- Теперь я хочу поласкать тебя сзади, - шепнул он, - опустись на пол, девочка.
      Она исполнила.
      - Как спелые яблоки, нагретые солнцем: гладкие, розовые и теплые, шептал Мел, обцеловывая ее ягодицы и заводя руку между упругими сферами.
      Даша, дрожа, взмолилась:
      - Милый, я хочу выпустить твоего большого малыша...
      - Да... Конечно, выпусти его...
      Она повернулась лицом к нему; ее взгляд уперся в мощную вздыбленность в брюках. Тихо засмеявшись, она сказала:
      - Малыш просится наружу...
      Она потянула молнию, и большой возбужденный член выскочил прямо ей в руки: под брюками не было белья. Вскрикнув, она взяла его в горстку и нежно, как птенца, погладила свободной рукой.
      Закрыв глаза, он наслаждался ее движениями.
      - Смотри, не разряди меня, девочка. Я хочу кончить в тебе... Давай снимем это пахабное платьице...
      Он поднял ее, повернул спиной к себе и расстегнул молнию - платье соскользнуло вниз; он расстегнул застежку лифчика и отбросил его в сторону; она осталась в длинных черных чулках. Мел встал, забрал ее грудь в ладонь, другую руку положил на пушистый холмик между ног и крепко прижал ее попку к своей возбужденной плоти.
      - Ты готова, малышка? - нежно прошептал он ей в ухо.
      Изнемогая от его прикосновений, она кивнула. Мел скинул с себя одежду и сел на жесткий стул, разместив ее у себя на коленях и крепко прижимая к себе спину.
      - Разведи ножки, детка, и раздуй животик... Он быстрым движением скользнул в нее. Когда она почувствовала его целиком в себе, двойной крик удовольствия огласил комнату.
      Даша не помнила, как они очутились в спальне в постели. Мел лежал рядом, медленно одаривая ее поцелуями. Он поочередно целовал ее ладони, потом щеки, губы. Спустился к шее, потом к ложбинке между грудями, потом надолго задержался на грудях, целуя и лаская их с особой нежностью. Он благодарил.
      - Тебе было хорошо? - тихо спросил он.
      - ...Божественно!
      Мел приподнялся, выдвинул какой-то ящичек у нее над головой и протянул Даше маленькую изящную коробочку:
      - Посмотри, детка, и скажи, как тебе нравится...
      Она открыла коробочку: на белом бархате покоилось золотое кольцо с крупным малиновым рубином, обработанным кабашоном, в осыпи из мелких бриллиантиков.
      - Я купил его для тебя еще в Стамбуле, выбрал твой камень, на счастье...
      - О Мел, это такая прелесть! Я даже не знаю, что сказать! И размер подобран прямо для среднего пальца. Мне хочется тебя расцеловать!
      - Зачем же сдерживать красивые порывы?! - серьезно сказал он. Действуй!
      Он склонил к ней голову и нежно сжал упругую грудь. Даша, закинув руки ему на шею, начала целовать его лицо. Во второй раз за этот день он ощутил себя на вершине блаженства. Какую же власть над ним возымела эта женщина! Он спокоен и счастлив только тогда, когда она рядом, когда он может до нее дотянуться!
      Вдруг словно какая-то мысль остановила ее; оторвавшись от него, Даша резко откинулась на подушку.
      - У меня никогда не было такого изящного кольца, - задумчиво протянула она.
      - Теперь есть, - поставил точку Мел и поднялся с кровати. - Вставай, малышка, тебе надо еще раз появиться на этом гребаном вечере, дабы не было лишних разговоров; да и мне нужно кое с кем пообщаться.
      Он направился в душевую, когда ее тонкий голосок остановил его.
      - Мел, скажи правду, это - отступное, я имею в виду кольцо? Прощальный подарок? Ты намерен расстаться со мной?..
      - Боюсь, я не думал об этом, - замер он. - Ты считаешь, что следует рассмотреть и такую возможность?
      Она тихонько, с видимым облегчением рассмеялась.
      - На мой взгляд, не следует, - сказала она. - А как мне объяснить появление кольца?
      - Девочка, это уже твои проблемы... Я захотел тебя побаловать и исполнил свое желание... Дальше думай сама... Ты обязательно что-нибудь придумаешь...
      Сказав это, он скрылся за дверью душевой, где расслабленно опустился на банный табурет. Глупышка, она опасается, что он ее оставит, не подозревая, в какую рабскую зависимость он попал... Ему теперь секс не в удовольствие, если он не держит ее в своих объятиях! Только бы она не поняла... Мысль о том, что она раскроет его тайну, была пока еще нестерпима для мужского самолюбия!
      Поднявшись, Мел отрегулировал воду и вернулся обратно в спальню.
      - Малышка, вставай, не залеживайся... Маленькая лентяйка, - шутливо заворчал он, - ты встанешь или применить силу?
      Примени, - проворковала Даша и, протянув руку с новым кольцом, несколько раз подкинула его большой, устало обвисший член.
      - Не возбуждай меня снова, блудница; я должен восстановить силы для нашей первой ночи, которую мы наконец-то проведем в одной постели!
      - Ну, раз так, я встаю, - резво вскочила Даша и, покачнувшись, чуть не упала. Он едва успел подхватить ее.
      - Обними меня за шею, - поднял Мел ее на руки. - Я тебя сам обмою.
      В душевой он поставил ее на пол, взял пакет с пластиковым беретом, убрал под него короткую волну ее золотистых волос и встал вместе с нею под душ.
      - Держись за меня, детка.
      Возвышаясь над ней, положив себе на грудь ее голову, он тихонько водил ладонью по ее спине.
      - Прошла слабость? Ты в порядке?
      Мел вывел ее из-под душа и закутал в банную простыню.
      - Сейчас ты оденешься и вернешься в банкетный зал. Веди себя непринужденно, скользкие вопросы переводи в шутку. Концерт будет до часу ночи, потом до четырех будут танцы, с которых ты незаметно сбежишь и придешь сюда. Я буду ждать тебя с часу, дверь заперта не будет. Все, девочка, иди.
      Она взялась за ручку двери.
      - Малышка, - окликнул Мел и, когда она обернулась, склонился к ее розовому ушку, - я опять хочу тебя уложить...
      Он ласково вытолкнул ее из душевой. Обмываясь под душем, он не мог обуздать свое воображение, а оно настойчиво рисовало ему предстоящую ночь. Так долго они еще ни разу не были вместе... Всегда днем, всегда немного поторапливаясь... Сегодня она придет, он ее не спеша разденет, целуя каждый сантиметр открывающегося тела, и отнесет в постель... Затем заласкает руками и языком сладкую плоть... Потом медленно войдет в нее, двигаясь неторопливо... Страсть и силу он позволит себе лишь в самом конце, когда положит ее ноги себе на плечи и доведет до экстаза и ее и себя. Он прижмет ее, усталую, спиной к себе, заберет в кокон своих рук и ног и будет укачивать, пока она не заснет. Ей обязательно нужно немного поспать... На заре, когда через опущенные жалюзи проникнет в каюту первый прохладный бриз, а тела коснется бледная тень рассвета, он разбудит ее и попросит приласкать... Нежные длинные пальчики будут томно и лениво перебирать... Потом, когда он войдет в нее, она откинется назад, налитая грудь вздыбится, а руки будут вспархивать, как крылья птицы, в такт его движениям... Еще немного сна, и, наконец, перед завтраком, перед ее уходом, их слияние будет яростным и страстным, со всеми безумствами, которые возникнут в его голове. Он должен насытить ею себя на три-четыре дня до следующей ночи.
      5
      По возвращении из круиза Мел не видел Дашу целых четыре недели. Эти дни были трудными в его любовной жизни. Губы, руки, тело хранили тепло и сладость ее плоти. После страстных тайных свиданий на теплоходе он отчаянно тосковал по ней, недоумевая, почему она не дает о себе знать. Встречи со случайными подружками он прекратил.
      Она позвонила в самом конце октября.
      - Мел, - услышал он ее взволнованный голос, - нам необходимо увидеться сегодня же... Случилось важное...
      Стараясь сохранять видимость спокойствия, он невозмутимо спросил:
      - А что все-таки случилось? Ты молчала целый месяц! Я думал...
      - Мел, я не могу долго объяснять! Я... беременна, и я уверена, почти уверена, - поправилась она, - что это твой ребенок. Нужно решать, избавляться или...
      - Что?! - взревел в трубку Мел. - О каком избавлении ты говоришь, если уверена, что это мой ребенок! Немедленно приезжай ко мне! Жду у лифта!
      Бросив трубку на рычаг, Мел принялся по диагонали мерить шагами комнату. Ребенок! Ему даже в голову не приходила мысль, что Даша может ошибиться относительно его отцовства. После тех невероятных сладостных и страстных слияний, там на теплоходе, его семя вполне могло остаться в таинственных Дашиных глубинах! Он никогда не выспрашивал ее о взаимоотношениях с мужем, но по тому, как она ему отдается, он чувствовал, что своим властелином Даша признала именно его, Мела. Ребенок перевернет всю его жизнь! Ребенок от Даши, это же счастье, подарок судьбы! Семья полноценная, с любимой женщиной и горластым малышом в придачу - и он уже не известный всей Москве "жеребец", а солидный, уважаемый бизнесмен, имеющий пользующийся доверием вкладчиков банк, уютный, большой, хлебосольный дом, очаровательную жену и даже ребенка! Стоп! Но Даша не его жена, значит, и ребенок будет считаться не его!
      Все эти мысли роились в его голове, пока он не нажал кнопку домофона, чтобы впустить Дашу.
      - Мел, - сказала она, едва он ввел ее в квартиру, - я должна тебе объяснить, почему я думаю...
      - Да, да, конечно, ты объяснишь мне все, но только потом, - прервал он, снимая с нее легкий модный плащ и опускаясь на колени, чтобы снять осенние сапожки. - Сейчас у нас есть более важное дело, малышка!
      - Но, Мел, я же пришла, чтобы вместе решить...
      - Все уже решено, - опять прервал ее он. - Я все обдумал, наш важный разговор займет не более пяти минут. А сейчас проходи в комнату... Я тебя раздену, я подержу тебя в руках, я должен вначале утолить свой голод. Неужели ты, девочка, не соскучилась по мне?
      В ответ она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
      - Ах, Мел, когда ты рядом, я просто теряю голову...
      Он, приподняв, внес ее в гостиную.
      - Посмотри, что я приобрел специально для нас! На ней еще никто не спал, ни одна женщина, даже я не ложился!
      Торцом к стене стояла большая, почти квадратная тахта, покрытая белым пушистым молдавским ковром с ярким геометрическим рисунком. На ней даже длинный Мел мог укладываться как вдоль, так и поперек. Сверху была постелена традиционная розовая простыня.
      - Мне это сделали на заказ. Давай спустим с тебя штанишки. Теперь садись ко мне на колени, моя теплая, моя мягкая, моя влажная... - шептал он, расстегивая пуговицы ее жакета и кофточки, ощупывая ее грудь. - Вот они чудные, тяжелые сисечки... мои...
      - О Мел, ведь я пришла поговорить с тобой о серьезных вещах... и вот опять не могу сдержаться...
      - И не нужно! Конечно, мы поговорим, но вначале я тебя от души трахну. Раскинься, моя сладкая...
      Он ласково опрокинул ее на тахту, сбросил джинсы, широко развел ее ноги и, встав на колени между ее ног, вошел в нее. Его руки обхватили ее полные груди и начали ими играть, ласкать, тискать. Она тихо, счастливо стонала, наслаждаясь его движениями.
      - Знаешь, малышка, я не врач, но могу сказать, что ты беременна; твои сисечки просто чугунные, даже не продавливаются! Ты с начинкой, моя сладенькая, и вложил ее я... И ты родишь мне сына!
      - А если дочку?
      - В этом случае я буду держать тебя в роддоме до тех пор, пока не получится мальчик! Поняла? Так что давай с первого захода!
      - О, Мел, - извивалась она под ним, - мне так хорошо с тобой! Подними меня повыше, я сейчас кончу...
      - Кончай, моя девочка! Я сегодня настроен серьезно; я так истосковался по тебе, по твоему лону! Сегодня ты кончишь у меня не раз!
      Она закричала, двигая головой вправо, влево; конвульсии наслаждения пробежали по ее ладно скроенному телу. Мел довольно засмеялся и лег рядом. Ее оргазмы были столь полными, что обычно она впадала в забытье на некоторое время. Он удовлетворенно ждал: его мужскому самолюбию льстило, что он смог загнать женщину в такое блаженство.
      - Эй, детка, отдохнула немного? - спросил он, заметив, что Даша очнулась.
      Опустив глаза, она увидела, что он все еще возбужден.
      - Сейчас, Мел, еще одну-две минутки...
      - Да...
      Положив ей руку на грудь, он стал оглаживать ее тело, спускаясь все ниже. Наконец он прошептал: "Перевернись на животик, малышка... а груди пусть свисают... это меня возбуждает... О господи, какое блаженство..." Взаимные стоны, сплетаясь воедино, заполнили комнату... Пика наслаждения они достигли одновременно... Обессилев, Мел упал на нее.
      ...Когда Мел вышел из ванной, Даша, полностью одетая, сидела в кресле на кухне. Он подошел, поднял ее, сел в кресло, посадил ее на колени и ласково прижал к себе.
      - Вот теперь я способен тебя слушать, если ты хочешь что-то сказать. Но для меня вопрос ясен: если ты говоришь, что ребенок мой, значит, он мой. Да я и сам это чувствую! И я рад! Если хочешь, говори дальше...
      - Мел, ты имеешь право знать, почему я считаю ребенка твоим... Я замужем уже почти четыре года, но К. не хотел детей, и я, конечно, глотала таблетки. Но иногда я забывала... даже в опасные дни, но я ни разу не забеременела. Видишь ли, я ни разу не испытала... - Она, смущаясь, что-то прошептала ему на ухо.
      У Мела удивленно поползли вверх брови.
      - Все четыре года без оргазма? - Он предпочитал обо всем говорить вслух. - Он у тебя что, короткочленный? Не понимаю...
      Даша тихонько засмеялась:
      - У меня невелика возможность сравнивать... По сравнению с тобой - да. Но, может быть, не в этом дело. Я не знаю, как сказать... он не искусен в сексе... он не разжигает меня...
      Мел поцеловал ее:
      - Девочка, я рад, что дал тебе наслаждение. Продолжай...
      - Ты помнишь нашу первую ночь в круизе? Настоящую брачную ночь со всеми безумствами?..
      Он молча поцеловал ее.
      - Я тогда в спешке забыла про таблетку. Поверь, я не хотела тебя подловить, просто забыла...
      Он с силой прижал ее к себе.
      -...Это было семь недель назад. Вчера врач сказал, что срок моей беременности - семь недель. И - самое главное. Вернувшись на борт, К. не притрагивался ко мне двенадцать дней и до этого тоже несколько дней... Мы были близки всего один раз перед самой Одессой... Я не стала бы обсуждать с тобой свои отношения с К., но сейчас я должна быть точной... Если бы я забеременела от него, беременность была бы уже много больше или, наоборот, меньше...
      Она взглянула на Мела. На лице его застыло удивленное выражение, брови были высоко подняты: он не сомневался в Дашиных словах, он искренне недоумевал, как можно, имея Дашу в постели, не заниматься любовью!
      - Видишь, все сходится, - продолжила Даша. - Можно, конечно, сделать генетический анализ по крови, но это уже после рождения ребенка...
      - Остановись, детка! Я и так, без твоего гребаного анализа, чувствую, что это мой ребенок и ты родишь мне сына! А может быть, двух? Помнишь, я тогда входил в твое чрево дважды, до самого дна. Я дважды тебя полил, я отлично помню! У нас будет двое, двое сыновей!
      Его восторженной фантазии не было предела.
      - Пожалуй, - улыбнулась Даша, - к концу беременности у меня в животе окажется с десяток усатых грузинских младенцев с саблями!
      Не обращая внимания на ее иронию, Мел встал с кресла и, держа Дашу на руках, протопал по кухне, напевая: "Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс!"
      Даша звонко рассмеялась:
      - Никакой ты не росс, а большой и сладкий грузинский... лучше которого нет на свете! - И звонко поцеловала его.
      - Нет, я все-таки русский... - слегка обиделся Мел. - Что до остального сказанного, то ты почаще говори мне такие слова, если хочешь иметь каждый раз усладу, радость моя! Ну а теперь поговорим всерьез.
      Он сел, все так же не спуская Дашу с колен. - Если у тебя были опасения, как я приму это известие, то отбрось их к чертовой матери. Я уверен, что это мое, и не позволю тебе ничего с собой сделать. Будешь рожать! Своему мужу скажешь об этом как можно позже, чтобы он не мотал тебе нервы с абортом. Все оставшееся до родов время ты будешь заботиться только о себе и детях.
      - Уже о детях! - усмехнулась Даша, но он даже внимания не обратил на ее слова.
      - У нас только одна серьезная проблема, моя девочка. Заключается она в том, как сделать тебя моей женой не только перед Богом, но и перед людьми, и как дать тебе и ребенку мою фамилию... Но это уже мои заботы. Ты же, Дашенька, должна быть беззаботна и весела. Оставшиеся семь месяцев чирикай на здоровье, не забивая свою хорошенькую головку серьезными мыслями. Я тебе обещаю, моя малышка, что к моменту родов ты будешь моей женой, и дети, соответственно, записаны на мою фамилию. Ты все поняла?
      Она, уже не усмехаясь, молча уткнулась лицом ему в грудь.
      - Только, Даша, я возьму с тебя клятву. Ты будешь, как бы ни было сложно, приходить ко мне все это время. Я не выдержу, не видя тебя; я должен тебя раздевать, смотреть на тебя, трогать тебя... Не причиняя вреда тебе и ребенку, я буду осторожно любить тебя, а потом, когда уже будет нельзя, просто смотреть и гладить... Обещай мне, девочка! Ведь я так люблю тебя!
      Вдруг он почувствовал горячие потоки слез на груди; рубашка мгновенно промокла, Дашу сотрясали беззвучные рыдания.
      - Детка, малышка моя, что с тобой? Прекрати сейчас же, тебе нельзя волноваться! В чем дело? Я что-нибудь сделал не так?!
      - Мел, - рыдала она, - ты впервые сказал, что любишь меня... Ты все время молчал или говорил "хочу тебя"...
      - Разве? - искренне удивился он. - Я ни разу не признавался тебе в любви? Прости меня, идиота! Неужели так важно говорить об этом? Я полагал, что доказываю тебе это каждый раз, как мы встречаемся... Я люблю тебя уже давно, я понял после четвертого свидания... Ты видишь, я даже их пронумеровал... Ну улыбнись, малышка! Я никого не хочу, кроме тебя, я не нахожу себе места, когда не вижу тебя, я хочу засыпать и просыпаться в одной постели с тобой...
      - А я до сегодняшнего дня, до твоей реакции на мою беременность не была уверена... Мне все время казалось, что ты меня оставишь, каждое свидание казалось мне последним... - Она понемногу успокаивалась.
      - Глупышка, да я как цепями прикован к тебе! А теперь, когда ты носишь под сердцем моего ребенка, нас не разорвать никакой силой... Утри слезы и припудри свой курносый носик. Да, я люблю тебя, я буду за тебя бороться и отвоюю тебя! Запомни это!
      Проводив Дашу, Мел лег на тахту, еще хранившую тепло их тел, и задумался. Он пообещал, что она через несколько месяцев будет его законной женой, и понимал, что с этим нужно торопиться; однако пока он не имел ни малейшего представления, как это осуществить. Едва ли Дашин муж пойдет на официальный развод с беременной женой - это сильно повредит его деловому имиджу. Кроме того, Мел не понимал, как мужчина добровольно может отпустить от себя такую женщину, как Даша! Даже если К. прямо сказать, что отец ожидаемого ребенка не он, тот, скорее всего, не признает этот факт, не желая стать мишенью для насмешек. В душе Мел опасался, что К. может отомстить... Автомобильная катастрофа, случайный выстрел - выбор в наше демократическое время велик... Не стоило сбрасывать со счетов и такую вероятность, что К., узнав правду, согласится на развод спустя год или два после рождения ребенка. Но этот вариант не устраивал Мела: во-первых, он хотел, чтобы ребенка сразу записали на его фамилию, а во-вторых, чтобы Даша как можно быстрее стала его женой...
      Единственный выход - вынудить К. дать Даше развод; его нужно подвести к такому решению... Но как?! Мучаясь безысходностью ситуации, Мел вспомнил, что какие-то моменты в Дашином рассказе показались ему странными, они были как кочки, о которые нельзя было не споткнуться... Последовательно прокручивая в памяти состоявшийся разговор, он наконец ухватил появившуюся мысль за хвост. Вот оно! Похоже, секс с женой не очень увлекает К. "...Он не искусен... Он не разжигает меня", - сказала Даша. За все время круиза, где сама обстановка располагала к любовным утехам, они были близки лишь один (!) раз; при этом К. явно не был импотентом и на людях вел себя по отношению к жене как нормальный, внимательный муж. Еще... Даша говорила, что он повсюду водит с собой охранников, что, с точки зрения Мела, было вполне оправданным, но один из них, тот, что был в круизе, имел отдельную одноместную каюту, не люкс, но довольно дорогую... А если у К. тяга к мужчинам? Охранник молодой, здоровый, хорошо сложенный... Мелу, который воспринимал только традиционный секс с женщинами, это соображение показалось маловероятным. Но пока это была единственная версия, объяснявшая холодность К. по отношению к Даше, и ее нужно было проверить, тем более что о похождениях К. с прекрасной половиной человечества ничего не было слышно. А слухами, как известно, земля полнится...
      Мел решительно снял трубку телефона и набрал номер знакомого частного детектива.
      6
      Последующие месяцы для обоих были исполнены событий, которые, следуя новому лексикону, принято называть судьбоносными. Но если для Даши это было волнующее ожидание перемен в ее личной и их общей судьбе, то для Мела активная, состоящая из тонких расчетов, похожая на розыгрыш шахматной партии деятельность.
      На исходе третьего месяца беременности Даша поставила в известность своего мужа о предстоящем событии. Тот не выразил большой радости, но и не стал настаивать на аборте, понимая, что время упущено. Он только с досадой спросил, почему она не сказала ему раньше. Даша ответила, как обычно отвечают в таком случае женщины: не была уверена, так как до сих пор не беременела, хотела убедиться, а позднее врачи сказали, что опасно; потом смело добавила:
      - Ребенка я сохраню! Я давно хотела его иметь. Если ты, как и раньше, решительно против, я готова пойти на развод и воспитывать его одна... Решай сам, а я уже приняла решение!
      Мел правильно просчитал, что К. не согласится на развод с беременной женой из-за отрицательного publicity, поэтому своим решительным разговором Даше не удалось подтолкнуть мужа двинуться в нужном направлении.
      В конце концов, по-видимому, рассудил он, одного ребенка, пожалуй, иметь следует, а дальше он будет полагаться в интимных делах на себя, а не на жену.
      - Ты кому-нибудь уже говорила об этом?
      - Мама и папа знают.
      - Почему же ты им сказала раньше, чем мне? Вроде бы обошлось не без моего участия? - чтобы хоть как-то сорвать досаду, спросил муж.
      - В общем, получилось случайно, что они узнали раньше тебя. А почему я сразу не сказала тебе, я уже объяснила, - пожав плечами, спокойно ответила Даша.
      На следующий день она по телефону пересказала разговор с мужем Мелу. Он велел ей не волноваться, беречь себя и будущее дитя, добавив, что уже действует в нужном направлении: они скоро будут вместе. Сила его убеждений была так велика, что Даша поверила ему безоговорочно. Она действительно успокоилась и стала трепетно ожидать счастливых перемен, обещанных возлюбленным.
      На шестом месяце она прошла ультразвуковое обследование и после процедуры, потрясенная до глубины души, позвонила Мелу.
      - Мел, ты не можешь представить, что я тебе скажу! Ты, наверное, колдун и провидец! Как ты узнал, что у нас будет двойня? Мел, ты слышишь меня?
      На другом конце провода Мел молчал, потеряв дар речи. Радостный спазм сдавил горло, адамово яблоко вдруг увеличилось до размеров настоящего и преградило путь звуку. Сделав над собой усилие, он наконец хриплым голосом произнес:
      - Деточка, как ты узнала? Если ты ошиблась, я этого не перенесу! Я горд и счастлив!
      - Я не ошибаюсь, - закричала в трубку Даша. - Я сделала УЗИ, и доктор видел на экране двух! И еще он сказал, похоже, это мальчики! Но окончательно будет ясно через месяц; тогда можно сделать еще одно исследование.
      - Нет, больше не надо ничего делать! - голос Мела озабоченно посуровел. - Бог с ними, мальчики или девочки, мне все равно! Я хочу и тех, и других, лишь бы ты и они были здоровы!
      - Я приеду к тебе завтра отметить это событие!
      - Радость моя, для меня это подарок! Но будь осторожна - не давай повода для подозрений. Теперь ты отвечаешь за две жизни, а я за три...
      Он не посвящал Дашу в свои усилия по "завоеванию жены и детей", как он мысленно называл теперь свою главную заботу, а события тем временем развивались самым удивительным образом. Через два месяца после звонка к частному детективу тот представил Мелу подробный отчет, из коего следовало, что К. и его охранник посещают два-три раза в неделю некую квартиру в новом районе Москвы, приезжая туда, как правило, вместе. Квартира была снята малоизвестной фирмой на имя своего сотрудника и предназначалась якобы для иногородних партнеров, командированных в Москву, то есть должна была использоваться как гостиница. Хозяева квартиры находились в длительной командировке.
      Но самым сенсационным в этом отчете было следующее: эту квартиру посещали, как правило, одновременно два несовершеннолетних юнца - ученики старших классов, погодки.
      Абсолютно бесперспективная, по первоначальному мнению Мела, версия неожиданно приобрела реальные очертания.
      Настало время действовать. Мел, не мешкая, связался со своим школьным приятелем, который был шишкой среднего размера в московской милиции. Встреча состоялась в ресторане Дома писателей, где Мел изложил обстоятельства дела. Перед этим он детально продумал всю линию предстоящей интриги и имел четкое представление о том, чего следует добиваться от К.; совет профессионала нужен был для выработки технических деталей и согласования их с законом.
      Выслушав Мела, приятель сказал:
      - Видишь ли, старик, сейчас эти сексуальные меньшинства обрели права, карать его за однополую любовь мы не можем. Другое дело несовершеннолетние: это уже статья! Да еще, как следует из твоего рассказа, здесь присутствует "групповуха". Чтобы подтвердить это, нужно застукать на месте, то есть нарушить неприкосновенность жилища. Без соответствующего заявления, лучше всего от родителей, мы не сможем произвести проверку квартиры. Кстати, твой детектив не говорил тебе, какие там замки, есть ли стальные двери?
      - Говорил, двери обыкновенные, три замка, внутренней задвижки, похоже, нет.
      - Хорошо, если так, попроси детектива уточнить относительно задвижки. Скорее всего, мы сможем войти в квартиру и застать их тепленькими... Остается воздействовать на родителей - они должны написать заявление и не наказывать сыновей, пока не будет доказательств. Я могу поручить это инспектору по делам несовершеннолетних. Но скажи мне, ты-то чего добиваешься? Хочешь поломать его карьеру, организовать судебный процесс, засадить в тюрьму?
      - Ни в коем случае! - воскликнул Мел. - Он способный человек, у него удачный бизнес. Мне нужно, чтобы он выехал на постоянное жительство за границу, где он сможет и дальше развивать свое дело: деньги у него за бугром есть!
      - Он помеха твоему бизнесу?
      - Нет.
      - Личное?
      - М-мм...
      - Не хочешь говорить?
      - Скорее, не могу. Рано еще... обнародовать... Извини.
      - Вижу, для тебя это важно... Лады, старичок, я начну действовать. Если удастся их подловить, я тебя поставлю в известность.
      Через месяц милицейский приятель сообщил Мелу, что К. и его охранник "застигнуты на месте" с двумя мальчиками, о чем имеется протокол со всеми необходимыми свидетельствами. Родители юнцов полны негодования, собираются возбудить судебный иск и устроить громкий процесс.
      Мел четко определил позиции. Родителям необходимо внушить, что гнать высокую волну бессмысленно, никакой пользы для них не будет; сыновья обретут клеймо "голубых", с которым войдут во взрослую жизнь. Лучше договориться о денежной компенсации за "физический и моральный ущерб", которую К. неизбежно выплатит, чтобы неблаговидная тайна не выплыла наружу. Самого К. нужно уверить в том, что для него наилучший выход - отъезд из России, так как здесь никто не даст полной гарантии, что дело не будет предано огласке. Друг Мела пообещал провести с К. соответствующую беседу, познакомив того со всеми бумагами, имеющимися в распоряжении милиции. Мел ждал. Вскоре позвонила Даша и сказала, что ее муж собирается уезжать. Немного помявшись, она спросила, как ей поступить, чтобы завершить эту страницу жизни желанным и не скандальным разводом. Мел с облегчением вздохнул, поняв, что его план сработал.
      - Малышка моя, постарайся завтра вырваться к своим родителям, у меня пока лучше не встречаться... Я подъеду туда к двенадцати часам, только не забудь предупредить родителей обо мне. Ты подпишешь бумагу, которую я сейчас отпечатаю, и опять будешь чирикать, как воробышек, в оставшиеся три месяца! Как ты себя чувствуешь? Наши бузотеры не очень тебя донимают?
      - Я в порядке, но носить их становится все труднее: они постоянно толкают меня изнутри!
      - Ну погоди, я им покажу, как только они появятся на свет!
      На следующий день они встретились у Дашиных родителей, которых Мел увидел впервые. Даша подписала заявление в ЗАГС, составленное накануне Мелом. В нем сообщалось, что она, Даша К. желает получить развод, так как ее муж уезжает из России, а она намерена остаться здесь, не желая менять устоявшийся образ жизни. Коротенькая строчка в конце документа гласила, что имущественных претензий она не предъявляет. Даша подписала, не вникая. Мел заверил ее, что если дело дойдет до суда, то дальше будет действовать адвокат по доверенности. От нее требовалось только одно: как можно скорее переехать к родителям, дабы избежать ненужных дебатов с мужем.
      Через месяц состоялся развод. Дашин муж не сомневался в том, что она знает об истинной причине его отъезда, но на самом деле, оберегаемая Мелом, Даша ничего не знала, а просто плыла по течению, не отступая от фарватера, где буйками служили хорошо продуманные указания ее возлюбленного.
      К. был человеком широким и по-своему любившим жену; он не стал затевать дела о разделе имущества, а просто оставил квартиру Даше, забрав личные вещи и некоторые наиболее дорогие ему предметы. Он отбыл за рубеж, когда до родов оставалось около полутора месяцев. Перед отъездом он предложил денежную помощь на воспитание ребенка (Даша не сказала ему, что ожидает двойню). Но Даша наотрез отказалась, ссылаясь на то, что квартира все компенсирует, а чтобы у К. не возникло никаких подозрений, пообещала сообщить, кто появится на свет, добавив, что тогда, дескать, они определятся.