Постоялец

      Стеклобитов. Я тоже заметил, что она как-то по-иному стала на все реагировать. Впрочем, в старости это бывает. Кроме нас, у нее никого не осталось. Не поедет же она на самом деле в дом для престарелых? Здесь у нее и крыша над головой, сыта, одета, обута... И мы ее вроде не обижаем. Поживем - увидим. Не стоит обращать внимание...
      Стеклобитова. Я заходила в ресторан. Заказала на завтра, на семь вечера, столик на четверых. Ты окончательно договорился с этим твоим Коржуковым? Он будет с женой?
      Стеклобитов. Сказал, что придет с женой. Будь с ней полюбезнее. Она, имей в виду, штучка. Мужем вертят как хочет. Самолюбива и своенравна.
      Стеклобитова. Ты действительно рассчитываешь на это назначение?
      Стеклобитов. Если бы не рассчитывал, я бы их не приглашал.
      Стеклобитова. А что тебе даст новая должность?
      Стеклобитов. Многое, многое даст. Главный эксперт - это то, на что я давно рассчитывал.
      Стеклобитова. Ты тогда вопрос поставь, чтобы и меня с собой за границу брать. Другие ездят, жен с собой берут...
      Стеклобитов. Не спеши. Сперва надо оклематься, а там уж и оглядимся, что к чему. А кофе пить к нам домой заедем.
      Стеклобитова. Ума не приложу, что с постояльцем делать?
      Стеклобитов. Ничего. Представим как есть: бывший школьный учитель приехал навестить своего бывшего ученика. Заслуженный педагог, депутат, ну и все такое прочее. Даже красиво! Демократично!
      Стеклобитова. Только бы он не завел при них разговор про это убийство.
      Стеклобитов. Не заведет. А деловую беседу мы в кабинет перенесем. За кофе.
      Стеклобитова уходит.
      (Один, про себя). Учитель и ученики - "Али-Баба и сорок разбойников"... Списать чужое сочинение - "Горе от ума"... Вот тебе и Петя-Петушок... А в результате - мокрое дело.
      Затемнение
      СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
      На кухне. Овсянников и Дарья Ивановна пьют чай,
      беседуют.
      Овсянников. Вот вам и вся история, Дарья Ивановна! Ему бы медаль "За отвагу" на грудь, а его - за решетку. За что, спрашивается? За то, что он один, безоружный с тремя подонками схватился? Я не оговорился. Именно с подонками. Не такие ли, как они, бесчинствуют сегодня в парижском метро, в городах Италии и Америки?
      Дарья Ивановна. И он вам так ничего и не присоветовал?
      Овсянников. Это, сказал, не по моей части. Был бы, говорит, депутатом, может, и помог бы... Да и то вряд ли... я так думаю. Мне так кажется...
      Дарья Ивановна (после паузы). Не скрою от вас, Архип Архипович, не скрою... как он на Леокадии женился, так другим человеком стал. Какая-то черствость в нем появилась. Иной раз смотрю на него, слушаю его речи, а сама думаю: мой ли это Антошка? Вот вроде и люблю я их, и не обижают они меня, и ссоримся редко, а все как-то не лежит у меня душа под одной крышей с ними жить. Порой думаю: зря я тогда согласилась в Москву из Верхнереченска переехать. Сманили они меня сюда с насиженного места.
      Овсянников. У вас ведь никого, кроме них, нет?
      Дарья Ивановна (не отвечая на вопрос). Стало быть, разговор у вас с Антоном не получился?
      Овсянников. Выходит, что так. Не получился.
      Дарья Ивановна (не сразу). Есть у меня один человек, Архип Архипович, с которым можно было бы посоветоваться.
      Овсянников. Кто такой?
      Дарья Ивановна. Мой знакомый. Ваших лет. Отзывчивый человек. И ордена имеет.
      Овсянников. Где работает?
      Дарья Ивановна. Сейчас на пенсии. А работал, как я поняла, по инженерной части. Старый член партии. Если желаете, я вас с ним завтра познакомлю. Я как раз завтра обещалась к нему зайти, по дому ему помочь. Один он живет...
      Овсянников. Не откажусь от предложения. Мне бы сейчас за любой кончик веревочки зацепиться, может, что и вытащу...
      Дарья Ивановна. Вот вы говорите, что у меня, кроме сына с невесткой да внука, никого из близких нет...
      Овсянников. Я полагал...
      Дарья Ивановна (откровенно). А я вам скажу - есть!
      Овсянников. Кто же?
      Дарья Ивановна. Да вот этот самый человек. И опять же, не скрою от вас, Архип Архипович, решила я свою жизнь менять. О личной жизни задумалась. И вам первому в этом признаюсь. Много лет мы с вами знакомы, понимаем друг друга... Со стороны, может, и смешно это: старуха, и вдруг какая-то личная жизнь ей померещилась! Чего тебе еще, старая, надо? Сыта, обута, одета, есть крыша над головой. Живи себе, смотри по вечерам телевизор, лепи пельмени, прибирай квартиру, ублажай невестку, белье в прачечную готовь, внука вовремя корми, душой за него болей... Ан нет! Мне скоро семьдесят, а я о личной жизни задумалась. А что такое эта самая личная жизнь? Я так думаю: это когда человек от своей жизни удовлетворение имеет, когда он чувствует, что он кому-то не только как рабочая сила нужен. Ваше мнение, Архип Архипович?
      Овсянников (не сразу). Пожалуй, можно согласиться. И что же вы решили, если не секрет?
      Дарья Ивановна. Какой уж тут секрет? Решила я свою жизнь с жизнью другого человека соединить и дожить ее рядом с этим человеком.
      Овсянников. Решительный шаг, Дарья Ивановна! Впрочем, говорят, что, если судьба стучится к тебе в дверь, не делай вид, что тебя нет дома.
      Дарья Ивановна. Вот к нему-то завтра мы с вами и зайдем. Познакомлю я вас с ним. Зовут его Мефодий Калистратович! Мефодий Калистратович Косовороткин! Русский человек!
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      СЦЕНА ПЯТАЯ
      Кабинет драматурга. Ночь. За письменным столом,
      освещенным настольной лампой под зеленым абажуром,
      драматург печатает на пишущей машинке. Перечитав
      написанное, он вносит в рукопись поправки, задумывается,
      затем комкает лист и бросает его в корзину для бумаг.
      Так повторяется несколько раз. Устало вздохнув,
      драматург выходит из-за стола, закуривает и опускается в
      кресло. Лицо его затемнено. Большая пауза. Вступает
      негромкая музыка. На фоне музыки далекий телефонный
      звонок. Где-то снимают телефонную трубку.
      Первый разговор.
      Первый голос. Дежурный по управлению майор Ковальчук слушает!
      Второй голос. Докладывает инспектор девятого ГАИ старший лейтенант Фомичев.
      Первый голос. Слушаю вас. Докладывайте.
      Второй голос. Сегодня, в двадцать два сорок пять, на двадцать четвертом километре кольцевой дороги автомобиль "Жигули" номерной знак 56-58 Мария-Константин-Елена совершил наезд на препятствие.
      Первый голос. Точнее.
      Второй голос. Наезд совершен на парапет полосы. Владелец автомобиля гражданин Стеклобитов Гарольд Антонович управлял транспортом в нетрезвом состоянии. Шел с превышенной скоростью. Кроме него в автомашине находились трое пассажиров - мужчина и две женщины. Я хотел сказать: парень и две девушки. В результате наезда одна из них скончалась на месте. Вторая доставлена в больницу. Мужчине оказана помощь. Владелец автомобиля направлен на экспертизу...
      Первый голос. У вас всё?
      Второй голос. У меня всё.
      Первый голос. Ясно. Я вас понял.
      Разговор прекращается. Опять звучит далекая музыка.
      Затем вновь далекий телефонный звонок. И опять где-то
      снимают трубку.
      Второй разговор.
      Первый голос. Дежурный по городу майор Петров слушает!
      Второй голос. Товарищ майор! Докладывает дежурный по отделению речной милиции капитан Сорокин!
      Первый голос. Слушаю!
      Второй голос. Сегодня, в шестнадцать ноль-ноль, на водохранилище в районе Хлебникова произошло столкновение личного катера с маршрутным теплоходом на подводных крыльях. В результате столкновения катер опрокинулся, пассажиры получили телесные повреждения.
      Первый голос. Никто не утонул?
      Второй голос. Всех вытащили и оказали помощь на месте. Виновный в аварии гражданин Стеклобитов Гарольд Антонович, 1958 года рождения, задержан и отправлен на экспертизу. Находился в состоянии опьянения.
      Первый голос. Принято. Я вас понял.
      Разговор прекращается. Звучит тихая музыка. Драматург
      высвечивается. Напротив него на стуле сидит неизвестно
      как появившийся в комнате персонаж пьесы - Гарольд.
      Драматург (не сразу, обращаясь к Гарольду). Просто не знаю, что с тобой делать? Начнем, пожалуй, сначала. Итак, ты взял магнитофон с зарубежными музыкальными записями, прихватил из серванта бутылку вина и уехал за город с двумя девочками и своим дружком-художником.
      Гарольд (пожав плечами). Вы так захотели.
      Драматург (как бы рассуждая сам с собой). Твой дружок, надо полагать, тоже прихватил с собой пару бутылок. Вы напились...
      Гарольд (перебивает). Это еще неизвестно.
      Драматург (строго). Это подразумевается. Этого требует сюжет.
      Гарольд. Пока что вы меня только отправили за город. Зрители даже не смогли со мной как следует познакомиться. Я не успел появиться, как вы увели меня со сцены. А что со мной дальше было, этого никто еще не знает. Даже вы сами, хотя дали мне сценическую жизнь.
      Драматург (в раздумье). Вот я и решаю сейчас, что мне с тобой делать. Мне, понимаешь, нужно, чтобы ты совершил преступление. И обязательно в нетрезвом виде.
      Гарольд. Разве нельзя без этого обойтись в пьесе, которую вы пишете?
      Драматург. Не знаю, не знаю. Не уверен.
      Гарольд. Во имя чего я должен стать преступником?
      Драматург. Я хочу противопоставить тебя благородному герою моей пьесы. Его, видишь ли, несправедливо осудили, хотя, по существу, он проявил мужество в поединке с тремя пьяными хулиганами.
      Гарольд. Ясно. А какое же преступление я должен, по-вашему, совершить?
      Драматург. Я думал, что ты сядешь в нетрезвом виде за руль своего автомобиля и по дороге в город налетишь на какое-нибудь препятствие. Одна из твоих подружек, скажем, Марина, должна погибнуть.
      Гарольд (не сразу). Вы пишете комедию?
      Драматург (помолчав). Не думаю. Элементы сатиры в пьесе не исключены.
      Гарольд. Но если вы остановитесь на варианте со смертельным исходом, то у вас должна получиться по меньшей мере драма, если не трагедия. Во всяком случае, комедией тут даже не пахнет. Я вам плохой советчик, но думаю, что подобная авария не лучший вариант для вашей пьесы.
      Драматург. Ты так думаешь?.. Впрочем, у меня есть другой вариант, без смертельного исхода... Ты в нетрезвом виде...
      Гарольд. Опять в нетрезвом?
      Драматург. Не перебивай меня. Да! Стало быть, ты в нетрезвом виде управляешь катером и врезаешься в теплоход "Метеор". Никто не погибает. Все спасены. Катер, конечно, вдребезги. Ты должен отвечать, тебя задерживают.
      Гарольд. Вы хотите меня обязательно упрятать за решетку? И все это ради того, чтобы кому-то меня противопоставить? А в чем конечная цель? Какова мораль вашего замысла?
      Драматург. В конечном счете дело не в тебе. Ты не обижайся, но меня интересует нравственный и гражданский облик твоего отца. Он главный персонаж пьесы. Я хочу вынести на суд зрителей эдакое ожирение человеческой души, порожденное сытым благополучием.
      На сцене высвечивается Стеклобитов. Он сидит на одном из
      стульев возле окна.
      Стеклобитов (вмешивается в разговор). Такие люди, как я, тормозят развитие общества. Я должен быть до отвращения узнаваем. Таков ваш замысел? Ко мне приезжает мой бывший школьный учитель. Я встречаю его холодно, проявляю видимость гостеприимства и отказываю ему в его просьбе помочь попавшему в беду сыну моего бывшего соученика.
      Драматург. Да. Отказываете.
      Стеклобитов. Учитель видит во мне современного барина. Не так ли?
      Драматург. Да. Именно это я хочу сказать.
      Стеклобитов. Ну, а что дальше?
      Гарольд. Дальше я, твой сын, совершаю преступление, и ты, видимо, начинаешь всеми правдами и неправдами меня выручать. Потому что моя судьба может отразиться на твоей карьере.
      Драматург. В этом случае у вас находятся и связи и знакомства, и вы нажимаете на все кнопки, которыми вы не захотели воспользоваться ради того честного, невиновного парня, за которого просил Архип Архипович.
      Стеклобитов. Малоубедительно!
      Драматург. То есть? Почему?
      Стеклобитов. Какой же отец не попытается выручить своего сына, даже если тот явно в чем-то виновен? Вот вы сами разве не испробовали бы все, что в ваших силах, для того чтобы отвести от вашего сына пусть даже заслуженное им справедливое наказание? Я имею в виду приговор суда.
      Драматург (подумав). Вероятно. Так как же быть?
      Стеклобитов. Не знаю, вы сочиняете, вы даете своим персонажам жизнь на сцене - мы следуем за вами.
      Гарольд. Простите, но я хочу не согласиться с тобой, отец!
      Стеклобитов. В чем именно?
      Гарольд (драматургу). Если я как персонаж рожден игрой вашего воображения и уже существую, я хочу жить, а не быть бездумной марионеткой в руках автора пьесы. Да, да! Кстати, почему я обязательно должен напиться, если я и прихватил с собой из дома бутылку сухого вина? И почему я обязательно должен быть папенькиным сынком и принадлежать к так называемой "золотой молодежи", если у меня есть магнитофон с зарубежными музыкальными записями? И почему, наконец, я должен по воле автора пьесы в пьяном виде садиться за руль автомобиля? Если вы не можете придумать ничего лучшего для подтверждения вашего авторского замысла, то почему бы мне не действовать в пьесе согласно собственной логике?
      Драматург. Собственной? Вы хотите, чтобы я таким образом пошел на поводу у рожденных мной персонажей? Ну, знаете ли...
      Гарольд. Но мы же видим, как вы мучаетесь над второй частью пьесы и ничего не можете придумать для того, чтобы свести концы с концами.
      Драматург (раздраженно). А куда вы торопитесь? Я могу отложить рукопись и вернуться к ней через год, два... Словом, тогда, когда сочту это нужным.
      Стеклобитов. Но вы успели познакомить с нами зрителя. Зритель не терпит незаконченных спектаклей.
      Драматург. Неверно.
      Гарольд. Не понимаю, что неверно? Мы же проиграли первую часть пьесы?
      Драматург. Проиграли. В моем воображении. Да, да! Я, не выходя из этой комнаты, сам для себя разыграл начало спектакля. Никто, кроме меня, с вами не общался. Это была, так сказать, проба.
      Стеклобитов. В таком случае все мы являемся чем-то вроде полуфабрикатов? Тогда, может быть, есть еще время внести некоторые коррективы в наши характеры?
      Драматург. Что вы имеете в виду? У вас есть конкретные предложения?
      Гарольд. Что касается меня, то у меня есть просьба. Если позволите.
      Драматург. Говорите, Гарольд!
      Гарольд. Во-первых, измените мне, пожалуйста, имя. Почему-то, если я должен быть отрицательным персонажем, то и имя у меня какое-то такое: Гарольд... Ролик... Пусть я лучше буду Никитой или Данилой. Попроще!
      Драматург. Подумаем.
      Гарольд. И потом не делайте из меня студента Института иностранных языков. Если я по возрасту должен быть призван в армию, то призовите меня... в ракетные войска!
      Драматург. Глупости ты говоришь! Как же я могу тебя призвать в ракетные войска, если тебя должны судить! Ты же совершил преступление!
      Гарольд. Ну, по ходу пьесы вы, может быть, еще и откажетесь от этого варианта. А потом я мог бы до призыва совершить какой-нибудь менее серьезный проступок.
      Драматург. Может рухнуть вся моя концепция. Все вы, персонажи пьесы, взаимосвязаны сквозным действием. Я должен выстроить сюжет так, чтобы он отвечал моему замыслу.
      Стеклобитов. Я вас понимаю. Но, может быть, все же не следует так уж прямолинейно выписывать мой характер. Я появляюсь на сцене, и всем сразу же ясно, кто я такой. В жизни ведь не всегда так. И потом я бы лично хотел, чтобы вы разоблачили меня в комедийном плане. Я должен быть чисто сатирическим образом.
      На сцене высвечивается Архип Архипович. Он сидит на
      стуле возле двери.
      Овсянников (вмешиваясь в разговор). Что касается меня, то у меня претензий к автору нет. Вы знаете, мне кажется, что по жизни ходят такие честные, благородные труженики, готовые вмешаться в любую несправедливость. Я уже сжился со своей ролью.
      Драматург. Да! И такие люди в поисках своей правды подчас наталкиваются на черствость и равнодушие. Они докучают людям своими просьбами, и те приписывают их назойливость возрастным отклонениям, проходят мимо человеческих судеб. Именно таким я вас вижу в своей пьесе. Я встречал таких людей.
      Овсянников. Я доволен созданным вами образом старого учителя. Если вам интересно мое мнение о Дарье Ивановне, то и она персонаж из реальной жизни.
      Драматург. С ней у меня все благополучно. Ее сценическая судьба продумана. Она выйдет замуж за пенсионера Косовороткина. Не решил только пока, кто он по профессии. Мне еще не очень ясна его биография. Но замуж за него она выйдет.
      Стеклобитов. Простите, вы говорите о моей матушке?
      Драматург. О ней.
      Стеклобитов. Мне пока ничего не известно о ее решении выйти замуж. Не поздно ли в ее-то годы?
      Гарольд. Вы хотите выдать мою бабушку замуж?
      Драматург. Обязательно. Она еще имеет право на личную жизнь. У многих почему-то сложилось такое понятие: если женщине перевалило за шестьдесят, то она годна только на то, чтобы нянчить внуков, ухаживать за взрослыми детьми, вести хозяйство. Это неправильно! Есть пожилые женщины, которые моложе иных молодых!
      На сцене высвечивается Дарья Ивановна.
      Дарья Ивановна. Я и есть такая! Многие зрительницы будут мне благодарны. Я чувствую, что найду отклик в их сердцах.
      Стеклобитов. Честно говоря, я не ожидал такого хода.
      Драматург. Прошу вас только до поры до времени не говорить об этом вашей жене. Для нее это событие должно быть полной неожиданностью.
      Стеклобитов. Все ведь зависит от вашего текста, который я произношу.
      Драматург. Простите. Мне показалось сейчас, что я говорю не со своими персонажами, а с живыми людьми. Так что же все-таки будем делать? Как должны разворачиваться события?
      Стеклобитов. Пока что я с женой должен завтра принимать дома гостей, от которых зависит мое продвижение по службе. Кстати, почему Леокадии Карповны нет здесь с нами?
      Драматург. Потому, что я о ней сейчас не думаю. Ее линия поведения мне ясна. Она типичная современная мещанка. Итак, к какому же выводу мы должны прийти?
      Гарольд. Разрешите?
      Драматург. Пожалуйста! Слушаю тебя.
      Гарольд. Благодарю. А что, если нам самим попробовать разобраться в драматургии наших отношений?
      Драматург. То есть как это самим? Вы же не можете без текста, без продуманного сюжета? А это зависит от меня, и только от меня. Нет, нет! Вы будете исполнять мою волю, вы будете следовать за моим воображением! Вы меня не собьете и не переубедите! А сейчас оставьте меня в покое! Уходите! Я хочу побыть один. Мы встретимся завтра. Я должен все еще раз обдумать, взвесить, уточнить...
      Персонажи молча исчезают.
      (В глубоком раздумье. Курит. Мыслит вслух.) Штампы... Штампы... Как уйти от трафарета? Как избежать банальностей? Все это было, было... Все это наш зритель уже кушал: и добрых старичков-пенсионеров, и равнодушных карьеристов, и маменькиных сынков... Как сказать новое слово, и сказать его по-новому?.. (Неожиданно воодушевляясь.) А что, если так?.. Это, пожалуй, идея! Да, да! Это дает новый поворот сюжету. Никакого наезда на парапет, никакого столкновения с теплоходом на подводных крыльях... Итак, они возвращаются домой из-за города в ночь под воскресенье, и вот тут-то все и случается... Кажется... Кажется, я выпутываюсь... Попробуем записать... (Подходит к столу, садится и начинает лихорадочно что-то записывать.)
      Затемнение
      СЦЕНА ШЕСТАЯ
      Обстановка первой картины. Воскресное утро. Стеклобитов
      в пижаме, Гарольд в синем спортивном костюме молча
      завтракают. Большая пауза.
      Стеклобитов. Ты когда вернулся?
      Гарольд. Ночью.
      Стеклобитов. Хорошо погуляли?
      Гарольд. Хорошо.
      Стеклобитов. Куда вы ездили?
      Гарольд. За город.
      Стеклобитов. К кому? Просто так за город или в какое-нибудь определенное место?
      Гарольд (мрачно). В определенное место.
      Стеклобитов. К кому-нибудь на дачу?
      Гарольд. Нет. Просто так. На природу.
      Стеклобитов. Много выпили?
      Гарольд. Какое это имеет значение?
      Стеклобитов. Я же тебя просил не садиться за руль, после того как выпьешь. Я заберу у тебя машину.
      Гарольд. Забирай. (Поднимается. Хочет выйти из-за стола.)
      Стеклобитов. Сядь.
      Гарольд. Ну, я сел. (Садится.)
      Стеклобитов. Почему ты со мной так разговариваешь?
      Гарольд. А как я разговариваю?
      Стеклобитов. Грубо.
      Гарольд. Просто у меня всегда с утра голос такой.
      Стеклобитов. Я не о голосе говорю. Я имею в виду интонацию. Я не терплю этот тон.
      Гарольд (помолчав). Я тебя слушаю, папа!
      Стеклобитов. Что случилось? Почему ты такой... мрачный?
      Гарольд. Я не мрачный.
      Стеклобитов. Ты не выспался?
      Гарольд. Я не выспался.
      Стеклобитов. Ты от меня ничего не скрываешь?
      Гарольд. А что я должен скрывать?
      Стеклобитов. Не знаю. С вами там за городом ничего не стряслось? Почему вы вернулись ночью, а не остались на воскресенье там, куда вы поехали со своими девчонками?
      Гарольд. Решили вернуться, и все!
      Входит Дарья Ивановна.
      Стеклобитов. Мама! Дай мне еще парочку свежих блинчиков.
      Дарья Ивановна выходит.
      Гарольд. Я тебе больше не нужен?
      Стеклобитов. Можешь идти. У меня есть два билета на сегодняшний хоккей. Мы с мамой и друзьями уходим в ресторан. Могу билеты тебе отдать.
      Гарольд. Спасибо. Я посмотрю по телевизору.
      Стеклобитов. Как хочешь. Жаль, пропадут билеты.
      Гарольд. Предложи их бабушке. Может, она с твоим учителем пойдет. (Усмехается, выходит.)
      Появляется Дарья Ивановна. Она ставит перед сыном
      тарелку с блинчиками.
      Стеклобитов. Мама, спроси у Архип Архипыча, не хочет ли он пойти сегодня вечером на хоккей. У меня есть два свободных билета. Может, ты с ним сходишь? Ты же ни разу в жизни не была на стадионе.
      Дарья Ивановна. Я, милый, все твои матчи по телевизору посмотрела. Вот если бы на фигурное катание ты меня пригласил...
      Стеклобитов. Когда Гарольд вчера вернулся?
      Дарья Ивановна. Не вчера, а сегодня. В три часа утра.
      Стеклобитов. От него пахло вином?
      Дарья Ивановна. Я не принюхивалась. Известное дело, пахло, раз они с гулянки вернулись.
      Стеклобитов. Что-то он мне сегодня не правится. Чего это он ночью вернулся?
      Дарья Ивановна. Он еще потом кому-то по телефону дозванивался. Разбудил кого-то, тот его отругал и трубку бросил.
      Стеклобитов (доев блинчики, выходит из-за стола). Хорошие у тебя сегодня блинчики получились.
      Дарья Ивановна. Много ты ешь, Антон! Смотри, какое пузо наел. Надо бы тебе на диете посидеть.
      Стеклобитов. Ничего, ничего! (Хлопает себя ладонью по животу.) Это у меня социалистическое накопление! Вот поеду осенью на море, поплаваю быстро спущу... Где твой Архип Архипыч?
      Дарья Ивановна. Пошел прогуляться.
      Стеклобитов. Он тебе на меня не жаловался?
      Дарья Ивановна. Жаловался. Неужели ты не можешь ему помочь? Он ведь ничего особенного не просит. Ему только всего и надо, чтобы его кто-нибудь принял, поговорил с ним.
      Стеклобитов. Мокрое дело, мама! Тут помогай не помогай, а уж если человека осудили, то вряд ли что изменится. Это уж я точно говорю.
      Дарья Ивановна. Но ведь можно же попробовать. Зачем так сразу отказывать?
      Стеклобитов. Он на меня обиделся?
      Дарья Ивановна. Огорчился он за тебя, Антон! Очень огорчился.
      Стеклобитов. Не могу я, мама, в такие дела встревать! И не хочу! И Леокадия того же мнения. Она уже позавтракала?
      Дарья Ивановна. Она сегодня не завтракает. Вы же сегодня в ресторан идете.
      Стеклобитов. Понятно... А блинчики у тебя классические! (Уходит.)
      Дарья Ивановна начинает убирать со стола. Появляется
      Гарольд. Он подходит к телефону и набирает номер. Номер
      занят. Не дозвонившись, Гарольд кладет трубку. Мрачно
      задумывается. Затем, видимо, приняв какое-то решение,
      проходит в кабинет отца, куда и переносится действие.
      СЦЕНА СЕДЬМАЯ
      Обстановка третьей картины. Стеклобитов переодевается.
      Он в цветных трусах и в пижамной куртке. В руках брюки,
      которые он собирается надевать. Входит Гарольд.
      Гарольд. Папа! Мне нужно с тобой посоветоваться.
      Стеклобитов (настороженно). Я тебя слушаю. Что-нибудь случилось?
      Гарольд. Да. Случилось.
      Стеклобитов. Я так и чувствовал. Когда случилось? Вчера?
      Гарольд. Сегодня ночью. Вернее, под утро.
      Стеклобитов. С тобой?
      Гарольд. Со мной.
      Стеклобитов (садится). Говори же!
      Гарольд (не сразу). Папа! Я сбил человека...
      Большая пауза.
      Стеклобитов. Как сбил?
      Гарольд. Как сбивают? Ехал и сбил.
      Стеклобитов. Насмерть?
      Гарольд. Я не знаю. Я зацепил его правым крылом... Он упал... Я уехал...
      Стеклобитов. Ты не видел, он не поднялся?
      Гарольд. Я не оглядывался. Не знаю.
      Стеклобитов. Ты был в машине один?
      Гарольд. Нет. Нас было четверо.
      Стеклобитов. Значит, они тоже видели, что ты сбил этого человека?
      Гарольд. Видели.
      Стеклобитов. Почему ты не остановился? Надо же было - по правилам остановиться.
      Гарольд. Зачем? А если он умер? Никто, кроме нас, этого не видел. На шоссе никого не было.
      Стеклобитов (не сразу). Сбил человека и уехал... Никто, кроме вас, не видел... Точно?
      Гарольд. Папа!
      Стеклобитов. Что?
      Гарольд. Я боюсь...
      Стеклобитов (помолчав). Ну, если никто, действительно, кроме вас четверых, этого не видел, то... Ребята тебя не выдадут?
      Гарольд. Не выдадут. А если милиция?
      Стеклобитов. Но ты же сам говоришь, что на шоссе никого не было.
      Гарольд. А если...
      Стеклобитов. На крыле есть вмятина?
      Гарольд. Я не посмотрел.
      Стеклобитов. Полагаю, что надо начинать с осмотра машины.
      Входит Дарья Ивановна.
      Дарья Ивановна. Антон! Там пришел какой-то странный человек. Спрашивает кого-нибудь из нашей квартиры.
      Стеклобитов (переглянувшись с сыном). Кто такой?
      Дарья Ивановна. Говорит, что по срочному автомобильному делу.
      Стеклобитов. Пусть зайдет.
      Большая напряженная пауза, во время которой отец и сын с
      тревогой смотрят друз на друга. Появляется Щенков.
      Голова у него перевязана бинтом, он хромает.
      Щенков (осмотревшись). Хотелось бы поговорить.
      Стеклобитов. Кто вы? Откуда? Что вас интересует?
      Щенков. Интересует меня машина "Жигули" за номером 56-58 МКЕ. Светло-серого цвета. Это ваша машина?
      Стеклобитов (не сразу). Наша.
      Щенков. Вот что значит зрительная память! Как запомнил! И из какого, можно сказать, критического положения! Значит, машина ваша? Очень приятно. А кто из вас, если позволите узнать, является, так сказать, водителем этой автомашины? Вернее, кто из вас сидел вчера за рулем? Кто? Из вас? Кто?
      Гарольд. Я сидел за рулем.
      Щенков. Очень приятно, молодой человек, что вы в этом признаетесь. Хотя, впрочем, как тут не признаться? Вы знаете, есть такая присловица: "Живи честно - не воруй! Начал воровать - не попадайся! Попался - не признавайся! Признался, но не в коллективной краже. Все бери на себя! На себя одного!"
      Гарольд. Я вас не понимаю.
      Щенков. А тут и понимать нечего: меня не интересуют ваши пассажиры. Важно, что за рулем сидели вы. Будем считать, что в машине вы были один. Важен факт.
      Стеклобитов. Гражданин! Говорите! Говорите, пожалуйста, яснее.
      Щенков. Полагаю, что вы отец этого юноши?
      Стеклобитов. Да. Я его отец.
      Щенков (прищурясь). Похожи. Очень похожи. Не зря говорят, что яблоко от яблони недалеко падает.
      Стеклобитов. Кто вы такой? Мы вас не знаем. Вы даже не представились.
      Щенков. Я? Я пострадавший. (Строго.) Прошлой ночью ваш сын на машине "Жигули", номерной знак 56-58 МКЕ, сбил на шоссе человека. Сбил и, не оказав ему помощи, уехал. Этот человек перед вами. Щенков Василий Васильевич. Агент по снабжению. Возвращался домой и имел, так сказать, несчастье повстречаться с вашим сыном.
      Стеклобитов. Чем вы можете доказать, что мой сын сбил вас на шоссе? Тем, что у вас перевязана голова и вы хромаете? Это еще не доказательство. Может быть, вас по пьянке где-нибудь изувечили. Может быть, вы просто симулянт или вымогатель. Откуда мы знаем. И вообще, гражданин, если вы имеете к нам претензии, то обращайтесь в положенные инстанции.
      Щенков. Гражданин Стеклобитов! Если бы я не имел доказательств, что именно на вашей машине и именно ваш сын совершил прошлой ночью наезд на человека, сбил его и удрал, как настоящий преступник, я бы, вероятно, сюда к вам не пришел. Не пришел бы, естественно, и если бы я был убит. Я не так наивен, как вы думаете. Я как агент по снабжению имею тоже определенные связи и возможности.
      Стеклобитов. Так что же все-таки хотите? Зачем вы явились сюда, к нам на квартиру, а не обратились в милицию?
      Щенков. Полагаю, что при рассмотрении этого дела частным образом у вас на квартире можно было бы обойтись без привлечения административных органов. В против случае, конечно, мое право и вообще... если понимаете, какой нежелательный для вас оборот может принять эта история, учитывая ваше положение и тому подобное...
      Стеклобитов. Вы могли бы покороче? Ваши предложения?
      Щенков. Предлагаю возместить моральный и материальный ущерб. Я был в новом костюме. Я был здоров, а теперь... сами видите... травма. Вы думаете, мне легко было в таком состоянии до вас добраться? А потом, вы сами понимаете, для того чтобы, так сказать, замять это дело, для того чтобы все осталось между нами, надо тоже... подсчитать...