Глава 45

Дети, Рейд и охранники, как могли устраивались в кают-компании «Тени». Лаура, порывшись в шкафчике, извлекла две бутылочки вина из местных запасов.

Элтон Вэнс и Том Нельсон стояли в дверях камбуза, выходивших в кокпит, вода с дождевиков все капала и капала. Под руками у обоих висели автоматы «узи».

– Эй, Вуди, не хотите выпить пива или кока-колы? Элтон, Том?

Охранники покачали головами Элтон Вэнс повернулся к Вуди.

– Мы идем на пирс, – сказал он. – В такую погодку, конечно, не помешало бы выпить горячего кофе покрепче. Если заварите, не откажемся...

– Да, льет как из ведра. У меня тут где-то были прорезиненные плащи. Хотите – переоденьтесь, – предложил Рейд.

– У нас тоже непромокаемые, – отказался Элтон.

Оба агента поднялись по лестнице, ведущей в кокпит, и скрылись из виду. Тяжелые шаги затихли на корме.

– Слишком жесткая у них обувь, – хмуро бросил Рейд. – Поцарапают мне палубу.

– Вы уж их простите, – съехидничал Вуди. – Когда они обувались, то никак не предполагали, что будут ходить по палубным доскам.

Рейд подошел к шкафчику и вытащил оттуда желтый дождевик и такие же брюки.

– Это на случай, если мне понадобится наверх, – сказал он.

Вуди дождался, пока вскипит вода, заварил кофе и ушел с термосом к охранникам.

Волк обнюхал дверь и, сделав насколько кругов по комнате, улегся у ног Реба.

Торн Гри и Шон Меррин стояли у леера. Торн осматривал пирс в бинокль, Шон ждал своей очереди. Они увидели Вуди, который подавал дымящиеся кружки охранникам на пирсе. Дождь и ветер усилились, и Торн, стараясь защититься от косых струй, поднял воротник плаща.

– Похоже, можно немного расслабиться, – сказал Шон. – Тут целая армия собралась. Надо быть законченным психом, чтобы сюда сунуться. – Агент кивнул в сторону снайпера на крыше эллинга и другого – на мостике пятидесятифутового судна, пришвартованного менее чем в сотне ярдов от «Тени».

– А Флетчер и есть законченный псих, – сказал Торн. – У снайпера на мостике как будто винчестер семидесятой модели, да?

– Вы хотите сказать, модель «два-семьдесят»? – спросил Шон. – С приплюснутым патроном? По-моему, на таком расстоянии идеально подошел бы тридцать шестой калибр и 180-грановая пуля.

Торн фыркнул:

– Для охоты на оленей – может быть. Но снайперы, малыш, применяют только тридцать восьмой калибр. Все снайперы в мире пользуются именно этим оружием. И на таком расстоянии любой из них прошьет тебе мочку уха раз пять подряд, ни разу не задев щеки.

– Я часто хожу на охоту, – продолжал Шон, пытаясь не дать разговору заглохнуть. – Отец всегда брал меня с собой. Мы всегда стреляли из тридцать шестого.

– 180-грановыми пулями?

– Да.

– Знавал я во Вьетнаме одного снайпера, морского пехотинца. Теперь он шерифствует в Юте. Этот парень снес вьетконговцу голову на дистанции больше четверти мили. Вьетконговцы так и не поняли, что произошло.

– Вы атеист?

– Я – «Весы», – сухо ответил Торн.

– Похоже на охоту из засады.

– Верно. – Торн направил бинокль на водолаза, всплывшего рядом с кораблем береговой охраны. Под навесом на корме катера стояли часовые, по-видимому, мокрые насквозь, несмотря на дождевики. «Не приведи Господь вкалывать на такой поганой работе», – подумал Торн, глядя на водолаза. Тот окликнул часовых, один из них подал вниз пару полных баллонов и втащил использованные на борт. Потом Торн увидел, как пузырчатый след продвигается по воде в сторону «Гаттераса», откуда распростертый ничком снайпер спецназа наблюдал в окуляр за «Тенью».

«Целый вечер бултыхаться в этой черной жиже! Вот уж не позавидуешь парню!»

Глава 46

«Фалькон» летел на высоте двадцать тысяч футов над землей курсом на Майами. В дипломате Мастерсона заверещал телефон. Звонил Тод Пиплз.

– Где вы находитесь? – спросил он.

– Над заливом, приближаемся к Флориде. Команда приземлится чуть раньше нас.

– В далласском аэропорту взорвалась бомба. Только что пришло сообщение. Похоже на... в общем, десять человек погибли, о раненых пока ничего не известно.

– Бомба? Когда?

Рейни с зажатой в руке Библией подскочил в кресле.

– Что там? Бомба? Какая бомба, где?

– Минут пятнадцать – двадцать назад, – ответил Мастерсону Пиплз.

– Может, диверсия? – Мысленно Пол уже прикидывал, могла ли бомба предназначаться в помощь Еве Флетчер, чтобы старухе легче было уйти от слежки.

– Какая бомба, где? – переспросил Рейни.

– В далласском аэропорту, – бросил в сторону Пол. Потом снова заговорила трубку: – Взрыв произошел уже после отлета Евы Флетчер – Джо связался со мной, как только самолет поднялся в воздух. Неувязка. Может, механизм сработал с опозданием? Мог Флетчер запланировать диверсию как отвлекающий маневр, чтобы дать старухе незаметно проскользнуть на борт самолета?

– Чтобы Флетчер подсунул бомбу, которая взорвалась на двадцать минут позже, чем надо? – Пиплз недоверчиво хмыкнул. – Он слишком аккуратен. Хотя в случайное совпадение поверить тоже трудно.

– Бомба – весьма действенное средство отвлечь внимание. Если бы Ева сидела в аэропорту... Может, рейс сначала задержали, а потом все-таки отправили вовремя, а Флетчер заложил взрывное устройство, учитывая задержку? Сложновато, конечно, и все же... Тод, ты можешь по своим каналам проверить, не менялось ли расписание? Все изменения после покупки билета.

– Разумеется, – в трубке послышался цокот ударов по клавишам. – Одну минуту.

На телефоне Пола снова звякнул зуммер вызова.

– Сам-то ты в это веришь? Оставайся на связи, Тод. Мне звонят по другому каналу.

– Жду, – ответил Пиплз.

– Алло?

– Пол? – Голос едва пробивался сквозь помехи.

– Это ты, Джо?

– У нас катастрофа.

– Ты про бомбу?

– Бомба? Что... нет, не бомба. Пол, мы не можем найти ее!

– Не понял! Кого найти?

– Старуху, – сказал Джо. – Ее нет в самолете.

– Да куда, будь я проклят, она могла деться? Посмотрите в сортире. – У Пола упало сердце.

– Мы смотрели. Ларри опрашивает стюардесс. Погоди секунду...

Пол услышал, как Джо с кем-то переговаривается, вероятно, с Ларри Барроузом.

– Она выскочила.

– Что-о?! – взревел Пол. – Да вы в своем уме? Как можно выскочить из самолета, мать вашу распротак!..

В трубке послышалось отдаленное мычание Ларри. Помехи усилились, и Пол почти ничего не понял.

– В аэропорту? В Далласе?

Послушав еще несколько секунд, Пол переключился на Тода Пиплза.

– Борт вылетел в положенное время, – сообщил тот. – Странно.

– И чем дальше, тем больше. Звонил Маклин. Ева ускользнула от них в аэропорту в Далласе.

– Значит, села на другой самолет.

– Тод, узнай, какие рейсы попали в промежуток между рейсом на Майами и взрывом. Потом перезвони.

Мастерсон дал отбой. Минуту-другую он сидел молча и задумчиво похлопывал себя по губам трубкой. Весь день какая-то неясная мысль не давала ему покоя. С того момента, как услышал от Рейни: «Шесть лет назад мы с Торном и Джо стояли в госпитале в комнате ожидания, вымазанные твоей кровью». И еще слова, сказанные недавно Тодом Пиплзом. Слова, по непонятной причине накрепко засевшие в памяти: «У него есть только одно слабое место – его мать. Каждый год в день своего рождения или около того Флетчер с ней встречается. Не считая одного случая шесть лет назад, когда он просто не мог этого сделать».

– Рейни, когда Флетчер удрал из тюрьмы?

– В день, когда тебя ранили. Или на следующий. Не помню точно. Нам не сразу сообщили.

– Ах он, сукин сын, так вот оно что! – вскричал Мастерсон. – Шесть лет назад Мартин пропустил встречу с Евой. Это случилось, когда он был...

«Да ведь это годовщина гибели его жены и ребенка!»

– Где был? В чем дело? – затеребил Мастерсона Рейни.

Снова схватив телефон, Мастерсон начал лихорадочно давить на кнопки.

– Торн, это Пол. Она ускользнула. Ева Флетчер оставила с носом Джо и его команду, но не это главное. Главное – она подсадная утка. Объявите повышенную готовность. Флетчер все еще в Новом Орлеане. Я буду в Приозерном аэропорту через сорок пять минут.

«Господи, где была моя голова!»

Набирая прямой номер Пиплза, он закричал в открытую дверь к пилотам:

– Поворачивайте назад!

– Ты уверен? – Рейни вскочил на ноги, но вовремя спохватился и, пригнув голову, избежал удара.

– Головой ручаюсь.

Рейни двинулся к кабине пилотов. Второй пилот вышел ему навстречу.

– Новый Орлеан уже накрыт ураганом, – сообщил он. – Аэропорт закрыт. Надо или лететь в другое место, или пару часов подождать.

– В Новый Орлеан! – закричал Пол. – Немедленно! Приозерный аэропорт.

– Я же объясняю: аэропорт закрыт. Вы, наверное, не поняли. Земли вообще не видно. Он в полосе урагана умеренной турбулентности. Умеренная означает, что нас не будет швырять из стороны в сторону вроде консервной банки, а просто ударит о землю.

– Тогда мы откроем этот аэропорт! – взревел Пол.

– Не может быть и речи, сэр. – Похоже, второй пилот решил, что Мастерсон просто не понимает, к чему может привести полет сквозь ураган. – Летные правила не позволяют...

– Поворачивай на Приозерный, или я вышибу тебе мозги и сам сяду за штурвал!

– Но это невозможно. Самоубийство! Турбулентность швырнет нас о землю.

– Не связывайся с диспетчером, пока не подлетим совсем близко, потом пошлешь сигнал бедствия и сядешь, ясно? И не болтай, что это невозможно! Вообще поменьше болтай и побольше делай. А не подчинишься – это и будет настоящее самоубийство.

Второй пилот вернулся в кабину и склонился над креслом первого. Выслушав, первый пилот обернулся и посмотрел через плечо на Пола – тот вынул пистолет и демонстративно дослал патрон в патронник. Потом Мастерсон положил руку на подлокотник так, что кисть свесилась и дуло смотрело вниз. Самолет резко накренился на левое крыло и лег на курс северо-северо-запад, направляясь к побережью.

– Летим обратно, в шторм? – спросил Рейни.

– Да. Не хочешь ли сойти? Они вон хотят. – Пол рассеянно кивнул в сторону пилотской кабины.

– Сойду, и куда потом?

Пол улыбнулся.

– Помолись за нас, Рейни. За нас и за каждого из наших парней в Новом Орлеане.

– Я никогда не перестаю молиться, Пол. Никогда, и похоже, сейчас мои молитвы дошли по назначению.

– Надо было остаться.

Рейни кивнул, соглашаясь, и проворчал что-то насчет крепости задним умом. Тем временем Пол еще раз набрал номер Пиплза. Еще ни разу Рейни не видел Пола таким подавленным.

Если они благополучно приземлятся, то это будет Божьим знаком, решил Рейни Ли. И тогда он, Рейни, исполнит свой долг. Он надеялся, что Пол не встанет у него на пути. В противном случае придется переступить через него. И через любого, кто встанет между ним и Мартином Флетчером. Ибо Бог предназначил Флетчера для Рейни.

Глава 47

Лаура любила дождь. В дождь мир преображается, словно попадаешь в волшебную страну, полную журчания, шорохов и шума ветра. Ей нравился глухой перестук капель по доскам палубы над головой и по бесчисленным штормфалам, вцепившимся металлическими зубьями в алюминиевые мачты. Но сейчас ветер обрушивался на них стеной и безумно завывал в переплетении снастей. Пытаясь успокоиться, Лаура выпила два стаканчика красного вина. Вуди, в белых итальянских брюках и рубашке из мятого калифорнийского шелка, сидел на кушетке. Кобура на его плече выглядела неуместно. Взгляд холодных, задумчиво прищуренных глаз агента казался еще более отстраненным, чем всегда.

– Вы играете в гольф или в теннис? – спросил его Рейд.

– В гольф, время от времени. И езжу верхом. Неплохая тренировка.

– Наверное, профессия телохранителя довольно скучная, – сказала Лаура.

– Не то чтобы скучная. Обычно работа спокойная, но покой всегда предвещает...

– Бурю, – закончил за него Рейд и рассмеялся. – Верно подмечено.

Лаура тоже улыбнулась.

– Будем надеяться, что буре придет конец и нам станет так же покойно, как было раньше, – сказала она. – Любопытно, что творится сейчас в Майами?

– А вы чем занимались раньше? – спросил охранника Рейд.

– Так, всем помаленьку, – последовал ответ.

– А где приобрели навыки костолома? В школе или раньше? Поделитесь, что происходит в душе, когда причиняешь боль другому человеку.

– Я никому не причиняю боли, пока какой-нибудь подонок не поднимет руку на тех, кого я охраняю, – сказал Вуди. – Придет день, и вы еще порадуетесь, что я такой, какой есть. Благодаря людям вроде меня люди вроде вас могут спать спокойно.

– Пойду проведаю детей, – сказала Лаура. – Рейд, Вудроу, не хотите ли по стаканчику вина?

– Звучит заманчиво, – отозвался Рейд. – Но мне сначала надо выгулять Волка, а заодно передать еще кофе охранникам снаружи.

Вуди поднялся:

– Лучше я это сделаю.

– Да ну, глупости. Дождь вымочит вашу замечательную рубашку. Я сам схожу.

– Вас все равно не пустят на берег, – сказал Вуди и сел на место. – Приказ Мастерсона.

Рейд удивленно поднял брови.

– Какой марки ваш пистолет? – спросил он, резко меняя тему.

– "Глок".

– Можно взглянуть? Никогда не видел «глок» вблизи. Вообще от пистолетов мне как-то не по себе. Слишком узкопрофессиональное оружие. Годится только для стрельбы в людей, хочу я сказать.

– Ну, пока среди людей не перевелись любители пострелять, мое оружие останется при мне. – Вуди достал пистолет и посмотрел на Рейда.

– Мир без оружия стал бы лучше, – сказала Лаура.

Вуди вытащил обойму и патрон из патронника, потом, рукояткой вперед, подал оружие Рейду. Тот взял пистолет и прицелился в стену, а затем вернул хозяину.

– Любопытно. Насколько я помню, пистолет должен быть тяжелее. Вы держите пулю прямо в стволе? А это не опасно?

– Не в стволе, а в патроннике. Мы носим оружие так, чтобы его можно было применить в любой момент. Иногда доля секунды решает, умрешь ты или останешься в живых.

– А где предохранитель? – спросил Рейд.

– Предохранителя как такового здесь вообще нет. Как у револьвера с...

– Пожалуйста, – резко перебила Лаура, – давайте уберем оружие. По мне, так вовсе нет нужды все время держать курок на взводе. Пол никогда не вошел бы с заряженным пистолетом.

– Я не про то, – сказал Рейд. – Нисколько не сомневаюсь, Вуди знает, что делает. Но стены здесь тонкие. Случись стрельба... Могут пострадать дети или кто-нибудь другой.

Лаура повернулась и ушла в ванную.

– Не волнуйтесь, – сказал Вуди и вставил обойму на место. Лишний патрон он убрал в карман.

Рейд налил кофе в два пластмассовых стаканчика и закрыл их крышечками, потом надел свой макинтош.

– Волк! – позвал он. Собака вскочила и бросилась к Рейду. Он прицепил к ошейнику поводок и вышел, держа стаканчики в правой руке.

Как только Рейд оказался за дверью, Вуди вытащил из кобуры пистолет и, стараясь не шуметь, передернул затвор. Затем вынул обойму и вставил в нее патрон, вынутый по просьбе Лауры. Вуди усмехнулся. Ох уж эти штатские!

Узкие снопы света с «Гаттераса» освещали агентов, которые стояли с зонтами на пристани. Рейд набросил капюшон и перелез на пирс. Охранники подошли к нему. Волк обнюхал их и замахал хвостом. Пес приседал под резким ветром, а вот дождь, похоже, ничуть его не смущал. Рейд оглянулся и увидел Вуди. Агент стоял у кормовой двери с телефоном в руках.

– Эй, ребята! – крикнул Вуди. – Торн объявил повышенную готовность.

– Почему? – крикнул Элтон Вэнс.

– Откуда мне знать! Хочешь – спроси у него сам!

Рейд протянул охранникам кофе:

– Думаю, вам это не помешает. Если понадобится что-нибудь еще, постучите в борт, и я...

– Спасибо, – перебил его Элтон. – Кофе очень кстати. Ну и погодка, будь она неладна!

– Я хочу выгулять пса, – сказал Рейд.

– Нам велено, чтобы вы держались все вместе, пока не скомандуют отбой, – ответил Элтон. – А сейчас – слышали? – и вовсе повышенная готовность. Я сам схожу. Заодно передам приказ охраннику у ворот.

Элтон взял поводок и двинулся по пристани вслед за собакой.

– Ну ладно, – сказал Рейд Тому Нельсону. – Когда пес закончит свои дела, просто пустите его на палубу – он сам поскребется в дверь.

Рейд оглянулся и заметил, что Вуди уже скрылся.

– Кстати, а вам приходилось работать с Вуди раньше?

– Нет. – Агент покачал головой. – Ни Торну, ни Шону тоже. У нас крупная организация.

– Но он из УБН, правильно?

– Лучше спросить у него самого. – Нельсон усмехнулся. – Я лично не спрашивал.

Рейд пожал плечами:

– Сдается мне, этот парень небольшой любитель отвечать на вопросы. Но вроде неплохой. И детям нравится.

Рейд вернулся на яхту, запер за собой дверь камбуза и скинул плащ.

– Бр-р, ну и ветер! – сообщил он. – И дождь по-прежнему как из ведра. Приму-ка я горячий душ. – Рейд поцеловал Лауру и посмотрел ей в глаза. – Присоединяйся.

– Нет. – Она покачала головой. – Лучше схожу к Эрин и попробую уложить ее спать. По-моему, она куда больше расстроена встречей с Полом, чем старается показать.

Рейд повернулся к охраннику:

– Вуди, прислушивайтесь, не поскребется ли Волк. Парни пустят его на палубу, и пес сам попросится сюда.

Агент открыл книжку, найденную на журнальном столике, – иллюстрированное издание «Дня из жизни Америки».

– Вернусь минут через двадцать, – сказал Рейд и вышел в коридор.

– Иди-иди, пижон, – буркнул Вуди себе под нос.

Он выглянул и убедился, что Рейд скрылся в душевой. Немного выждав, скинул ботинки, вытащил пистолет и прокрался к двери на корме. Здесь Вуди застыл, прислушиваясь. До него донесся шум льющейся воды. Он убрал пистолет в кобуру и вернулся в каюту. В иллюминаторе мелькали ноги Тома Нельсона, который расхаживал вдоль борта под проливным дождем. Вуди отправился на камбуз, снял там рубашку и повесил ее на спинку стула, а потом пригладил мокрые волосы. Сверкнула молния; ослепительно белый сноп света на миг осветил каюту и коренастую фигуру опытного агента УБН.

Элтон повел пса в конец пристани, кивнул по пути полицейскому, прикрывавшему пирс со стороны автостоянки. Прилегающую к пирсу часть стоянки занимали трейлеры для перевозки лодок. Волк засеменил вдоль первого же прицепа, обнюхивая колеса и отдавая им честь задней лапой. Элтон осмотрелся. Мостик спортивно-рыболовного катера, на котором засел снайпер спецназа, едва угадывался в туманной мгле. Катер береговой охраны и вовсе темнел неясным пятном. Человек с зонтом торопливо прошмыгнул в сторону яхт-клуба. Элтон ждал, пока собака наконец завершит обход территории и он сможет вернуться на пирс. Возле яхты должно находиться не меньше двух человек. Хотя, учитывая стянутые силы, тревожиться не о чем. Да и Флетчер сейчас во Флориде.

Пес увлек Элтона к новому трейлеру и продолжал смотр колесам.

– Пожалуй, и мне не помешает облегчиться, – пробормотал Элтон. – Подожди-ка здесь.

Он привязал собаку к прицепу, шагнул в сторонку и, оглядевшись, расстегнул ширинку.

Едва приступив к делу, Элтон услышал позади шум. Он оглянулся через плечо и увидел полицейского, идущего от ворот с зажженным фонариком в руке. Полицейский тронул рукой козырек, повернулся спиной и тоже начал расстегивать штаны. Элтон решил, что пора возвращаться, и двинулся к собаке. Волк зарычал.

– Ну, нечего рычать на своих. Мы тебе не соперники – просто пузыри слабоваты.

Собака снова оскалилась, и, прежде чем Элтон успел обернуться, лжеполицейский схватил его за горло и, молниеносным движением вогнав стальное лезвие глубоко в основание черепа, оборвал жизнь охранника.

Мартин Флетчер придержал мертвое тело, потом опустил на землю и, стащив с Элтона плащ, накинул на недавно приобретенную полицейскую форму.

Кофе оказался как нельзя кстати. Горячий напиток согрел Тома Нельсона. Молнии так и сверкали, а от грома закладывало уши. Хорошо хоть этим молниям не было смысла лупить в человека, когда вокруг торчало столько алюминиевых мачт. Том вгляделся во мглу, откуда должен был появиться Элтон с собакой. «Чертова повышенная готовность», – проворчал он себе под нос.

Наконец показался Элтон. Собака, видно, не нагулялась, и ему приходилось тащить упиравшегося пса за поводок. Том попробовал рассмотреть снайпера на «Гаттерасе», но куда там – даже палуба катера береговой охраны едва просматривалась.

Булькнула вода. Том глянул вниз – рядом с кормой «Тени» всплыл водолаз. Охранник помахал ему рукой, и тот, махнув в ответ, поплыл к пирсу. Том присел на корточки, собираясь спросить у водолаза, как дела. Надо же, как быстро их меняют: первый был негр, а этот белый. Или?..

Глядя в голубые глаза за стеклами маски, Том потянулся к своему «узи». Элтон с псом были уже рядом.

– Эй, Элтон... – Том оглянулся и тут только понял, почему сменился водолаз. Плащ Элтона был накинут на плечи совсем другого человека. А ремень с «узи» съехал куда-то за спину...

Когда Мартин Флетчер наклонился, чтобы добить охранника, овчарка, использовав подвернувшуюся возможность, вырвала поводок и стремглав умчалась прочь.

Мартин вытер лезвие и огляделся, все ли тихо. В который уже раз он подивился, почему люди, заглядывая в глаза скорой неминуемой смерти, не вопят от ужаса.

Невысоко в небе провыли реактивные двигатели. Самолет летел на восток, в сторону аэропорта. Мартин и Курт Штайнер непроизвольно задрали головы. Но ни тот, ни другой не разглядели посадочных огней.

Глава 48

«Фалькон» трясло и кидало из стороны в сторону. Пробив самое сердце злобной черной тучи, самолет пошел на снижение. Вода ручьями стекала по иллюминаторам, гром заглушал рев двигателей. Самолет заложил крутой вираж над озером Понтчартрейн и выпустил закрылки.

– Не так все и скверно, – произнес Мастерсон. – Поверхность озера я вижу. Надеюсь, не придется знакомиться с тем, что пониже.

– Бог не привел бы нас сюда, чтобы утопить, – заявил Рейни. – Все обойдется.

Самолет начал заходить на посадку. Внезапно заверещал телефон. Пол был даже рад отвлечься от мыслей о неминуемой посадке вслепую, когда малейшая оплошность грозит гибелью.

– Привет, Тод, – громко сказал Пол.

– И от меня передай, – сказал Рейни, разглядывая белесую муть за окном. – Пусть не поминает лихом.

– Как дела? – спросил Пол. – Мы тут собираемся разбить казенную птичку. Дело идет на лад – видимость нулевая. – Пол выслушал ответ и, побледнев, прижал руку ко лбу. – Ладно, я все понял.

– Что там? – спросил Рейни. В эту секунду самолет сильно тряхнуло, земля в иллюминаторах встала на дыбы.

– Похоже, наши молодцы дали маху, – констатировал Пол.

Рейни вцепился в кресло так, что побелели пальцы. Самолет, взмывая ввысь, затрясся, словно машина на ухабах.

– Это и называется ошибочным заходом, – продолжал Мастерсон. – Ничего, попытка – не пытка, заложим еще кружок и сядем. Сдается мне, что пилоты наши не так уж плохи.

Рейни улыбнулся: Пол говорил совершенно спокойно, даже весело. Хотя боялись они наверняка одинаково.

– Что слышно от Тода? – стараясь не клацать зубами, повторил вопрос Рейни.

– Мартин устроил праздничный фейерверк в честь своей мамочки.

– Бомба в Далласе?

– От миссис Флетчер осталось мокрое место. Стефани находилась в сорока или пятидесяти футах от эпицентра. Ей крепко досталось. Шок, раны, повреждены барабанные перепонки, перелом ноги и в довершение всего сотрясение мозга. Но, говорят, поправится.

Самолет наконец выровнялся, но тряска не ослабевала.

– Плохие вести, – заметил Рейни. – Мартина теперь ничем не зацепить.

– Он оборвал все связи с прежней жизнью.

– На тот свет собрался.

– Что-то подсказывает мне: на этот раз самолет приземлится. – Пол вновь выдвинул антенну телефона и начал набирать номер. – Надо бы проверить, а туда ли мы летим.

Машина накренилась; под ними снова расстилалось озеро.

– Жить, Рейни, хочет каждый. Даже Мартин Флетчер.

– Да, инстинкт самосохранения.

Но голосу Рейни недоставало убежденности. Уж кто-кто, а он знал: иногда инстинкты теряют власть над людьми.

Болтанка все продолжалась. В сердце Рейни начал разгораться огонь.

Флетчер скорчился на корме яхты возле рубки. Потянувшись, он ножом вскрыл запаянный пластиковый пакет, осмотрел взрывчатку и детонаторы. Все в порядке. Мартин вставил детонаторы и передал бомбу Курту. Тот исчез за дверью и закрыл ее за собой.

Флетчер поднял «узи» Элтона, проверил затвор и, убедившись, что автомат заряжен, не спеша двинулся к спуску в кокпит.

Неслышно ступая по палубе вдоль левого борта, Флетчер вынул из нагрудного кармашка две небольшие капсулы и высыпал их содержимое в рот. Лицо его непроизвольно скривилось от отвратительной горечи. Амфетамина он уже сегодня съел куда больше своей нормы.

Он осмотрелся. Надо дать Курту время заложить взрывчатку в дизельной, на баках с горючим. Застыв в ожидании, поливаемый потоками воды, Флетчер закрыл глаза, неторопливо следуя за своими мыслями. Вспомнил жену, Анжелу – его ангела – и сына, Мейкона. Сегодня их день. А ливень совсем как в ту ночь в джунглях, когда стена воды смывала с его рук и тела могильную землю, превращая ее в жидкую грязь. Ночь, когда он, едва освободившись из тюрьмы, хотел лишь одного – пожить спокойно. Надеялся, что сможет прожить остаток дней, наслаждаясь плодами трудов своих. Он был здоров, умен, богат и безмерно устал стоять на краю пропасти. Хватит, надоело. Люди вроде него неизбежно кончали пулей или решеткой, им почти никогда не удавалось уйти на покой. А он желал покоя, хотя бы потому, что это казалось невозможным.