– Не слишком ли много запрашиваешь, умник? Тут ущерба как минимум раза в два меньше, – спокойно заявил начальник Алексея.
      – Ты чё, мужик, на базар пришёл, чтобы торговаться? Тачка новая, сколько скажу, столько и будет платить, ясно? – с вызовом бросил хозяин "Форда".
      – Ладно, давай поговорим в моей машине, там всё и решим, – предложил Геннадий Валерьевич.
      Они пошли к "Мицубиси", оставив Лёшку ждать окончания переговоров и результата, которого достигнут обе стороны.
      Он осознавал своё положение, оно сейчас ничем не лучше, чем у обвиняемого на скамье подсудимых. И двое судей решают, какой вынести ему приговор. Самое страшное, что его вина уже доказана и сомнениям никаким не подлежит. Осталось только определить степень суровости наказания. Так называемые судьи явно не торопились с вынесением приговора, поэтому томительные минут ожидания бросали Лёшу то в жар, то в холод.
      Немного оправившийся от первоначального шока мозг заработал на всю катушку. Не произнеся ни слова, Алёша принялся ругать себя покрепче, чем это делали многие свидетели происшествия, не стесняясь в самых резких и непотребных выражениях. От длительного самобичевания Алексей перешёл к поиску различных выходов из сложившейся ситуации. С самого начала было ясно, что расплаты ему никак не избежать, любая цена её выплаты будет ему непосильна. Как говорится, если уж ничего хорошего нет, то ему и взяться неоткуда. Оставался только один путь – бегство. Но куда бежать? К кому? Без денег, без всего, кому он нужен? Тётя Катя и так уже вдоволь из-за него настрадалась, просить её об очередной помощи после всего, что она сделала, было бы верхом ничтожества. Значит, остаётся просто утекать на удачу, без оглядки на прошлое, а там уж как Господь Бог пошлёт: или пан, или пропал. Алёша посмотрел в сторону дороги: "Ну, убегу, допустим, на вокзал, а дальше? В Москву? В Самару? В Одессу? На какие только шиши. Пешком далеко не уйдёшь, да и кушать захочется, и что тогда? Идти воровать? Поймают рано или поздно и посадят. Туда только раз попасть стоит, потом всю жизнь будешь то за решёткой, то на воле. Такое существование ни в какие ворота не лезет. Всё равно какой-то шанс всегда есть, безвыходных положений не бывает, надо просто хорошенько подумать. Самое сложное при принятии решений – непосредственно начать, приступить к действию, а там уже будет попроще. Только вот с чего начать? От чего следует оттолкнуться? К какому берегу начать плавание?" – подумал Алексей.
      На эти вопросы он ответа не находил.
      Наконец из машины вышли двое, ставшие невольными вершителями чужой судьбы.
      Потерпевший, владелец внедорожника, направив два пальца в сторону Алёши, произнёс шаблонную фразу многих голливудских фильмов.
      – Мы ещё встретимся, – с этими словами он подошёл к своему "Форду", сел в него и уехал восвояси.
      Геннадий Валерьевич поманил пальцем Алексея и вернулся в машину. Лёшка сел на пассажирское сиденье.
      – В общем, так, Лёха. Если не ходить вокруг да около, то вляпался ты по самые уши. Ты хоть представляешь, в какое дерьмо попал или нет?
      – Да, – Алёша согласно кивнул и отвёл взгляд в сторону.
      – Да, балда, ни хрена ты не понимаешь. Он с тебя десять штук требовал, не рублей, а баксов, и желал, чтобы долг ему возвратили через неделю. Въезжаешь, чем это пахнет? – Лёша кивнул. – Допустим, у меня дар уговаривать людей. Я с ним побеседовал по душам, и в итоге парень пошёл на кое-какие уступки. Цену ущерба мы оценили в пять штук, и срок расплаты назначен через две недели. Извини, чем мог, помог, – хозяин фирмы развёл руками.
      – Спасибо, конечно, что похлопотали. Но если уж быть до конца откровенным мне, от этого не полегчало. Ни пяти, ни десяти тысяч у меня в наличие не имеется, даже рублей, не говоря уже о долларах, – горестно резюмировал Алексей.
      – Понимаю… Положение у тебя, прямо скажем, почти безнадёжное…
      – Знаю… оттого и выход лишь один, прямо сейчас пойти и лечь под поезд, а может, лучше повеситься или вены вспороть. Как вы думаете, как будет безболезненней и быстрей? – обреченным тоном вопросил Алексей.
      – Смерть, она и в Африке смерть. Результат всегда один и тот же. Впрочем, у всех у нас есть выбор, жить – значит бороться, а если нет, то пиши пропало.
      – В моём положении выбирать не из чего. Или я сам себя убью и не буду мучаться, или меня "прикокошут" за невыплату. Да ещё при этом может пострадать ни в чём неповинная женщина, у которой я теперь живу.
      – Как я вижу, оптимизма никакого. Бороться ты не хочешь, а значит, не желаешь жить. Ну, давай, скажи мне, что я ошибаюсь, – Геннадий Валерьевич смерил парня испытующим взглядом.
      – Я и сам уже не знаю, чего хочу. Так всё опротивело. Может, на том свете лучше? Никакого просвета. Вот скажите, чтобы вы делали на моём месте?
      – Если ты хорошо запомнил мои слова, то я говорил, что ситуация почти безнадёжная. Знал бы ты меня получше, тогда б не сомневался: я зря слов на ветер не бросаю. Почти – это значит ещё далеко не всё потеряно. Хотя и дураку ясно, что шанс не велик. Соотношение примерно двадцать на восемьдесят, не в твою пользу. Впрочем, терять тебе всё равно нечего. Две недели срок небольшой, а деньги на кону немалые. Чтобы выкрутиться тебе из положения, придётся…
      Алёша не дал ему договорить до конца, мужик явно что-то хотел предложить, но никак не решался сказать об этом вслух.
      – К чёрту заморочки, говорите, что есть. Если имеется хотя бы один шанс из сотни, я им воспользуюсь, – Лёша уже начал постепенно терять терпение.
      – Конечно, я сам лично тебе помочь не могу, но вот один человек очень даже может. К тому же сей субъект тесно был знаком с пострадавшим. Можно даже сказать больше: они были любовниками какое-то время. Только не спрашивай, откуда мне это известно, тебе это знать ни к чему. Сейчас запишу телефончик, – Геннадий Валерьевич корявым почерком вывел номер.
      Посмотрев на бумажку с указанным телефоном, Алексей от удивления приоткрыл рот, не веря своим глазам. Про себя он повторял, что этого не может быть, однако запись свидетельствовала совсем о другом. Чёрным по белому был написан номер Ольгиного мобильника, внизу красовалось её имя. Вот уж, действительно, не зря говорят, что мир тесен: одни и те же дороги могут пересекаться по несколько раз. Алёша просто удивлялся авторитету своей знакомой. Оказывается, её знают очень многие, если не все люди этого города. Начальник заметил некоторые перемены, отразившиеся на лице парня, и сразу же поинтересовался:
      – Что-то ты приобрёл болезненный вид, неужели ты знаешь, чей это номер? – Геннадий Валерьевич весь напрягся в ожидании ответа.
      – Вроде девушка какая-то, Ольгой зовут, ну, впрочем, может, и женщина, и уже в возрасте. Кто его знает. Этот телефон мне ни о чём не говорит, – пытаясь сохранить спокойный тон, пояснил Алёша.
      – Да нет, дружок, меня так просто не проведёшь, я на своём веку многое повидал. Уж чего-чего, а врать ты не умеешь. Темнишь, молодой человек, – не отступал хитроумный благодетель, стараясь затронуть нужные моменты, чтобы вскоре по частичке выудить интересующую информацию.
      – Послушайте, я безмерно вам благодарен, но умоляю, не перегибайте палку. Если бы её знал лично, то, скорее всего, сейчас не сидел бы рядом с вами, ведь так? – Алёша разгадал его намерение и решил сразу дать по тормозам, чтобы мужик понял, что, несмотря на катастрофические обстоятельства, он тоже не лыком шит. Тем временем Геннадий Валерьевич продолжил:
      – Оно, впрочем, тоже верно. Я ведь дал тебе зацепку, а остальное меня не касается. По крайней мере, других вариантов я не предполагаю.
      – Вы мне лучше скажите, кем является этот типец? Просто любопытство съедает. Может, он просто мешок с деньгами и не больше, – теперь к сбору информации приступил Алексей.
      – Интересно выражаешься. Действительно, мужик как раз тот, за кого ты его принимаешь. Вся проблема в том, что у паренька есть очень влиятельный папаша, который занимает определённую должность в администрации и, помимо того, ещё крупный бизнесмен, одним словом, бандит. Я с ним даже немного знаком, мы с ним в санаториях не раз отдыхали, там и познакомились. Бежать тебе нет никакого смысла, там люди такие, что из-под земли достанут. Людей и за меньшее "наказывали", вот теперь ты знаешь всё. Кстати, напоследок, если сумеешь заработать "бабки": ты должен привезти их вот по этому адресу, ровно через две недели, можно раньше, но никак не позже, – толстые пальцы протянули Алексею визитку с указанным адресом.
      – И последнее, что меня интересует. Зачем вы вообще взялись помогать такому неудачнику, как я? Ведь вы меня даже не знаете.
      В это время прозвучал телефонный звонок. Геннадий Валерьевич ответил на вызов, а затем вернулся к Алёшиному вопросу.
      – Я ведь тоже был молодой, только время было немного другое. Я был примерно твоего возраста. У меня имелся друг, папаша которого работал начальником в ментовке. Так вот, у его отца имелся "Жигулёнок". Как-то мы вдвоем решили его угнать, просто покататься. Просчитали и подготовили всё заранее. За рулём ехал мой приятель, поскольку тогда мы имели смутное представление о вождении, то слишком далеко нам уехать не удалось. На первом же повороте впечатались в проезжавший "Москвич". Обе машины всмятку. Мне повезло. Отделался переломами, ушибами и порезами, плюс небольшое сотрясение мозга, а вот моему товарищу не повезло совсем. В общем, он погиб на месте. Отец моего друга после случившегося сразу постарел на несколько лет. Тогда мне было восемнадцать, а приятелю недавно только исполнилось шестнадцать. Его отец в произошедшем винил лишь меня – я ведь был старшим. В итоге очутилось, что инициатором угона и неудачливым водителем оказался именно я. Судья вынес приговор сроком в четыре года. Убитый горем батя постарался на славу. Родители мои были людьми небогатыми и невлиятельными. Они работали на заводе. В общем, помощи ждать было неоткуда. У меня, что называется, создалось безвыходное положение, некуда было даже обратиться. Отмотал, как положено, срок, и дальше судьба стала ко мне благосклоннее. Удалось встать на ноги, наладить бизнес, и теперь я хозяин преуспевающей фирмы. Когда мне сегодня позвонили и вкратце объяснили твою ситуацию, я сразу же примчался, но не затем, чтобы послать, куда подальше, а чем-то помочь. Я снова почувствовал себя тем мальчишкой, которому нужна помощь, а оказать её просто некому. Сегодня я пытался спасти себя, находясь как бы мысленно на твоём месте. Как видишь, результат оказался паршивым, как и в те далёкие времена, – Геннадий Валерьевич тяжело вздохнул.
      – Вы сделали всё, что смогли. И за это вам низкий поклон и огромное спасибо. В данной ситуации вы больше ничем не могли выручить, и так вы сделали слишком много для меня, – произнёс Алексей вслух, а про себя подумал: "Раз уж ты так переживаешь за потерянные годы в молодости, мог бы, помимо слов, и финансово помочь. Скорее всего, от пяти штук баксов он бы точно не разорился. Хотя бы небольшую сумму мог выделить. В таком положении любая копейка на счету, а морально поддерживать всякий горазд. Только положение вещей от этого не меняется".
      Естественно, Алексей не слишком зацикливался на этой мысли. Геннадий Валерьевич оказал солидную поддержку, другой бы на его месте и в ус не подул. А он, можно сказать, со всей душой. Даже работяги, с кем трудился, отвернулись. И никто из них даже не попытался за меня хоть как-нибудь вступиться. А этот человек без всякой корысти помог ближнему своему. И неважно, что именно толкнуло его на такой благородный жест, главное – результат. Пусть всё оказалось чертовски ужасно, но ведь могло случиться ещё ровно в два раза хуже. На прощание Лёша поинтересовался у Геннадия Валерьевича скорее для интереса, нежели дела.
      – Если всё каким-то невероятным чудом удастся уладить, смогу ли я снова вернуться к вам на работу?
      – Без проблем, главное было бы желание, уж тебе точно не откажу, – он улыбнулся.
      Дома Алексей застал тётю Катю всю в слезах. Значит, и она теперь всё знала, конечно, ей сообщили, а как же иначе. И ему пришлось выслушивать причитания со стороны женщины, для которой в очередной раз наступил конец света.
      – Лёшенька, сыночек, как тебя угораздило? Что за несчастье такое, прямо на машину, она ведь стоит, как мои две квартиры, вместе взятые. Сколько эти сволочи на тебя повесили? – спросила заплаканная тётка, глядя на парня красными от слёз глазами.
      – Тёть Кать, лучше вам этого пока не знать, здоровье у вас не железное, а такими темпами и до инфаркта рукой подать, – понуро произнёс Лёша.
      – Поди, доллары требуют, рубли им не нужны. Что ж теперь делать-то? – продолжала женщина прискорбно.
      "Снимать штаны и бегать", – подумал Алексей, а вслух сказал: – Слезами горю не поможешь. Раз уж я вляпался, то мне и только мне решать эти проблемы. А вы постарайтесь успокоиться, что-нибудь придумаем.
      – Да не успокаивай ты меня, я не глупая старушенция и уже не маленькая девочка. Думаешь, ничего не понимаю, чем для нас с тобой это может закончиться. Не отдашь долг, и тебя убьют, а заодно и меня – вместе с тобой.
      – По этому поводу можете не волноваться. Дайте мне два дня, и я отсюда перееду, из-за меня больше никто страдать не будет, – с полной уверенностью в голосе заявил Алексей. От этих слов тётю Катю аж передёрнуло, как будто по ней пробежал разряд электрического тока. В сердцах женщина сменила тон и перешла почти на крик:
      – Ты с ума сошёл? Куда собрался? Я всё равно тебя никуда не пущу. Помирать, так вместе и, как говорится, с музыкой. Я баба в возрасте, детей у меня нет, так что больно никто страдать не будет. Кроме, конечно, Мишки. Если ты уйдёшь, всё также сдохну, только от тоски и переживаний. Ну и какая разница, как подыхать.
      Алёша понял, что женщина дошла до такой точки, когда разумные доводы уже не смогут возыметь успеха. Воспалённое воображение тётки рисовало самые мрачные картины, впрочем, не столь уж отдалённые от истины. Конечно, готовность разделить смерть на двоих – временное помешательство. Вряд ли оно в дальнейшем обретёт реальную силу. Но что касается нервной системы тётки, то тут ничего не поделаешь. При любом раскладе ей придётся несладко. Хотя со временем Миша, наверное, сумеет её успокоить, и она смирится. Алексей понял, что ему следует тихо и незаметно, не посвящая сердобольную тётушку, исчезнуть. Ну, а на данном этапе он решил поскорее закончить неприятный разговор:
      – Давайте пока оставим эту тему. Нет смысла пороть горячку, время покажет, кому и как будет лучше. Если вы не против, я желал бы немного отдохнуть после такого трудового дня. Вам, кстати, нужно поступить точно так же.
      Женщина на предложение никак не отреагировала. Восседая в кухне на табурете, она отрешённо смотрела в окно, где на улице вовсю бурлило лето. Наверняка, другие люди радовались жарким денёчкам, но Лёше и хозяйке квартиры было явно не до этого. Внутри их вьюжила самая настоящая зима переживаний, а весна – надежда на горизонте – даже не намечалась. Алексей оставил тётку с невесёлыми думами и погрузился, лёжа на кровати в своей комнате, в мысли, не менее мрачные. Предстояло решиться на какой-нибудь отчаянный поступок, оставалось лишь продумать последовательность принятия решений. Размышления о побеге в голову более не приходили. Нельзя скрываться всю оставшуюся жизнь, от судьбы не убежишь. Ведь он, по сути дела, приехал в этот город, дабы начать всё с начала, а в итоге получилось, что трясина порока, на которую он имел глупость однажды вступить, засосала его по самое не хочу. Раз уж пришла беда, то будь добр, отворяй ворота, а она, как известно одна не приходит. Получалось так, что иного выхода, чем обратиться к Ольге, не было. И раз уж сама жизнь подталкивает в одном и том же направлении, то хотя бы следует проверить, что за всём этим кроется. Было решено созвониться с ней через день, а там уже действовать в зависимости от обстоятельств. От чрезмерного напряжения усталость окончательно одолела парня, и тот погрузился в спасительное забытье.
      Ночью, проснувшись от сильного нетерпенья справить нужду, по дороге в уборную он, между делом, зашёл на кухню. Женщина продолжала сидеть на табурете, отпустив голову на сложенные крест-накрест руки. По ровному дыханию тётки стало ясно, что сон настиг её в горестные минуты переживаний, и до постели ей добраться не удалось. Положение для отдыха было, мягко говоря, не совсем удобное. Но будить спящего человека, тем более после всех неприятностей, как-то не хотелось, да и по большому счёту не имело резона. "Пусть отдыхает", – подумал Алексей и направился обратно в комнату, чтобы вернуться во временно прерванное путешествие в другой мир, где самые сложные проблемы повседневной жизни теряли свою угнетающую мощь. Окончательно проснулся он довольно поздно, время уже с лихвой перевалило за полдень. Приняв душ и утолив голод, Алексей заметил лежащую возле телефона записку. В ней тётя Катя просила позвонить ей на работу, если ему захочется отлучиться из дома.
      Чтобы убить время, Алексей принялся писать письма своим приятелям: возможно, другого случая, для этого может уже и не представится. В посланиях, как всегда, было написано, что у него всё замечательно, особых проблем не имеется. Чёрт побери, не сообщать же, что он запортачил тачку богатенького сынка и должен ни больше, ни меньше, а ровно пять штук баксов. Ведь даже у неудач должны существовать свои пределы. Похоже, только к нему это не относилось. Алексея можно разве что сравнить со скалолазом, пытающимся покорить огромную вершину. Но только поднимется немного вверх, как сходящая вниз лавина отбрасывает назад, засыпая по горло снегом. Не исключено, что когда-нибудь ему будет суждено погибнуть под её завалами, но пока, назло тёмным силам, он до сих пор жив и будет карабкаться дальше до самого конца. Концовка писем по обыкновению была снабжена ожиданиями скорейшей встречи, но возможность её, как таковой, виделась ему в призрачном свете. Тут ещё, как назло, вспомнилось пророчество старой цыганки о том, что с Димкой они виделись в последний раз. Бросив послания в почтовый ящик, Алёша почувствовал внутри себя приступ такой безысходности, от которой хотелось прекратить существование.
      Стоя на парапете девятиэтажки и смотря на снующих в разные стороны людей, он понял, что теперь чужой на этом празднике жизни.
      На крыше ветер намного сильнее ощущался, чем внизу.
      Лёша приблизился к краю и подумал о том, если сделать небольшой толчок вперёд, то его тело, пролетя несколько метров, шлёпнется на асфальтовую дорожку, и тогда всем страданиям конец: "Поплачут люди, попьют водочки за моё царствие небесное, а жизнь всё равно будет продолжаться, а таким горемыкам, как я, здесь не место. Вполне возможно, что на том свете гораздо лучше, чем на этом", – подумал он. Большинство людей чаще боится не смерти, как таковой, а тайны, что она в себе скрывает. Неизвестность – вот что порождает страх. Автоматически, Алексей приподнялся на носочки, и его тело качнулось немного вперёд. Осознав всю опасность ситуации, он резко рванул назад, на крышу. Приподнимись он чуть порезвее, и тело полетело бы прямиком вниз. А бессмертная душа при удачном стечении обстоятельств через долю секунд, наоборот, вверх, в заоблачные дали. Но ему помешал страх перед неизвестным, точно так же, как и многим другим смертным, бывшим в подобной ситуации. Такова человеческая природа, тут уж ничего не поделаешь: кому-то хватает смелости, а кому-то недостаёт. Как оказалось, он относится ко второй категории людей. Значит, следует продолжать жить, если уж сама смерть отступила в такой удобный момент.
      Спустившись в квартиру, Лёша зашёл в ванну и долго ополаскивал лицо, чтобы немного прийти в норму. Достигнув желаемого результата, парень решил прогуляться. Надеясь, что прогулка на свежем воздухе окончательно приведёт его в чувство, блуждал бесцельно по улицам. Алексей сумел собрать в кулак свои силы, и в итоге к нему пришла кое-какая идея.
      Вернувшись снова домой, он вынул из заначки, оставленной с зарплаты, триста рублей и, набрав номер справочной, назвал место, и вскоре у него был телефон, а затем и адрес интересуемого объекта.
      Алёша доехал до больницы, в которой лежал несколько месяцев раньше. Разыскал там необходимого человека. Им оказалась медсестра Надежда. Та самая, которая делала ему "приятное", и та самая, которую он обещал куда-нибудь сводить. Тогда насчёт вышеупомянутого посул дался проще: денег в то время хватало с лихвой, а теперь же всё изменилось, но, тем не менее, он пришёл исполнить своё обещание. Девушка его тоже узнала и приближалась к нему с добродушной улыбкой на лице.
      – Здравствуй, Надюша! Как видишь, я про тебя не забыл, – начал Алёша беседу, вплотную приблизившись к привлекательной девушке.
      – Очень мило с твоей стороны. Мне, знаешь ли, много тут чего наобещали за то время, что здесь работаю, но, к сожалению, ты единственный, кто пришёл выполнить обещание, – скорее пропела, нежели проговорила Надя.
      – Я надеюсь, сегодня ты ничем не занята? – снова обратился Алексей.
      – Как тебе сказать, и да и нет, вообще-то меня пригласили в одно место.
      – Понимаю, только проблема в том, что ждать я нисколько не могу. Завтра я покину Пензу и, возможно, навсегда, так что видимся, по всей вероятности, мы в последний раз, – сказал правду Алексей.
      – Весьма печально, а почему же так плохо? – невинно поинтересовалась она.
      – Так сложились обстоятельства, я ничего изменить не в силах. Денег у меня, к сожалению, сейчас не так много, хватит что, пожалуй, если только пивка попить. Так что решай сама.
      Девушка одарила его своей красивой улыбкой и произнесла:
      – Тогда к половине пятого подходи к главным воротам. Устраивает?
      – Ага.
      – Ну, всё, я пошла, – девушка пошла в том направлении, откуда появилась.
      К назначенному месту он подошёл на пятнадцать минут раньше.
      Надежда появилась ровно в названное время, соблазнительно одетая.
      "Повезло её мужу, досталась "сосочка", какая, а с другой стороны – нет", – подумал он.
      – Что скажешь? – спросила она.
      – Пунктуальная ты.
      – Вот такая я. Куда пойдём? Надеюсь, ты хоть пока ждал этой встречи, придумал подходящее место, – чуть нахмурившись, девушка посмотрела на Лёшу.
      – А как же. Тут рядом кафешка есть.
      Они, прогуливаясь, до него дошли. Зашли, сели и сделали скромный заказ.
      Посидели, и он её потом проводил до дома.
      – Спасибо за охрану, – с улыбкой сказала Надя, когда они остановились у подъезда. – Хорошо я сегодня с тобой время провела, давно такого у меня не было.
      – А, может, уж до квартиры проводить? Чтоб мне спокойно было, – шутливо предложил он. – Или боишься, что муж меня увидит?
      – Нет, не боюсь.
      – Интересно бы знать, по какой причине? Или он у тебя не из ревнивых? Доверяет? – Алексей ехидно улыбнулся.
      – И доверяет, и не ревнует. Потому что он в данный момент в Москве. На шубу и стиральную машину мне зарабатывает.
      – А-а. Вон оно что. Молодец он у тебя.
      – Знать надо, за кого выходить замуж.
      – Это я учту, – Алексей на секунду задумался. – И давно он у тебя там?
      – Третий месяц пошёл.
      – И если я тебя правильно понял, он за это время ещё ни разу не приезжал? Так, что ль?
      – Да. И не появится ещё здесь до зимы.
      – Ого. С чего это?
      – Потому что последние два раза было так: весной уехал, к Новому году приехал.
      – Непорядок получается. Тут же близко.
      – Мало ли что. Вот такой он.
      – А… как же… ну… это… супружеские обязанности с его стороны? Ведь ему же хочется? Или он у тебя того?..
      – Нет, не того. Там он хохлушек или молдаванок тарабанит. А меня зимой, как зверь голодный.
      – Я б так, как ты, не выдержал, чтоб без этого больше полгода.
      – Я что, не человек? Мне тоже часто хочется. И я своё получаю.
      – Ага, вешай мне на уши… Что-то в больничке мне не перепадало, кроме… ну, того…
      Она глубоко взглянула Алексею в глаза и ответила:
      – Я кончаю при виде того, когда другой тащится. Так что мне этого было достаточно.
      – А как насчёт большего?
      – Ты спрашиваешь или предлагаешь?
      – И то, и другое.
      Она улыбнулась.
      – Только в редких случаях, когда… ну, например, как сегодня.
      – Я правильно услышал? Ты меня приглашаешь подняться к тебе?
      – Да-а, – и она его потащила за руку в подъезд.
      Алексей пришёл домой в десятом часу утра. На кухне на столе была оставлена записка: "Щи в холодильнике. Прошу до моего прихода никуда не отлучаться (причём "не отлучаться" было подчёркнуто двумя чертами). Спасибо, что вчера позвонил и предупредил. Буду к обеду".
      Наспех перекусив бутербродом и выпив кофе, Лёша набрал Ольгин телефон и испытал лёгкий мандраж, пока длились гудки. Он заметил, что, обращаясь к ней, всегда чувствовал волнение перед чем-то. Пожалуй, это можно назвать и страхом перед неизвестностью.
      – Алеу-у, – раздался до боли знакомый голос.
      – Угадай, как меня зовут? – в свою очередь отозвался Алёша.
      – Я знала, что ты позвонишь. Только думала, это произойдёт немного пораньше, сроки у тебя очень сжатые.
      – Вот оно что, как интересно, – иронично заметил он.
      – Не паясничай, Геннадий Валерьевич мне сообщил суть дела. Вляпался ты, дружок, нормально. Короче, сделаем следующим образом. Ты меня, мил человек, разбудил, так что, сам понимаешь, мне нужно привести себя в порядок. С тобой встретимся в двадцать минут двенадцатого, то есть уже скоро, в кафе, – далее девушка объяснила маршрут до данного заведения и отключилась.
      Алексей, шустро собрав своё скудное барахлишко, оставил приютившей его женщине прощальное послание, где сообщалось, что срок пребывания в данном месте по независимым от него причинам подошёл к концу. Далее следовала благодарность за её доброту и участие в его непутёвой судьбе. И заканчивалось оно надеждой на возможное свидание в будущем.
      В постскриптуме с особым упором было указано, что искать и ожидать его в ближайшее время не имеет абсолютно никакого смысла, поэтому женщине следует с этим смириться и продолжать жить дальше.
      Кафе он быстро отыскал, но внутри Ольги не было. Из-за отсутствия денег пришлось Алексею её дожидаться на свежем воздухе, недалеко от входа. Девушка не заставила себя долго ждать и вскоре подъехала на своей машине.
      Они заняли уединённый столик. Ольга, заказав две чашки ароматного напитка и набор пирожных, приступила к беседе.
      – Начнём по порядку. Пять штук тебе следует отдать по-любому, так что никаких компромиссов искать не стоит, – без обиняков сообщила она.
      – Этот факт и ежу понятен. Собственно поэтому, дорогая, я к тебе и обратился. Геннадий Валерьевич так и сказал: ты моя последняя надежда.
      – В таком случае для начала я тебе задам несколько вопросов. Вот первый из них. Понимаешь ли ты, что за две недели такую сумму "поднять" честным путём нереально?
      – Оль, я тебя прошу, не задавай больше никаких вопросов, тут и так всё ясно, что дело пахнет криминалом. Я прав? Или нет?
      Она посмотрела на него пристальным взглядом.
      – Значит так, я сегодня встречусь с одним человеком, и если всё будет гладко, то опять же сегодня ты с ним встретишься вечерком. А там уж…видно будет, – сказала Ольга.
      – Получается, ты выступаешь, как бы это лучше выразиться, в качестве поставщика новобранцев для какой-то таинственной организации. Уж не на чеченских ли террористов ты работаешь? – умело имитируя подозрительный тон, осведомился Алексей.
      – Тебе по харе врезать или сам упадёшь? – злобно спросила она.
      – Спокойно, красавица, я только пошутил. Если чем обидел, извини, я не нарочно.
      – Уговорил. На первый раз прощаю. Но учти, такие шутники частенько плохо кончают. Я надеюсь, больше вопросов нет?
      "Ой-ой-ой, напугала сука, – подумал он, а вслух сказал: – Есть один вопросик. В данный момент мне негде жить. И любая домашняя обстановка мне нужна как воздух.
      – Ты серьёзно?
      – Серьёзней не бывает. Мне, действительно, негде жить. Из дома я ушёл окончательно и бесповоротно.
      – Понятно, – Ольга, достав сотовый телефон, кому-то позвонила.
      Через пару часов Алёша уже обрёл новое пристанище. Видимо, данная квартирка уже долгое время принимала только временных постояльцев. Единственная комната имела жалкий интерьер, состоящий из небольшого диванчика, старого, видавшего виды шифоньера и двух тумбочек, на одной из которых располагался чёрно-белый телевизор, а на другой – жёлтый телефон.
      Знакомая Алексея объяснила, что это жильё принадлежало одной старушке, которая давно отдала Богу душу, и теперь квартира используется для различных целей, но только с разрешения, как она выразилась, её непосредственного шефа. Пользоваться телефоном в своих личных целях Алёше строго-настрого почему-то запрещалось. По сути дела, и звонить-то ему было некуда. Разве только тёте Кате, но от этого лучше никому бы не стало. Так что теперь уже ничего не оставалось делать, кроме как ждать Ольгиного звонка.
      Алексей и сам не заметил, как провалился в сон, лёжа в неудобной позе на диванчике, предназначенном скорее для отдыха десятилетнего ребенка. Разбудил его пронзительный и затяжной звонок. Он посмотрел в окно – на улице темнело. Алексей схватил трубку, но там слышались только гудки. Звонок тем временем повторился с ещё большей настойчивостью.
      Он пошёл открывать дверь. Это была Ольга.
      – Ещё раз привет, – сказал Алексей.
      – Собирайся. Тебя человек ждёт, – попросила она.
      Приехав в незнакомый Алексею район города, машина остановилась возле тёмного двухэтажного здания. Во всём строении свет горел только в одном из окон второго этажа. Видимо, именно там и находился человек, на которого ему предстояло работать. Войдя вовнутрь, Ольга принялась везде включать свет. Теперь был освещён полностью коридор первого этажа и лестница, ведущая выше. Судя по стендам на стенах и надписях на дверях кабинетов, здесь располагается, а может, раньше располагалась поликлиника. Алёша, конечно, ожидал практически чего угодно: какой-либо квартиры, загородного коттеджа, офиса фирмы, гостиницы, но поликлиника – это как-то странновато.
      – Твой хозяин, случайно, не педиатр? – с усмешкой осведомился Лёша.