- Веди их к мосту, мы отъезжаем; с Мелитона не спускай глаз!
      Прошагав в полном молчании около километра, они свернули на неширокую грунтовую дорогу.
      - А если они не привезут близнецов? - в который раз тихо спросила Даша. Мел ничего не ответил. По этому варианту было обусловлено драться с теми, кто приедет за Дашей.
      Они приблизились к ущелью, где дорога пролегала по гребню, и остановились. Перед ними был неширокий висячий мостик, метрах в пятнадцати от которого стояла охотничья хижина. Парень крикнул, но ему ответило только эхо.
      - Чего кричишь, болван, - послышалось из рации, - мы на подходе, сопляки задерживают, будем минут через десять.
      Как ни трагична была ситуация, Мел и Даша облегченно вздохнули: бандиты везли детей. Парень, как показалось Мелу, смущаясь, приказал им войти в хижину, незачем, мол, светиться. "Держится не так нагло, как тот, что вел переговоры, - подумал Мел, - наверное, опасается за последствия своих действий. Как укрыта засада? Не заметят ли бандиты спецназ? Тогда Жорж-Алекс могут пострадать!" Мел в уме состыковал все детали, убеждая себя в том, что все должно получиться как надо. Но тревога, заставлявшая дрожать все внутри, не покидала его.
      Через десять минут парень вышел из хижины и тотчас вернулся.
      - Пошли, - коротко бросил он.
      На другой стороне ущелья они увидели своих сыновей. Черные типы в кепках цепко держали их за руки. Близнецы беспокойно вертели головами, пытаясь понять, что с ними делают; время от времени они поднимали кверху мордашки и что-то спрашивали у своих мучителей. Те в ответ отвечали гортанными голосами, сильно сжимая маленькие ладошки. Мел физически ощутил боль, которую испытывали его малыши.
      - Жорж-Алекс, мы здесь! - закричал он. - Мальчики, я с вами!
      Он рванулся к мосту.
      - Стой, мужик! - схватил его за руку провожатый. - Забыл условие? Скинем детей! А ты пошла, - обратился он к Даше.
      Даша медленно ступила на мост. Каждый шаг отдавался в ушах громкими криками детей.
      - Мамочка, папа-а-а!
      Они подпрыгивали и пытались вырваться, чтобы бросится бегом к родителям. Но бандиты не выпускали их.
      Даша дошла до середины моста и беспомощно оглянулась на Мела. Парни медленно подвели к ней детей. С плачем близнецы уткнулись ей в живот.
      - Жорж-Алекс, идите к папе, - с трудом ворочая языком, сказала Даша. Он вас ждет. Ну, дети, быстренько.
      - А ты, а ты? - верещали сыновья.
      - Я... чуть позже... - глухо ответила Даша. Бандиты подтолкнули детей по направлению к Мелу, а сами взяли Дашу за локти с двух сторон.
      - Что встала, давай ножками-ножками, нагло ухмыляясь, сказал один из них, тот, что постарше.
      Даша не двинулась с места, пока не убедилась в том, что мальчики добежали до Мела и он поднял их, прижав к груди. Третий бандит, стоявший около Мела и следивший за тем, чтобы не поломалась "процедура обмена", двинулся по направлению к группе, где была Даша.
      - Бабу заберешь здесь через два дня. О времени позвоним, - бросил он на ходу, не оборачиваясь.
      Из кустов вынырнул Николай и охранник Мела. Бесшумно приблизившись, они быстро забрали детей. Дети не испугались, так как знали обоих, но продолжали плакать. Это было даже на руку группе захвата: бандиты по-прежнему спокойно шли вперед.
      Когда мостик остался позади, Даша споткнулась, обмякла, ноги ее согнулись, и она, закрыв глаза, мягко опустилась на землю.
      - Рано ложишься, красотка, еще не все собрались! - Старший бандит несильно ударил ее ногой в бедро. Он не закончил фразу, так как в этот момент и буквально впритирку к головам прожужжали первые пули. Парни инстинктивно отпрянули от Даши, растерянно озираясь по сторонам. Третий, что шел позади, громко закричав, схватился за плечо.
      Воздух прорезал яростный крик Мела:
      Даша, лежи! Не поднимай головы, Даша!
      В секунду все было кончено. Возникшие ниоткуда спецназовцы разоружили бандитов. Подонки лежали на траве в наручниках.
      - Дашенька, девочка моя, ты в порядке? бросился Мел к жене. Он пытался ее поднять, прижимая к себе ее обмякшее тело. - Очнись, Дашенька!
      Даша открыла глаза.
      - Жорж-Алекс? - прошелестели ее губы.
      - Они в порядке, они с Николаем...Даша медленно поднялась с земли.
      - Мел, а ты? Как ты, любимый?
      Поняв, что жена не пострадала, Мел повернул ее спиной ко всей остальной группе:
      - Не смотри, Дашенька, не слушай... Иди к детям.
      Потом он подошел к одному из бандитов и, подняв его, как куль, стал методично избивать. Он бил, как бьет русский мужик в кулачной драке, забыв про всякие ученые приемы, он бил, как мужчина, которого повязали по рукам и ногам, не Дав защитить любимую женщину. Парень кричал, потом стонал, потом свалился наземь. Мел подошел ко второму и проделал ту же процедуру, выкрикивая страшные русские ругательства, припомнив даже два-три грузинских, которые иногда произносил его героический дед. Когда второй парень свалился на землю, молодой спецназовец мягко взял его за руку:
      - Хватит, мужик, забьешь до смерти; их еще судить будут!
      - Какой суд, их убить надо! У них здесь все повязано! - кричал разъяренный Мел.
      - Судить их будут в Москве. Дети ведь были похищены в Москве. Мы их заберем спецрейсом... Вставайте, сволочи, - закончил он, обращаясь уже к бандитам.
      Один из них, сплюнув кровь, зло прошипел:
      - Ты, Мелитон, ответишь за это избиение! Выбудете свидетелями, ребята, - обратился он к спецназовцам.
      - Мы ничего не видели, мы вас вязали, равнодушно ответил румяный белобрысый крепыш.
      Подъехало такси, нанятое Николаем и дожидавшееся в полукилометре от места обмена.
      Мел, Даша, близнецы и охранник Мела, слегка потеснившись, сели сзади. Николай впереди, и такси поехало по направлению к городу. Близнецы наконец перестали плакать и только время от времени тихонько всхлипывали, обняв за шею отца и мать. Мел и Даша судорожно прижимали детей к себе, как бы боясь их снова потерять.
      В гостинице Мел тотчас послал охранника за билетами на ранний утренний рейс, наказав купить их во что бы то ни стало, затем, выяснив у дежурной по этажу имя и телефон лучшего в городе педиатра, созвонился с ним. Педиатр обещал приехать через час. Из ванной комнаты раздавались возбужденные голоса детей и тихий ласковый голос Даши: там шло купание.
      Потом Даша кликнула Мела; он внес детей, уже слишком тяжелых для матери, в гостиную, завернув каждого в махровую простыню. Отмытые и переодетые в ночные костюмчики, которые доставил Николай, близнецы постепенно отходили от пережитого. Им только хотелось спать.
      - Потерпите немножко, Жорж-Алекс. Сейчас пообедаем, вы заляжете в берлогу и дадите храповицкого до вечера... - сказал Мел.
      - Какого храповицкого? Кто этот дядька? - тревожно поинтересовались сыновья; теперь они в каждом мужчине подозревали ненавистных "дядек", но уже не боялись, так как рядом был отец.
      - Папочка шутит, - вмешалась Даша, - это значит, что вы сможете спать до вечера, а мы будем вас караулить и собирать вещи. Завтра вернемся домой.
      Педиатр, тщательно осмотрев детей, не нашел никаких следов насилия. На сгибе локтя он обнаружил слабый след от укола. Дети были в руках бандитов почти четверо суток, за это время он превратился в едва заметное пятнышко. Но все же симметричность следа на детских ручонках убеждала, что след не случайный. Подробно расспросив мальчиков, врач вынес вердикт: дети здоровы, насилию не подвергались; им ввели несколько дней назад, по-видимому, большую дозу снотворного, чтобы без помех доставить на юг. Детский испуг в спокойной домашней обстановке, около родителей быстро пройдет. Поздравив Мела и Дашу с тем, что их дети в серьезной опасности отделались "нелегким испугом", и получив щедрый гонорар, он удалился.
      Мел заказал обед в номер. Они с Дашей накормили сыновей. Поев с отменным аппетитом, мальчики запросились в постель.
      Перед тем как заснуть, они долго обнимали мать и отца, один Дашу, другой Мела; потом просили родителей поменяться местами, чтобы каждому из взрослых досталась равная доля любви и ласки.
      Дождавшись, когда дети уснут, Мел и Даша покинули спальню.
      - Неужели все закончилось? - тихо спросила Даша, прильнув к Мелу. Опустившись перед Дашей на колени, Мел глухо зарыдал без слез; тело его сотрясала крупная дрожь, мышцы на шее вздулись и затвердели, руки конвульсивно сжимали Дашу, так что она чувствовала себя раздавленной.
      - Дашенька, девочка моя, я чуть не потерял тебя и Жорж-Алекса. Прости меня, девочка, что я послал тебя на испытание, но я ничего не мог сделать! Ты веришь мне, дети были в залоге! Наши мальчики, наши близнецы... Простишь ли ты меня? У меня не было другого выхода...
      - Мой Мел, успокойся, ты сделал все, что мог! Я знаю, ни один мужчина в таких условиях не смог бы сделать больше! В конце концов, со мной ничего не случилось, и дети в порядке... наши мальчики... Ну успокойся, родной... Я люблю тебя, ты всегда знаешь, как поступить... Мой милый... наш защитник... Ты все сделал правильно... А седым ты стал еще красивее, - попыталась Даша отвлечь его мысли от покаянных дум.
      Она подняла Мела и подвела к дивану. Но он не мог успокоиться и продолжал бесслезно рыдать. Бессильная ярость униженного какими-то подонками мужчины была страшна. Страшнее Даша пока еще в жизни не видела! Она поняла, что нужно что-то делать. Уложив Мела, которого продолжала сотрясать крупная дрожь, она подошла к телефону и набрала номер медкабинета.
      Появившаяся вскоре медсестра сделала Мелу укол успокоительного. Мел даже не заметил ее прихода и не повернул головы, когда она вводила иглу в его судорожно сжатую руку.
      - Укройте мужа одеялом, в спальне должны быть запасные, - тихо сказала пожилая женщина, когда Мел начал засыпать. - Знаете, милочка (ее возраст позволял ей допускать такую легкую фамильярность), ваш муж не в порядке. Я ему вчера днем укол сделала, вас не было в номере, и вот опять... Следить за ним нужно, не волновать!
      У Даши на глазах показались слезы.
      - Нам пришлось пережить страшное... - тихо сказала она. - Он вчера переволновался из-за детей...
      - Ну, ну, милочка, не расстраивайтесь... Хотите, я и вам укол сделаю? Поспите немного, отдохнете...
      Даша отрицательно покачала головой.
      - А что с детьми?
      - Сейчас они в порядке... Спят в соседней комнате. Спасибо вам.
      - Берегите мужа... Такой красивый молодой мужчина... и уже седой.
      Задумчиво покачав головой, сестра покинула номер.
      Даша тихонько всплакнула. Ей было всех жалко: Мела, детей, себя. Но сейчас она, как птица в критической ситуации, распластала крылья над своим гнездом, охраняя своего сильного мужа, своих слабых сыновей. Ей и выплакаться-то по-настоящему было нельзя!
      ...В дверь тихонько постучали. Даша спросив: "Кто?" - впустила Николая.
      - Дашенька, вечером мы с Ириной приглашаем вас к себе. Нужно отметить счастливое окончание этой жуткой истории. Вместе с ребятами. Я им приготовил сюрприз, думаю, им понравится.
      Он заметил на диване спящего Мела.
      - Что это с хозяином? Спит днем - небывалое дело!
      - Спасибо за приглашение, Коля. Мел немного сорвался. Переволновался за нас...
      - Немудрено! - вставил Николай.
      - Пусть немного отдохнет... Я не хочу его будить, и дети тоже спят...
      - Дашенька, голубушка, мы очень просим...
      - Хорошо, Коля, хорошо...
      Близнецы проснулись к вечеру, оба одновременно (они все делали одновременно), и тут же потребовали еды и пепси-колы. Еда у Даши была, осталась от обеда, а пепси не было. Объяснив детям, что за пепси она должна выйти, а значит, они останутся одни (отца будить нельзя, ему нездоровится), но можно вскипятить чай, Даша предложила сыновьям выбирать: "чай или остаться в номере одним". Близнецы, подумав, согласились на чай: оставаться в полном одиночестве (мама не велела будить папу) им было страшно.
      Втроем они шепотом переговаривались; дети припоминали все новые подробности своего недавнего плена. Из их рассказов Даша поняла, что сыновей сторожили двое молодых "дядек", те, что их доставили в ущелье. Еще несколько человек, которые "непонятно разговаривали", то приезжали, то уезжали и все время громко кричали в соседней комнате. "Дядьки" раздевали их и хохотали, а спать укладывали вместе на один диван. Кормили какими-то лепешками, огурцами и "много-много черешни", а пить давали только воду. Даша прижимала к себе сыновей, содрогаясь от ужаса, который пришлось пережить ее мальчикам. "Господи, спасибо тебе, что с ними не успели ничего сотворить!" - думала неверующая Даша.
      Время приближалось к десяти вечера, когда из гостиной послышался негромкий голос Мела:
      - Дашенька, где ты?
      Близнецы, не сдерживаемые матерью, бросились в другую комнату и оседлали еще не отошедшего от сна и лекарства Мела.
      - Папа, папочка, покатай нас на животе!
      - Подождите, парни, дайте встряхнуться, - попросил, отбиваясь, Мел. Но отказать сыновьям не мог.
      Заливаясь звонким хохотом, дети стали играть с отцом. Подбрасывая мальчишек на упругом животе, Мел постепенно приходил в себя. Впервые за эти дни в глазах его появился робкий проблеск радости; они опять стали синими, как и прежде. Увидев это, Даша не выдержала и ушла в спальню. "Господи, укороти нашу память, дай нам забыть поскорее весь этот ужас, и детям, и нам", - рыдала она, уткнувшись в подушку.
      Между тем на диване в гостиной шел серьезный разговор. Мальчики только теперь обратили внимание на изменение во внешности отца.
      - Папочка, а почему у тебя на голове снег? Твои настоящие волосы под снегом? Ты надел смешной парик?
      - Нет, парни, теперь это мои настоящие волосы. Это не парик, я просто поседел...
      - Как это, почему? - любопытствовали сыновья.
      - Я очень волновался, когда узнал, что вас увезли какие-то "дядьки" и не отпускают к нам с мамой. Вот и поседел. Поняли, парни? У людей так иногда случается при сильном стрессе. - Видя недоумение детей, Мел пояснил: - От сильных потрясений... от переживаний...
      - Понимаем, папочка, - сказал Георгий.
      - Мы тебя любим, - вторил ему Александр.
      - Ах вы, мои тигрята, - растрогался Мел.
      Парни мои золотые. А что там делает наша мама? Что-то она затихла...
      Ссадив с себя Жорж-Алекса, Мел вместе с сыновьями открыл дверь в спальню. Навстречу им поднялась грустно улыбающаяся Даша. Она уже слегка успокоилась и привела себя в порядок.
      - Мел, Николай звал нас в гости. Может быть, сходим? Развеемся, хочется забыться. Он приготовил какой-то сюрприз для Жорж-Алекса.
      - Хотим сюрприз, хотим сюрприз, - немедленно включились в обсуждение семейных планов сыновья. - Папочка, мамочка, пойдем в гости! Пойдем... а?
      - Ну раз так, - заявил покладисто Мел, - звони Николаю. Будем у них в десять пятнадцать. А этих бузотеров, я думаю, нужно уложить спать...Как ты считаешь?
      Даша не успела включиться в игру.
      - Мы не хотим спать! Мы выспались! - закричали хором сыновья. - Хотим в гости.
      В номере Николая был накрыт богатый стол, Ирина постаралась на славу. Посреди стола между хрусталем и бутылками с вином красовался громадный, килограммов на десять арбуз. На радость близнецам, арбуз улыбался, так как Николай вырезал на нем смешную детскую рожицу; на зеленом фоне рожица растянула большой красный рот, в котором торчали редкие черные зубы-косточки; распахнутые красные глаза удивленно таращились на мир; завершала великолепие изящная белая кепочка Ирины, лихо прикрывавшая хвостик на макушке.
      Они вначале замерли от восторга, а потом начали теребить за руки отца и мать, требуя разъяснений, где растут такие замечательные арбузы.
      - Успокойтесь, ребята, я его выписал из Африки, - сказал серьезно Николай и добавил: - Не ходите, дети, в Африку гулять...
      - В Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы, - подхватили радостно дети. Африка - это было что-то знакомое.
      - Вот что, братва, - продолжал Николай, обращаясь к близнецам, - сейчас мы поедим, а потом вы собственноручно разрежете этот африканский арбуз и угостите всех нас! Заметано? О'кей?
      - О'кей, заметано, - прокричали мальчики, хлопая в ладоши.
      От еды Жорж-Алекс отказались, и, чтобы скрасить ожидание вожделенного момента раздачи арбуза, Николай пустил им "мультики по видику".
      Взрослые обсуждали свои проблемы. Хоть это было тяжело, все разговоры вертелись вокруг происшедших событий. Чтобы не привлекать внимания детей, обе пары разговаривали вполголоса. Главное, что интересовало мужчин и казалось им важным, было определить, была ли это просто хулиганская выходка или бандитов кто-то направлял. Николай склонялся к тому, что дело не обошлось без серьезных криминальных вдохновителей. Мелу хотелось за всем этим ужасом видеть обыкновенный бандитский беспредел, хотя он и соглашался с доводами Николая. Самым подозрительным было то, как быстро бандиты вышли на детей и организовали их похищение. Из номера Николая Даша позвонила в Москву и сообщила родителям, что дети нашлись и сейчас находятся с ними. Она слышала, как мать разрыдалась, не в силах вымолвить ни слова.
      Когда подошло время арбуза, братьев позвали к столу и вручили им большие столовые ножи. Близнецы, преисполненные важности момента, под наблюдением мужчин попытались вонзить оружие в твердую, как сталь, кожу соблазнительного полосатого мячика, но силенок не хватило. Пришлось Мелу и Николаю сделать первые надрезы; далее дело пошло сноровистее, и вскоре арбуз стараниями детей развалился на аппетитные красные ломтики. Женщины подставили большие тарелки, и все принялись уплетать сладкое лакомство.
      Пока взрослые орудовали ножами и вилками, братья уткнули мордочки в сочную мякоть.
      - Жорж-Алекс... - укоризненно начала было Даша, возжелавшая напомнить сыновьям о правилах хорошего тона, усиленно внедряемых няней Ольгой Васильевной, но, перехватив смеющийся взгляд Мела, подмигнувшего ей, оставила свою попытку.
      - Что, мамочка? - откликнулся Александр. И близнецы как по команде подняли кверху физиономии, на которых от уха до уха явственно проступали розовые влажные усы.
      - Так. Ничего, солнышки. Вам нравится?
      - Ага, - хором подтвердили братья, опять погружаясь в арбуз.
      Взрослые тихонько рассмеялись.
      На следующий день семья Мела, сопровождаемая телохранителем, покинула южный курорт.
      21
      В Москве их ждала еще одна неприятность: с сильнейшим приступом ишемии свалился Дашин отец. Бедного деда "отключили" каким-то сильно действующим респираторным наркозом, приложив нечто вроде маски к лицу. Когда он очнулся и не нашел детей, вначале, едва держась на ногах, обошел весь зоопарк; потом, осознав, что внуки исчезли, сделал заявление в милицию. Заявление приняли. Но поскольку Александр Иванович похитителей не видел и последнее, что он помнил, были дети, стоявшие у пруда и кормившие лебедей, милиции не за что было зацепиться. Дежурившие милиционеры пообещали, если в течение двух суток судьба братьев не прояснится, дать объявление по радио и телевидению. Видя состояние Александра Ивановича, его отвезли в коттедж на милицейском "форде" и сдали на руки жене.
      Нина Николаевна, уложив мужа в маленьком кабинете, сразу же бросилась звонить Мелу и Даше, но тех в номере не оказалось; как потом выяснилось, они в этот час были на экскурсии. Сменившаяся к вечеру дежурная по этажу ее просьбу перезвонить домой в Москву по каким-то причинам так и не записала.
      Родители Даши, понапрасну дожидаясь звонка, сходили с ума, мучаясь неизвестностью о судьбе малышей. Все это не могло не сказаться на их здоровье. Александру Ивановичу пришлось вызвать "неотложку", за ней - другую (от госпитализации он решительно отказался). Нина Николаевна сама еле держалась на ногах.
      ...Когда семья вошла в дом и взрослые перецеловались друг с другом, близнецы насторожились:
      - А как деда? Почему он нас не встречает?
      - Дедушка в мамином кабинетике, - ответила тихо Нина Николаевна.
      Обгоняя друг друга, Жорж-Алекс бросились по лестнице в кабинет. С шумом распахнув дверь, они в испуге остановились на пороге комнаты, беспомощно оглянувшись на подошедшую мать. Дед лежал на белых простынях, полуоблокотясь на приподнятые подушки. Около него стоял низкий столик, уставленный пузырьками с таблетками; в комнате остро пахло лекарствами.
      - Ну что же вы замерли на пороге, котятки? Подходите, я вас жду.
      - Дедушка, деда, мы были молодцами, мы почти не плакали. Папа сказал, что мы храбрые парни, не котята, а тигрята, - захлебывались в рассказах близнецы, забравшись на тахту к деду, гладя и целуя его.
      - Если ваш папа так говорит, значит, так оно и есть. Папа зря не скажет, - улыбнулся Александр Иванович.
      В это время подоспела няня. Обняв близнецов за плечи, она увела их на "детскую" половину.
      Старики со слезами на глазах выслушали рассказ Даши и Мела о пережитом. Потом женщины ушли, и Мел выложил тестю всю правду о требованиях бандитов.
      Вечером Мел отвез родителей в Москву, понимая, что дома Александру Ивановичу будет спокойнее. Заручившись обещанием тревожить их с Дашей при малейшей необходимости или признаках ухудшения, он поспешил вернуться в коттедж.
      А потом началась занудная и мало понятная Мелу процедура следствия. Дело было возбуждено по заявлению Дашиного отца, которое все эти дни пролежало в милиции. Строго говоря, в наличии было три обвинительных документа: кроме заявления Александра Ивановича работники юстиции могли располагать свидетельскими показаниями Мела об угрозах его детям, его жене и ему самому, а также рапортом спецназа об освобождении детей.
      Доказанным и не подлежащим опротестованию со стороны обвиняемых оказался лишь факт похищения близнецов. Но как безобидно он выглядел! Да, дети были похищены, чтобы получить с Мела деньги, так как он оскорбил и избил "горячих" парней и должен был за нанесенную обиду "расплатиться". Потом якобы "горячие парни" одумались, испугавшись, и, пожалев детей, решили вернуть их отцу без выкупа!
      Мел не отрицал, что денег с него не требовали, требовали отдать жену. Изложив суть разговора с бандитами, он, разумеется, опустил подробности гнусного торга, так как это было кощунственным оскорблением Даши. Угрозу Даше бандиты не признали, утверждая, что женщину не обменивали, а вызвали на мост, чтобы она забрала детей, так как боялись, что у Мела может оказаться оружие. Бандиты настаивали, что их было только трое, а не шестеро, что следовало со слов Мела. Адреса и фамилии остальных членов преступной группы в ходе следствия упомянуты не были.
      В конечном варианте преступные действия вконец распоясавшихся подонков выглядели чуть ли не как безобидная хулиганская выходка. Но теперь обвинения выдвигались уже против Мела: избиение молодых парней в дансинге, что подтверждалось показаниями администратора и охранников заведения. Пытались привлечь к ответственности и спецназовца за ранение одного из обвиняемых. Однако это обвинение в ходе следствия отпало, так как рана оказалась несерьезной: пуля пробила мягкие ткани предплечья.
      Бандитов судили за киднеппинг как-то тихо и без всякого резонанса. В пересказе адвоката обвиняемых дело выглядело так: кровь ударила в голову горячим джигитам, жажда мести толкнула их на похищение детей, но доброе сердце и сердобольная душа заставили вернуть маленьких пленников родителям...
      На процессе Мел был один. Свои показания он давал вяло, понимая, что бандитам дадут по минимуму: сам он уже не жаждал крови, перенеся все внимание на заботы о безопасности семьи.
      В ходе следствия он пришел к немаловажному для себя выводу. Судя по всему, охота на него продолжалась, только теперь противник решил надавить на самое уязвимое место - на семью.
      Первоначальное предположение о том, что похитители просто "сбесившиеся ублюдки", движимые собственной похотью, отпало само собой, когда он почувствовал, как умело и высоко профессионально организована их защита.
      Когда обвиняемым был задан вопрос о том, как они узнали московский адрес семьи В., они выдали самую простую версию: спросили у администратора гостиницы. Допрошенная на месте в южном городе дамочка подтвердила, что молодые люди с букетом цветов и корзиной ранних фруктов действительно осведомлялись у нее о Мелитоне Георгиевиче В. и попросили назвать его московский адрес. Хотя это и не принято в практике гостиницы, она назвала адрес, так как считала, что посетители имеют благие намерения одарить высокого гостя. Как узнали имя и фамилию? Здесь начинались противоречия в показаниях; парни твердили, что фамилию им назвал администратор; сама же дамочка решительно настаивала на том, что к ней пришли с готовой фамилией.
      К концу процесса Мел уже не сомневался в том, что бандиты имели наводку на него с Дашей, а затем и на детей. Истина открывалась страшная, но с ней как-то надо было работать. Несмотря ни на что он по-прежнему не допускал мысли бросить или свернуть свое дело.
      Внешне жизнь вошла в обычную колею. Правда, Мел усилил меры безопасности; в коттедже теперь дежурил специальный охранник. Он следил за близнецами, когда те гуляли, водил машину и сопровождал Дашу, когда она ездила в город за покупками или по своим делам. Однако, когда Мел приезжал домой, он предпочитал "нести охрану" сам; присутствие чужого человека было ему не по душе. Систему личной безопасности Мел менять не стал, продолжая ездить в банк и возвращаться один; но на деловые совещания, в спортзал или тир, куда он теперь ходил регулярно, его неотступно сопровождали две "тени".
      Быстрее всех пришли в норму малыши. Они уже забыли, как было страшно у "дядек", случившееся казалось им забавным приключением, где они проявили чудеса храбрости и выдержки.
      Даша тоже держалась спокойно и сдержанно, взяв с Мела слово не вспоминать страшные дни. И только по тому отрешенному, направленному внутрь себя взгляду, с которым она в минуты близости перебирала его короткие и теперь седые волосы, Мел понимал, что она постоянно думает о происшедшем.
      ...Был мрачный слякотный денек позднего октября. Даша готовила воскресный обед, дети играли наверху, Мел работал в кабинете.
      Вдруг с лестницы с громкими криками ссыпались сыновья и, подбежав к матери, направили на нее стрекочущие игрушечные автоматы:
      - Мама, мы тебя обмениваем! Ложись быстро, мама! Бандиты не уйдут!!!
      А дальше произошло неожиданное. Даша обернулась, закричала на близнецов, вырвала у них автоматы из рук и крепко нашлепала.
      Мальчики вначале замерли от неожиданности и глубокого недоумения - мать впервые в жизни подняла на них руку, их вообще никто в семье не наказывал шлепками! - а потом, ни слова не говоря, направились к лестнице в детскую. Здесь на полдороге их встретил Мел, вышедший на шум из кабинета.
      - В чем дело, Жорж-Алекс? Что за шум, а драки нет? - весело спросил он.
      Сыновья в гордом молчании проследовали мимо. Тут до него снизу донеслись всхлипывания, и он быстро сбежал вниз.
      - Что случилось, Дашенька? - спросил он, присаживаясь на диван рядом с женой.
      - Я сорвалась, Мел! Я ни за что обидела Жорж-Алекса, они просто играли... ну в этот проклятый обмен... - плакала Даша, уткнувшись ему в плечо.
      - Ах, как нехорошо получилось... Ну успокойся, старушка... Успокойся! Пойду к ним наводить мосты. Нельзя, чтобы они культивировали свою обиду. Приведи себя в порядок, через десять минут мы вернемся все трое. Он поднялся наверх к сыновьям. Те сидели на ковре и "строили" железную дорогу.
      - Что, парни, на мамочку обиделись? - спросил Мел, наклоняясь к ним.
      Близнецы продолжали молча устанавливать вагончики на рельсах.
      - Ну и правильно, что молчите. Мы, мужчины, никогда не должны жаловаться на женщину... - Мел взял маленький тендер и прицепил его к паровозику. Мальчики продвинули вагончики вперед.
      - Вы знаете, что пережила ваша мама, когда вас увезли? Видите, даже я поседел, а я намного сильнее мамы, и нервы у меня крепче... Да... А мамочка тогда была как неживая... Она ведь все время волновалась, вдруг вас не отдадут или подстрелят... Давай, Александр, нажимай на пульт, поезд отправляется! Так вот, мужики, я бы не стал обижаться на маму... наоборот, постарался бы никогда не напоминать ей о тех ужасных днях... О'кей?
      - О'кей, - с облегчением откликнулись близнецы. Они горячо любили мать, и ссориться с ней им совсем не хотелось.
      - Ну а теперь пошли все вниз и успокоим вашу мамочку.
      Он подхватил сыновей под мышки; веселой гурьбой они скатились по лестнице вниз.
      - Мамочка, - подбежали к Даше мальчики, - мы любим тебя, мы никогда больше не будем играть в эту глупую игру!
      - А еще мы хотим есть... - добавил Георгий, преданно заглядывая Даше в глаза. - Очень вкусно пахнет! Мы сегодня едим "взрослое" или опять "свое"? с затаенной надеждой спросил он.
      - Кто поступает как взрослый, тот и обедает со взрослыми, - раздался откуда-то сверху голос Мела, подошедшего к дивану и наблюдавшего за примирением. - Быстро мойте руки и за стол. Ухи вкусный обед приготовила мамочка!
      Ночью Мел сказал жене, лежащей на его руке:
      - Любимая, наши сыновья настоящие маленькие мужчины...
      - Конечно... Но с чего ты это взял?
      - С чего, с чего... С того... это наши мужские дела. Спи, родная. И спасибо тебе за мальчиков, за семью.
      - Угу, - ответила сонная Даша, поудобнее устраиваясь на его плече.
      В ту позднюю осень в Москве началась волна покушений и убийств, растянувшаяся на несколько лет. Почти каждую неделю газеты сообщали об убийствах крупных бизнесменов, думских деятелей, известных журналистов. Органы правопорядка были бессильны раскрыть преступления; во всяком случае, после одного-другого сообщения о том, что подозреваемые якобы обнаружены, но их имена не сообщаются в интересах следствия, дело постепенно глохло, перехлестываемое новыми криминальными сенсациями.
      Мел не считал себя настолько значительной фигурой в российском бизнесе, чтобы опасаться "персонального покушения". Поэтому, обеспечив безопасность семьи, он продолжал развивать свое дело, решив не уступать занятую им нишу, несмотря на давление, которое на него оказывалось.