Военная авиация XX века - Опасное небо Афганистана. Опыт боевого применения советской авиации в локальной войне. 1979–1989

Михаил Александрович Жирохов

Опасное небо Афганистана. Опыт боевого применения советской авиации в локальной войне. 1979–1989

Введение

Ежегодно, отмечая очередную годовщину вывода советских войск из Афганистана, мы традиционно вспоминаем героев той войны. Но память Афганистана – это не только дань людям, героически исполнявшим свой долг, их доблести и мужеству. Это – очень большой вклад в военное искусство, повод для переосмысления сути современных конфликтов, неоценимый опыт, к сожалению так пока до конца не востребованный.

Во время второй чеченской войны российское командование с гордостью заявляло: 59 % командиров экипажей фронтовой и армейской авиации – бывшие афганцы. В условиях многолетнего снижения качества подготовки летного состава и ведения боевых действий в гористых условиях, схожих с Афганистаном, опыт каждого ветерана стал цениться на вес золота.

Несмотря на то что Афганская война закончилась более двадцати лет назад, приобретенный на ней опыт применения авиации по-прежнему востребован, тем более что на сегодняшний день основным видом вооруженных конфликтов на планете остается как раз партизанская, или так называемая «малая», война.

Официально опыт той войны так и не был проанализирован в полной мере. После окончания войны в Генштабе Вооруженных сил СССР были разработаны проекты новых инструкций, наставлений и методических указаний. Все уперлось в политическое решение: по мнению Политбюро ЦК КПСС, противопартизанские действия не могут быть характерными для Советской армии, готовящейся к «большой» войне с НАТО, поэтому опыт Афгана признали ненужным.

О нем вспомнили только с началом первой чеченской войны. Именно тогда драгоценный опыт, за который было заплачено кровью советских летчиков, стали изучать и систематизировать. Однако во многом он оказался утерян.

Основой данной книги послужили многочисленные интервью и беседы, сделанные автором в разное время. В этой связи хотелось бы выразить благодарность за оказанную помощь следующим участникам Афганской войны:

Балыбердин Николай Петрович – старший лейтенант, техник в группе обслуживания, 50-й осап (1980–1981 гг.)

Виноградов Александр Анатольевич – майор запаса, 50-й осап (1985–1986 гг.)

Воронин Евгений Николаевич – майор запаса, 205-й овп (1987–1988 гг.)

Дрон Виктор Иосифович – подполковник запаса, 50-й осап (сентябрь 1988 – февраль 1989 г.)

Жилов Валерий Леонидович – лейтенант, техник самолета 263-й оаэтр (1987–1988 гг.)

Зинченко Владимир, 280-й овп, 4-я эскадрилья, бортовой техник-инструктор вертолета Ми-24 (1985–1986 гг.)

Иванов Евгений Михайлович – подполковник запаса, на момент ведения боевых действий начальник штаба 1-й аэиб 302-й апиб (1988–1989 гг.)

Ильяшенко Сергей Владимирович – лейтенант, 50-й осап (сентябрь 1987 – сентябрь 1988 г.)

Каюмов Владислав – полковник запаса, 262-я овэ (1985–1986 гг.)

Коблов Виктор Михайлович – старший летчик, военный летчик 3-го класса, старший лейтенант, 2-я аэ 136-й апиб (ноябрь 1986 – ноябрь 1987 г.)

Ковруков Алексей Анатольевич – старший техник группы обслуживания авиационного вооружения и десантно-транспортного оборудования, 239-й овп (1987–1988 гг.)

Корсаков Андрей Васильевич – майор запаса, 181-й овп (1987–1988 гг.)

Куковец Иван Иванович – майор запаса, борттехник 50-й осап (1986–1987 гг.)

Лазарев Александр Валериевич – проходил службу в ДРА в период с октября 1983 г. по октябрь 1984 г. в Шинданте в должности начальника ТЭЧ отряда Ми-24 в составе 302-й овэ, в Джелалабаде в должности заместителя начальника штаба обато

Ланговой Анатолий Петрович – бортовой техник Ми-8МТ 50-го осап (1985–1986 гг.)

Лейман Иван Иванович – старший лейтенант, бортовой авиационный техник, воздушный стрелок вертолета Ми-8 292-го обвп (1980–1981 гг.)

Марусин Евгений Евгеньевич – майор запаса (1982–1983 гг.)

Мелконян Самвел Рафикович, 50-й осап

Меняшев Рафаиль Аббясович – капитан, летчик-оператор, 50-й осап (1986–1987 гг.)

Мокеев Анатолий Александрович – подполковник запаса, 50-й осап (1987–1988 гг.)

Нежижим Вячеслав Васильевич – майор запаса, 262-я овэ (1981–1982 гг.)

Немчанинов Константин Викторович – начальник группы ОК 50-го осап (август 1986 – август 1987 г.)

Объедков Анатолий Иванович – майор запаса, 387-й ошап (1986–1987 гг.)

Павлов Виталий Егорович – генерал-полковник, Герой Советского Союза, 50-й осап. Запись беседы любезно предоставлена С. Бурдиным (Беларусь)

Плющев Андрей – подполковник запаса, ОД КП 50-го осап (1986–1987 гг.)

Рудаков Сергей Владимирович – капитан запаса, 335-й обвп (1984–1985 гг.)

Семенов Валерий Анатольевич – капитан, командир звена, 27-й гв. иап (1981–1982 гг.)

Сидоренко Сергей Иванович – командир эскадрильи Ми-24 50-го осап (1982–1983 гг.)

Фадеев Виталий Сергеевич – майор запаса, 335-й обвп (1984–1985 гг. и 1987–1988 гг.)

Черниенко Владимир Григорьевич – майор, 50-й осап (1988–1989 гг.)

Шабанов Дмитрий Викторович – капитан запаса, 50-й осап (июль 1985 – октябрь 1986 г.)

Шаломей Игорь Петрович – полковник в отставке, заместитель командира 254-й овэ (август 1981 – сентябрь 1982 г.)

Шаповалов Сергей Леонидович – старший лейтенант, борттехник, 50-й осап (1980–1981 гг.)

Хотелось бы также выразить признательность товарищам по перу – Сергею Бурдину, Александру Заблотскому, Игорю Сейдову и многим другим.

УСЛОВИЯ И ОСОБЕННОСТИ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ СУХОПУТНЫХ ВОЙСК И АВИАЦИИ В АФГАНИСТАНЕ

Физико-географический обзор. Рельеф

Афганистан занимает восточную часть Иранского нагорья, которое является самым обширным, сухим и пустынным из нагорий Ближнего и Среднего Востока. В рельефе нагорья резко выделяются две больших цепи окраинных гор – северная и южная, – между которыми расположены внутренние плоскогорья с обширными пустынями.

В пределах Афганистана северная цепь гор включает горы Сефид-Кух (Паропамиз), Кухи-Баба, Банди-Туркестан, Фируз-Кух, Сиях-Кух и Гиндукуш, которые являются восточным продолжением Туркмено-Хорасанских хребтов и занимают три четверти территории Афганистана.

Длина горной полосы – 1200 км, ширина, вместе с примыкающим с юга нагорьем Хазарадиат, – 300–500 км, абсолютная высота хребтов Банди-Туркестан, Сефид-Кух (Паропамиз), Фируз-Кух и Сиях-Кух – 2000–3594 м, Кухи-Баба – 3000–5150 м и Гиндукуш – 3000–7750 м. Самый высокий пик хребта Кухи-Баба – Шаха-Фулади (5150 м), с которого берут свое начало главные реки Афганистана – Гильменд и Кабул.

Хребет Сефид-Кух (Паропамиз) прикрывает с севера долину реки Герируд с богатым Гератским оазисом.

Наиболее доступна для действий войск западная часть хребта Сефид-Кух (Паропамиз). Важное значение в этой части страны имеют Зульфагарский проход (сквозное ущелье реки Герируд) и перевалы Сенг, Робати-Мирза и Кебуди, через которые проходит дорога на Герат. В восточной части хребет Сефид-Кух (Паропамиз) пересекается только вьючными тропами.

Хребет Гиндукуш образует мощную высокогорную преграду для войск на путях из Средней Азии в Афганистан и Пакистан. Наиболее труднодоступны горы на центральном и восточном участках, где склоны крутые и скалистые, расчлененные узкими ущельями и бурными реками. Вершины и гребни хребтов покрыты вечными снегами и ледниками. Юго-восточные склоны хорошо увлажнены и лесисты. На этих участках удобными перевалами являются Дора-Ан (4554 м), Хавак (3550 м), Саланг (3750 м) и Шибар (2700 м).

Немногочисленные перевалы с вьючными тропами в течение 5–7 месяцев закрыты из-за снежных заносов.

Наиболее доступна западная часть хребта, где имеется несколько перевалов, через которые в летние месяцы осуществляется регулярное движение транспорта.

На стыке хребтов Сефид-Кух (Паропамиз), Кухи-Баба и Гиндукуш по узким долинам рек и перевалам проходит автомобильная дорога Керки – Андхой – Мазари-Шариф – Кабул – Пешавар.

Высокогорная, пустынная, почти бездорожная местность Гиндукуш ограничивает наступательные действия войск, особенно бронетанковых и механизированных, и облегчает организацию глубокоэшелонированной обороны ограниченными силами.

На востоке Афганистана вдоль границы с Пакистаном на протяжении 700 км тянутся Сулеймановы горы, образующие труднопроходимую преграду на границе Афганистана и Пакистана. Ширина горной системы – 250–400 км. Высота – 2000–3000 м с отдельными вершинами высотой более 3500 м. Горы состоят из нескольких параллельных хребтов, расчлененных узкими сухими ущельями. Преобладает безводная, каменистая, горно-пустынная и горно-степная местность. Только летом на юго-восточных склонах выпадают муссонные дожди.

Через Сулеймановы горы проходят лучшие сухопутные коммуникации из Средней Азии через Афганистан в Пакистан и Индию. Важное значение для продвижения войск в этом направлении имеет Хайберский проход, по которому проложена дорога Кабул – Пешавар, и Боланский – с дорогой Кандагар – Кветта. Движение возможно также по Куррамскому, Точийскому и Гумальскому проходам.

В Сулеймановых горах войска могут вести боевые действия только по отдельным разобщенным горной местностью направлениям, главным образом по узким придорожным полосам.

Между Гиндукушской полосой гор и Сулеймановыми горами расположено Газни-Кандагарское плоскогорье, которое занимает около одной пятой территории Афганистана. Приамударьинская равнина проходит по левому берегу реки Амударья. Длина ее – 400 км, ширина – 30–50 км. Горная система Гиндукуш является южной границей равнины. К предгорьям примыкает полоса оазисов с плодородными лессовыми почвами и густой оросительной сетью. Грунт равнины песчаный, местами встречаются участки солончаков.

Западная равнина проходит вдоль афгано-иранской границы от реки Герируд до реки Феррахруд на высоте 500–1200 м над уровнем моря. Почвы равнины глинистые и песчаные, покрыты растительностью, характерной для полупустынь.

Малонаселенная зона песчаных пустынь – Хаш, Дешти-Марго и Регистан – простирается с запада на восток на 540 км и с севера на юг – на 580 км. Это мертвый район без воды и растительности с постоянно дующими ветрами и сыпучими песками.

Климат

Климат страны в целом засушливый и континентальный, хотя местные климатические условия в зависимости от высоты над уровнем моря и экспозиции склонов могут иметь свои особенности. Афганистан расположен в тех же широтах, что и Тунис, Марокко и Северный Алжир. Черты средиземноморского климата отчетливо проявляются в режиме осадков, приходящихся на холодное время года, и в высоких температурах сухого безоблачного лета. Однако зимы бывают весьма суровые даже на равнинах, так как загороженный цепями южных окраинных гор от теплых воздушных потоков Афганистан одновременно слабо защищен от проникновения холодных арктических масс воздуха.

В среднем за зиму бывает девять – двенадцать вторжений воздушных масс с севера, приносящих абсолютные минимумы температуры минус 20–25 градусов и сопровождающихся снегопадами и метелями. К югу от широкого пояса высоких горных цепей арктический воздух вызывает только небольшие падения температуры ниже 0 градусов.

Зимой температурные различия между севером и югом страны весьма значительны и составляют примерно 8–10 градусов для местностей, лежащих на разных высотах.

Изменения температуры с подъемом в горы на севере составляют: на уровне 300 м проходит январская изотерма + 15 градусов, на уровне 600 м – 0 градусов, на уровне 1800 м 3 градуса и на уровне 2400 м 6 градусов.

Устойчивый снеговой покров устанавливается на высотах более 2000 м, где безморозный период, который длится в афганском Туркестане 300 дней, сокращается до 100 дней.

Годовое количество осадков колеблется в пределах от 50 до 350 мм. Наибольшее количество осадков выпадает зимой в горных районах и на предгорьях, наименьшее – в пустынных районах страны.

В климатическом отношении Афганистан можно разделить на следующие зоны:

– Климат высокогорных районов (высота – от 2500 м и выше) характеризуется продолжительной, суровой и снежной зимой, коротким и теплым летом. Температура понижается до –25 градусов, а летом поднимается до +25 градусов.

– Климат центральной части Афганистана (высота – 1300–2500 м) характеризуется менее холодной зимой и более жарким летом. Количество осадков выпадает от 250 до 300 мм с преобладанием зимних снегопадов и весенних дождей.

– Климат районов, расположенных на высоте 900–1300 м (Герат, Кандагар), характеризуется жарким продолжительным летом и прохладной зимой. Летом температура достигает +40 градусов, зимой –10 градусов. Максимальное количество осадков (155 мм в год) выпадает в виде дождя.

– Климат низменных широт (высота – ниже 900 м) (Меймене, Мазари-Шариф, Ханабад) характеризуется жарким летом, резкими колебаниями суточных и годовых температур, незначительным количеством осадков. Максимальная температура летом +50 градусов. Количество осадков колеблется в пределах 50–60 мм.

– Климат Джелалабадской низменности влажный, субтропический, с мягкой зимой и жарким летом.

Особенности ведения боевых действий

Горно-пустынный характер местности Афганистана определял целый ряд особенностей ведения боевых действий. По своим природным условиям территория страны была и остается одной из самых неблагоприятных для деятельности войск и авиации (что в полной мере смогли испытать на себе американские и европейские летчики, которые воюют здесь с 2001 г.). Горная местность уменьшает дальность действия радиотехнических систем навигации, создает большие погрешности в показаниях автоматических радиокомплексов, уменьшает дальность радиосвязи. Как неоднократно отмечали в интервью вертолетчики, прошедшие эту войну, однообразный фон местности, населенных пунктов и характера целей значительно усложнял их поиск, обнаружение и выполнение боевых задач в целом.

Все эти проблемы усугублялись недостаточной развитостью аэродромной сети страны и большими трудностями по строительству новых аэродромов и площадок базирования.

Значительные превышения мест посадки (до 2500 м и выше над уровнем моря) и высокие температуры в дневное время значительно ограничивали возможности использования авиации, влияли на предельный взлетный вес, вынуждали уменьшать заправку топливом и полезную боевую загрузку и в целом ухудшали взлетно-посадочные и маневренные характеристики самолетов и вертолетов, снижали практический потолок. Это приводило к тому, что в летнее время посадку вертолетов на высокогорные площадки выполняли исключительно в утренние и вечерние часы, когда температура воздуха была относительно низка. Как следствие – уменьшался тактический радиус действия самолетов и вертолетов, время их пребывания над полем боя и в целом эффективность огневого воздействия на противника.

Характер применения авиации

Как известно, для горной местности характерно изменение метеорологических условий с внезапным образованием низкой облачности, ухудшением полетной видимости, изменением скорости и направления ветра. Объекты ударов зачастую были расположены в теснинах гор и ущельях, что значительно ограничивало применение средств поражения с самолетов и вертолетов по следующим причинам:

– затрудненность возможности обнаружения и распознавания целей;

– ограничения по выбору направления захода на цель;

– малое протяжение участков боевого пути и времени прицеливания;

– усложненность условий выхода из атаки.

Для пустынной местности характерны частые пылевые бури и мгла, которые затрудняли, а иногда и полностью исключали взлет и посадку самолетов и вертолетов, ухудшали возможности по отысканию целей, вредно влияли на эксплуатацию авиационных двигателей, вооружения и специального оборудования.

Сложность физико-географических условий, высокие температуры наружного воздуха приводили к быстрой утомляемости экипажей, требовали напряжения летчиков при взлете и посадке, при поиске цели и прицеливании.

Трудности ведения боевых действий обусловливались еще и сложностью применения артиллерии, особенно в горноскалистых районах. Именно поэтому в ходе войны резко возросли потребности войск в авиации для огневой поддержки, воздушной разведки, обеспечении маневра силами и средствами, снабжения всем необходимым подразделений, действовавших нередко и в высокогорных и труднодоступных районах. Практически в каждом бою общевойсковых подразделений и частей участвовала авиация. Все это обусловливало необходимость изыскания более совершенных (так называемых неклассических) тактических приемов и способов боевых действий войск и авиации. Так, для ликвидации мятежных групп широко применялись такие действия, как блокирование и прочесывание определенных районов.

Практически впервые в истории советской армейской авиации в ходе войны в Афганистане возникла необходимость широкого применения воздушных десантов.

Разгром крупных мятежных группировок на большой площади осуществлялся войсками путем окружения, рассечения и уничтожения противника по частям. По скоплениям мятежников внутри кольца окружения наносились массированные удары фронтовой и армейской авиации.

Серьезную сложность для советских войск представляли боевые действия по уничтожению противника в пещерах и кяризах[1]. Так, в обязательном порядке велась тщательная разведка этих объектов, обнаруживались подходы и колодцы, осуществлялось их блокирование силами мотострелковых подразделений, вертолетов и артиллерии.

В самых различных условиях, и особенно в горах, применялись обходящие отряды, действовавшие при поддержке вертолетов.

Боевые действия в Афганистане велись не только в тактическом, но и в оперативном масштабе. Так, неоднократно за десять лет проводились армейские операции в Панджшерском районе. Неоднократно группировка лидера моджахедов Ахмад-Шаха Масуда одновременно охватывалась с фронта, флангов и тыла. Это становилось возможным во многом благодаря широкому применению маневра по воздуху целыми батальонами и даже полками.

Как вспоминает участник боевых действий Владимир Маймескул, «в Панджшере главой движения моджахедов тогда был будущий министр обороны Афганистана Ахмад-Шах Масуд, которого в 2001 г. взорвал смертник. По агентурным данным, он окончил два военно-политических вуза в СССР – то есть он знал, с кем воюет. По некоторым другим данным, у него были свои осведомители даже в генералитете. По прошествии многих лет мы переосмысливаем все, что происходило тогда, и понимаем: гонялись за формированиями Ахмад-Шаха Масуда часто зря – он заранее знал, куда мы двинемся, и там нас, как правило, уже ждали. Приходилось часто брать духов экспромтом, действуя без разрешения генералитета. Тогда нам удавалось встретиться с его бандами и ввязаться в драку».

Своеобразный характер боевых действий наземных войск накладывал свой отпечаток на их взаимодействие с авиацией. Здесь важной особенностью являлся рост объема задач по авиационной поддержке войск на поле боя. Она занимала преобладающее положение в огневом поражении противника, особенно в горных районах. Боевые действия показали особую значимость огневого взаимодействия авиации с наступающими войсками. Объекты авиации были максимально приближены к атакующим подразделениям. Этим в наибольшей степени обеспечивался успех боя. Кроме того, в ходе боевых действий выявилась необходимость во время огневого поражения противника максимально сокращать временные интервалы между артиллерийскими и авиационными ударами, причем особое значение приобрело обеспечение взаимного опознавания и взаимной безопасности. Обычно в тех ротах и батальонах, где имелись авианаводчики, указанные задачи решались успешно. Без авианаводчиков, как правило, проявлялись несогласованные действия войск и авиации, отсутствовало взаимопонимание между командирами общевойсковых подразделений и экипажами вертолетов (реже – самолетов).

Опыт подтвердил также особую важность получения достоверной информации о противнике, о его системе огня перед ударом авиации по объектам противника в кишлаках, «зеленых» зонах и особенно в высокогорных районах. Расположение огневых средств противника в пещерах, расщелинах скал, в дотах на склонах гор в значительной степени затрудняло, иногда и исключало обнаружение огневых точек противника с помощью аэрофоторазведки и визуальным наблюдением с воздуха. Отсутствие достоверных данных о системе огня противника являлось главной причиной неудачных действий войск и неоправданных потерь авиации.

Сложные условия ведения боевых действий, большие перепады высот, невозможность использования в горах бронетанковой техники, отсутствие достоверных данных о расположении объектов противника, невозможность поражения огнем артиллерии и танков вынуждали войска вести боевые действия в рассредоточенных боевых порядках в пешем строю и с широким привлечением авиации для выполнения всех боевых задач.

Кроме того, не стоит забывать о том, что применение авиации в ущельях и узких долинах было связано с ограниченными возможностями по выполнению одновременных групповых атак, выбору направления захода на цель, прицеливанию и противозенитному маневрированию.

Таким образом, условия боевых действий войск и авиации определялись комплексным влиянием факторов состояния, положения, возможностями и характером действий войск, особенностями природных условий театра военных действий (ТВД) и его оборудованием в оперативном отношении.

Вероятно, главной особенностью боевых действий в Афганистане являлось отсутствие выраженной линии фронта. Боевики достаточно быстро осознали, что в открытой борьбе их ожидает поражение, поэтому они широко применяли тактику партизанских действий с использованием способов диверсионно-минной войны.

Основными их акциями были обстрелы воинских колонн, гарнизонов и различных учреждений, минирование коммуникаций, подкладывание взрывных устройств в общественных местах, диверсии. Стоит отметить, что боевое мастерство боевиков постоянно возрастало: очень быстро они стали действовать осмотрительно, избегая прямых столкновений с превосходящими силами как правительственных, так и советских войск. Имея хорошо поставленную разведку и оповещение, они действовали инициативно, совершали нападения внезапно и чаще всего из засад.

Значительно улучшилась организационная структура бандформирований. Они получали на вооружение более эффективное оружие, улучшилось инженерное оборудование обороны боевиков, повышалась мобильность отрядов, улучшалась система управления (прежде всего за счет внедрения современных малогабаритных средств связи). Для повышения подвижности своих отрядов боевики практиковали их дробление на мелкие группы.

Повысилась активность действий системы ПВО противника, на вооружении которой стали поступать ПЗРК, зенитные установки и пушки, крупнокалиберные пулеметы. Кроме того, для стрельбы по самолетам и вертолетам широко использовалось стрелковое оружие и гранатометы.

ПВО объектов становилась все более совершенной – круговой и многоярусной. Была налажена система визуального наблюдения за воздушным пространством и оповещения по радио о полете самолетов и вертолетов. Боевики широко применяли тактику «кочующих» средств ПВО, действовавших из засад вблизи аэродромов и посадочных площадок на направлениях взлета и посадки, а также на предполагаемых направлениях полета в районе боевых действий.

РАЗВЕРТЫВАНИЕ СОВЕТСКОЙ АВИАЦИОННОЙ ГРУППИРОВКИ

Советские летчики были втянуты в Афганскую войну фактически еще до официальной даты ее начала 25 декабря 1979 г. Дело в том, что самолеты военно-транспортной авиации доставляли военные грузы на все аэродромы Афганистана начиная с 1977 г.

Однако особенно интенсивными полеты стали осенью 1979 г. Как вспоминал советник начальника Войск связи и РТО ВВС и ПВО ДРА (1980–1981 гг.) полковник Валентин Дмитриевич Герасименко, «в октябре 1979 г. на кабульский аэродром участились прилеты самолетов ВТА. Чаще это были Ил-76, реже Ан-22. Днями они прилетали по несколько бортов и, быстро разгрузившись, улетали. В обычном режиме кабульский аэропорт мог принимать самолеты только днем.

Но в октябре и особенно в ноябре и по ночам на Кабул садились по десять и даже двадцать Ил-76. Самолеты освобождались от груза и улетали еще до рассвета. То, что они привозили, «исчезало» из аэропорта тоже до рассвета.

Иностранные корреспонденты, аккредитованные в Кабуле, безуспешно пытались раскрыть сущность ночных перевозок. Для ответов на их многочисленные вопросы афганский МИД почти ежедневно проводил пресс-конференции и брифинги, на которых на регулярные вопросы о ночных перевозках советской авиации отвечал, что в Баграме («как вы, господа, знаете») базируется группа транспортных самолетов ГВФ СССР (на бортах Ан-12 действительно присутствовали опознавательные знаки «Аэрофлота»). Днем они по нашим заявкам перевозят различные грузы, а по ночам они отрабатывают положенные афганским летчикам учебные задачи, чтобы приобрести соответствующую летную квалификацию. С основном это ночные взлеты и посадки, поэтому кажется, что прилетает очень много самолетов».

Общей статистики вылетов привести на данный момент не представляется возможным, приведу хронику полетов советской транспортной авиации на афганские аэродромы только нескольких дней марта 1979 г.:

А кроме того, к декабрю 1979 г. были авиационные части, которые базировались непосредственно на территории Афганистана: так, на аэродроме Баграм базировались вертолетная эскадрилья из состава 280-го овп (командир – подполковник Белов) и 224-й отдельный отряд МГА, состоявший из восьми Ан-12 (командир – полковник Ишмуратов)[2].

Об этих частях и характере их действий в тот период известно крайне немного. Собрав разрозненную информацию, можно утверждать следующее: собственно «группа Белова» состояла из военнослужащих 280-го овп армейской авиации ВВС СССР, который базировался на аэродроме Каган. В группу отбирали на добровольной основе самые подготовленные экипажи, причем предпочтение отдавалось летчикам, которые имели опыт полетов на Памире.

В рамках подготовки к переброске эскадрильи в Афганистан на 12 вертолетах закрасили звезды и самодельными трафаретами нанесли опознавательные знаки ВВС ДРА. Одновременно экипажи сменили штатное обмундирование на комбинезоны и гражданскую одежду.

23 августа 1979 г. группа своим ходом вылетела из Кагана и через пять часов полета приземлилась на авиабазе Баграм. Параллельно для доставки технического имущества было выполнено 24 рейса транспортными самолетами Ан-12 и 4 рейса – Ил-76. Изначально предполагалось непосредственное участие советских вертолетчиков в боевых операциях, однако главным военным советником (которому, собственно говоря, и подчинялась эскадрилья) практически сразу был введен запрет на участие летчиков эскадрильи в боевых действиях. Мало того, советским экипажам было предписано даже воздерживаться от ответного огня во время выполнения своих задач.

Первостепенными задачами были определены: доставка грузов, личного состава, продовольствия в Гардез и Шинданд, и самое главное – «правительственные перевозки». Один вертолет постоянно находился в готовности обеспечить возможные поисково-спасательные работы. Кроме Баграма, отдельные экипажи периодически находились на дежурстве в центрах провинций и в Кабуле.

Афганское руководство по-своему оценило работу транспортной вертолетной эскадрильи и пыталось занять ее еще и перевозкой народно-хозяйственных грузов. При этом, как отмечают некоторые исследователи афганской проблематики, эскадрилья стала инструментом в политической и экономической игре большого масштаба. Дело в том, что военную помощь Афганистану СССР оказывал практически безвозмездно. Однако существовали и другие экономические соглашения, правопреемником которых остался послереволюционный Афганистан. Так, за поставки газа СССР задолжал Афганистану, по разным оценкам, от 270 до 500 млн долларов США. Но Афганистан не пошел на погашение этой задолженности за счет военных поставок из СССР. Афганистану предложили купить партию Ми-8 по линии «Авиаэкспорта», причем предполагался реальный расчет за поставляемые машины и запчасти к ним. Афганское руководство отказалось, имея такое подспорье, как бесплатную эскадрилью Ми-8 с советскими экипажами и обслуживанием. Тогда советское руководство отдало приказ отправить эскадрилью на родину и приступило к реализации замысла. Это заставило раскошелиться афганцев. Но и после этого они настаивали на использовании надежной советской техники с еще более надежными экипажами.

Стоит сказать также, что советских летчиков в конце 1979 г. в Афганистане было более чем достаточно: по межправительственным соглашениям, во всех афганских авиационных частях (уровнем вплоть до эскадрильи) находились советские военные специалисты.

Советниками – старшими коллективов ВВС и ПВО ДРА в период 1978–1979 гг. работали: генерал-майор авиации О.Г. Орлов, генерал-майор авиации А.Г. Аревшетян, полковник Н.Д. Орлов, полковник Н.Г. Бердичевский, полковник Е.И. Мишустин, майор В.А. Пехотин, подполковник В.Д. Стадниченко, полковник А.И. Постельников.

Кроме того, в Главном штабе ВВС и ПВО ДРА в этот период работали: генерал-майор авиации А.А. Егоров, полковники Е.Н. Кузнецов, П.М. Копачев, Н.П. Козин, О.С. Саврасенко, Ю.В. Разуваев, В.П. Анохин, И.И. Нестеренко, А.И. Уваров и др.

Интересен и другой малоизвестный факт: непосредственно перед вводом советского контингента на аэродром Баграм прибыли после капитального ремонта афганские самолеты, которые перегонялись советскими экипажами. Эти летчики совсем не случайно задержались – для того чтобы принять непосредственное участие в боевых действиях.

В первых числах декабря 1979 г. министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов довел до руководящего состава Генерального штаба информацию о том, что в ближайшее время, возможно, будет принято политическое решение о направлении в Афганистан группировки советских войск в количестве до 75 тысяч человек.

25 декабря 1979 г. в 18:00 по местному времени началась переброска по воздуху частей воздушно-десантных войск на аэродромы Кабул и Баграм. Так, для переброски личного состава и техники 103-й вдд и отдельного парашютно-десантного полка было совершено 343 самолето-рейса, в том числе 66 рейсов Ан-22, 77 – Ил-76 и 200 – Ан-12. Всего на оба аэродрома было доставлено 7700 человек личного состава, 894 единицы боевой техники и 1062 тонны различных грузов.

Вот как, например, описывал события в кабульском аэропорту советский советник полковник Валентин Дмитриевич Герасименко: «Самолеты Ил-76 с равными интервалами приземлялись, сворачивали на рулежки и еще в движении опускали рампы, раскрывали все люки. На кратковременных остановках при работающих двигателях из нутра бортов высыпали десантники и выскакивали от 1 до 3 БМД, выкатывались артиллерийские орудия и другая техника. Самолеты рулили дальше и по мере освобождения ВПП взлетали и уходили за новым личным составом и техникой».

Что касается авиационной группировки вторжения, то она была создана к середине марта 1980 г. с учетом дислокации и ведения боевых действий общевойсковыми соединениями и частями на разобщенных операционных направлениях.

Естественно, что основой для базирования авиационных частей явилась аэродромная сеть ВВС Афганистана, которая обеспечивала в случае необходимости проведение перегруппировки авиации с целью наращивания ее усилий на определенных направлениях.

По данным военной разведки, перед вводом ОКСВ аэродромная сеть страны была следующей: «На территории Афганистана имеется 28 аэродромов, в том числе 9 с капитальными взлетно-посадочными полосами (ВПП), 8 из них пригодны для базирования тактической авиации, их расчетная оперативная емкость составляла 120–160 самолетов. Наиболее крупные аэродромы – Баграм, Кабул (Ходжа-Реваш), Кандагар, Герат и Шинданд (Себзевар). Аэродромы Кабул и Кандагар относятся к разряду международных. Все эти аэродромы оборудованы 1–2 капитальными ВПП шириной преимущественно 45 м, рулежными дорожками и групповыми бетонными стоянками самолетов. На этих аэродромах имеются склады различного назначения, ангары, служебные и жилые здания. Укрытия для самолетов из защитных стенок построены только на аэродроме Баграм.

Грунтовые аэродромы используются в основном гражданской авиацией. В качестве запасных аэродромов для базирования самолетов тактической авиации могут быть использованы 6 грунтовых аэродромов – в Дехдади, Лашкаргах, Матун, Кандагар, Файзабад и Чагчаран. Аэродромы с ВПП длиной менее 1800 м используются самолетами легкомоторной авиации. Постоянное базирование военно-воздушных сил (ВВС) ДРА осуществляется на наиболее оборудованных аэродромах: Баграм, Джелалабад, Кабул, Мазари-Шариф и Шинданд. Основными средствами радионавигационного оборудования территории Афганистана служат средневолновые радиомаяки, имеющиеся на 11 аэродромах. Аэродромы Кабул (Ходжа-Реваш) и Кандагар располагают, кроме того, радионавигационной системой ближнего действия. Протяженность международных авиалиний на территории страны составляет свыше 2 тысяч км. Воздушные перевозки осуществляет одна национальная авиакомпания «Бахтар афган эрлайнз», которая обслуживает как внутренние, так и международные авиалинии»[3].

Таким образом, на момент ввода советских войск в Афганистан аэродромов было немного, а с увеличением авиационного компонента практически сразу остро встал вопрос о строительстве новых аэродромов. В кратчайшие сроки были завезены несколько комплектов металлического аэродромного покрытия из плит К-1Д для создания полос и рулежек.

Инженерно-аэродромная служба ВВС ТуркВО смогла довести до ума аэродромную сеть страны – уже к середине 1985 г. советскими частями были построены или значительно переоборудованы семь афганских аэродромов: Герат, Шинданд, Фарах, Кандагар, Кабульский международный аэропорт, Баграм и Джелалабад. Аэродромы в Мазари-Шариф, Кундузе, Ганзи и Пол-и-Шакри не имели стратегического значения и подвергались реконструкции в гораздо меньшей степени.

Таким образом, в ходе войны в Афганистане одиннадцать аэродромов были способны обеспечивать круглосуточные полеты реактивной авиации в любых погодных условиях, правда, Джелалабад использовался только вертолетчиками.

Ключевыми для базирования советской авиации были базы в Баграме (тут базировалось наибольшее количество советских самолетов и вертолетов) и Шинданде (тут, кроме всего прочего, производился ремонт и техническое обслуживание авиатехники). С этих аэродромов совершали боевые вылеты преимущественно штурмовики Су-25 и истребители МиГ-23.

На аэродромах базирования советской авиации были дополнительно установлены радиосредства навигации и связи, созданы объединенные командные пункты по руководству полетами, управлению боевыми действиями, а также воздушным движением советской и афганской авиации над территорией Афганистана.

Советские авиачасти совместно с афганскими базировались на четырех аэродромах (Кабул, Баграм, Шинданд и Кандагар), еще на четырех аэродромах базировались раздельно советские (Кундуз, Файзабад и Джелалабад) и афганские (Мазари-Шариф) части.

При перегруппировках авиации в интересах предстоящих операций практически на всех имевшихся аэродромах осуществлялось совместное базирование советских и афганских самолетов и вертолетов. Для усиления охраны и обороны аэродромов на каждый из них было выделено по одному мотострелковому (реже – парашютно-десантному) батальону.

Общий штатный состав советской авиационной группировки в Афганистане (ВВС 40-й армии) первоначально включал два авиационных полка и одну отдельную эскадрилью, один смешанный авиационный и три отдельных вертолетных полка, три отдельных вертолетных эскадрильи и один вертолетный отряд. Всего 60 боевых самолетов и 19 военно-транспортных самолетов, 253 боевых и транспортно-боевых вертолета. С учетом физико-географических условий и дислокации общевойсковых соединений и отдельных частей 40-й армии и назначенных для них районов боевых действий авиационная группировка в Афганистане (ВВС 40-й А) была разделена на четыре группы: «Север», «Центр», «Юг» и «Запад».

Боевой состав ВВС 40-й армии на 2.01.1980 г.

Иногда при проведении крупных операций отдельные авиационные подразделения из названных групп привлекались для действий в других районах, однако, планируя боевые действия, этого старались избегать из-за трудностей перегруппировок авиации. «Работали» в небе Афганистана самолеты-разведчики, бомбардировщики из состава Дальней авиации. Немало побывало на афганских аэродромах и санитарных самолетов, под которые по мобилизационному плану были переоборудованы Ил-18 из уральских авиаотрядов гражданского воздушного флота.

С перебазированием в Афганистан истребителей и истребителей-бомбардировщиков на аэродромах Баграм (115-й гвардейский иап), Кандагар (136-й апиб) и Шинданд (217-й апиб, затем эскадрилья 136-го) было введено боевое дежурство советских самолетов в общей системе ПВО Афганистана.

Уже при вводе войск в Афганистан советская авиация понесла свою первую потерю – 25 декабря 1979 г. разбился Ил-76 с десантниками на борту.

Летевший в составе тройки Ил-76М из состава 128-го гвардейского втап (командир – капитан В. В. Гол овчин) при построении захода на посадку в аэропорту Кабула столкнулся с горой. Черный ящик найти не удалось, поскольку самолет упал высоко в горах в труднодоступном месте. Вернее, кабина с экипажем оказалась по ту сторону хребта, куда еще как-то можно было добраться, и останки летчиков с большим трудом, но достали. А салон, где находились 34 десантника и техника, упал в недоступное ущелье, и только в сентябре 2006 г. их удалось найти.

Сразу после падения самолета военные пытались добраться до места катастрофы. О том, как это было сложно, рассказывают сохранившиеся записи о проведении поисково-спасательных работ:

«26.12.1979. При выполнении посадочного маневра потерпел катастрофу самолет Ил-76 с экипажем, десантниками и техникой на борту. Он врезался в одну из вершин, окружающих аэродром Кабула. В результате погибли 7 человек экипажа и 34 десантника.

27.12.1979. Утром генерал-майор Егоров А.А. вылетел на вертолете Ми-8 в предполагаемый район катастрофы, но точного места падения из-за сильного снегопада не нашли.

28.12.1979. Руководитель оперативной группы военно-транспортной авиации вызвал группу альпинистов ЦСКА, которые проходили тренировочные сборы на Тянь-Шане. Для них это было полной неожиданностью, и они очень сожалели, что с ними нет обеспечивающего их вертолета, экипаж которого натренирован для посадок и спасательных работ в горах. Все альпинисты в ярких пуховиках заметно выделяются среди серо-зеленой массы войск.

30.12.1979. На горе высажено 8 альпинистов, 2 авиационных инженера и 5 десантников. Есть договоренность с госпиталем о перевозке тел, погибших в авиационной катастрофе, в морг.

В 16.00 вертолет Ми-8 обнаружил гребень горы в месте удара Ил-76, одна часть самолета на одной стороне, другая – с другой стороны гребня. Наиболее интересующие части находятся с противоположной стороны того склона, на котором установлена палатка альпинистов.

01.01.1980. В 10.30 альпинисты нашли кабину Ил-76 с останками тела Шишова – помощника командира корабля…»[4]

Дальнейшие поиски результатов не дали. Спасательные работы были остановлены 4 января 1980 г.

Интересными деталями об этих трагических событиях в своем интервью журналистами Русской службы Би-би-си поделился руководитель группы альпинистов Ерванд Ильинский[5]: «Однажды, в конце декабря 1979 г., в моей квартире в Алма-Ате раздался телефонный звонок.

Звонили из Москвы. Разговор был короткий – сообщили, что надо срочно вылетать в Душанбе, на какие-то спасательные работы на высоте до шести тысяч метров, четвертая категория сложности. Мне сказали собрать группу и брать туда холостых. <…> О предстоящей войне тогда еще никто не знал – советское руководство объявило о вводе войск в Афганистан лишь на следующий день.

При посадке мы прилипли лицами к иллюминаторам. Взлетно-посадочная полоса была сплошняком окружена советскими военными палатками, а прямо по периметру стояли БМД – боевые машины десанта.

Мы удивились, но приняли такое скопление в Афганистане советских войск просто за какие-то учения. <…> Утром 27 декабря нам, наконец, рассказали о предстоящей операции, об упавшем в горах самолете, погибших десантниках и портфеле с документацией. <…>

После этого мы выехали к предгорью Гиндукуша. Дорога шла через многочисленные кишлаки, и у меня сложилось странное впечатление, что война войной, а обед обедом – где-то кто-то воевал, а в кишлаках жизнь шла своим чередом.

Позже мы пересели в вертолет, который и доставил нас непосредственно к месту катастрофы, находившемуся на высоте 4200 метров. Снег был очень глубокий, вертолет не смог приземлиться и завис в воздухе, а мы выпрыгнули вниз метров с двух-трех.

Нам было приказано искать тела погибших и собирать их документы, чем мы и занимались несколько дней. Там были не тела, а фрагменты тел – ведь самолет врезался в скалу на скорости около 500 км/час. Кроме того, вокруг были разбросаны снаряды – мы ходили, как по минному полю. Там, в снегу, среди мин и человеческих останков, мы и встретили новый, 1980 год.

Утром 1 января один из наших нашел черный кожаный портфель и передал его начальству. После этого работы стали сворачиваться».

ПРИМЕНЕНИЕ АВИАЦИИ В ХОДЕ ВОЙНЫ

На первом этапе войны на боевой деятельности авиационной группировки в Афганистане серьезно сказывались недостатки в материально-техническом обеспечении войск. Часто на голых камнях, в пустынной местности летчикам и техникам приходилось оборудовать посадочные площадки, стоянки для авиационной и специальной техники, совместно с частями и подразделениями сухопутных войск организовывать их охрану и оборону. Ввиду того что подготовка к вводу войск в Афганистан была проведена наспех, войска во многом оказались не готовы к войне. Тыловое, продовольственное, вещевое, бытовое обеспечение имело множество проблем: так, не хватало элементарных запчастей, отсутствовали фонари и спецоборудование для ремонта самолетов и вертолетов в полевых условиях.

По словам одного из летчиков Ан-12 Виктора Викторовича Истратова: «Обеспечение летного состава в части было никудышным. Достаточно сказать, что постельное белье мы стирали себе сами, элементарный душ в модуле отсутствовал. Спасали бани-самострои и знаменитая «бучила» в торце 31-й полосы в Джелалабаде. Запомнился постоянно горячий компот в летной столовой. Удивительная забота о здоровье пилотов – чтобы горло не заболело. Готовили отвратительно. Постоянно была тушенка».

Такая необустроенность стала причиной распространения инфекционных болезней. Только вирусом гепатита в войсках 40-й армии за первый год пребывания в Афганистане переболело 17 тысяч человек, из них 280 человек летного и 291 человек инженерно-технического состава. Источники воды в стране имели большую зараженность, фактически вода без спецобработки была практически непригодна для употребления.

Еще одной серьезной проблемой на первом этапе стала подготовка летного состава. В первые годы войны при отборе авиационных кадров для выполнения боевых задач в Афганистане нередко допускался поверхностный подход к их деловым и моральным качествам, что сказывалось на воинской дисциплине и соблюдении правопорядка. Так, за пьянство и контрабанду в течение первых четырех лет из Афганистана досрочно было откомандировано 346 офицеров и 495 прапорщиков.

Опыт быстро подсказал необходимость создания специальной отборочной комиссии, на которую возлагались задачи изучения моральных и психологических качеств прибывавших в ВВС ТуркВО военнослужащих, их состояния здоровья, уровня подготовки по специальности. Параллельно этой же комиссией велась разъяснительная работа, касавшаяся прежде всего особенностей пребывания советских войск в Республике Афганистан.

При этом использовались традиционные методы, формы и средства мирного времени, как то: политические занятия, политинформации, политчасы, беседы и лекции.

Однако по прошествии десятков лет после окончания войны стоит все-таки признать, что политическим работникам не удалось до конца разъяснить, в чем заключался интернациональный долг в Афганистане. По всей видимости, они и сами не все понимали из-за отсутствия полной и объективной информации, четких разъяснений партийно-политических органов. Политработники, как и все, исполняли интернациональный долг, овладев главной формой партийно-политической работы времен Великой Отечественной войны – личным примером. Очень часто во время боевых действий при гибели или ранении командира замполиты брали командование на себя.

Немаловажно и то, что в советское время политработники не изучали такие дисциплины, как социология, психология, психодиагностика или психоанализ. Считалось, что «Моральный кодекс строителя коммунизма», принятый в 1961 г. XXII съездом КПСС, обеспечит политические и моральные качества военнослужащих при выполнении интернационального долга.

Системный подход работа с кадрами приобрела после выхода директивы командующего войсками Туркестанского военного округа. В соответствии с ее требованиями осуществлялась подготовка командиров не только на основе индивидуального и дифференцированного подхода, но и применялось поэтапное их обучение в округе, армии, частях и подразделениях.

Практика осуществления плановых замен в составах афганских полков заключалась в том, что из полков, находившихся в Союзе, в Афганистан отправлялись вертолетные эскадрильи в полном составе, звенья. То есть полк, дислоцированный в Афганистане, носил один неизменный номер, но его эскадрильи могли принадлежать различным полкам и по окончании срока командировки возвращались в свои части. По этой же схеме происходили плановые замены и в отдельных вертолетных эскадрильях. Доукомплектование подразделений отдельными экипажами осуществлялось в случае боевых потерь или единичных замен.

Одновременно была выработана система подготовки авиационных кадров для замены в Афганистан. До 1986 г. летный состав готовился для замены в два этапа в местах постоянного базирования и доподготовки на аэродромах Афганистана непосредственно в районе боевых действий. Например, короткую доподготовку (обычно это была неделя) для летчиков армейской авиации давали на аэродроме Каган.

После организации 1038-го Центра подготовки летного состава подготовка к замене в части, дислоцирующиеся на аэродромах Афганистана, проводилась в три этапа, каждый из которых состоял из теоретической и летной подготовки.

Первый этап проводился на аэродромах постоянного базирования, второй этап – в 1038-й ЦПЛС на аэродроме Чирчик и полигоне Чирчик-Горный, третий этап – на аэродромах Афганистана.

Такая подготовка была крайне необходима, так как посадки и взлеты с высокогорных или запыленных площадок, при высоких температурах являются одними из самых сложных элементов в летной подготовке пилота-вертолетчика. Вот что вспоминает об этом Герой Советского Союза, летчик-испытатель Василий Петрович Колошенко: «Двигатели, выбрасывая из жаровых труб раскаленные газы, раскручивают несущий винт. Несущий винт отбрасывает вниз горячий воздух и перемешивает его с раскаленными газами, выходящими из двигателей. Эта смесь, опускаясь до земли, растекается в стороны, поднимает пыль, а затем поднимается вверх и вновь попадает в винт. Вокруг вертолета образуется настолько плотная пелена из воздуха, раскаленных газов и пыли, что еще до взлета вертолет оказывается в нисходящем потоке воздуха. Подняться вертикально вверх вертолет с тяжелым грузом не может, для этого недостаточно его многих тысяч лошадиных сил».

В результате прохождения программы доподготовки в специальных центрах летный состав был в целом готов к ведению боевых действий с применением новых тактических приемов в условиях Республики Афганистан. В процессе доподготовки командиры частей определили состав штатных групп различного тактического назначения исходя из индивидуальных особенностей каждого летчика. Летный состав, не освоивший программу доподготовки с хорошим качеством, откомандировывался в свои части. При такой методике подготовки летного состава к боевым действиям существенно снижалось количество боевых и небоевых потерь.

Система целенаправленной подготовки авиационных кадров к боевым действиям в целом себя оправдала – личный состав включался в боевые действия в основном более или менее подготовленным в техническом, тактическом и морально-психологическом отношениях.

И все же требовалось два-три месяца боевой работы, чтобы заметно возросло качество техники пилотирования, тактического мышления и боевого применения летного состава. Так, точность бомбометания у летчиков с отличной подготовкой по прибытии в Афганистан составляла 60 м, с хорошей – 90 м и с удовлетворительной – 130 м. По истечении срока адаптации она понижалась более чем вдвое, значительно возрастало количество прямых попаданий. Примерно в такой же прогрессии росли результаты применения неуправляемых ракет и стрелково-пушечного вооружения.

Особенностью в деятельности летного состава было также и то, что непосредственно в ходе боевых действий летчикам приходилось постигать все боевые возможности своих вертолетов. То, что еще вчера в мирных условиях считалось невозможным и недопустимым, здесь становилось нормой. Такой нормой в ходе войны в Афганистане стали развороты с креном 45 градусов и более, боевое применение всех видов средств поражения на углах пикирования в 30 градусов и более, уникальные посадки вертолетов на карнизы гор на высотах три и более тысячи метров, эвакуация больных и раненых из труднодоступных мест, доставка негабаритных грузов на внешней подвеске. Жизнь и боевая обстановка заставили значительно расширить рамки летной эксплуатации вертолетов. Статистика более чем десяти тысяч полетов на диапазоне высот от двух до пяти и выше тысяч метров убеждала, что хорошо тренированный, психологически подготовленный летчик выдерживает около часа полета в этих условиях.

Эксплуатационные данные, которые соответствовали требованиям боевой учебы вертолетчиков в мирное время, перестали удовлетворять их в реальной боевой обстановке. Превышения расчетных характеристик, как следствие, повлекли за собой многие явления, к которым как летчики, так и техники оказались не подготовленными даже теоретически. Так, вертолетчики вынужденно познакомились с такими необычными явлениями, как «затягивание в пикирование», «валежка», «подхват», «вихревое кольцо» и т. д. Каждый такой случай становился предметом тщательного анализа: разбирались действия летчика в каждом необычном явлении, учитывались все параметры полета, на каком этапе при выполнении какого элемента оно возникло. По крупицам собирался опыт, и обрабатывались рекомендации по каждому конкретному случаю.

Большую работу в научном обосновании этих явлений и выработке практических рекомендаций проделали: доктор технических наук, профессор полковник А. Володко; кандидаты технических наук полковники А. Устенко, М. Елкин, Г. Самойлов, Г. Кузнецов, командиры и летчики-испытатели Центра боевого применения армейской авиации, руководители аппарата управления боевой подготовки генерал-майор авиации П. Навицкий, полковник А. Кошелев, В. Селезнев, В. Тарасов, А. Шуренков, И. Смирнов, летчики-испытатели ГНИИ ВВС и специалисты ОКБ имени M.Л. Миля во главе с конструктором вертолетов М. Тищенко.

Таким образом, шла наработка, обобщение и внедрение в практику боевого опыта, который учитывался прежде всего в документах по подготовке летного состава.

В сложных условиях горно-пустынной местности для полного использования летно-тактических характеристик и боевых возможностей техники и успешного выполнения боевых задач возникала необходимость изыскивать новые приемы и способы боевых действий. Исходя из особенностей каждого периода характер деятельности летного состава ВВС 40-й армии по выполнению боевых задач изменялся. В большей степени это касалось подготовки и выполнения боевых задач летным составом.

Увеличение вероятности быть сбитым средствами ПВО противника повлекло за собой не только изменение тактики действий авиации, но и усиление внимания к вопросам морально-психологической подготовки летного состава, более предметную отработку всех вопросов взаимодействия авиации с наземными войсками при их поддержке, высадке тактического воздушного десанта и обеспечении его боевых действий. Переход к активным боевым действиям ночью внес серьезные коррективы не только в организаторскую работу авиационных и общевойсковых командиров, но и повлек за собой увеличение морально-психологических нагрузок летного состава, повышение четкости в организации поисково-спасательного обеспечения и проведения поисково-спасательных работ в ходе боевых действий.

Особое внимание уделялось целевым полетам летного состава для ведения боевых действий. Так, прибывшие летчики под руководством опытных инструкторов обязательно выполняли полеты в районе аэродрома и полеты на выполнение отдельных боевых операций. На это указывали требования директивы МО СССР от 12 мая 1981 г. В ней отмечалось, что опыт боевых действий наших войск в Афганистане показал наиболее слабое звено в их подготовке – горную и ночную подготовку. Указывалось на ряд недостатков в решении тактических вопросов, огневой подготовки, низкую физическую выносливость. Ставилась задача по коренному улучшению подготовки войск к действиям в условиях горной местности и ночью и, в частности, к обучению армейской авиации действиям в горах и ночью совместно с общевойсковыми соединениями и частями.

Основными задачами, которые приходилось решать летному составу, были авиационная поддержка, а также прикрытие и сопровождение войск. Однако, кроме того, советские летчики выполняли довольно широкой спектр задач.

ВЕДЕНИЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ДНЕМ

Уничтожение объектов противника в районах сосредоточения, в базовых и укрепленных районах

Базовые центры моджахедов размещались, как правило, в труднодоступных местах – узких ущельях, каньонах, малонаселенных горных районах. Основной формой применения авиации являлись массированные авиационные бомбоштурмовые удары с последующим повторением удара через 2–3 часа или на следующие сутки. Сами удары наносились по объектам, место которых маркировалось на фотопланшете или обозначалось на местности группой целеуказания, использующей для этого ПАН или данные доразведки НЦ. Участвующие в ударе однородные или разнородные силы авиации создавали в воздухе общий боевой порядок, состоявший из нескольких групп. Наиболее благоприятные условия для нанесения удара создавались при действиях по целям, расположенным на равнинной местности, что обеспечивало выполнение атак с любых направлений и высот. Однако расположение объектов удара вблизи или даже среди идентичных им сооружений мирного характера создавало дополнительные трудности в обнаружении, опознавании и обозначении цели.

Самое широкое распространение получили удары, наносимые смешанными группами фронтовой и армейской авиации. От армейской авиации назначались группа доразведки и целеуказания (ЦУ), поисково-спасательная группа и группа фотоконтроля результатов действий, а также выделялись силы, входившие в состав сводной ударной группы. От фронтовой авиации выделялись группа подавления средств ПВО противника, ударная группа, группа прикрытия, группа управления. При необходимости назначались группа наращивания усилий и демонстративная группа.

Управление ударом осуществлял старший авиационный начальник, планирующий и готовящий удар. Как правило, он находился в районе цели на самолете-ретрансляторе Ан-26 из состава 50-го осап.

При нанесении авиационных ударов по базовым районам, сильно прикрытым средствами ПВО, за сутки до удара выполнялся полет демонстративной группы с целью вскрытия огневых позиций зенитных средств путем преднамеренного вызова огня на себя с последующим определением их местоположения. Такие полеты выполнялись в сумерки, когда хорошо видны места ведения огня зенитными средствами. Однако от всех экипажей в ходе выполнения боевой задачи требовалось непрерывное наблюдение за действиями противника и немедленное взаимное оповещение об опасности обстрела, так как противник мог вести огонь из засад, огневые позиции которых заранее обнаружить практически невозможно. Задача на боевые действия ставилась предварительно с использованием имевшейся информации о цели.

При подготовке и планировании таких ударов для получения максимальных данных об объектах проводились агентурная разведка и воздушная фоторазведка с детальным вскрытием элементов объекта. Об эффективности такого рода сотрудничества вспоминает полковник Владимир Алексеевич Господ: «Назначалось время, когда мы должны забрать с конкретной площадки местного предателя, который должен показать, где нужно отработать. Район и кишлак обычно знали заранее. Но конкретный дом, где сидят духи, этот предатель должен был показать уже на месте.

Садимся на площадке. Подъезжает «уазик» со шторками на окнах. Выходит наш капитан или майор, который работает советником в этом районе, и выводит шпиона, у которого на голове колпак. Это для того, чтобы его никто не опознал издалека. Оба садятся к нам в вертолет, и мы идем к месту встречи с нашими самолетами. Потом уже вместе с ними – к нужному кишлаку.

Делаем первый проход над кишлаком, и предатель пальцем показывает на дувал, где сидят бандиты. Рассказывает: там пулемет, там пулемет и там еще пулемет…

В грузовой кабине у нас стоял огромный фотоаппарат. Открываем нижний люк и фотографируем то, что было до удара. В это время штурмовики или бомбардировщики ходят по кругу на высоте три-четыре тысячи метров. Эта высота считалась оптимальной, чтобы по ним не отработали из ПЗРК или из стрелкового оружия. «Стингеры», которые бьют на три тысячи пятьсот метров, появились позже. Самолеты плюс ко всему еще и нас прикрывают. Если по вертолетам начинают работать с земли, то они должны подавить огневые точки».

С помощью фотопланшетов составлялась схема расположения объектов базового района в масштабе, с привязкой к карте, детальное описание района, объектов, огневых позиций. Весь материал тщательно изучался летным составом. Затем производилось детальное моделирование и расчет выполнения удара, составлялся план-график боевых действий. Летный состав, готовясь к выполнению поставленной боевой задачи, наносил цель на крупномасштабную карту 1:100 000 или 1:50 000.

Атаки велись парами с разницей в боевых курсах не менее 30–40 градусов и выполнялось не более двух заходов. Командирами всех групп определялись тактические приемы борьбы с ПВО противника. Основными из них являлись:

– внезапность нанесения удара и выполнение с различных направлений и маневров;

– полет на наивыгоднейшей высоте над рельефом местности (Н=2000 м);

– отстрел тепловых ловушек;

– постановка помех над целью сбросом САБ;

– выполнение противозенитного маневра;

– выполнение атак со стороны солнца с выводом на нагретую поверхность гор или освещенных облаков.

После тщательной подготовки с летным составом, участвовавшим в нанесении массированного авиационного удара, под руководством командира, проводился розыгрыш «пеший по-летному» на макете местности базового района и индивидуальным контролем каждого экипажа.

На подступах к базовому району противника всегда имелись подготовленные оборонительные позиции – траншеи, пулеметные гнезда, индивидуальные ячейки, подземные ходы сообщений. На господствующих высотах размещались огневые точки ПВО, которые оказывали влияние на условия выполнения бомбоштурмовых ударов. Для вскрытия позиций хорошо замаскированных средств ПВО в горах проводилась разведка боем силами демонстративных групп. Для групповой защиты самолетов и вертолетов от ПЗРК выделялись специальные постановщики помех, которые непосредственно перед ударом сбрасывали САБ, располагая их на боевом курсе в створе: цель – самолет (вертолет) – солнце. Для надежного огневого поражения средств ПВО боевиков в группы подавления ПВО и ударную выделялись дополнительные силы.

По цели наносился авиационный сосредоточенный удар с привлечением различных типов самолетов фронтовой авиации и вертолетов армейской авиации в следующем составе:

Как правило, первыми в отведенные зоны дежурства выходили поисково-спасательная группа и воздушный командный пункт (ВКП) Ан-26РТ.

Через 1–2 минуты на цель выходила группа доразведки и обозначения цели, а также группа прикрытия от атак истребителей противника в назначенный ей район дежурства на высоте 6000–7000 м. Время на обнаружение, опознавание и обозначение цели, выявление новых огневых позиций средств ПВО и передачу их координат командирам групп составляла 5–7 минут. САБ без парашюта горит на земле 6–9 минут, и возможность ее обнаружения со средних высот составляет 10–15 км, с малых – 4–6 км.

Через 1–2 минуты после обозначения цели группа постановки помех сбрасывала над целью САБ с истинных высот 3000–4000 м с таким расчетом, чтобы поставить их на расстоянии до цели 1,5 км по заходу на одной прямой «солнце – цель – САБ» или «САБ – цель – солнце».

Через одну минуту после сброса САБ скрытно, используя рельеф местности, выходила в точку боевого расхождения группы подавления средств ПВО противника. Выполнив подскок до высоты ввода в пикирование, она последовательно, одиночными экипажами наносила удар по заранее заданным и вновь выявленным средствам ПВО. На выводе из пикирования осуществлялся отстрел ППИ. Таким образом, интервал ввода между экипажами составлял 18–20 с.

Через 1–2 минуты после ухода группы подавления ПВО на цель выходила ударная группа. Повторно, за одну минуту до ее выхода, выполнялся повторный сброс САБ с теми же параметрами. Выход на цель ударной группы трудностей не представлял, так как с удаления 15–20 км район цели наблюдался по пыли и дымам разорвавшихся снарядов и боеприпасов ранее отработавших групп. Поэтому подход и атака цели осуществлялась с разных направлений, отличающихся друг от друга не менее чем на 90 градусов. Используя информацию старшего авиационного начальника и ведущих групп доразведки и подавления ПВО, ударная группа уничтожала в начале неподавленные средства ПВО, а затем основные объекты цели. Повторная атака выполнялась с обратного направления, что обеспечивало элемент внезапности и выполнение двух атак за минимальное время. Если цель была закрыта пылью и дымом от разорвавшихся боеприпасов, то прицеливание производилось по вспомогательным признакам. Время нанесения удара ударной группой составляло 20–25 минут.

Через 5–7 минут после ухода ударной группы на цель выходила группа наращивания усилий для уничтожения выявленных в ходе удара средств ПВО, уцелевших объектов и живой силы противника. Вертолеты Ми-24 ракетами «Штурм» поражали точечные, малоразмерные цели.

Через 3–5 минут после нанесения удара пара Су-17 выполняла доразведку результатов удара с применением бортовой фотоаппаратуры. Обычно фотоконтроль осуществлял ведущий с истинных высот 200–600 м (в зависимости от заданного масштаба). Ведомый выполнял прикрытие ведущего от огня ПВО противника, находясь с превышением 1000 м относительно него и имитируя атаку. Как правило, фотоконтроль выполнялся с одного захода с горизонтального полета или пикирования с углом 10 градусов с последующим выполнением противозенитного маневра и с отстрелом ППИ.

После выполнения авиаудара группы возвращались на аэродромы посадки на заданных эшелонах. С целью обеспечения безопасной посадки выход на аэродром должен быть с временным интервалом между звеньями 4–5 минут. После посадки всех экипажей старшим авиационным начальником проводился детальный анализ и разбор выполненного авиаудара. Используя данные докладов командиров групп, материалов фотоконтроля, он определял степень поражения цели. При слабой – удар выполнялся повторно через 2–3 часа и меньшим нарядом сил.

После выполнения массированного авиаудара производилось минирование путей отхода моджахедов, а после выполнения повторного удара минировался сам базовый район. Группа минирования осуществляла выход на цель сразу же после ударной группы с интервалом одну минуту. При минировании для скрытного подхода использовались складки местности, пыль и дымы от разорвавшихся боеприпасов. Группа выходила в район на малой (предельно малой) высоте и производила минирование с одного захода с истинных высот 300–600 м (в зависимости от заданной плотности минирования).

Поисково-спасательные операции при наличии такого количества сил организовывались на очень высоком уровне. В группу поисково-спасательного обеспечения (ПСО) выделялось не менее двух пар вертолетов Ми-8МТ с обязательным прикрытием парой Ми-24.

Кроме того, для выполнения задачи ПСО выделялась парашютно-десантная группа (ПДГ) в составе 10–12 человек, способных оказать необходимую медицинскую помощь экипажу, терпящему бедствие.

Успех и эффективность сосредоточенного удара, исключение боевых потерь и повреждений достигались четкостью и непрерывностью управления группами и экипажами на земле и в воздухе. Управление нанесением массированного авиационного удара осуществлялось с командного пункта авиационных полков, ВзПУ самолета Ан-26РТ старшим авиационным начальником, организующим нанесение удара. Четкое и непрерывное управление ходом удара обеспечивалось детальным планированием и точным расчетом времени взлета, выхода на цель, работы над целью и посадки всех групп. Основная задача управления возлагалась на оперативную группу, которая осуществляла взаимодействие авиации с сухопутными войсками.

Выполнение сосредоточенных ударов фронтовой и армейской авиацией по перевалочным базам, базовым районам моджахедов являлось основной задачей авиации.

Удар по целям, расположенным в равнинной местности

Основными объектами моджахедов в равнинной местности являлись караваны вьючных животных и средства автомобильных перевозок, отдельные дома и крепости, в которых располагались склады, организовывались для них дневка и отдых. Уничтожение этих объектов в равнинной местности имело ряд следующих особенностей:

– трудность определения и опознавания среди множества подобных, похожих друг на друга строений, трудноразличимых в зеленых насаждениях, что существенно влияет на фактор внезапности;

– необходимость применения бортового вооружения с высокой точностью, так как цели зачастую располагались вблизи населенных пунктов или в них;

– хорошие возможности подхода с любых направлений, высот и атак с применением всех видов бортового вооружения.

Эти объекты носили временный характер, и ПВО моджахедами организовывалась слабо. Как правило, это были один-два крупнокалиберных пулемета, которые устанавливались непосредственно у охраняемого объекта или зачастую прямо на нем. При остановке моджахедов на отдых в кишлаках средства ПВО располагались по периметру кишлака в замаскированных местах. В таких случаях позиции ПВО усиливались до трех-четырех крупнокалиберных пулеметов и, кроме того, занимали позиции также расчеты ПЗРК.

При нанесении авиационного удара назначались следующие группы тактического назначения:

Нанесение удара вертолетами осуществлялось различными группами. Группа доразведки и целеуказания выходила в район за 3–5 минут до нанесения удара. Выполнив доразведку цели, она следовала в зону, на удалении 3–6 км от цели на высоте 1500–2000 м и выполняла задачу ПСО удара. На вертолете ведущего находился руководитель удара. При необходимости, если обнаружение цели экипажами ударной группы было затруднено, ведущий группы доразведки выполнял целеуказание сбросом САБ, ОФАБ. За группой доразведки и целеуказания с двухминутным интервалом следовала группа подавления ПВО из состава сил фронтовой авиации. Подавив огневые точки ПВО, группа уходила в зону на удалении 6–8 км от цели для подавления вновь выявленных средств ПВО. После выхода самолетов из района удара в него входила группа подавления средств ПВО – звено вертолетов Ми-24, вооруженных ПТУР «Штурм», НАР С-8 и пушками и с высоты 1500–1800 м с пикирования 20–30 градусов подавляла огневые позиции ПВО, не уничтоженные самолетами фронтовой авиации. В дальнейшем это звено прикрывало ударную группу.

Ударная группа в составе группы ракетно-пушечного удара и группы бомбового удара выходила на цель через две минуты после группы подавления средств ПВО. Первой наносила удар по цели группа с ракетно-пушечным вооружением, при этом стрельба НАР С-8 производилась с дальности 2–2,5 км, из пушки – с дальности 1500 м с пикирования (15–20 градусов). Высота ввода в пикирование – 1500 м, вывода – не ниже 800 м. Боевой порядок для нанесения удара – «колонна вертолетов» на дистанции 1200–1500 м. Выход из атаки выполнялся боевым разворотом на угол 90 градусов с набором высоты до 1500 м и построением маневра для захода на цель с другого направления. При выполнении атаки летчик-оператор производил отстрел ракет АСО-2В с интервалом 6 с, а при уходе от цели – с интервалом до 2 с. Через 1–2 минуты после первой ударной группы на цель выходила группа бомбового удара и наносила удар с предельно малой высоты.

К району удара вертолеты следовали на высоте 15–30 м, а на удалении 1–1,5 км занимали высоту 60 м и, установив скорость 200–250 км/ч, выполняли бомбометание парами с интервалом и дистанцией 50–70 x 70–50 м и дистанцией между парами 3,5–4 км. В первом заходе, по команде ведущего, производился сброс четырех авиабомб. Затем вертолеты строили маневр для повторной атаки с другого направления. По результатам первого бомбометания руководитель удара вносил корректировку, и ведущие пар в повторной атаке, учтя ошибку, производили второй сброс бомб на цель и отворотом с максимально допустимым креном с увеличением скорости уходили из района удара. Время взведения взрывателей авиабомб устанавливалось 12–14 с.

После нанесения удара группа доразведки и ПСО выполняла фотоконтроль результатов удара.

На всех вертолетах во время всего полета была включена станция УМП-1В. При отказе «Липы» у ведомой пары на любом участке полета она немедленно сокращала дистанцию до 300 м и занимала превышение с докладом ведущему. При отказе «Липы» в ведущей паре по команде ведомая пара сокращала дистанцию до 300 м и занимала принижение.

Зачастую именно взаимодействие пар спасало жизни вертолетчиков. Например, о таком случае рассказывал ветеран войны, уроженец Донецкой области Олег Андреевич Плотников (в Афганистане служил в составе 302-й овэ): «Мы уже прошли Черную гору, впереди виден аэродром. Уже собирались переходить на интенсивное снижение (это снижение с вертикальной скоростью более 10 м/с), как вдруг сверху посыпались асошки (осветительные ракеты, применялись как тепловые ловушки для ПЗРК с тепловыми головками самонаведения. – Авт.). Выполнив противоракетный маневр (резкое изменение направления полета, скорости, применив скольжение. – Авт.), ушли от поражения. Как потом выяснилось на земле, первая пара второго звена увидела шлейф запуска ПЗРК «Стрела» по нашему борту (различали по цвету шлейфа вышибного двигателя. – Авт.), говорить в эфир не хватало времени, и они зашли на нашу пару сверху и отстреляли все свои асошки, это спасло нам жизнь».

Нанесение авиационного удара силами фронтовой и армейской авиации по целям, расположенным в равнинной местности, получило достаточно широкое распространение. При организации такого удара от фронтовой авиации, как правило, выделялась группа подавления средств ПВО и ударная, а от армейской – группа доразведки, целеуказания, поисково-спасательная, фотоконтроля результатов удара и ударная группа, снаряженная управляемым вооружением. Управление нанесением авиационного удара осуществлялось с воздушного командного пункта (ВКП) (самолета Ан-26РТ или двухместного учебно-боевого самолета) старшим авиационным начальником.

Взлет группы выполняли в расчетное время или по команде с командного пункта (КП). Сбор группы и построение боевых порядков осуществлялся на догоне. Первой в район удара выходила группа доразведки и подавления средств ПВО на малой высоте. Атака цели производилась с подскоком до высоты 2500–3000 м со стороны солнца. В течение 3–5 минут сбрасывали РБК, а также ОФАБ-250–270. Потом, с выполнением противозенитного маневра и отстрелом ППИ, летчики уходили от цели. Ударная группа фронтовой авиации выходила на цель через 1–2 минуты после группы доразведки и подавления средств ПВО на предельно малой высоте и с отличным на 90 градусов боевым курсом, при этом соблюдался боевой порядок «колонна пар» 5–6 км (20–30 с). Боевая зарядка – ФАБ-500, ОФАБ-500. Удар наносился с горизонтального полета с высоты 50–100 м. После нанесения удара и выполнения противозенитного (противоракетного) маневра группа занимала заданный эшелон и уходила на аэродром посадки. Таким образом, общее время огневого воздействия составляло 4–6 минут.

Ударная группа вертолетов Ми-24 выходила на боевой курс на высоте 15–50 м и скорости 200–250 км/ч через 3–4 минуты после удара фронтовой авиации. Огневое воздействие на противника осуществлялось комплексным применением оружия: пуск ПТУР производился с дальности 3500–4000 м, стрельба НАР – с дальности 1500–2000 м, сброс бомб – с высоты 40–60 м на скорости 200–250 км/ч. Атака цели выполнялась с нескольких направлений, вследствие чего достигались наибольшая внезапность нанесения удара и уменьшалась эффективность воздействия ПВО противника. Фотоконтроль выполняла группа контроля результатов удара (пара Ми-8МТ) с обязательным прикрытием вертолетами Ми-24.

Опыт боевых действий в Афганистане показал высокую эффективность нанесения совместных авиационных ударов по целям, расположенным в равнинной местности. Высокую эффективность ударов обеспечивали надежное управление и налаженная организация взаимодействия между группами различного тактического назначения.

Удар по целям, расположенным в узких ущельях и пещерах

Основные ущелья, в которых моджахеды размещали свои базовые районы, имели протяженность 150–160 км, ширину 10–15 км, крутизну склонов от 30 до 60 градусов, а глубину до 2–3 км. Минимальная длина ущелий и их отрогов достигала 3–6 км, ширина – 800–1500 м, крутизна склонов – от 40 до 60 градусов, а глубина – 1–2 км. Особую трудность представляло нанесение бомбово-штурмовых ударов (БШУ) по целям на отрогах ущелий, где была возможна атака только с одного направления. Сумерки в ущельях в утренние часы наступали позже, а в вечерние – раньше на 30–40 минут, что зависело от глубины и ширины ущелья или отрога. Моджахеды искусно маскировали входы в пещеры каменными плитами, валунами или глинобитными домиками размером 1,5–2 м и делали выход вниз. Поражение моджахедов в пещере было наиболее эффективно с малых и предельно малых высот, так как обнаружение их со средних высот было сильно затруднено. Уничтожение моджахедов в глубоких, узких ущельях и их отрогах представляло определенную сложность и имело ряд особенностей:

– была значительно уменьшена возможность обнаружения и опознания цели из-за высокой степени ее экранирования рельефом и понижения освещенности, что практически исключало атаку с ходу, вызывало необходимость снижаться ниже окружающего рельефа местности;

– был ограничен выбор боевых курсов при атаке цели;

– атака цели была возможна только с большими углами пикирования, что накладывало ряд ограничений и особенностей в технике пилотирования;

– большие превышения целей увеличивали высоты бомбометания из-за увеличения радиуса разлета осколков (на высоте 4000 м – в 1,5 раза);

– высокая эффективность поражения средствами ПВО моджахедов за счет уменьшения возможностей по маневру, снижения (отсутствия) внезапности, выгодного расположения противника и пристрелянности секторов;

– высокая эмоциональная напряженность летчиков, выполнявших атаку цели в ущелье, глубина которого достигает более 2 км, при непосредственной близости крутых склонов;

– прозрачность горного воздуха и отсутствие воздушной перспективы, скрадывающее расстояние до ориентира, отвлекало от поиска цели и точного прицеливания, особенно в начальный период пребывания советской авиации в Афганистане. Прозрачный горный воздух уменьшал дальность до склонов, и летчики несоразмерно брали ручку управления вертолетом, что приводило к выходу на большие углы атаки, «подхвату» и интенсивной потере скорости;

– умеренная, а иногда сильная турбулентность воздуха в ущелье усложняла пилотирование вертолетом, затрудняла прицеливание и отвлекала от засечки средств ПВО в районе объекта;

– ослепление летчика при входе в ущелье из-за малого времени для адаптации глаз, при поиске (атаке) цели утром, в сумерки или при десятибалльной облачности среднего яруса, когда солнце находится выше горизонта на 15–20 градусов;

– ограниченное использование прицела в автоматическом режиме из-за сильно пересеченной местности, значительных ошибок ДИСС в определении угла сноса и путевой скорости и сокращенного времени устойчивого пикирования, которого недостаточно для решения задач автоматики прицела (4–6 с);

– ограничен и затруднен выход из атаки.

Особенностью подготовки к нанесению авиационного удара в ущелье являлось более тщательное изучение объектов удара, подхода к ним и ожидаемого противодействия средств ПВО. Перед вылетом, кроме характеристики цели, изучалась конфигурация ущелья по карте масштаба 1:200 000, определялась крутизна склонов, превышение (принижение) целей относительно аэродрома вылета для учета поправки характеристического времени при автоматическом режиме работы прицела и высота стрельбы (сброса) в ручном режиме.

При нанесении ударов по важным целям в базовых районах противника, расположенных в узких, извилистых ущельях, требовался большой наряд сил с различной боевой зарядкой. В состав боевых порядков включались ударные группы фронтовой и армейской авиации, группы доразведки и целеуказания, демонстративная, подавления средств ПВО, боевого управления, прикрытия боевых порядков, контроля результатов удара, группа ПСО.

Демонстративная группа – пара (иногда – звено) Ми-24 – назначалась для навязывания боя моджахедам, вскрытия огневых точек ПВО на входе в ущелье и их поражения. Она входила в район удара за 5 минут до подхода группы доразведки цели.

Группа доразведки и целеуказаний – пара Су-17МЗ (или Ми-8МТ) – выходила в район цели за 5–6 минут до нанесения удара. Для точного обнаружения цели выполнялся проход над целью со снижением, ее обозначение сбросом САБ или бомбами крупного калибра и корректировка по сторонам света относительно разрыва бомб.

Группа подавления ПВО включала от пары до эскадрильи МиГ-23 с боевой зарядкой: РБК различного калибра, НАР С-24 с радиовзрывателями, С-8. Атака выполнялась с ходу по известным позициям и вновь выявленным огневым точкам ПВО, координаты которых были вскрыты демонстративной группой. Удар наносился с пикирования с углом 30–40 градусов.

Ударная группа фронтовой авиации включала от 6 до 24 самолетов. Боевая зарядка была следующей:

– 1-й группы – С-24, С-25, РБК-500Ш, ОАБ-0,5, КМГУ, С-8. Удар осуществлялся на всю глубину расположения целей в ущелье, по огневым средствам ПВО и живой силе моджахедов;

– 2-й группы – ЗБ-500, ЗАБ, ОДАБ-500П, БЕТАБ-500, ФАБ-500. Удар наносился непосредственно по постройкам и пещерам с целью исключения возможности укрытия противника;

– 3-й группы – ЗБ-500, ЗАБ-250–270, ФЗАБ-500-400, ЗАБ-500. Удар выполнялся с целью поражения живой силы и огневых точек, а также для вынужденного покидания моджахедами пещер.

Ударная группа армейской авиации включала не менее звена боевых вертолетов Ми-24 и Ми-8МТ. Боевая зарядка группы – ПТУР «Штурм» с фугасной боевой частью. Ударная группа наносила удар по обнаруженным и опознанным пещерам, нишам и расщелинам.

Группа прикрытия боевых порядков – пара (звено) МиГ-23 с УР Р-60, Р-24 (Р-23) – назначалась для прикрытия боевых порядков от ударов с воздуха, при нанесении удара вблизи государственной границы[6].

Подготовка ударной группы осуществлялась по фотопланшету ущелья или его отрогов. Фронтовая авиация наносила удар вдоль ущелья попарно, в боевых порядках в паре: дистанция 150 м, между парами временной интервал 20–30 с (в зависимости от типа применяемых боеприпасов). Повторная атака выполнялась с обратного направления с теми же боевыми порядками и с пикирования. Повышенное внимание при повторной атаке уделялось взаимному визуальному наблюдению экипажей ведомых и ведущих, так как на фоне гор на увеличенной дистанции самолет легко теряется из виду. Дальность обнаружения построек на дне ущелья составляла 3–3,5 км, пещер – 1200–1500 м, огневых точек, которые ведут обстрел, – 5–2 км, а в сумерки, при ведении огня, – 4–5 км.

При увеличении количества заходов самолеты и вертолеты в большей степени подвергались обстрелу средствами ПВО моджахедов. Наиболее эффективно поражение живой силы в районе цели достигалось при повторной атаке ударной группы с ходу через 2–3 часа после нанесения ударов, так как в это время моджахеды разбирали завалы, восстанавливали поврежденные огневые точки, оказывали помощь раненым.

Авиационный удар вертолетами Ми-24 с использованием ПТУР производился в боевом порядке «колонна вертолетов» с дистанцией 1500–1200 м и интервалом 200–300 м между вертолетами. Выход в район удара производился после нанесения удара фронтовой авиацией не раньше, чем через 5 минут. Точно обнаружив и опознав цель, ведущий производил пуск ПТУР «Штурм» с дальности 2,5–3 км, уходя от цели боевым разворотом с набором безопасной высоты. Ведомый пары осуществлял пуск ПТУР с дальности 3,5–4 км, при этом уточнял месторасположение цели относительно разрыва своего ПТУР. Вторая пара обеспечивала прикрытие, выполняя стрельбу НАР по склонам ущелья на его входе. Дальность стрельбы – 1500–2000 м с пологого пикирования, при этом высота стрельбы – 1500–1200 м. При выходе из атаки учитывалось следующее: с увеличением высоты полета более 2500 м для уменьшения радиуса разворота вертолета необходимо уменьшить скорость полета и увеличить крен. Это можно выполнить, только используя маневр «поворот на горке» с гашением скорости до минимально допустимой 100 км/ч и созданием крена до 40–45 градусов. Далее производился разгон скорости до 180–200 км/ч со снижением и отворотом по курсу. Минимальная ширина ущелья при этом – до 1000 м. Если ширина ущелья была менее 1000 м, атаку цели на малой высоте производить было нецелесообразно. Тогда заходы выполнялись только со средних высот и только самолетами фронтовой авиации.

При организации и выполнении удара в ущельях или их отрогах учитывались следующие выводы и рекомендации:

– в узких ущельях и пещерах, как правило, располагались важные объекты, хорошо прикрытые средствами ПВО от ударов с воздуха, что требовало особого внимания по их вскрытию, подавлению и уничтожению;

– поскольку узкие ущелья ограничивали боевые возможности по маневрированию, то летчику необходимо было уделять особое внимание выбору направления захода для атаки. Если заход для атаки был возможен только с одного направления, то атаку выполняли с ходу и один раз;

– обязательно выполняли полет на доразведку с целью вскрытия огневых средств объекта удара. Кроме того, выделялась демонстративная группа с задачей вскрытия и подавления средств ПВО противника, составом не менее звена вертолетов Ми-24;

– в состав ударной группы в обязательном порядке выделялись экипажи с наиболее высоким уровнем подготовки к полетам в горах;

– при выходе из атаки расстояние от склона гор для вертолетов должно было составлять не менее 1000 м, что обеспечивало выполнение маневра при уходе от цели, не выходя за ограничения;

– в состав боевого порядка включалась группа постановки САБ для противодействия ПЗРК.

Прикрытие транспортных самолетов

Еще одной задачей военной авиации в Афганистане было прикрытие транспортных самолетов с людьми на борту. Как правило, для эскорта выделялось звено Ми-24, причем одна пара занималась прочесыванием местности вокруг аэродрома на предмет засады, а вторая – непосредственным прикрытием борта. Если самолет был литерный, то группа усиливалась еще одной парой, следовавшей позади и на протяжении всей глиссады отстреливавшей АСО. Особенно такие вылеты были актуальны для кабульского полка, ведь сюда продолжали выполнять рейсы гражданские машины «Аэрофлота», не имевшие, в отличие от своих военных собратьев, специальных средств защиты от пуска ПЗРК.

Вертолетчики хорошо запомнили эти вылеты. Вот что, например, писал в письме автору Самвел Мелконян из 50-го осап:

«Прикрытие самолетов. Этот вид полета нес не столько тактический характер, сколько психологический.

Стопроцентной гарантии безопасности не было, хотя вряд ли станут пускать ПЗРК по самолету, в то время когда вертолеты являлись помехой на траектории стрельбы.

При наборе безопасной высоты 4000 м пара вертолетов становилась в круг в начале глиссады снижения (она резко отличалась от обычной: высокая, короткая, а значит, и крутая). Подходя к этой точке, самолет гасил скорость и начинал резкое снижение. Пара вертолетов пристраивалась по обе стороны (на линию конца крыльев, дистанция 150–200 м, с принижением 10–15 м, до приграничного слоя спутной струи двигателей самолета) и пускала АСО. Такие параметры сохранялись до высоты 150–120 м (при этом скорость достигала до 300 км/ч, а вертикальная – до 25 м/с). Затем пара расходилась по сторонам, занимая линию краев ВПП, после посадки самолета, правым разворотом вертолеты гасили скорость и заходили на посадку».

Поисково-спасательные операции

Эвакуация экипажа, потерпевшего бедствие (или сбитого), производилась методом посадки спасательного вертолета рядом со сбитым вертолетом. В отдельных случаях эвакуация осуществлялась с режима висения вертолета.

В случае отсутствия площадки, пригодной для посадки вертолета, и невозможности выполнения висения экипаж спасательного вертолета указывал потерпевшим бедствие направление движения в район сбора или площадки.

При проведении поисково-спасательных работ Ми-8 на этапе снижения и посадки, а также взлета и посадки в обязательном порядке прикрывались боевыми вертолетами Ми-24. Для подавления огневых точек противника нередко привлекались самолеты штурмовой и истребительно-бомбардировочной авиации.

Поисково-спасательное обеспечение экипажи вертолетов осуществляли следующими способами:

– из положения дежурства в воздухе в районе цели;

– из боевых порядков авиационных групп;

– из положения дежурства на площадке или аэродроме.

Как правило, в состав экипажей дежурных поисково-спасательных вертолетов включались нештатные спасательные парашютно-десантные группы (2–3 человека), а впоследствии – и штатные (5–6 человек).

Что касается тактики экипажей поисковых вертолетов, то она была следующей. При полете по маршруту на поиск использовались наивыгоднейшие скорости и высоты, но по возможности исключались полеты по шаблонным маршрутам.

Если зона дежурства находилась в районе боевых действий, то вертолеты обычно выполняли в зоне полет «двумя разворотами по 180 градусов» или «восьмеркой».

Экипажи поисковых вертолетов, находясь в воздухе, прослушивали радиообмен и знали боевую обстановку, соответственно самостоятельно принимали решение на определение направления захода к месту бедствия и способа эвакуации.

Поисково-спасательные мероприятия относились к разряду наиболее опасных и ответственных, сопоставимых с десантированием, с той лишь разницей, что вытаскивать раненых или погибших приходилось из мест, которые к прилету вертолета буквально кишели моджахедами. Был даже такой эпизод, когда члены экипажа сбитого Ми-24П, навалившись грудью на хвостовую балку, развернули своего «горбатого» в сторону приближающихся моджахедов и стреляли по ним авиационной пушкой. В плен к правоверным никто не хотел попадать: по 40-й армии шли слухи, что за сбитого летчика душманам их хозяева обещали 1 млн афгани. Очень глубоко задело весь летный состав выступление академика Андрея Сахарова, заявившего, что экипажи сбитых советских машин добивались своими. Наоборот, вертолетчики делали все возможное, стараясь выручить сбитых товарищей или десантников, которых духи зажали в горах, даже тогда, когда заведомо знали, что вывозить придется лишь мертвые тела. Для них это было непреложным законом.

Удары по караванам и средствам автомобильных перевозок

Эта задача выполнялась ведением разведывательно-ударных действий армейской авиации, в ходе которых специально назначенные пары, звенья вертолетов вели в заданном районе самостоятельный поиск и уничтожали караваны и автомобильные колонны, которые перевозили оружие и боеприпасы, то есть осуществляли «свободную охоту» уничтожением цели или ударом по вызову из положения дежурства на аэродроме.

При обнаружении вертолетов или самолетов вьючные животные с оружием отделялись моджахедами от основного каравана и маскировались в отрогах ущелья, а в пустыне накрывались маскировочной накидкой в стороне от тропы. В местах отдыха эти животные также находились отдельно и тщательно маскировались. Караваны, в которых находился военный груз, всегда сопровождала группа обеспечения движения каравана в количестве 20–60 охранников. Впереди каравана на временном интервале 30–40 минут следовала группа разведки. При первой же опасности принимались меры рассредоточения и маскировки каравана. Если же при высадке досмотровой группы местность не позволяла укрыться, то моджахеды практически всегда оказывали вооруженное сопротивление. Наиболее рациональными средствами поражения караванов и автоколонн являлись РБК, КМГУ, НАР типа С-8 и С-24.

Армейская авиация вела охоту двумя парами вертолетов: парой Ми-24, составлявшей разведывательно-ударную группу, и парой Ми-8МТ с досмотровой группой на борту.

Впереди шла пара Ми-8 с досмотровой группой на борту, а сзади и чуть правее – пара или звено вертолетов огневой поддержки Ми-24.

После обнаружения каравана или автоколонны вертолеты Ми-24 останавливали их предупредительными выстрелами. Как правило, после этого обстановка прояснялась. Машина с духами ускоряла ход, едва услышав или завидев вертушки, а сами боевики открывали огонь. В этом случае Ми-24 начинали работать на поражение противника.

Если же караван останавливался, вертолеты Ми-8МТ производили посадку на удалении не менее 1000–1500 м (реально – не ближе 300–400 м) от каравана или автоколонны и высаживали досмотровую группу.

Первыми покидали борт два пулеметчика, которые разбегались вправо-влево метров на тридцать. Выбрав позицию на флангах, они прикрывали вертолет и выход группы. Затем высаживались остальные разведчики, стремительно разбегались, организуя цепь метров сто пятьдесят по фронту, и залегали по двое.

Если противник не оказывал сопротивления, то пулеметчики занимали позицию, позволявшую им одновременно охранять подступы к вертолету и прикрывать действия досмотровой группы. С ними находился радист, который поддерживал связь с командиром группы, а при необходимости мог связаться с центром. Группа поднималась и цепью двигалась к объекту, приближаясь к нему на 70–100 м. Здесь разведчики залегали, сохраняя боевой порядок, а подгруппа досмотра с командиром группы во главе под их прикрытием приближалась к машине.

Проверка каравана или автоколонны происходила под прикрытием и при поддержке находившихся в воздухе вертолетов Ми-24.

При обнаружении вертолетов или самолетов вьючные животные с оружием, как правило, отделялись от основного каравана и маскировались в отрогах ущелья, а в пустыне накрывались маскировочной накидкой в стороне от тропы. В местах отдыха эти животные также находились отдельно и тщательно маскировались моджахедами.

Мирный караван отличался меньшим количеством погонщиков, присутствием детей и женщин. При обнаружении авиацией он не рассредоточивался, а прекращал свое движение. В таких караванах, как правило, отсутствовали всадники на лошадях.

Проводка военных грузов автомобилями выполнялась моджахедами небольшими колоннами от 3 до 5 единиц (иногда количество автомобилей могло достигать 12–15 единиц). Охрану колонны осуществляли 7–10 моджахедов, вооруженных стрелковым оружием. Иногда в состав колонны входили 1–2 «гантрака»[7]. Скорость передвижения в горных условиях составляла в среднем 25–30 км/ч, в равнинной местности – 50–55 км/ч. Для успешного передвижения колонны на расстояние 10–15 км высылался автомобиль с двумя-тремя моджахедами, имевшими связь с основной колонной.

Колонна автомобилей обнаруживалась советской авиацией с удалением 10–15 км по пыльному следу, а в солнечную погоду – по бликам от остекления кабины водителя.

При постановке задачи летному составу указывалось:

1) район поиска и предполагаемые маршруты движения;

2) примерная численность вьючных животных в караване (автомашин в колонне).

Если задача экипажам ставилась внезапно, то время для подготовки в этом случае было ограничено, поэтому на поиск караванов и колонны направлялись экипажи, ранее выполнявшие эту задачу в этом районе и детально изучившие его.

Подготовка летного состава для выполнения поставленной задачи включала изучение указанного района разведки. На карту наносились маршруты передвижения караванов; места их дневок (по данным разведки); посты афганских и советских войск.

Определялись способы просмотра местности, порядок передачи разведывательных данных, минимально безопасная высота полета, боевой порядок в группе, рассчитывался маневр для выполнения атаки с ходу; устанавливался минимальный остаток топлива при уходе на аэродром.

Наиболее рациональным боевым порядком при ведении поиска цели являлся острый пеленг вертолетов с дистанцией 600–800 м и углом визирования 15–20 градусов. Он обеспечивал свободу маневра, благоприятные условия для ведения ориентировки и разведки местности как ведущему, так и ведомому, а при ведении поиска в горном районе с узкими и резко меняющимися по направлению ущельями позволял атаковать цель с ходу, без дополнительных маневров. Поиск велся прочесыванием и детальным просмотром предполагаемых маршрутов следования караванов (колонн автомашин) с высоты 1000–1500 м, с использованием приборов ночного видения и биноклей. При необходимости, для детального просмотра участка местности, производилось снижение до ПМВ. При обнаружении каравана или автомобильных средств перевозки ведущий докладывал на КП координаты обнаруженной цели, количество животных (автомашин), направление движения и оценивал рельеф местности, расположение караванов (колонны) на ней для построения маневра для атаки. Для нанесения удара по каравану (автомашинам), особенно при наращивании усилий, когда животные (автомашины) рассредоточены и замаскированы, привлечение наряда сил более звена было нецелесообразно, поскольку задача выполнялась в ограниченном районе, с ведением поиска отдельных животных или автомашин. Атака в этом случае выполнялась одиночно, с малых высот и минимальной дальности применения бортового вооружения.

Для уничтожения караванов и автоколонн боевиков применялись следующие тактические приемы:

– удар с вертикальным эшелонированием групп;

– атака на сходящихся боевых курсах;

– замкнутый круг.

При нанесении удара вертикальным эшелонированием ударная группа, состоявшая, как правило, из двух пар, выходила в район цели на разных высотах. Одна пара Ми-24 атаковала с высоты 1200–1500 м, другая наносила удар с предельно малой высоты 30–50 м. Временной интервал между парами составлял 30–40 с. Дистанция в паре между вертолетами составляла 1000–1200 м. Обнаружив и опознав цель, ведущий первой пары начинал выполнение атаки с углами пикирования 20–30 градусов, нанося удар с дальности 1500–2000 м с применением НАР С-8 или пушки. Вторая пара, в целях достижения внезапности, выходила на боевой курс на предельно малой высоте и при достижении дальности 1500–2000 м до цели наносила удар с применением НАР и пушек, а с удаления 600–800 м – стрельбой из пулемета. Ведомый обеспечивал прикрытие ведущего на дистанции 1200–1500 м, а затем атаковывал цель с применением НАР и бортового вооружения. Выход из атаки ведомого прикрывала пара вертолетов, выполнявшая атаку цели с высоты 1200–1500 м. Нанесение удара завершалось имитацией атаки ведущего, который обеспечивал прикрытие ведомого, замыкающего боевой порядок группы.

При нанесении авиационного удара по караванам, маршрут движения которых проходил по ущельям, экипажи армейской авиации применяли тактический прием «атака на сходящихся боевых курсах», что было обусловлено определенной сложностью маневрирования в условиях узкого ущелья. Состав ударной группы – не менее двух пар Ми-24. Атака осуществлялась с двух направлений на установленном интервале. Ведущий первой пары начинал атаку цели, его прикрытие осуществлял ведущий второй пары, атаку ведущего этой пары и выход из атаки прикрывал ведомый первой пары и т. д. Дистанция между вертолетами в парах – 1500–2000 м. В момент нанесения удара каждый экипаж информировал остальные экипажи с целью обеспечения взаимодействия и визуального контроля в группе.

При выполнении атак по караванам в горной и пустынной местности во всех диапазонах высот боевого применения широко использовался тактический прием «замкнутый круг». Дистанция между вертолетами составляла 1200–1500 м, при этом обеспечивалось непрерывное огневое воздействие на противника и постоянное взаимное прикрытие в группе.

После уничтожения каравана (колонны автомашин) осуществлялась высадка групп досмотра с целью контроля результатов удара и изъятия оружия и боеприпасов. Эта задача решалась парой вертолетов Ми-8МТ, выполнявшей ПСО. Прикрытие осуществляло звено Ми-24. Посадка производилась на подобранные площадки, на удалении от объектов удара не менее 1500 м, с целью исключения поражения вертолетов Ми-8МТ и досмотровых групп огнем стрелкового оружия моджахедов. Одна пара вертолетов Ми-24 выполняла прикрытие, сопровождая вертолеты Ми-8МТ, при заходе на площадку до высоты 100–200 м. Вторая пара на высоте 400–600 м обеспечивала прикрытие группы, выполнявшей высадку десанта и блокирование противника при попытке его рассредоточения. Эта же пара вела разведку с целью вскрытия позиций средств ПВО и их уничтожения. Группа досмотра имела надежную радиосвязь с экипажами вертолетов Ми-8МТ и Ми-24. При необходимости старший досмотровой группы выполнял целеуказание для боевых вертолетов.

При численности каравана более 40 единиц вьючных животных (10–15 автомашин) осуществлялось наращивание усилий группой фронтовой или армейской авиации.

Уничтожение каравана осуществлялось до израсходования боекомплекта или расчетного количества топлива. Перед выходом из района нанесения удара пара производила целеуказание для групп наращивания усилий. Смена групп производилась, как правило, над местами рассредоточения каравана.

Эффективность таких действий оценивалась по-разному. Так, по итогам первого полугодия 1987 г. (с 1 января по 15 июня), спецназ обеспечил захват 69 ПЗРК (армейскими силами было взято всего 102 ПЗРК, еще семь достались афганским правительственным войскам). На досмотр было проведено 840 вылетов, из них 168 (20 %) оказались результативными и дали трофеи, включавшие 11 пусковых установок PC, 28 ДШК, 30 безоткатных орудий, 61 РПГ, 624 единицы стрелкового оружия, 4437 PC, более 3 млн патронов и 9000 кг наркотиков. За этот период спецназ перехватил 131 караван, уничтожил 31 склад и 53 отряда душманов, сжег 99 автомашин, тракторов и мотоциклов (еще 67 машин было взято в виде трофеев), перебив 1416 мятежников и 690 вьючных животных.

Однако, по оценке разведотдела штаба 40-й армии, удавалось перехватывать не более 15–20 % всех караванов.

АВИАЦИОННАЯ ПОДДЕРЖКА СУХОПУТНЫХ ВОЙСК

В операциях, проводимых сухопутными войсками, авиационная поддержка боевых действий войск организовывалась и осуществлялась по четырем периодам:

– авиационное обеспечение выдвижения войск;

– авиационная подготовка атаки;

– авиационная поддержка атаки;

– авиационное сопровождение наступления войск в глубине.

Авиационное обеспечение выдвижения войск начиналось с выдвижения войск из исходных районов и продолжалось до начала огневой подготовки атаки. Оно осуществлялось нанесением авиаударов по заранее заданным целям в установленное планом время. По базовым районам в полосе проведения операции наносился массированный авиаудар, а по наиболее важным целям планировался повторный удар. Для обеспечения выдвижения войск привлекалось до 60–70 % сил фронтовой авиации и до 50–60 % сил армейской авиации.

С целью блокирования отходящих групп моджахедов производилось минирование горных перевалов, троп, дорог, высохших русел рек.

Авиационная подготовка атаки начиналась в назначенное время и проводилась до перехода войск в атаку. Она осуществлялась нанесением одновременных авиаударов по заранее заданным объектам на глубину задачи дня в установленное планом время в тесном взаимодействии с мотострелковыми и артиллерийскими частями и подразделениями. В ходе авиационной подготовки атаки основные силы фронтовой и армейской авиации, действуя в общем боевом порядке, наносили одновременный групповой удар по нескольким заранее заданным объектам в назначенное время. Основной его особенностью являлось одновременное воздействие по целям, находящимся на различном удалении друг от друга. Уничтожению подлежали как важные объекты, расположенные на переднем крае (огневые и зенитные средства, опорные пункты, крепости), так и в глубине (районы сосредоточения боевиков, штабы, объекты коммуникаций).

Авиационная поддержка атаки начиналась с выходом войск на рубежи перехода в атаку и продолжалась до овладения заданными районами обороны противника на глубину задачи дня. Поддержка атаки выполнялась из положения «дежурство в воздухе» и из положения «дежурство на аэродроме» силами армейской авиации в тесном взаимодействии с артиллерийскими и мотострелковыми частями и подразделениями. На основных направлениях в отведенный период армейская авиация осуществляла поддержку атаки из положения «дежурство в воздухе». После подавления основных огневых точек и средств ПВО авиационная поддержка сухопутных войск выполнялась главным образом экипажами вертолетов Ми-24, а в районах с превышением 2500–3000 м и более – экипажами самолетов Су-25. В отдельных случаях привлекались вертолеты Ми-8МТ. При действиях из положения «дежурство в воздухе» экипажам назначались зоны над боевыми порядками наших войск, в которых вертолеты занимали высоты 1500–1800 м, а самолеты – 3000–3500 м над рельефом местности.

Авиационное сопровождение наступления войск в глубине проводилось на всю глубину задач, поставленных перед сухопутными войсками. Оно осуществлялось поражением противника на основных направлениях, преимущественно нанесением последовательных ударов силами как фронтовой, так и армейской авиации. Боевые задачи решались главным образом по вызову. При необходимости осуществлялась высадка тактического воздушного десанта с задачей блокирования отходящих групп противника. Значительный наряд сил армейской авиации привлекался для доставки продовольствия и воды, обеспечения боеприпасами, эвакуации больных и раненых.

Авиационная поддержка атаки и авиационное сопровождение войск осуществлялось с привлечением главным образом вертолетов, а в районах с большим превышением (более 3000 м) – самолетов штурмовой авиации. Основными способами применения авиации в периоды авиационной поддержки атаки и авиационного сопровождения войск в глубине являлись последовательные удары подразделений по выявленным в ходе боевых действий объектам по вызову из положения дежурства на земле и в воздухе.

Основными способами боевых действий вертолетов армейской авиации по уничтожению объектов противника являлись последовательные и одновременные удары подразделений по заранее заданным или выявленным в ходе боевых действий объектам в назначенное время или по вызову.

В ходе операции командирами авиационных частей и летным составом учитывались следующие, весьма существенные особенности:

1. Необходимость четкого и своевременного взаимодействия с сухопутными войсками через авианаводчиков, ГБУ, оперативную группу ВВС или КП ВВС.

2. Быстро меняющаяся тактическая обстановка, сложность воздушной и наземной обстановки в районе боевых действий и на аэродромах.

3. Сложность обозначения и определения переднего края, боевых порядков мотострелковых и воздушно-десантных подразделений, особенно в горных районах.

4. Сложность обнаружения объектов экипажами, особенно в узких ущельях, каньонах, кяризах, пещерах, под карнизами и сводами.

5. Высокая напряженность использования авиации, особенно в первые дни проведения операции, требующая большого расхода ресурса, топлива и боеприпасов.

6. Нанесение авиационных ударов в непосредственной близости своих войск, что создавало опасность поражения их своими огневыми средствами.

7. Ограниченное применение авиации в узких ущельях и на высоте более 2500–3000 м.

8. Предельно ограниченное время на подготовку экипажей к боевому вылету. Зачастую задача ставилась уже непосредственно в воздухе с перенацеливанием.

Ведение боевых действий в горах значительно затрудняло использование предельно малых высот, в узких долинах и ущельях ограничивался маневр в горизонтальной плоскости, а атаки могли выполняться только с одного-двух направлений. Боевой порядок вытягивался в глубину, что увеличивало время удара. При полете на высоте более 2000 м ограничивались маневренные характеристики вертолетов, снижалась точность и эффективность применения средств поражения.

Для подготовки экипажей к выполнению боевого полета отводилось ограниченное время, иногда задача ставилась в воздухе с указанием цели. Поэтому для успешного решения задач авиационной поддержки войск летный состав должен был готовиться заблаговременно. В период подготовки экипажи изучали:

– район боевых действий, сигналы обозначения своих войск, порядок управления экипажами в ходе непосредственной поддержки с ГБУ;

– систему целеуказания авианаводчиками, находящимися в передовых порядках наступающих войск.

В период ведения боевых действий с периодичностью не более трех часов до летного состава доводились уточненные данные о положении своих войск. При нанесении удара экипажи строго придерживались установленного безопасного расстояния применения различных боеприпасов и вооружения от переднего края своих войск (бомбы – не ближе 1500 м, НАР – не ближе 500 м и пулемет – 300 м) и не применяли оружие без полной уверенности в обнаружении и опознавании заданной цели.

При выполнении боевой задачи по поддержке сухопутных войск взлет экипажей осуществлялся по команде с КП или по расчетному времени. При подходе к заданному району ведущий группы устанавливал связь с КП оперативной группы ВВС и по его указанию следовал в район цели, где непосредственное целеуказание и наведение на цель осуществляли ГБУ и авианаводчик. Объекты удара авианаводчик получал непосредственно от командира батальона (роты), в распоряжении которого он был выделен. Время воздействия каждой пары на противника составляло в среднем 20–30 минут для экипажей армейской авиации. Время дежурства в воздухе определялось удалением аэродрома базирования от района ведения боевых действий, заправкой топливом и составляло в среднем 30–60 минут для экипажей вертолетов. Смена пар производилась в воздухе над полем боя.

После нанесения удара фронтовой авиацией в район боевых действий выходила ударная группа армейской авиации и устанавливала связь с авианаводчиком. Получив команду, группа следовала в распоряжение передового авианаводчика. Обозначение переднего края своих войск осуществлялось по командам авианаводчика дымами или серией ракет установленного цвета. Целеуказание выполнялось авианаводчиком путем подачи команд по радио и ориентированием экипажей на заданные цели относительно характерных ориентиров, а также стрельбой ракетами и трассирующими пулями (снарядами), дымовыми снарядами и в направлении объекта противника. Основную трудность для авиационных наводчиков составляло определение дальности до цели.

При подходе к району боевых действий, за 30–40 км, ведущий группы устанавливал связь с авианаводчиком, а за 3–4 км ведущий группы давал команду авианаводчику обозначить передний край своих войск установленным сигналом. Убедившись в правильности выполнения команды, после целеуказания и наведения ударная группа атаковывала обнаруженные цели. Разрешение на выполнение атаки давал авианаводчик. После обнаружения и опознавания группа перестраивалась в колонну одиночных вертолетов с дистанцией 1200–1500 м. Атаку наземных целей с применением НАР и пушек экипажи начинали с дальности 1500–2000 м, с углами пикирования 20–30 градусов. Дальность стрельбы – 1500–1800 м, из пулемета – 600–800 м.

При выполнении огневых задач экипажами армейской авиации широко применялся тактический прием «замкнутый круг». Сущность этого тактического приема заключалась в непрерывном взаимном прикрытии вертолетов. Для выполнения данного тактического приема было достаточно четырех вертолетов, разомкнутых на дистанцию 2000 м. После выхода из атаки ведущего цель атаковал ведомый с применением НАР и пушек. Завершалась атака цели замыкающим группу ведомым. Его маневр состоял в том, что после выхода на боевой курс на дальности до цели 2–2,5 км он имитировал атаку цели, осуществляя прикрытие своего ведущего, не входя при этом в зону поражения средств ПВО.

При авиационной поддержке войск экипажи всегда сохраняли 25–30 % боекомплекта для подавления вновь выявленных средств ПВО на маршруте возвращения на свой аэродром или для прикрытия своих экипажей в случае вынужденной посадки или вынужденного покидания.

При выполнении атаки с ходу с применением бомбардировочных средств поражения высота бомбометания составляла 1000–1200 м, скорость – 200–250 км/ч. Атака выполнялась с горизонтального полета, при этом дистанция между вертолетами составляла 1000–1200 м. Количество заходов на цель не превышало одного, максимум два. В случае необходимости для повышения точности нанесения авиационного удара атака по целям, имевшим важное значение, выполнялась на предельно малой высоте.

Заход для атаки выбирался со стороны солнца, под углом к переднему краю войск в 40–60 градусов, при этом всегда делали только один заход на цель. Для обеспечения безопасности от поражения своими осколками, время замедления взрывателей устанавливалось 12–14 с. Дистанция между вертолетами составляла 3–4 км. Для уничтожения зенитных средств ПВО и групп моджахедов, укрытых в каменных крепостях, искусственных или естественных пещерах, под карнизами широко применялись ПТУР «Штурм».

Успех боевых действий сухопутных войск при проведении операций, особенно в горных районах, во многом определялся своевременностью и эффективностью авиационной поддержки.

При решении задачи авиационной поддержки фронтовой и армейской авиации вопросы взаимодействия с сухопутными войсками играли главную роль. В силу этого командиру, осуществляющему организацию и управление авиационной поддержкой боевых действий сухопутных войск армии, следовало решить и знать все подробности взаимодействия с целью своевременного вмешательства и оказания помощи экипажам.

Высадка (эвакуация), обеспечение десантирования и боевых действий воздушных десантов

Эта задача являлась одной из наиболее сложных и ответственных, решаемых авиацией в Афганистане. В интересах обеспечения десантирования и боевых действий воздушных десантов использовались силы армейской и штурмовой авиации.

Задача на десантирование ставилась заблаговременно. Для подготовки экипажей использовались фотопланшеты, а ведущие групп по возможности выполняли скрытые облеты площадок десантирования. Маршруты полета на десантирование выбирались с учетом обхода зон с большим количеством средств ПВО противника. Высота полета на десантирование в равнинной местности составляла 15–30 м, а в горах – не менее 2500 м.

Силы авиации, участвовавшие в выполнении и обеспечении десантирования, создавали в воздухе общий боевой порядок, включавший несколько тактических групп. Состав групп и порядок их действий мог быть различным, в зависимости от поставленной задачи, группировки противника и наличия сил и средств. Для высадки тактического воздушного десанта (ТВД) создавалась специальная авиационная группировка, в состав которой входили следующие группы тактического назначения:

Создание групп тактического назначения (ГТН) обеспечивало всестороннее решение задач авиационного обеспечения высадки и поддержки тактического воздушного десанта. Задача на высадку ставилась заблаговременно. Выбор района десантирования осуществлялся руководящим составом сухопутных войск исходя из замысла запланированной операции. С этой целью производилась фоторазведка выбранного района десантирования самолетом Ан-30, оборудованным фотоаппаратурой для обычного и перспективного фотографирования. При необходимости изготавливались стереоснимки подобранных площадок десантирования. Выбор района десантирования осуществлялся по картам крупного масштаба 1:200 000, 1:100 000, по данным фотопланшетов. По картам масштаба 1:100 000, 1:50 000 производилась оценка местности по степени запыленности, условиям подхода, снижения, взлета и набора высоты после высадки. Кроме этого, подбирались запасные площадки десантирования и площадки для вынужденных посадок на протяжении всего маршрута.

Размеры площадок при средней степени запыленности должны были быть:

– для одиночного вертолета – 75 x 200 м;

– для пары вертолетов – 200 x 320 м;

– для звена вертолетов – 400 x 550 м.

При сильной степени запыленности:

– для одиночного вертолета – 100 x 300 м;

– для пары вертолетов – 200 x 420 м;

– для звена вертолетов – 400 x 700 м.

Подбор площадок осуществлялся таким образом, чтобы, сохраняя визуальное и огневое взаимодействие, выполнять высадку десанта сразу на две площадки, расстояние между которыми не превышало бы 1200–1500 м. Не раскрывая замысла, заинтересованными лицами производился облет выбранных площадок десантирования. В дальнейшем они лично участвовали в качестве ведущих групп захвата и обороны площадок или осуществляли непосредственное руководство и управление высадкой тактического воздушного десанта, находясь в составе групп боевого управления и целеуказания. Затем, по возможности скрытно, производился облет района и площадок десантирования ведущими групп высадки и обеспечения десанта. В процессе подготовки особое внимание уделялось расчету сил десанта исходя из превышения площадок, температуры наружного воздуха, размеров площадок, подлетного времени, заправки топлива, уровня подготовки каждого командира экипажа и особенностей каждого вертолета.

Маршрут полета на высадку ТВД выбирался с учетом обхода районов, насыщенных средствами ПВО противника. Высота полета до рубежа начала снижения должна быть не менее 2000 м. О взаимодействии боевых и транспортных вертолетов хорошо сказал полковник Владимир Алексеевич Господ: «Практика показала: если колонна Ми-8 идет под прикрытием Ми-24, то работать по колонне может только самоубийца. При малейшем огневом воздействии с земли Ми-24 разворачиваются и гасят все с вероятностью сто процентов. А когда мы подходим к самому месту высадки, то двадцатьчетверки нас обгоняют и начинают обрабатывать ту площадку, где должен высаживаться десант. Потом они становятся в круг, а мы высаживаем. Если даже в этот момент кто-то из духов высунулся, двадцатьчетверки гасят их без вариантов».

Особое внимание обращалось на местность, над которой проходила глиссада снижения групп десантирования и траектория набора высоты после взлета. При подготовке к высадке тактического десанта обязательно составлялся план авиационного и артиллерийского обеспечения высадки десанта. В этом документе обязательно намечались конкретные цели для нанесения ударов по ним силами фронтовой авиации и артиллерии и определялся рациональный наряд сил и средств, гарантирующий полное обеспечение высадки десанта. В плане также отражалось взаимодействие фронтовой, армейской авиации и артиллерии, строго согласованное по времени. Авиационно-артиллерийское обеспечение производилось на всю глубину операции.

По замыслу операции за двое-трое суток до начала операции фронтовая авиация и артиллерия наносили массированные удары по заранее выбранным целям. Для достижения внезапности в районах ненасыщенных средствами ПВО предварительное нанесение удара, как правило, не производилось.

Взлет с одного аэродрома различных тактических групп строго согласовывался по времени.

Перед прибытием личного состава десанта на аэродром отрабатывались вопросы взаимодействия с командованием сухопутных войск, в ходе которых делались необходимые расчеты сил десанта пофамильно, с указанием старшего группы на каждый вертолет. Группы десанта распределялись согласно поставленным задачам: захват и оборона площадок, основные силы десанта. Личному составу доводился план расстановки и загрузки вертолетов с указанием места и времени загрузки, номера вертолетов и фамилия старшего каждой группы. План составлялся в двух экземплярах (один старшему авиационному начальнику на КП, другой – старшему начальнику сухопутных войск). Руководили и организовывали погрузку десанта старший от сухопутных войск и представитель авиационной части со средствами связи.

Основным способом борьбы с ПВО являлся полет по наивыгоднейшему маршруту с обходом зон ПВО. Кроме того, в состав боевых порядков включались группы прикрытия от возможных пусков ракет ПЗРК (Ми-8МТ, Ан-26РТ) с боевой зарядкой светящиеся авиабомбы САБ-250. Вертолеты армейской авиации в обязательном порядке должны были быть оснащены системой модулированных помех – АСО-2В, ЭВУ. При полете по маршруту постоянно выполнялось маневрирование по курсу с отворотами до 30 градусов. Взлет, набор высоты и построение боевых порядков производились в охраняемой зоне на безопасной высоте. После прохода рубежа начала снижения производился отстрел АСО-2В. При необходимости над районом высадки десанта с Ми-8МТ (Ан-26РТ) осуществлялся сброс САБ с интервалом не менее шести минут, что обеспечивало прикрытие от пусков ракет[8]. Подавление огневых средств ПВО (ДШК, ЗГУ) осуществлялось самолетами фронтовой авиации в период авиационной подготовки площадок, а в процессе десантирования – вертолетами Ми-24, с применением ПТУР «Штурм».

При полете по маршруту в район высадки десанта радиообмен вел только ведущий. Включение на передачу осуществлялось только в особых случаях и при посадке, взлете с площадок десантирования замыкающих ведомых в звене.

Целеуказание, выполняемое авианаводчиками, производилось по карте с нанесенной единой кодировкой на карту масштабом 1:100 000. При перенацеливании в воздухе, передачей команд с ГБУ от авианаводчика или старшего авиационного начальника, осуществлявшего управление боевыми действиями, а в случае возникновения сомнения в их правильности использовалась система паролей.

Боевая зарядка в группе десантирования – не более двух блоков Б8В20 и ПКТ. Так как вертолеты Ми-8МТ не выполняли задачи прикрытия, поэтому подвеска блоков с НАР была нецелесообразна, особенно при посадке на площадку с превышением более 2500 м.

По плану обеспечения, за 40–50 минут до начала десантирования артиллерия наносила удары по назначенным целям. Через 5 минут наносила авиационный удар фронтовая авиация. Стоит отметить, что для разминирования площадок десантирования летчики достаточно часто применяли сброс ОДАБ-500. После этого по целям, расположенным в непосредственной близости от площадок высадки десанта, наносили удары Ми-24, силами до одного-двух звеньев. Дня прикрытия Ми-8МТ на глиссаде выделялись два – четыре Ми-24 из состава сопровождения, которые занимали зону на удалении от площадок десантирования 2–3 км на высотах 300–400 м. При полете по маршруту прикрытие боевых порядков группы десантирования выполняли вертолеты Ми-24, следуя слева и справа от колонны пар вертолетов Ми-8МТ с превышением 300–400 м или на одной высоте. Самолеты Су-25 подавляли вновь выявленные средства ПВО и обеспечивали прикрытие боевых порядков группы основных сил десанта на высотах 2500–3000 м.

Группа захвата и обороны площадок десантировалась через 30–40 с после нанесения удара вертолетами Ми-24. После их десантирования вертолеты Ми-8МТ совместно с Ми-24 обеспечивали посадку, взлет и набор высоты вертолетов основной группы десанта, которые выполняли десантирование через 10–15 минут после группы захвата.

Боевой порядок группы десантирования – «колонна пар», при этом интервал и дистанция в паре составляли 50–60 м, между парами – 1000–1500 м.

При подходе к рубежу начала снижения ведущий группы давал команду на снижение, по которой группа десантирования увеличивала дистанцию между парами до 2000–3000 м (1–1,5 минуты), выполняла заход и посадки на намеченные площадки. Ми-24 выполняли сопровождение и прикрытие вертолетов Ми-8МТ до высоты 50–100 м. При посадке на высокогорные площадки и с высокой степенью запыленности могло произойти сокращение дистанции между вертолетами, заходящими на посадку. Если ведущий при выполнении посадки допускал раннее гашение скорости, а площадка имела сильную степень запыленности, он давал команду ведомому уйти на второй круг или подсказывал место посадки в стороне от выбранной площадки при наличии условий для ее безопасного выполнения.

Взлет с площадки десантирования осуществлялся самостоятельно, с максимально допустимой вертикальной скоростью, выполнением противозенитного маневра и отстрелом ППИ из АСО-2В до безопасной высоты. Интервалы взлета с площадок определялись характером площадок, рельефом местности и профилем полета по обратному маршруту. Высота полета по обратному маршруту выбиралась на 500–1000 м выше, чем при полете в район десантирования. Это исключало сближение вертолетов, особенно при полетах вдоль склонов ущелий.

При выполнении десантирования, в случаях, когда средства ПВО противника были подавлены не полностью, имели место особые случаи в полете из-за боевых повреждений вертолетов. В основном это происходило во время снижения и захода на посадку, взлета и набора высоты, когда не было надежного прикрытия вертолетами Ми-24. При боевом повреждении, после посадки на выбранную или заданную площадку, командир экипажа принимал решение на взлет только после тщательного осмотра вертолета, анализа повреждений и оценки возможности ремонта силами экипажа. При повреждении органов системы управления, хвостового винта, двигателей, редукторов или топливной системы взлет с площадки запрещался. В этом случае экипаж был обязан принять все меры к освобождению площадки для обеспечения посадки другим вертолетам. После высадки десанта с аэродрома базирования вылетала специальная пара вертолетов технической помощи и выполняла посадку на требуемую площадку. После восстановления вертолета проводился анализ исправности поврежденного вертолета специалистами И АС, после чего принималось решение об эвакуации или перегонке на аэродром. Если эвакуация вертолета была невозможна, выполнялись демонтажные работы.

В случае вынужденной посадки вертолетов на выбранные площадки, вынужденного покидания вертолета или самолета для спасения экипажей выделялись силы ПСО (обычно пара Ми-8МТ). В случае необходимости привлекался и больший наряд сил и средств, в том числе и вертолеты Ми-24. Эвакуация экипажей осуществлялась, как правило, вертолетом ведущего, ведомый обеспечивал его прикрытие. Зоны дежурства сил ПСО выбирались с таким расчетом, чтобы подлетное время к месту посадки было минимальное, не более 5–10 минут. Высота в зоне дежурства – 2000–3000 м. Экипаж поврежденного вертолета обозначал свое место дымом оранжевого цвета и информацией по радиостанции помогал правильно строить маневр для захода на площадку экипажу ПСО. Экипажи вертолетов ПСО, с помощью АРК-У2 и визуально, выполняли маневр для захода на площадку, предварительно оценив обстановку в районе посадки с докладом старшему авиационному начальнику, который, проанализировав обстановку, мог принять решение на усиление группы ПСО, направив в район поиска боевые вертолеты Ми-24 или самолеты фронтовой авиации для обеспечения надежного прикрытия поисково-спасательных работ.

Все полеты на выполнение ПСО организовывались и проводились с высокой эффективностью, что положительно сказывалось на выполнении боевых задач летным составом, повышало его уверенность в успешном выполнении полета. Для того чтобы подтвердить эти академические выкладки, стоит привести пример удачной высадки десанта в изложении вертолетчика 335-го овп майора Алексея Николаевича Федосеева: «16.03.1986 г. Высадка тактического воздушного десанта в р-не Пулапы 76 км западнее – это граница с Пакистаном. Разведкой было установлено место, откуда поставлялось оружие и боеприпасы для банд всего района. От Асадабада до Черной горы по ночам караванами оно развозилось под видом кочевников.

Боевой расчет состоял:

– из двух пар Ми-24 – подавления ПВО подполковника Никанорова В.Н., позывной 711, ведомого, старшего лейтенанта Шабалина – 965-й, капитан Бабешко – 694-й, ведомый капитан Пушко – 695-й;

– группы десантирования из трех пар Ми-8МТ: 1-я пара (майор Лаптев – 674-й, майор Федосеев – 981-й); пары прикрытия (майор Шмелев – 660-й, ведомый Алексеев – 966-й); 2-я пара (капитан Семенов – 681-й, ведомый капитан Кумнарев – 995-й); пара прикрытия (капитан Седых – 882-й, ведомый старший лейтенант Лобода – 883-й); 3-я пара (капитан Герасименко – 985-й, ведомый капитан Ткаченко – 887-й); пара прикрытия (капитан Остапенко – 962-й, ведомый капитан Ломов – 963-й);

– десант 10 МСД, позывной комбата – «Гранит», 1-я рота – «Ласка», 2-я рота – «Гром», 3-я рота – «Тайфун».

Взлет – 6:50 утра, площадки № 1, 2, 3.

Работа началась далеко до восхода солнца. Подъем в 4 часа ночи. Столовая: майор Головатый В.П. взглядом определял физическую готовность и быстрым шагом на стоянку опробовать авиационную технику.

Предполетные указания с обязательной записью на магнитофон, уточнения и доведения изменений в обстановке и далее на вылет, согласно боевого порядка! Роты с десантом прибыли ночью и тихо сидели в машинах, дождавшись команды, в 6:30 «запуск».

Разрулились по полосе в режиме полного радиомолчания. Первая пара Никонорова включила проблесковые маяки. Это означало – подтвердить готовность к взлету. Доклад был однозначным, у всех по готовности загорелись, засверкали проблесковые маяки. Никоноров доложил: «Омар 711» – и включил маяк, в эфире для группы команда – взлетай! Выключив проблесковые, ровно в 6:50 поднялась боевая группа из 16 бортов.

Десант был доставлен на площадку в указанное время, еще три захода, и весь десант ушел на задание через перевал на территорию, граничащую с Пакистаном. С заходом солнца у духов наступает «куриная слепота», и они в это время не ведут или сильно ограничиваются в ведении боевых действий, на это и рассчитывали. Объект в короткое время был захвачен и уничтожен, но на подмогу духам подходили регулярные части пакистанских войск. Сам объект был на горушке, подступы открытые, вся группа десанта находилась в этой крепости. Уничтожив склады, заняли круговую оборону. Духи лезли по склону не боясь, их встречал шквальный огонь десанта. Вертолеты прикрытия кружили над горушкой, точными ударами НУРС и стрельбой из пулеметов и пушек сметали назойливых духов. С наступлением темноты атаки прекратились. Подтягивалась тяжелая артиллерия. Командир батальона спецназа из Асадабада «Кобра» – майор Быков Григорий Васильевич – со своей группой вышел на помощь. В кромешной темноте они уверенно шли к объекту. На вооружении – приборы ночного видения, в группе были самые подготовленные, каждый имел немалый опыт боевой работы. За два часа до рассвета группа бесшумно преодолела заслоны, уничтожая на своем пути тех, кто мешал продвигаться вперед. Обратный путь был налегке, боекомплект на исходе, китайские кроссовки мягко прилипали к грунту. На рассвете в условленном месте провели перекличку, погиб один офицер, пропал без вести сержант, и только через три дня он самостоятельно вернулся на базу. На руках вынесли молодого лейтенанта – касательное ранение в голову. С восходом солнца регулярные войска Пакистана всей своей мощью артиллерии ударили по объекту и сровняли его с землей.

Эвакуация десанта была проведена в обратной последовательности. Сутки непрерывного напряжения сказались: десантники рассаживались по сиденьям и, невзирая на шум и грохот лопастей несущего винта, засыпали, доверившись армейскому работяге Ми-8МТ».

Примечания

1

К я р и з (в переводе с персидского – подземный оросительный канал) – подземное сооружение для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Воду из кяриза используют для водоснабжения и орошения. Кяриз состоит из одной или нескольких водосборных галерей высотой 1–1,4 м, шириной 0,5–0,6 м, с укрепленными стенками, проложенных в водоносном пласте, из вертикальных вентиляционных колодцев, водопроводящей галереи, соединенной с водоотводным каналом. Протяженность галерей кяриза достигает нескольких километров.

2

Фактически подразделение комплектовалось экипажами и техникой из полков ВТА и выполняло функции советнической эскадрильи. Отряд находился в Афганистане с августа 1979 по ноябрь 1988 г.

3

«Афганцы» Донетчины. Донецк: ООО «ИПП «Проминь», 2010. С. 495.

4

Аблазов В.И. Над всем Афганистаном безоблачное небо. Киев, 2005. С. 116.

5

И л ь и н с к и й Е. – главный тренер сборной Казахстана по альпинизму и заслуженный тренер СССР.

6

Это была вынужденная мера, так как часто советские и афганские самолеты в ходе боевых действий нарушали воздушное пространство Пакистана и перехватывались дежурными F-16. Самый известный случай – с А. Руцким.

7

«Г а н т р а к и» – автомашины с установленными в кузове крупнокалиберными пулеметами для противодействия авиации.

8

Вообще стоит сказать, что пиротехнический состав факелов этих бомб обеспечивал при горении выделение наибольшего уровня излучения в коротковолновой части ИК-диапазона ракет ПЗРК типа «Ред Ай» и «Стрела-2М», в длинноволной же части, применяемой в ПЗРК типа «Стингер», интенсивность ПК-излучения факелов САБ оказывалась недостаточной для надежной защиты вертолетов.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.