- Да-да-да, что ты там шептал об окладе? Работенка-то грязноватая и не без риска,
      - Деньги хорошие, я обещаю. А еще квартира, машина - все за казенный счет. Да что там, - Надеждин махнул рукой досадливо. - Сам бы пошел должность не позволяет. И засвечен я в городе.
      - А все же я должен основательно обмозговать.
      - Мозгуй, - Надеждин поднялся и достал бумажник. - Вот мой телефон, позвонишь завтра часикам к двадцати. Скажешь "да" -договоримс о встрече, а если "нет" - считай, что никакого разговора не было. Это сто тысяч - чтоб мозговалось легче, но напиваться не советую.
      Вечером следующего дня Мелешко позвонил и сказал: "да", а еще через день Надеждин повез его на смотрины к самому Федоту Федотовичу Груберу.
      3
      Федота Федотовича Грубера, старейшего инспектора в Южанском МУРе, многолетний - со времен расказачивания и аж до времен "борьбы с космополитизмом" - начгормил Ефим Аронович Гольдман характеризовал так: "ходячий антиквариат, отец российских филеров и вообще - редкое мурло".
      "Мурло" в лексиконе Гольдмана означало величайшую похвалу, а уж кто-кто, а Ефим Аронович на всякие словопочитания был еще более скуп, чем на деньги.
      Свою блистательную карьеру Грубер начал еще в золотые времена "величайшего гения и вождя", но, к чести своей, политикой никогда не занимался и работал исключительно с уголовщиной. Правда, как знать, предложили бы перейти на работу в НКВД - и куда бы делся? Но не предложили, милицейский бог помиловал, пекся всетаки о ценных кадрах.
      Дело свое Федот Федотович знал. Был строг, иногда крут, но справедлив. Короче, доработал до положенной пенсии в почете и уважении. И "блатные" уважали и побаивались. Мог бы и еще работать - с места никто не гнал, - да только никак Грубер не мог принять новых веяний. Вот раньше как бывало: мог накрутить срок на полную катушку, а мог и скостить. Только по совести: я к тебе по-людски, и ты не гоношись. А вот как можно скостить или, более того, вообще замять дело за взятку, этого Федот Федотович так и не понял. Не мог брать деньги - и все тут. А такая манера в последние, перестроечные годы в Южане ком утро, мягко говоря, вышла из моды.
      А окончательно подкосило старика вот что:
      раньше раскрутил дело, передал в прокуратуру - и подследственный сел, и причем на тот срок, который ты ему накрутил. А тут что стало получаться: бился ты, старался, работал, а глянь - суд дело прикрыл, понятно, по какой причине, и твой подопечный как ни в чем не бывало болтается на свободе, да еще тебе и перо в бок сулит. Этого Федот Федотович стерпеть не мог. Плюнул на все и ушел на заслуженный отдых.
      Никто и не прогонял, и не удерживал. А в мире компьютеров за помощью к голове Грубера обращались все реже и реже. А тут еще и техника видеокамеры, миниатюрные телепередатчики да подслушивающая аппаратура с дистанционным управлением... Все это не для старика с профессиональным геморроем и больными ногами.
      Надеждин знал Грубера еще со студенческих лет. Бывал Федот Федотович в их доме тогда частенько - с отцом Сергея дружили они еще с сороковых послевоенных. И Сергей наведывался к старому детективу: поучиться уму-разуму, да и просто поболтать. А слушать Федота Федотовича было сущее удовольствие.
      Обитал Грубер вместе с племянником в дачном поселке, в пригороде. Туда-то и привез Надеждин новоиспеченного детектива Алексея Мелешко.
      Старик встретил гостей радушно. Засуетился, за руки потащил в дом, хотя гости не особо и упирались. Тарахтел без умолку:
      - Проходите, проходите, вот сюда. Смелей, молодой человек, - это к Алексею. - Вы ж не в синагоге. (Федот Федотович, потомок обрусевших немцев, любил поиграть в домовитого местечкового еврея.) Вот здесь присаживайтесь. А я тут совершенно закис в одиночестве. Вот стоит бочонок винца, собственного производства, еще прошлого урожая, так выпить не с кем.
      Грубер исчез где-то в глубине своих апартаментов, но вскоре появился с графином в одной руке и с вазочкой, наполненной чудными персиками, в другой. Выставил из старинного дубового буфета на стол пузатые хрустальные бокалы. Темно-красная струя из графина матово сверкнула и аппетитно застыла в бокалах.
      Надеждин взял бокал, погрел в руках и с видом знатока пригубил. Закатил глаза:
      - У... Букет бесподобен... Просто класс...
      Алексей с самой серьезной миной скопировал Сергея, только в глубине его глаз резвились смешливые бесенята.
      Старик, настороженно и ревниво следивший за манипуляциями Надеждина, расплылся в довольной улыбке, но тотчас сердито фыркнул:
      - Тоже мне: "класс"... Не то, Сереженька, не то... Вино - оно как сказка: у каждого рассказчика по-разному выходит. Вот дед мой, тот действительно делал класс, а я... Но неплохое, просто неплохое. Только... - Федот Федотович вдруг пригорюнился, - вину нужна задушевная беседа, обстановка эдакая, - покрутил неопределенно пальцами над головой. Обстановка, положим, есть, а вот собеседники... увы... Спасибо, хоть вы, Сережа, наведываетесь иногда.
      - Федот Федотович, - оживился Надеждин, - а я ведь специально по этому поводу и заехал.
      Грубер удивленно шевельнул бровями.
      - Да, - невозмутимо продолжал Надеждин. - Хочу предоставить в полное ваше распоряжение собеседника месяца эдак на три, если вы не против.
      - Против? Против собеседника? Сережа, не валяйте дурака.
      - Видите ли, Федот Федотович, хочу приставить к вам ученика. На полный пансион. Плата за обучение вперед.
      - Этого? - Грубер бесцеремонно ткнул пальцем в Алексея. - А чему я его должен обучить?
      - Ну... Всему тому, что нужно профессиональному сыскарю.
      - За три месяца? Сережа! За три месяца научить этого юношу тому, что пытаются постичь годами, но так и умирают болванами? Если б вы, Сережа, предложили мне за этот срок построить космический корабль, я взялся бы с большим энтузиазмом.
      - Я же не прошу вас сделать из него второго Грубера, но некое подобие слепить вы можете, и только вы.
      - И именно подобие. Добавлю - жалкое, - Грубер расхохотался, вложив в смех весь сарказм, на который был способен.
      - К тому же я привел не какого-нибудь оболтуса, а человека замечательных способностей, - гнул свое Надеждин.
      Грубер вскочил, встал напротив Алексея и вопросительно уставился на него. Мелешко выкатил глаза и придал своей физиономии наивозможно глупый вид.
      - Гм... По его внешности об этих способностях судить трудно.
      - То-то и оно, - радостно вспыхнул Надеждин. - Внешность самая заурядная, а голова золотая.
      - Да? А хотел бы я знать, во сколько же вы оцениваете мои труды?
      - Ну... тысяч триста в месяц, плюс суточные на содержание. Много, конечно, не обещаю. Деликатесами можете не баловать. Зато какой благодарный слушатель и собеседник!
      - А телесные наказания применять можно? - вкрадчиво поинтересовался Грубер.
      - Сколько угодно - лишь бы это не отразилось на его рассудочной деятельности.
      - Э! - впервые за все время подал голос Мелешко. - На это я не согласен.
      - Ого! Оно умеет разговаривать, - иронично хмыкнул Грубер.
      - Я могу еще и по шее надавать, не посмотрю и на седины, - взбеленился Алексей.
      - Ну-ка, ну-ка, попробуй, - Грубер неожиданно подскочил к нему вплотную и воинственно выпятил грудь. Вид сухонького, маленького старичка, задирающего коренастого верзилу, мог вызвать только смех и энергичное покручивание пальцем у виска. Но Надеждин прекрасно знал способности Грубера - и потому притих в ожидании развязки.
      - Да идите вы, - отмахнулся Алексей, остывая. - Я просто так сказал, без задней мысли.
      - Мужчина ничего не должен говорить просто так, - назидательно произнес Грубер. - Вот и прошу - дайте мне по шее. Ну!
      За Мелешко, как оказалось, числилось еще одно достоинство: его никогда не приходилось упрашивать дважды. Он упруго вскочил на ноги и попытался сцапать Федота Федотовича за шиворот.
      Не тут-то было: жилистая ручка Грубера описала дугу и перехватила кисть противника на полпути.
      Цепкие пальцы вцепились Алексею в запястье, рывок и... Мелешко словно переломился напополам. Комнату огласил истошный вопль, за которым последовал блестящий набор матерных ругательств. Алексей рухнул на потертый коврик, притиснув пострадавшую конечность к животу, а Федот Федотович сменил воинственную позу на нравоучительную.
      - Урок первый. Джиу-джитсу, - провозгласил он, устремив указующий перст к потолку. - Профессиональная борьба старых филеров еще с дореволюционных времен. Все эти карате, дзюдо по сравнению с ней - детские забавы. Джиу-джитсу - наука убивать и парализовывать без значительных усилий. Только ловкость, реакция и знание. Что ж, - Грубер подмигнул Надеждину, беру молодца в науку, так и быть.
      - О! Федот Федотович! - Надеждин прижал руку к сердцу. - Кроме вас, мне и надеяться не на кого. Да, только одна маленькая просьба...
      - ?
      - Об этом ученике никто не должен знать.
      Никто - понимаете?
      - Сережа! Вы что, держите меня за идиота? - вспылил Грубер. - Сначала вы приводите ко мне молодого человека, которого я... я, знающий и рожи, и способности всех деятелей вашего аппарата от сержанта до начальника, и во сне раньше не видел. Приводите, просите обучить за три месяца и платите за это. А потом излагаете просьбу, которую я нахожу бестактной.
      - Но почему? - изумился Надеждин.
      - Почему? - лукаво прищурился Федот Федотович. - Ты думаешь, что я старый кретин? Что я не понимаю, к чему эта возня? Тебе нужен тайный агент! А ты, Сережа, просто неблагодарный щенок. Проваливай и приходи через три месяца - посмотришь, на что способен старик Грубер. Да!
      Не забудь прислать ему штаны поприличнее и дюжину исподнего. Ты еще здесь?
      До конца назначенного срока Сергей, конечно, не выдержал. К старику он, из чистого любопытства, наведался через месяц. Во дворе его никто не встретил. Надеждин на цыпочках подкрался к приоткрытой двери гостиной, откуда доносился хрипловатый басок Грубера. Судя по всему, старик читал лекцию.
      О! Что то была за лекция! Убери из нее некоторые словесные излишества она бы украсила и университетскую аудиторию.
      - Некоторые слюнтяи, - раздраженно вычитывал Федот Федотович, полагают, что клиента можно вести из автомобиля. Должен заметить:
      ничто так не привлекает внимания, как вид двух или трех баранов в салоне машины с видом жидов на богомолье. Запомни! Ты всегда должен быть где-то рядом с клиентом, чтобы видеть каждое движение его рук, ног, глаз. Особенно глаза! Рожа Профессионала ничего не выражает, а вот глаза...
      О! Глаза всегда выдадут объект его внимания. Но!
      Запомни: никогда ни на кого не смотри прямо.
      Клиента ты должен видеть боковым, периферическим зрением, а это великое искусство. Твои глаза не должны бегать, как у сопляка, обожравшегося зеленых абрикосов. Бегающий взгляд характерен для бездарных сексотов, воришек и барыг [Барыга - скупщик краденого (блатн.)].
      Твое внимание должно быть якобы нацелено на какой-нибудь предмет. Некоторые идиоты избирают таким объектом муху на потолке. Дурацкий трюк и газета. Лучше всего - красивая баба, на нее можно глядеть до бесконечности, можно и пофлиртовать. А все это время твой мозг и твои глаза должны быть нацелены только на клиента.
      Федот Федотович выдержал достойную паузу.
      - Итак! О своем клиенте ты должен знать все, выяснить заранее его повадки и привычки, его психологию понять, вкусы. Как? Ха... Вспомни дедуктивный метод. Одежда, прическа, ботинки, духи, часы. Все это указатели, и просчитывать их твоя голова должна не хуже компьютера. Но о приметах и их трактовке поговорим позже. Зачем тебе сейчас такое знание? А затем, что ты должен опережать своего клиента, предугадывать его действия. Ты должен догадываться, когда он повернет голову, когда перейдет улицу, перед какой витриной или киоском остановится. Это чертовски трудно, особенно когда работаешь один.
      Еще одна важная деталь - город, в котором работаешь, ты должен знать, как прыщик на носу.
      И не просто - где какая улица, это таксисту надо.
      А филер должен знать: в каком тупике мусорный ящик без крышки, в каком киоске торгует армянин с откушенным ухом, в каком переулке тебе на голову выльют ведро помоев и где ты свалишьс в канаву. Уж и не говорю о проходных дворах и подъездах, подвалах и чердаках - тут твое рабочее место. В самом захудалом бордельчике ты должен быть своим парнем, но упаси Господи переиграть или нахально лезть с вопросами. Запомни: будут считать за своего и уважать - сами все расскажут.
      Язык был и остается главным врагом человечества, нужно только уметь этот язык развязать.
      Ух... - Грубер утер пот и сокрушенно вздохнул. - Раньше-то было проще... А теперь - понастроили домов, жителей миллион... Однако на сегодня теории хватит. Эй! Сережа! Хватит торчать под дверью! Заходи!
      Надеждин вздрогнул от неожиданности и шагнул в гостиную.
      - Да, Федот Федотович! Вижу, всерьез взялись за моего протеже, Надеждин сердечно пожал сухую ладошку "последнего из детективов".
      Задержал на секунду тяжелую лапу Алексея, оглядел внимательно. Алексей широко осклабился и больно стиснул руку Сергея. - Полегче, деточка, сморщился Сергей. - Ну что, Федот Федотович, будет из парня толк?
      - А!.. - пренебрежительно отмахнулся Грубер. - Поработай я с ним годочков десять, может, и получилось бы что. А так... сертификат с полуфабрикатом, но память у мерзавца феноменальная - этого не отнимешь. И рожа неброская. Э!
      Лешка! Да ты чего расселся? Ну-ка, сгоняй в поселок за пивком, да бычков вяленых у Фимки прихвати. Давай - мухой.
      Алексей, видимо, привык уже к подобному обращению и без лишних споров удалился. Сергей хотел было завязать светскую беседу, да Грубер неожиданно исчез вслед за своим учеником.
      Надеждин только пожал плечами, затем скинул пиджачок, пододвинул к креслу стул и принял позу "отдыхающего янки". В его распоряжении был еще часик свободного времени, и такое его препровождение Сергея вполне устраивало.
      Запыхавшийся Грубер материализовался в гостиной через полчаса. С ходу плюхнулся на аляповатый диванчик, сложил руки на коленях и застыл с видом авиапассажира перед вылетом.
      Еще через пару минут в комнату, насвистывая, протопал Алексей и принялся деловито выгружать на стол из пакета пивные бутылки, буханку хлеба и сушеных бычков в связке.
      - И где это тебя так долго черти носили? - сурово вопросил старый детектив. - Опять со Светкой-кассиршей лясы точил? И она тебя на стольник обсчитала, как всегда? А... виноват... на Чапаева ты чуть не набил морду мудаку на иномарке, который, припарковываясь, обляпал теб грязью?
      - Да, Федот Федотович, - кротко признал Алексей, - грязью из той самой лужи, в которую вы нечаянно угодили, когда перебегали дорогу.
      Надеждин разразился таким громовым хохотом, что племянник Грубера на улице вздрогнул, проснулся и даже неимоверным усилием воли попытался сесть в своем гамаке. Однако это ему не удалось.
      - Значит, вы следили друг за другом, - сквозь смех выдавил Надеждин. Вот так цирк.
      - Цирк, Сереженька, в ночном кабаре Михаила Давидовича, - сердито насупился Грубер, - а здесь процесс обучения, и лично я не нахожу повода для вашего ржания.
      - Да, конечно, Федот Федотович, - все еще всхлипывая, повинился Сергей. - Но согласитесь: этот, с вашего позволения, сопляк обставил вас по всем статьям.
      - Ладно, ладно, - проворчал Грубер примирительно. - Я действительно промочил ноги в этой проклятой луже - и плох тот ученик, который не превзошел своего учителя. А знаешь, Сережа, мне ведь жалко будет расставаться с Алексеем.
      Может... - Грубер замялся, - продлить курс учебы, ну... на год хотя бы... А?
      - С удовольствием, но... - Надеждин развел руками. - Впрочем, я ведь вас не разлучаю.
      Федот Федотович в ответ лишь сокрушенно вздохнул и пошел менять носки.
      ...В конце октября, после еженедельного совещания в кабинете начальника Управления, Надеждин умышленно замешкался. На вопросительный взгляд шефа пояснил коротко:
      - Прошу пятнадцать минут, Александр Фомич.
      - О, ради Бога, - развел руками Горский. - Я уделю тебе целых двадцать. Ну что мнешься?
      Садись, выкладывай, можно курить.
      - А дело вот какое. У меня в отделе две вакантные офицерские должности. Есть на одну подходящая кандидатура.
      - Так в чем загвоздка? Оформляй - на это и не нужно моего разрешения. Я ведь даже разрешил тебе брать людей из других отделов по усмотрению.
      - Понимаете... У него нет звания и образование - десять классов плюс армия.
      - Ну... тоже не беда... Если человек толковый, закончит параллельно школу милиции заочно.
      Одной звездочки ему хватит. При нынешнем дефиците кадров все можно.
      - Спасибо. Но главная просьба даже не в этом.
      - Очередной прожект? - прищурился Горский.
      - В самую "десятку" попали, Александр Фомич, - развел руками Надеждин. - Только не прожект, а, я бы сказал, эксперимент.
      - Ох, не нравятся мне твои эксперименты, - покачал головой Горский. Верней, не вижу пока конкретных результатов.
      - Пока...
      - Надеюсь... Ну, выкладывай.
      - Мне нужен особый сотрудник, - подалс вперед Надеждин, - секретный. Не будет у него в подчинении людей, работа совершенно автономная. Он не должен появляться в Управлении, и, главное, никто, кроме меня, не должен знать его лично. Ну... через отдел кадров, конечно, проведем, но без фото, без личного дела. Задания будет получать только от меня, и никаких отчетов, рапортов. Эдакий "блуждающий форвард". Понимаете, что я имею в виду?
      Горский встал, подошел к окну. Минуту стоял в раздумье, спиной к Надеждину. Наконец покачался на носках и протянул:
      - Идею не назовешь свежей и оригинальной.
      У наших коллег из службы безопасности ба-алыиой опыт. Но в системе МВД как-то не практиковалось. - Повернулся к Надеждину лицом и присел на подоконник. - Пожалуй, попробовать можно, но... не знаю. Я рисковать буду головой - если соглашусь. Представляешь? Офицер, сотрудник Управления, которого в глаза никто не видел, неизвестно чем занимающийся... Полная бесконтрольность и при этом законный оклад. Да еще суммы энные понадобятся. Ведь понадобятся?
      - Угу. - подтвердил Сергей.
      - Вот... Очень скользкий вариант.
      - Но в случае нужды у нас найдутся и оправдания, не так ли? И вот, Надеждин выложил на стол папочку, главный свой козырь.
      - Что это? - вопросительно поднял бровь Горский.
      - А вы посмотрите, посмотрите... Любопытнейшие документы.
      Горский неторопливо вернулся к столу, раскрыл папку, быстро перелистал все двадцать страниц с ротапринтным текстом, просмотрел фотографии. Еще раз пересчитал листки и испуганно ахнул:
      - Черт возьми! Что, все двадцать?
      - Абсолютно все мои сотрудники, - угрюмо подтвердил Надеждин.
      В папке хранились досье. Полнейшие досье с фотографиями и комментариями, с биографией, семейным положением и характеристикой. Только взяты эти досье бьии не из картотеки Управления, а изъяты у Леонида Крюкова, воровского авторитета по кличке Бык, при обыске. А до типографии, где печатались подобные шедевры, и до их авторов Надеждин пока еще не добрался.
      - Где взял? - Генерал нахмурился и по выражению его лица Надеждин понял: безмятежное настроение шефа улетучилось и сейчас начнется, как шутили подчиненные Горского, "охота на ведьм".
      - У Леньки Быка нашли, - коротко пояснил Надеждин. - Есть основания полагать, что подобные копии имеются у многих деляг, имеющих дело с наркобизнесом.
      - Почему сразу не показал?
      - Ждал удобного момента, - честно признался Надеждин. - И потом... Не хотелось расстраивать вас.
      - Гляди ты, заботливый какой выискался, - вспылил Горский. Затем помолчал и добавил: - А между прочим, тут и кто-то из нашего отдела кадров руку приложил. А?
      Сергей молча пожал плечами.
      - Ну, сукины дети, - продолжал генерал, все больше и больше заводясь. Я доберусь. Я им!
      Ты вот что: бери этого парня в секретные сотрудники. Найдешь еще кого бери. И деньги найдем. Хотя бы из совместной программы с ФБР Я деньги у Москвы из горла выцарапаю. И пусть только кто вякнет! Я этим... - Горский потряс в воздухе папкой так, что листы посыпались из нее во все стороны. Я этим им по е...лу! Все, - промокнул платочком пот со лба, отрезал жестко. - Отдел у тебя особый, и город у нас особый. Значит, имеем право! И квартиры явочные оборудуем, и транспорт выделим. Добьюсь. Иди - работай..
      4
      Подался! Ох как хорошо подался тугой узел в руках Надеждина после донесения Алексея. А то ведь и зубами уцепить не мог. И так, и эдак подходил, а толку никакого. А тут и собственный узелок - на удавке для оч-чень скользкого авторитета, - вязаться начал. Смотался Сергей для начала в Сочи, переговорил тет-а-тет со старинным дружком-приятелем Генкой Забелиным. Кое-что выяснил, и содействие обещали.
      А план в голове сложился сразу, но такой...
      Вечером третьего дня, после звонка Мелешко, собрал Надеждин у себя на квартире старших инспекторов Трое их было в отделе, все "выдвиженцы" Надеждина.
      Русоволосый, голубоглазый гигант Волод Бачей - бывший участковый, из "афганцев". Железный, жесткий мужик, чуть медлительный в мыслях, но не в действии.
      Его противоположность, Жора Литовченко, маленький, чернявый, словно жук, ни секунды не сидящий на одном месте. Настоящая казацка косточка, из тех самых Литовченков, которые в кубанском казачестве всегда были рубаки не последние Этого Надеждин перетянул к себе из ОМОНа.
      И, наконец, сонливый увалень, всезнайка Андрей Залужный. Этот ушел из уголовного розыска под аплодисменты сотрудников, которые терпеть не могли Андрея за острый язык и чудовищную, непостижимую осведомленность о личной жизни всех и каждого.
      Потчевал гостей Сергей холостяцкой яичницей, салатом из помидоров да огурцов с луком да еще нарубил крупными ломтями палку сухой "Московской" колбасы.
      Скромную закуску под бутылочку охлажденной водки "Распутин" размели в мгновение ока.
      Пришлось пожертвовать резервными консервами.
      После ужина перешли в комнату, еще не утратившую обаяния женского присутствия - Татьяна, бывшая жена Сергея, съехала всего месяц назад,
      Сергей плотно притворил дверь комнаты и задернул шторы. Загадочные приготовления насторожили его "гвардию".
      - Предстоит серьезный разговор, шеф? - осведомился прямодушный Володя Бачей.
      - Более чем, - многозначительно кивнул Надеждин. - Иначе собрал бы вас на работе. Рассаживайтесь поудобнее в кресла.
      Заинтригованные детективы поспешили занять свободные кресла и моментально так задымили комнату, что Сергею пришлось поднять шторы и распахнуть окно, а затем говорить вполголоса.
      Начал он с сообщения о действиях всем хорошо известного в отделе Валеры Меченого в последние два месяца, затем обнародовал донесение Алексея Мелешко и, наконец, поделился кое-какими собственными соображениями. Под конец предложил собравшимся высказывать свою точку зрения.
      Первым, на правах самого старшего и многоопытного, высказался Андрей Залужный.
      - Гм... - начал он многозначительно. - Дельце подходящее... весьма вероятно. По имеющимся у меня, - важно подчеркнул, - сведениям, некто в Южанске, а точней, всеми нами не уважаемый Семен Семеньгч Безредко кличка Император, - должен в октябре получить солидную партию героина. Думаю, это она самая и есть.
      - Почему из Сочи и от кого? - тотчас вмешался дотошный Жора Литовченко. Залужный пожал плечами в ответ.
      - Думаю, что могу кое-что прояснить, - помог ему Сергей. - Почему именно из Сочи - я и сам не знаю, возможно, у кого-то из сочинцев личный канал, а от кого... Тут, ребята, дело очень серьезное. Ни с чем подобным мы пока, и к счастью, еще не сталкивались. А ключ к разгадке вот какой: главой какого совместного предприяти состоит Семен Семеныч Безредко?
      - Ну... предприятие "Либерти"... - припомнил Литовченко.
      - Правильно, - хлопнул себя по лбу Залужный. - Первое совместное российско-колумбийское предприятие. Ха! Какой, спрашивается, интерес может быть у Колумбии к российской глубинке, и наоборот? Помните, мы еще год назад, когда Сеня начал разворачиваться, догадывались, а теперь... Ну, Сеня, ну, Император! Какой молодец, а?
      - Постой, постой, - охладил его Володя Бачей, - положим, все вписывается, известно, что Меченый - правая рука Сени Императора. Но! многозначительно поднял указательный палец Володя. - И Сеня, и Меченый фигуры крупные в уголовном мире. Самолично давно уже рук не марают потому и неуязвимы. А тут вдруг Валера собственноручно повезет товар, рискуя засыпаться, да еще и Сеню завалить! Как-то натянуто...
      - Нет! - торжествующе изрек Залужный. - Сам Валера и повезет. А почему? - Он выдержал эффектную паузу. - С кем Сеня Император имеет совместный бизнес и делит сферы влияния?
      - С Гиви Кахетинцем, - быстро выпалил Жора.
      - Браво, малыш! Так и есть, - похлопал ему в ладоши Залужный. - Но! Гиви, конечно, боевой парень, но недалекий. Сене, если честно, он и на хрен не нужен. Я был бы очень удивлен, если бы Сеня рано или поздно не послал Гиви с его ребятами к порочной матери. А тут дело, да какое, наклевывается. И, заметьте, исключительно трудами Семен Семеныча. Кому, ну кому, спрашивается, Император может доверить доставку такого товара, да еще, вероятно, и первой партии? Гиви так и пасет сейчас каждый его шаг. Он же понимает, что неспроста эти липовые совместные предприятия с Колумбией. Думаю, потому и не самый известный канал, через Сочи, потому Меченый и мозги пудрит своими непонятными поездками, что рассчитано это в первую очередь на Гиви. А нас. . нас, полагаю, даже в расчет не берут.
      - Правильно, - подал голос молчавший во время дискуссии Надеждин. Только Меченому Император и может доверить товар. Только... если возьмет Валера героин десятого октября в Сочи - это я буду знать точно, но не это меня волнует.
      - А что? - недоуменно вытаращился Залужный.
      - Ну... вот взял Валера героин, - прищурилс Надеждин. - Повез... Что мы будем делать?
      - Как что? - неуверенно начал Залужный. - Прихлопнем с поличным, конфискуем товар... Не отвертятся...
      - Ну-ка, постой, Андрюша, - Жора Литовченко подался вперед всем телом. - Шеф! Как понял, у тебя имеются особые соображения?
      - Ты правильно понял, - тихо сказал Сергей. - Я думаю так...
      Рассказывал долго, обстоятельно, стараясь не упускать ни малейшей детали из того, что уже проварилось, переболело в голове. Закончил так:
      - И усвойте: дело это миллионное, а потому в ход будет пущено все. Детские игры закончились.
      Или мы - или нас. А Валера Меченый лично нам не нужен - нам нужны его знания. Хотя в движении вперед мы не можем оставлять никого за спиной. Или мы - или нас! И еще: сами понимаете - я предлагаю совершенно противозаконный ход.
      Если вы все скажете "да", то своим решением и последующими действиями мы будем связаны на всю жизнь.
      Надеждин закончил. В полной тишине прошла целая минута. Первым опомнился Волод Бачей.
      - А если кто скажет "нет"? - прохрипел он.
      - Тогда будем считать, что разговора не было.
      - Хорошо. Я говорю "да". Мне это дело нравится.
      - Жора?
      Литовченко пожал плечами и пренебрежительно процедил сквозь зубы:
      - Бывали и не в таких переделках.
      - Андрей?
      Толстяк неторопливо извлек из нагрудного кармана расческу и старательно прогулялся по лысеющей голове. Сдунув с зубцов очередную жертву гормональных потрясений, сунул расческу уже в задний карман и вздохнул:
      - Я, разумеется, за. Но только дело и вправду нешуточное. Тут мы рискуем головой, как минимум.
      - Но и мы люди серьезные, а, шеф? - Бачей Подмигнул Надеждину и подвинулся со стулом поближе к нему. - Давай обсудим детали. И первая механизм подмены. Что-то я не очень уяснил...
      - Есть у меня один парень, - ухмыльнулс Сергей. - Он не то что вылитый Меченый, но похож. Гримера хорошего найдем, главное - чтоб со спины походил. Это раз. Технику отработаем, на пароме я был, присмотрелся, но придется еще поработать. Сегодня двадцатое сентября. У нас еще больше двух недель. Да и, черт возьми, даже если на каком этапе осечка выйдет... Тогда поведем дело как обычно, официально. В конце концов, не такой уж и риск большой.
      - А этот твой парень, это тот, секретный, да? - скорчил хитрую мину Залужный.
      - Именно он, - не стал отрицать Надеждин. - Только тебе, Андрюша, лучше не прыгать выше головы. Усек?
      - Усек, - вздохнул Залужный и тоскливо поглядел на свет сквозь донышко пустой рюмки.
      ...Паром "Абхазия" вышел из Сочи согласно графику, в двадцать ноль-ноль, нормально прошел пролив и тащился по Азовскому, намереваясь прибыть к восьми. Но уже в семь тридцать служебная "Волга" Надеждина приткнулась у Tpeibero пирса в Южанске, куда должен был причалить паром. Сергей отпустил шофера и сам сидел за рулем.
      Погода испортилась еще неделю назад. С мор дул холодный порывистый норд, сметая с набережной мокрые листья. Ветер нес с собой соленую водяную пыль, одинокие прохожие, поднимая воротники, сердито воротили лица от расходившегося моря. Сергей включил печку. В тепле его быстро разморило, и он едва не задремал. Зуммер радиотелефона заставил Сергея вздрогнуть и быстро снять трубку.
      - Здорово, старина, - голос Гены Забелина сквозь радиопомехи звучал глухо и хрипло. - Как там у вас погодка?
      - Да не балует, - посетовал Надеждин. - Ну что там наш дружок?
      - Да ничего предосудительного. Провел в городе ровно двадцать часов. Вначале побывал в конторе частной лавочки "Технополис", знаешь такую?
      - Да, посреднические операции со смазочными материалами и запчастями для иномарок.
      - Точно. Провел там три часа. Затем отобедал в ресторане "Океан" в гордом одиночестве Три часа отдыхал в номере гостиницы "Мацеста".
      А вечером, вот хохма, посетил концертный зал - тут у нас "Машина времени" на гастролях После концерта закатил в казино, там и засиделся до шести ноль-ноль.
      - Так... А детали?
      - Ни с кем не встречался - только в "Технополисе", в руках ничего Все время находился на виду. Да! К его машине никто не подходил, так что... полный ажур.