- За что, Мел? Мне так хотелось дать тебе наслаждение...
      Они лежали рядом молчаливые и счастливые. Потом он повернул к ней голову и тихо попросил:
      - Поласкай меня, девочка.
      Даша приподнялась и встала на колени у него в ногах; она нежно играла его органами, перебирала их, массировала, оглаживала, чувствуя, как под ее пальцами нарастает возбуждение.
      - Малышка, у меня нет сил подняться. Оседлай меня, я поиграю твоими сисечками.
      Даша, кивнув, медленно опустилась на его вздыбленный член. Мел протянул руки, захватил в ладони ее груди и начал неспешно двигаться... Вверх - вниз, вверх - вниз, как на волнах, взлетала ее фигура.
      - Мел, я хочу кончить! - разогнувшись, Даша откинулась назад. Как птица крыльями, она взмахнула руками, запрокинув голову.
      Движения Мела стали яростными и глубокими. - Еще немного, еще, придерживал он ее за талию.
      Через несколько мгновений они достигли оргазма в обоюдном наслаждении.
      ***
      Когда Мел и Даша через некоторое время вновь стали появляться в обществе, они являли собой такую сексуальную гармонию, что ее нельзя было не заметить. Как хорошие духи, витая в воздухе, она повсюду оставляла привлекающий других след. И если в Даше это маскировалось до некоторой степени мягкостью и женственностью, то от Мела исходили волны завоевателя, переполненного недюжинной мужской мощью. Неудивительно, что женщины плыли на него, как косяки морских рыб. Однако ответного позыва они не чувствовали. Стоило Мелу мысленно представить слегка попышневшие Дашины бедра, соблазнительно извивающиеся перед его взором, или отсвечивающую тусклым розовым перламутром раскрытую промежность, или явственно ощутить Дашины пальчики, нежно ласкающие его член, как стоящая перед ним женщина превращалась в фантом, нечто пусть и материальное, но обезличенное и неодушевленное. Глаза его сразу тускнели, на них опускались заслонки непонимания, и женщины быстро ретировались. Мел тут же начинал искать в толпе жену, подходил к ней и, только по-хозяйски обняв, обретал спокойную силу и уверенность.
      11
      В воскресенье у няни был выходной. Мел и Даша, любя этот день, старались посвящать его сыновьям.
      - Как интересно, они почти все делают синхронно, - заметил Мел, стоя у кроватки Жорж-Алекса.
      - Говорят, близнецы даже чувствуют одинаково. Вплоть до того, что нередко влюбляются в одну и ту же женщину, - ответила Даша.
      - Да, похоже, впереди у них еще будут проблемы... - задумчиво протянул Мел; потом, встряхнув головой, похвастался: - Но они уже узнают меня, Дашенька! Они улыбаются не только тебе, но и мне тоже!
      - Они уже давно узнают тебя! Сообразительные ребята, все в папочку... Просто они меньше общаются с тобой, нежели со мной, - откликнулась Даша, подогревавшая бутылочки с питанием в соседней комнате. - Ну вот, все готово. Сейчас они выпьют теплое молочко и будут спать. Правда, Жорж-Алекс?
      Малыши, вцепившись ручками в бутылочки, сосредоточенно зачмокали.
      С едой "сообразительные ребята" расправились быстро, глаза их, как и предсказывала мама, стали закрываться.
      - На улицу сегодня выносить не будем: дождь и ветер, - решила Даша. Мел, приоткрой окно, пусть подышат свежим воздухом.
      Она надела на детей чепчики, набросила пуховые одеяльца.
      - Сейчас заснут...
      Веки малышей смежились.
      - Ну вот и все... Мы свободны по крайней мере на два часа. Пойдем-ка вниз обедать.
      Обед был приготовлен из купленных Мелом полуфабрикатов, но в Дашиных руках они превращались в аппетитные, красочно оформленные блюда. Продукты она поджаривала на каком-то особом масле, выбирала неожиданные сочетания приправ и соусов - в результате получалось очень вкусно.
      - Ты знаешь, детка, если я вдруг лишусь своего бизнеса, мы не пропадем: откроем ресторанное дело, и ты будешь шеф-поваром, - сказал Мел, по-простецки вытирая корочкой хлеба соус, оставшийся после разогретых в микроволновой печи котлет по-киевски.
      - Не подлизывайся, котлет больше нет; если хочешь, могу отварить пельмени.
      - Спасибо. Я сыт, дорогая, просто выражаю таким замысловатым образом свой восторг и благодарность.
      В редкие минуты единения и уединения они иногда подтрунивали друг над другом.
      - На десерт вишневый пирог, чай или кофе, - сказала Даша, вынимая из холодильника блюдо с пирогом.
      - Какая кремовая роза сверху! - восхитился Мел. - Это уж ты сама добавила! Тебе отрезать, Дашенька?
      - Нет, я буду один черный кофе. Наслаждаясь покоем, они неспешными глотками пили ароматный напиток.
      - Посмотрел я сегодня на мальчишек: растут, засранцы! Скоро полгода исполнится... - Мел счастливо улыбнулся.
      - Да, растут и умнеют... Скоро уже смогут обходиться без меня. - Она задумчиво поболтала ложкой в маленькой кофейной чашке. - Ты знаешь, Мел, так надоело сидеть дома, хочется вернуться на работу...
      - Зачем? - резко откликнулся Мел.
      - Как это "зачем"? Ты разве против того, чтобы я работала?
      Мел молчал, с преувеличенным вниманием разглядывая пирог.
      Мел, объяснись, я жду! - с раздражением сказала Даша.
      - Ну, если ты настаиваешь, - Мел развел руками, - тогда слушай мою программу.
      Даша, надув губы, откинулась на спинку стула.
      - Я на тебе же-нил-ся, - произнес по слогам Мел. - Это значит, что я взял на со-дер-жа-ние тебя и детей! Человек, который не может содержать семью - не мужик, чтобы там ни говорили о честном и нечестном пути получения денег! Это мое глубокое убеждение! Следовательно, тебе работать не-обяза-тельно. Ты - жена, и это многое значит, по крайней мере, в моем доме! Я хочу, чтобы моя жена в любое время суток была готова откликнуться на мой зов. Она не должна валиться с ног от усталости, ложась в постель. Я хочу заниматься любовью с ласковой и страстной женщиной, а не с сонным, бесчувственным бревном. Я хочу делать тебя счастливой и получать наслаждение сам! А это возможно лишь тогда, когда твои мысли и энергия будут связаны со мной, Жорж-Алексом и домом. Кстати, о Жорж-Алексе, - продолжал он, все более распаляясь. - Я постараюсь сделать так, чтобы они утомляли тебя по минимуму. У нас есть няня, ты избавлена от уборки и стирки; продукты закупаю и привожу я; кухня не отнимает много времени, так как я закупаю готовые блюда и полуфабрикаты. Конечно, я не возражаю, если ты зажаришь бифштекс из парного мяса и приготовишь гуся с грецкими орехами, но это все по твоему желанию. Ты поняла, детка? Ты - моя жена, хозяйка дома, а я все сделаю, чтобы этот дом был полная чаша!
      - Но, Мел, - перебила его сердито Даша, - это какой-то домострой! Ты как будто забыл, что я получила отличное образование, владею двумя иностранными языками, имею опыт синхронного перевода с французского и наоборот, что я работала штатным переводчиком при ассоциации бизнесменов!
      - Ты невнимательно слушала меня, малышка... Я отлично помню обо всех твоих достоинствах. В течение последних пяти минут я пытался внушить тебе мысль, что не в восторге от твоего желания через какое-то время выйти на работу, но... я жене сказал, что запрещаю тебе делать это. Выслушай, пожалуйста, меня до конца. Пока мальчишкам не исполнится полгода, даже речи не может быть о работе. Муж и дети - надеюсь, против этого у тебя возражений нет? Дальше, до года я также не разрешу тебе надолго отлучаться из дома. Детям нужна мать, ее ласковые руки, нежные слова, ясная улыбка. Даже самая лучшая няня не заменит материнское тепло. Но все же, Даша, я не деспот и вынужден считаться с твоим стремлением к самоутверждению, коль скоро оно у тебя есть. Поэтому через несколько месяцев я оформлю тебя помощником-референтом в мой банк: будешь отвечать за связи с иностранными партнерами и за инвестиции иностранцев здесь. Это - составление контрактов на иностранных языках, переписка, подготовка переговоров, позднее - участие в переговорах, аннотированный обзор иностранной прессы и так далее.
      - Мел, но как же я все это буду делать, сидя дома? - возмущенно спросила Даша.
      - Не перебивай старших, глупышка! Ты отстала от жизни! Мы оборудуем тебе здесь кабинет рядом с моим, поставим второй компьютер с модемом, подключим его к Internet'y. и ты будешь связана со всем миром.
      У Даши от изумления широко раскрылись глаза.
      - А я справлюсь, Мел?
      - Не знаю. Это ты должна решить сама. Если уж назвалась груздем полезай в кузов! Кроме того, домашний компьютер будет связан с банковским и моим персональным в кабинете. Я смогу перебрасывать тебе мгновенно материалы и письма, пришедшие из-за бугра по электронной почте, а ты отдавать мне распоряжения, какие продукты привезти к обеду и какие памперсы купить Жорж-Алексу.
      Даша тихонько рассмеялась.
      - Что, представила, как будешь управлять мужем, нажимая на кнопки компьютера? Если тебя это не удовлетворит, я могу устроить переводы. Наш банк субсидирует пару фирм, издающих любовные романы. Они сейчас очень популярны. Типично дамское чтиво. Я вполне могу договориться, чтобы ты занялась переводами. Правда, эти романы в основном на английском. Ведь английский у тебя тоже в активе?
      - Похуже, чем французский, - серьезно вставила Даша.
      - Не беда, активизируешь! Все это до трехлетнего возраста сыновей. Работать так работать! Но главное условие, даже ультиматум - дома!!! Как тебе мой план? - закончил он своим обычным вопросом.
      Даша молчала, уставившись неподвижным взглядом в узор на скатерти, как бы желая и не решаясь обсудить еще какие-то пункты изложенной "программы".
      Отправив в рот кусок сладкого пирога, Мел внимательно посмотрел на жену и, словно прочитав ее мысли (он всегда читал ее как раскрытую книгу), посчитал за благо продолжить:
      - Но я не собираюсь держать тебя взаперти, как девицу в тереме. Я понимаю, что тебе хочется на людей посмотреть и себя показать! Мы будем выезжать в этот гребаный свет, я буду исправно выгуливать тебя в театры и на модные выставки. Может быть, даже будем уезжать на уик-энды вразъе...ные пансионаты, если твои родители согласятся присматривать за Жорж-Алексом. Они и няня вполне, я думаю, справятся... Честно сказать, детка, я и сам рад тебя вывозить на люди. Не только тебе хочется себя показать! Мне тоже приятно похвастаться женой, при виде которой все мужики делают охотничью стойку! Пусть завидуют! Владею-то все равно я! Но ты так и не ответила на мой вопрос, маленькая, как тебе моя программа?
      - А что будет после трех лет?
      - А после трех лет мы опять поговорим! Ну?
      - И почему только я всегда соглашаюсь с тобой? - вздохнула Даша.
      - А ты до сих пор не догадалась? Тогда пойдем в спальню: я тебе доходчиво и без слов объясню...
      - Подождешь до вечера, эгоист, - незлобно парировала Даша. - Иди, прими горизонтальное положение, я уберу посуду в моечную машину и прилягу возле тебя.
      Но прежде чем уйти, он выдал ей еще одну основополагающую сентенцию:
      - Я, конечно, эгоист. Но не заметила ли ты, моя драгоценная половина, что все мои эгоистичные деяния направлены во благо тебе и детям? Даже трудно сказать, о ком я больше пекусь: о себе или о тебе с Жорж-Алексом. Я пошел на нашу тахту и жду тебя!
      12
      Приближалось первое Рождество, которое они встречали вчетвером: Даша, Мел, Георгий и Александр. Подросшие близнецы давно уже питались самостоятельно, отлученные от материнской груди.
      О сладком Дашином молоке Жорж-Алекс забыли быстро и как-то безболезненно, вполне удовлетворяясь детскими смесями, которые Мел, руководствуясь рекомендациями жены, привозил в изобилии. Няня Ольга Васильевна, вначале сокрушавшаяся по поводу нехватки молока, вскоре успокоилась, видя, как ее питомцы поглощают "эти ужасные порошки" и пюре, хорошо набирая вес. Жорж-Алекс были спокойными, здоровыми малышами.
      Даша форсированными темпами обретала былую форму. Как и всякая женщина, она хотела бы похудеть, не затрачивая усилий, "не истязая себя". Однако славянская природа, как правило, заставлявшая женщин расползаться после рождения детей, не оставляла иных путей, кроме строгого режима. Мел тоже был беспощаден, он даже выучил французскую пословицу: "Pour etre bell, il faut souffrir" ("Чтобы быть красивой, нужно страдать"), которую не забывал повторять жене ежедневно. Даша оставалась все еще немного полнее, чем была, но ее притягательность не пострадала.
      В предрождественской Москве проходили праздничные тусовки, на которых Мелу следовало бывать. Даша охотно сопровождала его, тем более что с нового года она должна была начать работу референтом в банке мужа.
      ...Зазвонил телефон, и Даша сняла трубку.
      - Дашенька, сегодня неожиданная ночная тусовка в "Праге", - услышала она голос Мела. - Я пришлю за тобой машину в семь тридцать. Надень что-нибудь от Сен-Лорана, тебе идет его стиль. И не волнуйся за Жорж-Алекса, мы вернемся вскоре после полуночи, а няня пусть запрется на все замки.
      Хотя Даша не любила оставлять сыновей по вечерам, ей не хватало общества, да и перед платьями, как известно, есть обязательства - их нужно вывозить в свет. В хорошем настроении она начала собираться.
      Выбрав бирюзовое, замысловатого фасона платье, открывавшее шею и оголявшее часть спины, она подобрала к нему подходящий гарнитур из бирюзы в серебре интересной прибалтийской работы (подарок Мела к ее дню рождения), затем наложила соответствующий грим и надушилась "Клема". Выдвинув ящик с обувью, достала из коробки новые туфли приятного серого тона, к которым полагалась сумочка из той же кожи на длинном ремешке.
      Бросив в зеркало удовлетворенный взгляд, она поднялась наверх к детям, чтобы дать наставления няне. Та, увидев ее, ахнула от восторга. Дети, сосредоточенно высасывая разрисованные зайчиками бутылочки, крепко держа их в маленьких ладошках, были спокойны. Даша опять спустилась вниз. Скоро свет фар банковской машины засигналил в окна. Накинув шубку из черно-бурых лис, Даша поспешила к машине.
      Когда она вошла в кабинет Мела, тот встал и пошел ей навстречу.
      - Если бы эта женщина не была моей женой, я бы женился только на ней! сказал он, обнимая и целуя ее. - До чего же ты у меня хороша!
      И какой божественный аромат! Сейчас выезжаем, детка, только переоденусь...
      Мел держал в комнате позади своего кабинета два выходных костюма на случай неожиданных выездов. Даша следила за тем, чтобы в его "офисном" гардеробе все было "тип-топ".
      Через полчаса они входили в зеркальный зал ресторана "Прага". Тусовка, пока немногочисленная, но весьма элитная, только что началась; народ толпился около закусочных столов, на краю которых стояли подносы с напитками. Даша взяла шампанское, Мел - виски.
      Сделав глоток, Мел сказал:
      - Пора сделать круг по знакомым... Ты со мной или отдельно?
      - Отдельно, - улыбнулась Даша, - я тут видела кое-кого из старых приятельниц. Подойду, утолю их любознательность относительно нарядов и детей...
      - Ну-ну, тогда до встречи. Смотри, не потеряйся!
      Вскоре Мел отыскал ее в заметно увеличившейся толпе и попросил быть переводчиком в беседе с французом, президентом ассоциации провинциальных банков "Лионского кредита". Даша превосходно справилась с задачей, за что получила поцелуй благодарного супруга.
      - Не страдай, малышка, скоро поедем домой!
      - Напротив, Мел, я очень комфортно себя чувствую!
      - Вот и отлично! Погуляй еще. - И он заскользил дальше "делать из воздуха деньги".
      Через некоторое время, когда он беседовал с очередной "жертвой", какой-то внутренний толчок заставил его оглянуться и поискать глазами жену. Даша стояла у окна (простудится, там же дует!) и оживленно беседовала с высоким представительным мужчиной, примерно одного с Мелом возраста. "Кто это? - подумал Мел. - Не знаю... Интересно..." Повернувшись к "жертве", он продолжил разговор. Однако чувство тревоги не покидало его; рассеянно ответив на какой-то вопрос, он опять посмотрел в сторону жены. Даша стояла на том же месте и все так же беседовала с мужиком! Мужик был явно очарован: вежливо улыбаясь, он старался наклониться ближе к ее лицу и шее, нашептывая что-то приятное! Но даже не это потрясло Мела до изумления: Даше определенно нравились его ухаживания! Она кокетничала, лицо ее раскраснелось, глаза лучились! А мужик-то, мужик не просто клеился, он уже приклеился! Мел мгновенно вспомнил свое недавнее прошлое: как пронзала при первой встрече Дашина неотразимая сексапильность. Ярость мужчины-собственника, которому могут предпочесть другого, девятым валом накатила на него. Прервав разговор и невнятно извинившись, он стал плечом разрезать толпу, прокладывая путь к бирюзовому пятну. Оскорбленный до глубины души, он уже не различал лиц! Подойдя к Даше, Мел молча схватил ее за запястье, так что звенья браслета больно впились в руку, и, бросив презрительный взгляд на потенциального соперника, стремительно потащил жену к выходу. Последнее, что он увидел, было изумленное лицо мужика с раскрытым ртом, где застряло окончание фразы. Бедняга думал, что Даша здесь в "свободном полете", а дело обернулось совсем не в его пользу!
      - Мел, что ты делаешь? Мне больно... - Она едва поспевала за его широким шагом.
      - Это я должен спросить, что ты делаешь? - прошипел он, бегом спускаясь по лестнице. Вырвав из рук гардеробщика верхнюю одежду, Мел просунул Дашины руки в шубку, накинул на себя длинную дубленку и потащил ее к выходу.
      - Найди вначале такси, я подожду здесь, ты видишь, какие на мне туфли...
      - Нет, теперь я не выпущу тебя из рук. - Он с омерзением взглянул на ее ноги. - Постарайся не замерзнуть!
      По счастью, около ресторана стояло несколько свободных такси. Когда Мел сказал, куда ехать, водитель заломил немыслимую цену, но Мел не стал торговаться, открыл заднюю дверцу, втолкнул Дашу на сиденье и бухнулся рядом.
      - Как ты могла, как ты могла... - рефреном негромко повторял он. Потом опомнился: - Кто этот проходимец, которого даже я не знаю?
      - Он не проходимец, он - журналист, - тихо и спокойно ответила Даша. Она назвала известную фамилию.
      - А-а, новый Константин Симонов! Про Афганистан писал... Заодно по чужим женам решил "пострелять"... О чем он с тобой говорил? - требовательно спросил Мел.
      - О французском кино.
      - Да что ты говоришь?! Может, он предложил тебе главную роль во французском фильме? - язвительно осведомился Мел. Даша молчала.
      - Шеф, давай скорей!
      - Скорее не могу, господин, - невозмутимо откликнулся водитель, милиция на каждом перекрестке.
      - Ну тогда хоть обогрев включи, у моей жены ноги замерзли!
      Водитель, не прекословя, включил обогрев; он явно сочувствовал Даше.
      Всю оставшуюся дорогу Мел демонстративно смотрел в окно.
      Дома он дал волю своим чувствам.
      - Как ты могла! - кричал он, меряя большими шагами гостиную. - Моя жена, мать моих детей...
      Даша едва не прыснула над этим забавным: "моя жена, мать моих детей". От ревности Мел совсем потерял голову, даже не может найти подходящие слова! Как это не похоже на него, всегда такого спокойного и уверенного в себе...
      - Но, дорогой, я же просто разговаривала! Ты хочешь, чтобы я в обществе молчала?!
      - Ты не "просто разговаривала"! Ты выпрыгивала из колготок, чтобы ему понравиться! Ты накидывала на него свои бабские сети! Ну скажи, чего тебе не хватает? Тебе мало меня одного?!
      - Побойся Бога, Мел, мне никто не нужен! Невинное женское желание видеть восхищение не только в глазах своего мужа...
      Мел даже задохнулся от ярости:
      - Ах, невинное желание! У тебя было мало мужиков до меня, и теперь ты решила наверстать?!
      - Мел, мне не нравится твой тон! Я устала, замерзла и хочу спать!
      - Нет, ты выслушаешь все, что я считаю нужным тебе сказать! Я не позволю тебе флиртовать, даже невинно, ни с кем! Ты должна держать в голове только меня и сыновей. Если такое еще раз повторится, я способен тебя ударить. Я за себя не ручаюсь, а это уже конец нашей жизни!
      Он еще долго выкрикивал обидные слова, изливая гнев и ревность. Даша, опустив голову, улыбалась: она испугалась этого взрыва. Но ей было приятно узнать силу его любви и привязанности.
      - Что же ты молчишь? - гневно выкрикнул Мел. - Тебе нечего сказать?
      - Пойдем в спальню, дорогой. Я хочу тебя... Даша встала с дивана, надела туфли, взяла ошеломленного Мела за руку и повела к лестнице. Растерянный и молчаливый, он покорно потопал за ней.
      В ту ночь Мел был особенно страстен и неутомим. Он сажал, ставил, укладывал ее; то вдруг входил в нее яростно и стремительно, шепча неясные проклятия в адрес несуществующих соперников; то, не давая опомниться, обволакивал волнами нежности и раскаяния, лаская и целуя ее тело, словно извиняясь за предыдущее грубое вторжение.
      Где-то уже под утро, понимая, что Мел изнервничался и устал, но выйти из игры ему не позволяет мужская гордость, Даша взмолилась:
      - Любимый, я больше не могу. После сегодняшней ночи мне месяц нужно спать отдельно, чтобы прийти в себя!
      - И думать забудь! Теперь ты поняла, кому принадлежишь? Поняла, что я твой единственный мужчина?! - Он повернул Дашу лицом к себе, крепко прижал к своему большому разгоряченному телу и страстно зашептал: - Малышка, пойми, мне нестерпима даже мысль (!) о том, что ты можешь кого-то предпочесть мне. Без тебя и Жорж-Алекса моя жизнь не имеет смысла. Вы для меня как воздух, как вода! Никогда, моя девочка, слышишь, никогда не экспериментируй подобным образом. Ты моя женщина, я - твой мужчина! Мы созданы друг для друга, это бывает так редко! Более пяти месяцев я соблюдал великий пост, пока ты носила близнецов и лечилась после родов. Ты думаешь, мне было легко? Я ходил как перевязанный бычок, а на меня вешались красивые бабы... Но стоило мне представить, как в мою постель ложится другая женщина, не ты, мне становилось тошно. За все то время, как мы вместе, я не трахнул ни одной бабы. Я хотел и хочу только тебя. У меня есть право требовать этого же от моей жены. Прошу тебя, не повторяй сегодняшнего...
      Мел, ты как ребенок! засмеялась Даша. - Удивительно, как уживаются в тебе сладострастный любовник, могучий мужик и большое дитя! Запомни, мне никто не нужен. Я тоже люблю и хочу только тебя! Все, спим, - добавила она, нырнув под его руку.
      Мел глубоко и удовлетворенно вздохнул, обнял ее свободной рукой как добычу и тотчас провалился в сон.
      А Даша уснула не сразу. Таким беззащитным и в то же время страшным во гневе она видела Мела впервые. Она поняла, что ранила его до "большой крови", до потери здравого смысла. И все из-за чего? Из-за глупого бабского тщеславия испробовать свои чары на чужом мужике. Вот и попробовала, увидела вожделение в глазах самца и добилась первого скандала в своей, наполненной до краев счастьем семейной жизни. И нужно ей это? Мел - восхитительный любовник, уверенный, удачливый мужчина, с которым она чувствует себя во всех смыслах защищенной женщиной. Мел - заботливый отец Жорж-Алекса, хозяин дома, семьи и всей ее судьбы! Никто и никогда не может занять его место. Нет, больше она не позволит себе нарушать душевный покой Мела; ни один мужик не стоит его волнений. Сделав это мудрое заключение, Даша успокоилась и заснула.
      Назавтра Мел проснулся оттого, что любимый голос сказал ему в ухо:
      - Вставай, Отелло! Завтрак давно готов.
      Мел открыл глаза. У кровати стояла Даша в голубом верблюжьем халатике и ласково ерошила его короткие волосы.
      - М-м-м... - Он протянул длинные руки и привлек ее к себе. - Ты не простудилась вчера, малышка? Как ты себя чувствуешь?
      - Если я и простудилась, то ночью ты меня так разогрел, что простуда вышла...
      - Так, - перешел он на шутливо-суровый тон, - с тобой все ясно. А что делают мои сыновья?
      - Твои сыновья давно проснулись, поели и сейчас гуляют.
      - Ты, женщина, вышла у меня из доверия. Теперь я все буду проверять сам.
      С этими словами он, не прикрываясь ничем, встал и выглянул в окно. У крыльца стояла большая двухместная коляска.
      - Скоро коляска будет им мала, - задумчиво протянул Мел и обнял за талию подошедшую к нему Дашу.
      - Папочка что-нибудь придумает, - улыбаясь, откликнулась Даша. Приводи себя в порядок, я буду тебя кормить. Спускайся быстрее.
      ...Они сидели за столом, наслаждаясь покоем после пролетевшей бури. Мел обожал это "буду тебя кормить", что означало: Даша по тем или иным обстоятельствам уже позавтракала и могла уделить ему все свое внимание. Даша, желанная, нежная Даша смотрела на него, слушала его, пододвигала варенье и мед, наливала кофе. Мел чувствовал себя центром домашнего "мироздания"; его светило вращалось вокруг него.
      Вдруг за окном раздалось тоненькое детское хныканье, через мгновение к нему присоединился другой голосок, а через минуту близнецы орали во все горло. Мел тут же выскочил на улицу и, вытащив сыновей из коляски, прибежал к Даше.
      - Дашенька, они плачут... - растерянно сказал он.
      - Да, есть хотят, сейчас будем их кормить. Кликни няню.
      Но няня уже спускалась с лестницы. Втроем они пошли в детскую, держа малышей на руках.
      - Мел, пожалуйста, побудь с ними, пока мы разогреем еду, - попросила Даша.
      Подхватив обоих мальчишек, Мел прохаживался с ними по комнате. Сыновья были довольны, раскрывали беззубые рты, хлопали ручками отца по груди.
      - Дашенька, как ты думаешь, искусственные смеси пойдут им на пользу? Они не отстанут в развитии? - Это был один из "пунктиков" беспокойства Мела. - Может быть, их нужно чаще показывать врачу?
      - Что вы такое говорите, Мел Георгиевич? - обиделась за своих питомцев няня, перестилавшая постельки. - Они уже давно догнали в весе своих ровесников-одиночников! Даже Сашенька, чего уж говорить о Гоше! И все рефлексы у них нормальные, узнают и родителей и меня. Сейчас дадим им гречневую кашку с творогом. Очень полезно для здоровья!
      - Да, няня, пожалуйста, вырастите их здоровыми, чтоб были у нас богатырями!
      - Как папочка, - улыбнулась Даша, принесшая подогретые бутылочки с питанием. Прижавшись к Мелу, она поцеловала его в спину.
      13
      Незаметно подкрался первый день рождения близнецов, а с ним и первая годовщина оказавшегося столь счастливым союза Мела и Даши. Эти события Мел пожелал отметить вместе.
      Уставшая за прошедший год с двумя малышами сразу, Даша попробовала сопротивляться:
      - Мел, а нужно ли вообще отмечать? Я только-только начала приходить в себя - Жорж-Алекс дают немного передохнуть. Но оторваться от них совсем для организации пира я не смогу. Боюсь, я не справлюсь с гостями, со столом и так далее.
      - Дорогая моя, у нас не было свадьбы, поскольку скромная регистрация в узком кругу не в счет, у нас не было свадебного путешествия, и этот долг еще за мной! Но ведь мы прожили счастливый год! Это надо отметить? Мои наследники, великолепные парни, заслуживают праздника или нет? Они уже ходят, их не надо держать на руках, они умеют орудовать ложкой!
      - Ну, ну, не преувеличивай! - усмехнулась Даша.
      - ... Они прекрасно вольются в общество! Нет, отказа я не могу принять! Так что, малышка, готовься!
      Будучи не в силах противостоять его неугомонной энергии, Даша кивнула; она всегда с ним соглашалась.
      - Из гостей позовем твоих родителей, моего дядю, няню Ольгу Васильевну, Николая с женой (это был коллега Мела, управляющий коммерческим банком и их сосед по коттеджному поселку), ну, может, еще кое-кого по твоему и моему усмотрению.
      Малышам они купили двух плюшевых медведей-коала в натуральную величину; сыновья обожали мягкое зверье. Потом им понравились комбинезончики на гагачьем пуху; правда, они были пока велики, но ничего, подождут, пока близнецы подрастут!
      Даша, впервые после длительного перерыва выбравшаяся в ГУМ, искренне удивлялась: в какую пещеру Алладина превратился главный магазин России, какие шикарные бутики засверкали витринами, какие товары продавались в них!
      - Детка, мы вскоре совершим еще один набег сюда, уже специально для тебя, а может, и мне кое-что перепадет - галстук, например! О'кей? подтрунивал Мел.
      Даша, загадочно улыбаясь, обещала основательно опустошить его счет.
      Процесс роста и возмужания сыновей особенно забавлял и умилял Мела, отчасти потому, что он меньше времени проводил с детьми, чем Даша. Он и не подозревал в себе такой любви и интереса к ним. Он уже понял, что ни один мужчина заранее не знает, каким он будет отцом, какие чувства пробудит в нем маленький комочек плоти, именуемый "мой ребенок". А у него-то вообще были наследники - "мужики"! - продолжатели рода! И сразу двое, что составляло предмет его особой мужской гордости! Близнецы радовали родителей нормальным развитием и хорошим здоровьем. Александр немного отставал от брата в росте и весе до восьми месяцев, затем стал набирать, и к году братья сравнялись. Они по-прежнему оставались "старшим" и "младшим", черненьким и беленьким; они охотно реагировали на составное имя "Жорж-Алекс", если родители обращались к ним обоим сразу. У няни они были Сашенька и Гошенька, у отца - Георгий и Александр, у матери "заиньки" и "солнышки". Весь набор ласковых имен и прозвищ они хорошо усвоили.
      У них уже обозначились если не характеры, то, по крайней мере, наклонности и темперамент. Черненький Георгий с синими, как у отца, глазами был импульсивным, неугомонным "заводилой", как его звала няня. Он настойчиво просился вначале "на ручки", потом требовал определенную игрушку, позднее любимый прикорм, выплевывая нелюбимый. Если раздавался плач, инициатором безошибочно являлся Георгий, хотя по голосам малышей пока невозможно было различить. Внешне Александр был "ведомым"; он во всем поддерживал брата, никогда с ним не ссорился; желания высказывал более умеренно. Он мог подолгу возиться с игрушкой или сосредоточенно передвигаться по манежу, обследуя углы и то, что висело на стенах. Иногда он настолько заинтересованно рассматривал попавшие ему в руки предметы, что никакие взбрыки Георгия на него не действовали, и последнему приходилось присоединяться к занятиям "младшего" брата. Няня говорила: "Сашенька, как Дарья Александровна: тихий, тихий, а линию свою знает..." Волосы его к году оставались светлыми, а глаза были того неопределенного цвета, который мог превратиться как в зеленый материнский, так и в сине-стальной отцовский.
      Годовщину обоих событий праздновали в начале лета. В нижнем этаже открыли окна. Теплый июньский воздух, словно прошитый солнечными лучами, заполнил комнату. Был будний день. Мел, не поехавший в офис, с утра занимался с малышами. Ближе к обеду он отнес вниз манеж, посадив подарочных медведей в разные углы сетчатого "загончика".