Они подержались за стертый палец бронзовой статуи Святого Петра, потом переместились к Микеланджеловской Пьете, укрытой прозрачным стеклянным колпаком. Опять Мел подивился, как титаны Возрождения элегантно и ненавязчиво проводили свои идеи. На руках у матери умирал сын, а мать была едва ли не моложе сына, потому что она - Неувядающая Женственность!
      Купив несколько свечек, не верующие в Бога, но искренне верящие в судьбу, Мел и Даша поставили ровно горящие огоньки друг за друга, за своих сыновей, за родителей Даши и дядю Мела. Умиротворенные, с удивлением обнаружившие, что исполнены какой-то неземной благости, они вышли из храма и ступили на раскаленные камни площади Святого Петра.
      - Послушай, Мел, а Он нас не накажет?
      - За что?
      - Мы, православные, поставили свечки в католическом храме!
      - Бог един, детка, и, думаю, ему все равно, где такие безбожники, как мы с тобой, Его вспоминают!
      Даша, успокоившись, взяла мужа под руку. Он повел ее по набережной Тибра, мимо Замка Святого Ангела. Затем они перешли на другую сторону и вскоре очутились на площади Испании. Высокая лестница сверху донизу была обрамлена яркими цветущими кустами, под разноцветными зонтиками продавали пестрые букеты живых цветов. Немного уставшая, Даша присела на бортик маленького фонтана и, опустив в воду руку, задумалась ни о чем. Римская уличная жизнь была особенной, римская толпа улыбчивой, приветливой, доброжелательной! Римские мужчины оглядывали женщин внимательным и восхищенным взглядом и призывно улыбались! Хорошо! Даже ревнивый Мел на них не сердился!
      Малышка, ты хотела бы опять сюда вернуться?
      - Да, мне очень нравится! А если ты приобретешь дом на Лаго Маджоре, мы будем здесь бывать?
      - Конечно, как только Жорж-Алекс смогут путешествовать с нами. Пойдем бросим монетки в фонтан Треви, чтобы наши задумки сбылись.
      Они побрели дальше по раскаленному Риму. Стоя перед дворцом, принадлежавшим когда-то Зинаиде Волконской, из стен которого выбивались струи фонтана, Даша вспомнила вычитанную у кого-то фразу: русские, вечно мучающиеся ностальгией, могут, не тоскуя, подолгу жить только в Италии! Гоголь, Александр Иванов, Зинаида Волконская...
      На следующий день утром они улетели в Москву.
      Семья
      15
      Как и в большинстве благополучных семей, где взрослые счастливы друг с другом, а обожаемые дети составляют предмет особой гордости родителей, Мел и Даша отмечали события своей совместной жизни возрастом близнецов, тем более что семья началась как раз с момента их рождения. Даша говорила:
      - Помнишь, Мел, когда Жорж-Алексу исполнился год, мы ездили в Италию. Волшебная была поездка!
      Мел соблюдал такой же хронологический порядок. Оценивая придирчивым взглядом туалет жены перед очередным выходом в свет, он говорил:
      - У тебя отличный вкус, детка! К твоему платью очень идет эта брошь. Когда я тебе ее подарил? На двухлетие Жорж-Алекса?
      А сыновьям между тем было уже три с половиной года.
      В начале января, сразу после рождественских праздников, Мел собрался в подмосковный санаторий "Загорские дали". Как президент банка, он проводил ежегодный итоговый "саммит" своей компании. На совещание были приглашены также президенты других банков, с которыми предстояло укреплять отношения. Планировали заслушать отчеты управляющих банками на территории Европейской России, проанализировать опыт лучших, наметить к замене худших; принять программу создания региональных отделений на Урале и в Сибири.
      Мел хорошо знал главного врача санатория - опытного кардиолога и способного администратора. Благодаря его стараниям в "Загорских далях", принадлежащих ранее Четвертому Главному Управлению Минздрава СССР, а теперь находящихся в ведении Администрации Президента, появилось коммерческое отделение. Заплатив относительно небольшие деньги, можно было отлично отдохнуть на свежем воздухе, попариться в сауне, поплавать в бассейне, взять несколько сеансов лечебного массажа. Именно этим воспользовалась компания Мела, стремясь совместить бизнес с приятным времяпрепровождением.
      Собирая вещи накануне отъезда, Мел опять предложил Даше:
      - А может, поедешь со мной, малышка? У меня будет двухместный номер "люкс"; там хороший бассейн, сауна, лыжи, наконец.
      - Мне очень хочется поехать с тобой, Мел, хотя ни лыжи, ни коньки меня не прельщают, ты же знаешь. Но няня не справится одна с нашими мальчиками, ведь они болеют...
      Близнецам недавно была сделана противокоревая прививка. Георгий и вправду перенес ее тяжело: температурил, кашлял, жаловался на головную боль. Александр, напротив, скорее "болел" за компанию, старательно воспроизводя все симптомы, на которые жаловался брат. Только температура его подвела, она была нормальной; но он об этом не догадывался. "Слегка болеть" было приятно: им все разрешалось, няня готовила лакомства, мать читала книжки, отец привозил игрушки... Серьезного повода для беспокойства и быть не могло, но Даша все равно испытывала тревогу.
      - Да уж! Эти ребята знают, как заморочить голову родителям, усмехнулся Мел. - Потрясающая солидарность для такого возраста. Ну просто замечательные парни!
      - Ты бы посмотрел, как эти "замечательные парни" пытаются отделаться от французского!
      - Расскажи, - заинтересовался Мел.
      - На днях спрашиваю Георгия: как будет "дай мне яблоко". "Не знаю", отвечает. Как не знаешь, мы же вчера это разучивали! А ты, Александр? "Мамочка, ты нам не говорила, я тоже не знаю". И смотрят на меня невинными глазами. Я даже растерялась: может, склероз начался? Потом поняла: обманывают меня, маленькие проходимцы!
      - Ну парни, ну мафиози! - хохотал Мел. - Ничего, старушка, я приеду, вразумлю их по-мужски.
      - Ничего у тебя не получится, они из тебя веревки вьют, так же как и из меня, - весело отмахнулась Даша. - Плохие мы с тобой родители! Они только няню Ольгу Васильевну слушают, да и то потому, что она их кормит. Сам знаешь, аппетит у наших мужичков - будь здоров. Большие любители покушать.
      Мел, всей громадой нависнув над Дашей, заключил ее в объятия:
      - Малышка, у нас классные сыновья: здоровые, веселые и сообразительные. И все это благодаря тебе!
      Утром Мел отбыл в санаторий на своем "мерседесе", пообещав звонить каждый вечер и вернуться через четыре дня.
      Программа "саммита" была составлена так, что заседания занимали только половину дня; два дня до обеда и два после обеда, чтобы бизнесмены могли использовать короткий зимний день для лыжных прогулок, а послеобеденное время для купаний в большом бассейне санатория. На три вечера была снята сауна, находившаяся в бревенчатом срубе недалеко от главного корпуса. Мел договорился с главным врачом, чтобы за отдельную плату им заваривали в эти вечера травяные чаи, так хорошо ложащиеся на душу после сухого пара.
      К обеду первого дня банковская команда была размещена в комфортабельных номерах; под заседания отвели уютный закрытый холл шестого этажа. Сам Мел поселился в роскошном номере "люкс", обставленном раритетной мебелью из карельской березы. За отсутствием Даши он пригласил пожить с собой Николая, с которым не только "дружил домами", но и надежно сотрудничал. В столовой, больше похожей на ресторан, бизнесмены заняли пять свободных столиков, стоящих подряд у больших зеркальных окон, откуда открывался типично подмосковный пейзаж: расчищенная асфальтовая дорожка уходила к заснеженному лесу, вдоль нее выстроились в ряд припорошенные инеем могучие красавицы-березы, на берегу замершего пруда утопали в сугробах ивы.
      Глядя на эти красоты, Мел в очередной раз пожалел, что не взял с собой Дашу и сыновей, но потом успокоил себя: мальчишки выросли на воздухе, за городом, и, в сущности, снег и лыжи (разумеется детские) были им не в диковинку.
      На следующее утро Мел с Николаем собрались на лыжную прогулку. Когда они подбирали себе подходящие по размеру ботинки в небольшом павильоне, гордо именуемом "спортивной базой", в помещение вошла одна из участниц совещания. Они знали, что она работала помощницей управляющего крупного промышленного банка в Поволжье. Женщина была молода (немногим более тридцати), хороша собой и общительна.
      - Коллеги и партнеры, - обратилась она к мужчинам, - не найдется ли в вашей спортивной команде местечка для женщины?
      - Будем рады! - ответил за обоих Николай. - Конечно, молодой женщине негоже в наше неспокойное время ходить по лесу одной!
      - Тогда давайте знакомиться. Меня зовут Валентина, а вас я знаю как.
      Мужчины высказали подобающие случаю приятные слова, и все трое встали на лыжню. Вообще-то, им не очень хотелось "разбавлять" тесную компанию; они рассчитывали расслабиться и поговорить на том сочном языке, который используют мужчины, когда женщины их не слышат. Однако бизнес диктует свои законы: хочешь вести дела с фирмой, где "погоду" делает женщина, - ухаживай за ней и не отказывай в невинных просьбах. Валентина оказалась отнюдь не обузой: шла в хорошем темпе, не капризничала, непринужденно и с юмором поддерживала беседу во время коротких остановок, не требовала к себе повышенного внимания. В итоге прогулка понравилась всем.
      - Давай пригласим ее за наш столик, у нас ведь одно место свободно! предложил Николай. - Вы не против? - обратился он к третьему сотрапезнику.
      - Как хочешь, - лениво отозвался Мел, не проявляя заинтересованности.
      Спустя пять минут Валентина непринужденно впорхнула за их столик. Мужчины разом подобрались и невольно "заиграли на публику". Даже Мелу отчего-то захотелось проявить себя, как в давнее - "Додашино" - время, когда он слыл неотразимым московским "жеребцом".
      - А знаешь, старик, эта деваха, Валентина, положила на тебя глаз. Ты заметил? - смеясь, сказал Николай, когда они вернулись на третий день вечером из сауны.
      Не отвечая, Мел кивнул.
      - Ну и как ты? - продолжил Николай.
      - А никак.
      - Жаль, что не меня обхаживает. Аппетитная бабенка, я бы не отказался!
      - Зачем тебе это? - равнодушно спросил Мел из ванной комнаты. - Ты же прекрасно живешь с женой...
      - Ну ты даешь, мужик! Разве это имеет отношение к жене и к семейной жизни вообще. Небольшая мужская пробежка налево, когда тебя так настойчиво приглашают! Неужто откажешься?
      - Откажусь, - кивнув, пообещал Мел.
      - Смотри, дружище, так и квалификацию можно потерять! Да и прошлая твоя репутация страдает. Никто не верит, что ты славился на всю Москву своими громкими победами. Как женился - таки отрезал, - продолжал весело болтать Николай.
      - Кто не верит? - встрепенулся Мел.
      - Да есть такие, кто раньше тебя плохо знал! Так и жене можешь наскучить! Женщины сейчас знаешь какие требовательные в койке? Не они угождают - им нужно угодить! О-хо-хо... - продолжал он, взбивая подушку.
      - Мы с Дашей гудим, как провода высокого напряжения, стоит нам дотронуться друг до друга, - сорвалось у Мела, раздосадованного сообщением о забвении его громкого прошлого. Но тут же ему стало неловко: и что это он обсуждает свою интимную жизнь с приятелем. - А вообще-то, отстань от меня! Что ты привязался?
      - Кто бы спорил, Даша у тебя - подарок судьбы! - мечтательно произнес Николай, устремляя глаза в потолок. - А о твоих парнях я и не говорю. Сразу двоих сообразила! Да с ней надо всю дорогу разминать мускулы, а то не удержишь! У тебя, конечно, есть чем удержать, но все равно нужно все время заботиться о форме, набираться опыта, встречаясь с разными... женщинами... нужно...
      - Ну и надоел ты мне! Спи, тренер по сексу, - сказал незлобно Мел, отворачиваясь к стенке и натягивая на ухо одеяло.
      - Зря ты не слушаешься добрых советов преданных друзей, я ведь только о тебе забочусь... Нет в тебе чуткости и обыкновенного разума. Одни физические данные. Тогда бай-бай до утра!
      Конечно, Мел заметил авансы, которые, не скрывая, делала ему эта молодая раскованная женщина. Было в ней, яркой брюнетке, совершенно непохожей на Дашу, что-то такое, что будоражило его нижний этаж. Чувственность, напористость... Она тоже была сексуальна, как и Даша, но совсем в другом жанре: активно сексуальна, вызывающе сексапильна. Такая будет брать. О сексуальности Даши мужчина мог лишь строить догадки: ее поведение в постели было непредсказуемым даже для него, жившего с ней более трех лет и почти каждую ночь занимающегося любовью. "Вот так, Мел Георгиевич, успокойся и не помышляй о левых ходках. Лучше жены для тебя все равно никого нет, а волновать Дашу ты не имеешь права, иначе будешь последней сволочью", - с этими благородными мыслями он заснул.
      ...Совещание с красивым современным названием "саммит" приближалось к концу: всего-то пять дней с "приездом-отъездом".
      На четвертый день вместо ужина, как и в старые добрые "застольные" времена, устроили банкет.
      Все происходило в боковом небольшом зальчике около столовой; пригласили, как водится, и главного врача санатория Владимира Александровича: новым банкирам хотелось иметь постоянное и комфортабельное пристанище, где можно и отдохнуть и подлечиться. Врача, энергичного и преуспевающего, все время что-то организующего и реорганизующего, жизнь приучила не чураться "новых русских", нередко оказывающихся существенно полезными людьми.
      Валентина сидела напротив Мела, между Николаем и третьим партнером по столовой, окруженная мужским вниманием не только с близких флангов, но и с дальних дистанций. Яркая, возбужденная, соблазнительная... Но сама все свое внимание сосредоточила на Меле, завлекая его открыто, на глазах у всех.
      Удивляясь себе, Мел возбудился. Да и, вправду сказать, причина была серьезная. Не далее как вчера вечером Николай больно ударил его по самолюбию, подтрунивая над потерей былой мужской репутации. Это точно, за последние три года он не знал женщин, кроме своей обожаемой Даши. А ценит ли она такой редкостный в наше время и необычный персонально для него факт? Наставления Николая породили вдруг и такие сомнения! Конечно, с Дашей он каждый раз познает полноту сексуальной, любовной и всякой там прочей жизни, это незыблемо и сомнению не подлежит, но... обидно все-таки, что о его мужских достоинствах, о его сексуальных подвигах, постоянном совершенствовании в интимной сфере знает только одна женщина. Женщина, без сомнения, потрясающая, но все-таки ОДНА!
      Разрываемый чувством долга с одной стороны и соблазном - с другой, Мел мрачнел и кипел, а возбуждение все нарастало.
      Компания, достигнув определенного градуса, решила затеять танцы. Дружно поднявшись из-за стола, все перешли в громадный каминный зал, бывший одновременно и танцевальным. Оказывается, предусмотрительная Валентина принесла заранее в большом пластиковом пакете японский двухкассетник со стереоколонками. Мощности его хватило, чтобы музыка звучала достаточно громко.
      Пользующаяся успехом у молодых мужчин Валентина переходила из одних объятий в другие. Мел, следя за ней, вспомнил короткую плиссированную юбочку Даши, приоткрывавшую кружевные штанишки. Как он тогда возбудился, как желал Дашу в этом сладостно-томительном и изматывающе-ревнивом круизе! Именно тогда на вечернем приеме, в неаполитанском порту, он понял, что Даша - это на всю жизнь!
      Раскрасневшаяся Валентина остановилась перед ним.
      - Мел Георгиевич, потанцуйте со мной! Я так хочу, я вас приглашаю.
      - Знаете, Валечка, меня "слишком много" для современных танцев. Я их не танцую...
      - А что же вы танцуете? - женщина сделала упор на "вы".
      - Ну... - замялся Мел, чувствуя, что готов сдаться, и втайне надеясь, что "его танцев" не окажется на кассетах. - Танго, фокстрот... я люблю танцы, где можно чувствовать партнершу.
      - Это тоже имеется, - бодро сказала Валентина и, подбежав к своему пакету, достала новую кассету.
      Мел поднялся и, застегнув пиджак, обнял женщину.
      Под приветственные возгласы он мощно и умело повел ее в танце. Танцевать было приятно. Валентина гибко и призывно льнула к нему, податливо повторяя его движения и с легкостью выделывая сложные па. Но той страсти и истомы, того нежного вожделения, которые он испытывал, обнимая Дашу, здесь не было и в помине...
      Закрыв глаза, Мел сделал несколько движений вслепую, с головой окунаясь в ощущения, связанные с женой. Музыка закончилась, Валентина, остановившись, в упор тяжело посмотрела на него. Она по-своему истолковала его отрешенность.
      - Мел Георгиевич, мне кажется, нам пора уйти. Пожалуйста, проводите меня до номера.
      - Разве вы боитесь заблудиться? - Мел уже стряхнул с себя оцепенение.
      - Неужели вы позволите мне уйти одной? Это даже невежливо с вашей стороны... Ну, Мел, не ставьте меня в неловкое положение...
      Сопровождаемые многозначительными пожеланиями "доброй ночи", они покинули танцевальный зал. Лифт уже был отключен, поэтому им пришлось подниматься по лестнице.
      - А правда, Мел Георгиевич, говорят, что ваша жена держит вас в таких ежовых рукавицах, что вы и шагу боитесь ступить в сторону?
      - Валя, моя жена и мои дети это запретная тема для обсуждения. Они для меня глубоко личное и святое! - Мел напрягся и разозлился.
      - Конечно, - дала отступного женщина, поняв, что перебрала. - Я, наверное, просто ей позавидовала... Удержать около себя такого мужчину...
      Они подошли к ее номеру.
      - Вы мне очень нравитесь, - вздохнув, сказала Валентина, вытаскивая ключ. - Может, зайдете выпить кофе? У меня очень хороший, бразильский... Она вопросительно заглянула ему в глаза.
      - Неудобно, уже поздно, - замялся Мел.
      - Ну что вы. А может, вы рассердились намой бестактный вопрос? Вы ведь не сердитесь? И не боитесь меня? - сказала она уже более уверенно, выделяя голосом последнюю фразу.
      - Ничего я не боюсь, - сердито буркнул Мел, решительно переступая порог комнаты. Он возбудился и злился на себя за это.
      - Смелее, смелее, - смеясь, поддразнивала его Валентина.
      В номере было тепло и уютно. Мягкий затененный свет торшера захватывал из полумрака низкий столик, на котором стоял электрический самовар и ваза с фруктами.
      "Однако меня или кого-то другого здесь явно ждали", - лениво подумал Мел.
      - Хозяйничайте, Мел Георгиевич, включайте самовар, вода в нем есть, кофе в тумбочке, доставайте тарелки и фруктовые ножи, - сказала женщина. - Я сейчас. - Она шагнула в сторону ванной комнаты.
      "Боже мой, сейчас я вляпаюсь..." - подумал Мел и вслух сказал:
      - Я не думал, что у вас здесь будет десерт. Я спущусь в бар за конфетами.
      - Нет-нет, никуда я вас не отпущу, - сказала хозяйка, шутливо загораживая ему дорогу к двери. - Конфеты у меня есть: в горке на второй полке "Вишня в шоколаде". Там же бутылка "Курвуазье" и рюмки. Не обижайте меня, ведь мы с вами коллеги. - В голосе женщины прозвучали просительные интонации.
      "Да ты, видно, из тех, у кого в сумочке всегда найдется презерватив", цинично подумал Мел.
      Тем не менее он вдруг как-то успокоился и стал выполнять распоряжения хозяйки, ожидая, когда она выйдет из ванной.
      "Авось обойдется... К Даше эта эскапада не имеет никакого отношения, ведь меня это не затрагивает... обычный мужской "перепихон". Да и какой нормальный мужик устоит, когда на него так прут! Не хватает еще, чтобы меня ославили несостоятельным!" Он успокаивал себя, злясь в то же время на проявленную слабость и на новую знакомую за ее напористость, презирая себя и возбуждаясь все больше.
      Валентина появилась из ванной в красивом персикового цвета пеньюаре.
      "Готовность номер один", - прокомментировал про себя Мел. Горьковатый запах хороших духов ударил ему в нос. Явно перестаралась...
      - Ну как у нас тут дела? Приятно иметь дело с мужчиной, который красиво ухаживает! - Она села в кресло, закинув ногу на логу так, что обнажилось бедро.
      "Я ухаживаю?!" - удивился молча Мел и стал разливать коньяк по рюмкам.
      - Мел Георгиевич, я вам нравлюсь?- Пожалуй, да.
      - Тогда смелее, партнер и коллега! Выпьем на брудершафт!
      Она приблизила к нему лицо и закинула руку на шею Мела. Проглатывая коньяк, Мел ощутил, как сухие горячие губы впились в его рот; рука Валентины скользнула между его ног. Он спокойно отвел ее руку в сторону.
      - Я, кроме всего прочего, из тех мужчин, которые сами расстегивают брюки. Вот так, моя красавица!
      Одним движением сбросив с нее пеньюар, он толкнул женщину в постель.
      ...Когда все было закончено, Мел откинулся на спину. Острое чувство ненужности того, что произошло, гадливости к самому себе и лежащей рядом женщине навалилось на него.
      Валентина потянулась, закинув за голову руки; груди ее стали торчком.
      - Все, что о тебе говорят, - правда, и даже больше! Любовник ты что надо!
      Удовлетворенно вздохнув, она привалилась головой к его плечу. Мел едва сдержался, чтобы не оттолкнуть ее. Настолько это было не похоже на то, что делала Даша! Ему стало противно, ненужно, стыдно. Как сытая мартовская кошка! И это вульгарное обращение на "ты"! Он понимал, что после случившегося она имела право на такое обращение, но... На ум пришел старый анекдот: "физическая близость - еще не повод для знакомства"...
      Он приподнялся, намереваясь встать и уйти. Валентина чутко уловила перемену.
      - В чем дело, Мел? Ты уходишь? Впереди целая ночь!
      - Мне нужно принять ванну! - почти грубо ответил он, не желая выдумывать изящную причину; ему и в самом деле хотелось смыть с себя эту грязь.
      Женщина вспыхнула и, резко приподнявшись, бросила в Мела подушку.
      - Подонок! - прошипела она. - Какой же ты подонок! Ты думаешь, меня можно откинуть, как откидывают грязную тряпку?! Ты еще пожалеешь! Я тебе устрою красивую жизнь! Убирайся!
      Молча он вышел из номера. Поднимаясь к себе в "люкс", он почувствовал острую тоску по Даше, по ее ровному сладостному телу, по ее аромату и страстным стонам. И зачем он поддался глупому мужскому тщеславию? Что и кому хотел доказать? Извалялся в грязи по самые уши... Казалось, не только Даша, но и его пока еще малые сыновья-близнецы укоризненно качают головками, отворачиваясь от проявившего слабость отца...Ну уж нет, они не должны узнать, никто из его близких не должен узнать!
      Когда он вошел в номер, Николай проснулся и поднял голову.
      - Ну, слава богу! Разговелся! - спросонья пробормотал он. - Ну и как?
      - Обыкновенно, - со злостью ответствовал Мел. - И чего тебе не спится?!
      Но Николай уже храпел.
      ...После обеда вся их команда разъехалась. Мел взял в свою машину четырех иногородних коллег, а Николая попросил подвести до Москвы Валентину. Ему было стыдно и неловко за вчерашнее хамство, в котором он винил прежде всего себя. Но извиняться он не стал, справедливо полагая, что следует избегать даже намека на ночное приключение.
      Высадив коллег на площади трех вокзалов, Мел задумался. Куда ехать дальше? Домой? Пожалуй, нет. Он еще не настолько овладел собой, чтобы Даша ничего не почувствовала. Все-таки это была первая физическая измена за все три с половиной года, что они прожили вместе. Нужно успокоиться внутренне, привести в порядок эмоции, избавиться от чувства стыда и неловкости...
      Приехав в офис, Мел позвонил Даше:
      - Родная, я уже в Москве!
      - О Мел, как хорошо, что ты вернулся! Откуда ты звонишь? Когда ты будешь дома? - В голосе жены слышалась неподдельная радость, отчего Мелу стало еще тошнее.
      - Дашенька, я в банке; мы должны устроить для наших партнеров небольшой "междусобойчик". Ты меня скоро не жди, ложись и засыпай. Вскоре сюда подъедет Николай, чуть позже мы вернемся с ним на двух машинах. Ты не волнуйся за меня...
      - Но... - В трубке повисло недоуменное молчание.
      - Не беспокойся, маленькая, со мной все будет в порядке. Что поделывают Жорж-Алекс?
      - Они рядом, требуют, чтобы я дала им трубку.
      - Пожалуй, я воздержусь от разговора с ними. Боюсь, они будут требовать, чтобы я немедленно приехал!
      В трубке опять повисло недоуменное молчание.
      - Ну все, я уже одной ногой дома. До скорого!
      Он положил трубку на рычаг, откинулся в кресле и закрыл глаза. Нет, надо решительно, брать себя в руки! Что это он растекся, как Снегурочка! С кем из мужиков не бывает? Нужно только сделать так, чтобы не дошло до жены, - зачем волновать ее зря? Это даже и изменой-то назвать нельзя - так, небольшая пробежка налево. Даром ему Валентина не нужна. Ну, оступился разок, не удержался. У него и смягчающие обстоятельства есть: не смог противостоять напору... "Дурак, - выругал он себя, - напору не смог противостоять! До сих пор ты укладывал в постель, а теперь тебя расстелили!" От этой мысли малая толика восточной крови, присутствовавшая в нем, взбунтовалась. Мел вскочил и нервно заходил по кабинету, затем достал коньяк и выпил рюмку. Ну все! Как говорится: "приехали"! Он постарается не повторять, а Даша не должна ничего узнать!
      ...Он вернулся домой около полуночи, слегка попахивая коньяком. Даша спала или делала вид, что спит.
      16
      На следующее утро Мел поднялся рано, стараясь не разбудить жену. Спустившись вниз, он позанимался на тренажерах, проплыл раз двадцать взад-вперед по небольшому бассейну и принял горячий душ. Вначале он решил одеться, втайне надеясь на то, что Даша еще не проснулась, а потом уже позавтракать внизу.
      Тихо поднявшись на спальный этаж, он прошел в гардеробную. Там стоял слабый аромат Дашиных духов, исходивший от ее одежды. Мел словно окунулся в тепло и атмосферу интимной жизни, крепко связывающей их. "Малышка, внутренне взмолился он, - прости меня! Ведь никакой измены не было, попробовал другую бабу и убедился, что лучше тебя никого нет... Прости меня, маленькая".
      Надев свежее белье, сорочку, синие брюки, кашемировый синий свитер ручной вязки, он спустился вниз. Пришлось самому готовить завтрак. Кофе и тосты показались Мелу в это утро безвкусными. Проглотив все очень быстро, он набросил короткий кожаный полушубок и вышел на улицу. Банковского шофера вызывать было рано, поэтому Мел решил ехать в офис на своем "мерседесе". За делами он немного успокоился. Только бы Даша не узнала, а уж он больше никогда не повторит содеянного; слишком дорого обходится ему внутренний дискомфорт и угрызения совести, а главное, как он мог убедиться, подобные походы "за клубничкой" ему абсолютно не нужны. А если Даша узнает? Мел почувствовал, как студеные воды Ледовитого океана накрывают его с головой. "Да нет же, не может этого быть!! Никто не видел, не может она узнать..." пытался убедить он себя. Однако на душе было неспокойно и тоскливо, тянуло домой, к жене. Ему хотелось забыть о своей вине, обрести то чувство покоя, уюта и блаженной ночной любви, которая возможна только дома.
      Закончив дела пораньше, Мел заспешил домой. Дом встретил его молчанием. Войдя в прихожую, он не услышал легких торопливых шагов жены, спешащей ему навстречу; не услышал визг и смех сыновей, не услышал даже их капризного плача. Дом, как живой, осуждающе молчал.
      "Что за черт!" - Сердце Мела тревожно застучало.
      - Дашенька, встречай, я пришел! Парни, отец вернулся! - Он секунду помолчал. - Где же вы?
      Сверху уже спускалась няня.
      - Няня, где мое семейство? Где Дарья Александровна? - не скрывая тревоги, спросил Мел.
      - А разве она вас не предупредила, Мел Георгиевич? Она вызвала такси, собрала близнецов и, сказав, что у родителей что-то случилось, уехала. Я возражала, говорила, что близнецы будут только мешать. Но Дарья Александровна их забрала.
      Мел почувствовал, что Дашино бегство как-то связано с его недавним приключением. Но как? Не могла же она узнать!
      - Няня, она взяла детские вещи?
      - Да, она сложила в сумку пару костюмчиков и немного белья. Больше ничего не взяла.
      Мел бегом поднялся на спальный этаж. Все Дашины вещи, кроме шубки из чернобурки и одного костюма, который, по-видимому, был надет на ней, висели в гардеробной, источая слабый аромат знакомых духов. Слава богу, она отъехала ненадолго!
      По-прежнему волнуясь, он прошел в спальню. На кровати, на покрывале, лежал сложенный вдвое лист бумаги, а рядом, почти сливаясь с пестрой тканью, - два Дашиных кольца: обручальное и с крупным бриллиантом, которое он подарил ей на первую годовщину свадьбы и которое она носила всегда.
      Осторожно переложив кольца на тумбочку, Мел нехотя развернул лист; он уже догадывался, что там написано.
      "Я все знаю. Забираю Жорж-Алекса и переезжаю к родителям. Жить во лжи я не желаю. Прошу тебя заняться разводом. Все необходимые бумаги я подпишу, как только ты их оформишь. Относительно раздела имущества и обеспечения детей полностью полагаюсь на тебя; знаю, что ты нас не обидишь". Подписи не было.
      "Развод?! Какой развод? - заскрежетал зубами Мел. Что за нелепая бабья выдумка?! Что за бред! Так я и согласился на развод! Держи карман шире!" Он в ярости метался по комнате, пока не взял себя в руки. Она все знает! Но откуда и что именно? Немедленно ехать за ними и водворить обратно в дом, в их дом! Разбираться нужно здесь, в этих стенах, уговаривать и действовать силой, не давая ей опомниться, лишив возможных союзников! Родные стены и выработавшиеся привычки помогут! Только так можно вернуть Дашу и сыновей! Скорее, скорей!
      - Няня, - крикнул он, быстро спускаясь по лестнице, - я поехал за Дарьей Александровной. Приготовьте нам "взрослый ужин", а близнецам что-нибудь вкусное, что они особенно любят.
      Через сорок минут он был у дома Дашиных родителей. Не дожидаясь лифта, взлетел на четвертый этаж и нервно позвонил в дверь. Открыл растерянный Александр Иванович. За ним стояли, задрав головки, взлохмаченные, потерянные птенцы, его сыновья. Увидев отца, они заголосили.
      - Папочка, поедем домой... здесь нет моего велосипеда, - бросился к Мелу Георгий.
      - Мишка-а, мой Мишка-а, он остался дома! - вторил ему Александр.
      Мел присел на корточки и обнял сыновей; сопливые мордашки уткнулись ему в грудь.
      - Парни, что же это делается? О чем вы ревете? Я здесь, мамочка здесь, сейчас поедем домой. Кончайте плач!.
      - Да-а-а, мамочка с бабушкой... они закрылись в дальней комнате... Нас не пускают... - захлебывались сыновья.
      - Ну успокойтесь, парни. Сейчас разберемся... Мел поднялся и взглянул на Дашиного отца.