Глава первая

«ИЗБРАННИКИ СУДЬБЫ»

— Я сейчас лопну от любопытства, если не узнаю всей правды. Что он от нас хочет? Неужели тебе ничего не сообщили, Крис?

Крис Стюарт не ответил. Его взгляд был прикован к широкой ленте магистрали, рука небрежно покоилась на панели рулевого управления.

— Клянусь крылом архангела Гавриила, — усмехнулся Флойд О'Дарр, — другого такого любопытного парня, как наш Джералд, не сыскать во всем Обозримом Космосе! Ты что же, старик, находишь странным этот вызов к шефу?

— Ты попал в точку, Флойд. Именно нахожу странным. Напряги мозги, приятель, и вспомни, часто ли вызывал нас к себе Роберт Гамильтон?

— Раза два-три, не больше. Для сношений с «избранниками судьбы» он обычно прибегал к помощи меж-канала.

— Вот именно. Не часто космолеты Батальона оказывались в пределах Солнечной системы, гонять же нас через всю Галактику лишь за тем, чтобы ввести в курс очередной операции, шеф считал непозволительной роскошью. Согласись, Флойд, когда Ведомством заправлял старик Гамильтон…

— Роберт Гамильтон мертв, — резко перебил его Крис Стюарт. — Новая же метла, как известно, метет по-новому. Но в главном Джералд прав: вызов на Землю всегда означал нечто чрезвычайное, по крайней мере, зря тратить и время, и дорогое ракетное топливо прежний шеф не любил. Возможно, этот Крамер желает лично познакомиться с вверенным ему Батальоном.

— Сэр Чарльз Крамер, — многозначительно заметил Герцог.

— О да! Сэр Чарльз Крамер, новый шеф Ведомства Космической Безопасности, — мрачно усмехнулся Крис.

— Не следует исключать и другого варианта, — возразил Флойд. — Только на Земле «избранник судьбы» может получить Галактическую Визу.

Крис Стюарт с сомнением покачал головой.

— Галактические Визы выдают лишь в экстремальных случаях, когда в предстоящей акции предполагается задействовать либо весь состав Особого Батальона, либо большую его часть. Вы не хуже моего знаете, что в истории Батальона таких случаев насчитывается от силы два, самое большее три. Не похоже, что где-нибудь в Обозримом Космосе в данный момент складывалась ситуация, требующая экстренного вмешательства всего Батальона.

— Не спеши с выводами, Крис, — заметил Герцог. — Мы слишком долго пропадали в пограничных областях Галактики, чтобы верно оценивать нынешнюю ситуацию здесь, на Земле. Три года, согласись, немалый срок.

Стюарт пожал плечами и ничего не ответил. Их было пятеро в салоне вместительного «паккарда». Крис Стюарт — признанный лидер с насмешливыми серыми глазами и железным характером; Джералд Волк — убежденный анархист-любитель, страстный поклонник князя Петра Кропоткина, отмеченный печатью непреходящего изумления на худом лице лже-аскета; Флойд О'Дарр — язвительный рыжеволосый ирландец, составляющий с Волком неразлучный дуэт и до посинения готовый спорить с последним по самому ничтожному поводу; Филипп де Клиссон, или Герцог — гордый потомок древнего нормандского рода, обладатель неоспоримого права на ношение золотой герцогской короны де Клиссонов и готовый отстаивать честь славного рода со шпагой, бластером или гамма-излучателем в руках; и наконец, Коротышка Марк — флегматичный гигант шести с половиной футов ростом, предпочитающий крепкий здоровый сон трепотне, зубоскальству и словесным перепалкам, которым зачастую предавалась остальная четверка.

Помимо многолетней дружбы, всех пятерых связывала служба в Особом Батальоне Ведомства Космической Безопасности — том самом Батальоне, о котором издавна ходили легенды и слагались удивительные мифы. Круг проблем, возложенных на батальон, был весьма и весьма широк. Согласно специальной ведомственной инструкции, этот круг очерчивал целый набор так называемых «нестандартных критических ситуаций», на локализацию и возможную ликвидацию которых и была направлена деятельность этого необычного полувоенного формирования. Что именно подразумевалось под «нестандартными критическими ситуациями», никто толком не знал — никто, кроме самого шефа ВКБ. Никакие ведомственные инструкции не способны были пролить свет на три магические слова, интерпретировать которые мог себе позволить лишь глава упомянутого Ведомства. Что он, собственно, и делал весьма успешно, вкладывая в эту расплывчатую формулу вполне определенный, конкретный смысл.

Давно уже канули в прошлое те благословенные времена, когда Особый Батальон укомплектовывался исключительно из парней, именуемых расхожим словечком «супермен». Летели годы, сменялись десятилетия, становилось шире, многограннее, объемнее само понятие «нестандартных критических ситуаций» — сменились и акценты у требований, налагаемых на кандидатов в Батальон. Центнеры стальных мускулов, молниеносная реакция, универсальное владение любым видом оружия — весь этот «джентльменский набор» вдруг признан был недостаточным для решения специфических задач ОБ ВКБ. И тогда на смену туповатым костоломам и пресловутым суперменам пришло новое поколение — поколение интеллектуалов. Союз крепкого тела и ясного ума не замедлил сказаться самым благоприятным образом на деятельности всего Ведомства.

Следует отдать должное отчаянным парням из Особого Батальона — они работали безупречно. Бесспорно, этому способствовал не только жесткий отбор кандидатов, производимый специальной ведомственной комиссией, но и высокие «гонорары» — так именовали в Ведомстве плату за свои труды сами исполнители, с полным на то основанием считая свою работу истинным искусством.

Их нарекли «избранниками судьбы» — то ли в насмешку, то ли боготворя…

Пятерка «избранников судьбы» из группы Криса Стюарта — а таких групп в Батальоне насчитывалось более четырех десятков — являла собой крепкое содружество тех самых отважных сорви-голов, которые в буквальном смысле были цветом нового поколения космических разведчиков. Каждый член группы имел отличный послужной список — «отличный» в свете тех критериев, которыми обычно руководствовалось в своих действиях Ведомство Космической Безопасности и которые зачастую сильно отличались от критериев господствующей в общества морали. Крис Стюарт с десяток лет прослужил в межгалактических «зеленых беретах» в районе Скопления Прокаженных Бедуинов; Флойд О'Дарр прошел прекрасную боевую выучку в отрядах ирландских боевиков, затем, преследуемый правосудием, канул в безбрежные просторы Обозримого Космоса, откуда доносились порой фантастические слухи об отчаянном рыжем контрабандисте и его дерзких сотоварищах; подвиги Джералда Волка были чисто земными и ограничивались безупречной службой в Иностранном Легионе; Филипп де Клиссон, как истинный аристократ, слыл едва ли не лучшим охотником за двуглавыми бурыми львами-оборотнями в саваннах Малой Бездны и шестимерными саблезубыми кроликами-людоедами на призрачном астероиде У-Му-ТуруЛай-35, что в созвездии Кривоногих Обезьян. Что же касается Коротышки Марка, то в течение семи лет он был признанным королем профессионального марсианского ринга. Правда, бокс ему пришлось оставить: за нанесенное рефери оскорбление он был бессрочно дисквалифицирован. «Швырнул я этого продажного подонка за канат, — оправдывался потом Марк перед ухмыляющимися друзьями, — так ведь за дело же! Заявил, мерзавец, что я под допингом…» Лишь близкие друзья его знали, что понятия чести, тем более чести спортивной, всегда были для флегматичного экс-боксера превыше всего. Допинг и Коротышка Марк были понятиями несовместимыми.

Потом судьба свела их воедино — они стали ее «избранниками»…

Свинцовая мгла нависла над шоссе, воздух был густым и липким, словно кисель, едкий пот стекал по их лицам, шеям, рукам…

— Говорят, этот Крамер никогда не снимает темных очков, — сказал Флойд. — Даже в постели.

— Не имел удовольствия лицезреть его в постели, — ответил Стюарт, — как, впрочем, и в иной, менее интимной обстановке. Но ручаюсь, скоро нам такая честь выпадет.

— Что, заглянуть к нему в постель? — Флойд скорчил брезгливую гримасу.

— Вряд ли он допустит тебя в свою спальню, — ухмыльнулся Джералд Волк. — Но ты не теряй надежды, дружище Флойд, если твоя рыжая шевелюра придется шефу по вкусу, то у тебя появится весьма реальная возможность стать его фаворитом.

Флойда передернуло от «заманчивой» перспективы, обрисованной Волком.

— Клянусь всеми девятью кругами ада, я скорее сяду голой задницей в гигантский меркурианский муравейник!

Глаза Джералда Волка лукаво блеснули.

— Я всегда подозревал у рыжих патологическую склонность к изощренному мазохизму. Хочешь, я ударю тебя чем-нибудь тяжелым? — вкрадчиво спросил он, заглядывая приятелю в глаза. — По дружбе?

— Полегче на поворотах, идиот, — угрожающе зарычал Флойд О'Дарр. — Не забывай, что от изощренного мазохизма всего лишь шаг до не менее изощренного садизма. Я с детства любил мучить кошек и анархистов. Подолгу и с наслаждением.

— Может, высадить эту парочку вон у того перекрестка? — спросил Герцог у Криса Стюарта. — У меня уже в печенках сидят бесконечные дуэли этих болтунов.

— Пожалуй, вы правы, мсье де Клиссон, — в тон ему ответил Крис Стюарт, — этим двум петухам не мешало бы прошвырнуться пешком. Уверен, Коротышка Марк поможет им выйти.

Он демонстративно притормозил у перекрестка.

— Эй, Марк, проснись! — тряхнул спящего гиганта Герцог. — Пора тебе малость поразмяться.

— А? Что? — спросонья заворчал Коротышка Марк.

— Погоди, Герцог, — взмолился Флойд, с опаской поглядывая на экс-боксера, — не буди этого буйвола. Клянусь копытом бешенного бизона, я осознал, раскаялся и чертовски сожалею, что сцепился с этим болва…

— С кем, с кем? — угрожающе переспросил Джералд.

— С самым выдающимся анархистом во всем Обозримом Космосе. Виват Джерри Волку!

— Раскаяние принимается, — резюмировал Герцог. — Чем ответит противная сторона?

— Несмотря на то, что противной стороне крайне противен и омерзителен рыжий цвет… — начал было Джералд.

— Сейчас я его ударю, — внятно произнес Флойд.

— …я все же готов сделать исключение, — невозмутимо продолжал Джералд, — для старика Флойда. Удивительно, но среди рыжих тоже попадаются неплохие парни. Правда, крайне редко.

— Ла-адно, — протянул Герцог, — на этот раз, ребята, вам удалось избежать справедливой кары. Что скажешь, капитан?

Крис Стюарт нажал на педаль акселератора, и мощный «паккард» рванул вперед.

— Прощены, — сказал он с видом самого Господа Бога, — но в следующий раз ничто уже не сможет помешать вам, мсье де Клиссон, разбудить Коротышку Марка. Клянусь глоткой арктурианского вампира!

Флойд О'Дарр с восхищением посмотрел на Стюарта.

— Капитан, я тебя обожаю! — воскликнул он. — Разрази меня гром, если среди твоих предков не было хоть одного ирландца!

Минут десять все пятеро хранили нейтралитет. Наконец Герцог нарушил молчание.

— Уверен, встреча с Крамером не сулит нам ничего хорошего. Может быть, кто-нибудь что-либо слышал об этом типе? Откуда он взялся? В бытность старика Гамильтона в Ведомстве о Крамере никто и слыхом ни слыхивал.

Крис Стюарт пожал плечами.

— Личность довольно-таки темная, подстать своим очкам. Для нас, простых смертных, закулисные правительственные игры всегда оставались за семью печатями. При раздаче должностей и министерских портфелей нашим мнением почему-то не интересуются.

— Потому что подобные ситуации не попадают в разряд «критических нестандартных», — усмехнулся Джералд, — и лежат вне сферы нашей компетенции.

— Пожалуй, это единственные ситуации, которые не являются «критическими нестандартными», — в тон ему ответил Герцог.

— Вот не думал, что таковые существуют, — зло проворчал Флойд.

Стюарт бросил взгляд на циферблат часов. Затем притормозил у небольшого кафе.

— До встречи с шефом осталось три часа. Я думаю, вы неплохо проведете время в этой забегаловке.

— Ты не останешься с нами? — спросил Герцог.

Стюарт покачал головой.

— Хочу повидаться с Бертом Джервисом.

— Берт Джервис? Это тот дотошный сыскник, что раскручивал дело с убийством владельца фирмы «Монт и сыновья»?

— Он самый, Филипп. Заметь, он таки раскрутил это дело, хотя оно и казалось совершенно безнадежным.

— Потому я и назвал его дотошным. Зачем он тебе понадобился, Крис?

Стюарт кивнул на лежавшую возле его сидения газету.

— Здесь все сказано.

Взгляд Герцога скользнул по газете и внезапно замер на небольшой заметке с броским заголовком «Необычная смерть сэра Роберта Гамильтона». Герцог быстро пробежал статью глазами.

— А, так этот Джервис взялся теперь за Гамильтона! — воскликнул он.

— Ему поручено расследование смерти сэра Роберта, и, я уверен, Берт докопается до истины.

— До истины? О какой истине ты говоришь?

— Ты плохо читал статью, Филипп. Берт полагает, что дело не обошлось без убийства.

Флойд округлил глаза.

— Убийство? — громким полушепотом повторил он. — Старик Гамильтон убит?

Стюарт пожал плечам.

— Я знаю не больше вашего. Потому-то я и хочу потолковать с Джервисом.

— Так он тебе все и расскажет! — усомнился Герцог.

— Поживем — увидим. В свое время мы с ним были друзьями. Надеюсь, он не забыл об этом. Я заеду за вами к шести. Толкните Марка. Мне кажется, у него начался период зимней спячки.

— Этот период у него тянется круглый год, — ухмыльнулся Джералд Волк.

Разбуженный боксер долго хлопал осоловелыми глазами, с трудом возвращаясь в мир реальности. Наконец четверо «избранников судьбы» покинули автомобиль. Коротышка Марк расправил богатырские плечи и громко хрустнул суставами.

— А быстро мы добрались, — прорычал он, прочищая горло.

— Что ты, дружище Марк, мы еще и не думали трогаться, — возразил Джералд, подмигнув Флойду.

Марк метнул в него добродушный взгляд и хлопнул приятеля по плечу. Тот едва удержался на ногах.

— Шутник ты, Джерри, — осклабился боксер.

— Да уж куда моим шуткам до твоих, Коротышка, — отозвался Джералд, потирая ушибленное плечо. — В твоих и весу-то на добрый центнер больше.

Коротышка Марк расхохотался.

— Куда это наш командир намылился? — недоуменно спросил он, провожая взглядом уносящийся «паккард».

— На аудиенцию к римскому папе, — бросил через плечо Джералд, толкая дверь в кафе.

Глава вторая

БЕРТ ДЖЕРВИС

Берт Джервис сидел в своем кабинете и тупо смотрел в пол, обильно усеянный окурками. Сквозь плотный туман сигаретного дыма лицо его казалось слепком с погребально-церемониальной маски туземцев Великого Хвоста. Пальцы левой руки выбивали мерную дробь по полированному подлокотнику кресла. Пожалуй, иных признаков жизни в этом теле заметно не было.

Таким и застал его Крис Стюарт, когда вошел в кабинет инспектора сыскной полиции. Кинув взгляд на сидящую в кресле безмолвную фигуру, он молча подошел к окну и настежь распахнул обе створки.

— Какого дьявола! — взорвался Джервис, оставаясь неподвижным.

— Я к тебе по делу, Берт, — ответил Стюарт, садясь на краешек стола и в упор глядя на инспектора.

— Стюарт? — в безжизненных глазах Джервиса вспыхнула искра интереса.

— Он самый, Берт.

— Ты не вовремя, Стюарт, мне нужно кое-что обмозговать.

— А я было решил, что ты надышался «альпассийского тумана», — усмехнулся Стюарт. — По правде говоря, видок у тебя был не из лучших.

Джервис тряхнул головой.

— Ладно, выкладывай.

— Признаться честно, я надеялся услышать кое-что от тебя.

Сигаретный туман в комнате заметно поредел. Джервис метнул в Стюарта быстрый пронизывающий взгляд.

— Об этом деле ты не услышишь от меня ни слова, — сухо произнес он.

— Но, Берт…

— Повторяю, — загремел Джервис, яростно вращая глазами, — я тебе ничего не скажу, Стюарт.

— Возможно, ты хочешь что-нибудь услышать от меня? Как никак, Гамильтон был моим шефом целых двенадцать лет.

— Нет, — упрямо мотнул головой Джервис.

— Да пошел ты к черту, старый кретин! — взорвался Крис Стюарт. — Или ты все выложишь начистоту, или я поведу собственное расследование.

Едва заметное подобие улыбки мелькнуло на губах инспектора.

— Узнаю прежнего Стюарта. — Он в упор смотрел на капитана «избранников судьбы». — Ты хочешь жить, Крис?

— Очень. Но еще больше я хочу знать правду.

— Я бы тоже хотел ее знать.

— Сообща мы докопаемся до истины, Берт. Я помогу тебе.

— Не поможешь. Да и зачем тебе это?

— Роберт Гамильтон был из тех людей, ради которых стоит кое-чем пожертвовать. Если он убит, мой долг распутать этот клубок.

— Долг? Чушь собачья… — криво усмехнулся Джервис.

— Не валяй дурака, Берт. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты стал циником.

— Я им стал, Стюарт.

— Так ты расскажешь мне о Гамильтоне?

— Я не хочу потерять единственного друга.

— Ты потеряешь его, если промолчишь.

— Психологическая обработка, да? Ты прекрасно ее провел, Стюарт. Я сдаюсь. Но с этого момента я не дам за твою жизнь и ломаного гроша.

— А как же ты, Берт?

— Я давно уже обречен, — безнадежно махнул рукой Джервис и понизил голос до шепота: — Слушай же.

— В чем дело, Берт? Эти стены имеют уши?

— Стены? Не-ет, Стюарт. — В глазах инспектора вспыхнул какой-то странный огонь. — Стены — это слишком примитивно. — Он провел руками перед глазами, словно ощупывая что-то невидимое. — Сам воздух — одно большое ухо… возможно…

Стюарт внимательно посмотрел на Джервиса. От того не ускользнул взгляд капитана. Он снова усмехнулся.

— Ты решил, что я спятил, не правда ли? — Джервис уставился на свои руки. — Будь я верующим, я бы молил Бога, чтобы это так и было. Но спятил не я, Стюарт…

— У меня нет времени исповедывать тебя, Берт, — нетерпеливо прервал его Стюарт. — Мне нужны факты.

— Факты. Гм… У меня нет фактов.

— Нет фактов? — Брови Стюарта удивленно взметнулись вверх. — Ты же утверждаешь, что Гамильтон убит!

— Он убит, — убежденно произнес Джервис, — и это единственный факт, которым я располагаю.

— Откуда такая уверенность?

Джервис с минуту молчал. Когда он заговорил снова, в голосе его звучал металл.

— Роберт Гамильтон найден мертвым в собственном кабинете неделю назад. Опрос возможных свидетелей ничего не дал: никто ничего не видел, не слышал, не знает и знать не желает. Каждый забился в свою нору и боится оттуда нос высунуть. — Джервис зло сплюнул на пол. — Теперь-то мне известно, что они действительно ничего не знают. Единственная, кто смог немного пролить свет на истину, была Джейн Гросби, личный секретарь Роберта Гамильтона. В течение того злополучного дня, утверждает она, в кабинет к шефу никто не входил и никто из него не выходил. Она же и была последней, кто видел его в живых, и именно она чуть позже обнаружила труп. Я тщательно обследовал кабинет и приемную и пришел к выводу, что ни одна живая душа, действительно, не смогла бы проникнуть к сэру Роберту без ведома секретаря. Джейн Гросби же я склонен верить. Далее, никаких следов явного насилия или других следов насильственной смерти на теле твоего шефа не обнаружено.

— И тем не менее ты утверждаешь, что Роберт Гамильтон убит!

— И останусь при своем убеждении даже под страхом смертной казни, — твердо произнес Джервис.

— Откуда такая уверенность, Берт?

Джервис вынул из пачки сигарету и закурил. Пальцы его слегка подрагивали от волнения.

— Бытует такое выражение: естественная смерть, — продолжал он. — Считается, что естественной смертью человек умирает либо от какой-нибудь болезни, либо просто от старости. Организм изношен до предела — и все, баста. Напротив, смерть от руки маньяка, упавшего на голову кирпича или луча бластера принято называть неестественной, ибо причина ее как бы привнесена извне. Все это чушь! Я всегда придерживался взгляда, что всякая смерть естественна, поскольку вызывается необратимыми процессами внутри организма. Смерть наступает не от ножа убийцы, а от остановки сердца, нож лишь включает механизм смерти, рождает ту причину, которая в конце концов приводит к летальному исходу. Аналогичным образом действует и вирус. Разница здесь лишь в скорости процессов, суть же их одна: некие необратимые изменения в естественном функционировании организма. Смерть всегда естественна, ибо ее вызывают естественные причины. Так я думал до недавнего времени. Результаты вскрытия тела Роберта Гамильтона коренным образом изменили мои воззрения на смерть. Я пришел к парадоксальному выводу: смерть не всегда бывает естественной. Неестественной я называю такую смерть, для наступления которой не имеется очевидных причин. Такова смерть Роберта Гамильтона. Его организм полностью работоспособен, и хотя хорошим здоровьем он не отличался, все органы его накануне смерти функционировали нормально. Смерть от болезни, даже внезапной, исключается, на том же основании следует исключить и известные виды насильственной смерти, как то: смерть от яда, пули, ножа, электрического тока и так далее. Суть парадокса в том, что Гамильтон не должен был умереть, смерти как таковой не было.

— Однако он мертв, — заметил Стюарт.

— Сейчас он безусловно мертв, а тогда… Тогда его организм просто перестал функционировать, без видимых на то причин. Словно кончился завод часов — стоит их лишь завести, как они пойдут вновь. Медицинские эксперты считают, что подоспей помощь вовремя, тело можно было бы реанимировать.

— Но как все это увязать с убийством, Берт? — пожал плечами Стюарт.

— Неужели ты до сих пор не понял? — Джервис закурил вторую сигарету. — Поскольку Роберт Гамильтон мертв — а то что он мертв, не вызывает никаких сомнений — должна, понимаешь, должна существовать причина, вызвавшая смерть. Иначе мы дойдем до абсурда или до клиники для умалишенных. У смерти всегда должна быть причина, и если мы не знаем этой причины, это еще не значит, что ее нет вовсе. Я назвал смерть Роберта Гамильтона неестественной, так как не существует ни одной из известных естественных причин, способных ее вызвать.

— А страх? Он мог умереть от внезапного испуга.

— Содержание адреналина в крови Гамильтона было не только выше, но даже несколько ниже нормы. Нет, испуг отпадает. Повторяю, Стюарт, естественные причины приходится исключить, и с ними вместе болезнь, старость, обычные способы убийства.

— Стало быть, есть еще и необычные?

— Вот именно. Роберт Гамильтон убит неведомым нам способом, в обход обычным законам природы. Потому я и называю его смерть неестественной. Он не должен был умереть — если исходить из устоявшихся представлений о смерти и причинах, ее вызывающих. Но он все-таки умер.

В помещении воцарилась гнетущая тишина. Крис Стюарт с трудом переваривал услышанное.

— Ты убедил меня, Берт, — наконец сказал он. — Роберт Гамильтон убит. Осталось совсем немного — отыскать убийцу. Ты что-нибудь предпринял на этом пути?

Джервис усмехнулся и выпустил кольцо дыма.

— Я никогда не охотился за призраками, Стюарт. Но что-то говорит мне, что призрак уже начал охоту за мной. — Он как-то странно посмотрел на Стюарта и добавил чуть слышно: — И за тобой, старина Крис. Очень жаль, что я наболтал тебе лишнего.

Стюарт пожал плечами.

— Признаюсь, я не вижу причин для беспокойства.

— Оно и к лучшему, Стюарт. Ты слишком долго не был на Земле.

Джервис тяжело поднялся с кресла и подошел к окну.

Тусклый сумеречный свет струился в распахнутое окно. Воздух был тяжелым, мутным, пыльным, лишенным движения и жизни. Серое свинцовое небо давило на город, вершины небоскребов тонули в гигантском море низко нависших туч. Что-то зловещее чудилось в этом безмолвии небесной стихии, словно ждущей своего часа, чтобы низринуться на землю и затопить ее вязкой киселеобразной массой.

— Как тебе вид из окна, Стюарт? Неплох, не правда ли? Особенно если учесть, что сейчас начало июля.

Стюарт подошел к инспектору.

— Мерзкая погода. И давно это началось?

— Два месяца. Обложило всю планету за одну ночь. Метеорологи так и не смогли докопаться до сути этого явления.

Стюарт задумчиво потер подбородок.

— Мы едва пробились сквозь атмосферу на своем «Скитальце», — сказал он. — Меня чуть было не вывернуло наизнанку от вибрации.

— Ты что-нибудь слышал о Мраке?

Голос Джервиса слегка дрогнул от напряжения, хотя внешне он оставался спокойным и невозмутимым. Стюарт внимательно посмотрел на него.

— Я ничего не слышал о Мраке, — внятно произнес он. — Это как-то связано со смертью Роберта Гамильтона?

Берт Джервис резко обернулся. Глаза его пылали каким-то странным огнем.

— Запомни, Стюарт, — сухо проговорил он, — ты мне этого вопроса не задавал.

— Но, Берт…

— Ты не задавал, а я не слышал его. Понял?

— Погоди, Берт…

— Понял?! — рявкнул Джервис, хватая Стюарта за ворот куртки и с силой притягивая его к себе.

— Иди ты к дьяволу! — крикнул тот, вырываясь. — Может быть, ты мне все-таки объяснишь, что все это значит?

Джервис отступил на шаг и в упор посмотрел на друга.

— Ты уже узнал достаточно, чтобы последовать за Робертом Гамильтоном. — Голос его звучал глухо, безжизненно.

— Тем более ты не должен от меня ничего скрывать! — с жаром напирал на Джервиса Стюарт.

Инспектор колебался. Случайно взгляд его упал на часы.

— Поздно, Стюарт. Поговорим в следующий раз. Скоро шесть. Тебе нужно идти, Крамер не любит ждать.

— Откуда ты знаешь?

Искреннее удивление Криса Стюарта не осталось без должного ответа. Джервис захохотал.

— Ты забыл, приятель, что перед тобой сам Берт Джервис, великий сыщик Вселенной! Кстати, твоя группа — не единственная, вызванная на Землю. Крамер собрал здесь весь Батальон.

— Черт побери! — воскликнул Стюарт. — Бьюсь об заклад, тебе наверняка известно, зачем Крамер собрал нас!

Выражение лица Джервиса резко изменилось.

— А вот об этом пусть тебе скажет сам Крамер.

«Он знает», — решил Стюарт.

— Помни о Мраке, — шепнул Джервис ему в самое ухо, крепко стиснул руку и вытолкнул за дверь кабинета.

Глава третья

ЧАРЛЬЗ КРАМЕР

Вход в здание Ведомства Космической Безопасности охраняли два часовых в серых мундирах и темных очках. Тщательно проверив пропуска, они позволили группе Стюарта войти.

В просторном вестибюле они столкнулись с лифтером. Тот тоже был в темных очках.

— Да что у них здесь, повальная эпидемия какой-то глазной болезни? — недоуменно прошептал Флойд, озираясь.

Скоростной лифт доставил их на нужный этаж. Два-три сотрудника Ведомства, встретившиеся им по пути в кабинет шефа, стремительно прошмыгнули мимо, неся на своих потных носах массивные темные очки.

— Ни дать, ни взять, гаитянские тонтон-макуты Папаши Дока! — воскликнул Герцог.

— Кто-кто? — не понял Флойд.

— Тонтон-макуты. Имеют какое-то отношение к древней истории Карибского бассейна. Что-то вроде тайной полиции тамошнего диктатора. Всегда ходили в темных очках.

В приемной их встретила худая, словно пересушенная вобла, секретарша с впалыми щеками. В очках. Темных.

— Сэр Крамер ждет вас, господа, — деревянным голосом произнесла она.

Еще совсем недавно за этим самым столом сидела веселая хохотушка Джейн Гросби. Ее же преемница походила на постящуюся монашенку-аскетку.

Крис Стюарт в сопровождении своей группы проследовал в кабинет шефа.

Несмотря на пасмурный день, жалюзи на окнах были опущены. В кабинете царил полумрак, тускло светилась лишь настольная лампа. Крамер стоял у окна, спиной к вошедшим; не обернулся он и на звук их шагов. Это был плотный коренастый человек в строгом темном костюме. Большего Крис и его друзья рассмотреть не смогли — их глаза еще не привыкли к подвальному освещению кабинета шефа ВКБ.

— Вы заставляете себя ждать, господа, — резко произнес Крамер. — Думаю, в обмене любезностями нет необходимости. Приступим сразу к делу.

Он продолжал стоять к ним спиной. На лицах «избранников судьбы» отразилось недоумение. Шеф даже не предложил им сесть.

— Я не уверен, что вы справитесь с предстоящим заданием, — продолжал Крамер ледяным тоном, — но в данном случае инициатива исходит не от меня: я выполняю лишь распоряжение Совета Семи. Тщательное изучение ваших досье, господа, привело меня к мысли, что вы, Стюарт, и ваша группа, являетесь лучшими специалистами по нестандартным критическим ситуациям. — В голосе его прозвучала откровенная насмешка.

— У сэра Роберта Гамильтона не было претензий к нашей группе, — с достоинством ответил Крис Стюарт. — Мы всегда честно выполняли свой долг.

— Мне это известно, — отрезал Крамер. — Потому я и остановил свой выбор на вас, господа.

Он помолчал несколько минут, потом вдруг резко повернулся. Большая половина лица его оказалась скрытой за темными очками.

— Вы возглавите Батальон, Стюарт. Вы и ваша группа. Весь состав Батальона уже проинформирован о предстоящей операции. Завтра вам надлежит вылететь в Гонолулу.

«Избранники судьбы» переглянулись. Начало было многообещающим. Экстренный вылет в Гонолулу мог означать только одно: выдачу Галактических Виз. Намечалось что-то грандиозное.

Крамер замер, словно перед броском, темные стекла очков его устремились на Стюарта.

— Что вам известно о Мраке? — спросил он ледяным тоном.

Стюарт вздрогнул. Тот же вопрос час назад задал ему Берт Джервис.

— О Мраке? — Флойд переглянулся с Джералдом и пожал плечами.

— Да, о Мраке, — повысил голос шеф. — И не имейте эту дурацкую привычку переспрашивать.

— Ничего, — за всех ответил Стюарт.

Крамер снова повернулся к ним спиной. Похоже, он остался доволен ответом капитана.