LV

База Драгун, Фарсунд, Мизери, Военный округ Галедон, Синдикат Драконов,

26 мая 3028 г.

— Сеппуку? — недоверчиво переспросил Вульф. Миноби устало посмотрел на человека, который стоял рядом с его постелью.

— У меня нет выбора. Я не оправдал доверия своего суверена.

— Не оправдали? Вы нанесли страшный урон нашим силам. Пройдет не один месяц, пока Драгуны будут готовы к крупной операции. Слишком много отличных пилотов — мужчин и женщин, которые были рядом со мной с того времени, как мы появились во Внутренней Сфере — нашли себе покой в этих снегах. И если вы считаете это поражением...

Миноби уставился в потолок. Краем глаза он видел, что в ногах кровати смущенно сидит Мичи Нокетсуна. Миноби понимал, что его смущение вызвано не забинтованной головой и не травмированной рукой, которая в перевязи висит на груди. Дело было и не в красных пятнах обморожения, которые оставил по себе суровый климат Мизери после гибели его машины. Как и Миноби, он был расстроен словами Вульфа. Частичный успех не мог быть бальзамом для ран самурая. Воин, который не достиг поставленной перед ним цели, изменил своему долгу. Только все или ничего.

— Я не собираюсь уходить лишь потому, что вы не обращаете на меня внимания, — сказал Вульф, не дождавшись ответа от Миноби. — Ваш суверен не может возложить на вас ответственность за неудачу.

— Неужто?

— Вашей вины в этом нет, — продолжал настаивать Вульф. — Вы сражались по правилам и проиграли. И это не бесчестие.

Миноби продолжал смотреть в потолок. Что он может ответить? В мире, где существовал Вульф, достаточно было попытки оказать сопротивление. И даже частичный успех признавался удачей. Вульф не мог понять, что самурай или одерживал победу или терпел неудачу. И ничего иного тут быть не могло, никаких полумер.

Огорчившись, что так и не услышал ответа, Вульф вздохнул и потер щетину на подбородке.

— Послушайте, — сказал он. — У вас не было ни одного шанса на успех. Вы играли по правилам, а мы — нет. Вы попались на наш гамбит с дуэлями и кинулись прямо в западню после нашего грязного трюка с водителем «Пантеры». Но даже он не смог остановить вас.

Вы последовали нашему примеру, не бросив в бой аэрокосмические силы, но мы успели обложить вас. Нам удалось скрыть, что в кампании принимают участие орбитальные спутники-шпионы. Они были нашим тайным оружием. И пока вы тыкались подобно слепцу, мы в любую минуту знали, где находится каждая ваша часть. И даже в этих условиях вы чуть не одержали над нами верх.

Миноби молча слушал признания Вульфа; он был расстроен, что тот постоянно был в курсе всех его трудностей. Вульф дрался по своим военным законам и соблюдал свои правила чести. Его признание, что он воевал не по правилам, ничего не могло изменить. Главным было то, что он, Миноби, не достиг цели, которую поставил перед ним Координатор. Но добейся он успеха, это означало бы, что он уничтожил и своего друга и его любимых, несправедливо, в чем можно было не сомневаться, обвиненных Драгун. Такой успех был бы непосилен для Миноби.

Еще хуже было то, что и с той и с другой стороны погибло много отважных воинов; они погибли без смысла и цели, ибо ни одной из сторон не удалось победить. Куритане не смогли разгромить Волчьих Драгун, и наемники продолжали оставаться боеспособным соединением. Драгуны же потребовали высокой платы кровью и рассеяли силы Дракона, но оказались не в состоянии полностью уничтожить войска, обложившие их. Правда, Двадцать Первый галедонский был разнесен в клочки, а Семнадцатому пехотному, скорее всего, так и не удастся оправиться. Но Восьмой полк Мечей Света почти не потерпел урона, и примерно половина воинов «Райкена» остались в строю. И все выжившие стали теперь закаленными ветеранами, испытанными сталью тех, кто пытался уничтожить их.

Да и сами Драгуны были основательно потрепаны. Хотя потери варьировали в зависимости от накала боев, в которых принимал участие тот или иной полк или независимое соединение, иногда урон доходил до шестидесяти процентов. Но, несмотря на потери, наемники сохраняли связь друг с другом, удерживая поле боя. Материальные потери можно было возместить, а вернуть опытных ветеранов — нет. Волчьи Драгуны не могли больше позволить себе придерживаться присущей только им практики рекрутирования, если хотели иметь части полного состава. И тем не менее они устояли в битве за выживание. Несколько «прыгунов» уже покинули систему, унося Драгун к их близким.

Когда Вульф погрузился в молчание, Миноби с трудом принял сидячее положение, не обращая внимания, что все мышцы болезненно запротестовали. Поле зрения сузилось до ограниченного темнотой туннеля, и у него слегка закружилась голова, но голос был ровен и спокоен.

— Почему вы рассказываете мне все это?

— Я пытаюсь убедить вас, что ваш Лорд должен гордиться вами. Вы сделали больше, чем было бы под силу любому человеку, окажись он на вашем месте.

— И тем не менее я потерпел поражение. Вульф фыркнул.

— Господи, до чего вы упрямы!

— Лучше сказать, упорен, — спокойно поправил его Миноби. — Всю жизнь я старался придерживаться высоких правил. Дракон преклоняется перед упорством, и кодекс самурая тоже ценит его. Так что я старался воспитывать в себе это качество. Я верен своему кодексу.

Вульф начал было отрицательно качать головой, но остановился. На лице его появилось хитрое выражение.

— Но ведь, кроме всего, этот кодекс высоко ценит верность и преданность, не так ли?

— Вы знаете, что так и есть.

— Но разве вам неизвестно, что суверен предал вас еще до того, как вы потерпели поражение?

Сдавленный вздох Мичи не смог отвлечь Миноби, который в упор смотрел в серые глаза Вульфа. Его «ки» не обманывалось — в словах Вульфа была правда, и Миноби чувствовал силу убежденности, с которой он говорил.

— Не Драгуны остановили Торисобо и его Меченосцев. — Вульф помолчал, чтобы Миноби усвоил эту новость. — Они подчинились приказам Самсонова отойти и не мешать уничтожению «Райкена». После того как мы расколошматили бы друг друга, они должны были появиться на поле боя и навести порядок. А те, кому удалось бы остаться в живых и с той и с другой стороны, нашли бы свой конец под дулами излучателей. — И Вульф с горестным изумлением покачал головой. — Это бред, но он соответствует истине. Эта старая сволочь, должно быть, рехнулась.

Миноби знал, что Самсонов склонен делать глупости, но он никогда не считал его сумасшедшим.

— Мы разгромили штабы Меченосцев, после чего они с поджатыми хвостами покинули планету, — сказал Вульф. — Среди захваченных документов были и приказы Самсонова. Я могу их показать вам.

Миноби отрицательно покачал головой.

— Так что, как видите, Самсонов никогда и не собирался организовывать засаду в космосе, чтобы перехватить нас. Он был скрыт завесой темноты — но не в этой системе. Он и его войска занимались другими делами — они гонялись за нашими семьями. Великий и отважный военный правитель был полон желания убивать мирных людей. Вам не кажется, что такие поступки недостойны поистине благородного человека? Как и Акума до него, он считал, что, напав на семьи, он ослабит решимость Драгун и отвлечет их от участия в боевых действиях. Мало того что он дурак — он оказался и трусливым предателем.

— Самсонов покрыл себя позором, — подвел итог Вульф. — Ваш суверен предал вас и обрек на поражение. Он и только он разорвал узы верности.

На лице Вульфа ясно отражалась та мольба, с которой он обращался к Миноби. Он изо всех сил старался заставить его изменить свою точку зрения, он отчаянно пытался увести его с избранного пути.

Миноби не видел, как он может ответить на призыв Вульфа, не уронив при этом своей чести. Что бы ни сделал другой человек, это не может уменьшить доли его ответственности.

Он сидел, сотрясаемый дрожью, и Мичи вскочил, чтобы поддержать его. Миноби снял руку Мичи со своего предплечья. Выпрямившись, он сказал:

— Самсонов — не мой суверен, которого я подвел.

Вульф не мог скрыть своего разочарования, которое тем не менее не лишило его решимости.

— Он всего лишь исполнял указания Такаси Куриты, который приказал предать вас.

Вульф бросил серьезное обвинение. Если верховный владыка всех самураев Дома Куриты позволил себе бесчестное поведение, если он сам порвал связывающие их обеты верности, в таком случае ситуация меняется. При определенных обстоятельствах суверен, который приказывает самураю совершить недостойный поступок тем самым позволяет восстать против себя. Миноби набрал в грудь воздуху, и треснувшие ребра отозвались острой болью.

— У вас есть доказательства?

— Я в них не нуждаюсь, — быстро и уверенно ответил Вульф.

— Я нуждаюсь.

Вульф опустил голову и растер опухшие от усталости глаза.

— Послушайте. Вы совершенно не обязаны идти на такой шаг. Откажитесь от преданности Дому Куриты. Присоединяйтесь к нам. Я обеспечу вам достойное место в рядах Драгун.

Это предложение не удивило Миноби. Оно послужило лишним подтверждением того доброго отношения к нему, что жило в сердце его друга. Но как бы Миноби ни хотел его принять, это было выше его сил.

— Я понимаю вас и высоко ценю ваше предложение. Но и вы должны понять, почему я не могу принять его. С того дня, как я спас вас на Квентине, я несу ответственность за вас. Что бы вы ни делали, я отвечаю за это. Ваша карма стала частью моего кармического долга. И в той же мере я отвечаю за те войска Куриты, которых разбили ваши Драгуны.

Вульф открыл было рот, чтобы возразить, но Миноби покачал головой, останавливая его.

— Драгуны представляли собой основу сил Синдиката в Галедонском округе. Теперь вы отводите их. Это ослабит оборону нашей границы, — продолжил Миноби. — Бои тут, на Мизери, практически уничтожили пехотные части, которые прикрывали границы Галедона. Теперь они открыты для врагов. И я несу ответственность за тот страшный удар, что был нанесен Дому Куриты. Я не оправдал доверия. И у меня нет иного выбора, кроме сеппуку. Никаким иным образом я не могу восстановить свою честь. И все то время, что я знал вас, друг мой Вульф, вы понимали те требования, которые честь предъявляет к человеку.

Миноби посмотрел в лицо Вульфа, но вместо понимания увидел на нем откровенное отчаяние. Говорить было больше не о чем. Близился закат, и в такой день он не мог позволить себе упустить эти мгновения.

Тетсухара поднялся и перенес вес тела на здоровую ногу, которая отозвалась острой болью. С трудом передвигаясь, придерживаясь рукой за стену, вышел из комнаты. Часовой в коридоре преградил ему путь, но Вульф жестом остановил его. И Миноби, не встречая препятствий, пошел к выходу. В конце коридора был небольшой зал, в котором обычно собирались солдаты, свободные от нарядов в казармах. Сейчас в нем никого не было. Миноби, прихрамывая, подошел к прозрачной трансплексовой панели, за которой тянулось посадочное поле; в последних отсветах дня в трюмы шаттлов грузились машины Волчьих Драгун. Он уселся на пол в позе лотоса и замер. Лучи заходящего солнца брильянтовыми искрами преломлялись в ледяных кристаллах атмосферы. Впитывая в себя непреходящую красоту природы, он погрузился в светлое задумчивое забытье.

Оставшись в небольшой комнате, Вульф повернулся к Мичи:

— Ну, а что с вами? Вы тоже собираетесь вспороть

себе живот?

— Нет.

Похоже, что Вульф удивился, услышав этот ответ. Мичи не собирался объясняться с наемником, но поскольку Вульф не сводил с него глаз, он продолжил:

— На этот раз я не последую за своим господином Тетсухарой, потому что у меня еще остались дела. Я буду мстить тем, кто обрек его на смерть.

Вульф понимающе кивнул. Прежде чем заговорить, он помолчал несколько секунд.

— Если мы оставим вас здесь, вашим хозяевам из Дома Куриты преподнесут вашу голову. И своей цели вы не достигнете. Ради чести вашего господина я обращаюсь к вам с тем же предложением.

Мичи склонился в поклоне. Как и Миноби до него, он испытал искушение. И так же, как Миноби, он не мог сойти с пути, предписанного честью.

— Если я присоединюсь к вам, не выполнив своих обязательств, это будет неправильно.

— Кто сказал, что мы будем удерживать вас от их выполнения? Мы не собираемся останавливаться. Мы продолжим драться с Куритой. Часть наших людей стала жертвой Самсонова, потому что мы не успели предупредить их об изменении места встречи. И мы тоже будем мстить.

— Не знаю, принесли ли мне ваши слова удовлетворение, — сказал Мичи. Он по-прежнему считал себя подданным Куриты. Его возмущение не касалось жителей Синдиката или тех воинов, которые защищали их. Они стояли перед дулами пушек Драгун. — Если даже вы будете драться с моими врагами, я не могу быть на вашей стороне.

Произнеся наконец эти слова, которые тем самым стали действием, Мичи вышел в коридор и остановился, глядя на одинокую фигуру, сидящую в конце холла. Вульф подошел и остановился рядом с ним.

— Что же мы можем для вас сделать? Вам нельзя оставаться тут.

На несколько минут Мичи погрузился в раздумья. Какой бы путь он ни избрал, его ждет судьба изгнанника. Хотя в одном Вульф был прав. Попытка остаться в пределах Синдиката равносильна самоубийству.

— Разрешите вместе с вами добраться до какого-нибудь места, откуда я смогу начать свой путь.

— Это все, чего вы хотите? — недоверчиво спросил Вульф.

— Ни о чем большем я не могу просить.

— Вы хотите сказать, что и не будете? Мичи пожал плечами.

— Вы сумасшедший самурай, Нокетсуна, но вы мужественный человек.

LVI

База Волчьих Драгун, Фарсунд, Мизери, Военный округ Галедон, Синдикат Драконов,

27 мая 3028 г.

При появлении Вульфа в полной парадной форме, блеск и великолепие которой составляли резкий контраст с усталым осунувшимся лицом наемника, Мичи вышел из комнаты Миноби. Он сам был измотан не меньше, и его форма, пусть чистая и аккуратно выглаженная, не могла этого скрыть. Нашивки о принадлежности к Дому Куриты были с нее спороты, и теперь рукав ее был украшен красной нарукавной повязкой с черной волчьей головой — знак того, что он освобожден из плена. Хотя правая рука по-прежнему была на перевязи, на правом же боку висела кобура с лазерным пистолетом. Он отдал поклон полковнику наемных войск.

— Охайо, полковник.

— Доброе утро, Мичи.

— Я хотел бы поблагодарить вас за мое освобождение. Для бывшего врага вы ведете себя благородно.

— «Бывший» — это слово из штабного лексикона, Мичи. — Вульф кивнул в сторону закрытой двери. — Он там?

— Да, полковник. Он ждет вас.

Мичи сделал шаг в сторону и снова поклонился. Вульф открыл дверь и вошел в комнату. Мичи закрыл ее за ним.

Миноби сидел на кровати в позе лотоса. Где-то в соседнем городе Мичи смог раздобыть кимоно из белого блестящего шелка, которое сейчас было на нем. На его фоне четко выделялось темное лицо Миноби. Глаза его были закрыты; он был совершенно спокоен и расслаблен.

Когда Вульф вошел в комнату, он поднял веки.

— Вы хотели видеть меня, — сказал Вульф.

— Благодарю, что пришли.

Жестом Миноби показал Вульфу на кресло в ногах кровати, но Вульф, не обратив на него внимания, остался стоять.

— Вы не передумали? — спросил он.

— Нет.

Миноби снова поднял руку, чтобы остановить возражения Вульфа.

— Прошу вас, не будем спорить. Никакие ваши слова не заставят меня отступить от своих намерений. Та точка, в которой еще можно было изменить судьбу, пришла и исчезла. Когда Акума начал свою кампанию, дабы накрепко привязать Драгун к Синдикату, дорога еще оставалась открытой. Последняя возможность была упущена во время вашей поездки в Люсьен. И после того как Самсонов получил хокку от Лорда Куриты, катастрофы уже было не избежать. Интересно, как много событий в цепи изменений происходит осенью, ибо осень — это время перемен, не так ли? — Миноби помолчал, но чувствовалось, что он и не ждал ответа. — Мне всегда нравилось время перемен, — задумчиво продолжил он.

Миноби видел, как Вульф хочет что-то сказать, но остановил его.

— Я хочу вас попросить об одолжении, — сказал он.

— Я сделаю все, что вы ни попросите.

— Вы соглашаетесь, даже еще не зная, в чем суть? — Миноби с насмешливым удивлением посмотрел на Вульфа. — Нет, это явно не тот подозрительный Джеймс Вульф, которого я знал столько лет.

— Вы никогда не будете просить того, что я не смог бы сделать, — уверенно ответил Вульф.

Миноби снизу вверх посмотрел в серые глаза своего друга, который стоял перед ним. И всем своим существом он согласился с тем, что ему говорили глаза и сердце.

— Вы искренне верите в это.

— Верю.

— Очень хорошо. — Миноби изменил позу и встал, а Вульф отступил, чтобы дать ему место на маленьком пространстве. Миноби привел кимоно в порядок и склонился перед Вульфом в низком поклоне. — В ходе той церемонии, которая мне предстоит, должен присутствовать самый близкий, самый верный друг. — Миноби помолчал. — И я прошу, чтобы вы взяли на себя обязанности «кай-схаку-нин» во время церемонии.

— Хорошо.

Быстрый ответ Вульфа заставил Миноби подумать, понимает ли его друг, в чем суть просьбы, но ему не хотелось вдаваться в подробности. Он сказал лишь:

— Благодарю вас, — и снова поклонился Вульфу. — Пришло время, — проронил Миноби. — Мичи уже все подготовил. Идемте. Даже мне не свойственна всегда и во всем железная решимость.

Миноби открыл дверь перед Вульфом. За ней ждали Декхан Фрезер и Гамильтон Атвил, оба в парадной форме Драгун. Когда Вульф и Миноби направились в зал, они последовали за ними. Возглавляя миссию связи при профессиональных солдатах, Тетсухара сотрудничал с ними и сейчас был приятно озадачен, что именно они составляют его почетный эскорт. Маленькая тайна, решил он, которая вместе с ним уйдет во тьму.

Немногочисленная группа в молчании прошествовала по коридору до зала. Мичи ждал их на пороге. За его спиной Миноби увидел помещение, подготовленное в строгом соответствии с правилами — лучшего нельзя было и ждать. Старания Мичи, сумевшего как из-под земли достать все аксессуары для приличного ритуала, были достойны уважения. Мизери был голым бесплодным миром пограничья, и такие тонкости были ему не знакомы.

Пол в комнате был покрыт тростниковыми циновками, и в центре лежала большая белая подушка. Слева от нее размещался поднос с листом рисовой бумаги, кистью и квадратиком твердой туши. За подушкой и несколько правее Миноби увидел ведро с лежащим на ободе ковшиком. Рядом с ним стояла лакированная подставка для мечей. Сверху лежал в ножнах его катана. Ниже — пустые ножны от вакизаши. Драгуны, тихо переговариваясь между собой, опустились на колени, образовав проход от дверей до места, закрытого циновками.

Всех их Миноби знал в лицо. Он был тронут, что тут присутствовали все командиры полков. Здесь были все старшие офицеры, в том числе и Наташа Керенская. Знаменитые воины оказали ему честь своим присутствием.

Миноби остановился в пяти метрах от дверей, позволив Вульфу пройти вперед. Наемник подошел к Мичи и тихо сказал:

— Он попросил меня стать «кайсхаку-нин». Где мне встать?

— Рядом с ведерком. Вы будете чуть сзади него и слева. Стойте там на коленях, пока не придет время.

Мичи отметил, что в Вульфе совершенно не чувствуется напряжения, которое он должен был бы испытывать. Догадавшись, что Вульф не знает сути того, что предстоит сделать ему как «кайсхаку-нин», Мичи спросил: — Хорошо ли вы владеете мечом?

— А что мне надо с ним делать?

— «Кайсхаку-нин» должен одним ударом отрубить голову тому, кто доверил ему эту обязанность, чтобы невыносимая боль не успела покрыть самурая позором.

Вульф вытаращил глаза.

— Что?

— Вы не знали?

— НЕТ!

Мичи понурил голову.

— Понимаю. Тогда это сделаю я. Вульф схватил его за руку.

— Нет. Он попросил меня. И я это сделаю. — Вульф повернулся. — Этим мечом?

Мичи потрясение уставился на Вульфа, пытаясь понять, что тот сейчас чувствует.

— Если удар будет неудачен, вы покроете позором и себя, и его память.

— Разве у меня есть выбор? Я сделаю все, что в моих силах.

— В сложных обстоятельствах «кайсхаку-нин» имеет право воспользоваться и другим оружием, — сказал Мичи.

— Например?

— Пистолетом.

— По крайней мере, им-то я умею пользоваться. Вульф направился в помещение, но Мичи преградил ему дорогу, неловко пытаясь расстегнуть кобуру левой рукой.

— Прошу вас, полковник Вульф, воспользуйтесь моим. Позвольте мне разделить эту честь.

Вульф взял предложенный ему лазерный пистолет и направился к своему месту. Собравшиеся Драгуны молча встретили появление своего полковника.

Миноби подождал, пока Вульф опустится на колени. Переступив порог, он отдал поклон всем, кто тут присутствовал. Спокойно, не глядя по сторонам, он подошел к подушке и, подогнув колени, сел лицом к дверям.

Минуту он сидел неподвижно, собираясь с мыслями. Обретя покой, он повернулся в правую сторону, взял поднос и поставил его перед собой. Осторожными движениями он тщательно развел тушь и обмакнул в нее кисточку. На мгновение его рука застыла над бумагой и наконец опустилась к ней, выводя четкие короткие строки «кан-джи». Ровным спокойным голосом он прочитал написанные им слова:

Война обнажила сталь мечей. Ржавый цвет пал на осенние листья.

Как кровь самурая.

Он положил кисточку поперек мисочки с тушью и вернул поднос в прежнее положение. Откинувшись на пятки, он подождал, пока Мичи подойдет по проходу, образованному Драгунами.

Мичи нес перед собой поднос белого лака, осторожно поддерживая его здоровой рукой. На нем стояли керамическая чашечка и небольшой графинчик с саке. Опустившись на колени, Мичи поставил поднос перед Миноби. Они поклонились друг другу.

Левой рукой Миноби взял графин и дважды плеснул жидкость в чашку. Графин он поставил точно на то же место. Подняв чашечку к губам, он отпил два глотка и, сделав паузу, еще два. Чашечку он тоже вернул на место.

Поклонившись, Мичи отнес поднос в заднюю часть комнаты.

Миноби молча стоял на коленях. В помещении воцарилась полная тишина. Одна минута сменилась второй, потом третьей. Наконец он заговорил:

— Я и только я один несу ответственность за гибель тех, кто доверился мне. Я потерпел неудачу и обязан покончить с собой, сделав харакири. И я прошу всех присутствующих здесь оказать мне честь, став свидетелями этого акта.