…Чужаки повернули к нам свои странные палки и огненные шары вылетели из воздуха, сжигая все живое.

Мерл упал первым, его голова разлетелась на куски, как раковина улитки. Злобные твари жгли нас огнем, страшным, смертельным огнем, и сеяли смерть, не щадя никого, даже самок и первогодков. Они убивали нас, не зная жалости и сострадания, и мы бежали в страхе.

После этой страшной бойни нас осталось шесть самцов.

Из самок, детенышей и первогодков не уцелел никто.

Это было неслыханное зло. Мы не причинили пришельцам вреда, а они начали убивать нас просто так, не для еды…

– Черт побери, Майкл, что произошло?! – лицо Адама было злым и одновременно усталым.

Майкл с ненавистью посмотрел на него, ему показалось, что голос Адама напоминает ему голос отчима, но потом злость прошла, осталось только чувство опустошенности и какой-то странной обреченности, как будто произошло что-то, что нельзя исправить.

– Волки вышли из леса, – начал Майкл, не глядя на Адама, – их было где-то сто двадцать. Остановились метрах в пятидесяти. Какое-то время ничего не происходило, мы молча смотрели друг на друга. Потом вперед вышел один из них, крупный такой волк, встал на задние лапы и мне показалось, что они собираются напасть.

– Почему ты так решил, Майк? – уже более спокойным голосом спросил Адам.

– Сначала они стояли толпой… нет, скорее, не толпой, а стаей: впереди крупные волки, сзади – помельче, а потом они выстроились цепью, знаешь, совсем как люди. Я видел такое сотни раз, Эйд, сотни раз мы вытягивались цепью, чтобы пойти в атаку. Они сделали то же самое.

– Ли? – спросил Адам, по-прежнему глядя на Майкла, который упорно смотрел в сторону леса.

– Ты не доверяешь мне? – зло посмотрел на Адама Майкл, оторвавшись от страшного зрелища в пятидесяти шагах впереди, на выжженной разрывами земле.

– Нет, – спокойно ответил Адам, глядя ему прямо в глаза, – мне просто нужно услышать мнение Кима как командира роты и как человека, который видел то же, что и ты.

– Все было так говорит Майк, Адам. Волки стояли толпой и смотрели на нас, а потом перестроились так быстро, как солдаты по команде. Волк впереди встал на задние лапы и они начали рычать, как собаки, когда собираются напасть, – сказал Ли. – Я уже собирался скомандовать «Огонь», но Майкл опередил меня буквально на секунду.

– Сейры…, – начал Адам, но Майкл перебил его:

– Не называй их так, Адам, теперь они – «Волки», и останутся «Волками» до тех пор, пока есть мы и они.

– Хорошо, волки так волки, – примирительным тоном продолжил Фолз, – они бросились на вас первыми?

– Не хватало еще, Адам, чтобы они атаковали моих парней! – голос Майкла был злым.

– Я повторяю свой вопрос, Майкл, – голос Адама был холоден, как сталь на морозе: еще миг – и зазвенит.

– Они бросили на вас первыми?

– Нет.

– И ты отдал команду?

– Тебя здесь не было, Адам, – злость явно чувствовалась в голосе Майкла, – ты не видел, то что видел я! Ты не слышал то, что слышал я!

– Я спрашиваю – ты отдал команду стрелять?

– Черт тебя подери, Адам, как будто бы ты не слышал по радио, что я отдал команду?! – Майкл уже почти кричал. – Да, … твою мать, я отдал команду!

– Адам, клянусь, они собирались напасть на нас, это было очевидно, – в разговор вклинился Ким.

Ким был полностью согласен с Майклом, что волки собирались атаковать, Ким видел то же, что и Майкл.

Когда волк вышел вперед и завыл, Киму показалось, что до того, как звери бросятся к ним, осталось секунда-две, не больше.

– Это же просто звери, Адам, – сказал Ким, с недоумением глядя на то, как с ненавистью смотрят друг на друга Фапгер и Фолз.

Ким знал, как близки Майкл и Адам, какая крепкая и многолетняя дружба связывает этих двух человек, и не понимал, почему Адам так зол на Майкла – ведь комбат все сделал правильно.

Зато Ричард все прекрасно понял, почему Адам и Майкл злятся друг на друга: Майкл сомневается в правильности своих действий, а Адам злится, что первый контакт со зверями прошел по такой ущербной схеме. Хотя назвать эту схему ущербной, по большому счету, нельзя – первобытный инстинкт человека уничтожить все неизвестное и страшное вряд ли можно подавить полностью. Ричард прекрасно понимал Майкла: из леса вдруг появляются звери, об опасности которых предупреждалось неоднократно, по внешнему виду этих зверей можно судить об их силе, звери эти совсем непохожи на невинных овечек, а у страха глаза велики. Кто бы не испугался, увидев сейров впервые? Хорошо, что первыми с волками столкнулись солдаты, им не пристало гадить в штаны от страха. Солдаты, в отличие от обыкновенных людей, быстро умеют обратить свой страх в ненависть к врагу.

Адам отвернулся, теперь на его лице не было злости, его лицо казалось маской, которую забыли научить улыбаться. Он переключил рацию в режим общего оповещения:

– Всем – отбой! Повторяю, всем – отбой! Всем продолжить прерванную работу! Конец связи.

Майкл между тем разговаривал со своими снайперами на крыше транспорта:

– Кто-нибудь из волков покинул поле?

– Было плохо видно, но мой напарник клянется, что на левом фланге в самом начале заметил движение в сторону леса.

– А ты?

– Я смотрел в другую сторону.

– Сколько могло уйти? – Майкл устало протер глаза кулаком.

– От пяти до десяти, не больше.

– Хорошо, конец связи.

– Классно постреляли, – раздался голос Густафсона.

Голос Шведа был спокоен, в его огромных руках винтовка казалась бамбуковой палочкой. Он казался человеком, успешно выполнившим тяжелую и сложную работу.

– Пошли, посмотрим, – сказал Ричард и первым пошел вперед.

Сразу за ним пошли Майкл и Ким, за ними Густафсон и Адам.

Картина была страшной для непривычных к подобному людей, но тут таких не было. Всем им доводилось видеть такое поле боя: воронки от взрывов, искалеченные трупы, кровь, части тел. Непривычным было только отсутствие оружия и то, что тела не были человеческими.

Ричард осторожно обошел оторванную голову сейра, ее глаза были широко открыты, обломки костей и сизые жгутики оборванных сухожилий торчали из рваной раны. Глаза стеклянными шариками бессмысленно смотрели в небо. Чуть дальше лежала оторванная лапа с когтями длиной примерно в пятнадцать сантиметров. Если бы это была человеческая рука, то можно было бы сказать, что рука оторвана по самое плечо.

Еще дальше лежала бесформенная груда, которую с большой натяжкой можно было назвать телом, так все было залито кровью, которая уже начала темнеть.

Майкл смотрел на тело сейра, лежащее перед ним: передние лапы протянуты вперед, задние подогнуты как бы в прыжке, пасть оскалена, зубы все белые, только ближе к корням начинают желтеть. Зубы производили впечатление – каждый размером с большой палец взрослого мужчины, клыки еще длиннее.

Нервы Майкла все еще были напряжены, и он без труда ощущал множество запахов: кислый запах взрывчатки из воронок, запах взрытой земли, запах тел мертвых животных, запахи их пота, крови, внутренностей, вывалившихся из живота сейра от взрыва – наверное, граната взорвалась совсем рядом. Из пасти зверя воняло типичным запахом хищников – тухлым мясом и кровью. Рядом лежало еще одно тело, пробитое пулями в десяти местах. Пули оставили рваные раны, вокруг которых уже вились мелкие мушки.

Адам встал на колени перед одним из тел и перевернул его. У зверя была расплющена голова, но все остальное было в порядке. Потом он перевернул тело, лежащее рядом, у которого осколками был исполосован весь левый бок.

Швед встал рядом с ним:

– Что ты делаешь, Адам? Они ведь мертвые.

– Смотри сюда, – Адам показал на низ живота сейра, лежащего слева, – а потом сюда, – он показал на тело справа – и скажи мне, что ты видишь.

Швед внимательно посмотрел сначала налево, потом направо, потом внимательно присмотрелся к каждому телу и прошептал:

– Черт меня подери!

– Нет, черт бы нас всех подрал, Арни, черт бы побрал нас всех, – устало сказал Адам, поднимаясь на ноги.

– Что? – к ним подошел Майкл, его лицо казалось спокойным, но крепко сжатые побелевшие губы выдавали его.

– Посмотри сам, – Адам указал на тела сейров.

Майкл посмотрел, медленно переводя взгляд с одного тела на другое, и уголки его рта медленно поползли вниз, губы дрогнули.

– Черт, черт, черт, – прошептал он, как заклинание.

– Как ты думаешь, многие беременные женщины пошли бы в атаку против неизвестного врага, Майкл? – бесстрастно спросил Адам.

– Черт, я же не знал, Адам, я же не знал! – голос Майкла дрогнул и сорвался в шепот. – Я же не знал! – его шепот был громче любого крика.

– Я знаю, что ты не знал, – тихо сказал Адам, – никто из нас не знал. Если бы ты не скомандовал, то команду отдал бы Ким или ребята начали бы стрелять сами.

– Черт бы меня подрал, – прошептал Майкл и изо всех сил ударил себя кулаком по голове.

Он бы заплакал от бессилия что-нибудь изменить или повернуть время вспять. Он бы заплакал, если бы умел.

– Не казни себя, Майкл, – тихо сказал Адам, положив руку на плечо друга, – и прости меня, что я сорвался на тебя.

– Нам же сказали, что это просто звери, Адам, тебе же так сказали эти гребаные Хозяева! – выдохнул Майкл, сжав кулаки.

– Да, – спокойно кивнул Адам, – сказали. Но мне кажется, что нас обманули, Майкл.

– Что ты имеешь в виду, старший? – глаза Майкла напоминали глаза умирающего от старости больного пса.

– Я думаю, что Хозяева изначально смогли настроить нас против них, запугав нас их внешним видом и рассказами об их силе, жестокости и хитрости. А еще я думаю, что Хозяева сделали так, чтобы мы с самого начала оказались в подобной ситуации.

Майкл устало разжал кулаки – пальцы дрожали, чуть заметно, но все же дрожали.

– Нас подставили, да, Эйд?

– Да, – вздохнув, ответил Адам, – я думаю, что Хозяева сделали все возможное, чтобы мы нанесли удар первыми. Теперь нам некуда деваться и некуда бежать. Нам придется убить их всех, потому что они никогда не простят нам и будут мстить до последнего. Не думаю, чтобы я простил подобное, случись такое с моей семьей или родственниками.

– Прости меня, старший, пожалуйста, прости! – Майкл был готов заплакать.

– Не надо, Майк, ты не виноват.

– Будь они прокляты! – выкрикнул Майкл и посмотрел вверх.

– Да, будь они все прокляты, – устало сказал Адам, похлопал Майкла по плечу и пошел в сторону лагеря.

Ричард положил руку на плечо Майкла и сказал:

– Пойдем, Майки.

– Я сейчас, Ричи, идите, я догоню, – ответил Майкл, пожав руку Ричарда в ответ.

Они пошли вслед за Адамом, только Ким задержался на секунду. Он поставил винтовку на предохранитель, повесил ее на плечо и посмотрел на Майкла.

Он стоял, опустив голову так, что она касалась подбородком груди. Он стоял и смотрел на тела сейров, лежащие на земле. Справа было тело здорового крупного самца. Слева лежало тело самки – это было заметно по темным пятнам сосков на животе… но это было еще не все. Из широкой рваной раны внизу живота было видно крошечное белое тельце зародыша, были видны крошечные поджатые лапки, миниатюрные крохотные коготки и безжизненно повисшая трубочка пуповины, выходящая из животика неродившегося детеныша и исчезающая в темноте материнского чрева…

…И тогда мы решили бросить клич об объединении стай и сборе общего совета. Мы должны были решить, как нам жить дальше. А пока мы решили бежать вглубь леса и затаиться.

Я послал пятерых гонцов, а сам с моим другом Касом остался дожидаться результатов сбора…

Через два часа после того, как стая сейров была уничтожена, на первом этаже башни Адам собрал экстренное совещание командиров батальонов и сотрудников техотдела.

– Хочу сразу же перейти к делу – у нас действительно слишком мало времени. Хочу начать с плохих новостей – теперь мы находимся в состоянии войны с сейрами. Может быть, вам это покажется странным, но я надеялся, что мы сможем избежать вооруженного конфликта. Я надеялся, что мы установим с сейрами контакт не с помощью оружия, а с помощью разума. К сожалению, этого не произошло.

– По моей вине, – глухо сказал Майкл.

Он успел привести себя и свои нервы в порядок, но все еще выглядел не лучшим образом: его глаза, казалось, смотрели сквозь людей и предметы, не замечая ничего. Перед внутренним взглядом Майкла все еще стояла эта страшная картина: изуродованные трупы сейров и самка с мертвым детенышем.

Больше всего Майкла поразила беспомощность, которая охватила его там, на поле, и он никак не мог забыть боль, которая пронзила его, когда он увидел маленькую головку маленького сейра с крепко закрытыми глазками.

Закрытыми навсегда.

– Мы сейчас не будем говорить о том, кто виноват, кто нет, – мягко сказал Адам. – Все уже случилось и нам нужно решить, что нам делать дальше. Николай, когда вы сможете полностью подключить защитную сеть?

– Через два-три часа, – ответил Верховин.

– Почему не раньше?

– В восточном и юго-восточном секторах еще не закончена развертка ограждений. Мы уже подтянули линии электропередач ко всем секторам, развернули и подключили автоматику контроля. Трансформаторы уже подключены к источнику и опробованы во всех возможных режимах. В принципе, уже все готово к включению защиты. Мы уже начали подводить линии к госпиталю и палаточному городку.

– Спасибо, Николай, вы и ваша бригада – просто молодцы. Начните, пожалуйста, подключать сектора по секциям, не дожидаясь, пока мы полностью обезопасим периметр. Где Дюморье?

– Здесь, – раздался голос из толпы и Дюморье вышел вперед.

– Жан, напрягите своих ребят. Пусть работают побыстрей.

– Они и так работают, как бешеные, – недовольно сказал Дюморье, – просто мой батальон с самого начала участвовал в разгрузке оборудования, неудивительно, что люди устали.

– Где старший Криди? – спросил Адам.

– Здесь.

– Джек, прошу вас задействовать всех свободных людей и помочь батальону Дюморье. Это в наших общих интересах.

– Сделаем, – спокойно кивнул Криди-старший. – Кстати, Адам, хочу попросить у вас, чтобы ваши солдаты отвели моих пастухов в лес.

– Это еще зачем?

Криди-старший усмехнулся:

– Скотина целый день кушать привыкла, на травку просится.

– Черт, – Адам не смог сдержать улыбку, – жалко, что наша живность не может питаться от аккумуляторов Николая.

По группе присутствующих пронесся смех.

– Джек, сделаем так – солдаты отведут пастухов в лес, пусть накосят травы, сколько нужно, и тащат в лагерь.

– Сильно тягомотно получится, Адам.

– Ничего, пусть берут столько людей, сколько надо, пусть бегают с охапками сена из леса в лагерь, – сказал Адам, – но я не могу рисковать вашими жизнями и жизнями моих солдат. К тому же, Джек, ты же не хочешь, чтобы волки разорвали всех наших коров в лесу в первый же день.

– Как же мне тогда со скотиной справляться прикажете? – посмотрел на Адама Криди-старший.

– Так, как я сказал, Джек. Твои люди – работают, мои – охраняют, – твердо сказал Адам, внимательно глядя на Криди-старшего. – Я потом расскажу, что мы собираемся делать, чтобы в нашем распоряжении был большой участок леса для наших нужд.

– Ладно, – примирительным тоном сказал Криди.

– Вопрос к Дубинину: Сергей, вы уже говорили с очевидцами боя с волками?

– Да, – ответил Дубинин, выходя вперед.

– Как вы можете объяснить поведение сейров перед боем?

– Пока данных очень мало, но тот факт, что в стае находились беременные самки говорит против того, что сейры готовились напасть первыми. У некоторых видов хищников, например, у львов и гиен, охотятся именно самки, но, думаю, что к сейрам это не относится.

– Сергей, почему сначала они стояли плотной группой, а потом развернулись в цепь? – тихо спросил Майкл, но его услышали все.

– По этому поводу мне трудно уверенно говорить о чем-то, – виновато и с сожалением посмотрел на Майкла Дубинин, – но я попробую провести параллели с поведением земных хищников. Когда животные стоят плотной группой – это свидетельствует о том, что стая занимает оборонительную позицию, выжидает, изучает обстановку. Тот факт, когда они выстроились в одну линию, можно трактовать по-разному. С одной стороны, подобная расстановка как нельзя больше подходит для атаки – ни одно животное не мешает другому, каждый чувствует плечом соседа, партнера по стае. С другой стороны, у высокоорганизованных животных, живущих большими сообществами, подобное поведение может говорить о том, что стая демонстрирует противнику свои миролюбивые намерения. В тот момент, когда стая растянута, она наиболее уязвима для нападения. Своим поведением животные говорят: «мы не боимся вас, вы можете видеть нас всех сразу, мы не хотим вам зла». Обычно хищники окружают своих жертв перед нападением. Здесь же ничего похоже не было. Животные вышли на открытое место в дневное время суток, для охотящихся хищников это нетипично.

– Сергей, вы успели осмотреть тела сейров? – спросил Адам.

После боя солдаты из батальона Майкла перенесли все трупы, которые можно было собрать, хотя бы по частям, в биолабораторию Дубинина на пятом уровне башни. В некоторых закрытых помещениях техники смогли переоборудовать систему подачи воздуха для создания герметичных холодильных камер. Холодильники получились неплохие – бригада Росселини постаралась на славу.

– Осмотреть успел, но до вскрытия еще руки не дошли – еще не успел перенести необходимое оборудование из транспортов. По результатам осмотра могу сказать только то, что первоначальная информация о сейрах подтвердилась: животные сильные. Прекрасно развитая мускулатура конечностей, строение челюстей, расположение зубов и когтей говорят о том, что в рукопашном бою сейра против человека я бы поставил все, что у меня есть, на сейра. Объем грудной клетки позволяет сделать вывод, что животные много времени проводят в беге и очень выносливы. Шерсть и характер подшерстка говорит о том, что сейры с легкостью способны переносить как отрицательную температуру вкупе с большой влажностью, так и жару. Пока рано делать выводы, но могу сказать одно – противник нам попался страшный.

– Спасибо, Сергей. Если можно, займитесь вскрытием как можно скорее.

– Конечно, Адам.

– Где Фредди Валлоне? – спросил Адам.

Фредди Валлоне – был старшим бригады продовольственного обеспечения.

– Здесь, здесь, – забавно отдуваясь и обмахиваясь носовым платком внушительных размеров, вперед протиснулся улыбающийся толстяк в халате, обсыпанном спереди мукой, – простите, простите, опоздал.

Адам с улыбкой посмотрел на Валлоне – толстяк был прекрасным поваром и очень добрым и отзывчивым человеком. Еще в тренировочном лагере на Земле он заведовал столовой и еда, приготовленная им и его подчиненными, всегда была выше всяких похвал. В экспедицию Валлоне попал благодаря своему зятю, Майклу Альто, механику из бригады Росселини.

– Фредди, как с горячей пищей?

– Обижаете, Адам, – улыбнулся толстяк, – мы работаем не покладая рук с самого начала. Мы разгрузили электроплиты и духовки в числе самых первых, готовим из привезенных запасов, получается очень неплохо, – Валлоне поцеловал кончики пальцев и потряс ими в воздухе, – но я не буду много хвалиться. Тони и Сальваторе уже выпекли две партии хлеба, так что могу уверить всех, что первый обед мы подадим не позже чем, через полчаса.

– Прекрасно, Фредди, вы настоящий виртуоз, мольто белло, – Адам слегка поклонился шеф-повару.

Растроганный Валлоне слегка театральным жестом прижал руку к пухлой груди и засеменил обратно, с улыбкой рассыпая по сторонам свои «извините» и «простите».

– У кого-нибудь есть вопросы? – спросил Адам. – Нет? Тогда мне хотелось бы рассказать вам о том, что нужно сделать в первую очередь. Во-первых, помимо включения защиты, мне нужна подробная карта окрестностей в радиусе пятидесяти километров от Башни. Где Криди-младший?

– Здесь, мистер Фолз, – Джек прошел вперед.

– В твоем распоряжении три мини-дирижабля, Джек. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее начал аэрофотосъемку. По поводу фотокамер и связи дирижаблей с землей обращайся к мистеру Варшавски, по поводу газа-наполнителя – к мистеру Ли. Мне нужно, чтобы изображения с камер на дирижаблях сразу же передавались в вычислительный центр. Сейчас – одиннадцать часов дня. Попробуй успеть до темноты, заход местного солнца – в восемнадцать двадцать семь.

– Постараюсь, – кивнул Джек.

– Картографирование мне нужно для того, чтобы приступить ко второй фазе устройства периметра. По нашему плану, мы должны охватить приличный кусок леса для собственных нужд – для выпаса скота и лесозаготовок. Люк, – обратился Адам к Ферье, – завтра или послезавтра тебе и твоим ребятам нужно будет приступить к работе.

– Только прикажи, Адам, – довольно потер руки Ферье, раздался звук, как будто наждачной бумагой проводят по оштукатуренной стене – мозоли на руках Ферье были твердыми, как дерево.

– Надо создать внешний периметр в виде квадрата, в центре которого будет башня. Для этого нужно прорубить просеки в лесу шириной, как минимум в двадцать метров. Потом мы протянем по этим просекам еще одну линию ограждения и в нашем распоряжении будет достаточно жизненного пространства. Мы будем защищены двойной линией обороны и сможем приступить к капитальному строительству и нормальной жизни.

– Вот это толково придумано, Адам, – довольно сказал Джек Криди-старший. – Может, еще и участки для посева выделим?

– Конечно, Джек, конечно, – улыбнулся Адам, – нужно сеять и пшеницу, и рожь, и овощи посадить бы не мешало…

– И деревца садовые было бы неплохо высадить, – мечтательно протянул Криди-старший, – а еще я хотел сою посадить, и ячмень.

– Ячмень, – протянул Ричард, поглаживая подбородок, – никак Джек-старший уже по пивку истосковался?

– Точно, истосковался, – довольно захохотал Криди-старший, хлопнув Ричарда по плечу, – хорошее пиво никому еще не мешало.

Все рассмеялись и Адам добавил:

– Только перед тем, как об урожае мечтать, Джек, надо бы над расчисткой поработать. Я хочу привлечь всех гражданских, не задействованных в общем плане работ, для помощи ребятам Ферье, пусть помогают лес валить.

– Это можно, – согласился Криди-старший, – не знаю, как остальные, а я лично по работе соскучился. Солдатики-то охранять будут или самим надо позаботиться?

– Будем охранять, Джек, не волнуйся, – также тихо, как и в начале совещания, сказал Майкл, но Криди услышал и кивнул.

– Хочу еще попросить гражданских, чтобы после того, как устроятся в палаточном городке, помогли в разгрузке первого транспорта – сказал Адам.

– Сделаем, – сказал Криди-старший.

– Тогда все, – сказал Адам и подошел к Майклу, внимательно рассматривающему свои ботинки.

– Прекрати киснуть, – сказал Адам, дождавшись, пока совещающиеся разошлись по своим делам, – сейчас же прекрати. Мне помощь нужна, а ты мне никак не помогаешь, Майк.

Фапгер поднял голову и попытался улыбнуться:

– Все, старший, я уже перестал. Просто все как-то неправильно получилось, – он устало махнул рукой.

– Как получилось, так и получилось. Все, забыли, ладно?

– Ладно.

– Хорошо, теперь выдели роту для охраны, пусть сена для живности накосят.

– Так точно, – Майкл улыбнулся, хотя улыбка вышла какой-то натянутой, – разрешите идти?

– Давай…

Лагерь постепенно приобретал вид упорядоченного муравейника. Никто, кроме самых маленьких колонистов, не остался без работы. Одна за другой росли холмики палаток, шла выгрузка спальных мешков и одеял – на Лимбе только-только началась весна, по ночам было еще холодно.

Мужчины покидали палаточный городок, поцеловав жен и детей, и становились на разгрузку транспортов. Женщины подвешивали гамаки внутри палаток, расставляли легкую походную мебель и уже, наверное, начинали жалеть, что нельзя было взять красивые занавески, чтобы завесить окошки. Врачи развернули полевой госпиталь – огромную палатку с красным крестом на боку и теперь вносили внутрь койки, матрацы и оборудование. Электрики протягивали черные толстые кабели в лоснящейся оплетке изоляции, ставили распорки, подвешивали к временным опорам изоляторы. Фермеры огораживали участок для загона скота, разделяли коров и лошадей, пинками подгоняли свиней. Над лагерем раздавались звуки, на протяжении тысяч лет бывшие привычными для человеческого уха – звуки строящегося города: стук молотков, визг пил, удары железа о железо, и звуки деревни: мычание коров, блеяние овец, кудахтанье кур.

Услышав звонкое петушиное «кукареку», многие женщины, неуверенным взглядом обводя брезентовые «стены», говорили вполголоса:

– Ну вот, вроде бы, и дома…

Майкл приказал сменить вторую роту первой и отправил солдат в столовую, дав каждой роте по полчаса на обед. Третья рота уже закончила установку защитной сетки и осталась в охранении. Есть Майклу не очень хотелось, но что-то поесть ему нужно было и он пожевал галеты из сухого пайка, хлебнул воды, лежа на траве и внимательно наблюдая за лесом. Теперь лес уже не казался Майклу безмятежным, теперь он знал, что лес скрывает врагов.

Майкл все время мыслями возвращался к беременной самке, никак не мог избавиться от страшной картины, все время с назойливой настойчивостью возникающей перед глазами. За все время службы Майклу не доводилось убивать женщин и он был благодарен судьбе за это. Всю жизнь Майкл привык воевать с мужчинами, по тем или иным причинам взявшим в руки оружие. Он всегда думал, что женщинам не место на войне, что война – это работа для мужчин, часто Майкл не понимал, зачем одним людям убивать других, но воевать он умел. Просто воевать с людьми было проще, там все знакомо – у твоего врага две руки и ноги, его голова похожа на твою, твой враг может разговаривать, пусть и на незнакомом языке, но его слова – это не рычание. У твоего врага в руках – обычное оружие, а не когти и зубы.

«Это несправедливо, – говорил сам себе Майкл, – ты убивал волков на расстоянии, они наверняка не понимали, что убивает их. Это жестоко – убивать ни в чем не повинных животных, жестоко и неправильно». Майклу хотелось выпить, и не просто выпить, а напиться в дым, пить до тех пор, пока телу сначала не станет легко-легко, потом пить до тех пор, пока голова не станет тяжелой, как бревно, а потом пить, чтобы не думать о том, что сегодня он убил животных, даже неспособных ответить ему, пить до тех пор, пока тяжелый сон позволит не думать о сегодняшнем бое.

Ему до того хотелось выпить, что он чувствовал вкус водки во рту, чувствовал, как холодная обжигающая жидкость стекает по пищеводу в желудок и наполняет тело знакомым теплом.

Но пить было нельзя и Майкл отпил воды, прополоскал рот и сплюнул. Вытащил сигарету из портсигара, щелкнул зажигалкой и закурил. После трех глубоких затяжек ему стало легче и он стал терпеливо ждать, пока первая и вторая роты вернутся с обеда.

Вместе с повеселевшими от сытной еды его парнями пришли двадцать фермеров с косами и граблями.

– Привет, – Майкл поднялся с травы, – вас Криди прислал?

– Ага, – вперед вышел хмурый невысокий мужчина, – ты Фапгер?

– Да, – Майкл посмотрел на него, – извини, забыл, как тебя зовут?

– Джексон, – мужчина протянул ему руку и Майкл крепко пожал ее в ответ.

– Пойдем, что ли? – спросил Майкл и, не дожидаясь ответа, прокричал:

– Первая рота – сменить третью роту! Вторая рота – охранять периметр! Третья рота – в столовую и быстро обратно! Ким, за старшего!

– Понял, – громко ответил Ким Ли и подошел к Майклу.

– Ты хочешь идти в лес? – глаза Кима внимательно смотрели в глаза Майкла.

– Да, – твердо ответил Майкл, отвечая на незаданный вопрос в глазах Кима.

– Да не волнуйся, ты так, Ким, я в порядке, – рассмеялся Майкл, заметив озабоченность заместителя, – просто мне надо выйти в лес. Хочется, знаешь ли, подышать свежим воздухом.

– Ладно, – спокойно ответил Ким, ничем не выдав своего волнения, – веди себя хорошо.

– Обязательно. Первая рота – ко мне!

Дождавшись, пока все солдаты первой роты встанут в строй перед ним, Майкл проверил, есть ли в стволе карабина патрон.

– Проверить оружие – идем в лес. Наша задача – охранять людей. Первый взвод – слева, второй – справа, третий смотрит за нашим тылом. Интервал движения – два метра, переговоры вести на третьем канале. Бойцов с термооптикой попрошу быть предельно внимательными и немедленно оповещать о приближении посторонних.

Майкл повернулся к фермерам.

– Ко всем гражданским просьба – никакой самодеятельности, не уходите в лес поодиночке.

– А если отлить приспичит? – улыбаясь, спросил долговязый парень.

– А ты, что, такой стеснительный, что не можешь отлить в чисто мужской компании у всех на виду?

– Нет, – смущенно ответил парень под хохот соседей.

– Вот и ладно. Джексон, говори куда идти.

– Вон, маленько влево, я полянку вижу, вроде бы ничего полянка, – уверенно сказал пожилой фермер, прищурив глаза.

– Пошли!

Для удобства в защитной сетке каждого сектора были предусмотрены передвижные ворота, представляющие собой две стандартные панели проволочного забора, установленные на металлические платформы на колесах. Электрики под охраной солдат уже устанавливали распределительный щит у ворот и подключали к ограде силовые кабели.

На самом деле «полянка» оказалась большим лугом неправильной овальной формы, с северной стороны к полянке примыкал бурелом – несколько десятков поваленных деревьев сплелись засохшими ветвями, образовав естественное укрепление, преодолеть которое смогла бы только белка.