И. Милькин
      Сумасшедший электромеханик
      "В Нью-Йорке арестован человек, который выманивал деньги у невежественных и легковерных людей, якобы на постройку аппарата для передачи человеческого голоса по металлической проволоке".
      Из старых газет.
      Я питаю слабость к изобретателям. И если мне случается столкнуться с кем-нибудь из них, я прямо-таки благоговею, а они в недоумении шарахаются.
      Нет, не подумайте только... Я, конечно, целиком согласен, что в наши дни движение научной мысли или какое-нибудь открытие может произойти лишь в серьезном, глубоко специализированном коллективе ученых, а времена гениальных одиночек давно прошли. Это, разумеется, так. Но я все равно ничего не могу с собой поделать. Да и что можно сделать, если...
      В середине обычного редакционного дня, когда собирался спуститься в буфет перекусить, на моем .вдруг зазвонил телефон: - Алёу!
      Звонила Орлова из промышленного отдела.
      - Ты у себя? Слушай, к тебе сейчас идет шедший изобретатель...
      - Подожди, товарищ Орлова, а почему ты считаешь, что наш отдел более подходящее место для изобретателей, чем отдел промышленности?
      - Потому что у него финка, а я здесь одна, все ушли питаться. А он...
      Продолжать разговор было бессмысленно. Скрипнула моя -незапертая дверь. Я положил трубку.
      "Сумасшедший изобретатель", действительно, очень напоминал сумасшедшего изобретателя, то есть я их никогда до этого не видел, но примерно такими себе и представлял. Конечно, действительность внесла некоторые свои поправки в этот образ. Морской пиджак-"банкетка" с якорями на пуговицах, линялая флотская фуражка. В остальном же все было, как полагается, - явное отсутствие какого-либо белья под пиджаком, небритые, ввалившиеся щеки, зябко повязанный шарф, глаза... самое главное - глаза. В сущности, они были вполне нормальными, только... В общем, такие глаза были бы у большой обезьяны, если бы ей подарили разум и забыли подарить дар речи -"Знаю, а сказать не могу".
      Или вернее... Впрочем, описывать глаза - дело безнадежное.
      - Здравствуйте. - Он протянул мне большую костлявую руку. Электромеханик Коц.
      - Очень приятно. Присаживайтесь. Курите?
      Я протянул ему папиросы, поднес спичку.
      Он сел, закинул ногу на ногу.
      - Вы знаете, что такое электричество?
      - Электричество? - я улыбнулся и, не задумываясь, ткнул в настольную лампу. - Вот.
      Изобретатель нетерпеливо скривил твердый тонкогубый рот.
      - Да, и это тоже. Ну, а понятие, физический смысл, - что такое электричество?
      И вцепился (других слов не подберешь), в меня своими глазами.
      Я переставил пресс-папье, осмотрел и положил на место карандаш. В голове крутилось: "Поток, виток, ток". Нет, не то.
      Я развел руками.
      - Забыл.
      Коц откинулся на спинку стула, захохотал.
      - Какая потеря для науки, а? Подумайте только, один человек знал, да и тот забыл. - Он поднял палец. - Никто никогда не знал и не знает, что такое электричество.
      Посмотрел на меня и опять хохотнул.
      Я разозлился. Разозлился настолько, что даже перестал бояться его.
      - А вы знаете?
      Коц cгал серьезным.
      - Нет, не знаю.
      - А как насчет "вечного двигателя" или "философскога камня"?
      И вот тогда появилась финка - узкая, злая, длина клинка примерно полторы ладони. Вполне хватит...
      Я вскочил, схватил стул.
      - Поставь стул, гнида газетная!
      - Убирайся отсюда, ты... - в общем, я тоже не остался в долгу.
      Он встал.
      Я замахнулся.
      Вдруг опять задребезжал телефон.
      Долго держать стул навесу неудобно, тяжело. Я грохнул его на пол.
      - Да. Кто говорит?
      - Это я, Орлова, - некоторое время в трубке только учащенное дыхание, наконец: - Как там у тебя? Ничего?
      - Все в порядке.
      Я дал отбой.
      Коц уже уселся.
      - Ладно, давай поговорим спокойно.
      Я хотел сказать, что не хочу с ним разговаривать, но почему-то сказал: - Давай!
      Он придвинулся поближе к столу, снял Фуражку.
      - Кто знает, что такое электричество? Никто. Два противоположно заряженных тела притягиваются. До Фарадея зто называлось "дальнодействием". Мы назвали "полем" И успокоились. Электромоторы крутятся, провода висят, ну и ладно. Правильно?
      Я кивнул.
      - Правильно.
      - Неправильно! - Коц хлопнул рукой по столу. - Мир никак не может излечиться от механистических взглядов.
      Хотим из земного притяжения вырваться, другие планетные системы собираемся посетить - и тоже механическим путем.
      Раз из точки А нужно попасть в точку Б, значит - при через пространство напролом? Ну, если от А до Б два километра.- это имеет смысл. А если десятки световых лет? Никто же не станет современное судно разрезать надвое с помощью слесарной ножовки. Улавливаешь?
      Меня очень тянуло опять кивнуть, мол, "улавливаю". Я сделал над собою усилие.
      - Не очень...
      Коц посмотрел на меня с каким-то презрительным сожалением, потом взъерошил свои и без того достаточно непричесанныe волосы.
      - Добро. Надо с начала. Я работал тогда дежурным энергетиком на электростанции. Думал прилипнуть на суше, надоело болтаться по морю. Сижу я однажды на дежурстве, читаю что-то. Вдруг вижу, стрелки дернулись. Приборы "землю" показывают. Утечка где-то на линии. Это может во время дождя быть. Но я получил прогноз - ясная погода. Да и откуда может быть летом, в такую жару, дождь? Ну, стрелки покачались, и опять на место возвратились. А мне чего-то не по себе стало. Растолкал я дежурного шофера: - готовь машину.
      И поехали Мы по линии, от опоры к опоре. Тишина, горячий воздух дрожит, все время кажется, будто впереди озеро и дальние опоры прямо в воде стоят.
      Отъехали уже километров с двадцать, видим - отара овец. Мы бы проехали дальше, - чабан кричать стал, остановились. И он рассказал нам.
      Оказывается, подпасок его, молодой парень, пребывая в телячьем восторге - то ли он женился недавно, то ли собирался жениться, - я не очень понял, в общем, этот удалец решил преподнести своей любимой парочку изоляторов, а может, и целую гирлянду.
      Изоляторы стеклянные, играют, переливаются на солнце, Ну, он и полез их сбивать.
      Удивляешься? Я тоже удивлялся. Неужели он не слыхал никогда, что нельзя этого делать?
      Не знаю.
      Есть, оказывается, еще и такие на нашем шарике.
      Взять хотя бы старика-чабана. Он видел смерть от ножа, от болезней, от старости. А эта история казалось ему фокусом. Был человек, и вдруг не стало человека. Телогрейка упала, папаха тоже, а человека нет. И пепла не видно. - Коц уставился на меня. - Так куда же он делся?
      - Куда? - повторил я, и не голове у меня зашевелились волосы. Потом мне удалось засмеяться и выдавить из себя: - Убило током, сгорел!
      - Пепла нет, - повторил Коц, продолжая давить меня взглядом. Допустим, пепла нет. Тогда что?
      Я молчал.
      - Ладно, - он жестко улыбнулся, - пепел я нашел. Очень мало, но нашел. Дело не в этом. Старик смотрел на нас с надеждой. По-моему, он бы не удивился, если бы я сделал что-то, и из моего кармана вдруг появился его подпасок. Кажется, эта первобытная вера в чудеса и заразила меня тогда. Дай папиросу.
      Две-три глубоких затяжки, клубы дыма. Коц доверительно придвинулся, разогнал дым ладонью.
      - Почему бы не предположить, подумал я тогда, что под действием ста десяти тысяч вольт произошла переорганизация материи? Ведь, если вдуматься, старый чабан как-то по-своему прав. Человек же не проволока, чтобы просто перегореть. Человек живой. У него уйма энергии. Он бегает, любит, строит. Куда все это делось? По-моему, живая материя тем и отличается от неживой, что она энергетична. А энергия ведь не должна сгореть.
      - Идеализм! - пригрозил я.
      - Почему идеализм? - Коц поморщился. - Человеквещество превращается в человека-поле. А материя никуда не исчезла, она просто видоизменилась.
      - А пепел? - уцепился я. - Ты же нашел пепел.
      Он остался спокойным.
      - Ну что ж, превращений без потерь не бывает. Какуюто дань платить всегда приходится. Человек-поле - этакое туманое облако с очертаниями человека - быстро скользит над проводами - я представил себе это, и попробовал спрятаться под теплое одеяло общеизвестного, небеспокойного.
      - Просто убивает током, сгорают - и все. Почему раньше никто не замечал этого твоего... - я сделал неопределенное движение рукой, превращения?
      Коц псжал плечами.
      - Потому что никакого превращения не было. Люди, действительно, сгорали - и все. Просто схватиться за провода- этого еще мало. Но преобразование возможно. Для этого надо иметь...
      Он полез за пазуху. Я думал - сейчас появится какой-нибудь приборчик, или вообще черт его знает что, но Коц вытащил до странности чистенькую тетрадку, раскрыл ее, сунул мне под нос. - Вот, смотри...
      Восьмерки, лежащие на боку, какие-то закорючки, вон та, кажется, лямбда или сигма.
      Я обалдело хлопал глазами. Наверное, у меня был очень глупый вид. Коц вздохнул, отобрал тетрадку.
      - Все равно, не поймешь... Но ты слушай, слушай и запомни. Ты запомнишь...
      Он словно гипнотизировал меня.
      - Преобразованию подлежит только живая материя. И главную роль здесь играет не столько электричество, сколько его магнитные свойства.
      Кажется, Коц перестарался. Я видел только его глаза, странные, бешено-напряженные. Они вбирали, растворяли меня.
      Он что-то говорил.
      - ...Экраном может служить... Очень важно, чтобы совпало в системе...
      Но слова доносились как сквозь вату. Кружилась голова, в память стучались гордые стихи о том, что если бы солнце потухло, то "мир осветила бы мысль безумца какого-нибудь".
      Потом я будто проснулся. Коц задумчиво теребил свой хрящеватый нос.
      - Детрансформация - обратное превращение человекаполя в человека. - Он помолчал и честно признался. - Коечто мне здесь не совсем ясно. Главным образом, потери. Какая-то часть теряется при первом переходе, какая-то при обратном. Как это будет выглядеть? Окажется ли человек просто похудевшим, или потеряет энное количество лет жизни? В общем, нужен опыт.
      Я всем своим видом выразил удивление: так в чем же, мол, дело?
      Коц понял меня.
      - Не-е, настольный опыт тут не пойдет. Этот процесс не моделируется. А для настоящего опыта мне нужно, - он почесал в затылке, - нужно, чтобы город на какое-то время отдал мне свою электроэнергию.
      "Всего-навсего"!
      - Один раз я пробовал, - Коц смущенно, по-мальчишески, безоружно улыбнулся. - С кошкой пробовал. Ну, опыт был преждевременный... Меня тогда выгнали с работы, чуть вредительство не пришили.
      Он надолго умолк.
      - Слушай, а ты не пробовал поговорить с кем-нибудь, кто тебя поймет?
      - Пробовол. - У него дернулась щека.
      - М-да, - протянул я и подумал, что привычка хвататься за финку, видимо, появилась у него неслучайно.
      - И что, это у тебя первая... - я поискал слово, - первая идея, или раньше тоже бывало?
      - Было. - Коц опять весь засветился. - Еще когда я плавал, мне пришло в голову - это же неразумно.
      - Что неразумно? - не понял я.
      - Да плавать в воде неразумно - две трети судна под водой, а у танкера даже четыре пятых. Сопротивление воды огромное.
      - А что же делать?
      - Летать. По воде надо летать.
      Я чуть не схватился за голову. Час от часу не легче!..
      - Летают по воздуху, - как можно спокойнее сказал я.
      - А по воде - тем более. - Коц прямо подскочил на стуле. - Ведь вода в восемьсот раз плотнее воздуха. Жалко, у меня нет с собой той тетради... Дай бумагу!
      Через минуту на листе появилась какая-то диковинная штука. Она опиралась на четыре разлапых ноги странного вида. Рисунок скорее напоминал белого медведя, чем корабль.
      Я встал.
      - Слушай, я берусь организовать тебе консультацию.
      Кажется, это получилось у меня слишком торжественно.
      - Ладно. - Коц тоже поднялся. - Только я не для того пришел. Просто, чтобы знал кто-нибудь...
      Я не совсем понял его, но кивнул.
      - Запиши мне свой телефон, - продолжал Коц, - звонить буду тебе, а то так ходить, - он показал на свой пиджак, - люди пугаются. Полтора года не работаю.... Ты не одолжишь тридцатку?
      И сразу будто что-то рухнуло и разбилось.
      - Сейчас, сейчас...
      Я лихорадочно шарил по карманам, хотя отлично знал, что, кроме мелочи, там ничего нет.
      - Подождите... Я сейчас...
      Тридцатку я достал в машбюро под твердое обещание вернуть в день ПОЛУЧКИ.
      Конечно, я не ждал никакого звонка, и был очень удивлен, когда услыхал в трубке резкий, нетерпеливый голос Коца. Я сразу узнал его.
      - Ну, как, говорил с кем-нибудь? - начал он без всякого предисловия.
      - Да нет, знаете...
      - Ладно, черт с ним, я сам. - И гудки отбоя.
      - А ведь у меня была возможность. На днях я брал интервью у одного крупного физика. Правда, он не носил профессорскую шапочку, однако был такой ученистый, строгий...
      И все равно, я бы решился, заговорил бы с ним об этом сумасшедшем деле. Но тридцатка...
      Дня через два, утром, по дороге в редакцию, я купил в киоске газету (я не отказывал себе в удовольствии подойти к киоску и на общих основаниях купить газету). В троллейбусе я развернул ее и в отделе хроники споткнулся о коротенькое сообщение: "Вчера неизвестный сумасшедший, пробравшись к главному щиту городской ГЭС, взялся за клеммы".
      С тех пор прошло двадцать четыре года. Я давно уже заместитель редактора. Но в этом-то ничего выдающегося нет.
      Просто лейтенант стал подполковником.
      А вот корабли на подводцых крыльях, а?