XII

Кинемаград недалеко от имперской столицы Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

24 июня 3058 года

Вестибюль общежития, где разместился Семнадцатый полк, кишел людьми, словно облепленный мухами остов коровы в знойный полдень. Одни «кабальерос» только возвращались с вечерних съемок эпической саги Мигаки, где они изображали врагов. Другие, освободившись пораньше, уже приняли душ и переоделись и теперь спускались вниз, собираясь отправиться в город искать плотских и духовных развлечений. И, разумеется, все обращали внимание на скромно стоящего в сторонке Джонни Чанга, только некоторые из тщеславия не подавали вида, что его заметили. Звезда экрана, облаченный в черную водолазку и серые брюки, прятал за спиной букет цветов.

— Так-так, — заметила своим приближенным капитан «Тщеславие» Торрес, останавливаясь на площадке, где два пролета, спускавшихся со второго этажа, сливались в одну широкую лестницу, ведущую вниз в вестибюль. — Ну-ка, взгляните на это!

Ее свита состояла преимущественно из молодых nortenas, не обладающих достаточной красотой, чтобы бросать вызов красавице капитану, ведущей себя в полном соответствии со своим позывным. При виде суперзвезды, приглашенной Мигаки, прихлебатели издали подобающие восторженные звуки. Джонни Чанг отвечал на приветствия улыбками и дружескими кивками, чем зарабатывал дополнительные очки у уроженцев Юго-Запада, не любивших официальную строгость в общении и сразу же проникшихся симпатией к знаменитости, не задиравшей нос. Все вежливо делали вид, что не замечают двух бывших суматори, державшихся на почтительном удалении за спиной актера.

— Как замечательно, что я оделась подобающим образом, — продолжала «Тщеславие».

И она говорила правду. На ней было белое платье в обтяжку, начинающееся где-то на середине груди и заканчивающееся на середине бедер, да еще с многочисленными вырезами. Платье прекрасно оттеняло кожу «Тщеславия», цвета румяного тоста с корицей, гладкой, словно речь диктора «Голоса Дракона», читающего сводку новостей «Спокойной ночи, рабочие». В ушах у нее висели огромные серьги, под тяжестью которых более хрупкая женщина просто согнулась бы; на ногах белые туфли на шпильках. «Тщеславие» выглядела на миллион кредиток.

Оставив свиту позади, капитан ускорила шаг, при этом не показывая спешки. Спустившись по лестнице, она подошла к суперзвезде экрана. При ее приближении красивое лицо Джонни Чанга расплылось в широкой улыбке. Оторвавшись от колонны, которую он подпирал спиной, актер шагнул навстречу «Тщеславию», доставая из-за спины букет… и прошел мимо нее, будто она была не более чем пепельница.

— Лейтенант Сатхорн, — приветливо обратился Джонни к миниатюрной темноволосой женщине, пытавшейся незамеченной проскочить к двери, затерявшись среди пестрой свиты «Тщеславия». — Вас-то я и жду.

Остановившись, Касси с опаской посмотрела на него.

— Кажется, в прошлый раз мы с вами расстались на недоброй ноте, — продолжал актер, протягивая ей букет. — Я приношу извинения. Примите эти цветы в знак того, что я надеюсь исправить свои ошибки.

Касси осторожно приняла букет, точно опасаясь, что в нем прячется змея.

— Благодарю вас, — неуверенно вымолвила она. — Я… извините, что порезала вас.

Стремительно развернувшись, «Тщеславие» поднялась по лестнице, прорезая свою свиту, словно боевой робот стадо овец. Одна из прихлебательниц хихикнула у нее за спиной. «Тщеславие», остановившись, обернулась и, испепелив дерзкую одним взглядом, продолжила путь. Остальные ее приближенные шарахнулись от жертвы в разные стороны, словно она была радиоактивной.

Джонни Чанг, обративший на отступление красавицы капитана не больше внимания, чем на ее присутствие, покачал головой.

— Я понимаю, почему вы так поступили. И на самом деле вы даже не сделали мне больно, вот только Мигаки-сама, услышав о случившемся, был в шоке. Я хотел спросить, свободны ли вы сегодня вечером? Предлагаю поужинать вдвоем. Мне известно, что вы уже успели прекрасно изучить весь город. Надеюсь, вы сможете предложить какой-нибудь неплохой ресторан, куда наши хозяева вряд ли меня пригласят. У них весьма превратное представление о моих требованиях, и они из кожи вон лезут, пытаясь меня ублажить.

— Ну.. спасибо, мистер Чанг, но у меня так много дел…

— Касси, милочка, можно тебя на минутку?

Касси едва сдержалась, чтобы не застонать. На всем Люсьене она сейчас меньше всего хотела общаться именно с этим человеком.

Извинившись перед Чангом, Касси подошла к стоящей у стены Кали Макдугал, одетой во все черное.

— Привет, Кали.

— Ты говоришь как школьница, которую поймали за прикреплением заряда пластита к стулу преподавателя математики. Чувствуешь себя виноватой, да?

— Виноватой? Я? Почему? Тебе же прекрасно известно, что я никогда…

— А дара речи ты лишаешься, только когда сильно нервничаешь. Надеюсь, ты не собираешься дать от ворот поворот нашему Высокому Смуглому Харизматичному Красавцу?

— Ну..

— Даже если оставить в стороне то, что «Тщеславие» в этом случае непременно захочет тебя убить, — судя по выражению ее лица, она этого уже и так хочет, — ты превратишь женскую половину Семнадцатого диверсионно-разведывательного полка в обезумевшую ораву, требующую суда Линча. Если ты примешь приглашение Джонни Чанга, все умрут от ревности. Но если ты его не примешь, тебя просто возненавидят. Все — даже ребята — будут счастливы, если Джонни пригласит одну из нас на свидание.

— Тогда почему ты сама не идешь?

— Потому что он меня не приглашает, куколка! Слушай, Касс, конечно, решать, как всегда, тебе. Но ты парню, похоже, нравишься, смотреть на него не омерзительно, и есть большая вероятность, что и поговорить с ним есть о чем, хотя он и актер. К тому же в войне с якудзой ты уже привела в движение все силы, какие только могла. На твоем месте я бы перестала надрывать себя и хоть немного просто пожила бы.

Касси вздохнула:

— Ну хорошо.

Она вернулась к Джонни, который ждал ее на месте, засунув руки в карманы.

— Благодарю вас, мистер Чанг, — тихо промолвила Касси. — С радостью принимаю ваше приглашение. Идем?

Повернувшись, она отставила локоток. После секундного колебания Джонни Чанг, просияв, взял ее под руку.

Наблюдавшие за сценой «кабальерос» захлопали. Севануки тронулись следом за молодой парой.

Выходя под руку на улицу, Касси тихо произнесла:

— Одно условие.

— Какое? — так же осторожно ответил Джонни.

— Мы теряем громил.

— Вы думаете, получится?

— Если вы готовы, — ответила Касси, — я в этом уверена.

Актер улыбнулся.

— Почему-то меня не покидает ощущение, что мы с вами уже очень хорошо знаем друг друга, — сказал Джонни Чанг, наливая красное вино из бутылки зеленого стекла.

Маленький зал ресторанчика, в котором царил уютный полумрак, был заполнен до отказа. Разговоры велись приглушенными голосами. Столы устилали скатерти в белую и красную клетку.

Касси внутренне напряглась:

— Почему вы так говорите?

— Лейтенант, не обижайтесь, — сказал актер, ставя бутылку на стол и выбирая из корзинки кусок хлеба. — Просто… я с трудом представляю себе, что женщина, пригласив меня отужинать в сердце имперской столицы, выберет итальянский ресторан.

Молодая женщина пожала плечами.

— На самом деле их тут довольно много. На Жемчужине итальянская кухня весьма популярна, — продолжал Чанг.

Она снова пожала плечами, выражая свое отношение к его таинственным словам.

Джонни рассмеялся:

— Понятно. Ну, как я справился с задачей побега из-под опеки наших навязчивых друзей?

Разломив кусок хлеба, Касси принялась его задумчиво жевать.

— Вы довольно неплохо выполнили мои указания. Быть может, воплощая столько лет на экране шпионов и тайных агентов, вы чему-то научились.

— Значит, по-вашему, одного меня еще рано пускать в дело?

— Мистер Чанг, давайте остановимся вот на чем: вы чертовски хороший актер.

Он улыбнулся:

— Пожалуйста, зовите меня Джонни.

— Только в том случае, если вы забудете про «лейтенанта». Звание не раскрывает моей сути. Зовите меня Касси.

Актер кивнул. Подали основные блюда. Джонни остановился на спагетти с острым кетчупом; Касси предпочла пирог с кусками местного морского членистоногого в белом соусе. Чанг, попробовав спагетти, просиял и заработал вилкой. Молодая женщина последовала его примеру.

Утолив первый голод, они потихоньку разговорились. Чанг вспоминал разные забавные эпизоды, случившиеся с ним на съемках боевиков. Его страсть к кино была сравнима с той, что испытывал к головидео новый ухажер Лейни. Джонни продемонстрировал поразительно широкие познания относительно всех стадий производства фильма. Подобно Мигаки, он мечтал со временем основать собственную кинокомпанию. Актер обладал чувством юмора, был интересным собеседником, но при этом в разговоре не тянул одеяло на себя. Незаметно для себя Касси обнаружила, что наслаждается его обществом И ей почти удалось расслабиться. Почти.

Посетители ресторана не переставали украдкой кидать на них взгляды, настолько мимолетные, что у Касси внутри не срабатывал сигнал тревоги

Молодая женщина могла понять причину такого внимания. Даже если ее кавалера и не узнали, он все равно оставался поразительно красивым мужчиной. А она сама на этот вечер оделась так, чтобы не скрывать своих прелестей. На ней была обтягивающая черная блузка с длинными свободными рукавами; большие разрезы обнажали плечи. Просторные брюки из черной синтетической ткани, на вид и на ощупь в точности такой же, как тончайший капеллианский шелк, но стойкой к загрязнению и не уступающей в прочности трихлорполиэстру, гордости Дракона. Брюки, расширенные книзу и в обтяжку на бедрах, имели по бокам от талии до колена разрезы, сквозь которые соблазнительно виднелась гладкая смуглая кожа.

Внешне Касси производила впечатление красивой богемной женщины, проводящей вечер с удовольствием. По сравнению с громким криком «Тщеславия» она была томным шепотом.

Но никто из присутствующих — в том числе, скорее всего, и Джонни Чанг — не знал, что разрезы на плечах и бедрах можно быстро наглухо застегнуть незаметными кнопками, превратив вечерний ансамбль в практичный наряд для ночной разведки. Разрезы на штанинах позволяли быстро дотянуться до «кровопийцы», пристегнутого на правом бедре, и тупоносого миниатюрного револьвера на левом.

Едва Джонни и Касси закончили основное блюдо, к их столику подошел низкорослый толстячок в костюме с галстуком.

— Простите недостойного, что мешаю вам, но вы, случайно, не Джонни Чанг?

Джонни ослепительно улыбнулся.

— Попали в самую точку, — ответил он. Испуг толстячка растаял, как только актер согласился поставить автограф на бумажной салфетке.

Через мгновение столик обступила толпа орущих, расталкивающих друг друга людей, протягивающих звезде экрана всякие блокнотики, открытки и прочую бумажную ерунду с требованием дать автограф.

— Касси, вижу, ты привыкла действовать решительно, — заметил Джонни.

Они с Касси прогуливались по переулку на окраине центрального района имперской столицы, где черный тик и мрамор уже начинали уступать место менее строгим облицовочным материалам. На улице было темно, только кое-где мерцали красноватым светом фонари с лампами, наполненными парами ртути, да тускло сияла голубовато-белая неполная Цу-Сима, ближайшая к планете луна. Витрины магазинов спрятались за бронированные ставни. Воздух был наполнен испарениями городской подземки. Прохожие попадались редко; машин было еще меньше. Личный автотранспорт в Синдикате, и особенно здесь, на придерживающемся старых традиций Люсьене, до сих пор не получил распространения.

— Если бы ты не включила пожарную сигнализацию, толпа не выпустила бы нас из ресторана живыми.

— Кажется, в таких случаях говорят: нацеленная на результат, — согласилась Касси. — Одно из следствий моей профессии разведчика.

Джонни внимательно посмотрел на нее. Молодая женщина надела просторную куртку, защищаясь от прохлады весенней ночи. Цветы она держала так, словно это был плюшевый заяц, подаренный ей на день рождения. Актер находил это очаровательным изъяном в ее решительной самоуверенности.

— Порой непросто определить, шутишь ты или нет, — сказал он.

— Я и не собираюсь потакать вкусам всех.

— Если позволишь, на мой вкус, ты просто превосходна.

Касси пожала плечами. Какое-то время они шли молча. Актер выразил желание посмотреть на ночную жизнь трущоб — со стороны, поспешил заверить он. Его опекуны из «Голоса Дракона» тщательно заботились о том, чтобы никакие недостатки Синдиката не попались ему на неверные глаза, а они таковыми и были, несмотря на характерную «окитайченность». Касси повела его знакомыми закоулками.

— Если ничего не имеешь против, ответь мне на один вопрос, — нарушил молчание Джонни. — Почему ты согласилась на поединок со мной? Ты не произвела на меня впечатления человека, дерущегося ради удовольствия, и сейчас я только еще больше укрепился в этом мнении. Я был уверен, что ты откажешься. Не думай, я не стал бы винить тебя в этом.

— Я собиралась отказаться. Но тут ты снисходительно высказался обо мне…

— Я? Высказался о тебе снисходительно? Когда?

— Ты сказал, что поединок будет неравным — мужчина против какой-то женщины…

— Ничего подобного я не говорил. Не лукавь.

— Нет, ты сказал, что поединок будет неравным…

— Да, я произнес эти слова, но и только. Я как раз собирался сказать, что мне придется трудно — ты легче и проворнее меня. Но кто-то не дал мне докончить мою мысль.

Касси бросила на него взгляд исподлобья.

— Значит, во всем виновата я.

— Нет. Всему виной наше взаимное недопонимание.

— Ловко ты все повернул.

— Я актер. Меня учили вести себя учтиво, и, может быть, это не всегда хорошо. Но «учтиво» не значит «неискренне». — Джонни посмотрел ей прямо в глаза. — Я очень сожалею, что мы не поняли друг друга.

Касси уткнула лицо в воротник куртки.

«Было бы очень легко обвинить во всем „Тщеславие“, — сказала она себе. — Но, боюсь, в действительности я сама искала, к чему бы придраться».

— И я тоже, — тихо промолвила она.

— У нас разные подходы к искусству рукопашного боя, — сказал Джонни. — Я хотел сказать, я посвятил этому всю свою жизнь. Я родился в семье знаменитого на всю Капеллу мастера единоборств, и уже в возрасте четырех лет меня отдали в обучение в труппу Герцогского оперного театра на Шиане.

Классическая китайская опера, постановками которой прославился на всю Внутреннюю Сферу Герцогский оперный театр, сочетала музыку и пение с единоборствами и акробатикой.

— Так что я занимаюсь своим ремеслом уже очень много лет. И не могу сказать, что мне всегда приходилось просто. Наверное, ты наслышана, как обучаются в Герцогском театре. Все трюки я выполняю сам. Сценам схваток я всегда пытался придать как можно больше реалистичности, даже чисто акробатическим трюкам и комедийным моментам. Но несмотря на риск и травмы — бульварные средства массовой информации не преувеличивают, говоря о переломе позвоночника и вживленной в череп пластине, — в действительности моя жизнь лишена опасностей. — Джонни развел руками. — То есть по-настоящему я не дрался.

— Похоже, сейчас тебе представится такая возможность, — негромко промолвила Касси.

Она сказала это так тихо, что Джонни пришлось наклониться к ней. Выпрямившись, он увидел приближающихся троих мужчин, разошедшихся веером и перегородивших всю улицу. Оглянувшись, актер убедился, что еще трое подходят сзади.

Остановившись, Касси сделала шаг в сторону. Ее рука скользнула в правый карман куртки — перед тем как поднести зажженное меню к датчику пожарной сигнализации ресторана, она незаметно достала револьвер и переложила его в кобуру, пришитую к карману. Впрочем, револьвер Касси собиралась использовать только в самом крайнем случае — даже якудза старалась обходиться без огнестрельного оружия. Улицы, усеянные телами с пулевыми ранениями, могут возбудить любопытство КВБ, и, несмотря на свои прошлые связи с «Дыханием Дракона» и с заместителем директора Нинью Кераи, одно имя которого наводило страх, Касси не хотела привлекать внимание Службы.

— Добрый вечер, леди, добрый вечер, джентльмен, — учтиво произнес мужчина, надвигавшийся прямо на них.

Ростом он был чуть выше Касси; лунообразное лицо, резко выделявшиеся угольно-черные брови, темные раскосые глаза, расплюснутый нос, толстые губы, аккуратная бородка.

На мужчине была светло-серая спортивная куртка, полосатая, словно матрас. Подплечники и, вероятно, поддетый бронежилет расширяли его и без того необъятный торс до карикатурных размеров Брюки и рубашка были черными, а белый шелковый галстук, казалось, светился в темноте. Кривые ножки, тощие и короткие, словно позаимствованы у другого человека. На ногах у дзаки, классического гангстера низкого пошиба, красовались лакированные двухцветные ботинки с острыми носами Его дружки были одеты подобающим образом.

— Вам нравится наш прекрасный район?

— Здесь очень мило, — ответил Джонни Чанг. Касси промолчала.

— У нас существует хороший обычай приходить в гости с подарками, — продолжал мужчина с животом-бочкой. Он развел руки. — Эти улицы — наш дом.

К этому времени шестерка со всех сторон окружила Джонни и Касси, вставших спинами друг к другу.

— Мы гости Координатора, — заявил актер. Молодая женщина поморщилась.

— В таком случае вы можете позволить себе настоящую щедрость, — заметил один из зашедших сзади, высокий худой бандит с лицом, похожим на деревянного божка, вырезанного из полена плохим мастером, на котором в трещинах век шариками для настольного тенниса сверкали глаза.