Владимир Михановский

Крайнее средство

* * *

– Мне теперь уже все равно, – сказал немолодой усталый человек, – выбрасывайте.

– Компания не задумается выбросить вас, Джон Чалмерс, можете не сомневаться. Но вы забыли ещё одно обстоятельство. Два года назад на вашу тему была выделена довольно значительная сумма. Я спрашиваю: где она, эта сумма? Её нет. А результаты? Их тоже нет! – шеф перешёл на крик. – И вы ответите своим имуществом!

– Вы хотите конфисковать моё имущество? – медленно спросил профессор.

– Поразительная догадливость!

– Дайте мне ещё два месяца, – сказал Чалмерс, не поднимая глаз.

– Две недели, и ни минуты больше, – ответ шефа прозвучал категорически. – Можете идти.

Когда тяжёлая дверь захлопнулась за Чалмерсом, на столе перед шефом вспыхнул экран кофейного цвета.

– Почему ты так нервничаешь, милый? – томно спросила крашеная блондинка. – Тебе это вредно.

– А, опять шпионила? – нежно пропел шеф.

– Я совсем немножечко! За что ты так распекал бедного Чалмерса?

– Распекал? Да его спечь мало! – шеф коротко хохотнул, довольный собственной шуткой. – Четыре миллиона пустил в трубу. Ну, попляшет он у меня!..

Два года тому профессор кибернетики Джон Чалмерс предложил шефу Уэстерн-компани любопытную идею. Лауреат Нобелевской премии был принят благосклонно. Шеф компании не без приятного волнения выслушал заманчивое предложение авторитетного учёного: в течение полутора – двух лет создать робота, способного воспринимать и проявлять эмоции. Речь шла отнюдь не об имитации улыбок, волнения, слез и так далее, – подобные вещи представляли собой давно пройденный этап.

– Я хочу, – сказал шефу Джон Чалмерс, – создать робота, способного по-настоящему, как человек, страдать и восхищаться, тосковать и негодовать.

– Как же, в двух словах, вы мыслите достичь этого? спросил шеф, с интересом вглядываясь в энергичное лицо посетителя.

– О, моя идея до чрезвычайности проста, – ответил профессор Чалмерс. – По моим расчётам, – он похлопал по толстой виниловой папке, – начиная с некоторого порога, самоорганизующаяся система становится способной к эмоциям. Вся суть, собственно говоря, заключается в этом критическом пороге.