза, она попыталась восстановить самообладание, а когда она их открыла, то увидела Патрика, застывшего в проеме двери. Он был одет в обычный наряд брюки, высокие ботфорты и пиратскую рубашку, а его темные длинные волосы были перехвачены на затылке черной шелковой лентой. Он улыбнулся ей, и у Шарлотты подогнулись колени от неожиданного счастья. Он подошел к ней, обнял и благодушно поцеловал в лоб.
      - Я слышал, ты плохо себя вела. Шарлотта. Как ни странно, что меня не удивляет.
      У нее перехватило дыхание. Удивительным образом любовь и ненависть сплелись в единый клубок чувств к этому человеку. Патрик отошел oт нее. Она едва удержалась от того, чтоб не сползти на пол от испытанного шока. Он усмехнулся и, кивнув султану, обернулся к Шарлотте.
      - У тебя есть выбор, моя богиня. Ты можешь либо выйти за меня замуж, либо подвергнуться избиению.
      Шарлотта слушала его и не могла поверить в происходящее,- она была бы счастлива стать спутницей жизни Патрика, но его равнодушно-легкомысленная манера была совсем не тем, что ей хотелось.
      - Это сложный выбор,- заметила она. Избиение, каким бы жестоким оно ни было, продлится всего несколько минут, тогда как свадьба может стать лишь началом моих несчастий.
      Патрик пристально взглянул на нее:
      - Придержи свой язычок, моя дорогая,- ядовито заметил он,- а то ты можешь совместить приятное с полезным - свадьбу и наказание.
      Шарлотта проглотила возражения и враждебно посмотрела на Халифа, Потом нерешительно приблизилась к Патрику.
      - Зачем ты вообще тогда собираешься на мне жениться, если так ко мне относишься?- прошипела она.
      Он оглядел Шарлотту с ног до головы, подробно изучив ее пышный бюст и округлые бедра.
      - В каких-то вещах я предпочитаю быть оптимистом,- объяснил он, не сводя с нее глаз. - Я верю, что тебя еще возможно спасти, хотя для этого придется приложить немало усилий.
      Шарлотте очень хотелось в ответ на эти слова заехать Патрику прямо в челюсть, но она постаралась мило улыбнуться.
      - Ну что ж, мы можем даже объединить наши усилия,- любезно предложила она.
      Патрик воспринял это с должным скептицизмом и нетерпеливо обернулся к другу.
      - Ладно,- решительно произнес он,- давай кончать с этим.
      Халиф соединил ладони, вытаращил глаза и пробормотал несколько загадочных слов на родном языке. Затем улыбнулся Патрику и пожал плечами.
      - Вы теперь едины пред ликом Аллаха, - заключил он. - Забирай свою невесту и смотри - она может причинить тебе очень много хлопот.
      Шарлотта испуганно перевела взгляд с Халифа на Патрика.
      - Что, мы действительно женаты?
      Новоиспеченный муж глубоко вздохнул и обнял ее:
      - К сожалению, да. Но у нас есть шанс - вдруг из этого выйдет что-нибудь хорошее.- С этими словами он подхватил ее на руки и направился к выходу из покоев, унося жену, как драгоценное сокровище с тонущего корабля.
      - Но мы не подписали никаких бумаг,- бормотала она, полная дурных предчувствий.- Никто не сказал: «Объявляю вас мужем и женой!», никто не сказал: «Вы можете поцеловать супруга».
      Патрик со слабой улыбкой успокаивал Шарлотту:
      - Не беспокойтесь, миссис Треваррен, я думаю, вам хватит моих поцелуев, и не только в губы. А здесь, во дворце, слово Халифа - закон, и, кем бы он нас ни назвал, мы те и есть, а воспротивиться этому никто не отважится.
      Они вошли в комнату Патрика, где Шарлотта увидела знакомую кучу подушек. Она думала, что он сразу начнет заниматься с ней теми же прекрасными делами, что и тогда, но он почему-то отошел к окну. Шарлотта села на кучу подушек в центре комнаты и заметила:
      - Это благородный поступок, Патрик, что ты женился на мне, чтобы спасти меня от избиения.
      Патрик обернулся.
      - Благородный? Шарлотта, я отнюдь не являюсь образцом рыцарского достоинства и благородства. Я женился на тебе, чтобы обладать всеми привилегиями мужа.- Он опустился на подушки рядом с ней и, ласково обняв, стал целовать ее, как и в прошлый раз. Он ласкал ее неторопливо, а Шарлотта умирала от желания. Ей хотелось отдаться ему немедленно. Даже когда он стоял перед пей на коленях, его обнаженный мускулистый торс казался ей огромным.
      - Шарлотта...- начал он, но она остановила его, прижав палец к его губам.
      - Я знаю, Патрик, что это должно быть немного больно, потому что... потому что я никогда еще не была с мужчиной, но я хочу, чтобы ты взял меня сразу.
      Он хрипло задышал, и ей стало очевидно, что он жаждет ее столь же страстно, как и она сама.
      - Шарлотта, я...
      Они соединились в едином порыве страсти. Он вошел в нее быстро и глубоко.
      - Тебе будет больно, но потом станет приятно. Я тебе обещаю,- пробормотал он.
      Все было так, как он говорил. Несмотря ни на что, Шарлотта испытывала необъяснимое чувство блаженства. Бормоча нежные, бессмысленные слова, он входил в нее опять и опять.
      - Патрик,- шептала она умоляюще,- Патрик...
      - Сейчас, милая, сейчас. Просто встречай меня да, вот так. О Господи, Шарлотта...
      - Патрик, я люблю тебя! - вырвалось у нее помимо воли.
      Они оба упали, обессиленные. Но уже через некоторое время их любовные ласки возобновились. Он яростно хотел ее. Шарлотта, несмотря на неопытность, отдавалась ему со страстью дикой кошки. Эта их первая ночь длилась для них бесконечно.
      Утром Шарлотта решилась задать больше всего волновавший ее вопрос:
      - Когда ты заберешь меня отсюда?
      Он задумался, потом сказал:
      - Да сегодня же. Не стоит тебя здесь оставлять, я не настолько полон благородства.
      - Благородства? Ты считал бы благородным поступком оставить меня в гареме?
      - Ну, только в этом гареме, у Халифа. Он мой друг, и у него ты была бы в безопасности, если бы не твоя глупая идея бежать в пустыню на верную смерть.
      - У меня были самые лучшие побуждения,- поглаживая его по животу, отвечала Шарлотта.
      - Точно. У тебя всегда самые лучшие побуждения. Особенно в тот день, когда ты решила исследовать базар. И вот в результате ты - Шарлотта Треваррен.
      Ей очень понравились его последние слова, но упоминание о базаре вновь всколыхнуло в ней чувство вины по отношению к Бенине.
      - Я могу пережить то, что случилось со мной, но я безумно беспокоюсь за Беттину. Ведь она не хотела идти со мной, я буквально тащила ее за собой, и Бог знает, что с ней сейчас.
      - Ты говоришь о своей подруге? Той, с которой ты была на базарной площади?
      Шарлотта вся похолодела. Почему он так участливо спрашивает? Неужели с Беттиной случилось что-либо ужасное?
      - Да, - с трудом произнесла она. - Ее зовут Беттина Ричардсон, Где-то она теперь? Продана в рабство? Убита?
      Патрик успокаивающе погладил ее и поцеловал.
      - Мисс Ричардсон не продана в рабство и вообще в полной безопасности. Я видел ее на базаре в тот день и самолично отправил домой в сопровождении знакомого мне мальчишки.
      - Что?!
      - Я ведь тоже был на базаре в тот лень, помнишь? Очевидно, им нужна была только одна женщина, поэтому Беттина осталась на площади, oоглашая ее громкими криками.
      Он усмехнулся.
      Шарлотта испытала почти невероятное облегчение, ей было даже трудно поверить в такое счастье. Значит, с Беттиной все в порядке, этот груз не лежит на ее совести!
      Неожиданно ей пришли на память и кое-какие другие детали того достопамятного дня.
      - Ты был с танцовщицей в тот день, Патрик Треваррен, - объявила она.- Конечно, ты капитан, и, наверное, у тебя есть любовницы в каждом порту. Между прочим, я не потерплю неверного мужа, хотя среди мужчин неверность считается чуть ли не достоинством.
      Он нежно поцеловал ее.
      - Достоинством?
      Шарлотта кивнула.
      - Ну, ты же знаешь, и американцы, и европейцы, вообще все мужчины считают возможным иметь любовниц...
      - А твой отец имеет любовницу?
      - Ну конечно нет.- Шарлотта фыркнула. - Мачеха застрелила бы его, если б он посмел. Да и зачем ему, они ведь очень счастливы с Лидией.
      - Тогда откуда у тебя эти мысли?
      - Не считай меня совсем уж наивной. Я получила образование и много путешествовала, да и наконец, я побывала даже в гареме, так что у меня есть какой-то жизненный опыт. Я знаю, что люди, подобные моему отцу,- это редкое исключение. Вон, даже мистер Ричардсон, когда мы жили в гостиницах во Франции и Испании...
      - Меня не волнует мистер Ричардсон. Расскажи мне лучше о своем отце, мачехе, дяде.
      У Шарлотты уже не было причин скрывать, кто она такая. Она вышла замуж за Патрика, точь-в-точь как написала в письме родным.
      - Я выросла в штате Вашингтон, недалеко от Сиэтла, где мы как-то и встретились с тобой, хотя ты этого не помнишь...
      - Ты была та девчушка, что застряла на мачте и не решалась слезть,- засмеялся Патрик.
      - Ну, тебе понадобилось время, чтобы припомнить это. Мой отец - Брайхам Куад; возможно, ты слышал это имя.
      Патрик вздохнул.
      - В окрестностях Сиэтла это имя невозможно не услышать. Так теперь он, наверное, мечется по всей Европе, переворачивая все вверх дном в поисках своей дочки.
      - Нет, - отвечала Шарлотта.- Я написала им, что вышла за тебя замуж и очень счастлива.
      - Что?!
      - Но ведь теперь - это правда. Мы же вчера поженились, и я уже целую ночь была счастливой.
      Патрик весело расхохотался:
      - Замечательно!
      Он придвинулся к ней, чтобы поцеловать, но она остановила его:
      - Ты еще не рассказал мне о себе.
      Он пожал плечами и нахмурился.
      - Я - единственный сын одного весьма состоятельного человека, которого терпеть не могу... он, впрочем, отвечает мне тем же. После смерти матери он отослал меня в Англию учиться. Там я в конце концов сдружился с дядей, который был капитаном «Чародейки». Три года назад дядя умер.
      - Ты, должно быть, чувствовал себя ужасно одиноко.
      - У меня было все, чего я хотел, - отрывисто произнес он. - Прекрасный корабль, дом, о котором можно только мечтать, куча денег. А теперь у меня есть также очень милая жена - правда, немного похожая на дикую кошку.
      Г чтим и словами он прильнул к ее груди, лаская и обнимая. Шарлотте стало трудно говорить, но она все же попыталась;
      - Т-ты хочешь сына?
      Патрик, довольный, поцеловал ее в грудь к поднял голову.
      - Иногда,- ответил он. - Или дочь.
      Он опять устроился между ее ног и легонько входил в нее, поддразнивая. Тон его, однако, оставался серьезным.
      - Ты хочешь родить мне ребенка?
      Она уже сгорала от желания и нетерпения:
      - Д-да... о-о да...
      - «Да, возьми меня» или «да, хочу родить тебе малыша»? - спросил Патрик, еще чуть-чуть продвинувшись в нее. Он явно получал oогромное удовольствие, дразня ее.
      Шарлотта выгнула спину и впрямь как дикая кошка, стремясь как можно глубже принять его в себя.
      - И то и другое, - пробормотала она, крепко охватывая его бедрами. - Я хочу, чтобы ты взял меня и чтобы у нас от этого был ребенок.
      Больше ей не удалось произнести ни слова, впрочем, так же как и ему. Блаженная страсть охватила их с новой силой.

      Перед рассветом Патрик разбудил новобрачную, а сам вышел позвать слугу. Шарлотта искупалась в бассейне и снова надела свое белое платье.
      - Ты отсылаешь меня обратно в гарем?- смущенно и немного обеспокоенно спросила она Патрика, когда, вернувшись в спальню, увидела Рашида, стоявшего со сложенными на груди руками.
      Поведение Патрика было успокаивающим, но его слова не убедили Шарлотту.
      - Только на очень короткое время. Нам с Халифом нужно кое-что обсудить.
      Шарлотта вспыхнула от возмущения, но не выразила протеста, так как чувствовала, что Патрик настроен решительно.
      Дойдя до хамами, места встреч и гареме, Шарлотта увидела Алев, которая возбужденно схватила ее за руку и потащила во двор.
      - Ты провела эту ночь с Халифом? - требовательно спросила она.
      Шарлотте совсем не понравился тон и смысл вопроса.
      - Нет,- холодно ответила она, освобождая локоть. - Я была с моим мужем.
      Алев подняла брови в немом вопросе.
      - Патрик Треваррен - мой муж,- объяснила Шарлотта с оттенком самодовольства.- Халиф сочетал нас браком в своих апартаментах этой ночью.
      Чувство облегчения на лице Алев было очевидным, хотя в глазах ее что-то блеснуло. Что-то вроде удовлетворенного скептицизма.
      - И твой... муж уже прислал тебя обратно к нам?
      Шарлотта прищурилась.
      - Патрику нужно обсудить с султаном какое-то дело, - сказала она. - Как только он его закончит, я уверена, что мой муж пришлет за мной и мы уедем.
      Взяв снова Шарлотту за руку. Алев села на скамейку под вязом и потянула за собой спутницу.
      - Эта свадьба - была ли она совершена по христианскому обряду или Халиф просто сказал несколько слов и сделал торжественное заявление?
      Шарлотта поперхнулась. Если бы свадебная церемония была совершена священником или мировым судьей, то это могло бы означать, что брак действителен хотя бы в пределах королевства Риц. Но ведь возможно, что эта импровизированная церемония была просто мошеннической сделкой, состряпанной двумя мужчинами, чтобы уложить Шарлотту в постель Патрика.
      - Ну? - торопила Алев, так как Шарлотта молчала.
      - Халиф совершил церемонию сам, - произнесла она жалким голосом; ей не хотелось выдавать своих сомнений, к тому же ситуация, казалось, была ясна ее собеседнице.
      Алев кивнула, сосредоточенно размышляя.
      - Значит, вы с капитаном навсегда связаны в глазах Аллаха,- сказала наконец она,- если, конечно, твой муж не захочет развестись с тобой.
      Шарлотта все еще не оправилась от своих сомнений.
      - Развестись со мной?
      - Если ты не утолишь своему капитану, Шарлотта,- важно произнесла Алев,- все, что ему понадобится, - три раза ударить в ладоши и произнести: «Я развожусь с тобой».
      - Но это ужасно!
      - По нашим законам - продолжала Алев,- такое расставание вполне возможно. И это еще не все: мужчина может иметь до четырех жен, а наложниц - сколько захочет.
      Шарлотта вскочила, затем снова села. Вид у нее был очень несчастный. Она с чистым сердцем отдала себя Патрику, уверенная, что она его жена. Все казалось таким ясным, когда она лежала с ним вместе или купалась в бассейне маленького дворика, прилегающего к спальне. А теперь все выглядит таким запутанным.
      - Патрик и я - американцы,- заметила она, и в голосе ее чувствовалась уверенность,- и исламские законы не относятся к нам.
      - Относятся, когда вы живете в исламской стране,- объяснила Алев беззлобно, - ведь Треваррен отослал тебя обратно в гарем, не так ли? Кроме того, это может означать, что брак был незаконным.
      Шарлотта почувствовала себя совсем обескураженной. Она поднялась и стала мерить шагами землю перед скамейкой.
      - Не думаешь ли ты, что он обманул меня? - Она обращалась скорее к себе, чем к Алев.
      - И это будет уже не в первый раз, когда мужчина говорит неправду, чтобы заманить женщину в свою постель, разве не так?
      Шарлотта остановилась и посмотрела на Алев, уютно сидевшую на скамейке. Пятнистая тень от листьев вяза дрожала на ее лице и фигуре.
      - Почему ты стараешься расстроить меня? - требовательно спросила она. - Что я тебе такого сделала?
      Алев вздохнула и поднялась со скамейки.
      - Я не хочу тебе ничего плохого, но до тебя, видно, никак не доходит, что здесь все по-другому, и я пытаюсь предостеречь тебя, чтобы ты не питала надежд, которые приведут к разочарованию.
      С этими словами собеседница исчезла внутри сераля, а Шарлотта задумчиво уставилась на ветки вяза. Неужели Патрик просто использовал ее? Правда ли, что он хотел снова оставить ее в гареме, теперь, когда получил от нее удовольствие? Она должна выяснить это. Шарлотта прикоснулась ладонью к шершавой коре вяза. Последний раз при побеге она чуть не погибла в пустыне и, конечно, не хотела бы снова пройти через это испытание. Нет, если Патрик действительно обманул ее, она узнает об этом до его отъезда и найдет способ пробраться на борт «Чародейки». Выработка плана, каким бы нелепым он ни казался, всегда приводила Шарлотту в хорошее настроение. Она выждала несколько минут, чтобы успокоиться, и вернулась в гарем.
      В эти часы перед полуднем женщины спали, раскинувшись на своих кушетках, но Шарлотта была слишком возбуждена, чтобы лежать спокойно. Сердце ее забилось, когда Рашид, поймав ее взгляд, жестом пригласил подойти к нему. С необычным для нее рвением она пошла навстречу евнуху, чуть не столкнувшись с ним у дверей.
      - Ваш муж хочет, чтобы вы пришли к нему в спальню.
      Сердце Шарлотты замерло, а потом сильно забилось, словно пойманная птица в клетке. Голова ее кружилась от радости, и в то же время она испытывала чувство презрения к Патрику, во власти которого было обращаться с ней как с рабыней. Они подошли к открытой двери в комнату Патрика. Рашид жестом пригласил Шарлотту переступать порог и оставил их. Внутри у Шарлотты все кипело, но она заставила себя мило улыбнуться.
      - Привет, мистер Треваррен!
      Патрик только что отправил в рот горсть крупного темного винограда, и ему пришлось дожевать и проглотить, прежде чем он смог ответить.
      - «Мистер Треваррен»? Мне это нравится. Звучит старомодно и обманчиво-покорно.
      Внутри у Шарлотты все перевернулось.
      - Если тебе нужна покорность, я могу посоветовать купить на рынке обезьянку и выдрессировать ее так, чтобы она танцевала на задних лапках, как только ты щелкнешь пальцами! - выпалила она.
      Шарлотта была в смятении, ей хотелось и броситься в объятия Патрика, и отодрать его за уши - все это одновременно. Он засмеялся и протянул руки.
      - Ты слишком храбрая, или слишком глупая, любовь моя. Я еще не разобрался.
      Она глубоко вздохнула, но не смогла скрыть свою главную заботу.
      - Одна женщина в гареме сказала мне, что ты можешь развестись со мной, просто хлопнув три раза в ладоши. Это правда?
      Глаза Патрика озорно сверкнули.
      - Абсолютная,- ответил он. Шарлотта покраснела от возмущения.
      - Она сказала также, что ты можешь иметь четырех жен и сколько захочешь наложниц, - стараясь не выдать охвативших ее чувств, внешне спокойно продолжала она.
      Он кивнул.
      - Здесь, в Рице, я могу иметь, по своему выбору, несколько жен, но брачные узы будут действительны, конечно, только в арабских странах. Что же касается наложниц, то их число не ограничено не только здесь, но и в христианском мире.- Уголок его рта незаметно дрогнул, когда он уделал паузу, глядя на Шарлотту.- Иди сюда.
      Ей хотелось устоять, но она не смогла. Она подошла к нему - и оказалась в его объятиях.
      - Я не буду твоей наложницей!- заявила она из чистой бравады.
      Патрик стянул с нее платье, обнажив плечо и грудь.
      - Ты будешь тем, кем я попрошу тебя быть, - возразил он охрипшим голосом,- и мы оба знаем это.
      Он поцеловал ее, и, как ни хотелось Шарлотте воспротивиться этому, она тут же оттаяла. Патрик раздел ее, лаская в восхищении прекрасное, доступное его прихоти тело, и, наконец, положил ее на кушетку, любуясь ею.
      После этого он с блаженной безжалостностью насладился ею при помощи рук, губ и других приспособленных для этого частей тела. Шарлотта уже полностью выдохлась, когда он наконец отпустил ее. С чувством полного удовлетворения она в изнеможении опустилась на его грудь.
      Коричневыми от загара длинными пальцами одной руки Патрик ласково взъерошил ей волосы и по-хозяйски похлопал ее пониже спины. Шарлотта готова была в эти минуты на все, лишь бы услышать от мужа слова любви, но, увы, никаких нежных слов она не услышала.
      - Мы отплываем завтра с утренним приливом,- сказал он вместо этого.
      Собрав оставшиеся силы, Шарлотта подняла голову, чтобы заглянуть в чернильно-синие глаза Патрика:
      - Я... я хочу поехать с тобой.
      Он дотронулся указательным пальцем до кончика ее носа и снисходительно посмотрел на нее.
      - Я уже говорил вам, миссис Треваррен: куда поеду я, туда поедете и вы. Вы не доверяете мне?
      Остатки боевого духа вернулись к ней.
      - Конечно, я не доверяю тебе,- она прикасалась к его нижней гy6e, - да и с какой стати, если я могу быть просто первой из четырех жен или вообще не быть женой?
      - «Вообще не быть женой»...- нахмурился Патрик. - Во имя всех святых, что ты имеешь в виду?
      - Наш брак будет недействителен везде, кроме этого королевства. - Шарлотта казалась смелой и вызывающей, но на самом деле еле сдерживала слезы.- И даже в Риде все, что тебе надо сделать, чтобы избавиться от меня, так это хлопнуть в ладоши и произнести несколько слов.
      Патрик поднял голову, чтобы поцеловать ее губы.
      - В таком случае я считаю, что тебе надо вести себя хорошо.
      Это был не тот ответ, на который Шарлотта надеялась.
      - Моему отцу это не понравится, - предупредила она.- Когда папа и дядя Девон узнают, как позорно ты использовал меня, они отрежут тебе пальцы на руках и ногах и заставят съесть их.
      Он притворно сморщился.
      - Боже, какие угрозы, миссис Треваррен! Я напуган до смерти!
      - Если бы у вас были мозги, мистер Треваррен,- продолжала Шарлотта, - вы бы испытали страх за свою жизнь. Брайхам Куад - человек, с которым шутки плохи.
      Глаза Патрика смеялись, хотя рот его был крепко сжат.
      - Тогда, богиня, будет прекрасно, если я сыграю шутку не над почтенными сэрами, а над тобой. - Он повернулся так, что Шарлотта снова оказалась под ним, глядя на него со смешанным чувством раздражения и желания.- Раздвинь ноги, жена моя,- сказал он - я хочу тебя. Сейчас.
      Всего несколько минут спустя Шарлотта уже стонала от удовольствия, а Патрик упивался ее бурной страстью, стараясь в то же время удержать ее в некоторых границах.
      Он не отослал ее ни в полдень, ни вечером. Все это время они купались в бассейне, ели и занимались любовью столько раз, что Шарлотта уже потеряла счет.
      Утром, попрощавшись с Рашидом и Халифом, Шарлотта взошла на борт «Чародейки» со своим мужем. На ней были яркие желтые одежды, присланные Алев. Она стояла на палубе, глядя, как величественный белый дворец исчезает в сапфировой дали.
      - Вернись в мою каюту, - приказал, проходя мимо нее, Патрик, занятый своими делами на корабле,- не хочу, чтобы ты долго находилась на солнце.
      Шарлотта подчинилась, поскольку у нее не было выбора. До капитанской каюты ее провожал мистер Кохран, который обещал принести чай и фрукты. Скучая в ожидании, Шарлотта прочла названия на корешках всех книг Патрика, затем добралась до судового журнала. Покончив с этим занятием и не найдя в журнале ничего для себя интересного, она открыла верхний ящик стола. Внутри она увидела пачку писем, перевязанную тонкой ленточкой и скромно задвинутую в угол. Бумага была плотная, светло-голубого цвета, и от нее исходил запах гардений.
      Шарлотта прекрасно понимала, что нельзя совать свой нос в чужие письма, но надписи на конвертах возбудили ее любопытство и ревность. Имя и фамилия Пилар Квериды были аккуратно написаны в верхнем левом углу каждого конверта вместе с названием маленького городка на Южном побережье Испании - Коста-дель-Сьело.
      Она едва успела положить письма обратно и закрыть ящик стола, как и каюту вошел Патрик. Он остановился у двери, бросив на Шарлотту странный взгляд, словно подозревал ее в совершении какого-то недостойного поступка, но не мог доказать это.
      Она не стала спрашивать, кем была Пилар Кверида, так как слабый запах духов, исходивший от писем, ответил ей на этот вопрос.
      Открытие так потрясло Шарлотту, что она чуть не потеряла сознание. Схватившись руками за край стола, она спросила:
      - Куда мы плывем?
      Патрик пересек комнату, присел на край кровати, вздохнул, сбросил с себя сначала один ботинок, а затем другой.
      - В Испанию, - ответил он и рухнул на спину, не проявляя никакого интереса к Шарлотте.
      Она села на стул, сцепив пальцы рук на колене.
      - Ты не заболел? - спросила она, так как другие вопросы, приходившие ей на ум, были слишком опасными и могли повлечь за собой неприятные выяснения.
      Ее муж снова вздохнул так же тяжело, как только что.
      - Нет, Шарлотта, - терпеливо ответил он, - я просто вымотан. Не думаю, что мне удалось поспать более двух часов подряд с тех пор, как мы поженились.
      Шарлотта покраснела, но, когда Патрик зевнул, невольно зевнула и сама. Подождав, пока его дыхание стало ровным и глубоким, она сняла туфли и осторожно устроилась на кровати рядом с ним. И, едва успев закрыть глаза, тоже погрузилась в сладкую дремоту.
      ***
      - Сколько еще осталось времени до нашего прибытия в Испанию? - спросила Шарлотта несколько часов спустя, когда они с Патриком стояли, вглядываясь в темноту моря и небо, полное звезд.
      Патрик стоял, прислонившись к поручням. Казалось, ширь моря и скрип корабельных снастей поддерживают его, дают ему новые силы.
      - При благоприятном ветре мы будем там завтра, - рассеянно ответил он.
      Шарлотта умирала от ревности к таинственной Пилар, боясь, что эта женщина занимала твердую позицию в сердце Патрика. Выходит, у него была любовница. За морем была одна, на «Чародейке» - другая... Возможно, он никогда не будет относиться к женщине с подобающим почтением.
      Ее охватило странное чувство сладкой печали, и она дотронулась до его руки:
      - А после Испании куда мы отправимся?