Если у К. и возникали какие-то сомнения насчет его отцовства, он не подал вида, а может, ему было уже не до разборок...
      Через несколько дней после отъезда К. Мел и Даша скромно зарегистрировали свой брак в присутствии Дашиных родителей и двух неболтливых свидетелей из числа друзей Мела. А на следующий день Даша В., теперь уже законная жена Мела, легла на сохранение в Центр матери и ребенка, с директором которого Мел был хорошо знаком.
      Так и закончилась эта "битва за Дашу", которую Мел, стараясь уберечь от всех мыслимых и немыслимых волнений свою любимую жену и мать будущих детей, провел с блеском...
      Когда он немного расслабился и мог уже относительно спокойно обозревать события семи напряженных месяцев, оставшихся позади, он удивлялся тому, какая сверхъестественная сила вела его по жизни все это время. Она, эта сила, притянула его к Даше, она дала ему прозрение почувствовать двойню, она вложила ему в руки кончик той нити, потянув за который, он провел дело о разводе! Должно быть, правы прагматики-французы, считающие, что браки свершаются на небесах!
      Ну а что же Москва, точнее, деловой бомонд, знакомый с Дашей и Мелом? Вначале все обомлели, узнав об отказе Даши уехать с мужем. Высокая волна разговоров и домыслов долго перекатывалась от одной тусовки к другой... Но превращение Даши К. в жену Мела В. оборвало все пересуды. Москвичи - народ неглупый и быстро соображающий. А сообразили они, что связь была давняя (по крайней мере, девятимесячная!), а раз так "совет да любовь и детишек побольше!" Сокрушались только, как это раньше никто ничего не заметил?!.
      Супруги
      7
      Впереди гордо выступал Мел. В руках он держал детские корзинки, украшенные голубыми бантами и белыми кружевами. В нескольких шагах позади него, вся сияя от счастья, медленно шла Даша с букетами желтых роз и палевых гвоздик, опираясь на руки отца и матери. Подойдя к машине, Мел подождал, пока приблизятся остальные и Дашин отец откроет перед дамами дверцу. Удобно разместив корзинки на коленях у Даши и родителей, он сел рядом с шофером.
      - Трогай, Володя, только осторожно...
      - С прибавлением семейства, Мел Георгиевич, как малыши?
      - Отличные парни, один - черненький, другой - беленький!
      - Как вы с супругой, - ухмыльнулся шофер... А на заднем сиденье тек неспешный разговор о Дашином самочувствии, о весе и росте близнецов. Даша рассказывала:
      - Они весом немного меньше одиночных детей, но, говорят, наверстают очень быстро. Рост у них 49 и 47 сантиметров. Тот, что черненький, чуть подлиннее. Сосут пока не очень активно, кормить нужно каждые два часа. А я... ну что я... Роды были тяжелые. Вначале родился черненький; потом, через два часа, - беленький. Старший и младший... Для близнецов они считаются крупными. Были разрывы. Говорят, с девочками было бы легче.
      - Никаких девчонок! Нам нужны парни, - шутливо подал голос Мел. - Я счастлив, что у нас сыновья!
      Дашины родители улыбнулись.
      - Мне еще долго приходить в норму, показываться регулярно врачу и все такое...
      - Ничего, Дашенька, все страшное позади, - сказала мать. - Теперь твое дело растить их и следить за собой!
      - А я позабочусь, чтобы нагрузок было по минимуму, - опять подал голос Мел. - Жаль, что кормить, по крайней мере первое время, сам не смогу.
      Все дружно рассмеялись.
      Приехав домой, Мел торжественно отнес корзинки в спальню и поставил на специальную подставку. Рядом стоял высокий столик для пеленания младенцев.
      - Ну что, маленькая мама, будешь кормить? Пеленать?
      - Ничего пока не нужно делать. Когда запищат, тогда и будем кормить-пеленать.
      - Тогда, дорогие женщины, накрывайте на стол. На кухне в холодильнике все приготовлено. Я заранее заказал. Дашенька, а тебе все можно есть?
      - Кроме спиртного, острого, соленого, горького, пряного...
      - Тогда за мою жену и моих сыновей мы выпьем втроем. Ну а тебе, малышка, придется довольствоваться апельсиновым соком. Открывайте шампанское, Александр Иванович!
      Женщины перенесли в гостиную тарелки с аппетитными закусками, расставили хрустальные фужеры.
      Твое здоровье, доченька! - просто сказал отец.
      - За тебя, моя любимая девочка, подарившая мне сразу двух сыновей! улыбаясь, вторил ему Мел.
      Мужчины выпили стоя. В глазах у Дашиной матери стояли слезы. Еда оказалась очень вкусной, особенно салаты из морепродуктов, которые всегда нравились Даше.
      Когда из спальни послышался слабый младенческий писк, Даша сказала матери:
      - Мамочка, пойдем со мной, поможешь... а мужчины пусть поговорят.
      Расстегнув нарядную кофточку, Даша села в удобное кресло, взяла одного из сыновей и стала его кормить. Младенец, положив ручку на ее грудь, слабенько зачмокал.
      - Доченька, мне очень нравится твой новый муж, он так трогательно относится к тебе и детям!
      - Да, мамочка, он несказанно чудесный! - горячо откликнулась Даша. - С ним я себя чувствую как за каменной стеной. Мне действительно ни о чем не надо думать, кроме как о себе и детях. Все остальное он предусмотрит и сделает! Знаешь, мне иногда кажется, что все это происходит не со мной, добавила она задумчиво.
      - Где же ты его высмотрела?
      - Это не я, а он меня высмотрел на одной из тусовок и сразу предложил лечь с ним в постель...
      - Даша, надеюсь, ты не сразу решилась на это! - Нина Николаевна была явно шокирована.
      - В том-то и дело, что сразу, мамочка! С первой же встречи я позволила ему делать, что он хочет! Как видишь, я не ошиблась...
      Мать немного помолчала, переваривая услышанное.
      - Да, дочка, по-видимому, ты права... Это я по-старинке никак не могу привыкнуть к темпами нравам современных молодых мужчин... да и женщин тоже... Я рада, что ты не ошиблась. - Нина Николаевна улыбнулась. - А что его родители, почему их нет с нами? - вдруг спохватилась она.
      - Они погибли в авиакатастрофе. Помнишь, вначале семидесятых годов начали разбиваться самолеты? На Украине разбился АН-10. Мел тогда был мальчишкой... Его забрал к себе дядя, воспитал, дал образование, причем хорошее образование: Мел учился в МГУ на экономическом факультете. Таких специалистов, как он, сейчас не так уж и много. Дядю он почитает как отца: к несчастью, тот недавно овдовел. Я пока с ним незнакома, но скоро он приедет к нам посмотреть на малышей.
      Когда Даша заканчивала кормить второго сына, неспешно опустошавшего левую грудь, в спальню вошел Мел.
      - Даша, а почему ты кормишь только одного? - встревоженно спросил он.
      - Успокойся, дорогой, я же не могу кормить сразу двоих! Они не разместятся на коленях...
      - Прости, Дашенька, я не понял сразу... - Вид у Мела был виноватый.
      - Доченька, мы с отцом, пожалуй, поедем домой. - Нина Николаевна легко поднялась с кресла. - Звони в любой момент, я приеду помочь...
      - Спасибо, мамочка. Если тебе не трудно, поезди завтра с Мелом по магазинам. Нужно купить подгузники, детскую присыпку, крем, мыло... Я составлю список. Хорошо?
      - Конечно, Даша.
      - Я заеду за вами, Нина Николаевна, около двух.
      Родители, распрощавшись, ушли.
      Даша занялась туалетом младенцев. Распеленав их, она протерла каждого специальным составом от опрелости и надела малюсенькие распашонки; ножки же, по совету врачей, на недолгое время оставила свободными.
      Мел стоял рядом и, едва дыша, наблюдал за процедурой.
      - Дашенька, можно я подержу хотя бы одного...
      - Ну конечно, это же твои дети! Только поддерживай, пожалуйста, головку...
      Мел взял в руки беленького сына.
      - Какой же он крохотный... - удивился он. - Неужели и я был таким же?
      - Нет, ты родился сразу огромным, волосатыми с...
      - Ты, Дашка, на грубость нарываешься! Если бы ты была вполне здорова, я бы тебя наказал за такие слова! Ладно, прощаю, малышка! Я тут кое-что приготовил для тебя. Закрой глаза и не подсматривай.
      Мел бережно опустил сына в корзинку, заглянул в другую, поцеловал жену в макушку и вышел в переднюю. Из глубины стенного шкафа он извлек шубку из серебристо-черных лис и вернулся в спальню.
      - Протягивай лапки, дорогая, это тебе от меня. Нравится? Это шведский мех.
      Шубка была чудесная, сделанная из цельных шкурок. Не очень длинная, она расширялась книзу, мягкими складками ниспадая чуть ниже Дашиных колен.
      Даша, в упоении повертевшись перед зеркалом, порывисто обняла Мела за шею и, глядя в его смеющиеся глаза, произнесла:
      - О Мел, как же я мечтала иметь что-нибудь подобное! Ты - чудо!
      - Это еще не все. Теперь подарок от сыновей. Пусть парни привыкают баловать женщин смолоду!
      Он извлек из ящика прикроватной тумбочки маленький бархатный футляр и открыл его. Там лежали рубиновые сережки с бриллиантами.
      - По серьге от каждого сына. Мне кажется, они вполне подойдут к тому кольцу, что я подарил тебе в круизе. Я уже сравнивал, теперь посмотри сама.
      Обняв жену за талию, Мел достал другую коробочку и извлек из нее кольцо. Наметанным женским глазом Даша сразу определила, что серьги сделал другой мастер, пожалуй, более искусный. Да разве это было важно! Мел балует, благодарит ее, а значит, любит!
      - Давай, милый, отдохнем... Я немного утомилась сегодня...
      Она прилегла на кровать; Мел вытянулся рядом, притянув ее голову к себе на плечо.
      - Мел, послушай, - прошептала Даша, - я с каждым днем становлюсь все счастливей! За что ты так балуешь меня?
      - Ну, это мой секрет! Хочу и балую!
      - Ладно, не говори... Зато я скажу тебе, что чувствую себя очень счастливой оттого, что я твоя законная жена, что родила тебе двойню...
      - ...Да уж! - с восхищением вставил Мел.
      - ...что у нас полноценная семья, дом...
      - Насчет дома поговорим завтра, детка, а сейчас нужно решить важный вопрос - дать имена сыновьям. Дашенька, я предлагаю назвать их в честь наших отцов. Пусть один будет Георгий, а ругой - Александр... Это в русских традициях, думаю, твоему отцу будет приятно. Что скажешь?
      - Скажу, что лучше не придумаешь, - приподнявшись на локте, она задумчиво протянулa: - Георгий Мелитонович... Александр Мелитонович... И с твоим экзотическим отчеством вроде сочетаются... Мне нравится!
      - Тогда решено! Которого как:
      - Ну, того, что в меня, беленького, - Александр, а черненького Георгий. - Она закинула руку ему за шею. - О Мел, как славно...
      Он нежно прижал ее к себе, гладил лицо, шею, грудь.
      Через некоторое время Даша вспомнила:
      - Ты что-то говорил о доме?
      - Малышка, это завтра... На сегодня новых впечатлений хватит; давай попробуем поспать, ведь ночью они нас разбудят...
      Но Дашу разбирало любопытство:
      - Мел, пожалуйста, я всю ночь буду ворочаться, если не узнаю.
      - Завтра, завтра, детка, мне нужно кое-что прояснить, - сонно пробормотал он.
      Даша пошла на хитрость:
      - От волнения у меня может "перегореть" молоко, и малыши останутся голодными...
      Мел мгновенно встрепенулся.
      - Как это "перегореть"? Почему мои сыновья должны голодать? Что это значит?
      - Понимаешь, если кормящая женщина плохо спит, волнуется, - загибая пальчики, начала говорить Даша, - то молоко у нее становится невкусным, и дети от него отказываются. Плачут, бедные, от голода...
      Мел озадаченно посмотрел на нее, смешно хлопая длинными ресницами.
      - Ну хорошо, скажу сейчас. Через два с небольшим месяца мы переедем в свой собственный трехэтажный коттедж с гаражом, прачечной, бассейном и прочими коммунальными удобствами. В получасе езды от кольцевой дороги.
      Теперь уже Даша в немом изумлении смотрела на него. Оценив ее реакцию, Мел довольно улыбнулся.
      - Там всем хватит места, - сказал он. - Малыши будут произрастать на свежем воздухе. Я уже сделал первый взнос, остальное - в рассрочку. Думаю, за три года мы расплатимся. Коробка уже стоит. В настоящее время архитектор делает индивидуальный проект внутренней застройки. Ну как тебе мой секрет?
      - О Мел, это здорово, отлично! - завизжала Даша.
      - Тише, тише, разбудишь малышей!
      - Они пока ничего не слышат! - все так же радостно визжала она.
      - Ну войди в берега, детка. Завтра я привезу тебе предварительные эскизы отделки, потом решим, какую покупать мебель, и все прочее. Все, успокойся, родная, от твоей бурной радости тоже может "перегореть" молоко! Или ты вешала мне лапшу на уши, маленькая негодница?
      8
      Первые месяцы были очень трудными физически. Жорж-Алекс, как они стали звать между собой сыновей, считая их единым целым, не давали Даше ни минуты покоя. Кормить их нужно было не меньше восьми раз в день, строго по часам.
      Зная, что молока хватит ненадолго, Даша не торопилась вводить прикорм, справедливо полагая, что искусственные смеси можно оставить на потом. Близнецы были маленькими сибаритами. Сосали они не спеша, надолго замирая у Дашиной груди. Когда же она пыталась уложить их в корзинку, раздавался протестующий вопль. У Даши было такое чувство, что она только и делает, что кормит малышей, освобождая по очереди то правую, то левую грудь и меняя на коленях теплые, славно пахнущие комочки. Нина Николаевна приезжала на квартиру к Даше и Мелу дважды в неделю, чтобы приготовить еду и помочь по хозяйству. Мел отвечал за продукты, по вечерам он вместе с женой купал сыновей. Стирку производила приходящая женщина, дважды в неделю она забирала белье и приносила чистое.
      Ближе к вечеру, дожидаясь прихода мужа, Даша укладывала сыновей в постельки, давала им в случае необходимости бутылочки с подслащенной водой и принимала душ. Мела она встречала всегда свежей, аккуратно одетой, как и подобает любящей жене.
      На работу Мел уходил рано. Проводив его, Даша тяжело вздыхала. Чувство внутренней тревоги, которую она тем не менее умело скрывала от мужа, не давало ей покоя.
      Бракосочетание Даши и Мела состоялось почти на исходе беременности. По этой причине медового месяца, помимо всего прочего, помогающего молодой женщине самоутвердиться в обществе, у них не было. В момент свадьбы Даша была тяжела и неуклюжа, а после рождения близнецов так и вовсе заметно прибавила в весе. Сопровождать Мела в его выходах в свет в таком виде ей не хотелось. И хотя Мел в этот период почти не бывал на тусовках, посещая лишь самые необходимые из них, она волновалась. Память услужливо подсказывала, с какой легкостью Мел уложил ее в постель... Она понимала, что против мужского обаяния Мела устоять очень трудно. А вдруг ему захочется "поразмяться", пока она не оправилась после родов?
      Терзаемая тяжкими домыслами, Даша не находила себе места. Откуда ей было знать, что поглощенный новыми для него ощущениями семейной жизни Мел был бесконечно счастлив и ни о чем "таком" даже не помышлял. О Дашиных тревогах он не догадывался, пока один эпизод не открыл ему глаза.
      В тот день он был на презентации недавно открывшейся торгово-промышленной корпорации, которой давал кредит. Пообщавшись с нужными людьми, он поспешил домой, так как вечерние часы теперь всецело принадлежали семье.
      Едва войдя в квартиру, он крикнул с порога:
      - Даша, встречай мужа!
      - Иду, дорогой, - раздалось из кухни, и в передней появилась Даша в голубом длинном верблюжьем халатике с глубоким вырезом на груди; она вытирала руки салфеткой.
      Прижав жену к себе, Мел стал целовать ее нежную шейку, вначале спокойно, потом все более возбуждаясь.
      - Мел, не заводись... мне сейчас нельзя. Пойдем, я покормлю тебя... Или ты наглотался на презентации?
      - Я сыт, но для твоей стряпни место найдется... А как Жорж-Алекс?
      - Высосали меня до дна и теперь спят.
      Она повела его в спальню, к кроватке близнецов; они постояли обнявшись, послушав дружное сопение детей, затем Мел стал переодеваться, а Даша вернулась в кухню. Когда Мел в голубых джинсах и темно-синей хлопковой куртке вошел в кухню, на красиво убранном столе стояли два легких салата и рыбная закуска.
      - Господи, как красиво, как в "Славянском базаре"! Дашенька, мне так хорошо и спокойно дома с тобой и Жорж-Алексом! Как будто я выполнил священный долг перед человечеством, - пошутил он, усаживаясь в кресло-качалку.
      Даша улыбнулась. Накладывая еду в тарелку, он вдруг подумал о том, что наконец-то его корабль бросил якорь в спокойной гавани; что он уже не одинокий орел-стервятник, а отец почти многочисленного семейства (ведь два мужика растут!) в том значении этого довольно-таки избитого словосочетания, над которым посмеивались многие его друзья.
      - Мел, а помнишь, как мы с тобой познакомились? - неожиданно спросила Даша. Голос ее был слегка напряжен.
      - Конечно, малышка. А в чем дело?
      - Ты так ловко ввинтил мне мини-визитку, - опустив глаза, продолжила она. - Кстати, они у тебя сохранились? Покажи...
      Усмехнувшись, он встал, прошел к письменному столу, открыл ящик, достал из глубины маленькую коробочку и вынул из нее нетолстую пачку своих холостяцких "вестников желания".
      - Вот они, так и лежат невостребованными с тех пор, как я встретил тебя. Твоя была последняя...
      Даша взяла в руки твердые кусочки бумаги, внимательно прочла незатейливый текст, отделила несколько карточек и начала рвать их на мелкие кусочки.
      - Чтобы не было соблазна.
      - Детка, видит Бог, у меня и в мыслях не было...
      - Знаю. Но у меня хорошая память. Как говорится, от греха подальше. Пока я не могу сопровождать тебя, мне не хочется оставлять даже легкой возможности...
      Он забавлялся ее обеспокоенностью, не скрывая, что ему это приятно. Когда она приступила к изничтожению последней стопки, он, шутя, взмолился:
      - Ну сохрани хоть одну для воспоминаний!
      - Одну обязательно сохраню для Жорж-Алекса, чтобы знали, каков гусар был их папочка!
      - Но, мамочка, насколько я помню, ты не возражала!
      Даша деловито сгребла кучку в совок и направилась в туалет, чтобы утопить в унитазе боевое прошлое Мела. Когда же она вернулась, Мел, смеясь, сказал:
      - Малышка, ты напрасно ревнуешь, ведь нет никакого серьезного повода!
      - Да, я ревную в первый и последний раз. Устраивать сцены, пока не будет серьезного повода, я не буду. Это я обещаю. Но если до меня дойдут хоть малейшие слухи и, более того, они подтвердятся, я просто покину тебя и заберу Жорж-Алекса...
      У Мела захолодело сердце, но он тем не менее нашел силы отшутиться:
      - Ну, знаешь, это просто шантаж. С твоим уходом я еще могу смириться, но отобрать Жорж-Алекса, это...
      Он не сумел закончить, так как маленькие сердитые кулачки заколотили по его плечам и груди. Смеясь, он стал целовать ее в грудь и тут же зажегся, хотя она и не требовала доказательств его любви.
      9
      Через три с половиной месяца после рождения близнецов Мел перевез Дашу с детьми в новый собственный дом, где все было полностью подготовлено для проживания семьи. Мел долго обсуждал с архитектором и дизайнером планировку и внутреннюю отделку дома, подбирал с Дашей по каталогам мебель и бытовую технику. Оставались только декоративные "мелочи" - картины, вазы, ковры, выбирать которые он доверил жене.
      В новое жилье они влюбились сразу. Это был трехъярусный кирпичный коттедж с мансардой, расположенный в охраняемом поселке, в тридцати минутах езды от окружной кольцевой дороги. Функционально дом делился на несколько блоков, расположенных, по новой моде, на разных "уровнях". Основную его часть занимал "взрослый" блок, предназначенный для Мела, Даши и их гостей. Нижний этаж этого блока разделялся красивыми стеллажами и декоративными перегородками на несколько зон, переходящих одна в другую: гостиную, столовую, бар и кухню. Даша наметила развесить здесь картины, поставить живые растения и цветы. В осенние вечера, когда рано темнеет, здесь уютно будет сидеть у небольшого настоящего камина, прислушиваясь к треску смолистых еловых сучьев. Мел заполнил бар всевозможными напитками и, приезжая с работы, любил теперь пропустить стаканчик; Даша не возражала.
      На втором уровне размещался кабинет Мела, где стояли шкафы с книгами, специальный стол для компьютера, стеллажи с полками для факса, ксерокса и других хитроумных штучек современной оргтехники. К кабинету примыкала комната для дневного отдыха. В нее они поставили квадратную тахту, вывезенную из московской квартиры Мела, и маленький письменный столик с выдвижными ящичками, запирающимися на ключ; на стенах развесили полки со словарями и пособиями по экономике и банковскому делу. Этот кабинетный блок был своего рода пристройкой к основной части дома, под которой, уходя в землю, располагался гараж на две машины, а также комната-прачечная, полностью оборудованная для стирки и дальнейшей обработки белья.
      На третьем уровне "взрослого" блока была спальня, большая роскошная ванная комната и гардеробная. Здесь все было отделано, в соответствии с пожеланиями Мела, по европейскому стандарту. Потолок и одна стена спальни были зеркальными; на небольшом возвышении располагалась торцом к стене широкая кровать розового дерева, около которой стояли прикроватные тумбочки для ночного белья и всяких спальных мелочей. Изящные светильники в виде лилий отбрасывали свет на середину кровати. Кроме них на обеих тумбочках стояли ночники. В углу около окна Мел поставил дамский туалетный столик с прикрепленным на шарнирах овальным зеркалом в резной деревянной раме. К приезду Даши столик был декорирован фарфоровым туалетным прибором, отделанным позолотой. Среди сверкающих баночек с кремом заметное место занимали духи "Клима" и "Цинна-бар". Убранство спальни дополняли изящные стойки для одежды и два легких кресла, обитые узорчатым кретоном.
      Дверь из спальни вела в большую ванную комнату, где все предметы были ярко-малинового цвета: джакузи, биде, умывальник и даже сборчатая занавеска на высоко расположенном горизонтальном окне. Вместе с перламутрово-розовым кафелем и эффектным освещением все это великолепие напоминало розовое марево в знойный день.
      Справа от зеркала на стеклянной полочке с медными шарнирами стоял мужской бритвенный прибор, лосьон и стакан с зубной щеткой. Зато слева на выполненной в том же стиле полке, но в три раза большей, громоздились бесчисленные разноцветные флаконы, предназначение которых знала только Даша. На стенах крепились в специальных гнездах красивые стаканы для щеток, расчесок, зажимов, заколок...
      Первое время Мел, бреясь по утрам, снисходительно усмехался: "Сколько же им всего надо!" - но в глубине души это женское изобилие его не раздражало: все было Дашино, родное, очаровательное и в конечном счете опосредованно предназначалось для него.
      Рядом со спальней, отделенная маленьким коридорчиком, находилась просторная гардеробная с большим, во весь рост, зеркалом и рядом стоек, полок и вешалок по обеим сторонам для верхней одежды и белья.
      Вход на детскую половину был внизу, но сами помещения располагались на третьем уровне: две спальные комнаты, комната будущей няни, туалетная с унитазом и небольшой ванной. Близнецов поместили пока в одной комнате, оборудовав во второй небольшой "пищеблок" с холодильником и микроволновой печью; там же хранилось детское питание. При необходимости в ней, так же как в помещениях кабинетного блока, можно было разместить припозднившихся гостей. Из комнаты няни отдельная лестница вела к дополнительному входу; так что она могла приходить и уходить, не беспокоя молодых хозяев. Первый и второй уровни детского блока занимал спортивный зал, оборудованный специальными тренажерами, и бассейн, продолженный в двухэтажную пристройку за пределами основного корпуса коттеджа.
      - Да это же целый дворец! - восхитилась Даша, осмотрев впервые свое новое владение.
      - Да, родная, мы потрудились на славу, - отвечал довольный Мел. - А что касается финансов, очень поможет продажа твоей и моей квартир. Выкрутимся! Зато сразу заживем по-человечески!
      Вскоре после переезда Мел привел в дом няню. Даша с удивлением узнала, что он уже некоторое время знакомился с "претендентками", которых ему присылало бюро по найму. Поскольку условия хозяев были более чем хорошими (постоянное проживание, высокая зарплата, уход за детьми без стирки и уборки помещений), Мел позволил себе проявить разборчивость и наконец выбрал. Предпочтение он отдал крепкой пятидесятилетней женщине, у которой была всего одна рекомендация, но из семьи, где она проработала почти двенадцать лет. Мелу понравилось, как она ответила на вопрос, как ее зовут:
      - На работе, когда я с малышами, меня зовут"няня". Я не стыжусь этого слова, оно мне нравится, ведь люди доверяют мне самое дорогое, что у них есть, - детей. А вообще мое имя - Ольга Васильевна.
      Ответ был интеллигентный и подкупающе достойный. Мел побеседовал с няней и, просмотрев хвалебную рекомендацию, выяснил, что Ольга Васильевна занимается воспитательной деятельностью более двадцати лет, семьи она не имеет, проживает в Москве в однокомнатной квартире. Приняв решение, он повез няню знакомиться с Дашей и сыновьями. Женщины остались довольны друг другом. Четырехмесячные Александр и Георгий, сосредоточенно сосавшие во время ее визита большие пальцы на ногах, судя по всему, ничего не имели против. Так новый дом принял еще одного обитателя - няню Ольгу Васильевну, или просто няню.
      10
      У Даши были трудные роды. Дети, крупные для близнецов (истинные сыновья Мела!), сильно повредили родовые пути молодой женщины. Пришлось накладывать швы, растянутая матка долго кровоточила. На секс был наложен временный запрет. Этот период был нелегким для Мела. Вынужденное воздержание давалось ему тяжело, но поскольку он никого не хотел, кроме своей жены, оно было истинным. Оберегая Дашу и жалея себя, большую часть ночей он спал отдельно в кабинетном блоке на квадратной тахте. Однако вскоре после того, как они обосновались в новом доме и нашли няню для Жорж-Алекса, для Мела настал долгожданный день.
      ...Мел просматривал деловые бумаги в своем офисе, когда раздался сигнал прямого телефона. Подняв трубку, он услышал взволнованный голос жены:
      - Мел, это ты? - Она сделала маленькую паузу, а затем, коротко вздохнув, продолжила: - Мне разрешили... Я только что была у врача.
      У Мела перехватило дыхание от накатившего жгучего желания.
      - Мел, ты слышишь меня? Мне разрешили...
      - Малышка, я не могу прийти в себя от радости! Сейчас заканчиваю дела и выезжаю. Прошу тебя, надень "римскую тунику". Ты меня поняла?
      - Хорошо, любимый. Приезжай скорее!
      Незадолго до этого Мел, просмотрев каталоги иностранных фирм, выписал специально предназначенные для секса восхитительные наряды, сделанные из тонкого, как паутина, натурального шифона. Одно платье - "римская туника" было нежно-палевого цвета; узкое в плечах, оно двумя треугольниками обхватывало груди, оставляя их свободными; юбка, спадающая ниже колен, состояла из нескольких разрезанных до талии полос материи, падавших сборками до щиколоток. Другое - "французская мечта" - было сшито как просторный пеньюар, с глубоким, открывавшим почти всю грудь вырезом.
      Вручая наряды жене, Мел сказал, что каждое, из платьев ассоциируется у него с определенным видом любви. Надевая их, она должна снять все остальное. Даша одарила его таким взглядом, что Мел потерял бы голову, будь она вполне здорова...
      Заперев бумаги в сейф, Мел вызвал начальника охраны, дал ему наставления на сегодняшнюю ночь и бросился к машине.
      "Мерседес", плавно и легко поглощая километры, летел по загородному шоссе. Было начало теплого октября, навстречу неслись золотые, красные, зеленые деревья, освещенные заходящим солнцем. Природа была наполнена особым осенним удовлетворением, удивительно гармонировавшим с настроением Мела: жгучее желание, не дававшее покоя несколько месяцев, вот-вот должно было перелиться в наслаждение.
      Открыв своим ключом дверь, он сразу увидел Дашу в палевом необыкновенном наряде, сквозь который, даже в сумеречной передней, светилось ее тело.
      - Дашенька! - полушепотом выдохнул он, прижимая ее к себе. - Боже, что я с тобой сегодня сделаю!
      - Да, любимый. - От Даши исходил сладковато-нежный аромат "Клима". - Мы одни на этой половине, я заперла дверь к Жорж-Алексу.
      Подхватив жену на руки, он пронес ее наверх до спальни и поставил на пушистый светлый ковер. Затем, не отрывая от нее глаз, стал снимать с себя одежду. Слабо пробивавшиеся сквозь занавес последние лучи солнца окутывали Дашу золотым сиянием; тело ее было нежно-персикового цвета, соски, увеличившиеся после кормления, темными вишнями выступали из взбугрившихся грудей; чуть располневшие бедра походили на овальное сердце, вершину которого составлял волнистый золотистый треугольник. Оставшись в одних плавках, Мел опустился на колени и сквозь тонкую ткань поцеловал его. Даша задрожала.
      - Ну, остальное снимешь с меня ты, девочка... Пойдем в ванную. - Он потянул ее за собой.
      Открыв кран, Мел сказал:
      - Моя единственная, раздень и обмой меня. Прошу тебя...
      Дашины пальчики легко заскользили по его телу, массируя шею, затылок, плечи. Потом она повернула его лицом к себе и стала медленно стягивать плавки, обнажая густую темную растительность, восставший мощный сизо-серый фаллос и, наконец, низко свисавшую мошонку.
      - Мел, как давно я ждала этого...
      Взяв большую губку и слегка намылив ее, она начала кругами растирать мускулистое тело; потом сняла малиновое махровое полотенце, закрыла кран и стала промокать влагу. Оба они дрожали мелкой дрожью.
      - Теперь, милорд, проявляйте инициативу! - улыбнулась она.
      Переступив через бортик ванны, он прижал ее к себе и вынул из тонкой материи тяжелые груди. Жадно целуя соски, он стонал и задыхался, как будто впервые вкусил женское тело.
      - Малышка, я не успею довести тебя до постели...
      Он повернул ее спиной к себе и положил животом на край джакузи. Палевые покрывала спали с ее бедер, обнажив соблазнительные округлости.
      - Позови меня, моя единственная, - негромко попросил он, скользя руками по ее ягодицам. Даша сделала несколько волнообразных движений тазом. Он с громким стоном погрузился в нее, и вскоре судороги удовлетворения сотрясли его мощное тело.
      - Да-ша, Да-шень-ка, - выдохнул он, опускаясь на банный коврик. Малышка, я... не подумал о тебе... не смог сдержаться: как почувствовал твое влажное лоно, сразу забыл обо всем... Прости...