Почесухин (жене). Выйди, Варвара!
      Почесухина молча выходит.
      Вечеринкин (продолжает). Вы, Кирилл Спиридонович, по нашему делу только как свидетель проходите, вам-то ничего не будет. Ну, купили, памятник, ну, и возвернули его обратно наследникам... А у нас-то злоупотребления!
      Почесухин (гневно). А зачем воровали? Зачем спекулировали? И меня в это дело косвенно втянули! Косвенно! Подсунули креслице! (Передразнивая Вечеринкина.) "Памятник бесхозный. Оформим все по закону. Квитанцию выпишем...". Оформили! Выписали!
      Вечеринкин. Кирилл Спиридонович! Мое дело маленькое: я вам подчиняюсь. Тут ведь и так повернуть можно!
      Почесухин. В каком же это смысле?
      Вечеринкин. В смысле вашего памятника. Вы для меня непосредственное начальство. Вы приказали списать памятник - я списал. Захотели памятничек на себя оформить - я оформил. Так что смотря по тому, как на следствии показать. Нет, Кирилл Спиридонович, договориться надо, чтобы уж потом в одну дуду...
      Почесухин. У тебя, Вечеринкин, совесть есть?
      Вечеринкин. А мне ведь от вас много не надо, Кирилл Спиридонович! При чем тут совесть? Только и надо, чтобы вы мне на бланке задним числом хорошую характеристику для суда подписали. А уж там я сам соображу... по ходу действия. (Достает из портфеля чистый бланк и кладет его перед Почесухиным. Рядом с бланком кладет вечную ручку. Отходит.)
      Большая пауза.
      Почесухин (не сразу). А что я про тебя плохого сказать могу? Личное дело твое я знаю: я тебя сам выдвигал. А если они в том ядовитом фельетоне пишут, будто я у себя под носом жуликов пригрел, так откуда же я мог знать, что ты жулик? Если бы у тебя в анкете было написано, что ты жулик, - тогда другое дело! Тогда спрашивайте. А там и графы такой нет! Откуда я мог знать, что ты кладбищенские плиты с могилы на могилу перетаскиваешь, могильной чугуниной торгуешь? Откуда я мог знать? Ты мне про это разве докладывал?
      Вечеринкин. Помилуй бог! Зачем же?
      Почесухин (убежденно). Стало быть, плохой характеристики я тебе дать не могу. (Помолчав.) Дам хорошую. А с креслом ты меня подвел. Ой как подвел! (Пишет на бланке.)
      Вечеринкин. Кирилл Спиридонович...
      Почесухин. Молчи!
      Вечеринкин. Молчу.
      Почесухин. Я бы лично никогда до этого не додумался, чтобы его за собой закрепить! Ты подсказал! Ты! И я пошел на это, закрепил его за собой... И выходит, что абсолютно зря! Не надо было мне этого делать!
      Вечеринкин (про себя). Старуха еще объявилась... Только масла в огонь подлила.
      Почесухин. И старуха тоже. Сорок лет в нашем городе не была - и вдруг как снег на голову!
      Вечеринкин. До чего же вредная бабка, я вам доложу! И могилка у нее сейчас в порядке, и надпись ей восстановили, и оградку вокруг памятника покрасили, а ей все мало! "Я, говорит, суда дождусь и на суде еще выступлю! Мне, говорит, сейчас все равно, где жить. Мне, говорит, даже лучше доживать остаток жизни в бывшем родном городе, где папенька захоронен: может, и мне рядом с ним местечко найдется!" Вот какая нахальная бывшая старуха!
      Почесухин (перестает писать). Из головы у меня фельетон не выходит. Заглавие-то какое придумали: "Памятник себе..." и многоточие! Пятую ночь мне кошмары снятся. Будто купец сперва меня душит, а потом смеется! Посмеется, посмеется и опять душит... Я вчера под вечер на бульвар вышел. Воздухом подышать... Прохожие узнают - оборачиваются, тоже смеются...
      За окном раздается детский смех.
      (Вздрагивает.) Вот! Слышал? Смеются? Опять! (Зовет.) Варвара!
      Появляется Почесухина.
      Варвара! Выйди во двор, узнай, кто там смеется.
      Почесухина. Тебе-то что до этого? Пусть себе смеются.
      Почесухин (повышая голос). Узнай, говорю! Узнай!
      Почесухина, покачав головой и скорбно взглянув на
      Вечеринкина, выходит.
      Вечеринкин. Все забывается, Кирилл Спиридонович! И фельетон забудется. Мало ли кого в газетах продергивают! Вот сегодня тоже карикатуру дали.
      Почесухин (настороженно). Какую карикатуру?
      Вечеринкин. Против пьянства. Пьяного на карачках изобразили, а от него на стене тень вроде свиньи. А зачем это?
      Почесухин. Действительно! Сами же пишем, что наша область по свиноводству на первое место выходит. Зачем же свинью в виде тени?
      Вечеринкин. Вот и я говорю.
      Возвращается Почесухина.
      Почесухин. Ну, что там?
      Почесухина. Ребята коту на хвост жестянку привязали.
      Почесухин. А что тут смешного?
      Почесухина (пожав плечами). Дети...
      За окном раздается женский смех.
      Почесухин (нервно прислушивается). А эти чего? Что они там смешного увидели? Выйди узнай!
      Почесухина. Кирилл Спиридонович! Ну что ты сам себя ешь? Мало ли отчего людям весело бывает, вот они и смеются!
      Смех повторяется.
      Почесухин (настойчиво). Пойди узнай, Варвара! Трудно тебе? Муж просит! Муж! Не кто-нибудь!
      Почесухина выходит.
      Вечеринкин. Вам бы, Кирилл Спиридонович, сейчас хорошей настоечки выпить. Для успокоения. Грамм сто пятьдесят. А то и все двести...
      Почесухин. Твоя правда, Вечеринкин!
      Вечеринкин. У меня на душе тоже темнота. И сердце прихватывать начинает. Вчера так прихватило...
      Почесухин. А у меня, брат, брюхо болит! Пятые сутки болит!
      Вечеринкин. Все от нервов. Ясное дело... (С интересом следит за Почесухиным, который достает из буфета две рюмочки и графинчик настойки.)
      Возвращается Почесухина.
      Почесухин. Ну?
      Почесухина. Девушки шли. Нынче в парке молодежное гулянье. Вот им и весело, вот они и смеются.
      Почесухин (подозрительно). Так ли?
      Почесухина. Правду говорю.
      Почесухин (протягивая Вечеринкину полную рюмку). Все мне кажется, что это надо мной народ смеется. Ну что ты будешь делать? Хоть кричи, хоть плачь! Хоть стой, хоть падай!
      Вечеринкин. За ваше здоровье, Кирилл Спиридонович! Чтобы не мерещилось! (Привычным жестом опрокидывает рюмку.)
      Почесухин (жене). Куда Дуняша-то пропала?
      Почесухина. Она должна была еще на рынок забежать, мяса прикупить.
      Почесухин. И все бы ничего, да главное, главное еще все впереди. (Показывает на листки писчей бумаги, лежащие на столе.) Вот... объяснение пишу... Все как-то не так... Вместо чистосердечного раскаяния получается какой-то авансовый отчет... Придется переписывать...
      Вечеринкин. А вы, Кирилл Спиридонович, адвоката себе наймите. Он за вас любое раскаяние напишет. Они себе руку набили. У них это здорово получается.
      Почесухин. Сам не справлюсь - приглашу. Пусть мои мысли обработает.
      Появляется Дуняша.
      (Дуняше.) Заплатила?
      Дуняша. У меня не приняли...
      Почесухин. Как это не приняли! Ты им сказала, что я приболел?
      Дуняша. Как вы велели, так точно я и сказала...
      Почесухин (сердится). Повтори, как ты им сказала!
      Дуняша (повторяет). "Товарищ Почесухин приболел, прислал взносы. Хочет погасить задолженность за два месяца!"
      Почесухин. Ну? А они что?
      Дуняша. А они говорят: "Пока ваш хозяин еще не лег под чужой памятник, пускай сам зайдет, сам заплатит и сам распишется!" (Кладет на стол деньги.)
      Почесухин (прячет деньги в карман). Вот... (Усмехнувшись.) Живой труп! (Дуняше.) Небось тоже смеялись?
      Дуняша (серьезно). Да нет... Какой уж тут смех!.. (Направляется к двери.)
      Почесухина. Дуняша! Гриба подсласти, сахару в него добавь, а то Кириллу Спиридоновичу пить кисло! (Уходит.)
      Дуняша, молча взяв банку с грибом, выходит на комнаты.
      За окном раздаются голоса, затем взрыв смеха.
      Вечеринкин. Кому смешно, а кому грустно...
      Почесухин (в исступлении кричит). Варвара! Дуняша!
      Одновременно появляются обе.
      Закройте ставни! Ставни закройте! Опять смеются! Нарочно у мимо наших окон ходят!..
      Почесухина (пугаясь). Кирилл Спиридонович! Успокойся! Пожалей себя! Ты еще будешь нужен!
      С улицы все еще доносится веселый смех.
      Почесухин (кричит). Вывели человека на осмеяние! Вывели! И, кажется, довели! Кому жаловаться?!.
      Почесухина и Дуняша поспешно закрывают ставни. В комнату
      неожиданно входит секретарша. В руках у нее какой-то
      документ.
      Секретарша. Разрешите, Кирилл Спиридонович?
      Почесухин (сердито). Я гриппую! Гриппую! У меня вирус!
      Секретарша. Из области!
      Почесухин. Что такое? (Надевает очки и читает протянутую секретаршей бумагу.)
      Большая пауза. Все смотрят на Почесухина. Прочитав
      бумагу, Почесухин медленно снимает очки и прячет их в
      карман.
      Почесухина (робко). Кирилл Спиридонович! Если не секрет...
      Почесухин (солидно). Я награжден значком отличника коммунального хозяйства!
      Большая пауза.
      Вечеринкин (нарушив молчание, глубокомысленно). Значит, до области еще не дошло!..
      Все смеются. Почесухин быстро подписывает Вечеринкину
      характеристику. За окнами слышны сирены и звон колоколов
      на пожарных машинах. Все бросаются к окну. Почесухина
      распахивает ставни.
      Почесухин. Где-то горит!
      Вечеринкин. Это в районе ликера-водочного... Говорят, у них там большое хищение обнаружено...
      Почесухин. Здорово полыхает!
      Почесухина. Господи!
      Вечеринкин (грустно). На кладбищах пожаров не бывает... а люди горят...
      Вбегает Дуняша.
      Все (хором). Что?.. Где?..
      Дуняша. Новые бани горят! Никак не потушат - воды нет! Все пылает! Заведующего, пьяного, через окно за ноги вытащили... (Быстро выбегает.)
      Почесухин (в смятении). Новые бани?! Топтунов! Вот подвел!! Подвел "отличника"! Не оправдал доверие!!! Что теперь народ скажет?! Скажет: "Почесухин проглядел!" Опять Почесухина в газету! В басню! В карикатуру! Мартышку из меня сделают!.. (Хватается за голову.) А в предбаннике! В предбаннике-то?.. Одна люстра чего стоит! (Оборачиваясь.) Что вы на меня все вылупились? Это не бани горят, это я горю! И тушить некому! (Передохнув.) А ты, Вечеринкин, зачем такой спокойный? Тебя же судить будут! Или нет?!
      За окном разгорается зарево пожара. Вечеринкин с
      невозмутимым видом достает подписанную Почесухиным
      характеристику и читает из нее выдержки.
      Вечеринкин (читает). "...Трудолюбив... Морально устойчив... Предан делу коммунального хозяйства..." (Складывает бумагу. Не спеша уходит.)
      Почесухин (в смятении). А мне-то... кто же... такую характеристику выпишет?!.
      Занавес
      ЭПИЛОГ
      Поздний зимний вечер на занесенном снегом кладбище.
      Появляется Почесухин. На нем кожаное пальто с барашковым
      воротником, шапка-ушанка и фетровые бурки, в руках
      портфель. Бог весть откуда забрел он сюда, на кладбище.
      По снегу пробирается к памятнику с мраморным креслом. По
      всему видно, что не очень трезв. Кирилл Спиридонович
      обходит памятник вокруг, словно желая убедиться, что
      кресло на месте. Заходит за ограду. Чиркает спичкой,
      чтобы прочитать надпись на памятнике.
      Почесухин (читает). "Купцу первой гильдии"! (С сожалением.) Восстановили... А мог бы это место занять советский человек!.. Где логика?.. Неясно... Чистосердечно признаюсь: неясно! (Смахивает портфелем снег с сиденья кресла и, отдуваясь, забирается на него. Садится, кладет портфель на колени. В раздумье говорит, как бы что-то вспоминая.) Кирилл Спиридонович... Почесухин... Не менял и не собираюсь... Год рождения: одна тысяча девятьсот десятый. Место рождения: Гнилые Выселки... Не колебался... не подвергался... не привлекался... не выбирался... Образование - незаконченное... Иностранные языки - не понимаю. Изобретений нет... Выговор есть. (Жалобно.) Дорогие товарищи! На моем здоровом теле осталось проклятое родимое пятно капитализма! Но! Я и с ним всего себя, без остатка, отдавал делу построения нового общества! (Подозрительно.) Меня публично обвинили в глупизме и в тупизме! Как это понять?.. Сказали, что с такими, как я, нельзя входить в коммунизм! А куда же мне можно?.. Мне бросили реплику, что я мещанин! А позвольте спросить: в каком это смысле? (С вызовом.) Если я и мещанин, то я наш, советский мещанин, дорогие товарищи! Я кончил! Вот какие пирожки!
      Почесухин замолкает. Нельзя понять, заснул он или
      задумался. Хлопья снега засыпают человека, глупо
      сидящего в мраморном кресле. На городском катке
      разноцветными огоньками зажигается новогодняя елка.
      Ветер доносит оттуда веселую музыку. Все громче и громче
      играет духовой оркестр.
      Медленно идет занавес
      1957