Никола Тесла. Изобретатель тайн

Михаил Ишков

Никола Тесла. Изобретатель тайн

Посвящается тем, кому хватило смелости коснуться оголенного провода. Кто, ощутив удар тока, не оставил трудов по электрификации всей Земли

Пролог

Переменный ток, электродвигатели, флуоресцентный свет, беспроводная передача энергии, дистанционное управление, лечение высокочастотными токами. Человек, получивший более 800 патентов на изобретения, без которых наша жизнь сейчас была бы попросту невозможна, лишь вскользь упоминается в учебниках физики.

«…Его глаза, при взгляде на которые приходят на ум истории о реальности провидческого дара и феномена ясновидения. Он читает с жадностью, ничего не забывает; у него необычная способность к языкам, которая позволяет образованному уроженцу Восточной Европы говорить и писать по меньшей мере на полудюжине языков».

Когда Тесла приезжал на родину, он любил оставаться один. Утром уходил в лес – измерял толщину стволов, ставил опыты (привязывал к деревьям проволоку и пропускал ток), делал заметки. Проходящие мимо крестьяне поражались при виде такого странного человека. Они говорили нам: «Извините, но ваш кузен, похоже, спятил».

При каждой грозе он требовал широко открывать окна рабочего кабинета, обычно и днем и ночью наглухо закрытые и задернутые черными шторами… Он любил стоять у раскрытого окна и всматриваться в разбушевавшуюся стихию (в «огненные дела на небе» – так он говорил).

Сербский ученый никогда не сходил со своего пути: его целью было спасти все человечество при помощи своего изобретательного разума.

«День за днем я спрашивал себя, что же такое электричество, и не находил ответа. С тех пор прошло восемьдесят лет, но я по-прежнему задаю себе тот же вопрос и не могу ответить на него».

«Третьего июля – мне никогда не забыть эту дату – я получил первое неопровержимое экспериментальное доказательство…

Плотная масса сильно заряженных облаков с полудня копилась на западе, и к вечеру разразилась страшная гроза. Растратив большую часть своей ярости в предместьях, она понеслась с невероятной скоростью над городом. Через почти регулярные интервалы времени возникали длительные грозовые разряды. Наблюдения теперь заметно облегчились, стали более точными. Вскоре собранные сведения позволили неопровержимо установить истинную природу этого чудесного явления. Не оставалось никаких сомнений – я наблюдал стоячие волны.

– …К вам мистер Клеменс, сэр.

– Пригласите…

Марк Твен вошел в лабораторию. Там было темно, мрак освещали частые вспышки света.

Тесла стоял у окна.

Он аплодировал молниям».

«Земля является центром гигантского генератора, который, вращаясь, создает разность потенциалов, равную миллиардам вольт».

«Человечество фактически живет в сферическом конденсаторе гигантской емкости, который постоянно заряжается и разряжается. В таком конденсаторе ионосфера – фаза, атмосфера – диэлектрик, а Земля – нулевая точка. Таким образом, на нашей планете происходит глобальный электрический процесс. Электрическая энергия не радиоактивна, она выполняет свою работу, а затем возвращается в естественную среду».

«Я расщеплял атомы без выделения какой-либо энергии».

«Человек – это масса, развивающаяся под воздействием силы, возбуждаемой непостижимыми внутренними импульсами, к анализу которой можно применить простейшие законы механики. Эта сила определяется тремя словами – питание, мир, работа. Питание – для увеличения массы, мир – для ослабления силы торможения и работа – для увеличения силы, ускоряющей движение человечества».

«Каждое живое существо является механизмом, вовлеченным в круговорот Вселенной».

В течение многих десятилетий позапрошлого и начала прошлого века Тесла, воспринимаемый как оккультная фигура, послужил прототипом множества безумных ученых. Жюль Верн списал с него капитана Немо. Черты и образ мыслей Теслы зримо проглядывают и в инженере Гарине.

Таков был сумбур эпохи.

* * *

Нарезку главный редактор одобрил.

– Факты впечатляют, – заявил он. – Переменный ток, электродвигатели, флуоресцентный свет, беспроводная передача энергии и в то же время «повелитель молний», «отец Тунгусского чуда», «чернокнижник XX века» – это хорошо. Капитан Немо и инженер Гарин в одном лице – это что-то вроде двуликого Януса. Правда, придется дать необходимые пояснения. Например, последний абзац следует изложить в такой редакции: «Никола Тесла послужил прототипом для главного героя романа Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» капитана Немо». Не уточнить ли заодно и насчет Гарина?

– Полагаешь, есть читатели, не слыхавшие о капитане Немо и инженере Гарине?

Главный пожал плечами – а вдруг? – затем веско добавил:

– Ты пишешь для публики, для молодежи, вот и растолкуй все до тонкостей. Не забывай о сверхзадаче – дать читателям что-то более свежее, чем «гибель Атлантиды», «тайны Третьего рейха», «мифы Второй мировой», «козни вампиров» или «похищение землян» чудиками из параллельных миров. В любом случае необходимо обновить поднадоевшие «бермудские» тайны их персонификацией.

Он напомнил:

– О’Генри как-то заметил, что дело не в дорогах, которые мы выбираем, а в том, что внутри нас заставляет выбирать дороги. Неразгаданный секрет Третьего рейха, например, сводится отнюдь не к разработкам чудо-оружия и прочих технических штучек-дрючек, а к конкретному человеку, который, невзирая на доводы разума, на экономические возможности, нехватку времени, требовал довести до ума урановую бомбу, ракетный снаряд, способный достичь Нью-Йорка, зенитную ракету и прочие полуфантастические изобретения. Или до сих пор сбивающее с толку всех аналитиков решение объявить войну Соединенным Штатам в декабре 1941 года. Что это – ошибка? Заблуждения? Или исполнение чьей-то воли? Кстати, не забывай о таинственных фигурах, стоявших за спиной Гитлера. Они называли его Книболо.

Затем главный развил свою мысль:

– Такого рода загадки то и дело всплывают в истории. Сюда можно отнести главную тайну Второй мировой войны – перелет Рудольфа Гесса в Англию в 1940 году с целью заключения мира, а также непонятное, граничащее с детским недомыслием решение сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Все «рациональные доводы» в оправдание такого решения не выдерживают критики. Даже поверхностный политический расчет подсказывал – куда важнее сохранить в тайне секрет обладания ядерным оружием, создать необходимое для нанесения противнику неприемлемого ущерба количество зарядов и выложить этот сокрушающий всякие возражения довод на стол переговоров. А если уж бросать атомную бомбу, то уж никак не на Хиросиму.

– На Москву, что ли?!

– Именно на Москву, тем более что средства доставки у американцев уже тогда имелись. Тогда неизвестно, хватило бы нам времени создать свою бомбу. Еще пример. Советский Союз ни при каких условиях не должен был вводить войска в Афганистан! Ни при каких!!! Не было никаких «объективных» предпосылок к подобного рода решению. Но приказ был отдан, и государство рухнуло. В этом смысле фигура Теслы – самая наглядная, исторически оправданная иллюстрация загадочного очеловечивания тайны. Если принять во внимание ритуальный поцелуй, которым он простился с погибшим братом, аскетический образ жизни и жутковатую привязанность к пернатым, невольно задаешься вопросом – откуда он явился? Не из царства ли Эдипа и Нарцисса? Послушай, а может, он инопланетянин?!

Эта мысль ему понравилась.

Мне – нет, однако я промолчал.

– Насколько мне известно, – уточнил главред, – Марк Сейфер, главный специалист по Тесле, пишет, что, работая в библиотеке, нашел упоминание о конференции, состоявшейся в Нью-Йорке 20 июня 1957 года[1]. В этот день в Нью-Йорке начались слушания, посвященные приближавшемуся визиту инопланетян, или «космических людей», на планету Земля. Организаторов было трое: Джордж ван Тассел, автор книги «Полет на летающей тарелке», Джордж Кинг, неоднократно заявлявший о своей телепатической связи с инопланетянами, и Маргарет Сторм, написавшая оккультную биографию Теслы «Возвращение миротворца» – книгу, материалы для которой, как утверждала Сторм, она получила лично от Теслы в 1938 году. В книге утверждалось, будто в 1856 году в горах Хорватии приземлился ребенок с другой планеты. Воспитанный земными родителями, этот аватара[2] прибыл с единственной целью – ознаменовать начало новой эры. Осыпав людей изобретениями, он, по существу, заложил технологическую основу современной эпохи. На конференции было доподлинно установлено, что Тесла – выходец с Венеры, попавший на нашу планету еще ребенком в 1856 году и оставленный в отдаленной провинции горной страны, известной ныне как Югославия.

Помолчав, главред добавил:

– Заметь, что Тесла действительно обожал жару и не переносил холод, но Венера?.. Масштаб не тот, да и температура на поверхности более трехсот градусов. То ли дело созвездие Плеяд или туманность Андромеды.

– Такая версия уже проскочила в фильме «Человек, который упал на Землю».

– Вот и гони в этом направлении, а то как бы не опоздать! При этом ни в коем случае нельзя отрываться от действительности.

После короткой паузы главред напомнил:

– У нас серьезное издательство, поэтому ты должен привнести в этот перспективный замысел что-то более убедительное, чем «свидетельства очевидцев», журналистские подтасовки, «профессиональные» оценки «нетрадиционных», смахивающих на шарлатанов, экспертов. Я имею в виду воображение.

Глаза главреда затуманились.

– В самом имени «Тесла», – признался он, – есть какая-то загадка, некий отзвук грядущего. Он сам по себе тайна, вот и попытайся вообразить ее. Прими во внимание, что Никола Тесла – фигура культовая для тех романтически настроенных безумцев, которые утверждают, что нельзя ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача.

Главный еще раз бегло просмотрел подготовленные мною материалы.

– Вот, смотри: «…Некоторые исследователи небезосновательно сравнивают Теслу со своеобразным жрецом, заклинавшим природу поделиться своими тайнами для того, чтобы потом покорить ее саму и восторжествовать».

Далее – «Тесла утверждал, что «враг рода человеческого существует. Эта пропитанная электричеством сущность так же материальна, как и окружающая действительность…»

Это же эльдорадо для текстовика!

* * *

Дома, устроившись за клавиатурой, я осознал – призыв отправиться в сказочную страну, набитую литературным золотом, очень смахивал на приглашение поселиться в сумасшедшем доме, однако я был готов пожертвовать собой.

Итак, инопланетянин!

Может, гость из будущего?

Какая разница! Нет, инопланетянин – это лучше…

Можно ли обосновать эту версию? Кто мог бы подтвердить ее? И как обойтись без «свидетельств очевидцев», перекройки цитат, голословных утверждений, воплей взахлеб – «властелин мира», «отец Тунгусского чуда», «повелитель молний» и прочей ерундистики, тем более без оценок «профессиональных», пусть даже и смахивающих на шарлатанов, экспертов? Как убедить не потерявших голову читателей, что Тесла воистину был не от мира сего?

Это был вопрос вопросов.

Кольнуло меня не сразу и не в тот же день, но кольнуло!

Никола Тесла! Кто, кроме самого героя, поможет раскрыть тайну гениального изобретателя?

Это был момент истины. Я погрузился в нее, как буддист в нирвану. За бортом осталась так называемая «жизнь», «друзья», «заботы» и, уж конечно, «здравомыслие», «нравственные устои», «тонкий художественный вкус».

Какие житейские удовольствия, какие тончайшие наслаждения, психологические выверты или шокирующие извращения могут сравниться с радостью заглянуть за горизонт тайны?!

Чего еще может желать человек?

Приступив к работе, я с трудом унял покалывание в пальцах. Сходить с ума следует в одиночестве, в торжественной тишине, в компании с Теслой.

Это такое увлекательное занятие!

Присоединяйтесь, господа!

Присоединяйтесь!!!

Часть первая

Первые шаги Адама

Тот, кто устремлен к звезде,

не оглядывается.

Леонардо да Винчи

Глава 1

Январь, 1943 год

Нью-Йорк

…Угол Восьмой авеню и 37-й улицы. Надменное, в сорок три этажа здание гостиницы «Нью-йоркер» на Манхэттене. На тридцать третьем этаже, в конце коридора, номер 3327, на двери лаконичная надпись: «Никогда не входить без вызова». Это требование распространяется на всех: на отельную прислугу, врача, посещения которого знаменитый старик свел до минимума, журналистов, пытавшихся проникнуть в номер, чтобы узнать о состоянии здоровья человека, чье имя в течение нескольких десятилетий было одним из наиболее громких в мире. Даже друзьям все реже и реже удается добиться согласия старика посетить его.

Мы не друзья и не журналисты. Мы – что еще ужаснее – потомки, психонавты.

Мы входим без спроса.

Умирающий приложил палец к губам и, собравшись с силами, предупредил – не торопитесь. Сидите и наблюдайте.

Наблюдаем…

В номере Сава Косанович, племянник Теслы и первый посол Югославии в США. Сообщает, что президент Соединенных Штатов извещен о тяжелом недуге, настигшем дядю. Господин Рузвельт выражает искреннее сочувствие. Затем Сава показывает письмо супруги президента Элеоноры, написавшей в первый день нового, 1943 года видному общественному деятелю, сербу по происхождению, Адамику:

«Белый дом, Вашингтон.

Январь 1, 1943.

Дорогой м-р Адамик.

Я просила президента написать м-ру Тесле. Пока я в Нью-Йорке, мне очень хотелось бы увидеться с ним в ближайшее время.

Весьма уважающая Вас Элеонора Рузвельт».

Тесла не сразу дал ответ, потом кивнул:

– Хорошо, Сава, я встречусь с госпожой Рузвельт. Возможно, мне хватит времени, чтобы сделать еще что-нибудь, чтобы приблизить победу.

– Итак, я могу передать господину Адамику, что ты согласен?

Тесла кивнул.

После короткой паузы Косанович упомянул о тревоге, которая беспокоит всех друзей Теслы:

– Дядя, тебе нельзя все время быть одному. Позволь мне пожить в твоем номере?

– Нет, Сава, я вполне могу обходиться без посторонней помощи. Я сообщу, когда смогу снова повидаться с тобой, а теперь ступай.

После ухода племянника старик позвонил прислуге и еще раз напомнил о строгом запрете входить к нему без разрешения или вызова. Правда, напоминать об этом не было надобности – вся прислуга была хорошо наслышана о причудах «мистера из тридцать третьего», однако Тесла есть Тесла. Он будет долбить свое, пока не выведет окружающих из себя.

Или отвадит.

Теперь настал наш черед. От потомков, отправившихся в психиатрическое путешествие, старик не сможет избавиться ни при каких обстоятельствах. Они вездесущи, бестелесны, лишены такта. Их интересуют глупейшие вопросы, например – неужели на пороге смерти он, посвятивший свою жизнь изобретательству, по-прежнему не может ответить, что такое электричество? И что знаменитый изобретатель имел в виду, утверждая, что «враг рода человеческого существует»? Такой поворот темы как вызов дьяволу способен украсить любую биографию. Придать ей манящий аромат – ну-ка, ну-ка?..

Как понимать его слова: «Эта пропитанная электричеством сущность так же материальна, как и окружающая действительность…» Не является ли она родственной иным враждебным сущностям, насквозь пропитанным «гравитацией», «магнетизмом», «сильными и слабыми взаимодействиями»? Другими словами, пусть умирающий объяснит, что ему известно о единой силе, вращающей весь этот убийственно трехмерный мир. И как быть со свободой воли?

И напоследок поинтересоваться его происхождением. Может, уважаемый профессор явился со звезд?

– Гипотеза интересная, – согласился Тесла. – Мне самому не раз приходило в голову, что своим происхождением я обязан звездам, однако это не так. Или не совсем так.

Он задумался.

– В подтверждение могу привести несколько примеров. Например, болезни, которые донимали меня, были свойственны исключительно мне одному. Например, вспышки света, невероятная слуховая чувствительность, нервные припадки особого рода, способность воссоздавать в воображении работу любого агрегата. В работе мне не нужны были чертежи, бесконечные опыты – все эти манипуляции я производил в уме и сразу выдавал результат. Я обращался к врачам, но даже самые опытные из них признавались, что не понимают ни причин заболевания, ни способов терапии, что очень удивительно для образованных эскулапов. Обычно они знают все на свете. Когда мне было шестнадцать лет, я заболел холерой – эта напасть в те годы часто посещала Балканы. Девять месяцев я валялся в постели, был на грани смерти. Местные доктора напрочь отказались от меня. Вылечила меня неизвестная старушка. Она напоила меня отваром из каких-то чудодейственных бобов. Я почувствовал себя лучше, с тех пор никто и никогда не слыхал об удивительной целительнице.

Он улыбнулся и, как бы доверяя что-то очень личное и важное, прибавил:

– Только между нами. Я почувствовал себя лучше, как только отец поклялся, что готов на все, пусть даже я стану инженером, только пусть Бог сохранит мне жизнь. На следующий день я уже был на ногах.

Что еще?

Я, потомок, ухватился за его признание.

– Вам не кажется странным, что всегда и везде в вас видели чужака? Даже лучшие друзья признавались, что вы человек «странный», «не от мира сего».

– Это веский аргумент. Действительно, я никогда не мог избавиться от ощущения, что даже те, кто благоговейно взирал на меня, неспособны понять меня до конца. Косвенными доказательствами также можно считать мои странные взаимоотношения с женским полом или привязанность к пернатым, но это вас не устраивает. Если я правильно понял, вы настаиваете на чистосердечном признании?

Я кивнул.

Тесла усмехнулся.

– Ваша гипотеза – всего лишь приближение к тайне. Безусловно, я – человеческого рода. Известны мои родители и родители моих родителей, а если вы настаиваете на своем варианте, давайте по порядку. Прежде разберитесь с земной составляющей моей жизни и только затем выдвигайте гипотезы. Возможно, ясность в этом вопросе поможет отыскать ответ и на все остальные вопросы.

Это был дельный совет. Давайте последуем ему и растворимся во времени и пространстве.

* * *

70-е годы XIX века

Западная Хорватия, провинция Лика

Дебри, горы, небо, долгий пеший путь до провинциального центра Госпич.

Это Смиляны, деревушка в Западной Хорватии, где веками бок о бок жили сербы и хорваты, где на десяток дворов был костел и православная церковь, где детей обучали на немецком, а служить молодежь уходила в австрийскую армию, под Габсбургов. Рядом с церковью дом, в котором проживал местный православный священник Милутин Тесла. Его брат Иосип, дядя Никола, дослужился до профессора в Военной академии в Вене.

Сам Никола, четвертый ребенок в семье, ощущал себя в Смилянах в преддверье рая.

Еще бы!

С чем сравнить радость наблюдать за овечьими отарами, бродящими по ущельям, кормить голубей, встречать по вечерам гусиную стаю, на крыльях возвращающуюся с опушки леса, где они паслись весь день, играть с котом или наблюдать за грозой, рассыпающей молнии далеко внизу?

Горы – это заповедник, где явления природы, в особенности грозы, можно изучать сверху, свесив голову за край пропасти.

Облака в горах совсем не те, что на равнине. Там, на плоскости, они высшие существа, поднебесная сила, порой изрыгающая гром и молнии. В горах это скорее туман, помеха, нечто враждебное человеку, липкое и беспросветное нечто.

Старик-пастух предупредил:

– Угодишь в него – не вздумай помянуть нечистую силу. Лучше прикуси язык! Не дай бог услышит. Если тебе не повезет и ты ненароком привлечешь к себе внимание облака, спасайся! Беги сломя голову!

Электричество возникло из ничего, из кошачьей шкуры. Гладил Мачака, и у того со спины густо посыпались искры.

Мать встревожилась:

– Оставь кота в покое! Еще устроишь пожар.

Шестилетний Никола с удивлением глянул на семейного любимца. Какая сила таилась в мягкой черной шкуре животного? Искры густо сыпались на руки, никаких болезненных ощущений не вызвали – и вдруг пожар! Почему эта сила, ласковая к нему, так страшит родителей?

Никола вопросительно посмотрел на отца.

Тот глубокомысленно заявил:

– Электричество! Сила природы.

– Что такое природа?

Отец задумался, потом обвел руками круг.

– Природа – это все, что нас окружает. Творение Господа.

От такого объяснения стало еще интересней. Выходит, природа та же кошка? В таком случае кто гладит ее по спине? Не иначе Бог.

От такого вывода закружилась голова.

Полез в книги за разъяснениями – благо их в доме хватало. Отец, священник православного толка, любил книги, однако детей к светской премудрости до времени не подпускал.

Этот запрет касался и маленького Никола, однако на этот раз отец столкнулся с неслыханным упрямством – младший ухитрялся незаметно брать свечи, затем негодник тщательно затыкал все щели в своей комнате и читал ночь напролет.

Отец, заставая его за запрещенным занятием, «очень сердился».

* * *

Прыжка не получилось.

Неведомая сила преградила путь. Врезался во что-то липкое, влажное, тягучее. От ужаса закрыл глаза.

Когда отпустило, осторожно глянул, убедился – вот он, край оврага, в двух шагах, а добраться до него сил нет. Измотала эта облачная, нудящая взвесь.

Где она?

Небо чистое, горы – рукой подать. По донному разрезу оврага бежит ручей.

Никола осторожно, помогая себе руками, спустился к урезу воды, заглянул в мелкую заводь. В воде отразилось его лицо, нависшие ветки елей, тусклые облачка – и более ничего!

Этот факт толкал на размышления. Так было ли оно, запредельное, мутное месиво, или это только игра воображения? А если даже игра – можно ли считать ее реальностью? Такой же, как поток воды, склоны оврага, местами осыпающиеся песчаными языками, небо и проплывающие над ним облака?

Как родной дом?

Как упреки отца – хватит витать в облаках, Никола!

Ты пренебрегаешь вечерней молитвой, Никола.

Ты ленишься писать, Никола.

Ответ очертился ясно, без возражений – о происшествии с облаком никому ни слова, иначе отец заставит читать катехизис, а то еще устроит окропление святой водой или повезет в Белград очищать сына от скверны.

Он уже сам как-нибудь! Придумает что-нибудь более действенное. Например, можно ударить злую силу волшебным копьем! А еще лучше электрическим током. Чем ответит дьявол? Нашлет еще какую-нибудь муть? А мы его еще раз током, да с повышенным напряжением.

Идея интересная, но как воплотить ее?

* * *

Счастье разбилось в одночасье. Старший брат Дани, защитник и изобретатель игр, упал с лошади и разбился. На похоронах мать приказала: «Пойди поцелуй Даниэля!»

Он прижался ртом к его холодным, как лед, губам. Вечером мать уложила Нико в постель, укрыла одеялом, немного помолчала и со струящимися по лицу слезами сказала: «Господь дал мне одного сына в полночь и в полночь забрал другого».

Наихудшее свершилось. Он остался один на свете. Теперь Нико был в ответе за все, что творилось вокруг. Любые его поступки, достойные похвалы, вызывали у родителей лишь обостренное чувство потери. Они не забывали напомнить – ты поступил совсем как Дани. Или – Дани никогда бы не позволил себе такое.

Это был тяжелый груз, особенно если тебе при этом будут напоминать – Дани решал такие задачки в два счета, Дани в рот не брал сигареты.

Шестилетнего мальчика надолго лишили уверенности в себе. Никола вспоминал об этом не в упрек родителям, а исключительно в познавательном смысле. Взросление давалось ему с большим трудом.

Вообще детство Теслы являет собой классический пример трудновоспитуемости гения, независимо от того, из каких далей его занесло на нашу планету. Обостренное восприятие порой ставило перед маленьким Нико неразрешимые проблемы. Его захлестывали страсти, недостаток опыта лишал уверенности в себе. Он ждал от мира особого пиетета, некоего обязательного божественного одобрения его появлению на свет, чем, в сущности, грешит каждый ребенок и что, по существу, сотворило нашу цивилизацию, так как вилка между желаемым воображаемым и приземленным обыденным есть наилучший повод к самосовершенствованию.

Правда, цена бывает неоправданно велика, и подавляющее большинство не справляется, но гении обычно справляются.

Но не все – исключения как раз и портят наш мир.

Наш герой выкарабкался из этого лабиринта с достойной уважения ловкостью.

– Изобретательность подсказала мне – все дело в принципах. Стоит только возложить ответственность на других, и я навсегда останусь изгоем. Следовательно, следует отыскать иную точку отсчета и попытаться взглянуть на облака сверху, с кромки обрыва. Замыкаться в своих обидах, тем более обвинять в них окружающий мир бессмысленно. Полезнее попытаться стать первым и попытаться помочь людям».

Правда, этот рецепт не спасал от ошибок. Пытаясь обрести уверенность в себе, Нико перепробовал много способов, но в большинстве случаев они лишь усугубляли его положение. Например, в реальном училище в Госпиче его невзлюбили все и сразу. Учителя – за то, что новый ученик сразу называл ответ, не давая закончить диктовать условия задачи. Все сложнейшие вычисления сын местного православного священника, недавно переведенного сюда из деревенского захолустья, молниеносно производил в уме. Одноклассники – за то, что был высок, неуклюж и худ, за то, что был левшой (впоследствии научился владеть обеими руками).

* * *

70-е годы XIX века

Западная Хорватия, городок Госпич

– К восьми годам, когда семья переехала в Госпич, я уже много знал. Я владел немецким, французским, итальянским языками, у меня были лучшие оценки по всем предметам, кроме рисования и черчения, хотя дома я прекрасно чертил и недурно рисовал. Это объяснялось тем, что ученик, занимающий последнее место по черчению и рисованию, в соответствии с правилами училища подлежал исключению. Один из мальчиков, имевший средние оценки по всем предметам, рисовал и чертил хуже всех, и это грозило ему исключением. Тогда я решил стать худшим учеником класса по этим предметам, будучи уверен, что мои успехи по математике и физике не позволят применить ко мне строгую меру наказания.

К сожалению, этот героизм долго оставался в тени. Славу и признание я заслужил, когда местный предприниматель решил облагодетельствовать родной город. Он решил на свои средства организовать пожарное депо. Была куплена новая техника, заготовлена униформа, а команда обучалась для несения службы и проведения парадов.

Пожарная машина представляла собой окрашенный в красные и черные цвета насос, который приводили в действие шестнадцать человек. Однажды после полудня шли приготовления к официальному испытанию, и машину прикатили к реке. Все население собралось на берегу, чтобы полюбоваться необычным зрелищем. Когда с речами, аплодисментами и поздравлениями вперемежку с благодарностями было закончено, прозвучала команда качать. Гордые пожарные, а также добровольцы из местных, по восемь человек с каждой стороны, бодро взялись за ручки.

Верх – вниз, верх – вниз, и никакого толку.

Ни одной капли воды не выдавилось из брандспойта. Преподаватели реального училища, приглашенные специалисты тщетно пытались найти неисправность. Фиаско казалось полным, пока я не прибежал на берег.

Что я знал о механизмах? Ничего, разве что слышал мимоходом о давлении воздуха. Наобум потрогал водозаборник, лежавший в воде, и обнаружил, что шланг пуст. Тогда я вошел поглубже в воду и расправил рукав. Вода хлынула мощно, испортив немало воскресных нарядов.

Архимед, бежавший обнаженным по улицам Сиракуз и кричавший во весь голос: «Эврика!», не произвел большего впечатления, чем я. Меня на плечах пронесли по Госпичу, я стал героем дня.

Что касается изобретательности, этой жилкой я в первую очередь обязан матери, придумавшей столько усовершенствований к своему ткацкому станку, что ее долго помнили в Госпиче как великую рукодельницу. Она трудилась без устали, с рассвета до поздней ночи. Большая часть одежды и обстановки в доме сделаны ее руками. Когда матери было за шестьдесят, ее пальцы еще двигались настолько проворно, что в мгновение ока она могла завязать три узелка.

В этой связи следует упомянуть, что творческий подход к делу я проявил и при ловле лягушек и майских жуков. Решая эти инженерные задачи, я, видимо, действовал под влиянием инстинктивного побуждения поставить природную энергию на службу человеку.

В ту пору майские жуки – или июньские, как их называют в Америке, – стали настоящим бедствием для страны. Иногда под их тяжестью ломались ветви деревьев, кустарник был просто черен от летучей нечисти.

Наловив достаточно жуков, я прикрепил четырех к крестовине. Она была насажена на тонкий шпиндель, к которому также был прикреплен большой диск. Вращаясь, крестовина передавала движение диску.

Эти существа оказались удивительными тружениками. Стоило их запустить, как они кружились часами, не проявляя никакого желания остановиться. Чем жарче становилось, тем усерднее они трудились, так что даровой «энергии» было хоть отбавляй.

Все шло хорошо до тех пор, пока не появился новый мальчик – сын отставного офицера австрийской армии. Этот дворянский сын ел майских жуков живьем, будто это были нежнейшие устрицы. Зрелище было настолько отвратительным, что я прекратил опыты в этом направлении, выпустил своих трудяг и вообще никогда в жизни не дотрагивался до майского жука в частности и до любого другого насекомого вообще.

Так инженерная сметка впервые столкнулась со странностями человеческой натуры, которые в свою очередь тоже требовали разъяснений.

Впрочем, каждый из нас способен вспомнить о себе нечто несуразное. Тесла, например испытывал «жгучее отвращение к женским серьгам. Однако к другим украшениям, например к браслетам, я относился с интересом в зависимости от дизайна. Сверкание кристаллов и всяких иных предметов с острыми краями и гладкими поверхностями меня просто завораживало, в то же время чрезвычайно оскорбительной мне казалась форма жемчужин. Я никогда бы не дотронулся до волос другого человека, разве что под дулом пистолета. При взгляде на персик меня бросало в жар, а если где-нибудь в доме находился кусочек камфары, это вызывало у меня сильнейший душевный разлад. Даже сейчас мне с трудом дается восприятие некоторых выводящих из равновесия импульсов.

До сих пор, когда бросаю маленькие бумажные квадратики в сосуд с жидкостью, всегда ощущаю во рту специфический и ужасный вкус».

Его частенько преследовали наваждения. Часто в самый неподходящий момент подростка настигали какие-то нелепые, неуместные желания. Говоря современным языком, его часто донимали обрывки чуждых, навязанных извне программ. Подчиняясь им, «во время прогулок я считал шаги, за обедом вычислял объем суповых тарелок, кофейных чашек и кусочков пищи. Иными словами, моя трапеза превращалась во что-то похожее на математическую обработку данных, что, понятно, не доставляло мне никакого удовольствия. Все, что мне приходилось исполнять регулярно, я с упорством умалишенного обязательно делил на три этапа, и всякий сбой необходимо требовал повторить все сначала, даже если это отнимало несуразно много времени».

– Необычные видения зачастую являлись мне в сопровождении нестерпимо ярких вспышек света. Они причиняли жуткие страдания, искажали вид реальных предметов, мешали думать и работать.

Теперь что касается посещавших нашего героя мыслеобразов.

– Это были изображения неких предметов, а также сцены, которые я видел буквально наяву, пусть даже впоследствии мне больше никогда не приходилось встречаться с ними. Когда при мне произносили название какого-либо предмета, его очертания живо представали перед моим взором – иногда я просто не мог определить, являлось ли то, что видел, материальным или нет. Подобные видения пугали меня более всего на свете, в такие минуты я места себе не мог найти.

К кому я только не обращался, но до сих пор никто из психологов или физиологов не смог дать удовлетворительное объяснение этим необычным явлениям. Полагаю, они уникальны. Вероятно, я получил этот дар от рождения, поскольку мой брат испытывал те же трудности.

Пауза была долгая, длиной в несколько сигарет.

Наконец старик продолжил:

– Чтобы освободиться от этих преследовавших меня фантазий, мне приходилось концентрировать свои мысли на чем-нибудь другом, виденном мною раньше. В том случае я чувствовал временное облегчение, но для этого мне приходилось постоянно выдумывать новые образы.

Скоро мое воображение иссякло. Что я, маленький мальчик, видел? Только предметы домашнего обихода и объекты ближайшего окружения. Так что подобная оздоровительная методика быстро утратила свою силу. Тогда я неосознанно начал совершать экскурсии за пределы мирка, который знал.

Это были замечательные путешествия.

Сначала пейзажи были расплывчатыми и мутными и таяли, когда я пытался сосредоточить на них свое внимание, но постепенно мне удалось научиться фиксировать детали; «дорожные» впечатления приобрели яркость и отчетливость реальности.

Вскоре мне открылось, что проще всего идти мысленно вслед за пробегающими по небу облаками. Так я обзавелся массой новых впечатлений, познакомился с сущностями, не имеющими отношения к действительности. На этом я настаиваю особо, ведь одна из них назвалась «дьяволом».

Скоро я сумел обуздать воображение и направить свои фантазии в область всеобщего блага. Я сам дошел до мысли, что добиться этого без использования электричества невозможно. Еженощно (а иногда ежедневно), уединившись, я отправлялся путешествовать – посещал иные места, удивительные города и земли, знакомился там с людьми, заводил друзей и знакомых. Пусть это звучит невероятно, но они были мне так же дороги, как и те, что окружали меня в реальной жизни, и ни на йоту менее яркими в общении.

Подобным образом я путешествовал до семнадцати лет, когда мои мысли окончательно настроились на технические приспособления. Вот когда я испытал триумф. С величайшей легкостью я мог видеть все детали конструкций. Мне не нужны были модели, чертежи или опыты. Я обладал невероятной способностью мысленно воспроизводить работу любого механизма, процесса, явления.

Можно ли считать этот метод чем-то радикально новым в изобретательстве? Беру смелость заявить, так оно и есть. Визуализация концепций и идей радикально отличается от натурного экспериментирования и является, по моему мнению, куда более быстрым и действенным методом оценить новизну, полезность и осуществимость идеи.

Я работаю не прикасаясь.[3]

К сожалению, теория пока неспособна ответить на вопрос, как быть со вспышками света, всю мою жизнь преследующими меня, и даже теперь на пороге смерти, плутая в двух шагах от разгадки, я, Никола Тесла, не могу дать однозначный вопрос, где находится источник этих трансляций и чем является эта выдуманная мною, насквозь пропитанная электричеством сущность. О своих догадках я умолчу…

Или лучше выложить все как есть, и пусть другие разбираются с беспроводной передачей энергии на расстояние, с возможностью добывать или отсасывать энергию буквально из любой точки пространства, с неограниченной передачей информационных сигналов, называемой теперь в насмешку надо мной «радио»; с «лучами смерти», с неограниченным потенциалом ионосферы, с автоматами, называемыми некоторыми писаками роботами, но, главное, с вопросом – кому и зачем это нужно?

Почему мы так спешим и какая сила гонит нас в такие пространства, где уже не будет ни Мачака, ни возвращающихся с пастбища гусей; ни пожарных насосов, для работы которых необходимы усилия по меньшей мере шестнадцати человек; ни Архимедов, бегающих обнаженными по улицам; ни злобных, вороватых тупиц типа «изобретателя радио» Маркони; ни капитанов бизнеса, знающих, но скрывающих тайну происхождения денег; ни женщин, преследующих своих избранников ненасытной жаждой страсти; не будет даже чиновников военно-морского флота Соединенных Штатов, редких проныр и ретроградов, пекущихся исключительно о собственном благополучии?

Я даже готов согласиться, что голые все-таки будут бегать по улицам, но можно ли будет называть их Архимедами?

Тесла поднялся, накинул халат, приблизился к окну.

Глава 2

Январь, 1943 год

Нью-Йорк, Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»

Было далеко заполночь. Небо было свободно от облаков, только редкие звезды тускло светили на плоском небосводе. Подсветка распространялась снизу, со дна городских ущелий, и небоскребы, опоясанные цепочками сигнальных огней, рисовались черными глыбистыми великанами, охранявшими этот самый большой, самый шумный на земле город. Здесь в разгар войны не пользовались светомаскировкой – до самого ближайшего театра военных действий было по меньшей мере четыре тысячи километров, и никому в голову не могло прийти, что на севере Германии, на острове Пенемюнде уже прорисовывался эскиз двухступенчатой баллистической ракеты с ядерной боеголовкой для бомбардировки Нью-Йорка.

Правда, известно об этом стало спустя полвека после смерти Теслы, но, к сожалению, даже знание будущего мало чем могло помочь мне.

Как, впрочем, и воображение.

Я считал себя опытным психонавтом, но и мне не удалось отыскать ни единой улики! Ни в его опубликованной биографии, ни в воспоминаниях современников, ни в оценках авторитетных ученых, ни даже в только что озвученной исповеди не было и слабого намека на внеземное происхождение. Как в таких условиях выполнить заказ на изобретение тайны, соблюдая при этом «объективность», ссылаясь на «доказательную базу», используя «железную логику»? Единственной, да и то заросшей, исчезающей во времени тропкой могло служить сравнение Теслы с Леонардо да Винчи, нередко повторяющееся на страницах посвященной «гению электричества» литературы. Но с Леонардо куда проще. Он жил по крайней мере на полтыщи лет раньше, а в такой дали можно разглядеть все что угодно.

Поди проверь.

Этот худющий, высоченный изобретатель с орлиным профилем мало походил на инопланетянина, на пришельца из параллельных миров или чернокнижника двадцатого века. Скорее на несчастного больного старика, обворованного современниками, сумевшими выудить у него самые заветные изобретения, которыми он мечтал осчастливить род человеческий.

Растащили, раздергали, затаскали по судам.

Неужели такое случается на далеких планетах? Неужели в параллельных мирах есть пронырливые завистники, посягающие на чужое? Неужели в оккультном мире тоже можно встретить проходимцев типа Джона Кили, Гастона Булмера или «графа» Виктора Люстига?[4]

В это верится с трудом.

Что касается Земли, теперь даже в университетских учебниках редко встретишь имя того, чьими усилиями сформировался новый – электрический! – мир.

Его отодвинули в сторону всякого рода Маркони, Томсоны, Пьюпины. Потомки отделались от него наименованием единицы магнитной индукции, сказками насчет Тунгусского метеорита и бредовыми идеями инопланетного происхождения. Это было так по-человечески.

Он держался достойно, без уныния и покаяния. Ему было наплевать на присутствие потомков. Как и его вымышленные собратья, капитан Немо и инженер Гарин, он привык действовать в одиночку. Он отказался от семьи, он пресекал всякое, даже малейшее вмешательство в свою личную жизнь. Он научился разговаривать с самим собой, что вполне подтверждало его неземное происхождение. Он был готов рассказать о самом себе и не боялся выслушать приговор потомков. В надежде на понимание он был готов переворошить свою память, и, самое важное, у него еще хватало сил изобрести собственное прошлое. Укоры памяти не страшили его.

Многие ли из нас в преддверии смерти способны выдержать укоры памяти?

Я спрашиваю: многие ли из вас в ожидании своего смертного часа способны выдержать напоминание о прошлых грехах?

То-то!

А вы советуете не безумствовать.

Я, потомок, по рукам и ногам связанный договором на производство тайн, сразу почувствовал, что угодил на крючок к этому самому загадочному, самому необычному субъекту на земле, с такой легкостью обращавшегося с тайнами. Он был дока в этом деле.

Что ж, поучимся.

Старик обладал завидной способностью изобретать то, что другим не под силу. Ему всегда доставало фантазии и умения быть если не первым, то единственным. Несмотря на то что этот потерявший родину серб был падок на лесть, позволял себе лукавить, был обидчив, тщеславен, а порой просто мелочен, с ним было интересно. Пусть он нередко пытался спрятаться за обстоятельства, частенько вымышленные, пусть то и дело к месту и не к месту жаловался на происки врагов и легкомысленно намекал, что где-то там, на другой планете, в таинственной Сербии или в созвездии России, его ждали бы нескончаемые похвалы, таскание по планете на руках, – его хотелось слушать. Он сумел уверить меня, потомка, что только там, в гористой местности, можно построить установку, с помощью которой так просто качать энергию из-под ног, из самой плоти нашей родной планеты.[5]

Его мания гипнотизировала, он был способен заворожить любого. Он предложил мне сесть, сам устроился напротив. Положил ногу на ногу, запахнул полу темно-синего халата, закурил.

– Мне с детства была предназначена стезя священника. Так решил мой отец. Эта перспектива, как черная туча, висела надо мной. В будущее я вглядывался со страхом, и если бы не помощь издалека – из того пространства, которое вы теперь называете «космическим», а мы в мои лучшие годы – «свободным» или «межпланетным» и в котором я мысленно блуждал в компании с самим собой, – я бы никогда бы не добрался до Нью-Йорка, до этого тридцать третьего этажа.

Что Нью-Йорк! Если бы я послушался отца, я вообще вряд ли выжил.

В тот год мы воевали с турками, и мне довелось полюбоваться на повешенных, забитых до смерти, застреленных, четвертованных, насаженных на кол людей. Видел отрубленные головы, видел детей, наколотых на штыки, словно куропатки на шампурах в нью-йоркских ресторанах.

К счастью, мне посчастливилось избежать плена, и в 1875 году я вернулся в Госпич. В следующем семестре начал учебу в Австрии, получив от приграничного военного министерства стипендию.

Но до этого я переболел холерой, и все по причине непреклонности отца, упрямо желавшего видеть меня попом. Впрочем, даже переболел я не так, как все остальные земляне. Эта нудная, обессиливающая хворь, которую местный доктор отказывался признавать холерой, девять месяцев изводила меня. Я окончательно лишился сил и вновь оказался на пороге смерти. Во время одного из губительных приступов, который вполне мог оказаться предсмертным, в комнату вбежал отец.

Как сейчас вижу его мертвенно-бледное лицо. Он попытался ободрить меня. Он спросил, что я сам думаю о своей болезни. Я с трудом ответил – может, мне и удастся поправиться, если ты разрешишь мне изучать инженерное дело.

– Ты поступишь в лучшее в мире техническое учебное заведение, – торжественно заверил он, и это были не пустые слова. У Милутина всегда так – сказал как отрезал. С моей души спал тяжкий груз, но, откровенно говоря, я молил Бога, чтобы эта клятва не запоздала. На следующее утро к нам в дом постучалась какая-то старушка и предложила напоить меня отваром из каких-то бобов. Эту старуху я больше никогда не встречал, мать не любила вспоминать о ней. Попив отвар, я сразу пошел на поправку, чем вновь прославился в нашем маленьком унылом Госпиче. Жители приходили к нам полюбоваться на нового Лазаря. Когда я окончательно встал на ноги, отец настоял, чтобы я провел год на свежем воздухе, занимаясь оздоровительными физическими упражнениями.

Я вынужден был согласиться. Осуществление неизвестной, непонятной мне самому мечты откладывалось. Нагруженный охотничьим снаряжением и связкой книг, я бродил по горам, и это общение с природой, наблюдения за природными электрическими явлениями, которых у нас в горах всегда в избытке, навсегда сдружили меня с грозами. Не могу сказать того же о звездах. Мы так и не смогли найти общий язык. Я пытался заговорить с ними, но ответа не дождался. Они были холодны и молчаливы и позволяли разве что изучать себя…

Он не договорил. Притушил сигарету в пепельнице, затем бросил испытующий взгляд в мою сторону:

– Возможно, скрывали тайну моего происхождения?..

Я промолчал. Я не мог отделаться от ощущения, что в разговоре со мной, незримым и въедливо-любопытным потомком, старик вновь занялся своим любимым делом. Хотя что мог изобрести умирающий? Какую такую электрическую штуку, с помощью которой можно было перевернуть мир? Разве что собственное прошлое, играя с которым можно оправдать любые свои промашки или грехи, даже излишнюю страсть к саморекламе, обиду на конкурентов, неудачные и унизительные попытки навязать свою волю сильным мира сего, отказавшим ему в средствах на решение самой грандиозной технической проблемы – распространение электрической энергии без проводов.

Куда он звал меня? К чему заставлял прислушаться?

– У меня, – неожиданно сильным и ясным голосом продолжил Тесла, – зарождалось множество идей, обычно просто нереальных. Они являлись мне в виде пронзительных до боли видений. Жаль, что в ту пору я был безграмотным, как Эдисон, Маркони, профессор Элайхью Томсон или мой соотечественник Майкл Пьюпин. Этот проныра очень скоро сообразил, что куда больше он сможет заработать, выступая против Теслы и грабя его, чем помогая ему, поэтому он примкнул к Томсону и к так называемому «изобретателю радио» Маркони. Все его патенты либо мошенничество, либо похищены у меня.

Впрочем, это случилось позже, а в дни подросткового изобретательства я вообразил, будто переправлять письма и посылки по морю в подводной трубе, помещая их в контейнеры сферической формы, куда быстрее и выгоднее. Я продумал конструкцию насосной станции для перегонки воды по трубе, тщательно проработал все остальные вопросы. Лишь одну пустяковую деталь беспечно оставил без внимания. Я самонадеянно допускал произвольную скорость перекачки и, более того, находил удовольствие в ее легкомысленном увеличении. В уме я добился изумительных эксплуатационных характеристик, и расчеты вроде бы доказывали осуществимость проекта.

Если бы не дьявольски вязкое сопротивление воды! Сколько энергии надо потратить, чтобы преодолеть его, и возможно ли вообще увеличить скорость до необходимой величины?

* * *

80-е годы XIX века

Австро-Венгрия, провинция Штирия, Грац

– К концу каникул меня отправили в Высшую техническую школу в Граце. Это было одно из лучших технических учебных заведений в Австро-Венгрии. Именно этого момента я страстно ждал и начал учение при добром покровительстве и с твердым намерением добиться успеха. Благодаря урокам моего отца и выпавшим мне благоприятным возможностям я мог выбирать предметы по своему желанию, и рисование от руки больше не досаждало мне.

Скажу откровенно – меня понесло. Я мечтал сделать подарок родителям и в течение всего первого курса трудился до одиннадцати вечера, включая воскресные и праздничные дни. Это при том, что мой рабочий день регулярно начинался в три часа ночи. Понятно, меня сразу записали в зубрилы, причем в зубрилы самого противного, самого невыносимого для сокурсников толка – в зубрилы-отличники.

Вообрази мое удивление, когда я, вернувшись домой и предъявив свидетельства, что в течение года сдал девять экзаменов, нарвался на гнев отца, который на моих глазах сжег все эти награды, заработанные тяжким трудом. Это здорово ударило по моему самолюбию. Такого оскорбления я не ожидал.

Тесла вновь достал сигарету, поглядел поверх нее на ступенчатый оголовок Эмпайр-стейт-билдинг и с усмешкой добавил:

– Секрет этой маленькой тайны открылся позже. Вернувшись домой после смерти отца, я нашел связку писем от моих преподавателей, где они в один голос заклинали Милутина воздействовать на лучшего в их жизни ученика. Не хватало, чтобы он погиб от переутомления!

Он артистично, с размаху прикрыл свою тощую гениальную голову растопыренной пятерней.

– Золотое время! Я с головой погрузился в родную мне стихию и целиком посвятил себя самым интересным вещам на свете – физике, механике, математическим исследованиям. Отцу я дал слово соблюдать режим, не перенапрягаться и, вернувшись в Грац, все свободное время проводил в библиотеках. Тогда у меня обнаружилась мания… Не знаю, стоит ли упоминать об этом?

– Но вы уже упомянули о ней в своих воспоминаниях!

– Поспешил! – признался Тесла и добавил: – Однако, что было – было! Я обнаружил в себе решимость все доводить до конца. Это было похоже на самоистязательство. Меня, например, заинтересовал Вольтер, и я решил познакомиться с его трудами. Взял первый том его сочинений… Представь мой ужас, когда выяснилось, что этот автор написал более сотни томов, к тому же напечатанных мелким шрифтом. Я выпивал по семьдесят две чашки черного кофе в день. Я дочитал их до конца, но, когда отодвинул от себя последнюю книгу, дал клятву: «Никогда впредь!»

Постепенно наладились отношения и с сокурсниками, которым я никогда не отказывал в помощи. Несколько преподавателей, среди них профессор Рогнер, преподававший арифметические науки и геометрию, профессор Пешль, возглавлявший кафедру теоретической и экспериментальной физики, и доктор Алле, читавший курс по интегральным исчислениям и специализировавшийся на дифференциальных уравнениях, давали обо мне самые благоприятные отзывы.

О Пешле следует упомянуть подробнее. Его доброжелательная ирония сделала из меня того, кем я стал. Противоборствуя с ним, я отыскал свою звезду. Мне нестерпимо захотелось стать инженером. По тем временам это было завидное поприще.

Когда я учился на втором курсе, в кабинет физики привезли динамо-машину постоянного тока. Понятно, о чем я веду речь?

– Да, господин Тесла. Это такая штуковина, оборудованная примитивным коллектором. В коллекторе имеются специальные щетки, или ламельки, с помощью которых ток снимается и передается в цепь. Позавчерашний день техники, сейчас такие не производят.

– И правильно делают! Коллектор сильно искрил, что невероятно раздражало меня. Уже тогда мне открылось – подобный контакт значительно снижает эффективность. Я не стал скрывать своих сомнений и вслух выразился в том смысле, что, устранив щетки, можно добиться большего коэффициента полезного действия.

Профессор Пешль добродушно высмеял мои поползновения:

– Тесла, несомненно, совершит великие дела, но осуществить высказанную им идею никогда не удастся. То, что он предлагает, сходно с попыткой заставить силу гравитации вызвать вращение. Тесла задумал создать вечный двигатель, электрический перпетуум-мобиле, а это невозможно. Отбросьте же, дорогой Тесла, эти мысли и направьте ваши усилия на что-либо более реальное.

Я принял вызов!

Собеседник поднял палец, призывая меня с особым вниманием отнестись к этому заявлению.

– В 1879 году умер отец, и забота о семье легла на мои плечи. В такой обузе мало приятного, но я принял ее на свои плечи. К сожалению, молодость грешит ошибками, и на третьем курсе я нечаянно пристрастился к азартным играм. Во что играть, мне было безразлично: в карты, бильярд, шахматы, главное – добиться поставленной цели – выиграть сразу и очень много. Выигрыш обычно был маловат, и я раздавал его партнерам, отчего скоро прослыл чудаком, тем более что выигрывал я редко. Чаще оставался в проигрыше. Приходилось занимать или просить деньги у матери. Однажды, когда я приехал на каникулы в Госпич, она одолжила деньги у своей приятельницы и передала их мне:

– Иди и веселись! Когда проиграешь все, что мы имеем, будет лучше. Думаю, тогда ты сможешь справиться со своей прихотью.

Сначала я спустил все, что раздобыла мать, и лишь в последний момент удача повернулась ко мне. С того момента все, что привыкли называть «человеческими слабостями», не привлекало меня.

На чей счет записать эту решимость? На счет человечьей силы воли или в графу исполнения программы, не мне судить, ведь, как вам известно, все люди – автоматы.

Разберетесь сами.

В 1878 году я закончил Высшую техническую школу в Граце – мне в ту пору шел двадцать первый год – и устроился на инженерную работу в Мариборе. В следующем году скончался отец, и семья, как я уже упоминал, осталась без средств к существованию. Я последовал завету Милутина и решил продолжить образование. Мама поддержала меня.

Я поступил на философский факультет Пражского университета и в течение года изучал философию, математику и физику…

Затем переехал в Будапешт, где в один прекрасный день разгадал тайну вращающегося магнитного поля.

* * *

Такова версия великого изобретателя.

«В один прекрасный день»!

К сожалению, подобным способом открытия совершаются только на небесах или в описаниях восторженных биографов. На Земле все происходит несколько иначе, поэтому придется обратиться к заслуживающим доверия материалам. Опираться на домыслы и досужие суждения значит потакать тем, кто во все горло уверяет – почему бы и нет?

Почему бы, например, не сохраниться снежному человеку, якобы до сих пор успешно скрывающемуся в джунглях, в горах, в степях? Говорят, некоторые из них сумели перебраться в города и, приодевшись, теперь разгуливают рядом с нами, а то и стараются всеми правдами и неправдами присвоить чужие изобретения или пробраться в парламент.

Почему бы НЛО не оказаться кораблями пришельцев, ведь всему прогрессивному человечеству известно, что у инопланетян нет и не может быть других забот, как без конца изучать земное население и при удобном случае стащить парочку землян, чтобы убедиться, сумеют ли они размножаться в неволе?

Почему бы на юге аравийского полуострова не быть стоянке межзвездных кораблей, ведь об этом так убедительно рассказывает Библия?

Почему бы древним языческим богам не оказаться космонавтами, прилетевшими на Землю, чтобы научить нас всему, что необходимо знать порядочному человеку, – от умения держать вилку до попыток разгадать великую тайну, есть ли жизнь на Марсе?

Почему бы, почему бы, почему бы…

Почему – нет?

А почему – да?!

Общаясь с Теслой, я накрепко усвоил, что вымысел – это святое! Придумывать можно все что угодно. Можно кричать об этом на каждом углу, можно даже объединяться в общества по поиску аномальных зон. Только нельзя пренебрегать разумом, тем более выдавать желаемое за действительное, то есть заступать за границу, за которой исключается возможность проверки, и если нет следов пришельцев, то говорить прямо – следов нет. Тем более представлять сфабрикованные артефакты в качестве доказательств своего безумия.

Но как быть с установкой на инопланетность Теслы, изначально заложенной в договор? Я ни разу даже намеком не поделился с умирающим своими проблемами, но изобретатель оказался достоин своей славы.

Он ловко обвел меня вокруг пальца.

Как?

Узнаете.

Что касается тайны открытия вращающегося магнитного поля и конструкции электродвигателя, способного совершать реальную работу, здесь необходимо внести кое-какие уточнения. Сошлюсь на серьезных биографов.[6]

М. Сейфер вполне убедительно, цитируя письма, утверждает – на третьем году обучения в Граце у Теслы начались трудности.

Он заскучал.

Средств ему хватало. Никола помогали семья и состоятельные двоюродные братья. Не остался в стороне и дядя Иосип. По молодости и нехватке знаний не зная, как подступиться к осуществлению мечты, молодой человек решил бороться с отчаянием с помощью азартных игр. Пристрастился настолько, что иногда сутками не вылезал из-за карточного стола, чему есть свидетельства очевидцев. Выигранные деньги, о чем также упоминается в воспоминаниях, Тесла действительно возвращал партнерам, однако ответной любезности не дождался ни разу. В последнем семестре третьего курса он просадил все свои сбережения, включая деньги на учебу. Отец был в ярости, мать приехала со «стопкой ценных бумаг» и заявила…

Что заявила рассерженная мать, было сказано выше.

Отчаявшийся юноша действительно решил все поставить на кон, а потом в случае проигрыша утопиться. Это так по-человечески.

Он выиграл несусветную сумму. На этот раз юноша поостерегся вернуть выигранное партнерам, чем немало уязвил их жестокие сердца. Никола расплатился с заимодавцами, вернул долг матери.

Знавшие его в ту пору люди утверждают, будто молодой человек на самом деле одолел свою страсть, однако, судя по убедительным данным, приводимым тем же Сейфером, это преувеличение, поскольку Тесла, не задумываясь, ставил на кон свое будущее. Этим он занимался всю жизнь. Есть свидетельства того, что по приезде в США он снова начал захаживать в бильярдные. Один из служащих Эдисона вспоминал: «Играл он превосходно, мастер был великолепный. Никогда не набирал много очков, но его ловкие удары говорили о мастерстве истинного почитателя этой игры». Есть даже версия, будто много лет спустя, в начале 1890-х, Тесла ловил богатых жителей Нью-Йорка на дешевый трюк – перед партией притворялся, будто совсем не умеет играть.

Но вернемся в Грац.

Наступила сессия, однако Тесла, забросивший учебу, не был готов к экзаменам. Он просил об отсрочке и получил отказ. Никола Тесла так и не закончил Высшую политехническую школу в Граце и не получил никаких степеней в последнем семестре. Его отчислили, вероятно, не столько за неуспеваемость, сколько за азартные игры и, предположительно, за «распутство». По словам соседа по комнате, именно по этой причине «кузены, всегда присылавшие ему деньги, отказали Никола в помощи». Боясь, как бы не узнали родители, Тесла исчез, не сказав никому ни слова. Его бросились искать и, не найдя, решили, что он утонул в реке.

На самом деле Тесла отправился на юг, перешел границу Словении и в конце весны 1878 года прибыл в Марибор. Здесь занялся поиском работы. Вскоре получил место инженера с окладом 60 флоринов в месяц, но недолго продержался на этом месте. Он вновь ударился в бродяжничество и, побывав в Загребе, осел в маленькой прибрежной деревушке. Домой не возвращался, не желая объясняться с родителями по поводу бегства из Граца. Однако мысли его, как утверждал сам изобретатель (и этому можно верить), были постоянно заняты решением проблемы удаления коллектора из генератора постоянного тока.

Обнаружив сына после письма одного из знакомых, встретившего Теслу в Загребе, Милутин отправился на север. Никола наотрез отказался возвращаться в Грац. Милутин предложил попробовать еще раз и поступить в другой университет. На этом они помирились и оба вернулись в Госпич. Вновь принятый семьей Тесла начал ходить в церковь, чтобы послушать проповеди своего отца. Там он встретил Анну. Понятное дело, она была «высока и красива, с удивительно понимающими глазами». Первый и единственный раз в своей жизни Тесла сказал: «Я влюбился». Наслаждаясь обществом Анны, Никола брал ее на прогулки у реки или в Смиляны. Они много говорили о будущем. Он хотел стать электроинженером, она хотела замуж. Пришлось расстаться.

На следующий год отец умер, и спустя несколько месяцев, в 1880 году, во исполнение его воли Тесла уехал в Богемию.

К сожалению, после смерти кормильца положение семьи ухудшилось и Тесла больше не мог рассчитывать на помощь из дома. Мать уже не справлялась с нагрузкой. Никола пришлось прервать занятия и заняться поисками работы.

Как раз в ту пору Европу поразила пришедшая из-за океана мода на телефонизацию. Докатилась она и до Будапешта, где по инициативе знакомых дяди-профессора, братьев Пушкаш, образовалась компания, которая ставила своей целью открыть первую в Венгрии «американскую телефонную станцию».

Дядя порекомендовал племянника, и в январе 1881 года Тесла отправился в Будапешт, где с увлечением взялся за дело. Чего-чего, а рвения у Никола всегда было хоть отбавляй! По ходу он сделал ряд изобретений и, в частности, создал оригинальный усилитель голоса для телефона. Но все свое свободное время он по-прежнему отдавал электродвигателю, в котором отсутствовал бы коллектор.

* * *

Февраль, 1882 год

Венгрия, Будапешт

– Вскоре у меня вновь начались проблемы с чрезмерной работой, – рассказывал старик. – Резко обострилось восприятие. Я мог видеть весьма отдаленные предметы, видеть ночью. Слух утончился настолько, что разговор шепотом казался мне криком, а тиканье карманных часов в соседней комнате – ударами молота по наковальне. Прикосновение пальцев к любым предметам вызывало резкую боль. Ощущал колебания кровати или кресла, вызываемые проезжавшими по улице повозками. Пульс изменялся от тридцати до ста – ста двадцати ударов в минуту. Тем не менее и в полубреду я продолжал размышлять над этой штуковиной. Временами мне казалось, что решение так близко, что стоит только выздороветь, как он создаст конструкцию, во всем отвечающую его желанию.

Оздоровление наступило внезапно, без всяких усилий докторов, и однажды в один из февральских дней 1882 года, едва оправившись после болезни, прогуливаясь со своим школьным другом Жигети в городском парке Будапешта, он ощутил редкое умиротворение и радость от общения с природой. Особенно поражал заход солнца. По словам Жигети, Никола принялся вспоминать любимых поэтов, читал наизусть строки из Гёте. Это было невероятно – болезнь не смогла изгладить из памяти стихи, знакомые еще с детства:

Взгляни: уж солнце стало озарять

Сады и хижины прощальными лучами.

Оно заходит там, скрывается вдали

И пробуждает жизнь иного края…

О, дайте крылья мне, чтоб улететь с земли

И мчаться вслед за ним, в пути не уставая!

Произнеся «…в пути не уставая!», он буквально остолбенел. Как рассказывал Жигети, он тоже замер, не решаясь нарушить молчание друга. Неожиданно Тесла несколько бессвязно заговорил, что в своем естественном виде электричество всегда бывает переменным. Это означает, что его поток постоянно изменяется и, следовательно, нелепо тратить усилия на поддержание непрерывно текущего постоянного тока. Пусть поработает переменный.

Он говорил торопливо, часто взахлеб – пусть напряжение спадет до нуля и затем вновь достигнет максимального значения, и если обмотки скрестить перпендикулярно, то есть сдвинуть на девяносто градусов, на якорь будет постоянно действовать сила, которая заставит его занять среднее положение между двумя полюсами.

Проще не бывает – вместо одной цепи намотать на статор еще одну и подать на них равномерно изменяющееся напряжение. И каждый раз при перемене полярности…

Он тут же тростью нарисовал на песке принципиальную схему и обронил великую фразу:

– Оно все-таки будет вращаться и в обратном направлении. Все зависит от моего желания.

Жигети не мог понять, что происходит с другом. Он решил, что этот монолог относится к заходящему солнцу. Однако схема на песке расставила все по своим местам. Жигети поздравил друга, и они вместе порадовались открытию.

* * *

Январь, 1943 год

Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»

Старик сделал паузу, закурил. Его рука дрожала, однако продолжил он спокойным голосом:

– Это был мой первый прорыв на территорию тайны. Теперь у меня появилась возможность закрутить этот мир с помощью фантастических электродвигателей переменного тока.

Я выиграл!

Теперь надо было оформить выигрыш. В течение нескольких месяцев я разработал все возможные принципиальные схемы использования вращающегося магнитного поля, а также эскизы конструкций электродвигателей и генераторов – с обмотками, расположенными перпендикулярно друг к другу, и под углом в сто двадцать градусов, как принято сейчас. Другими словами, этот шквал открытий в конце концов оформился по меньшей мере в девять патентов, которые мне, невзирая на происки конкурентов, мне посчастливилось получить в Соединенных Штатах.

А конкурентов было немало, ведь сама идея использовать силу, которую Фарадей назвал индукцией и которая практически связывает движение свободных электронов в единое поле, была очень проста. Это до сих пор создает иллюзию необычайной легкости решения – что же здесь изобретать?! Это же ясно как дважды два! Странно, почему этого раньше не замечали?

Замечали, но довести дело до конкретного, работоспособного агрегата удалось только мне.

Конечно, ни одно открытие не может возникнуть по наитию, без предварительных длительных размышлений и ясного представления стоящей перед изобретателем задачи.

Без последнего яркого, как молния, откровения.

То же самое можно сказать об Архимеде, решившемся искупаться в ванне, до краев наполненной водой, о Ньютоне, напуганном яблоком, перед самым его носом упавшим с дерева, или о Джеймсе Уатте, вдруг обратившем внимание на кипящий чайник, крышка которого подпрыгивала под действием пара. Каждый из них вправе утверждать, что без этого последнего, немыслимого по своей простоте наблюдения невозможно завершить труд многих других пытливых исследователей.

Я вполне сознавал, что уже не ново вращать ротор, периодически изменяя полюса обмоток статора. Я не отрицаю вклада тех, кто работал до меня – Франсуа Араго, заставившего вращаться компас при прохождении вблизи электрического тока, Уолтера Бейли, продемонстрировавшего принципиальную возможность использования переменного магнитного поля перед Лондонским физическим обществом 28 июня 1879 года; Марселя Депре, который рассчитал, что «такого рода поле можно создавать без помощи коллектора, заряжая электромагниты двумя несинхронизированными потоками переменного тока», профессора Галилео Феррариса из Турина, американского инженера Брэдли, русского Доливо-Добровольского из «Телефункена». Это были достойные люди. Все они внесли вклад в мое открытие.

Другое дело – свора жадных псов, которая без конца пыталась вырвать из моих рук совершенные мною открытия.

Новизна не в том, что я впервые, не используя никаких механических контактов, заставил вращаться якорь мотора, а в том, что мне удалось превратить хаотичное движение электронов в гармонично протекающий, пригодный для использования на практике переменный ток. Суть моего изобретения состоит в конкретной конструкции, полноценно работающей при подаче переменного напряжения на клеммы обмоток.

О недругах после.

В те золотые дни 1878 года моя голова была занята мыслями, как воплотить задуманное в жизнь. Где я мог бы получить причитающийся мне выигрыш? Работа в телефонном отделе Будапештского правительственного телеграфа не давала такой возможности, и по совету Пушкаша и с его рекомендательным письмом я отправился в Париж, чтобы поступить в Континентальную компанию Эдисона.

Неожиданно Тесла лихорадочно, тычками затушил сигарету и раздраженно приказал:

– Все! Убирайтесь!..

Глава 3

Давайте безропотно растворимся во тьме. Пусть старик отдохнет.

Я уверен, скоро его разбудит одна из вспышек света, от которых он так никогда не избавился.

Так и есть.

Январь, 1943 год

Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»

Уже устроившись в постели, приняв лекарство – это в третьем часу ночи! – старик бесцеремонно поинтересовался:

– Итак, вы утверждаете, что я явился с Марса?!

Мы – тут как тут! – постарались уточнить:

– Ну, не совсем с Марса…

Старик вздохнул.

– Любопытно было бы взглянуть на марсианина, впервые увидавшего Париж. В ту пору это была столица мира. Вообразите столицу мира без Эйфелевой башни – ее тогда еще даже строить не начинали. В головах парижан еще только рождалась идея отметить столетие революции 1789 года Всемирной выставкой и грандиозным сооружением.

Каким – еще надо было решить.

Вообразите Елисейские Поля в мае, Гранд-опера, знаменитые бульвары в своей первозданной, только что созданной красоте! Прибавьте Лувр, Тюильри, площадь Республики, Монмартр. В городе было так много интересного, что я сутками бродил по его улицам. Увы, деньги таяли слишком быстро. Когда один из знакомых поинтересовался, как у меня дела, я ответил, что последние двадцать девять дней месяца самые тяжелые. Знаете, что поразило меня более всего? Разнообразие и объемы турнюров, которые позволяли себе местные дамы. Вы слыхали что-нибудь о турнюрах?

Автор подозрительно глянул на собеседника.

– Не пугайтесь, эту деталь дамского туалета изобрел не я. Турнюр – это такая подушечка, подкладываемая под платье сзади, чтобы дама выглядела пышнее. Турнюром также называют юбку, которую носят с такой подушечкой. Помню также обилие шелковых цилиндров, визиток, тростей, экипажей, а также толпы туристов, сутками глазеющих на новый Вавилон.

Я кивнул в окно, за которым затихал город небоскребов.

– Через полтораста лет современным Вавилоном назовут Нью-Йорк.

– В этом нет ничего удивительного. На земле всегда найдется притягательное местечко, куда стекаются все, кто желает угодить в лапы дьявола. Таких людей множество. Я сам, обманувшись в Париже, отправился в Нью-Йорк. Там я познакомился с мистером Чарльзом Бачелором, одним из администраторов «Эдисон континентл», в прошлом ассистентом и личным другом Эдисона, посоветовавшим мне не спешить с публикацией своих изобретений. «Такая поспешность, – заявил Бачелор, – может перечеркнуть всю вашу жизнь. Сначала попытайтесь получить патенты. Проще всего это сделать в Штатах, на земле обетованной».

Вообще мои биографы сильно преувеличивают роль мистера Бачелора в моей судьбе. Он был неплохой человек, однако принцип «каждый за себя» напрочь отравил его душу.

Но вернемся в Париж.

Опыт, который я привез с собой, был невелик, отрывист, зиял пустотами, но я был полон надежд создать нечто такое, что помогло бы мне осуществить мою мечту, а мечта была призрачна и волнующа – при помощи своего изобретательного разума осчастливить человечество и найти реальное средство для борьбы с дьяволом. Впрочем, по сути это было одно и то же…

– Вы постоянно упоминаете врага рода человеческого. Насколько мне известно, ваши религиозные убеждения куда ближе к буддистским представлениям о сверхъестественном. Вы утверждали, что Бога нет. Существует Создатель, хотя даже этот вопрос по существу выносится за скобки. По вашим словам, Творец есть средоточие или персонификация созидательных сил, ведь в природе не может существовать никакой другой силы, кроме созидательной. Например, электричество, точнее – природные электрические эффекты. Только по незнанию можно посчитать молнии уловками сатаны. Вы согласны, что такой взгляд упрощает проблему? Что вы понимаете под словами «враг человеческий»?

– Я не упрощаю проблему, я лишь свожу ее к более-менее разумному варианту. Если хотите, не к метафизическому, а к реальному. Согласитесь, бороться с метафизикой бессмысленно, ее не ударишь током, не разрушишь потоком высокоэнергетических частиц. Под «недругом» я понимаю некоторую физическую сущность – если хотите, существо, наложившее лапу на созидательный вектор человечества. Сместившее, так сказать, направление прогресса. К сожалению, эта сущность сумела завербовать множество сторонников среди сильных мира сего. Именно они постоянно ставили мне палки в колеса, но я сумел отомстить. Имейте в виду, эту сущность простаки не занимают. Для них существуют пугала, рожденные традиционными религиями.

– Вам не кажется, что такой взгляд на мироустройство чересчур проницателен?

– Нет, ведь мне о нем поведала голубка. (Птицы летают и чаще встречаются с Облаком. Легенда, рассказанная голубкой.) Но достаточно метафизики. Если вы настаиваете, что я прибыл с Марса или, как вы туманно выражаетесь, из глубин космоса (интересно, неужели вы сумели измерить глубину свободного пространства?), я готов подтвердить – да, я посланник небес. В незапамятные времена я метеоритом упал на землю, и с 9 на 10 июля 1856 года, ровно в полночь, меня разбудил удар молнии. Я обнаружил себя сразу и во всей красе – такая гипотеза вас устраивает? Вот и воспользуетесь ею. Если кто-то выразит сомнение, сошлитесь на меня. Кстати, много ли мне осталось, ведь я собирался прожить до 110 лет?

Ошарашенный, я признался:

– Несколько дней…

– Вот видите. Скоро у вас будут развязаны руки, так что вы можете писать обо мне все что вам угодно. Только подчеркните – приоритет в использовании радиоволн принадлежит мне![7] Итак, на чем мы остановились?

Примечания

1

Для сведения читателей все даты, размеры и прочие величины, представленные в авторском тексте цифрами, имеют документальное подтверждение. Те же величины, но представленные в буквенной форме («спустя месяц», «более десятка испытаний» и т. д.), исторически предположительны.

Кроме того, курсивом выделены цитаты, а также письменно зафиксированные высказывания Никола Теслы, с которыми автор и примкнувшие к нему потомки и психонавты никак не могут согласиться.

Оставляем их на суд читателей.

2

Аватара (нисхождение) – в индуизме воплощение божества в смертном существе ради решения определенной задачи.

3

В настоящее время этот метод называется эвристическим моделированием и производится с помощью компьютеров.

4

Д. Кили (1827—1898) – бывший «цирковой трюкач», авантюрист и лжеизобретатель, заявивший, что «овладел» силой звука. В 1873 г. у Кили создал мотор, получивший название гидропневматического пульсирующего вакуумного двигателя. В 1874 г. Кили создал компанию со стотысячным капиталом для продажи своего изобретения и успешно занимался этим делом в течение почти пятнадцати лет.

В 1884 г. в журнале «Сайентифик америкэн» была опубликована разоблачительная статья, посвященная мотору Кили, в которой говорилось, что его источником энергии служила скрытая камера со сжатым воздухом. Пойманный за руку, Кили сумел оправдаться, и в 1895 г. его стал финансировать Джон Джейкоб Астор.

Г. Булмер – самозванец, пытавшийся продать «Дженерал электрик» специальные таблетки, превращающие воду в бензин.

В. Люстиг – «король обмана», мошенник, сумевший два раза продать Эйфелеву башню и создавший специальный аппарат, превращавший обычную белую бумагу в хрустящие двадцатидолларовые банкноты.

5

Эти изыскания Теслы свидетельствуют о том, как сильно способен заблуждаться великий ум, поскольку многочисленные утверждения и предположения, заключенные в теории Теслы, противоречат не только общепринятым теориям, таким, как теория относительности или положения квантовой физики, но и здравому смыслу.

6

М. Сейфер. Абсолютное оружие Америки. ЭКСМО, Яуза; М., 2005. Тот же самый текст под другим названием – «Повелитель Вселенной». ЭКСМО, Яуза; М., 2008.

7

Этот факт подтвердила история. Потомки были рады сообщить старику, что через полгода после его смерти Верховный суд США признал приоритет Никола Теслы в открытии «способа использования электромагнитного излучения для передачи сообщений», тем самым дезавуируя все патенты Гульельмо Маркони.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.