— Гоша! Ты сильно рискуешь, — заметил ему писатель с придыханием. — Причем не только своей головой, но, извини, и моей тоже. — Я тебе уже сказал, отвяжись, — закончил спор его коллега по вневедомственной охране. — Не могу я всю ночь без бабы, понятно?

— У тебя же книжка есть! — взвыл Кузьмин-Зорин.

— Да пошел ты! — отмахнулся Гоша и крикнул на улицу:

— Маняша! Идем, лапуля.

Услыхав приближающиеся к приемной шаги Гоши и Маняши, Вадим прыгнул за диван и в прямом смысле свалился на голову Алене. Та, недовольно ойкнув, отползла в сторону.

— Вот чего ты добилась своим упрямством! — прошипел он.

— Это ты упрямился, — сочла своим долгом напомнить она. — Если бы мы сразу договорились, то уже нашли нужные документы и не сидели бы в пыльном углу в ожидании такого незабываемого эротического зрелища, как свидание охранника Гоши с его разлюбезной Маняшей.

— Ты еще вздумала обвинять меня?! — шепотом возмутился Вадим.

— А у тебя есть другие кандидатуры? — в тон ему ответила Алена. — Да если бы не твое…

Тут он зажал ей рот ладонью, потому что в проеме двери показались силуэты Гоши и его спутницы. Кузьмин-Зорин явно утратил контроль над ситуацией и позорно ретировался к выходу, предоставив оставшимся возможность разбираться без него. Алена его за это прокляла, про себя пообещав отомстить упоминанием в будущей статье. Причем весьма неприглядным упоминанием.

— Ax… — томно выдохнула Маняша и приняла изогнуто-зовущую стойку, навалившись довольно широкой задней частью на косяк.

— Пива? — галантно предложил Гоша и жадно обнял ее ягодицы.

— Ax… — снова выдохнула Маняша, объясняя, что пива ей сейчас хочется меньше всего.

Далее фигуры сплелись в темноте и в этом состоянии как-то очень быстро упали на тот самый диван, за которым предстояло страдать Алене и Вадиму. Спинка дивана тут же продавилась, окончательно вжав несчастных в стену. Алена весьма болезненно ударилась носом о собственную коленку, очередной раз пожалев, что так некстати ввязалась в политические игры. Сидела бы сейчас дома, писала бы статью о Василисе Жаховой, так нет же! Далась ей эта чертова фирма «Дом» со всей ее грязной рутиной! Вот всегда она так: впутается, а потом только думает зачем!

Видимо, под мерный скрип дивана Вадима посетили примерно такие же мысли. Он мужественно уперся лбом в стену и сурово молчал. Алена подозревала, что он еще скажет ей все, что думает по этому поводу, и настроение ее от этого не улучшалось,* * *

Стрелки часов приблизились к трем ночи, когда обессилевшие от любви и пива Гоша с Маняшей покинули приемную. Гоша потащился провожать свою зазнобу, оставив офис на попечение измученного страхом Кузьмина-Зорина.

Алена с Вадимом дождались, пока шаги в коридоре стихнут, и только тогда вылезли из своего укрытия..

— У тебя такой помятый вид, — хихикнула она.

— Молчи лучше! — рявкнул ее спутник.

— Хорошо, — не стала спорить она и быстро направилась к двери кабинета Кувалдина.

— Эй-эй-эй! Ты это куда?! Она нехотя обернулась:

— Я думаю, что для начала нужно посмотреть все там, а потом уже в приемной.

— Так! — Вадим подскочил к ней и, схватив за руку, потащил в коридор. — Ничего мы тут смотреть не будем.

Алена уперлась руками и ногами в косяк, кряхтя от натуги. Терещенко потянул сильнее, но и она не уступила. В общем, в проеме двери пара застряла, фыркая и посылая в воздух шипящие проклятия. Первым сдался следователь. Минут через пять безрезультатной борьбы он отпустил ее руку и выдохнул с каким-то даже восхищением:

— Ну и упрямая же ты!

— А то!

— Что, так и будем до утра в «тяни-толкай» играть? Он оглядел ее с головы до ног, словно решая, выдержит ли его организм такую физическую нагрузку.

— Есть иное предложение. — Алена сдула со лба, намокшую прядку. — Мы быстро проводим несанкционированный обыск… — Вот только не надо про несанкционированный. — Вадима перекосило. — У меня от этого слова во рту кисло делается!

— Отлично, — быстро согласилась она, — о законе больше ни слова. Просто смотрим и уходим. По рукам?

— Слушай, — в его голосе явственно послышалась мольба, — как ты себе это представляешь? Я — следователь — полезу ночью в чужой офис…

— Полезешь! Да ты уже залез. И сидел тут битых два часа. Кому докажешь, что результатом твоих поисков пока что стало созерцание чужих брачных игр?

— Ничего я не видел, — сконфузился Вадим, — но ты меня подведешь под монастырь своими авантюрами. И что ты собираешься тут найти?

— Если я начну рассказывать, закончу только к утру, а несчастный Кузьмин помрет со страху.

— Ну и черт с ним! — Вадим вернулся в приемную, демонстративно плюхнулся на диван, сложил руки на груди и блеснул в темноте глазами в ее направлении. Словом, показал всем своим видом, что с места не двинется, пока не услышит хотя бы часть правды.

Алене ничего не оставалось делать, как выдать ему эту часть:

— Я не собираюсь искать какие-то прямые доказательства махинаций фирмы.

Да и вряд ли я их найду, поскольку для этого должна как минимум быть юристом. А я даже обществоведение в школе прогуливала.

— И зря, — наставительно заметил следователь. — Если бы не прогуливала, то знала бы, что посягательство на чужую собственность, каковой, несомненно, является чужой офис, карается по закону.

— Да знаю я уже! — Она начала злиться. — Ты будешь слушать?

— Можно подумать, у меня есть выбор.

— Так вот, мне нужны договора с клиентами. И вовсе не для того, чтобы отнести их вам. Все, что я хочу выяснить, — это координаты, по которым можно найти обманутых клиентов.

— Все, что я хочу! — передразнил ее Вадим. — Когда ты говоришь: «Все, что я хочу!» — надо ждать беды, потому что твои «простые желания» все чаще становятся невыполнимыми.

— Да пойми же ты, — ей стало жарко, — мне эти бумаги не для прокуратуры и не для суда нужны, а для телепроекта…

— Что?! — Он подпрыгнул на диване. — С этого места, пожалуйста, поподробнее.

К концу ее сбивчивого рассказа о планах прямого эфира Терещенко уже не прыгал, он прилип к дивану и, похоже, забыл, как дышать. После долгой и внушительной паузы он выдавил из себя только одно слово:

— Кошмар! — и горестно вздохнул.

— Ты можешь в этом не участвовать, — быстро предложила она, впрочем, не надеясь, что он согласится и радостно покинет помещение.

Разумеется, этого не произошло.

Он медленно встал, все еще раздумывая, потом окинул тоскливым взглядом темную приемную и наконец шагнул к кабинету Кувалдина. Алена готова была броситься ему на шею и одарить радостными поцелуями. Она уже собралась это сделать, но тут Вадим повернулся и заговорил по-деловому:

— У нас не более часа. Если речь идет только о договорах, мы успеем. Я понимаю, что без них тебя отсюда не вытащить. Но тебе, милая моя девочка, придется здорово попотеть, чтобы убедить меня в целесообразности твоего участия в этом телепроекте.

— Да с какой стати я должна тебя убеждать?! — возмутилась было она, но, натолкнувшись на его взгляд, осеклась.

— Да с такой! — отрезал Терещенко.

* * *

Кабинет Кувалдина был большой и темный. Похоже, его хозяин страдал гигантоманией, во всяком случае, если судить по размерам мебели — огромный стол, отливающий белым в лунном свете, стулья, рассчитанные явно на великанов, кожаные кресла, больше похожие на диваны, даже телевизор, стоящий у противоположной стены, и тот имел экран с самой длинной из всех существующих диагональю. Вся эта мебель, наверное, вызывала в посетителях сознание своей ничтожности перед хозяином кабинета. Алена же испытала нечто схожее с благоговейным ужасом дикаря, попавшего в логово саблезубого тигра (вероятно, потому, что попала в кабинет несанкционированно). Она застыла, натолкнувшись на край стола, и робко огляделась.

— Ну, шкафов-то здесь нет, — довольно спокойно констатировал Вадим.

— И что же нам делать? — растерянно спросила она.

— А кто тут начальник по обыску? — Он издевался, что моментально возымело свое действие. Она напряглась, уверенность впрыснулась в кровь вместе с адреналином.

— Значит, займемся ящиками стола. — Алена вытащила из кармана припасенные шерстяные перчатки и, стараясь не смотреть на ухмыляющегося следователя, решительно направилась к рабочему месту Кувалдина.

К ее большому сожалению, абсолютно все ящики стола были заперты на ключ.

— Надеюсь, взламывать ты их не будешь? — Он почесал переносицу. — Хотя откуда у меня такие надежды…

— Не буду я взламывать, — прошипела Алена. — Вернемся в приемную. Там, во всяком случае, хоть шкафы стоят.

Вадим пожал плечами и развернулся к двери. В этот момент в коридоре опять послышались оживленные голоса.

Оба «взломщика» застыли на месте, пораженные.

Алене показалось, что сердце ее, застучавшее с утроенной энергией, вот-вот выпрыгнет из груди и будет стучать где-нибудь вдали от тела, потому что голоса принадлежали явно не писателю Кузьмину-Зорину и даже не Гоше с Маняшей.

Это были совершенно новые голоса: женский и мужской. Мысли ее почему-то обратились к несчастному автору детективных рассказов, который либо уже сбежал домой, понимая, что эта ночь с ее многочисленными явлениями слишком трудна для охраны помещения, в котором производится обыск, либо до сих пор мужественно стоит на своем посту, но уже довольно близок к инфаркту или еще чему-нибудь подобному. Вадим попятился, натолкнулся на Алену и, обернувшись, вонзил в нее ошалелый взгляд своих ненормально круглых глаз:

— Ты уверена, что попала по адресу? Эта фирма действительно занимается недвижимостью?!

Что она могла ответить? Она и сама уже потерялась в догадках.

Тем временем шаги весело беседующих приблизились к приемной и слегка замедлились.

— Вот, радость моя, как я и обещал, предложу вам чашечку кофе в шикарной обстановке.

— Фи! — «Радость», видимо, скорчила пренебрежительную гримаску. — А я-то рассчитывала на твою потрясающую квартиру.

— Нет, девочка, квартира сегодня отменяется. Жена с дачи вернулась.

— Если бы я знала, вообще бы с тобой не пошла, — плаксиво заявила девушка.

Алена узнала мужской голос и усмехнулась — ее ждала встреча с адвокатом Прохоровым. Очень захотелось выглянуть в приемную, дабы узреть, какую девицу удалось закадрить этому плешивому толстячку. Впрочем, случай разглядеть и даму, и ее кавалера представился незамедлительно.

— Да чем нас кабинет не устроит? Там интерьер получше, чем в любой гостиной. Идем, — Прохоров явно потащил свою даму через порог приемной.

Та не слишком активно упиралась и по дороге что-то ворковала на своем птичьем языке, который был понятен только ей да еще, может быть, ее лысому ухажеру.

Вадим сориентировался моментально. Схватив Алену за руку, он толкнул ее в угол комнаты за огромное кресло. Сам прыгнул туда же. Теперь они снова были зажаты в пыльном углу. Алена опять саданулась головой о коленку, но ойкать не стала, потому что Прохоров уже появился в проеме двери рука об руку со своей потрясающей блондинкой. То, что девушка блондинка, стало ясно, когда адвокат щелкнул выключателем и помещение наполнилось мягким светом. Алена с интересом рассматривала фигуристую спутницу Прохорова сквозь тоненькую щелку между спинкой кресла и стеной. На Терещенко она не желала глядеть.

Чего глядеть на кипящего гневом следователя? Тоже мне, занимательное зрелище!

— Не выпить ли нам, Сашенька, чего-нибудь покрепче кофея? — Адвокат окинул девушку маслено-ласкающим взглядом.

Та томно повела плечами.

— Я сейчас. — Он быстро юркнул назад в приемную.

Сашенька прошла три шага до стола и, опершись о него руками, приняла довольно недвусмысленную позу, выпятив округлую попку по направлению к двери.

Алена услыхала ее недовольное замечание:

— Старый козел!

В этом она с ней согласилась. Через минуту обозванный влюбленный ворвался в кабинет с бутылкой шампанского и двумя бокалами.

— Ax, как же я счастлив! — бодренько сообщил он и блеснул лысиной.

Алена еще раз повторила про себя замечание Сашеньки, сделав садистский акцент на последнем слове.

Девушка повернулась к «старому козлу», расслабленно улыбнулась и вдруг, взгромоздившись на стол, призывно откинула голову.

Алена ощутила приступ дурноты, понимая, что сейчас начнется вторая часть эротического сериала. Но на этот раз ей придется созерцать действие при свете, и стыдливо отвернуться некуда — ее нос застрял в щелке между креслом и стеной, а пошевелиться она боялась. Скосив взгляд на побледневшего Вадима, она поняла, что и тому явно не доставляет радости предвкушение разворачивающейся сцены. Он закрыл глаза и, упав лбом на спинку кресла, шевелил губами. Может быть, читал какое-нибудь старинное заклятие, дабы небо ниспослало ему временную слепоту и глухоту, а скорее всего, проклинал Алену за ее идиотские идеи ночных прогулок по чужим офисам.

Далее «посетители» поимели все звуковые и зрительные эффекты от просмотра пылкой страсти немолодого лысого адвоката и похотливой податливости его сексапильной блондинки. Действие прерывалось распитием шампанского, нудными признаниями Прохорова, что жена его — стерва, каких мало, что начальник его — Кувалдин — просто последняя дрянь, а кот Варфоломей — невоспитанная сволочь, которая гадит где придется, несмотря на то, что хозяева уже целое состояние истратили на его котовский туалет. Сашенька в периоды этих душевных излияний откровенно скучала и оживлялась лишь в особенно динамичные моменты физического общения. Алена же, кроме эстетических мук, жутко страдала от того, что ее нос вдруг начал белеть, потом чесаться и в конце концов онемел. Она так увлеклась размышлениями о том, как спасти лицо, что совершенно забыла о присутствии Вадима. Он же напомнил о себе лишь тогда, когда в шестом часу утра пылкие любовники покинули офис.

— Если когда-нибудь у меня появится злейший враг, непременно притащу его сюда ночью, — Пообещал он и устало привалился спиной к стене.

— Судя по твоему тону, злейший враг у тебя уже есть и ты только что выполнил свое намерение, — равнодушно заметила Алена и поднялась.

Ноги ее заныли, впрочем, и спина, и шея, и руки, да вообще все затекшее от долгого сидения в одной позе тело просто разваливалось на составные части.

— Хочу домой, — проныл Вадим жалобно, — хочу в душ, хочу чаю…

— Мне казалось, что после просмотра столь жарких сцен мужчина должен хотеть совсем иного. — Она выбралась из-за кресла и оглянулась.

— Иного?! Да я теперь этого еще лет пять не захочу! — проворчал он, все еще копошась за огромной спинкой.

— Ты просто старая развалина. — Алена быстро юркнула в приемную, дабы не вступать в перепалку, надела перчатки и открыла тот самый черный шкаф, о котором ей сообщил Кузьмин-Зорин в начале этой жуткой ночи.

«Как он там?»

Впрочем, мысли о писателе моментально пресеклись появлением разъяренного следователя. Он подлетел к ней и дернул за руку, заставив резко развернуться.

— Какая муха тебя укусила?! — удивилась Алена.

— На что ты намекаешь, утверждая, что я старая развалина?! — заорал он, презрев то, что его могут услышать не только очередные случайные посетители офиса, но и жильцы соседних домов.

— Господи боже! Ты что, спятил?! Я уже и забыла…

— Ну разумеется, ты забыла. Что еще можно ожидать от журналистки с куриными мозгами, которая играет в «Никиту» по ночам?!

— Куриными мозгами?! — "Плевать я хотела на жильцов целого района!

Сейчас я ему такую затрещину отвешу, что проснутся даже мертвые на дальнем кладбище!"

— Вот именно! Это же надо придумать — устроить судилище с экрана. Да даже если бы ты стала общественным прокурором для какой-нибудь тети Мани, которая недовешивает помидоры на рынке, — все равно это неэтично, потому что не пойман — не вор! Но нет! У нас большие планы на собственную смерть! Мы хотим прижать к ногтю господина Горина, никак не меньше! А почему не объявить войну Саддаму Хусейну?!

— Ты идиот! — Она попыталась отвернуться, но он схватил ее за плечи и тряхнул.

— Да, я идиот. Я привел не правильный пример. Саддам бы тут же в штаны наложил, едва увидев тебя. И вся его армия проделала ты то же самое. Ты понимаешь, куда лезешь?

— Да чего ты привязался? — Алена мотнула головой. — Тебе-то какое дело?! Я понимаю, что ввязалась в очень опасное предприятие, но тебя же никто сюда не звал. Вот и проваливай. Подумаешь, глас разума нашелся! Катись к своей криминалистке Лене, и нечего сшиваться рядом с такой курицей. Лена твоя сознательная: из дома на работу, с работы домой, будет тебе борщи варить…

— Нет! Я больше этого не вынесу, — прошипел он. Вот тут Алена испугалась, подумав, что сейчас он точно потеряет над собой контроль и стукнет ее кулаком по голове. На этот раз она его точно довела до ручки.

Она зажмурилась, ожидая всего, чего только можно ждать в такой ситуации. Но вместо всего этого вдруг ощутила его теплое дыхание на своем лице и прежде, чем что-либо успела понять, уже падала в его объятия.