Все оттенки мрака

– Так, понятно. А ты тут при чем?

– Ни черта тебе не понятно, Гриша. Я о вашем романе знаю из писем Сони. Она моя племянница, и я тоже хочу знать, что с ней случилось. Соня исчезла. Бесследно.

– Спроси о ней хозяев отеля. Имеешь право. Ты родственница.

– Причем единственная на сегодняшний день. Родители ее погибли, когда Соня была еще девочкой. Кроме меня у нее никого не осталось. Так что о ваших отношениях я знаю больше, чем ты думаешь. На сегодняшний день я пришла к выводу, что ее больше нет. Она погибла. И не случайно, а от чьих-то рук. Хозяева отеля входят в число подозреваемых. Так что спрашивать у них о Соне я не буду.

– Кто? Этот милый старик? Или его придурковатый сын, который из кухни не вылезает. А может, дочь? Ты ее видела. Слабоумное создание, которое никто не видит, чтобы не распугать клиентов. Я даже голоса ее не слышал. Она молчит, будто глухонемая. Соня для них подарком была.

– Вероятно. Пока на них работала.

– Ах вот оно что. Значит, если ты увольняешься, тебя следует убить?! – возмутился Григорий.

– Не надо кричать, Гриша. Я рядом и хорошо тебя слышу. Береги нервы. Они скоро тебе пригодятся, когда полиция будет тебя допрашивать по поводу убийства директора стриптиз-клуба. И не задавай мне ненужных вопросов. Сейчас речь идет о хозяевах нашего отеля. Так вот, в городе никто с ними не общается, кроме рыночных торговцев. Потому и в сезон здесь есть свободные номера. Соня не первая горничная, пропавшая бесследно. Три года назад тут работала некая Оксана из Киева. Она сбежала от родителей, приехала сюда и устроилась горничной. А в конце сезона пропала. Ее отец крупная фигура в новом правительстве Украины. Он взял след дочки, приехал сюда и поднял скандал. На первый раз обошлось. Никто ничего не сумел доказать. Ответ прост: была, работала, уволилась, уехала. Всё! Точка. Как бы не так. На следующий год история повторяется. И опять пропадает горничная. Новый скандал, но никаких доказательств. Таксисты даже не возят курортников к нашему отелю. С нашим хозяином никто не хочет иметь дел. Его тихо презирают. Ему объявлен бойкот. Но мы, чужаки, ничего об этом не знаем. Я живу здесь неделю. Во всем городском дерьме покопалась. Оттого и знаю больше остальных. И если я или ты поинтересуемся Соней, то получим короткий ответ: «Уволилась и уехала». Расспросами мы привлечем к себе ненужное внимание. Мне одной трудно вести поиски. Вот я и подумала, а почему бы нам не объединиться.

– Кого же мы будем искать, если ты считаешь ее мертвой?

Лиза сама налила себе коньяк и выпила. Промокнув губы шелковым платком, она тихо продолжила:

– Две предыдущие девчонки были малолетками. Глупыми несмышленышами. А Соня женщина умная и опытная. Ее голыми руками не возьмешь. Руку откусит. Я должна довести дело до конца и узнать правду. Вряд ли я сумею обезвредить и наказать убийц, если они есть. Но я должна докопаться до истины.

Григорий кивнул.

– Я тебе помогу. Меня этот вопрос тоже касается. На данный момент я знаю одно. В последний раз живой ее видели двенадцатого ноября. А еще она каким-то образом связана со стриптиз-клубом. Деталей я не узнал. Директора шлепнули.

– Детали не у директора надо выяснять, а у стриптизерш в постели. И выбирать надо не новенькую, а ветераншу. Купи себе такую на одну ночь. Денег я тебе дам.

– Впервые женщина мне предлагает деньги на услуги проститутки.

– Была бы польза.

Теперь Гриша и в Лизе увидел женщину. Ему нравились волевые сильные женщины. Но он их боялся. С дурехами забот меньше. А в Соне он ничего не разглядел, кроме ее шикарного тела. И, вероятнее всего, он так и не понял, как она к нему относилась. Чем больше Гриша узнавал о ней, тем все более загадочной она становилась.

6

Особняк Иннокентия Суконникова впечатлял своей масштабностью и элегантностью. Капитан Угрюмов пояснил:

– Таких дворцов в нашем городе четыре. Не удивляйтесь. Их хозяевами были князья, великие фамилии России, как их сейчас называют. Все они бежали за границу, когда Фрунзе захватил юг. Эти места облюбовали люди, знающие толк в природе и имеющие немало денег на постройки своих хором. Город с его мощеными дорогами начинался с них. При советской власти усадьбы передали санаториям. При нынешнем бардаке эти дома выкупили частники. Кто-то для себя, кто-то открыл отели. Суконников был банкиром и меценатом. Он много сделал для города. Кстати, деньги на постройку стриптиз-клуба тоже он давал. Вот почему детишки магната бегали стрелять мелочь к Колпакчи. Папаша детей не баловал, а дядя Миша им ни в чем не отказывал, хотя с банком он давно уже рассчитался. Три дня назад Суконников умер.

– Да, с этой семейкой надо быть поделикатней, – сказал Визгунов, когда они поднялись на крыльцо.

Дом состоял из трех этажей с высокой крутой крышей, где мог бы располагаться еще один этаж. И это был единственный дворец, оставшийся при своем естественном грязно-сером цвете. Если бы его перекрасили, он стал бы слишком заметным. Очевидно, хозяин предпочитал оставаться в тени. Визгунов и Балабанов были людьми новыми в этих местах. Они не успели познакомиться со всеми крупными бонзами нового места службы. Со своими еще не разобрались в полной мере. Коррупция процветала не только в рядах полиции, но и на всех крупных предприятиях. Чего стоил яхт-клуб, до которого пока руки не дошли. На всем побережье нет столько яхт. А тут еще убийства. Может быть, и это явление здесь считается обыденным? Просто преступления такого характера здесь не фиксировались, а тихо заминались. У Визгунова не было ответов на все вопросы. А главное, жители города умели держать язык за зубами. Появление нового руководства полиции здесь встретили враждебно. Никто не хотел ничего менять. Полгода сезона обеспечивало людей деньгами на полгода застоя. Никто ни на что не жаловался. Правды никто не искал. Два десятка человек заткнули рот всему населению, и оно смирилось. Никто не верил в перемены, а потому и не высовывал носа.

Балабанов взглянул на часы. Уже светало, четвертый час, он тяжело вздохнул и нажал на кнопку звонка.

Дверь долго не открывали. Потом в смотровом окошке появилась физиономия чернокожей девицы. Ее явно подняли с постели.

– Мы из полиции и нам срочно нужна хозяйка. – Балабанов показал свое удостоверение.

Их впустили и велели ждать внизу. Они попали в просторный холл, отделанный белым мрамором, с мраморной же лестницей шириной в несколько метров. Тут стоял белый диван и такие же кресла, а стены были увешаны картинами и медными канделябрами. Они будто в другой век попали.

Хозяйка вышла к ним через двадцать минут. Элегантная дама в длинном черном шелковом халате, обтягивающем прекрасную фигуру, ее карие глаза выглядели томными и таинственными.

– Что должно было случиться в этом городе, если меня поднимают с постели среди ночи?

Она спускалась по лестнице очень медленно, разглядывая трех стоящих внизу мужчин в штатском. Чернокожая горничная отставала на шаг от нее с видом няньки, следящей за не умеющим ходить малышом.

– Я сожалею о доставленном вам неудобстве, – начал Визгунов разговор в несвойственной ему форме. – Но к нашему общему разочарованию я вынужден допросить ваших детей. Обоих. Сына и дочь. Сегодня вечером они оба были в стриптиз-клубе «Афродита» и общались с его директором. Нам важны их свидетельские показания. Михаил Колпакчи был найден мертвым на своем рабочем месте. Дело безотлагательное, это и стало причиной нашего столь позднего или, лучше сказать, раннего вторжения.

Женщина спустилась вниз и, немного пошатываясь без крепких перил, прошла к дивану и села.

– Новость печальная, – сказала она, вздохнув. – Вы полиция, вам лучше знать, что и когда надо делать.

Она глянула на чернокожую помощницу и кивнула ей. Возможно, это означало ее одобрение, так как та повернулась и ушла.

Визгунову показалось, будто хозяйка не в себе. Ее лицо ничего не выражало и ей просто хотелось спать. Глаза оставались прикрытыми, она только с высоты лестницы оглядела гостей, но, спустившись вниз, ни на кого уже не смотрела. Вероятно, глаза могли ее выдать. Вряд ли речь шла об алкоголе. За полночи человек успел бы проспаться. Наркотики? Возможно. Но и от снотворного люди дуреют. Почему полковник во всем видел криминал? Этот вопрос он сейчас сам себе задавал. В чем-то он, конечно, прав. Дамочка вела себя неадекватно и плохо держалась на ногах.

– У вас много картин. Это подлинники?

– А черт их знает, – ответила она, не глядя на стены. – Мы нашли их на чердаке. Там целый склад полотен. Остались еще от князей. Удивляюсь, как они сохранились до наших времен. Тут же до нас горком партии был, а тем не до чердаков и подвалов. Да из живописи они вешали в своих кабинетах портреты тринадцати апостолов и других картин не признавали.

– Разве апостолов было тринадцать?

– Я говорю о членах политбюро. Чертова дюжина. – Она бегло глянула на Визгунова, но, поймав его взгляд, опять уткнулась в пол. – По возрасту вы должны помнить те времена.

– Я не представился. Полковник Визгунов. Новый начальник управления.

– Все равно не запомню. Елена Макаровна Еланская. Вдова. Имею двух детей-вампиров, которые пьют мою кровь. Можете их забрать. Я не возражаю. Отца они в могилу спихнули. Похоже, за меня взялись.

– Наш приезд формальность. Это даже не допрос. Если хотите, вы можете не присутствовать, а вернуться к себе. К вам у нас вопросов нет.

– Я рада это слышать.

Женщина поднялась с дивана и направилась к лестнице. Визгунов так и не понял, что с ней происходило. Тут появилась горничная с девушкой, тоже заспанной, но достаточно оживленной и очень хорошенькой. Чернокожая горничная занялась своей хозяйкой, а девушка спустилась вниз.

– Быстро вы работаете. Даже поспать не дали. Как вы меня нашли?

И опять в разговор вступил Визгунов:

– Ничего сложного. Давайте начнем с вас, милая особа. От начала и до конца. Что вам известно?

– Хорошо, что вы приехали. Мне всякие кошмары снились. Я пришла к дяде Мише денег стрельнуть. Не знаю точного времени. Больше двадцати долларов он мне не давал, но мне и этого хватало на дискотеку. Меня всегда к нему пускают. В это время он находился в клубе. Самая работа. Я пришла, поднялась, дверь была приоткрыта, так что звонить мне не пришлось. Захожу, но кабинет пуст. Никого. Я решила его подождать. Прошла к столу и тут увидела его. Он лежал на полу с открытыми глазами и перерезанным горлом. Дальше я не помню. У меня закружилась голова, и я, вероятно, упала. Понятия не имею, сколько я так провалялась. Пришла в себя на улице от ударов. Кто-то хлестал меня по щекам. Я очнулась, и этот мужик поставил меня на ноги. Он вынес меня на руках во двор по лестнице, ведущей с балкона вниз. Охранники должны были нас видеть. Этого парня я не знаю. Видела впервые. На приятеля Колпакчи он не походил. У того были очень солидные друзья и постарше. Этому лет тридцать с копейками. Больше на спортсмена похож. Грубоватый, но красивый. Глаза яркие, светлые, а ресницы длинные и черные. Сам светлый. Я видела его очень близко. Он же меня на руках держал. Моя машина стояла перед клубом. Я отвезла его в центр, и там он вышел. Больше я о нем ничего не знаю. Я поехала домой. Это все.

– Значит, этот тип пришел в кабинет после вас?

– Наверное. Если только не прятался внутри. Я ведь тоже дверь за собой не захлопнула. Но не думаю, что он был убийцей. Если бы он зарезал Колпакчи, то зачем ему я? Лишний свидетель? Скорее всего, он не хотел неприятностей и просто сбежал и меня прихватил с собой.

– Убийство заказное, – вмешался капитан Угрюмов. – А парня раньше никто не видел. Приехал, сделал свое дело и свалил.

Девушка улыбнулась.

– Киллер должен оставаться незаметным. А этот тип слишком яркий, чтобы быть наемником. Такие запоминаются. Да и мне он не угрожал и ни о чем не предупреждал. Я его ничуть не испугалась. А когда он увидел, как я подхожу к машине, еще и напросился, сказав, чтобы я отвезла его к центру, поближе к морю. Я согласилась. Он попросил меня остановиться у яхт-клуба. Я до сих пор не могу в себя прийти. Кому надо было убивать безвредного человека? Дядя Миша никому никогда не сделал ничего плохого.

– Где ваш брат, Ксения? – спросил Визгунов.

– Понятия не имею. Он редко ночует дома. У своих девчонок, вероятно. Дома его не было, когда я вернулась.

Горничная подтвердила отсутствие Алексея. Она не видела его уже два дня.

Они выжали все из имеющихся источников, но следствие не продвинулось вперед ни на шаг.

7

У каждого человека имеется свое представление, как должен выглядеть убийца. Те, кто насмотрелся фильмов о маньяках, такими их и видят. Читатели романов Агаты Кристи строят для себя свой образ злодея. Гриша не любил кино и не читал Агату Кристи. Он воевал и был в плену. Видел наяву, как убивают людей, и при слове «убийца» у него рождался совершенно конкретный образ – неприметная личность, с ножом и автоматом. Тут похожие не встречались. А представить себе в роли убийцы этого обаятельного старика – хозяина отеля ему и в голову не приходило. Версия Лизы смахивала на маниакальный бред.

Старик всегда был внимательным к постояльцам, интересовался, все ли им нравится. А к Григорию относился с особым уважением и даже иногда подсаживался за его столик.

– Уже оклемались? После Москвы вам здесь жарковато. Я слышал, будто в Москве весна затянулась. Холода, дожди.

– Да, Аркадий Николаевич. Москве с погодой не везет. Зато здесь настоящий рай. Но, видимо, не для всех. Я обратил внимание, что у вас новый персонал.

– Да, тут вы правы. Один лишь Гера, мой официант, работает постоянно. И то потому, что местный. Мы нанимаем людей на сезон, а зимой сами справляемся. Да и зарплата у нас не высокая. Люди отрабатывают один сезон и пропадают. Даже если они приезжают на следующий год, то устраиваются в более богатые точки. А мы вынуждены набирать новых людей.

– Да, да. Я помню, у вас работала хорошенькая горничная. И очень скромного поведения, что удивительно. Помню ее огромные голубые глаза.

Зря он это спросил. Этим он себя выдал. Но Григорию очень хотелось взглянуть на реакцию хозяина. Старик никак не среагировал. На его лице ни одна мышца не напряглась.

– Вы, вероятно, Соню имеете в виду?

– Я не помню, как ее зовут.

– Да, красавица. Обещала приехать в этом году, но, как видите, так и не приехала. Думаю, она замуж вышла. Надеюсь, будет счастлива.

Гриша бросил взгляд на официанта Геру. Бугай под два метра ростом с накачанными мышцами. Такой мог работать в стриптиз-клубе вышибалой и получал бы в десять раз больше. Что же его здесь держит? В зале сидели все постояльцы. Все завтракали в одно и то же время. На дверях ресторана висела табличка:

«Завтрак с 9.00 до 10.00 часов.

Свободный вход в ресторан с 16.00 часов».

Интересно, что Лиза ни разу не взглянула в его сторону, в то время как вчера она таращилась на Гришу без стеснения.

Поблагодарив хозяина за вкусный завтрак, Григорий вышел на улицу. Перед отелем располагалась небольшая площадь. Здание стояло не на дороге, как все дома, а в небольшом кармане и резко отличалось своей готической скульптурой от общей однородности курортных улиц, где все дома имели одно лицо. По бокам площади стояли лавочки, и на одной из них сидел Фима, прикрывающий лицо газетой.

– Конспиратор хренов, – буркнул себе под нос Гриша.

Он хотел подойти к приятелю, но тот встал и влился в общий поток прохожих. Гриша последовал за ним. Нагнал он горбатого коротышку через квартал.

– От кого ты бежишь, Фима?

Тот оглянулся, потом свернул в переулок. Пришлось его вновь догонять.

– Ты меня слышишь, приятель? Или я со стеной разговариваю.

Тут он опять оглянулся и облегченно вздохнул.

– Следом за тобой из отеля вышла женщина. Красивая брюнетка лет пятидесяти.

– Думаю, что ей гораздо меньше лет. И что?

– А то. Это она интересовалась Соней.

Григорий сделал удивленное лицо, но не проронил ни слова.

– Я же тебе рассказывал. Сонин портрет стоял в моей витрине. Женщина увидела его, вошла и начала ею интересоваться. Мол, она из дома моделей, ищет манекенщицу.

– Да, да. Что-то припоминаю.

– У меня перед глазами сейчас вся раскадровка промелькнула, когда я ее увидел. А теперь скажи мне, на хрена она искала девушек на юге в ноябре месяце? И что она сейчас делает в отеле, где жила Соня? Значит, тогда она ее не нашла?

– Эту женщину зовут Елизавета Николаевна. Она тетка Сони. Разыскивает ее с тех самых пор. Я уже с ней разговаривал.

Ефим махнул рукой, и они пошли дальше.

– С чего бы ей врать? Она знала о наших отношениях с Соней из писем.

– А с того, что все бабы всегда врут! – возмутился Ефим. – Ты до сих пор этого не понял? Мозги надо включать, когда их слушаешь. Если она является ее теткой и переписывалась с Соней, зачем она приехала ее искать, когда та никуда не пропадала? Может, Соня от нее сбежала?

– Ты меня запутал, Фима, – начал злиться Григорий.

– Включи мозги! Портрет стоял в витрине целый месяц. И предполагаемая тетушка заглянула ко мне, потому что его увидела. А убрал я портрет по требованию Сони. Она пришла позже своей тетки на несколько дней. Теперь понял? Я Соне ничего не сказал о даме из дома моделей. А теперь, когда увидел ее в твоем отеле, понял, что она ее ищет. И очень давно. И никаких писем от нее не получала, потому что не знает, где ее искать. Я думаю так. Портрет в витрине увидел кто-то другой. Он позвонил этой тетке и сказал: «Соня где-то рядом. Приезжай сама и разбирайся». И Елизавета тут же приехала. Но она ей не тетка. Соня в бегах. Мне эта мысль кажется наиболее здравой. Телка с ее данными могла бы в любом месте чувствовать себя королевой. Но она выбирает нашу дыру. Мало того, не идет в стриптиз-клуб, а устраивается горничной в самую паршивую гостиницу. А после появления тетки вовсе исчезает. Она даже за своей пленкой не пришла. Ну? Что ты на это скажешь?

Григорий опешил. Он не знал, что сказать. Почему кто-то должен ему врать? А с другой стороны, Лизе нужен помощник. Она поняла главное: этот красавчик ничего о Соне не знает, значит, можно вешать ему лапшу на уши, типа хозяев-убийц и прочей ерунды.

– Послушай, Фима. Ты парень местный, со связями. Узнай историю хозяев отеля «Источник». Говорят, будто они монстры. Но я в эти басни не очень-то верю. И вообще, не знаю, чему можно верить, а чему нет. Я многое умею и могу, но мне нужно настроиться на определенную волну. Так, чтобы я видел цель. А сейчас я гуляю в потемках и шарю руками в пустоте. Мне даже сны видятся соответствующие. Будто я не умею плавать, а меня сбрасывают за борт в открытом море. Это соответствует моему состоянию. Я должен понимать ситуацию.

– Ладно. Сделаю, что смогу. Приходи ко мне вечером.

– Договорились.

Гриша развернулся и пошел назад. Он хотел искупаться, но вспомнил о забытых в номере плавках. Голова была забита всякой ерундой. Так часто бывает, если тебя настигают неожиданные открытия. Он ехал сюда отдыхать и повстречаться с девушкой, которую так и не смог забыть за год. Все просто. Когда он мотался по горячим точкам, у него был соответствующий настрой. Сейчас он чувствовал себя растерянным, беспомощным ребенком, потерявшим своих родителей.

У гостиницы стоял открытый кабриолет с яркой куклой за рулем. На девушку оглядывались прохожие. Она того стоила. Ему не очень-то хотелось разговаривать с этой девчонкой, но, похоже, она приехала не без повода. История с убийством ушла на второй план. Печальный эпизод, не более того.

Подойдя к машине, Гриша окликнул девушку:

– Соскучилась? Или тебе делать нечего?

Она повернула к нему голову.

– Садись. Мне надоело здесь светиться.

– Так не выпендривайся. Можно выглядеть и поскромнее, а не показывать всем цвет своих трусиков.

– Завязывай базар. Садись в машину.

Он сел, и автомобиль сорвался с места. Они мчались как на пожар. Девчонка прекрасно водила машину, и через полчаса они оказались в пригороде у крутого мыса, где не было ни души. Григорий вышел из машины и подошел к отвесному краю пропасти. Внизу, метрах в пятнадцати, шумные волны омывали камни, а дальше синий простор, слепящий глаза солнечными зайчиками.

– Стоять на краю, когда кто-то стоит за спиной, очень опасно.

– У меня есть глаза на затылке.

Гриша повернулся к девушке лицом. При дневном свете она была еще прекрасней. Его снова поразило ее сходство с Соней. У него даже мурашки пробежали по коже, но он всячески пытался не подавать вида, будто Ксения ему нравится.

– Хорошее местечко для пикников.

– И для убийств, – добавила она. – Спуска вниз здесь нет. Упал и с концами.

– Что за пессимистический настрой? В твоем возрасте надо радоваться каждому солнечному дню.

– А еще есть темные ночи. Здесь темнеет рано. Как только солнце заваливается за горы, так наступает ночь. Я не паникерша, Гриша. Сегодня ночью менты ко мне приходили. Слишком быстро взяли след. Похоже, мы имеем дело с толковыми ребятами. Многие это уже поняли. Мафия тоже спать не будет. Они избавляются от лишних людей, которые много знают, но не участвуют в темных делах. Это лишь одно из мест, где убирают неугодных. Таких на берегу немало. Жил человек и нет его. Уехал. В неизвестном направлении. Искать не будут. Люди слишком часто исчезают. Утром ты с ним разговаривал, а вечером никто не помнит, как его звали. Память у людей короткая. Каждый свою шкуру бережет.

– Сказки про мафию я уже слышал. Шайка подонков для тебя уже мафия? И при чем здесь мы?

Девушка вернулась к машине и открыла багажник. Вынула из него красивую корзину с крышкой и покрывало.

– Пикник так пикник.

Из корзины на поляну были выложены бутылки с вином, салфетки, хрустальные бокалы, бутерброды с курицей и ветчиной и даже штопор. Стол получился королевский.

– С какой это радости? – удивился Григорий.

– Может, ты расслабишься и начнешь меня понимать.

– Давай попробуем. А «Бордо» настоящее или местного разлива?

– В винном погребе моего отца нет фальшивок. Вино разлива сорок восьмого года. Он удавился бы за него, а теперь оно осталось бесхозным. Моя мачеха предпочитает вину кокаин. Так что можешь заказывать любое. Я принесу. Нам жизни не хватит, чтобы выпить весь погреб.

– Начнем.

Григорий открыл бутылку и разлил вино. Они выпили по-русски, как портвейн в подъезде. Тут уж ничего не поделаешь, в нашей стране алкогольные напитки создаются не для удовольствия, а для кайфа. Похоже, им обоим хотелось именно этого.

– И что ты рассказала ментам обо мне?

– Описала тебя и сказала, что высадила в центре. Не забывай, охранники видели, как ты на руках спускал меня по лестнице. Я просто сказала, будто потеряла сознание, увидев труп. Но главное то, что он был уже мертв до твоего прихода. Я не ментов боюсь, а тех, кто убил Колпакчи. Если менты всерьез возьмутся за это дело, то мафиози уберут всех свидетелей. Меня, тебя, охранников и всех, кто видел в этот день Колпакчи живым или мертвым.

– Но, как я понимаю, ты никого не видела. Я тем более. Какой смысл нас убивать?

– Они даже такого вопроса задавать не будут. Мы мелочь. Если они посмели убить моего отца, а следом Михаила Колпакчи, остальные не в счет. Идет раздел территории и собственности. Сейчас самое время закрепить свои позиции. На носу олимпиада. Старые гнилые менты уже наелись. Они хапнули столько, сколько прожевать не могут. Но они следили за порядком в кланах, знали обстановку. Ситуацию изнутри. Всю кухню. Сейчас какому-то идиоту понадобилось заменить их и поставить честных. А скорее всего, не идиоту, а дальновидному политику. Чего он этим добился? Убрал контроль. Старые менты сбежали. У них денег хватит на старость. Их виллы на берегу недолго будут пустовать. А что новые? И как это понимать, если начальник управления сам лично ходит по домам в поисках подозреваемых? Старый начальник никуда не ходил. Он точно знал, кто кого убил, и наводил порядок, не выходя из дома. Да при нем никого и не тронули бы. А при новых разделались с моим отцом и его другом Колпакчи. И никого никогда не найдут. Но на этом все не кончится. Это лишь начало.

– Ты не говорила, что твоего отца убили.

– И не скажу. Труп так и не нашли. Мы хоронили пустой гроб.

Ксения разлила вино. Вовремя. Григорий ничего не понимал, и ему требовалась пауза. Выпили. Помолчали.

– А ты уверена, что он мертв?

– Уверена. Мачехе по почте его палец прислали. В наших местах так принято. Убийцы отсылают родственникам палец, если с человеком покончено. Значит, его труп уже на дне моря. Таких утесов здесь много. А Колпакчи убили демонстративно. У всех под носом в разгар рабочего дня. Это знак. И прямой вызов новым полицейским. Вот, ребята, вам подарочек. Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват. До меня менты дошли. Значит, меня надо убрать. Дойдут до следующего – и его уберут. Это им должно стать уроком. Мол, не ходите в наш садик гулять, не то всех передушим. Ты следующий. Я тебя перехватила, чтобы рассказать о допросе. Возле твоего отеля на лавочке сидит мент. Балабанов. Заместитель главного начальника. Они тебя уже вычислили. Теперь будут допрашивать. Быстро работают.

– А как его зовут?

– Тимур.

– Отлично. С этим парнем я договорюсь. Мне он поверит. Ну а ты мастак рассказывать страшилки, – рассмеялся Гриша.

– Дурак ты, Гришка, хоть и красивый, но все равно дурак. Я в этой кухне с детства варюсь и с детства мечтаю свалить отсюда. Дожить бы до осени, а потом в Москву умотаю.

Они выпили еще вина.

– Ты не понимаешь, какие деньги здесь крутятся. Земля здесь стоит столько, будто каждая сотка покрыта не асфальтом, а толстым слоем золота. Тут никто не живет тихо и спокойно. Без ушей на макушке тут же сдохнешь. Даже если ты ни при чем. Так, под горячую руку попадаешь. Но при всем при том внешне здесь процветает идиллия. Важно не спугнуть непуганых идиотов с бесконечной морской полосы. Ты лишь краем коснулся повседневных событий. Чиркнул плечом по запретной зоне. А другие курортники понятия не имеют, что жарятся не на курорте, а в девятом круге ада.

Удивительно, но он уже не слушал Ксению, а просто смотрел на нее и думал о своем. Еще пару бокалов – и жизнь будет казаться не адом, а истинным раем. Он взял ее за шею и притянул к себе. Ксюша не сопротивлялась. От нее исходил сладостный аромат, а кожа была бархатной и невероятно нежной.

Она обняла его, и он понял, что ему все можно. И не ошибся.

8

Во время просмотра записей видеонаблюдения в клубе Балабанов обратил внимание на парня в бейсболке, который всячески увертывался от объективов. Но их было так много, что он все время попадал в поле зрения. Этот тип показался всем самым подозрительным. Отслеживали каждый кадр до того момента, как он направился к кабинету директора. На этом запись оборвалась.

– Надо установить его личность, – сказал Визгунов.

– Не надо, – обронил Балабанов. – Я знаю этого парня. Он из Москвы. А зовут его Григорий Федорович Казанчеев. Журналист. Военный корреспондент. Мы с ним были в Чечне в последнюю военную кампанию. Имеет Орден мужества. Ходил с нами в разведку. Бесстрашный малый. Попал в кольцо с отрядом Никиты Белова, потом в плен. Ему единственному удалось сбежать. Остальных бандиты зарезали, как баранов. Не хныкал, домой не рвался. За два года написал три десятка статей. Но такую правду печатать не решались. Потом я видел его в Москве. Собирался книгу написать по своим статьям. Одно могу сказать, в убийстве такой парень участвовать не будет. И потом. У него есть пистолет. Он мог выстрелить, а не орудовать ножом. Оружие наградное, документы на него есть.

– Тем более, его надо найти. Похоже, это он вынес на руках девчонку из кабинета Колпакчи. Внешние данные совпадают. Впрочем, у нас не так много свидетелей. Одна проблема. Здесь человека найти труднее, чем в Москве. Сплошные курортники, и никто их не регистрирует, – рассуждал полковник.

– Он не будет снимать угол в частном секторе, – возразил Балабанов. – Там ставят по пять – десять коек. А Гриша человек не общительный и любит уединение. К тому же он даже в отпуске работает. Ему нужна сосредоточенность. Деньги у него есть. Другое дело, что у нас бесчисленное количество мелких отелей, не считая пансионатов и санаториев.

– Выделим специальную бригаду, – предложил Визгунов, – человек двадцать. Надо прочесать город. Такого свидетеля нельзя упустить.

Задача поставлена. Надо исполнять.

Уже к утру Балабанов знал, где искать Григория Казанчеева.

Глава 2

1

Он проснулся от жажды. Солнце уже валилось к закату. Гриша не сразу понял, где находится. Приподнявшись на руках, он осмотрелся.

Сознание начало возвращаться. Он сидел голым. Его трусы валялись рядом с женскими трусиками. Тут же лежало платье Ксюши, больше похожее на майку. Две пустые бутылки из-под французского вина, закуска, покрывало и бокалы. Машина стояла на месте, но девушки нигде не было. Вероятно, его новая подружка ушла в ближайшие кустики. Григорий встал и оделся. Он никогда ни о чем не жалел. Случилось, значит, случилось. Чего уж тут руками махать. Уж больно она была соблазнительна, да еще так похожа на Соню. Будь он в полном сознании и трезвости, не стал бы связываться с малолеткой. Но так получилось. И, скорее всего, он знал, что это произойдет, когда садился в ее машину. Не железный все же, а нормальный мужик. Другое дело, он для Ксюши всего лишь каприз, мимолетное увлечение. Но и большего от нее он не требует.

Григорий подошел к краю пропасти. А вдруг? Наслушавшись страшилок, он уже не знал, что ему думать.

Волны все так же бились о камни. Ничего ужасного не произошло. Ксюша где-то здесь. Он начал обходить поляну и пару раз выкрикнул имя девушки. В ответ молчание. Возле машины Гриша остановился. Его смутила примятая трава. Это были следы не от кабриолета, а скорее от старого «уазика». Такие он видел не раз. Машина заехала на поляну, развернулась и уехала. До их приезда здесь никаких следов не было. Гриша никогда специально ни на что не обращал внимания. Но следы он запомнил бы.