Джеми рядом с ней чувствовала себя громоздкой и неуклюжей, мало приспособленной для высокого положения, которое занимала. Неудивительно, что Ричард собирался делать предложение Эмме, воплощавшей в себе все женские достоинства. Джеми и так-то чувствовала себя скованно и неуверенно, а понаблюдав за тем, как свободно и легко держатся Ричард и эта симпатичная девушка, и вовсе сникла. Пожалуй, ей было лучше даже в образе мальчишки-садовника.

– Я так рада, что встретила вас с женой в Лондоне, Ричард, а то мы бы так и не увиделись до конца сезона, – весело проговорила мисс Фицуильям.

– Я прибыл по делу, Эмма, ну, и моя жена, естественно, поехала со мной. Мне очень жаль, что в этом сезоне нам с тобой не удастся станцевать вальс.

Сэр Эдвард с улыбкой обратился к дочери:

– Может, хоть это заставит тебя больше обращать внимание на холостяков. Это же твой четвертый сезон, девочка моя.

Глаза девушки вдруг загорелись лукавством.

– А знаешь, Ричард, папа имел кое-какие виды и на твой счет!

– Эмма! – Сэр Эдвард побагровел и закашлялся.

Мисс Фицуильям, не обращая внимания на отца, продолжала:

– А я сказала ему, что мы с тобой друг другу не подходим. Как можно выйти за мужчину, которого считаешь братом? Мы бы через месяц разругались. Ты со мной согласен, Ричард? – В ее глазах плясали веселые чертики.

Ричард, кивая, рассмеялся и отошел, чтобы наполнить бокал сэра Эдварда, шепнув жене по дороге:

– Вряд ли мы протянули бы и неделю. Джеми была поражена. Ричард ничуть не огорчился. Может, для него стала облегчением новость, что мисс Фицуильям все равно собиралась ему отказать?

Сэр Эдвард припал к бокалу с шерри, выпил его до дна и перевел дух.

– Нет, вы только посмотрите на мою строптивую дочь! – сказал он, качая головой. – Единственное, что меня утешает: в свете ее поведение безупречно.

– Приятно слышать. – Ричард снисходительно улыбнулся. – Мне только жалко, что они с Джеми не смогут выезжать вместе, по крайней мере в этом сезоне. Но, может быть, они будут встречаться приватно? Я уверен, Джеми обрадуется возможности подружиться со своей ровесницей. – Он вопросительно посмотрел на жену.

– Джеми? – повторила мисс Фицуильям, поворачиваясь и глядя с улыбкой на Джеми. – Простите мне мою бесцеремонность, миледи, но могу я спросить, откуда у вас столь необычное имя? Я никогда не слышала, чтобы женщину звали Джеми.

– Мое имя Джесмина, – со смущенной, но искренней улыбкой пояснила Джеми. Теперь ей стало ясно: Эмма – не соперница. Возможно, они с ней даже подружатся. – Джеми называла меня моя мама. Мне это имя гораздо больше нравится, чем Джесмина.

– Неудивительно, – с ухмылкой вставил Ричард. – Я надеюсь, ты разрешишь Эмме называть тебя так, моя дорогая. А то странно: мы с Эммой старые друзья, а вы с ней будете держаться друг с другом чопорно. – Он вопросительно приподнял брови.

– Конечно, – быстро согласилась Джеми.

– И вы зовите меня Эммой, – обрадованно произнесла мисс Фицуильям. – Мы непременно подружимся.

– Я в этом уверена, – с улыбкой ответила Джеми.

В Вестминстерское аббатство они все-таки поехали и пробыли там довольно долго, потому что Ричарду захотелось непременно показать жене все, и не осталось, наверное, ни одного уголка, где бы они не побывали. Ричард был в прекрасном настроении, и Джеми наслаждалась каждой минутой общения с ним, забыв обо всем, что ее мучило. Домой они вернулись поздно, уже перед самым обедом.

Первое, что Джеми увидела в своей комнате, когда поднялась туда переодеться, было вывешенное на самом виду зеленое платье. Энни могла и не напоминать. Джеми уже решила, что пора ей брать инициативу в свои руки, притом не откладывая, если она хочет по-настоящему сблизиться со своим мужем. Медлить дальше было опасно.

Итак, она попробует обольстить собственного мужа. Уже не в первый раз Джеми пожалела о том, что у нее нет никакого опыта общения с мужчинами. Она и флиртовать-то не умеет, а уж соблазнять... Ну и ладно, любовь сама подскажет ей, что делать... Любовь?

Джеми застыла, уставившись на зеленое платье. Так вот как называется то, что она испытывает к Ричарду! Она его любит, причем уже давно. Неудивительно, что она приняла предложение графа, хотя все указывало на то, что надо отклонить его. Возможно, ему было бы и лучше с кем-нибудь другим, вроде Эммы Фицуильям, но он выбрал ее, и она не смогла отказать. И если она потеряет Ричарда, ее сердце будет разбито.

Джеми судорожно вздохнула, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Все равно она должна узнать правду, пусть даже это обойдется ей очень дорого. Если Ричард не захочет, чтобы она стала ему настоящей женой, – пусть. Ей придется смириться и с этим. Выбора все равно пет.

Джеми безвольно отдалась в руки Энни, и та с блеском продемонстрировала свои таланты. Зеленое платье сидело точно по фигуре. Когда Энни вплела в рыжие кудри Джеми ленту под цвет платья и надела на шею ожерелье с изумрудом, подаренное Ричардом, Джеми посмотрела на себя в зеркало. Ничто в ней больше не напоминало дурнушку с мучнистым лицом, бродившую некогда по Кэлдервуду.

Энни вздохнула, глядя, как Джеми спускается по лестнице.

– Удачи, – шепнула она ей вслед.

Ричард повернулся на звук открывающейся двери и замер в изумлении. Такого он не ожидал. Сердце в груди подпрыгнуло и забилось часто-часто. Выйдя из оцепенения, он быстро подошел к Джеми, порывисто взял ее руки и поднес губам, сначала одну, потом вторую, вдыхая слабый запах жасмина. На этот раз она не пыталась вырваться, стояла, с улыбкой глядя ему в глаза, и он почувствовал, как ее пальцы как будто сами прижимаются к его губам.

– Дорогая, ты выглядишь просто потрясающе, – заговорил он неуверенно, словно подыскивая подходящие слова. – И этот зеленый цвет... Он идет тебе намного больше, чем черный.

Джеми бросила на него быстрый взгляд, проверяя, не смеется ли он над ней. Но нет, глаза Ричарда смотрели серьезно, может быть, даже слишком серьезно.

– Рада, что вам нравится, милорд, – произнесла она жеманно, но глаза се смеялись.

– Леди, вы толкаете меня на нежелательные поступки. – Он пытался сохранить суровый вид, но его губы подергивались в усмешке.

Джеми на мгновение смешалась, не зная, что подумать.

– Ты что же это, моя дорогая, уже забыла о наказании, которое я назначил, если ты будешь величать меня милордом? – Ричард грозно свел брови.

Джеми охнула и попыталась вырваться, но не тут-то было: он держал ее крепко.

– Неужели вы способны на такое? Ричард, вы...

– Уже лучше, – торжественным тоном сказал он, снова целуя ее руки и ласково глядя ей в глаза, – но на твоем месте я не стал бы чересчур полагаться на мягкосердечие мужа. Я горжусь тем, что не рассыпаю пустых угроз.

– Я не думала, что это касается и вашей жены. – Джеми послушно села на диван, к которому Ричард ее подвел, и запрокинула голову, глядя на него. – Или касается?

– Подумай сама, что я должен на это ответить? – шутливо проговорил он. – Если я поклянусь, что никогда и пальцем тебя не трону, то этим как бы сам предложу тебе: мол, делай, что хочешь, и не обращай на меня никакого внимания. Ну а если заявлю, что заставлю тебя повиноваться угрозами и силой, то рискую вообще утратить твое доверие. – Ричард смотрел на нее в упор. – Посоветуй, жена, что мне сказать?

Джеми инстинктивно поняла, как нужно ответить. Она не колебалась ни секунды:

– Вы должны напомнить мне о том, в чем я поклялась, выходя за вас замуж: любить вас, почитать и повиноваться вам. Вы должны спросить меня, не забыла ли я свою клятву.

– А ты не забыла? – Его голос прозвучал неожиданно хрипло.

Джеми заглянула в глубину его глаз, пытаясь угадать, какого ответа он ждет. Она была не совсем уверена, то ли она увидела, что хотела увидеть, но выбора не было. Она скажет то, что собиралась, не медля ни секунды, пока ее не покинула решимость. Спокойно, сама удивляясь тому, как твердо звучит ее голос, Джеми произнесла:

– Я вышла за вас замуж, мой господин и супруг, по доброй воле и сдержу свои обещания, все до единого, если мне будет позволено это сделать.

По прерывистому дыханию Ричарда она поняла, что ее слова поняты верно. Его глаза вспыхнули.

Ричард пристально смотрел на Джеми, а она, не моргая, широко открытыми глазами смотрела на него. Она предложила ему себя единственным доступным ей способом, и все, что ей теперь оставалось, – покорно ждать решения своей судьбы, его согласия или отказа.

Тишину прервал деликатный стук в дверь.

– Обед подан, миледи, – доложил дворецкий и исчез.

– Черт, – буркнул Ричард, отпуская ее руки и поднимаясь с дивана. Он повернулся к Джеми – та сидела неподвижно, погруженная в свои мысли. Слышала ли она слова дворецкого? Вряд ли.

– Джеми, – тихо позвал он.

Она посмотрела на него и встала. В ее глазах блестели слезы.

Ричард почувствовал, как в душе его растет всепоглощающая нежность. Неужели она воображает, что он способен ее отвергнуть? Он мягко обхватил лицо жены ладонями и проговорил, глядя на ее дрожащие губы:

– Джеми, дорогая, ты в самом деле так думаешь? Ты понимаешь, что это значит? Я дал тебе слово и готов его сдержать. Ты не обязана освобождать меня от клятвы.

Одинокая слезинка прокатилась по ее щеке и упала на его руку.

– И все же я это делаю, Ричард, – сказала она. – Ты дал слово, и я возвращаю его тебе, если ты согласен взять его обратно.

Растроганный, растерявшийся от наплыва эмоций, напрасно пытаясь подавить охватившую его могучую волну желания, Ричард наклонился к Джеми и стал легко целовать ее в губы. Она отвечала ему! Он страстно впился в рот жены, прижимая ее к своему напрягшемуся телу. Какое-то время, показавшееся обоим вечностью, они стояли, тесно прижавшись друг к другу и слившись в поцелуе, который становился все горячее, пока наконец Ричард не очнулся, почувствовав, что Джеми еле держится на ногах.

Он, задыхаясь, оторвался от ее губ. Глаза Джеми сияли, как звезды, на бледном лице. Она дрожала и, если бы Ричард не поддержал ее, наверное, упала бы.

– По-моему, пора идти в столовую, жена, – стараясь обуздать свое непослушное тело и говорить спокойно, сказал он.

Джеми не сразу поняла, что говорит Ричард. Нежность, звучавшая в его голосе, и желание, горевшее в его глазах, поглотили ее. Он хочет ее, и она станет ему настоящей женой. Джеми была теперь уверена в этом. Но пока следует успокоиться.

– Слушаю и повинуюсь, мой супруг, – согласилась она, склоняя голову с преувеличенной покорностью. – Соблаговолите подать мне руку?

Джеми сидела за столом, и ей казалось, что все это только снится. Она поковыряла вилкой в стоявшей перед ней тарелке, выпила глоток вина, но только один маленький глоток.

– Может, налить тебе еще шампанского, дорогая? – учтиво спросил Ричард, порываясь подозвать дворецкого.

Джеми помотала головой, что-то невнятно бормоча. Было ясно: она ждет не дождется, когда обед закончится.

Ричард отложил в сторону салфетку.

– Кажется, ни у тебя, ни у меня сегодня нет аппетита, – проговорил он самым что ни на есть непринужденным тоном и встал из-за стола. Проходя с Джеми через холл, он громким голосом, чтобы слышали слуги, заявил: – Что-то я утомился за последние дни, да и ты, видно, тоже. Ты не против, если мы сегодня ляжем спать пораньше? Завтра у нас много дел.

Джеми смогла лишь кивнуть в знак согласия. Она шла, не поднимая глаз и механически передвигая ноги. Наконец они добрались до их общей гостиной, где почему-то не оказалось ни камердинера, ни камеристки.

Ричард захлопнул дверь и, схватив Джеми за плечи, стал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Она стояла, выгнувшись и цепляясь за него руками, чтобы не упасть.

Он собирался было взять ее на руки, но остановился и легонько встряхнул жену, заставив ее смотреть ему в глаза.

– Джеми, если ты передумала, скажи это сейчас. Потом будет поздно.

Она качнула головой и подставила губы для поцелуя. Пути назад для нее не существовало.

Ричард поднял ее на руки и, войдя в свою спальню, опустил на огромную кровать. Она бездумно наблюдала, как он одну за другой задувает свечи, пока наконец комната не погрузилась в полутьму, освещаемая лишь огнем в камине.

Ричард подошел к кровати и лег рядом с Джеми, как уже делал однажды, только на сей раз он обнял ее и прижал к себе, уткнувшись губами в ее волосы и вдыхая запах жасмина.

– Ах, Джеми, – прошептал он, вытаскивая шпильки из ее волос, – какая ты красивая, моя маленькая жена.

И он начал целовать ее, но не столь жарко, как прежде, сдерживая напор своего желания, чтобы не испугать ее.

Как будто это могло ее испугать! Джеми так давно любила его и так долго желала, не понимая по невинности своих чувств, что, когда рука Ричарда коснулась ее груди, все ее тело обдало жаром. И когда он начал снимать с нее один предмет одежды за другим, Джеми пылко помогала ему. Реальный мир остался где-то далеко, она очутилась в блаженной стране чувств и ощущений, и упругие волны уносили ее все дальше и дальше.

И вдруг все оборвалось. Джеми распахнула глаза. Ричард неотрывно смотрел на нее, и в его взгляде были нежность и желание. Джеми вспомнила, что лежит обнаженная, на ней ничего нет, кроме ожерелья и серег, и, мучительно покраснев, безотчетно попыталась прикрыться.

Он с гортанным смешком отвел ее руку.

– Когда ты краснеешь, то становишься только красивее, любовь моя. Не прячься от меня, пожалуйста. Дай полюбоваться на тебя.

Преодолевая стыд, Джеми заставила себя лежать неподвижно.

– А ты?.. – прошептала она, взглядом вопрошая, почему сам он до сих пор одет.

Ричард взял ее руку и поднес к пуговице на своей рубашке.

– Ну, тогда помоги мне, – сказал он тихо. Непослушными пальцами Джеми расстегнула пуговицу и коснулась его обнаженной груди. Его глаза вспыхнули, он накрыл ее руку ладонью, и Джеми снова охватила дрожь – еще заметнее, чем до этого.

– Джеми, почему ты меня боишься? Тебе нечего страшиться, поверь мне.

Он сказал это с такой тревогой, что у Джеми дрогнуло сердце. Она слабо улыбнулась и коснулась губами его руки.

– Я тебя не боюсь, Ричард, и никогда не боялась. Просто, стоит мне только дотронуться до тебя, как я... – Она умолкла и, снова покраснев, спрятала лицо у него на груди.

– Боже правый, как же я мог быть таким слепым?! – простонал Ричард и, впившись губами в ее рот, уложил Джеми на спину и стал лихорадочно раздеваться, ни на миг не отрываясь от любимой.

Дальше последовало молчание, наполненное ласками и поцелуями, восторгом и трепетом. Джеми чувствовала, как от его ласк наливаются тяжестью ее груди, как набухают соски от его поцелуев. Томление стало мучительным до боли.

Она застонала, почувствовав его пальцы на своем животе. Этот стон словно подстегнул Ричарда, он раздвинул ее бедра и проник внутрь. Джеми выгнулась дугой, бессознательно подаваясь ему навстречу.

– Прости, любовь моя, – хрипло прошептал Ричард и, закрыв ей рот поцелуем, вонзился в мягкую глубину. Джеми глухо простонала, в ее широко раскрывшихся глазах стояло потрясение. Ричард не шевелился, страстно желая принять на себя ее боль, лишь бы поскорее увидеть в ее взоре огонь желания. – Прости, милая, – повторил он умоляюще.

Боль быстро растворилась в ощущении – восхитительного тепла внутри и неудержимом желании оказаться еще ближе к нему. Джеми попыталась качнуть головой, сказать Ричарду, что ему не за что извиняться, но не успела: в тот самый миг, когда он снова увидел любовь и страсть в ее глазах, он запечатал ей рот жаждущими губами.

Затем он начал двигаться, медленно удаляясь и возвращаясь, взнуздав свою страсть и не давая ей выплеснуться в последнем движении, чтобы прежде достигла вершины страсть Джеми, ее желание.

– Ох, Ричард, умоляю, – со стоном вырвалось у Джеми. Все ее тело, жаждущее, трепещущее, требовало освобождения от все нараставшего и нараставшего с каждым мигом томительного, невыносимого напряжения. Но вот вспышка – и с ней сладкая, упоительная свобода.

Дрожь, пронзившая Джеми, смела все препоны, и Ричард, совершив последний рывок, бессильно обмяк. Никогда прежде он не испытывал столь полного удовлетворения, как сейчас, самоотверженно стараясь подарить блаженство ей, своей жене-девственнице. Он даже и не предполагал, что здесь, на земле, существует рай.

Ричард, не отпуская Джеми, перевернулся вместе с ней на бок. Они долго лежали в блаженной истоме, слившись в одно целое, слушая, как замедляется стук их сердец. Наконец Ричард шевельнулся. Ему было необходимо, чтобы Джеми сказала что-нибудь. Душа его требовала слов любви и одобрения. Не в силах сам произнести ничего, он поцеловал ее в распухшие губы, словно просил прощения за причиненную боль.

Джеми посмотрела па него широко открытыми удивленными глазами.

– Никогда не думала... – начала она дрожащим голосом. – Ох, Ричард! Это всегда так?

– У нас так будет всегда, я надеюсь, – ласково произнес он, гладя ее по щеке. – Милая Джеми, моя любимая малышка, тебе было больно, прости. Но это никогда больше не повторится, обещаю.

На ее лице мелькнуло недоумение, тут же сменившееся улыбкой. Она игриво провела рукой по его спине.

– Я уже забыла.

Ричард быстро перевернулся на спину, прижав ее руку.

– Госпожа жена, – с усмешкой проговорил он, – я уверен, ты захочешь до утра вернуться в свою собственную постель. Но если ты будешь продолжать свои провокации, боюсь, тебя ждет разочарование.

Джеми положила руку ему на грудь, потом ее пальцы заскользили по его плоскому животу. На лице появилась лукавая усмешка.

– Разочарование? – повторила она невинным голоском. – Нет, не думаю.