Арнольд Яковлевич Мушик, профессор с тридцатилетним стажем, привычным, отработанным жестом прихлопнул будильник и потянулся. Понедельник… Опять. Тоскливо. Но вставать надо. Профессор никогда не опаздывал на работу.
      Арнольд Яковлевич осторожно выбрался из-под одеяла – стараясь не разбудить жену, которая вставала на полчаса позже, чем сейчас и пользовалась, старательно сопя.
      Умывшись, профессор позавтракал привычным бутербродом. Ничего особенного: белый хлеб и масло… Запил чаем.
      Быстро оделся, привычно поцеловал в щеку проснувшуюся к этому времени жену. А она привычно закрыла за ним дверь.
      Арнольд Яковлевич вышел из дома и поспешил к станции метро. Еще было темно, но людские ручейки уже бежали повсюду, образуя небольшие заводи на остановках и светофорах. Профессор привычно влился в свой поток, который по мере приближения к метро становился все полнолюднее и полнолюднее…
      Лаборатория Арнольда Яковлевича находилась на другом конце города. Из-за этого профессору приходилось рано вставать и много времени тратить на дорогу. Конечно, он давно перестал обращать внимание на подобные неудобства. За тридцать лет на что угодно перестанешь обращать внимание… К тому же профессор довольно быстро научился использовать время в дороге. В поездах метро он прочитал не одну монографию, не говоря уж о газетах, художественной литературе и студенческих работах.
      Показав проездной, Арнольд Яковлевич привычно преодолел турникет. Встал на эскалатор, бессознательно прочитал рекламу на стенах, отработанно шагнул с движущейся лестницы… Чуть-чуть вперед, потом направо… И немножко подождать. Довольно быстро из темного тоннеля со свистом надвигался поезд. В него надо было сесть и полчаса проехать.
      Через полчаса Арнольд Яковлевич выходил из поезда и шел по длинным извилистым коридорам. Направо, потом немного вверх, вперед, вперед, вперед и снова направо, чуть-чуть спуститься и налево. Потом пересесть на другой поезд, который так же, как и первый, со свистом уносил профессора в темный тоннель…
      Через сорок минут Арнольд Яковлевич выходил из второго поезда, поднимался по эскалатору, привычным движением шагал с бегущей лестницы и оказывался на поверхности. Выходил со станции метро, привычно смотрел вверх. Если небо к этому времени уже посветлело, значит, было лето, а если все еще оставалось темным, значит, зима.
      Профессор подходил к остановке, садился на автобус, показывал кондуктору проездной, и, если не было пробок, – а утром их обычно не было, – через полчаса оказывался на остановке, от которой было рукой подать до его НИИ.
      Десять минут Арнольд Яковлевич шел среди редкого леса – по вытоптанной людьми и асфальтом тропинке, показывал документы на проходной, поднимался по лестнице, шел по длинным извилистым коридорам и, наконец, оказывался в своей лаборатории…
      – Ну и где?… – первым делом спросил он, оказавшись в родном кабинете. Профессор старательно перебрал бумаги на столе, прошел в лабораторию, включил свет, проверил приборы. За выходные ничего не изменилось.
      – Ну и где? – повторил Арнольд Яковлевич, для верности сняв очки и осмотрев комнату без них. – Еще не хватало, чтобы мне дали оболтуса, который умудрился опоздать на работу в первый же день!
      Арнольд Яковлевич походил по лаборатории, для порядку переложил несколько пухлых папок со статистическими данными, вздохнул и вернулся в кабинет, где сел за стол и, скептически поглядывая на настольные часы, принялся вырисовывать причудливые закорючки на листе отрывного календаря.
      Честно выждав четверть часа, профессор встал и решительным шагом вышел из кабинета в коридор. Там уже сновали вечно чем-то занятые сотрудники.
      Поднялся на четвертый этаж, холодно кивнул секретарше.
      – У себя?
      – У себя…
      Профессор вошел к директору, раздраженно поправил галстук и повторил свое:
      – Ну и где?!
      – Вы о чем? Ах, да! Арнольд Яковлевич, дорогой, не волнуйтесь. Завтра…
      – Что значит «не волнуйтесь»? – принялся горячиться профессор. – Я уже месяц без ассистента работаю, а меня весь месяц кормят «завтраками»! С понедельника обещали нового ассистента? Обещали! Железно обещали! Ну и где? Понедельник вот он, а ассистент где?!
      – Арнольд Яковлевич… Во-первых, не месяц, а две недели…
      – Да, какая разница! – профессор снял и зачем-то протер очки. – По-моему, я единственный в институте, кто работает без ассистента. Это же уму непостижимо! Я, обладатель нескольких степеней, член академии наук, должен, как какой-нибудь лаборант, сам снимать данные, записывать их в журналы, кормить крыс… Это же форменное издевательство!
      – Ну, у Дмитрия Ивановича тоже нет помощника… – слабо парировал директор.
      – Вы еще меня с каким-нибудь аспирантом сравните! – фыркнул профессор. – У них тоже нет! Да и то они, при желании, студентов запрячь могут… Впрочем, все это не важно. Меня интересует только, где обещанный к понедельнику ассистент?!…
      – Сейчас специально для вас, Арнольд Яковлевич, справлюсь, – директор взял телефонную трубку. – Алло…
      Профессор сел и со скучающим видом принялся ждать, демонстративно показывая, насколько настоящему ученому мужу неинтересны все эти кадровые и административные вопросы.
      Наконец, директор положил трубку и хмыкнул. Арнольд Яковлевич вопросительно и одновременно требовательно взглянул на него.
      – Ассистента нам для вас послали. Все, как договаривались. К понедельнику. То есть сегодня. – Директор пожал плечами. – Так что задержка не по нашей вине… Подождите до завтра. Может, какие-то бумажные проволочки, может еще что-то. Может, молодой человек в чем-то не сориентировался. Но он обязательно появится. Не сегодня, так завтра. Подождите, Арнольд Яковлевич…
      – Подожду… – мрачно пообещал профессор. – Но если его и завтра не будет, то в среду я на работу не выйду, так и знайте! И пусть десятилетнее исследование вместе с крысами идет коту под хвост, раз они никому, кроме меня, не нужны!
      Профессор гордо вышел из директорского кабинета и, привычно бурча про вечно зажимаемую науку, спустился к себе в кабинет.
      Остаток дня он провел в ожидании обещанного ассистента, рисовал закорючки и перекладывал папки с данными. С каждым часом Арнольд Яковлевич становился все мрачнее. Даже неплохой обед в местной столовой не принес обычного удовлетворения. Если бы не заботливая Леночка из соседнего отдела, профессор так бы и остался злым на весь мир.
      В кабинет заглянула Леночка:
      – Арнольд Яковлевич, хотите аванс получить? Только что деньги привезли. Но это по секрету. Или со всеми вместе завтра получите…
      – Спасибо, красавица… – впервые за день улыбнулся профессор. – Я уж лучше сейчас. А то завтра опять всем не хватит. Знаю я нашу бухгалтерию…
      Он спустился в кассу, получил аванс за прошлый месяц и, довольный, вернулся в кабинет. Как раз заканчивался рабочий день. Арнольд Яковлевич выключил приборы, проверил клетки, запер кабинет и поехал домой.
      Через два часа он был уже дома, ел ужин и жаловался жене на ничего не понимающее в науке начальство…
 

* * *

 
      «Ну и где?» – хотел было спросить Арнольд Яковлевич, войдя в кабинет на следующий день. Но, почувствовав какие-то едва уловимые изменения в атмосфере помещения, молча прошел в лабораторию. Там горел свет.
      – Ага! – удовлетворенно сказал профессор, увидев молодого человека, который с интересом разглядывал большой прозрачный лабиринт.
      – Здравствуйте, Арнольд Яковлевич! – заметив профессора, сказал молодой человек. – Мне вот тут на вахте ключи дали… Директор сказал…
      – Насколько мне известно, молодой человек, вы должны были явиться еще вчера? – профессор строго посмотрел из-под очков.
      Молодой человек обезоруживающе улыбнулся:
      – Я заблудился! Весь день по городу блуждал, представляете?! То не на той станции метро выйду, то не туда на автобусе доеду… Замучался, не представляете! Мне же только адрес дали. Никто не объяснил, как ехать… А я в этих широтах никогда не бывал… Только под вечер нашел. Еле-еле. Сегодня пораньше встал, но все равно больше двух часов добирался…
      – А где вы живете? – спросил Арнольд Яковлевич и услышав ответ, с удивлением заметил: – Это же в двух кварталах от моего дома?!
      – Правда?! – обрадовался молодой человек.
      – Да. И на дорогу не должно уходить больше полутора, в крайнем случае, двух часов… Сейчас я вам расскажу оптимальный маршрут. Где садиться, где пересаживаться, в какое время выходить, чтобы не ждать автобуса… – Арнольд Яковлевич быстро набросал на листке бумаги схему и ключевые точки оптимального, выверенного за тридцать лет, маршрута.
      – Вот вам, пользуйтесь! – профессор протянул ассистенту листок. – Из нашего района быстрее пути нет. Только на самолете. Проверено. И просьба на работу не опаздывать, договорились? Скорее всего, мы с вами будем встречаться утром на остановке…
      – Спасибо… – молодой человек спрятал в карман сложенный вчетверо лист. – Когда я могу приступить к работе?
      – Ну, для начала неплохо бы представиться…
      – Ой, простите! Меня зовут Андрей Викторович… Просто Андрей…
      – Вот что, Андрюша, – перебил профессор. – Работа у тебя будет несложная, но ответственная. Сбор статистических данных и поддержание объектов исследования в функционирующем состоянии… Анализ данных я провожу сам, но постепенно буду вводить в курс дела и тебя.
      – А что за данные?
      – Наша лаборатория занимается исследованием инстинктивной адаптируемости в искусственной среде, изучением скорости реакции на изменения, определением предела адаптируемости. А также выяснением восприятия адекватности затраченных усилий и полученного результата на примере примитивных систем. Разумеется, главная сложность работы – это анализ данных и попытки интерполяции результатов на более сложно организованные системы. Но тебя все это касаться пока не будет. Я этим занимаюсь уже десять лет, и тебе вряд ли быстро удастся понять все тонкости наших исследований… Но, я думаю, мы сработаемся… Зарплата неплохая. Выплачивают почти вовремя. Со временем под моим руководством напишешь и защитишь докторскую, а там дела пойдут…
      – Спасибо! – улыбнулся Андрей. – А в чем конкретно будет заключаться моя работа?
      – Я же сказал, в сборе и фиксировании статистических данных… В этой лаборатории все наше хозяйство… Вот здесь, с краю – клетки с крысами. Это наш исследовательский материал.
      Профессор подвел Андрея к клеткам и открыл одну из них.
      – Какие же это крысы? – удивился Андрей. – Это же хомячки! Я в детстве таких держал… Рыженькие…
      – Крысы, хомяки… Какая разница?! – отмахнулся Арнольд Яковлевич. – Для нас это объект исследования. Примитивные системы, на основе инстинктивно-рефлекторной деятельности которых я делаю свои интерполяционные выводы… Конечно, я предпочел бы работать не с крысами, но это потребовало бы больших денежных вложений и замены всего инвентаря… Разумеется, денег нам никто не даст!
      Профессор крайне разгорячился, однако Андрей весело постучал пальцем по стеклу клетки. Симпатичный упитанный хомячок в ответ зашевелил усиками, старательно принюхиваясь.
      – А он что, один в клетке живет? – удивился Андрей.
      – Да. Все наши хомяки живут отдельно. Не только самки от самцов, как обычно. Но и каждый самец отдельно. Они встречаются только в лабиринте…
      – В лабиринте? – Андрей оглянулся и посмотрел на сооружение, занимавшее весь центр лаборатории. – Вон там?
      – Да, – профессор шагнул от клеток к лабиринту. – Это моя гордость. Не один год я потратил, чтобы продумать и соорудить сию махину!
      Профессор любовно похлопал лабиринт по прозрачному верху.
      Андрей шагнул вслед за профессором и внимательнее присмотрелся к массивному устройству.
      Лабиринт занимал весь центр большой лаборатории, в некоторых местах оставляя всего метр свободного пространства между собой и стеной. Правда, голых стен в лаборатории не было. Вокруг лабиринта, через какие-то метр-полтора, располагались шкафы, стеллажи с клетками, с книгами и папками, прозрачные шкафы с бутылями и бутылочками… На подоконнике стоял заросший водорослями аквариум и большой сосуд с почти стершейся химической формулой и корявым рукописным предупреждением «Осторожно! Конц. кислота!».
      Лабиринт был огромным. Где-то три на четыре метра. Снизу он был сделан из непрозрачной пластмассы, а сверху – из прозрачной, очень похожей на обычное стекло.
      Андрей принялся внимательно разглядывать внутреннее устройство лабиринта. Чего там только не было! Извилистые тоннели переплетались, образуя причудливый узор. Тут и там располагались подъемы и спуски, хитрые дверцы и ловушки…
      Лабиринт имел много входов… или выходов. Вокруг каждого было пристроено по прозрачной клетке-кубу с дверцей. В каких-то из кубов стояли кормушки, поилки, разные непонятные устройства… Половина кубов была пустой…
      – Впечатляет! – сказал Андрей.
      – Это еще что! – гордо ответил профессор. – Посмотри вон туда! Вот это действительно впечатляет. Такой объем работы!
      Арнольд Яковлевич указал на противоположную стену, целиком занятую под стеллажи с папками.
      – Это ежедневные статистические данные нашей работы за десять лет! Там все: возраст, время прохождения, способности к преодолению препятствий, время адаптируемости к новым преградам, предпочтения… пища-самка… Все!
      – А анализ данных тоже? – заинтересовано спросил Андрей. – Я бы хотел посмотреть выводы, чтобы быстрее войти в курс дела и лучше понять смысл работы…
      – Нет, работу по систематике, анализу и прочему я веду у себя в кабинете. Следовательно, соответствующие документы тоже там… Но это тебе еще не скоро понадобится, я думаю… Пока держи вот эту инструкцию. Здесь подробно, вплоть до мелочей, расписаны твои обязанности. Внимательно изучишь после обеда, а я пока кратко опишу все на словах, договорились?
      – Да, конечно… – Андрей засунул пухлую папку с инструкциями подмышку и приготовился слушать.
      – Значит, так, – начал профессор. – Первым делом, как приходишь на работу, тебе следует включить в лаборатории свет. Тем самым ты будишь наших подопытных крыс. Для них начинается день: лампочки в клетках включаются одновременно с лампами дневного света в лаборатории… Затем берешь у меня со стола листок, который содержит список ежедневных изменений. Я этот листок готовлю накануне. Он может не меняться несколько дней, но все равно твоя главная задача – ничего не перепутать! В листке будет указано, какую крысу из какой клетки в какой стартовый куб посадить. Также в листке будут указаны изменения препятствий. Видишь, каждый вход, дверца, ловушка, да и вообще все, что есть в лабиринте, – пронумеровано?…
      Андрей кивнул. Хотя он только сейчас заметил, что в некоторых местах на лабиринте были наклеены не слишком аккуратно отрезанные кусочки лейкопластыря с надписями.
      – С помощью кодов, нанесенных на лабиринте и подробной инструкции, которую я тебе дал, ты сможешь управлять внутренним устройством лабиринта. Менять его, корректировать. Одним словом, твоя задача: максимально точно следовать ежедневному листку с изменениями. Данные, которые необходимо будет фиксировать, описаны в подробной инструкции…
      Профессор внезапно замолчал и исчез в соседнем кабинете. Через минуту появился, держа в руках исписанный альбомный лист.
      – На примере все лучше усваивается, – сказал Арнольд Яковлевич. – Держи. И попробуй с ходу выполнять…
      Андрей уставился на лист, испещренный знаками, цифрами и редкими надписями.
      – Этот значок означает «клетка», а этот – «куб»? – наконец решил спросить Андрей, указывая на решетку и треугольник, рядом с которыми было проставлено по цифре.
      – Молодец! – одобрительно улыбнулся профессор.
      – Хорошо! – отозвался Андрей, довольный, что его догадка оказалась верна. Он воодушевленно подошел к клеткам. – Значит, из клетки номер «три» взять хомяка и поместить в куб номер «пять»…
      Андрей открыл помеченную все тем же лейкопластырем дверцу и нерешительно заглянул внутрь. Из-за стекла на него смотрели две черные бусинки хомяковых глаз.
      – Не кусаются? – с опаской спросил Андрей.
      – Ты же говорил, что держал в детстве?
      – Так то были домашние хомячки, а это дикие!
      – От чего же дикие? Мы их не режем, как в соседней лаборатории… Они к рукам привыкли, не бойся…
      Андрей передвинул шпингалет, открыл стеклянную дверцу и осторожно обхватил хомячка двумя пальцами
      – Это не удобные крысы, – решил прокомментировать Арнольд Яковлевич. – Бывают еще с длинными хвостами. Вот они – удобные. Ухватил за хвост…
      – Это хомячки… – тихо сказал Андрей. – Вот это куб номер пять?… – Он подошел к краю лабиринта, открыл маленькую дверцу на одном из кубов и протолкнул туда хомячка.
      – Правильно! – одобрительно откликнулся профессор. – Теперь постарайся рассадить всех как можно быстрее, чтобы временная погрешность была минимальной.
      Андрей быстро рассадил оставшихся хомяков-самцов и хомяков-самок в соответствии с инструкцией.
      – А этот значок означает «пища»? – столкнувшись с новой пиктограммой, уточнил Андрей.
      Профессор кивнул и указал в угол, где между шкафами лежали мешочки с кормом.
      – Так, – вслух, чтобы не ошибиться, стал комментировать свои действия Андрей. – Пятьдесят граммов сухого корма в куб номер «восемь»… Поилка в куб номер «шесть»… А вот тут что-то непонятное пошло…
      – Это внутренняя настройка лабиринта… Там сложнее. Освоишься через пару дней после подробного знакомства с нашим чудом техники. Давай листок!…
      Профессор взял инструкцию и, практически не заглядывая, начал что-то подвинчивать, подкручивать и передвигать.
      – Нажимаешь здесь, – комментировал свои действия Арнольд Яковлевич. – В пункте С5 поднимется лестница. Передвинешь вот здесь, и в пункте Н8 закроется проход, зато в пункте Н9 откроется. Ну, и так далее…
      Андрей как зачарованный следил за действиями профессора.
      – Здорово! – сказал он искренне – наблюдая, как внутри лабиринта, словно в какой-то необыкновенно сложной детской игрушке, меняется то одно, то другое…
      – Это еще что! – Арнольд Яковлевич многозначительно щелкнул пальцами. – В день я вношу всего несколько изменений, да и то не всегда, а возможностей лабиринта – несколько сотен!
      – Ничего себе! – Андрей опять взял в руки альбомный лист с инструкцией. – А это что?
      Он указал на пиктограммы и цифры, обведенные красной линией.
      – А… – поморщился Арнольд Яковлевич. – Это я задумал перед тем, как от меня ушел ассистент, твой предшественник. Новый эксперимент. Условное название: «передача опыта». Две недели уже с ним тяну из-за этих бюрократов! Представляешь, оставили меня без помощника чуть ли не на месяц?! А то, что у меня работа встала, никого не волнует!…
      – Теперь у вас есть помощник, и мы будем проводить эксперимент? – обрадовался Андрей.
      – Нет. Тебе надо освоиться. Эксперимент начнем со следующего понедельника. А пока выполни-ка эту инструкцию… – Арнольд Яковлевич ткнул пальцем в первую строчку обведенной части.
      – Так… Из седьмой клетки посадить хомяка в седьмой куб. А я смотрю, чего это он пустой остался?!…
      Андрей открыл седьмую клетку.
      – А! Старый знакомый! – улыбнулся Андрей, увидев уже знакомую мордочку упитанного хомяка. Именно его он увидел первым в самом начале рабочего дня.
      – Наша гордость, можно сказать, – отметил Арнольд Яковлевич с едва заметной усмешкой. – Самая талантливая крыса в лаборатории, а, может, и во всем институте. Ему уже около трех лет. Пенсионный возраст, так сказать. Ты бы видел, как он с лабиринтом разделывается! Только шум стоит!… Впрочем, еще увидишь. Да, чего я говорю, прямо сейчас увидишь! Давай, сажай!
      Андрей протолкнул в седьмой куб симпатичного хомячка.
      – Обычный рыжий хомяк, вроде…
      Хомячок попробовал носом воздух, встал на задние лапы и пошевелил усами.
      – Ну да, с виду обычный. Знаешь, за сколько он лабиринт наловчился проходить? Меньше, чем за два часа! У других весь день уходит, да и то, зачастую где-нибудь застревают по середине. Так и остаются на ночь. Голодные. А этот за какие-то два часа успевает весь лабиринт пройти, поесть, пройтись до ближайшей самки и вернуться в свой куб. Не припомню случая, чтобы заставал его к вечеру где-то в лабиринте! Кстати, запомни сразу: в клетки на ночь возвращаются крысы только из кубов. Если кто-то к вечеру застрял в лабиринте, он там и остается…
      – Смотрите, побежал! – Андрей обрадовался, заметив, как хомячок подполз к узкому выходу из куба и засеменил по трубе лабиринта. – А как его зовут?
      – Вообще-то я против имен для объектов исследования. Это не нужная сентиментальность. Была у меня ассистентка, которая всем имена давала… Не представляешь, как было противно смотреть на ее сюсюканье. Мы с ней не сработались. С тех пор я настаиваю, чтобы мне присылали только молодых людей… Впрочем, именно у этой крысы имя есть. Все ассистенты сразу начинают называть его Профессор. Кстати, очень точно. Ты еще убедишься в этом. Особенно, когда увидишь тупость остальных… Смотри-смотри!
      Арнольд Яковлевич показал пальцем на хомяка, который остановился перед закрытым проходом.
      – Помнишь, я передвинул здесь?
      – Да… Это у нас… пункт Н8? – Андрей сверился с лейкопластырной наклейкой.
      – Точно! Привычный проход оказался закрытым. Сейчас проход в другом месте. Любая другая крыса застряла бы здесь на полдня! Она бы тыкалась носом, возвращалась назад в куб, бежала снова… А наш Профессор…
      Хомячок остановился перед неожиданной преградой, сел на задние лапы, зачем-то умылся, а потом повернулся и, как ни в чем не бывало, побежал назад, свернул налево и оказался в другом тоннеле, выход из которого был открыт…
      – Видел?! Нет, ты видел?! – восхитился Арнольд Яковлевич. – Такими темпами, он через час будет у своей любимой кормушки!
      – А не у подружки? – пошутил Андрей.
      – Э, молодежь! – усмехнулся Арнольд Яковлевич. – Ему же почти три года! Это годовалым он первым делом бежал к подружке…
      Арнольд Яковлевич и его новый аспирант еще какое-то время наблюдали за перемещениями Профессора и других хомяков.
      – А они не встречаются в лабиринте? – спросил Андрей.
      – Бывает…
      – Дерутся?
      – Да нет, мирные животные! Даже когда две крысы в один куб с едой попадают, и то не дерутся. Вот если к самке, то – да! Святое дело… Но это редко случается. Дело обходится без жертв: более слабый просто убегает обратно в лабиринт…
      Андрей показал на непонятные пиктограммы, обведенные красной ручкой:
      – А в чем смысл вот этого эксперимента?
      – Смысл очень простой. Если без всяких технических подробностей, то я хочу выяснить, передается ли опыт прохождения лабиринта… Для этого в отдельной клетке у меня припасено четыре совсем молодых самца. Они еще никогда не были в лабиринте. Со следующего понедельника, то есть фактически уже через неделю, мы с тобой выпустим их в лабиринт. Причем первого в один куб с Профессором, второго – в один куб с номером С-34-18… Тоже, кстати, очень толковая крыса… А двух оставшихся – в отдельные, пустые кубы, как обычно. Надо будет проследить, во-первых, будет ли разница в скорости и успешности освоения лабиринта первыми двумя молодыми крысами и вторыми. Во-вторых… Да много еще чего нам предстоит выяснить! Я тебе позже дам подробное описание эксперимента. А пока изучай этот талмуд! – Арнольд Яковлевич хлопнул по пухлой папке, врученной Андрею при знакомстве. – Кстати, уже почти время обеда. Сейчас я все сам зафиксирую и запишу, но это в последний раз! Так что смотри и запоминай. С завтрашнего дня будешь выполнять свою работу сам. Поэтому рекомендую все время после обеда посвятить чтению. И даже разрешаю и настоятельно советую взять папку домой…
      – Хорошо, Арнольд Яковлевич… – стараясь уловить как можно больше деталей, Андрей стал наблюдать за действиями профессора.
      – Ну, все, пора и пообедать! – исписав пару раздинованных листов, Арнольд Яковлевич с облегчением захлопнул очередную папку. – Пойдем, покажу, где у нас столовая…
      После обеда профессор засел у себя в кабинете. Андрей остался в лаборатории – изучать инструкции и разнообразный инвентарь.
      В конце рабочего дня под руководством профессора ассистент вытащил и рассадил по клеткам тех «крыс», которые успели вернуться в свои кубы. Потом проверил оборудование и выключил свет.
      – А ведь это здорово, что мы живем в одном районе! – сказал Арнольд Яковлевич, запирая за собой дверь лаборатории. – Не так скучно будет возвращаться домой…
      Коллеги вместе прошли по лесной тропинке, сели в автобус… Вышли из него. Прошли до станции метро.
      – Вот черт! – выругался Андрей, увидев, что вход в метро перекрыт. – А с утра все нормально было…
      – Ничего, опять чего-то ремонтируют… Здесь это бывает! – добродушно ответил профессор. – Придется небольшой крюк сделать. Я знаю неплохой обходной маршрут. Запоминай!…
      Через пару часов они стояли у дома Арнольда Яковлевича.
      – Что же, я думаю, мы сработаемся! – сказал профессор своему новому ассистенту. – До завтра, молодой человек…
      – До завтра! – откликнулся Андрей и зашагал к своему дому.
      – Внимательно изучай инструкции! – крикнул вслед профессор. – И никогда не опаздывай на работу!…
 

* * *

 
      Профессор проснулся по обыкновению в тот момент, когда в его уютном доме загорелась лампочка.
      – Вот и новый день… – подумал Профессор и выбрался из теплого гнезда. Он старательно умылся, почистил рыжую шкурку и приготовился к привычным испытаниям Жизни. Через несколько минут розовый кожаный обруч подхватит его под лапы и перенесет в дневной домик под яркие лучи нескольких продолговатых солнц.
      Профессор подполз поближе к двери своей спальни. В ту же минуту дверь распахнулась. Раздались какие-то звуки, и через несколько мгновений Профессор уже обнюхивал свой не слишком уютный дневной домик. Профессор поправил взъерошенную от прикосновения транспортного обруча шерстку, понюхал воздух. За ночь ничего не изменилось. За свою долгую жизнь Профессор побывал в разных дневных домиках. Ему подобные перемены не нравились: каждый раз приходилось искать новые пути к пище и подружке. Но теперь он уже не помнил, когда в последний раз оказывался не в этом дневном домике. Наверное, с тех пор прошло полжизни.
      Профессор вздохнул и отправился по привычному пути. Он знал, как ее ппробежать побыстрее. Просеменил по ровному тоннелю, потом привычно свернул направо, снова вперед, налево, еще немного вперед… Здесь вчера опять закрыли привычный и удобный проход, поэтому, даже не доползая до него, Профессор свернул и пошел обходным путем, впрочем, не менее привычным. Бежал он не спеша – спокойно семеня всеми четырьмя лапками. Часто останавливался и отдыхал. Умывал мордочку, оглядывался по сторонам…
      Сегодня Профессор решил немного развлечься. Для этого он свернул направо, как обычно, а налево. Через полчаса он уже сидел в дневном домике с «быстрым колесом». Профессор забрался в него и минут десять, пока хватило сил, старательно крутился. Он старался поддерживать себя в хорошей форме. Накрутив зверский аппетит, Профессор выбрался из домика развлечений и пополз к ближайшей известной ему кормушке. Немного заплутал, потому что лестница, которая обычно вела к кормушке, сегодня была поднята. Уже почуяв запах пищи, Профессор попытался допрыгнуть до края поднятой лестницы, но лапы соскальзывали. Изрядно намучавшись, Профессор пошёл прокладывать новый маршрут. Раздраженно проплутав по незнакомым тоннелям битый час, он, наконец, оказался в обеденном дневном домике. С наслаждением поел. Набил щеки запасами на ночь и позволил себе отдохнуть. Времени, чтобы успеть вернуться в свой дневной домик, оставалось более чем достаточно. Подумалось:
      – Может, забежать на обратном пути к подружке?
      Было лень, но выработанная годами привычка погнала путешественника к угловому дневному домику. Там жила любимая подружка. Профессор больше всего любил совокупляться именно с ней.
      – Привет, красавица! – сказал он, просунув мордочку в домик подружки. – Как жизнь?
      – Да ничего… – красавица принюхалась. – А, это ты… Чего-то давненько не заходил!
      – Да, все дела, дела… – ответил Профессор.
      Кокетливо вылизывая шерстку, красавица вздохнула:
      – А раньше, бывало, не по одному разу в день забегал.
      – Эх, молодость! – эхом откликнулся Профессор. – А ты все такая же неотразимая…
      Профессор лениво совокупился с красавицей и позволил себе немного отдохнуть. Любовники обсудили последние слухи. Профессор подарил красавице пищу из одной щеки. Затем состоялось вялое прощание, и гость привычно пополз домой. В пути он много и подолгу отдыхал. Дорога заняла более двух часов. Профессор не боялся опоздать. Он шел проверенным, надежным путем. Вскоре Профессор уже сидел у себя в дневном домике и удовлетворенно дремал. День явно удался. Впрочем, как обычно. Через какое-то время его перенесет в ночной, уютный и теплый домик, Профессор с удовольствием поспит в своем гнезде, потом погрызет припасенную в щеке пищу, опять поспит, а завтра, когда в его замечательном домике вновь зажжется свет, Профессор опять будет честно ползать по туннелям, преодолевать ловушки и препятствия, радовать свою подружку и обсуждать очередные слухи…
      И так будет всегда. Потому что таков порядок. Потому что такова Жизнь.
 

* * *

 
      Он появился неожиданно.
      – Ты кто? – вдоволь насмотревшись на молодого белого хомяка, спросил, наконец-то, Профессор.