Я сразу наткнулся на длиннющую балладу Аллергена:
      Ицхак не делил на людей и котов
      рожденных в его дому.
      Был первородство отдать готов
      лучшему. Одному.
      Рыжий и сильный предок Эсав,
      рожденный первым в шатре,
      всю ночь охотиться мог, не устав,
      чтоб дичь принести на заре.
      А Яков был шелудив, как пес.
      Болтливый, что какаду,
      он полную дичь постоянно нес,
      мешая ложкой еду.
      Зачем Коту понадобилось пересказывать растиражированный библейский сюжет? Но зачем-то же понадобилось!
      Двуногий Яков был лыс и слаб,
      и шерсть не росла на нем.
      Завидовал силе Эсавьих лап,
      но мог управлять огнем.
      Эсав всю ночь добывал еду,
      и сахар упал в крови.
      Он, чуявший дичь, не чуял беду,
      мяукал: "Корми! Корми!"
      Ага! Вот значит как. Яков -- человек, а Эсав -- кот.
      Яков, дежуривший у костра,
      придурок и хлеборез,
      сказал Эсаву: "Отстань! Достал!
      Еды останешься -- без!"
      Страсти пылают в крови у нас,
      страсть -- это смерти сестра.
      Яков, руша гомеостаз,
      рыбу достал из костра.
      Он эту рыбу в тесте запек
      из белой тонкой муки.
      Знал, что Эсава был путь далек
      и теребил плавники.
      Интересно, что Кот окарикатуривает людей по классической антисемитской схеме. Яков -- лысый, слабый, но научен чему-то хитроумному (управляет огнем), вследствие чего занимает выгодное хлебное место, позволяющее ему эксплуатировать чужой труд и разыгрывать выгодные гешефты. И простой честный кот... м-да... Но это все так, поверхностное воплощение застарелой обиды, кивок в сторону традиции. Главное же здесь, конечно: "Яков, руша гомеостаз..."
      "Брат! -- мяукал и выл Эсав.-
      Кусочек! Хочу я есть!"
      Рыба лежала, вокруг распластав
      и тесто, и все, что есть.
      Яков в ответ кивнул головой,
      и усмехнулся вдруг:
      "Продай первородство за завтрак свой.
      Избегни голодных мук.
      Весь мир потом иль рыбу -- сейчас?" -
      с издевкой он произнес.
      Эсав проблему решил на раз,
      ответил: "Гавновопрос".
      А не пародия ли это на ислам? В конце-концов, если мусульмане передернули ТАНАХ так, чтобы арабы оказались козырной мастью, то Кот доводит ситуацию до абсурда, перетягивая одеяло на свой биологический вид.
      Впрочем, и сама эта пародийность может иметь камуфляжный характер, скрывать истинную серьезность намерений. Ибо если одна и та же мысль одновременно и пародируется, и шифруется, то это становится очень подозрительным. А мне, применяя свой метод анализа несоответствий, удалось обнаружить ту же мысль в скрытом виде. Я сразу заметил, что для Ицхака Кот сохранил еврейский вариант имени, а Иакову дал русский. То есть, Кот не признает за нами права на заглавную букву "И", а значит и право на Иерусалим, а возможно и на Интернет, хотя, кажется, его теперь все чаще пишут с маленькой буквы.
      Коварный Яков, неверный брат,
      предатель, психолог, брут.
      Выкупил право на майорат,
      право на подвиг и труд!
      За рыбу в тесте и я порой
      больше давал, чем имел.
      Эсав наследство просрал, как герой -
      был бескорыстен и смел.
      Надо понять истоки такой тяги Кота к рыбе в тесте... Как же мешает то, что Кот еще не совсем взрослый. Очевидно, что склонность к игре сильно запутывает дело. Кот часто делает что-то просто так, для прикола, стеба ради. Словно гоняет клубок шерсти, творя сеть хаоса, а потом плетет из этого пародию на мировую паутину.
      Я огорчился, что рыба в тесте мне не по зубам. И просмотрел по диагонали несколько куплетов о том, как Ривка, пока Эсав охотится, посылает Якова к отцу -- отнести блюдо с бараниной.
      Отец ослепший благословит,
      считая, что ты -- Эсав.
      На лжи, предательстве и крови
      замешаны чудеса!"
      "Эсав -- пушист, а я слаб и лыс.
      И сразу отец поймет,
      какую таю я заднюю мысль,
      и проклянет, проклянет!"
      Дала ему Ривка шкурки котов,
      чтоб ими руки обвить:
      "Готов ты, Яков?"
      "Всегда готов!
      Как истинный индивид!"
      Ицхак в сомненьи пробормотал:
      "Лапы Эсава, но...
      голос Якова... эх, слепота...
      значит, предрешено..."
      Я тоже об этом думал. Человек может бороться со всем, кроме собственной слепоты. Именно из-за разных видов слепоты, мы не способны следовать Высшему плану и строим свою жизнь так, что ее приходится постоянно ломать. Ломать, чтобы строить заново. Вот и Гриша не хочет видеть... Задумавшись о Грише, я невнимательно дочитывал, как Яков, украв у старшего брата благословение, покидал отцовский шатер, и вдруг споткнулся о последний куплет:
      А там в шатре умирал Ицхак -
      последний ослепший сфинкс.
      Свершился первый на свете хак.
      И мир с той поры завис.
      А из под светящегося текста на меня смотрел слепым надменным взглядом Гришин подарок.
      Кот
      Неужели я вернулся в мой Старый Город, из которого был украден? И завершился круг моего становления? Неужели я смогу обтереть своей шерстью пыль со стен моего Города? Пометить его углы и закоулки? Утвердиться в праве быть сильным и в силе быть правым именно здесь? О, мать моя кошка!
      Я уже отдал дань уважения всем помойкам, на которых был вскормлен, всем улочкам, вдоль которых переживал свое детство. Ни одной знакомой морды. Ни одной даже просто располагающей морды. Все кошки и коты, попадавшиеся на моем пути, сверкали на меня глазами из-за пакетов с мусором, припадали к земле, стелили хвосты по залитой гнилью мостовой, да все молча, молча. И шмыгали в тень, но не убегали совсем, а таились там и следили. И это -братья и сестры мои в котовстве моем?!
      Забредя на мамлюкский мясной рынок, который я помнил как одно из самых веселых и шумных кошачьих мест ночного Города, я с отвращением увидел кошачье месиво. Коты, кошки и котята жрали мясные нечистоты, вырывали их у друг друга, лизали мостовую, политую днем кровью и веками впитывавшую в себя жир, кровь и грязь мясного рынка. А между тем, я точно знаю, что в Старом Иерушалаиме столетьями копятся мыши и крысы. И мать, уча меня бою с крысой, всегда повторяла, что убийство оправдывается истинным назначением убивающего и необходимостью жертвы -- для передачи жизненной энергии нужна живая кровь и живая плоть, что пожирающий нечистоты -- да будет нечист. Что же, питающийся падалью не может не пасть. Если бы я умел усмехаться, я бы усмехался. Но я просто шел сквозь толпу, сделав морду кирпичом. И передо мной расступались. А жаль. Мне хотелось вцепиться кому-нибудь из этих в дикую нативную морду. Но западло. Впрочем, если бы кто-то из них начал первым, я бы не возражал... Нет, расступались молча и мягко, как пух на птенце. Я больше не принадлежал этому месту, как в детстве. Но связь с ним от этого не ослабевала, может быть потому, что теперь это место принадлежало мне.
      Я, дорогой, идя по этой каменной бойне, просто чувствовал себя каким-то героем антиутопии. Все правильно, мы не только чувствуем, но и претерпеваем изменения раньше вертикалов. Тот из них, кто первым это поймет, сможет зацапать огромные деньги на торговле недвижимостью. Если, конечно, успеет. Всего делов-то -- покупай там, где коты толстые и вальяжные и избавляйся от жилья там, где коты алчные и туберкулезные.
      Мое нервное напряжение словно бы пропитывало усталость, а усталость прибавлялась и прибавлялась, цементируясь и создавая вокруг ощущение бронежилета. Хех, что можно подумать о коте, сравнивающем что-либо с бронежилетом? Явно, что он -- лазутчик вертикалов, прикидывающийся котом. Но я больше не принадлежу вертикалам. Я нашел своего Хозяина.
      А вот матери я не нашел. Никто не помнил о такой кошке. Или попросту не желал вспоминать. Ой, вау-мяу, все наши девять жизней так коротки и похожи, как девять глотков из одной бутылки вина... Вина... Трудно смириться со своей ситуацией, даже если уже безвозвратно изменен. Вот здесь я и пробовал вино -- вот здесь, на углу, во время майского хамсина. Красное терпкое вино, пахнущее солнцем и пылью. Я попался на него, как на блесну. И этот странный вертикал, Похититель, украл меня, воспользовавшись случаем. Жалею ли об этом? Да. Нет. В общем, нет. Хотя сейчас -- да. Потому что все мы беззащитны перед своим детством. Это как теплое молоко из материнского живота, которое не заменить сливками из холодильника.
      Этот дом притягивает меня. Раньше он пустовал и мы, котята, проникали через подвальное окно и играли в его гулких пространствах, носились по пустым комнатам за хвостами невидимых призраков. Теперь в окнах свет. И запах жирной жареной рыбы. Меня вдруг пробило на уют, как заметившего костер продрогшего путника. Я запрыгнул на широкий подоконник и приник носом к стеклу, вглядываясь, внюхиваясь и вслушиваясь -- благо, форточка была открыта.
      Внутри, на диванах, в мягких подушках, развалились две вертикалки. Они пили что-то из -- вау-мяу -- блюдечек! Кошачьего присутствия не ощущалось. Я как-то утратил самоконтроль и вышел из тени. Гибкая вертикалка черной масти подняла голову, уперлась в меня взглядом и восхитилась:
      -- Лея! Смотри! Ну и зверь!
      Вторая -- мягкая, полная, светлой масти, кивнула и сказала:
      -- Кыс-кыс-кыс... спорим, это кот, а не кошка? Морда требовательная.
      Я легко заскочил на форточку, распушил хвост и впрыгнул в круг света у ног Леи. Замурлыкал, чтобы и тень испуга не омрачила наши отношения. Потерся о ноги. Ноги не отодвинулись.
      -- Какой рыжий,-- сказала Лея.-- Холеный. И чистый. Чей-то, конечно.
      Ну, раз чистый, то что разводить шуры-муры. Голод -- не тетка. Чтобы срезать путь к хавчику, я грациозно, но решительно запрыгнул на колени к Лее и подставил голову под ладонь.
      -- Белка,-- сказала она изумленно, гладя меня за ухом,-- это просто праздник какой-то. Смотри, как он меня снимает!
      Что-то отдельное от Леи приветственно взыграло в ее животе. Словно вынашиваемый ею детеныш обрадовался возможности поиграть с котом. Но Леина ладонь рыбой не пахла. Ошибочка вышла. Она здесь такой же гость, как и я, дорогой.
      -- Завидую,-- ухмыльнулась черная.-- А я уже больше ни одному самцу не нужна.
      Лея слегка поддала мне ладонью, и это было, как нельзя, кстати. Всегда предпочитаю, чтоб без обид. Во всяком случае, с малознакомыми, не успевшими мне сделать ничего плохого, вертикалами. Я прыгнул в заданном направлении и оказался на других коленях.
      -- Да это не кот, а просто кобель какой-то!
      За такое оскорбительное для дорогого кота сравнение, следовало бы вцепиться в морду, но в голосе Белки было истинное восхищение, и я простил. Да и кто сможет не простить женщину, с пахнущими рыбой руками.
      Уверенность в том, что накормят, как ни странно притупила голод. Как же я устал! Я развалился на коленях Белки, растекся по всем этим выемкам, мягкостям, теплоте. Вокруг были подушки, вертикалки ворковали, рыба готовилась и благоухала. Освещение было тоже мягким, таким, как я люблю -слегка подсвечивающим темноту. Наконец-то мне было хорошо и просто. Мать моя кошка, как бы я хотел стряхнуть с себя все лишнее и остаться в этой сытой теплой простоте навсегда... ну хотя бы на одну из жизней... Застрять на подоконнике между опасностью свободы и скукой уюта. Ну почему, почему другим можно, а мне, дорогому, нет? И зачем я позволил навязать себе этот Обет?
      И тут все повторилось. И в животе Белки тоже взыграл детеныш. Вроде и ерунда все это, а странновато. Мне и раньше доводилось сиживать на коленях беременных вертикалок -- и у приятельниц Аватаров, и у одной подружки Партнера по Симбиозу -- и никогда раньше ничего подобного. Интересно, в чем тут дело -- во мне, дорогом, или в этих вертикалках. То есть, если второе, то как раз неинтересно. А вот если первое -- очень даже.
      И тут мне стало ясно, что блаженная отупляющая усталость, давшая мне передышку, кончается. Встреча со Сфинксом была как удар по башке -- я потерял не дар речи, но тормознул, впал в простоту, иначе говоря -защищался от шока, как мог. А теперь вот, увы, отрелаксировал. Надо все время помнить, что теперь со мной не может происходить ничего случайного. Что же общего у этих двух беременностей? Да ничего. Одна беременность отдает насилием, а другая обманом.
      7. ОХОТА НА КОТА
      Кинолог
      Давить "ментов лежачих" надо на скорости -- иначе не в кайф. Так, чтоб сиденье катапультой пинало в зад. Ийе-ех! Спасибо родной фирме за лизинговую тачку -- весело и не жалко. "Хорошую девочку из хорошего семейства" дали плохому мальчику. "Вот бегает дворовый мальчик, в салазки Жучку посадив..." Жучку, положим, я уже высадил. Остался запах цепких пнинарозенблюмовских духов -- спецом, чтобы самцов метить. Да туберкулезные окурочки в пепельнице... везде. Вот сука, тоже спецом порассыпала. Тормозим у мусорки. Вот так, чистота залог здоровья. А запахи к делу не пришьешь. Мужик засранный какой-то. Наш, похоже. Пакетики проверяет.
      -- Земеля, эй!
      Не понимает. Не свой. И хорошо. Значит, румын. Все равно жалко его, солагерника социалистического...
      Соседей злит, как я гоняю. Ларке жалились, суки. Экстремал районного масштаба. А вы как хотели? Забивать, значит, нашу кишку своими драндулетами -- это можно... Перетопчетесь... Ийе-ех! Айн, цвай, полицай... еще один и дома...
      Аха, Ларчик. Всматривается, вглядывается. Принюхивается... С этой, как она считает, спортивной сумкой. В бассейн, значит, невтерпеж. Что-то она в этот бассейн в последнее время, как с цепи рвется... надо бы проинспектировать. Но не сегодня, раз Давид. Озирается. Достала его Ларка...
      Все хорошее порождает если не зло, то уж какую-нибудь парашу -обязательно. Вот родная фирма-мать, кормит обедами, а если чуть задержишься, то и ужинами -- светлое коммунистическое хорошо. Но Ларка же из-за этого совсем обнаглела. Муж приходит с работы. Поздно. Даже если не голодный, то найди, что сделать. Тапочки в микроволновке согрей и подай. Или, наоборот, в холодильнике охлади. Мало ли что. Но не встречай мужа, сука, на стоянке, пританцовывая от нетерпения, чтобы забрать тачку и свалить в свою лужу! Тем более, если рядом с тобой гость, пусть даже незваный, пусть даже ты его считаешь придурком -- не тебе решать с кем мне общаться. Гостя должна была в дом отвести. Виски, кофе, беседа... Да, с Давидом ее беседы надо слышать... Стервенеет на второй фразе. Еще жалуется: "Мозги у меня от него переворачиваются". "Это ж какой, Ларка, надо иметь пустой череп, чтобы в нем мозги могли свободно ворочатся!" Не, не любит она Давида. Она его даже по имени не называет, если рассказывает подругам, он у нее "один старый знакомый моего мужа, проверяющий уже который год сумки в супере". Сука, все-таки. Пусть катится отмокать. А мы тут сами тоже...
      -- Давид, чем дезинфицироваться будем?
      -- Да все равно... Странно, никак к твоей кухне не привыкну.
      -- Это все Ларка. Мне иногда хочется взять бутылку и пойти пить в подъезд. Хотя сначала нравилось. Как в кино. Типа, жизнь удалась. Или вот сортир... Меня всегда лучшие мысли в сортире настигали... даже застигали... врасплох, гы. А после этого ремонта... Веришь ли -- ни разу... Ну че у тебя?
      ... Не, хорошо, что Ларка уплыла. Незачем ей такое слушать... А мне -есть зачем? Давид вообще ни во что не врубается. Программист? Иес. Значит, спрограммируй мне "цыганочку" с выходом. А я в этом жанре не работаю. Я для духовых оркестров военные марши пишу. Как бы это ему подоступнее... То есть, я конечно мог бы. Но это ж надо уродоваться и горбатиться. Не один день. А для чего? А для того, блин, чтобы Давид мог, что характерно -- "не теряя времени, а то долго получается" -- пасти в Интернете какого-то кота. Аха, щас. Не, раньше он таким наглым не был.
      -- Давид, нахрен тебе этот кот сдался? Кто это вообще? Смешно, ей-бо! Что он такое вещает, что ты боишься пропустить его реплику? Он что, пророк, гы?
      -- Понимаешь, Кинолог, он не совсем пророк. Но и не совсем кот.
      -- Да ну?
      -- То есть, это вообще выходит за рамки кота. Он как бы обживает... скорее даже захватывает пространство. В Интернете вообще в последнее время происходят странные вещи... Ты вот тоже сидишь много в Сети, да?
      -- Да, но так, по работе... Еще -- на анекдотах там, на всяких чатах таких... гы... Да и не много на самом деле. Работа мешает.
      Давид все тот же. Но что-то изменилось. Внешне попристойнее стал, это да. Но никакого внутреннего дрейфа в эту же сторону. Словно он учится притворяться нормальным. И делает успехи.
      -- ... Так вот, Кинолог... я даже не знаю как тебе это объяснить... Ты вообще веришь, что в мире постоянно происходит борьба добра со злом? Если примитивно формулировать.
      -- Какая, нафиг, борьба? Это не борьба, это любовные объятия. Добро порождает зло, зло порождает добро. Не борются они, а совокупляются.
      -- Нет. Мне так не кажется.
      -- А что тебе кажется? Ты это, как ребенок, который проснулся ночью, увидел, как родители ебутся, и в крик: "Папа, не бей маму!" Гы!
      Вырубил я его. Задумался Давид. Ща еще "Абсолют" наслоим, для прочистки мозгов, и забудем об охоте на котов с привлечением высоких технологий. И пока Ларка не причалила, поговорим о чем-нибудь подобающем... пусть хоть про Белку расскажет, что ли. Как она Линев сперматозоид вынашивает... А, у него же у самого беременная женщина. Во, поэтому он и выглядит попристойнее.
      -- Ты все еще с Леей?
      -- Конечно. Она же... Ты что, забыл?!
      -- Почему сразу -- забыл? Но мало ли... В нашем возрасте склероз, слава бо, встречается реже, чем прыжки в сторону, гы. Так мальчик, или наоборот?
      -- Да никак не разберутся... Но это неважно. Не сбивай с мысли. Хотя и моя позиция пока тоже не так важна. Я вот что имел в виду. Самоорганизуемость добра и зла. Разные типы хаоса могут отличаться скоростью самоорганизации, и у зла она выше.
      -- Это потому, что говно слипается.
      -- Ну, это тоже неважно. Главное, что ты сразу понял о чем я, что оно есть и его много.
      -- Даже слишком.
      -- Вот. Но это не самое страшное. А самое страшное то, что оно имеет одну единственную цель.
      -- Одну, но пламенную страсть?
      -- Да. Оно желает организоваться. Обрести структуру. Это нормальное желание любого нормального хаоса. Особенно, если он говно... В нашем случае, скорее, "духовное говно".
      -- Завидую я тебе.
      -- Мне?!
      -- Это ж сколько надо свободного времени, чтобы все это... гы... структурировать. И желание это время так тратить. Че замолчал? Чего уставился? Абыдна? Не, это я так, от зависти. Эх, Давидка, как же мне нахрен все остопиздело, особенно...
      -- Подожди, Боря. Только пожалуйста, серьезно, без этих твоих... Почему ты сказал "структурировать"?
      -- Я? Когда?
      -- Только что. Когда мы говорили про "духовное говно". Ты как бы споткнулся, перед тем как произнести это слово, а потом все-таки его произнес.
      Ну е-ооооо... Уже и водяра его не берет. А раньше огненная вода подтягивала его почти до нормы. Или наоборот. Надо это пресечь:
      -- А дальше, гражданин начальник, я буду с тобой разговаривать только в присутствии своего психоаналитика.
      -- То есть, ты не можешь это объяснить?
      -- Неа. Давид, дорогой, кончай.
      -- Что? Дорогой? Почему ты сказал "дорогой"? Раньше ты меня так не называл.
      Аха. Подъезжаем. Следующая станция "Белые столбы".
      -- Раньше и ты мне таких вопросов не задавал. Лингвистических. Давай перейдем от темы употребления слов к употреблению спиртного, а? Лехаим!
      -- Лехаим, да... Но понимаешь, Боря, я ведь не просто так спрашиваю. Кот захватывает пространство. Вот смотри... я никогда не слышал от тебя слова "структурировать". А несколько дней назад этот Кот неожиданно стал ведущим "Анти-Тенет". И сразу же там появилась... ну как это называется... не лозунг, не эпиграф, а типа девиза, ну как в "Правде", помнишь -"Пролетарии всех стран, соединяйтесь".
      -- Слоган.
      -- Может быть. Так вот. Кот пришел, и тут же в "Анти-Тенетах" появляется надпись "Структурируем литературное пространство".
      -- В каких, нафиг, "Анти-Тенетах"? Что это еще за говно?
      -- Подожди... Я не слишком в этом разбираюсь, но "Анти-Тенета" -- это один из самых уважаемых литературных сайтов. И вдруг, Коту, который в Сети всего ничего, дают его вести.
      -- Кто дает?
      -- Неважно. Ну, есть такой -- Делицын, Ленька-тамагучи, легендарная личность на Сети. Он не должен был доверять такой сайт первому встречному Коту. Теперь... ты меня вдруг, впервые за все годы, назвал "дорогой".
      -- Ты меня пугаешь, гы... Эта, я, чур, ничего такого в виду не имел.
      -- Да-да, так вот. У этого Кота слово "дорогой" -- это слово-паразит. Оно у него чаще, чем у тебя "сука" и "гы", вместе взятые.
      -- Гы.
      -- И вот смотри. Я прихожу к тебе, чтобы ты спрограммировал мне ловушку для Кота. Ты отказываешься. И тут же начинаешь употреблять нехарактерные для тебя слова, но сопутствующие Коту. То есть, явно попадаешь в зону его влияния. Это тебе не кажется странным... если не страшным?
      М-да...
      -- Ты прав, дорогой. Надо выпить для храбрости. Что может быть страшнее черного кота?
      -- Этот рыжий.
      -- Он что, тебе являлся?
      Он должен или засмеяться, или обозлиться. А то эта проникновенная скорбная морда скоро сагитирует меня в свою секту.
      -- Боря, ты же профессионал. Ты не можешь не понимать, что лучшего места для структуризации "духовного говна", чем Интернет -- просто не существует.
      -- Давид... Я тобой горжусь. Ты просто настоящий пророк. Так и представляю, как ты, весь в белом, являешься на какой-нибудь чат... и обличаешь... и проповедуешь... и изгоняешь из Интернета затаившееся зло. Гы. А над головой у тебя лимб...
      -- Что?! Лимб?! Почему...
      -- Нет, только не спрашивай почему я сказал "лимб"! Только не это!
      -- А что тут спрашивать. Я и так понял. Ты тоже за ним следишь!
      Аха, конечно. Мне за собственной женой следить некогда. С кем она, сука, в бассейне плещется.
      -- Слежу? За кем же это?!
      -- Ну... не следишь, конечно... не обижайся. Это я слежу. А ты так... наблюдаешь. Да?
      -- За котом, да? Я, то есть, за котом слежу или "так, наблюдаю"?!
      -- Странно ты как-то это воспринимаешь. Ну, не наблюдаешь, ладно. Ты же у нас вообще про него не знаешь, да. Все, проехали. Хотя что его приняли в "Лимб" ты знал и проговорился. Ведь я тебе этого не говорил. Разве нет? А ты, после того, как мы заговорили о Коте, вместо "нимб" сказал "лимб"!
      -- Эээ... Нууу... Приняли, значит, в "Лимб"... Это, я так понимаю, большое достижение? Это даже круче этих... "Анти-Тенет", да? Давай за это хряпнем... Ну вот... А как принимают в "Лимб", кстати? Это что-то типа масонской ложи, что-то закрытое и сакральное?
      -- Честно не знал? Потрясающе... За четверть часа Кот трижды макнул тебя в свой лингвистический пласт! А "Лимб" это не круче "Анти-Тенет". Потому что в "Анти-Тенетах" ведущий один, а в "Лимбе" -- две-три дюжины членов, но это лучшие поэты Интернета, во всяком случае, они сами так считают.
      -- Давид, ты стихи, что ли, начал писать?
      Хихикает наконец-то. А что в этом-то смешного?
      -- Нет, конечно. Скорее, начал читать. На моих глазах в этот поэтический клуб не приняли нескольких настоящих поэтов, на мой вкус даже хороших. А Кот только появился, и его сразу приняли. Как будто, знаешь, он играл на волшебной дудочке, а все остальные...
      -- Крысы?
      -- Вообще-то я имел в виду змей. Кобр. Но неважно. Он их как будто заворожил...
      Надо перестать зевать. Шит, когда ж я высплюсь, как человек? Бегаешь вот так же, просто как мусорный кот какой-то... а жизнь меж тем сходит на говно... на духовное. Правильно психиатрам платят надбавки за вредность. Вредно это.
      -- Давид!
      -- Что?
      -- Давай по последней. Или по предпоследней. Как получится. А потом ты мне кота покажешь. Покажешь?
      -- Ты же пьяный.
      -- Ну и что?
      -- Ну... вообще-то опасно. Да и Лариса еще не вернулась.
      -- Не, вот как раз Ларчику мы показывать кота не будем. А зачем тебе Ларка?
      -- Так я же сегодня без машины, Лее отдал. Лея права, наконец, получила, знаешь? А твоя машина у Ларисы. Нет, надо ждать, а то пешком -это слишком далеко. На автобусе -- с пересадкой.
      -- Мы куда-то должны ехать?! Зачем?! Я тебя в Сеть звал пойти -позырить на твоего кота. Вон, к компу моему. А ты куда собрался нас везти?
      Давид кивает, разливает, вздыхает. Вот вроде и пауза, а какая-то беспокойная. Есть ощущение бешеной внутренней Давидовой активности. Гонит, держит, смотрит, видит... дышит, слышит, ненавидит...
      -- Да это я спьяну решил, что ты не читать Кота хочешь, а желаешь на него посмотреть.
      -- Чего?
      -- Видишь ли, Боря... Этот Кот... ты не думай, я и сам понимаю, как это звучит... чудовищно. Но это реальный кот. Живой. Рыжий. С именем и адресом.
      -- Пушистый хоть?.. Про адрес, кстати, верю. Кот-"собака"-меил-точка-ру?
      -- Да ну тебя. Нормальный... то есть, теперь уже не нормальный рыжий наглый кот. Живет в Бейт а-Кереме, у (C), ты их ведь помнишь? Но тут одна вещь случилась... не заставляй меня об этом рассказывать, потому что это выглядит полным идиотизмом... В общем, произошло нечто, после чего Кот изменился и теперь творит в Интернете странные вещи.
      Все. Надоело. Надо его передернуть, как колоду. Или как затвор. Резко и без альтернативы:
      -- Уговорил. Лезем в Сеть. Че зря трендеть. Подергаем твоего кота за усы.
      Хоть к компу переползли, все повеселее. Собственно, у компа и пить правильнее. Типа у окна. Давид сразу обо мне забыл. Скрюченными пальцами левой по клаве скребет, правой в мышку вцепился... сам как кот...
      -- Смотри, Кинолог, как мы вовремя. Он как раз новый стих запостил.
      Смотрю. Болотный фон. Стишок. Реплики. Никаких котов.
      -- Кажется, твоего кота это болото уже засосало. Где тут кот? У тебя, Давид, виртуальные глюки, гы!
      -- Ничего не засосало. Вот же, видишь? Аллерген написано. Это его так зовут.
      -- А че это его так зовут странно? Не, не кошачье это имя. Медицинское.
      -- Это его так (C) почему-то назвали.
      -- То есть, так зовут кота (C)? Рыжего?
      -- Ну да.
      -- И (C) подключены к Интернету? Тогда это даже не интересно ни разу. Вместо того, чтобы меня грузить программой, попроси своих писюков дублировать тебе "мылом" кошачьи реплики. Делов-то!
      Аха, этот Давидов взгляд мы проходили. Это означает "сам дурак".
      -- Ты что, Кинолог, совсем меня идиотом считаешь? Я тоже сначала так подумал. Но это не (C).
      -- Аха, конечно. Это они тебе сами так сказали?
      -- Да, только я им сначала не поверил и даже приобиделся.
      -- И что же тебя заставило им потом поверить?
      -- Да многое. Проводил эксперименты. Ставил ловушки. Перекрестно допрашивал... Да ты сам почитай -- увидишь.
      Читаю:
      Пушистые кошки живут в богатом районе.
      А лучшие кошки живут на весеннем пляже.
      Пушистой -- я почитаю с надрывом Вийона,
      а с лучшей -- мы у нагретого моря ляжем.
      Сотней кошачьих глаз за нами следят отели.
      Миллионами глаз с неба -- кошачьи души.
      Нам хорошо на этой песчаной постели.
      Возьми мое сердце и съешь мою порцию "суши".
      Рыжая кошка -- огонь, пепелище. Шрамы
      картой дорог на теле твоем, морячка.
      В этом я, мальчик, вижу источник шарма.
      А для поэта в этом -- хмельная качка.
      Мы отряхнемся, может быть чуть брезгливо.
      И разбежимся, может быть чуть поспешно.
      Серые волны тушат огни Тель-Авива.
      Звездная пыль оседает на город грешный.
      А че, цепляет.
      -- Ну что скажешь, Кинолог?
      -- Когтисто пишет, не спорю. Бабник писал.
      -- Вот видишь. А у (C) стихи пишет только Анат. И не такие, а в основном непонятные, переживания там, осень, смерть... А Макс стихов не пишет. И вообще, он не бабник.
      -- Ты, конечно, разбираешься, аха!
      -- Конечно. Потому что (C) все время ходят парой. У них глобальный контроль друг над другом.
      -- Бля-а-а, это ж удавиться можно!
      -- Ну они же соавторы.
      -- Аха... ну да... извращенцы. А этот твой Аллерген, он только в столбик и в рифму, или еще и разговоры разговаривает?
      -- Он очень общительный. Иногда целые трактаты пишет. Подожди, вот, как раз вчера... где же это было... да вот, в "Курилке" ЛИТО. Вот!
      Ну нет, ни хрена. Это я читать не буду! Да тут три экрана пиздежа... Не, не пиздежа, а хуже. Нечто наукоподобное, с заголовком. "Трактат о роли IQ в литературе". Гы.
      -- Давид, давай ты перескажешь вкратце. Ломает читать.
      -- Нельзя. Давай я тебя лучше в тему введу. "Курилка" -- это гестбука ЛИТО имени Стерна.
      -- А кто это -- Стерн?
      -- Не знаю. Это не важно, это как имени Маяковского или Пушкина. А Кот у нас -- член Лимба, это ты должен был запомнить. И они, эти два сообщества, друг друга не любят. Поэтому Кот пришел в ЛИТО -- специально, показаковать.
      -- Ну че, нормальный Кот. Сеть -- как Сечь, гы.
      Опять я че-то не то... Давид опять зырит, а это теперь верный признак моего тайного, типа, знания.
      -- Ну, что на этот раз, Давид? "Сеть -- как Сечь" -- это Кот сказал, да?
      -- Не совсем. Но очень похоже. Он, знаешь, недавно написал, что сетераторы -- это литературное казачество.
      -- Типа компы оседлали?
      -- Нет, Кот имел в виду, что сетераторы, как казаки, выломились из социальной иерархии и постепенно, пользуясь большей, чем прочие авторы свободой, из маргинальной группы переросли в плотное сообщество уже с собственной иерархией и субкультурой.
      -- Блин, да ты сам виноват! Ты сам все провоцируешь. Смотри, как оно все получается -- ты сказал слово "показаковать". Я, ясен пень, тут же сгенерил про "Сечь". Усек?