- Вы приносите мне жертву, Юниор?
      - К чему такие выражения?
      - По-моему, это точное обозначение вашего поступка. Но за мной остается право: принять жертву - или отвергнуть.
      - И вы, конечно, ее не примете? Будем играть в благородство?
      - При чем тут благородство? Вы просто не подумали, Юниор. Попытайтесь понять.- Зоя говорила холодно, почти резко.- По сути дела, вы приносите в жертву себя. Свое прошлое, настоящее, будущее. Это очень большая жертва. Самая большая. Не просто услуга. Но поймите же: как раз мелкую услугу можно оказать каждому и можно принять ее от каждого, но чем она больше, тем серьезней вы думаете: а можно ли позволить этому человеку оказать тебе такую услугу, принести жертву? Да, не требовать от него услуги, а именно - позволить. Потому что всякая услуга ставит вас в зависимость, а уж жертва - тем более. Но разве я не вправе решать - хочу я или не хочу зависеть от вас, хотя бы и чисто морально?
      Юниор вскочил. Такого он не ожидал.
      - И я признан недостойным, не так ли?
      - Да постойте же, дайте договорить!
      - А чего тут договаривать?! Все ясно. -Юниор!
      Он опомнился.
      - Простите. Но лучше не продолжайте. Обидно, и вообще… все то, что вы сказали, несерьезно и к нам отношения не имеет.
      - Это я могу обидеться всерьез, Юниор. Разве то, что я сказала - ерунда?
      - От первого до последнего слова. Какая жертва? Кто говорил о жертве? Я о себе забочусь прежде всего, а не о вас. Я собираюсь прожить еще достаточно долго. И не хочу жить с сознанием того, что я убил человека. Это во-первых. А во-вторых, мне вообще здесь нравится. Этот мир по мне. И я хочу жить здесь. Кстати, я об этом думал еще тогда, когда вас тут и не было.
      - Когда меня не было, вы вольны были принимать любые решения. Тогда они касались только вас. Но раз уж тут оказалась я, то вряд ли следует столь категорично решать за обоих, даже не спросив моего мнения. Простая вежливость требует…
      - Увы, я крайне невежлив от природы. Жаль, что не успел предупредить вас об этом.
      - Не надо так, Юниор: в вас говорят обида и раздражение. Но задумайтесь немного и поймите меня. Вы уже объяснили мне, что я тут не вольна не только в своей жизни, но даже в смерти. Поэтому-то я и не могу так, очертя голову, согласиться на все, что бы вы ни предложили. Потому что мы с вами все-таки люди, а значит - не всякая жизнь имеет для нас цену. Три недели - это одно. Долгая жизнь - другое. И я не могу решиться сразу.
      - На что тут решаться, не понимаю. Вам и пальцем пошевелить не нужно. Жить, и все.
      - Как все просто! Но вряд ли вы сможете долго просуществовать здесь - без серьезного дела, без тех людей, для которых вы в конечном итоге все делали - если даже при этом не думали о них, все равно они незримо стояли за вами. Нет, вернее всего - пройдет очень немного времени, и вы начнете тосковать, жалеть, отчаиваться. Каково будет при этом мне? Я ведь не привыкла, чтобы мною тяготились. И ведь пока я говорю только о вас. А я сама? Думаете, я привыкла к такой жизни? Вокруг меня всегда были люди, у меня было достаточно дела, с моей точки зрения важного, пусть оно и не было столь значительным и трудным, как то, которым занимались вы. А кроме того…
      Зоя тоже успела вскочить на ноги и стояла лицом к лицу с Юниором, чуть подняв лицо, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Сейчас она отвернулась, вздохнула.
      - А кроме того… Юниор, мы же взрослые люди, мы отлично понимаем, к чему приведет жизнь вдвоем на этой земле. Да, сейчас это, безусловно, кажется вам не лишенным интереса, знаю. Но кто скажет, как это может обернуться? Наверное, вам легче: у вас на Земле не осталось ничего определенного - по вашим же словам. Но у меня ведь иначе, понимаете? Я любила Георга и, наверное, продолжаю любить сейчас - хотя он поступил со мной непорядочно и хотя он там сейчас не один. Я тоже во многом виновата, теперь я, кажется, понимаю: ему бывало очень нелегко со мной, с моими капризами, с моим кокетством… Вы ведь не хотите, чтобы между нами что-нибудь происходило по необходимости, а не по зову чувства - или хотя бы не наперекор ему? Вы успели подумать об этом, Юниор?
      Он медленно покачал головой. Ну конечно же, не успел. Главным ему казалось - решиться самому, окончательно и бесповоротно. Все обернулось сложнее. Конечно же, она права. Но разве не прав он? В чем-то - наверное…
      - Хорошо, Зоя,- проговорил он, медленно выталкивая слова, как бы через силу.- Не будем решать сейчас. Пусть будет так, как вы хотите. Я соглашусь. Но не думайте… не думайте, что я так легко, так легкомысленно… нет.
      Зоя снова взглянула ему в глаза, кивнула. Нагнувшись, подняла свою пляжную сумку. Юниор протянул было руку, но Зоя отрицательно покачала головой. Повернулась и пошла по той самой тропке, по которой шли они утром, по которой пришли сюда после обеда. Юниор, опустив голову, исподлобья смотрел ей вслед.
 

* * *

 
      Женщины катастрофически не понимают нас - вот к такому выводу пришел Юниор, стоя на смотровой площадке и разглядывая окружающий мир. Похоже, что Зоя сочла его предложение, продиктованное лучшими чувствами, просто попыткой поскорее залезть в ее постель. В то время, как ничего подобного у него и в мыслях не было, и уж во всяком случае не такие соображения руководили им. Он совершенно согласен жить здесь, даже не видя ее - просто зная, что с ней не случилось по его вине ничего плохого. Спокойная совесть, вот чего он добивался. И так он и сделает. Она же пусть живет так, как ей нравится. Пусть проводит время в воспоминаниях о Георге, о Земле или занимается чем угодно; Юниор ни в чем не станет ни мешать ей, ни противоречить.
      Ну хорошо, об этом пока достаточно. Пора поинтересоваться тем, что происходит вокруг. Под куполом все как будто в порядке. Комбинатор работает образцово. Дом, в котором живет Зоя, отсюда не виден, деревья скрывают его, но Юниор знает, что дом никуда не делся. Итак, внутри все ладно.
      Ну а там, в большом мире? Трудно сказать. По-прежнему почти никакой видимости. Слабо просматривается гряда. Выросла она? Может быть… Тут нельзя доверять чувствам, нужны беспристрастные показания приборов. Сейчас этим и займемся. Если приборы покажут что-то угрожающее - выведем агроплан, слетаем туда и посмотрим, как это выглядит в натуре. Собственно говоря, сделать это даже необходимо. Но не сию минуту. Такой полет, естественно, связан с выходом за пределы купола. И прежде чем окончательно решиться на это, надо взвесить все «за» и «против», подумать, как может хотя бы кратковременная разгерметизация купола отразиться на благополучии внутреннего мира.
      «Да,- подумал Юниор, опершись о релинг смотровой площадки,- совсем иначе относишься к маленькому миру, когда он полностью обитаем. Когда в нем живут люди. Когда появилась женщина…»
      Он повернулся, чтобы войти в корабль, но что-то заставило его на миг задержаться. Какое-то дуновение мысли. В чем дело? Он сморщился, потер ладонью лоб. Нет, ушло. Жаль. Теперь нужно быть внимательным. По опыту Юниор знал: мысль возникнет еще раз, более явственно и четко. Если проворонить ее и тогда, она больше не вернется. Сколько раз уже так бывало.
      Он вошел, завернул в рубку, окликнул Умника:
      - Займемся инспекцией режима Кристалла. Давай только отклонения от нормы. Но не части.
      Умник помолчал немного, прежде чем объявить, что отклонений от нормы нет, Кристалл развивался, как ему и полагалось.
      - Весьма похвально,- одобрил Юниор.- Дай мне теперь показания приборов внешнего обзора. С самого утра.
      Умник начал читать показания.
      - Все сначала, и в три раза медленнее. Я не успеваю думать.
      Может быть, Юниор проговорил это чуть более резко, чем обычно; человек обиделся бы, но Умнику обижаться не полагалось. Тем не менее он помолчал немного, потом сказал:
      - Меня беспокоит твое здоровье.
      - Привет! - откликнулся слегка ошарашенный Юниор.- Не понимаю твоего беспокойства. Рука зажила, я уж и забыл…
      - Не рука. Психика. Анализаторы показывают, что ты сегодня чрезмерно возбужден. Нервная система испытывает повышенную нагрузку. Возможны какие-то неполадки в психике. Думаю, что тебе надо пройти профилактический курс.
      «Поди ты к чертям, мухомор несчастный!»- хотел сказать Юниор, однако сдержался: гриб ничего плохого не думал, говорил то, что ему полагалось говорить, а все сложности человеческой психики и вообще эмоциональной половины человеческого существа вряд ли были ему доступны. Хотя кто знает - грибы были умны, да ведь и не люди их конструировали, а природа их ноздреватой планеты, так что возможности этих мыслящих существ для человека во многом оставались тайной. Поэтому Юниор ответил миролюбиво:
      - Пусть это тебя не волнует, Умник. Лечения не нужно. Причины мне известны, они у меня под контролем.
      - Лучше бы ты передал их под мой контроль.
      - Нет надобности,- сказал Юниор.- Жду информации.
      Он слушал называемые Умником цифры и соображал, прикидывал разницу, намечающиеся тенденции развития. Великая вещь цифры: все сразу стало куда нагляднее. Значит, что же у нас? В пределах купола несколько повысилась влажность воздуха. Это и естественно, даже и сейчас она едва достигает нормы, так что можно ожидать еще некоторого повышения, а уж тогда, если влажность будет нарастать и дальше,- принять меры. Да, маленький мир ведет себя, словно хорошо воспитанный мальчик. Ну, а чем порадует нас вся остальная планета?
      Юниор внимательно вслушивался. Атмосферное давление вне купола слегка упало. Что же, глупо было бы думать, что оно так и застрянет на одной, строго фиксированной величине. Расход энергии на поддержание конфигурации силового купола незначительно вырос. Это тоже совершенно естественно: изменение атмосферного давления привело к возникновению ветра, воздушная масса давит на купол с одной стороны, с другой - возникает некоторое разрежение, отсюда и расход энергии. Скорость ветра? Ну, это несерьезно, мы можем его уравновесить: организовать тут, под куполом, локальный ветерок такой же скорости, подпирающий купол изнутри; это будет, пожалуй, даже приятно. Хорошо: ну, а что с грядой?
      С грядой вышло оригинально: ее словно бы и не было вовсе. Иными словами, приборы ее совершенно не воспринимали. А значит, и не могли показать, выросла она - или нет, приблизилась - или остается на месте. Если верить приборам, гряды вообще не существует. Если же полагаться на собственные глаза, она - явление вполне реальное. Чтобы убедиться в этом, Юниор несколько минут напряженно всматривался в фиолетовый сумрак за куполом. Как и всегда, различить что-либо с достаточной четкостью было невозможно, надо бы хоть ночи дождаться, когда свое светило перестанет мешать. Но и сейчас глаза вполне убедительно показывали, что объект, называемый грядой, действительно существует. Что бы это могло означать?
      Юниор пожал плечами. Тут, хочешь - не хочешь, приходилось принять определенное и немаловажное решение. Верить ли глазам или положиться на приборы? Верить глазам как-то естественнее. С другой стороны, глаза не существовали сами по себе, они были составной частью сложной системы, включающей в себя психику и общее состояние самого Юниора, которое тревожило Умника, и многое другое. Что-то в этой системе могло подвести, а что именно - трудно сказать; в отличие от созданных человеком механизмов и приборов, сам он не поддавался столь легкому, быстрому и однозначному контролю. Комплекс же устройств и приборов такому контролю поддавался. Там легко было обнаружить неисправность, заменить вышедшую из строя деталь или блок и вновь вернуть приборам точность, а себе - веру в них. Так что, пожалуй, верить следовало все же приборам. Они не знают никаких оптических иллюзий, для них не существует миражей, они не столь легковерны, как создатель их, человек; кстати, он и создал их для того, чтобы не полагаться на собственные, ненадежные ощущения. Да, в нашем технизированном мире принято, и совершенно правильно, верить прежде всего приборам. Вот и сейчас поступим так.
      Придя к такому решению, Юниор сразу повеселел. Постановили: считать гряду несуществующей, и точка. Для пущей уверенности он все же приказал Умнику проверить всю систему внешнего наблюдения и оценки. Проверить на исправность до самой последней мелочи. А кроме того, Юниор приказал дать себе поужинать. Пока он глотал свой рацион, не пожелав на этот раз спускаться ближе к природе, Умник все проверил и доложил, что система приборов в полном и абсолютном порядке. Тогда Юниор так, на всякий случай, спросил:
      - Ну, а ты как думаешь - что такое эта самая гряда? Вопрос был явно глуповатым: раз приборы ничего не видят, то откуда Умнику вообще знать о предполагаемом существовании гряды? Умник, однако, ответил сразу и без колебаний:
      - Тень.
      Юниор чуть не подскочил от неожиданности.
      - Значит, ты видишь гряду?
      - Наблюдается локальное изменение освещенности. Тень. А ведь действительно - похоже на тень! Как Юниору самому
      не пришло в голову?
      - Тень чего? Что отбрасывает тень? Тут Умник помедлил.
      - Источник тени вне пределов видимости.
      Однако раз есть тень, то должен быть и источник света, естественно. А он - что такое?
      - А источник света?
      - Источник света вне пределов видимости. Час от часу не легче.
      - Ну, а что ты сам об этом думаешь?
      Умник ответил не сразу:
      - В моем опыте, врожденном и приобретенном, подобного не встречается. Предположения могут быть самыми различными.
      Прямо-таки профессорский ответ. Молодец, Умник! Сразу все объяснил. Ничего, сейчас мы попросим его перечислить все эти самые различные предположения. Спешить некуда, можно сидеть хоть до утра. Хотя этот чертов гриб не позволит: погонит спать, просто перестанет разговаривать после положенного по распорядку отбоя. Но все же что-то мы успеем проанализировать. Если…
      И тут Юниор замер. Потому что та мысль, что едва коснулась его, когда он стоял на смотровой, собираясь войти в корабль, вернулась, как он и ожидал, и он успел ухватить ее хвостик. И мысль показалась ему очень важной. Куда важнее гряды. Так что Юниор ни о чем не стал больше спрашивать. Он поставил локти на стол, положил подбородок на кулаки и задумался.
      В конце концов сейчас самое важное - не какая-то тень. Есть дела посерьезнее. Есть люди. И отношения между ними. Отношения - как ребенок: уж если родились, то растут, развиваются. От людей зависит, какими они вырастут: добрыми или наоборот. Можно, конечно, эти едва народившиеся отношения придушить. Но это - преступление. Отношения - это сам человек. Убить их - значит убить человека.
      Что же вдруг встревожило тебя в связи с отношениями?- спросил сам себя Юниор.
      Все та же старая мысль. В мире появилась женщина. Но почему только она?
      Давай-ка поразмыслим логически. Вот включена программа третьей степени обитания. Скомбинировано все, что нужно для жизни человека. А затем и сами люди. По логике, для полной демонстрации - а именно таким предполагалось назначение Комбинатора - нужны два человека. А появился один. Именно женщина. Почему?
      Ответ на этот вопрос и был той мыслью, которая блеснула и которую Юниор поймал.
      Женщина появилась потому, что мужчина уже был. И мужчина этот не кто иной, как я сам.
      При реализации программы третьей степени Комбинатор, конечно, должен был прежде всего проанализировать ситуацию на полигоне. И присутствие там человека - он спал у пруда - не могло остаться незамеченным и неучтенным. Оно и было учтено. Но работать Комбинатору не помешало. Когда реализовалась первая степень, растения, человек был ни к чему, возможно даже, что там при этом могли происходить какие-то процессы, опасные для него: скажем, пошел бы на сырье для травы и деревьев, мало ли… И комбинирование не началось, пока он не убрался под защиту корабля. Третья степень - иное. Тут человек так или иначе должен был появиться. Его присутствие уже не мешало, он был включен в схему этой самой третьей степени: взять и выкинуть его Комбинатор не мог. Да и зачем? Он наверняка способен употреблять в дело не только отдельные атомы, но и такие комбинации их, какие ему нужны - брать готовые, если они есть, вместо того чтобы создавать самому. Вот он и нашел готовую комбинацию человека и решил ее использовать.
      Была возможность убедиться, что у Комбинатора на учете каждый комар, каждая травинка, ветка - все. А тем более - люди, которых всего-то двое…
      Если бы Зоя, забыв о запрете, вбежала в корабль, ее бы не стало. Но Комбинатор, чтобы восстановить заданную схему, как можно скорее создал бы другую Зою. Комбинатор не меняет программ, он лишь выполняет их. Это было понятно раньше.
      Ну, а если входишь в корабль ты, Юниор?
      Для Комбинатора это - то же самое. Был - и исчез. Баланс нарушен, программа не реализуется. И Комбинатор немедленно восполняет недочет. Должен восполнить. Создать мужчину.
      Да. Но - не человека, который не программировался, это уж точно. Матрицу снимали с кого-то другого. С Георга. Или с какого-то, близкого к эталону, представителя мужского пола…
      Нет, не просто с какого-то. Ведь между двумя людьми, возникшими на третьей степени обитания, должны с самого начала существовать нормальные, даже хорошие отношения. Они ведь не Адам и Ева - без прошлого, без биографий. Это люди, помнящие о себе все, и тут нельзя создавать пару, руководствуясь только эталонными соображениями.
      Следовательно, возникнет мужчина, которого Зоя не только знала в той жизни, но с которым согласна была бы находиться и в жизни этой.
      Георг?
      Ну и что же? - подумал Юниор.- И прекрасно! Все заботы - долой! Пусть воркуют. Пусть будут счастливы. Ты же будешь заниматься своими делами и поглядывать на них со стороны. А через три недели…
      Да, так что же - через три недели?
      Юниор почему-то не ощущал восторга.
      Этого не происходило по нескольким причинам. Во-первых, потому, что Георг здесь будет точной копией Георга того. Кроме того, и этот Георг будет изобретателем, создателем той самой аппаратуры, которая здесь воспроизвела его. И надо быть крайне наивным человеком, чтобы думать, что он станет предаваться отдыху. Нет, он сразу же пожелает зарыться в дело: шутка ли, такая прекрасная возможность,- сверхпрограммное испытание Комбинатора, при котором никто не станет Георгу мешать; Юниор не в счет… Так что спокойной жизни не видать. Именно тут у Георга может возникнуть очередная идея, и он пожелает ее осуществить. И тогда ему плевать на задачи других, и еще более - на чьи-то чувства и переживания.
      Стоп. Что-то сказано о чувствах?
      Разве? Тебе не показалось?- спросил он себя и сразу же ответил: - Да нет, не показалось.. Это уж точно.
      Умник не зря говорил насчет нервной системы и психики. И Юниор знал это еще тогда, когда он говорил. Что-то произошло. Что-то началось. И продолжается. И есть желание, чтобы оно продолжалось. И не только потому, что… Но и потому, что тут, в этом мире, ей- такой, какова она здесь, он в сто раз нужнее, чем любой Георг, который будет тоже только фикцией.
      Это мой мир, и только я способен управлять им и полностью контролировать его. И в своем мире я не желаю соперников. Но сейчас,- продолжал размышлять Юниор,- за эти несколько часов, проведенные мною в корабле, Комбинатор успел не только заметить моё отсутствие, но и с успехом мог породить на свет не одного, но хоть сотню Георгов. И пока я тут сижу, Георг преспокойно пьет чай в обществе супруги в своем загородном доме.
      Юниор сжал кулаки. Но еще не позволил себе вскочить и опрометью кинуться вниз. Прежде надо было продумать все до конца.
      Предположим, он сейчас вышел. И снова попал в поле зрения Комбинатора. По его показателям произошло новое нарушение баланса. Сперва одного мужчины не хватало. Зато теперь один оказался в излишке.
      Комбинатор - не человек, он не рассуждает. Раз мужчин много - значит, одного надо уничтожить.
      Кого уничтожить - тут не может быть двух мнений. Кого Комбинатор породил, того… Значит, будет устранен Георг.
      И тут снова встают вопросы. Во-первых, как это произойдет. Хорошо, если тихо, мирно. А если с шумом? Так, что пострадает и все окружающее? Зоя в том числе? Что тогда? Возникает новая Зоя. Все начнется сначала. И это будет черт знает что. Это будет комедия. И не известно, как Зоя, но сам он может этого не выдержать. Не говоря уже о том, что невозможно будет держаться с нею так, как сегодня утром, когда ты ее еще не…
      Но предположим, Комбинатор уберет Георга тихо и нежно. Но Зоя все равно его уже видела. Говорила с ним. И… мало ли что. Как она перенесет это? Для нее, оставшейся, это будет новой трагедией. Одну она сегодня уже пережила, оказавшись неизвестно где и непонятно в каком качестве. Две трагедии за один день - не много ли? И если в первой вина человека весьма косвенна, то вторая будет главным образом на его совести.
      Значит, не надо, чтобы Георга убирали?
      Что же тогда - сидеть тут, в корабле, безвылазно? А они там пусть живут-поживают?
      Нелепо,- искал ответа Юниор.- Черт, как нелепо. Но ничего другого придумать нельзя. Ты не хотел быть убийцей женщины, это делает тебе честь. А быть убийцей мужчины - согласен? Соперника, пусть так. Но ведь на деле не он твой соперник, это ты набиваешься в соперники, не спросившись никого.
      Да, ничего другого не придумать. Остается сидеть в корабле и развлекаться беседами с грибом.
      - Умник! - позвал он. - Нужна консультация по Комбинатору. По двум вопросам. Первое: дополнял ли он программу третьей степени чем-либо или кем-либо. И второе: можно ли его программу третьей степени заблокировать так, чтобы ничто из находящегося в развернутом состоянии не восстанавливалось, если вдруг возникнет недочет. Если что-нибудь пострадает. Понял? Чтобы Комбинатор не возмещал убыль, не доводил до нормы.
      - Понял.
      Вот это и в самом деле неплохо придумано. Во всяком случае, на будущее. Прихлопнешь комара, а он не воскреснет. Войдешь в корабль - но никто не станет создавать нового Георга. Все останется, как было. И тогда бегай в корабль хоть каждые пять минут - ничего не случится.
      - Юниор, отвечаю. На первый вопрос получил ответ, что заданная программа выполнена, реализована полностью. Никаких подробностей. Комбинатор - крайне тупоумное устройство.
      - Ну да,- согласился Юниор,- это ведь только первый вариант, на скорую, как говорится, руку. Погоди, Георг еще усовершенствует его так, что Комбинатор станет поумнее нас с тобой, вместе взятых. Ну, а дальше?
      - Второе. Блокада невозможна. Допускается лишь полное выключение программы, что равнозначно свертыванию.
      - Это я понимаю…- пробормотал Юниор.- Ладно. Значит, ничего не выйдет.
      «Что остается?- он устало сел.-^ Ничего. Спать. Есть, правда, одна возможность: позвонить ей. Ее телефон связан с корабельной сетью. Позвонить и узнать: там ли Георг. Позвонить?..»
      Юниор взглянул на часы. Поздно. По всем правилам хорошего тона, так поздно не звонят в семейный дом, где хозяева вполне могли уже улечься спать.
      Он невесело усмехнулся. Ну что же, будем считать, что мои проблемы решены, а они свои пусть решают сами. Он уже сейчас понял, что будет состоять при них: свернуть мир с живыми людьми у него сил не хватит. И предстоит сосуществование в этом славно придуманном другими и вызванном им к жизни мире в роли Господа
      Бога, который этот мир хранит и поддерживает, все может, но изгнать молодую пару из рая у него не хватит совести, и будет это продолжаться - по людским масштабам - вечно. Да, веселая история, и ты сам ее состряпал, своими руками. А раз так, то и будь добр - работай, проявляй свое всемогущество.
      - Умник! - крикнул он, словно гриб находился в другой комнате, словно его микрофонами не были утыканы все закоулки корабля.- Я ложусь. Свои снадобья от нервов можешь приберечь до лучших времен. Но сделай так, чтобы я уснул поскорее. И, пожалуйста, не буди, если только не начнется мировая катастрофа. Имею я право спокойно выспаться?
 

* * *

 
      И все же его разбудили. Не ночью, правда, утром, когда Юниор, убаюканный гипнорадом, разоспался наконец. Звонкий, веселый голос раздался над самым ухом:
      - Капитан! Проспали все на свете! Ау! Вы живы, Юниор? Да покажитесь же, феодал! Я хочу завтракать, и мне скучно!
      Первым, что испытал Юниор, было чувство ужаса. Зоя здесь? В корабле? Сейчас будет взрыв!..
      Уже вскочив, он опомнился. Не было, конечно, в корабле никакой Зои, а голос ее доносился снаружи, был принесен корабельной сетью внешнего прослушивания. Прекрасное, очень полезное устройство!
      - Зоя! - крикнул он в ответ, забыв, что она-то его услышать никак не может.- Секунду, Зоя, я сейчас… мгновенно!
      Свой туалет он совершил с такой быстротой, словно жить оставалось секунды и никак нельзя было явиться в другой мир небритым. Выскочил на смотровую, не успев даже поздороваться с Умником. Пока спускался, ему казалось, что подъемник на сей раз пошевеливается как-то слишком уж лениво. Ну, наконец-то!..
      Он спрыгнул на землю, бросился к ней. Зоя стояла - яркая, веселая, словно ничего не случилось, не было никаких размышлений, никаких трагедий - спокойная, благополучная, беззаботная. Она смеялась.
      - Теперь я понимаю. Юниор, почему вы летаете в одиночку. Чтобы вам не мешали спать!
      Он подбежал к ней, хотел что-то сделать - схватить за руки, обнять, может быть… В самый последний миг понял: нельзя! Мало ли, что она здесь; может быть, потому и выглядит Зоя такой довольной, что обрела своего ненаглядного Георга, и пришла теперь лишь затем, чтобы пригласить Юниора к семейному завтраку: наверное, так полагается… Он вспомнил все свои вчерашние рассуждения.
      Черт, наверное, и выходить не следовало! Совершенно потерял контроль над собой…
      Он сделал усилие, чтобы казаться совершенно спокойным, и спросил как бы между прочим:
      - Вы одна, Зоя?
      - Уже нет.- Она по-прежнему улыбалась.- Вы снова со мной.
      - Я имею в виду…
      - Я понимаю, что вы имеете в виду. Юниор,- сказала она, теперь уже серьезно.- У меня было достаточно времени, чтобы кое-что понять. Как говорили в старину - недаром я столько времени чистила шляпу своего мужа… Вы думаете о Георге? Не беспокойтесь, его не будет.
      - . Почему вы так уверены?-невольно спросил он, уже самим тоном показывая, насколько вопрос этот его волновал.
      - Безошибочная примета. Не огорчайтесь. Юниор: она не относится ни к науке, ни к технике, так что вам до нее все равно не докопаться; Если бы здесь должен был появиться Георг, то непременно с самого начала возник бы Бином.
      - Не понял,- откровенно признался Юниор.
      - Бином, пудель. Я вам ручаюсь: если Георг в какой-то ситуации и мог бы забыть обо мне, то о Биноме - никогда. Такая любовь, как у них, между людьми, мне кажется, невозможна. И если появление Георга могло быть чем-то задержано, то на собаку это ведь не распространилось бы? Но Бинома нет. И ничего из его имущества: ни его матраца, ни сервиза.,. Меня это совершенно убеждает.
      - И меня,- сказал Юниор, улыбнувшись, наконец, как должен улыбнуться человек при виде женщины, для него далеко не безразличной.- Итак, я к вашим услугам.
      - Я их потребую, не ждите снисхождения. О Юниор, вам придется несладко. Вы успеете сто раз проклясть судьбу за то, что она дала вам в соседки красивую женщину.
      В соседки,- отметил Юниор для себя.- Мой статус обозначен совершенно недвусмысленно. И она тысячу раз права. Сосед есть сосед, и ничего более. Люблю ясность.
      - Наоборот,- сказал он вслух.- Буду благодарить свой рок. Позвольте соседу поинтересоваться: как провели ночь?
      - Мне было страшно.
      - Ну уж! Чего здесь бояться?
       - Одиночества. Я совершенно не приспособлена к нему. Не . привыкла. Нет,- покачала она головой,- это вовсе не значит, что кто-то должен находиться под одной крышей со мной. Я имела в виду другое одиночество: душевное. Мне нужно, чтобы кто-то думал обо мне. Чтобы я знала: если понадобится, могу позвать на помощь - и кто-то придет и сделает все, что я попрошу…- Она сделала паузу.- Видите, я предупреждала, что вам придется солоно. Что вы на это скажете? Он улыбнулся.
      - Скажу: спасибо, Зоя, за то, что вы мне поверили.
      Они постояли так еще несколько секунд. Потом Зоя снова улыбнулась - легко, безоблачно:
      - Ну, охотник, где добыча? Смертельно хочу есть…
      Слово это «смертельно» слетело с ее губ небрежно и незначительно; всего лишь старая метафора, вдумываться в суть которой было совершенно незачем.
      - Волшебный холодильник иссякает?
      - Бережливость - лучшее качество хорошей хозяйки. Кроме того, сегодня ваша очередь мыть посуду. Да если бы и моя, вы все равно захотели бы вымыть, разве нет?
      - Разумеется,- поспешно согласился Юниор.
      - Идемте же. Ах да, вы еще не успели проголодаться, поздняя пташка. Тогда давайте пойдем просто так - куда глаза глядят: все равно в конце концов мы придём туда, куда нужно, правда ведь?
      Куда нужно,- подумал он.- Хотел бы я точно знать - куда нам нужно…
      Они долго бродили по маленькому, ладно устроенному миру; каким бы ни был он ограниченным, все же в нем то и дело открывалось для них что-то новое, неожиданное, прекрасное, и они не стеснялись своего восторга. Наверное, так разгуливали когда-то первые люди в райском саду - еще до грехопадения… Юниор предложил Еве яблоко с дерева - без задней мысли, без всякой символики. Она критически оглядела плод, понюхала, покачала головой:
      - Вы неопытный садовник,- сказала она.- Совсем зеленое. Страшная кислятина, ничуть не сомневаюсь.
      Он взял яблоко из ее пальцев и швырнул подальше.
      - Не обижайтесь,- улыбнулась она.- Это ведь не ваша вина. Наверное, встретим здесь и зрелые. Кстати, в каком мы месяце?
      Этого Юниор не знал. Не пришло в голову поинтересоваться.
      .- Судя по яблокам - конец июня, начало июля,- сказала Зоя.- Мое любимое время года. Спасибо, Юниор, за это.
      Тут же они забыли о яблоках: деревья вдруг расступились, открылась полянка, ровно поросшая травой, как специально засеянный и ухоженный газон, а посреди возвышалось дерево, словно нарисованное - таким показалось оно живописным и совершенным. Прямо не полянка, а образец. Они разом остановились, вздохнули - не от грусти: от полноты чувств. Нет, тут жить не надоест никогда…