А те, что толпились внизу, смотрели на него, и если их мимика соответствовала человеческой, то лица выражали у кого - отвращение, у кого - гнев. И ни на одном не было заметно сочувствия.
      Время шло. Одни любопытные внизу сменялись другими. Триг по-прежнему чувствовал себя хорошо. Хотя из всех людских возможностей у него осталась лишь способность думать и понимать.
      Он понял, что попал крепко. И, кажется, надолго. Может быть, навсегда.
      Конечно, при желании это тоже можно было считать славой. Причем не одного лишь земного, но прямо вселенского масштаба.
      Ему очень хотелось понять, что именно те, внизу, говорили.
      Но, к сожалению, язык их - а может быть, языков было несколько - совершенно ему не знаком и даже не напоминал ничего.
      Вот и хорошо; потому что иначе он услышал бы очень много неприятного в свой адрес.
      Хорошо также, что он не мог видеть - а если бы и видел, то не мог бы прочесть и понять то, что значилось снаружи на стене этого помещения. А было там вот что:
      МУЗЕЙ САМЫХ ГНУСНЫХ ХИЩНИКОВ МИРОЗДАНИЯ.
      Что делать: слава, как и наука, требует жертв.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

31.07.2008